Текст книги "Заговор против маршалов. Книга 2"

Автор книги: Еремей Парнов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 19 страниц)

51

Латунная, в фиолетовых пенках заря разметалась в полнеба меж Петршином и Градчанами, и тихая Влтава отсвечивает, как свежепрокатанный лист.

Темный силуэт Града, аркбутаны и контрфорсы святого Вита, острые шпили, рептильный глянец чешуйчатых крыш. Над резиденцией президента чуть подрагивает в тихоструйном томлении белый с красно-синей каймой штандарт, приоткрывая то львиный оскаленный зев, то раздвоенный хвост.

Бенеш попросил начальника канцелярии связаться с Чернинским дворцом и, если Крофта на месте, пригласить его приехать для важного разговора.

Президент уже дважды беседовал со своим министром и не счел для себя удобным звонить еще раз. Рабочий день давно кончился.

Третий за день звонок президента заставил Камила Крофту еще раз перечитать последние телеграммы. Стиснув виски, он при свете настольной лампы судорожно сопоставлял разноречивые факты, но так и не избавился от гнета сомнений. На последней аудиенции Траутмансдорф вполне определенно высказался насчет военного заговора. Даже назвал Тухачевского. Чего еще можно требовать от дипломата, если, конечно, это не хитрая дезинформация?

Тревожных сигналов слишком много, чтобы от них так вот запросто отмахнуться. Информирует посол Осуский из Парижа. Обмолвился на приеме – случайно? намеренно? – венгерский посол в Праге Веттштейн.

Взять хотя бы те же переговоры с Траутмансдорфом, что так долго готовились и поначалу протекали довольно успешно. Что это: заранее рассчитанный шахматный ход? Ловушка?

Январский процесс, следует признать, сильно поубавил сомнений. Гестапо удалось завербовать даже вице– министров, членов Центрального Комитета большевиков! Всюду создавались диверсионные ячейки: в промышленности, на транспорте, в армии. Направляемое Берлином троцкистское подполье действительно могло полностью парализовать оборону в первый же день войны. Секретов не существовало. Если вице-министр иностранных дел передает информацию потенциальному противнику, то, как говорят в России, дальше ехать некуда. Кто даст гарантию, что в Берлине не располагают дипломатическим шифром? Приходится считаться с тем, что немцы могут быть в курсе оборонных планов Чехословакии. Арестованные на квартире советского военного атташе шпионы показали, что он был связан с германской разведкой. Тогда этому не придали серьезного значения, посчитали за провокацию, но в свете московских разоблачений невольно призадумаешься. Тем более что атташе отозван. К сожалению, не удалось установить, арестован он или еще нет. Павлу считает, что арест неизбежен. Но его информация крайне противоречива и ненадежна. Сообщение об аресте Тухачевского до сих пор не подтверждено. Тем более сомнительной представляется версия об участии в заговоре военного министра Ворошилова. Французский посол в Москве Кулондр явно черпнул из сомнительного источника.

Крофта раскладывал перед собой телеграммы по числам, словно карты в хитром пасьянсе. Не сходилось до головной боли. Последующее зачеркивало предыдущее, а потом опять все возвращалось на круги своя.

Вообще посольство в Москве работает из рук вон плохо. Павлу не та фигура. Он определенно не в фаворе у кремлевского руководства. Нужно серьезно подумать о замене... Может быть, Фирлингер?.. Тьма вопросов и ни одного вполне определенного ответа. В стенограмме процесса, опубликованной в советских газетах, выпущено именно то самое место, где шеф партийной печати Радек упомянул Тухачевского. Было ли это на самом деле при закрытых дверях? Пусть в отделе печати посмотрят еще раз, строчку за строчкой, под увеличительным стеклом. И где Тухачевский? Положительное упоминание будет означать одно: подозрения не подтвердились. Если бы так! Тем более Павлу считает, что после процесса вероятность поворота Москвы в сторону Берлина сведена почти к нулю. Дай-то боже!..

–      В Град,– устраиваясь на заднем сиденье «татры», сказал министр и положил на колени портфель.

На последней встрече с советским послом Александровским он и словом не обмолвился о маршале Тухачевском, хотя так и подмывало спросить. Вероятно, это было бы самым разумным решением. Но как можно? Пусть решение принимает сам президент.

Быстрым шагом он миновал галерею, освещенную хрустальными жирандолями, и наискось пересек зеркальный зал с золотыми багетными завитушками.

–      У себя? – Крофта приветливо кивнул начальнику канцелярии.

–      Он тебя ожидает.

–      Ничего нового? – Эдуард Бенеш вышел навстречу и, несколько церемонно взяв Крофту под руку, повел к круглому бидермайеровскому столику.– Чашечку кофе?

–      Не откажусь,– Крофта со вздохом развел руками.– Я до последнего момента надеялся, что ситуация вот-вот прояснится, но пока... Если поступят какие– нибудь известия, позвонят прямо сюда.

Бенеш понимающе опустил веки. С первых дней республики и до тридцать пятого года он возглавлял МИД и, как частенько казалось Крофте, по-прежнему оставался негласным министром.

–      У меня было свидание с Виттигом,– задумчиво помешивая чай позолоченной ложечкой, президент нарушил затянувшееся молчание.– У него нет ни малейших сомнений в точности информации. Более того, выявились кое-какие подробности.

–      Интересно...

–      Остановившись проездом в Берлине, Кулондр гостил у Понсе. У него есть сведения, что Тухачевский, по-видимому, не поедет в Лондон на коронацию. Это, безусловно, еще ничего не доказывает, но, согласитесь, деталь характерная. Наводит на размышления.

–      Скажу по чести: я уже устал ломать голову. Говоря юридическим языком, косвенных улик предостаточно, но это еще не corpus delicti [31]31
  Состав преступления, вещественные доказательства (лат.).


[Закрыть].

–      Именно поэтому я ничего и не сообщил Сталину. Все жду.

–      Мастный тоже ждет от нас определенной позиции. На прошлой неделе пришло две телеграммы... А что я могу ответить?.. Кстати, откуда сведения о беседе французских послов?

–      По линии Фиалы,– удовлетворенно кивнул Бенеш.– Военная разведка тоже кое-что может.

–      Результаты, прямо скажем, мизерные. Поедет Тухачевский или не поедет – это пока гадание на бобах. Тем паче что сведения, исходящие от Кулондра, часто оказывались пустой болтовней. Похоже, что наш Павлу питается из его рук,– осторожно пустив пробный шар насчет посла в Москве, министр тут же переключился на проштрафившегося посла в Бухаресте.– Как насчет Шебы? Не решено?

–      Отзывайте. В Праге ему будет куда сподручней заниматься историческими изысканиями.

–      Климентинум, во всяком случае, под рукой... А что вы думаете насчет Богдана Павлу?.. По-моему, он засиделся в Москве? Будь моя воля, я бы не побоялся послать туда коммуниста.

–      Коммуниста? К сожалению, для них мнение Сталина значит больше, чем инструкция президента республики... Надеюсь, вы шутите?

–      Не совсем. В Москве нам действительно необходима фигура иного плана... А что касается коммуниста, вы совершенно правы – это действительно шутка.

–      И у вас уже есть подходящая кандидатура?

–      Я подумал о Зденеке Фирлингере. Как он вам?.. Разумеется, не теперь, а в более дальней перспективе. Пока нужно как следует расшевелить Павлу. Он питается сплетнями, в лучшем случае огрызками с барского стола...

–      Иной социалист правовернее любого коммуниста. Надо подумать. Вы читали, что пишут наши карловарские наци о Карле Виттиге?

–      Да, мне докладывали.

–      Он серьезно обеспокоен. Боится возвращаться домой.

–      Я думаю... А жаль! Мы можем лишиться важного источника информации.

–      Не только... По-моему, он исключительно порядочный человек. Я посоветовал ему не торопиться. Пусть отсидится у нас. Напишет парочку статей с античешским акцентом, а там, глядишь, все уладится.

–        Единственно разумный выход. Только уж очень некстати. Я возлагал большие надежды на его поездку в Берлин.

«Мораль! – с тайным раздражением поежился Крофта.– Мораль и политика!.. Нотация для гимназистов. Конечно, это очередной театр. Но, право, момент не тот, господин президент».

–      Придется Мастному покрутиться.

–      Он и без того не сидит сложа руки. Это мы у него в долгу. Войтек сделал все, что было в его силах.

–      Вам никогда не приходилось видеть партитуры Бетховена?.. Говорят, в них содержались прелюбопытные инструкции,– Бенеш отодвинул нетронутую чашку с остывшим кофе. Потрогал ладонью чуть теплый кофейник.– М-да, инструкции оркестру... «Быстро, быстрее, быстро как только возможно» и, наконец, «еще быстрее»... Вы понимаете, что я имею в виду?

–      Вы требуете невозможного... Как Бетховен?

–       Не исключено, что это был вовсе не Бетховен – я мог перепутать. Но вы правильно поняли: бывают обстоятельства, когда родина требует выложиться сполна... Так и напишите Мастному. И не забудьте передать мою благодарность. Я его очень ценю.

–       Не сочтите меня бесчувственным, но у меня тоже есть предложение.

–      Не стесняйтесь, мой друг.

–       Нельзя ли поторопить доктора Виттига? Ведь он ничем не провинился перед рейхом. Во всяком случае, ему ничего не стоит реабилитироваться, написав, ну скажем, антисемитскую статью на тему московского процесса. Как вы на это смотрите?.. И с чистой душой возвратиться в Берлин.

–      А репутация?.. Мораль, наконец? – холодно спросил президент.– Я, конечно, могу с ним еще раз поговорить, но без каких бы то ни было рекомендаций.

52

Секретарь американского посольства Ли вручил Уильяму Додду обзор печати.

– Обратите внимание на это сообщение, сэр,– он указал на отмеченную красным карандашом страницу и, пока посол искал невесть куда запропастившиеся очки, пересказал наиболее примечательное.– Германия и Чехословакия согласились заключить договор об урегулировании отношений. По этому договору Бенеш обязуется предоставить гражданам немецкого происхождения те же права, что и чехам.

–      По-моему, это шаг в правильном направлении.

–     Безусловно! Но вся штука в том, что Гитлер внезапно передумал. Он, видите ли, не может заключать договора с теми, у кого имеется пакт с русскими.

–       Надуманный предлог. В этой связи я ни во что не ставлю последние немецкие предложения заключить новый пакт между четырьмя западными державами. Это будет мина под франко-русские отношения. Основная цель маневра – развязать руки для аннексии на Балканах. Это составная часть доктрины «Майн кампф»... Между прочим, о Ханфштенгле ничего нет?

–      Нет. Его вообще что-то давно не видно.

–      В том-то и суть! Сегодня мне стало известно, что еще в феврале он получил приказ закрыть свою контору и отправиться с каким-то поручением в Валенсию. Мы условились увидеться с ним на завтраке двадцать второго, но он позвонил и сказал, что должен уехать из Берлина. С тех пор его действительно никто не видел. Один его близкий друг сказал мне, что он поехал вовсе не в Испанию, а в Мюнхен, к себе домой, но до места не доехал. Опасаются, что он в концлагере. Основания к тому есть. Гитлер не принимал его что-то около двух лет, а на завтраке, устроенном фондом Карла Шурца, я заметил, что он довольно несдержан в критике нацистских бонз, особенно Геббельса.

–      Не стоит о нем сожалеть. Все они стоят друг друга.

–       Как у вас все просто! Ханфштенгль щедро снабжал Гитлера деньгами, помог ему выпустить «Майн кампф» и вообще много знал. Представляете, какую книгу мог бы он написать! Но, боюсь, Гитлер никогда не выпустит его за пределы Германии... А с Мастным я попробую поговорить. Он будет у нас на обеде.

На прямой вопрос Додда о германо-чехословацких переговорах посланник устало отмахнулся.

–      Очередная газетная утка. Немцы постоянно ведут зондаж, но, как правило, это кончается никчемными разговорами. Главная их цель: вывести нас из союза с Россией.

–      Германо-советские переговоры тоже следует рассматривать с тех же позиций?

–       Если у вас есть хоть какая-то информация, господин посол, пожалуйста, поделитесь. Буду считать себя весьма обязанным.

–      Так вы ничего не знаете?

–      Абсолютно.

–      Вполне возможно, что это только слухи, но я проверю и, если что-нибудь узнаю, обязательно поставлю вас в известность.

Додд откланялся и с бокалом в руках отошел к другим гостям. Сообщение о секретных переговорах между наци и русскими он получил от американского посланника в Норвегии, который только что прибыл из Москвы и на пару дней остановился в Берлине. Его назначили послом во Францию. Информация была серьезная.

Перед самым разъездом обеспокоенный Войтек Мастный попытался продолжить разговор, но Додд действительно не мог ничего добавить.

–      Ситуация исключительно сложная и неопределенная,– пожаловался чех.– Вам известны подробности конфликта Гитлера с военными? – он попробовал задать наводящий вопрос.

–      Вы имеете в виду разногласия между армией, флотом и военно-воздушными силами?.. Это вечный спор, который никогда не будет решен. Не только в Германии – всюду.

–       Не совсем, господин посол, не совсем... У меня есть сведения, что вокруг генерала Людендорфа группируются молодые офицеры, ненавидящие Гитлера. С этой молодежной организацией тайно связаны значительные круги военных. Они регулярно получают двухнедельный журнал, издаваемый Людендорфом. В связи с его семидесятидвухлетием министру Бломбергу удалось устроить встречу между фюрером и Людендорфом, но я не знаю, чем она закончилась.

–      Я тоже не знаю. Более того, впервые слышу о самой встрече. Однако мне известно, что журнал Людендорфа конфискован.

–      Даже так?.. Значит, все-таки нет дыма без огня. Что-то происходит.

–      В этом мире, господин Мастный, всегда что-ни– будь происходит. Происходило и, вероятно, еще долго будет происходить.

На следующий день, в четверг, Уильям Додд имел получасовую беседу с советским полпредом.

Суриц рассказал о званом обеде, который давал племянник Геринга, видный чиновник Рейхсбанка. Кроме него были Франсуа Понсе, принц Луи Фердинанд и Яльмар Шахт.

–      Шахт? – обрадовался поводу зацепиться американец.– А мне говорили, что он ведет секретные переговоры с эмиссаром Кремля?

–      Не может быть,– рассмеялся Суриц.– Я бы, наверное, об этом знал.

–      Знать и сказать о том, что знаешь,– разные вещи,– в тон ему пошутил Додд.

–      Естественно, если переговоры секретные. Но я на самом деле ничего не знаю.

Додд решил, что русский помимо прочих его качеств превосходный актер. Вальтер Дюранти – московский корреспондент «Нью-Йорк таймс» с 1921 года – подтвердил первоначальный сигнал. Целью переговоров было торговое соглашение, которое могло проложить дорогу к политическому договору.

Последнее представлялось Додду маловероятным.

Яков Захарович Суриц действительно не был проинформирован о тайных встречах рейхсминистра и президента Рейхсбанка Шахта с заместителем торгпреда Канделаки. По поручению Сталина и Молотова он действовал в обход Наркомата иностранных дел и полпредства в Берлине.

Войтек Мастный телеграфно проинформировал министра Крофту.

РЕИХСМИНИСТР ИНОСТРАННЫХ ДЕЛ ФОН НЕИРАТ РЕИХСМИНИСТРУ ФИНАНСОВ ДОКТОРУ ШАХТУ

...Было бы нечто иное, если бы дела в России продолжали развиваться в направлении абсолютной деспотии, опираясь на военных. В этом случае нам, конечно, не следовало упускать момент, чтобы снова включиться в русские проблемы.

ГЕРМАНСКИЙ ПОСОЛ ФОН ДЕР ШУЛЛЕНБУРГ МИНИСТЕРСТВУ ИНОСТРАННЫХ ДЕЛ

Москва (вне очереди)

...Слухи о заговоре в высшем эшелоне Красной Армии следует расценивать как вымышленные заключения из ранее состоявшихся процессов. Не отмечается никаких признаков напряженности в отношениях между Сталиным и Тухачевским, а также другими генералами.

ГЕНЕРАЛ-ПОЛКОВНИК ЩТЮЛЬПНАГЕЛЬ МИНИСТЕРСТВУ ИНОСТРАННЫХ ДЕЛ

...Проведенный в военном министерстве анализ разведывательных данных показал, что ни Тухачевский, ни другие советские генералы не поддерживают никаких связей с «троцкистской оппозицией» и едва ли помышляют о военном путче против Сталина.

Получасовое свидание с фюрером окрылило Гейдриха, хоть и пришлось порядком поволноваться. Пока Гитлер перелистывал подшитые в дело листы, группенфюрер пережил немало тревожных мгновений. Невольно вспомнились выпускные экзамены, связанные с ними опасения и головокружительные надежды. Документы, конечно, прошли строжайшую проверку самых придирчивых экспертов технического отдела, но от Гитлера можно было ожидать чего угодно. Особенно пристально он приглядывался к бланкам, где русские генералы «расписались» в получении денег. Чего вдруг? Там и смотреть-то не на что: только сумма и подпись. Сомневаться в качестве? Но факсимиле выполнены образцово. О чем он вообще думает? Или кто-то уже пересек дорогу? Бломберг? Канарис? Неожиданные подводные камни в расследовании инцидента с архивом?

Когда наконец из высочайших уст прозвучало первое слово одобрения, Гейдрих ощутил несказанное облегчение. Это походило на анестезию, заморозившую истерзанную болью десну. Даже холодная испарина выступила на лбу.

–       Сразу видно, что поработали настоящие мастера,– выдвинув нижнюю челюсть, улыбнулся фюрер, что было верным знаком полного удовлетворения.– Смело вперед, мой Гейдрих! Это не только потрясает устои красноармейской верхушки на данный момент, но и скажется на боеспособности России на многие годы вперед.

Затем, коснувшись процесса троцкистов, он похвалил Гейдриха за прозорливую инициативу и назвал Сталина «хорошим парнем», у которого можно многому поучиться.

–      Мы у него в долгу,– умело подыграл группенфюрер.– Он прикончил сбежавших от нас еврейских коммунистов.

На Принц Альбрехтштрассе Гейдрих вернулся в приподнятом настроении. Перед тем как вызвать Беренса, неспешно, смакуя, высосал бокал мозельского. На почти безоблачном горизонте различалась лишь одна тревожная тучка – Прага.

Бенеш, похоже, не заглотнул наживку.

–       Когда идешь на утечку информации, то знаешь уже заранее, что попадет не только к главному адресату,– благодушно отреагировал Гейдрих на доклад Беренса.– Меня ничуть не беспокоит, что старый чистоплюй Нейрат наболтал Шахту. Это даже полезно. Вдруг наш почтенный финансист уронит словцо-другое на переговорах с русскими?.. Лично я не исключаю такого поворота. Хуже другое. Почему молчит Прага? Насколько мне известно, Бенеш и не подумал уведомить Москву.

–       Восьмого апреля министр Крофта принял посла Александровского. Неизвестно, о чем шла речь, но подождем результатов. Такие дела скоро не делаются.

–       В Москве не заметно никакого шевеления. Возможно, дядюшка Джо отдыхает после январского кровопускания. Мы не ошиблись: состав следует в правильном направлении. Лично мне даже льстит грандиозная реклама, которую создали нашему ведомству. Доктор Геббельс напрасно оправдывается. Я бы не торопился с опровержениями.

–      Особенно учитывая перспективы.

–      Вот именно!..

–      Чувствую, что ты доволен.

–      Он встретил меня превосходно.

–      О Канарисе разговора не было?.. Парни из абвера копают глубоко.

–      Заставить заговорить «консервы»,– Гейдрих с улыбкой помянул расстрелянных уголовников,– не сможет никто. Выкинь это из головы. Можешь абсолютно не волноваться, если...

–      Если? – прервал многозначительную паузу Беренс.

–      Если мы доведем дело до логического конца. В Праге, однако, не чешутся.

–      Почему обязательно Прага? Ты сам говорил, что не следует складывать яйца в одну корзину.

–      Я говорил?.. У тебя есть другие предложения?

–        Можно через Париж. У французов тоже как– никак договор с Советами. Думаю, что ситуация в стане союзника тревожит их никак не меньше.

–       Полагаешь, мне это не приходило на ум? – все еще пребывая в сладостной эйфории, Гейдрих блаженно потянулся.– У Скоблина есть выходы на Га– мелена и Даладье, и мы их обязательно используем в свое время. В качестве подспорья к основному плану. Главное сейчас как можно скорее передать это в Москву,– он ласково, как котенка, погладил папку.

–       Но ведь есть прямые, веками опробованные пути. Через того же Скоблина, но в другом направлении? Без всяких посредников. Мы все время опасались перемудрить, тогда как Сталин дал нам превосходный урок простоты. Уверяю тебя, что посольство ухватится за это обеими руками. Остается назначить цену. Пятьсот тысяч? Миллион? Три миллиона?.. Они заплатят.

–      О, в этом-то я ничуть не сомневаюсь. Но при одной мысли о посольстве меня воротит с души. Сцена из бульварного романа.

–      Ничего страшного. Разве все, чем мы занимаемся, не есть сплошной бульварный роман с бесконечными продолжениями? А НКВД?.. Такова специфика... Не нравится посольство – можно прощупать журналистов. Корреспондента «Правды». Чем плохо?.. Весьма ограниченный субъект и почти наверняка сотрудник НКВД.

–      Возможно, я так и поступлю, ежели не останется ничего лучшего, но пока подобные предложения вызывают оскомину. У меня все-таки более высокие запросы. Не забудь, что я хочу не просто обезглавить армию Сталина, но сделать это с помощью его ближайших союзников... Лучше подумай как следует, почему молчит Бенеш... Виттиг в Праге?

–      Где же ему еще быть?

–      Вызови его.

–      Зачем, Рейнгард?.. Все, что нужно знать, я и так знаю, а на месте он будет куда полезнее. Бенеш, кажется, ему вполне доверяет... Если мы и допустили ошибку, то с Траутмансдорфом. Для переговоров с Мастным он был вполне хорош, но не для Крофты, и тем более президента. Это всего лишь слон, а требовалось двинуть ферзя.

–      И это единственная причина заминки?

– ^:Бенеш осторожен, он ждет убедительных доказательств, а их, прости меня, нет. Сразу бросить «Красную папку» на стол?..

–      Через кого?

–      В том-то и суть. Можно и Виттига провалить, и всю операцию. Чем дольше они медлят, тем лучше для нас. Месяц-другой уже ничего не решают. Мастный мечется, как загнанная крыса, обивая пороги посольств. Давай немножко поможем ему в конце-то концов?

–      Как? Разбазарить по частям документы? Ни за что. Никакой добавочной информации я им не дам.

–      И не нужно. В устах министра одни и те же слова производят совсем иное впечатление, нежели, допустим, советника.

–      Думаешь свести Мастного с Нейратом?

–      Я бы предпочел Шахта.

–       Он занят переговорами. Нам необходима русская медь и легирующие добавки,– Гейдрих принял идею всерьез.– Геббельс на роль ферзя никак не подходит: не та репутация. Партийные вожди и генералитет – отметаются... Что же у нас остается? Герман Геринг – второй человек в государстве?

–      Он стоял у истоков нашей работы и полностью в курсе операции... Ему даже не надо ничего говорить, только кивнуть с внушительным видом, как он умеет.

–      Ладно, попробуем уговорить... А русский газетчик действительно жаждет выдвинуться?

–      Кому не хочется?

–      Так посодействуй. Сегодня мне хочется всех облагодетельствовать. И погода прелестная. Ты только взгляни, какое дивное солнце...

Отпустив Беренса, группенфюрер позвонил Шелленбергу.

–       Вы бы не могли заглянуть ко мне? – он убрал папку в сейф и положил перед собой документы Шелленберга, точнее, его невесты. Разговор предстоял забавный. Дело оборачивалось гораздо хуже, чем мог предполагать воспылавший внезапной любовью Вальтер.

Собирая сведения о родословной будущей подруги жизни, он обнаружил, что ее мать, по крайней мере наполовину, полька. Гиммлер никогда бы не дал согласия на подобный брак. К счастью, у него хватило ума обратиться к непосредственному начальнику. Гейдрих сам провел бумаги через расовый отдел, взял подпись у шефа и с пожеланиями безоблачной жизни вручил обрадованному жениху необходимое для регистрации брака удостоверение. Обычно такая процедура занимала несколько месяцев. Он провернул ее за четыре дня и вместе с Линой весело погулял на свадьбе.

За это время в гестапо собрали подробные сведения о семье новобрачной. Перебрали всех родственников – близких и дальних. Как и следовало ожидать, обнаружились пикантные вещи, особенно по части крови. Двоюродная тетя молодой фрау, о чем она едва ли подозревала, оказалась замужем за еврейским адвокатом. Для Шелленберга подобное открытие явится смертельным ударом. Людям с такими связями не место в СС, тем более в секретной службе. Короче говоря, полный крах карьеры.

С донесения тайной полиции Гейдрих распорядился снять копию в одном экземпляре, сопроводив ее краткой резолюцией: «Оригинал находится у начальника СД».

–       Мне очень жаль огорчать вас, Вальтер,– поговорив для приличия о погоде – она и в самом деле радовала, он с сочувственной улыбкой дал ознакомиться с документом.– Вы сами видели, я сделал все, что было в человеческих силах, чтобы избежать мелей и рифов. И вот расплата за излишнюю торопливость. Бюрократическая процедура беспощадна. Будучи запущенной, она протекает уже сама по себе. Все не проконтролируешь. Но вы не огорчайтесь: ваше личное дело не пострадает. Я уничтожил все следы. Можете быть совершенно спокойны. Вы и я – мы оба одинаково виноваты, а общий грех, как известно, сближает. Давайте выпьем по бокалу вина за нашу дружбу и ваше семейное благополучие.

–       Н-надеюсь, вино не отравлено? – нашел в себе силы пошутить Шелленберг.

–       Клянусь Вотаном, вы мне нравитесь! Уверен, что ваше дальнейшее продвижение не за горами...

–       Спасибо за все, Рейнгард! – Шелленберг понял, что управление «СД – заграница» будет за ним.

–      А теперь к делу,– Гейдрих демонстративно выпил до дна.– Мне нужен надежный парень на роль предателя. Вы понимаете, о чем речь?.. Потом мы переменим ему имя и переведем в другой отдел, разумеется с повышением.

РЕДАКТОРУ «ПРАВДЫ» ТОВ. МЕХЛИСУ Л. 3.

... Среди высших офицерских кругов упорно говорят о связи и работе германских фашистов в верхушке командного состава Красной Армии в Москве. В этой связи называется имя Тухачевского.

Зав. корпунктом «Правды» в Берлине

А. Климов.

В самый разгар приема на Ке д'Орсэ военный министр Даладье подошел к Потемкину и увлек его к нише эркерного окна. Оно было предусмотрительно приоткрыто. Ветер надувал алые, под стать обоям с золотистым узором, драпри, и шум вечернего города заглушал слова.

–      Имеются сведения о возможной перемене политического курса в Москве,– сказал он, не скрывая тревоги, и доверительно взял полпреда под руку.– Франция серьезно обеспокоена. Ходят слухи о договоренности между оберкомандо вермахта и высшими офицерами Красной Армии. Не можете ли вы пролить хоть толику света на этот вопрос, ваше превосходительство?

–      Вы сами нашли точное определение: слухи,– сохранив полную невозмутимость, молниеносно отреагировал полпред.– Нет причин для озабоченности.

–       Не все так просто,– вкрадчиво возразил Даладье и подробно ознакомил Потемкина с содержанием докладной, полученной из Второго бюро генштаба.

Полпред внимательно выслушал, всем видом изображая сомнение, и, обронив несколько ни к чему не обязывающих замечаний, заговорил об испанских делах. Советский Союз ожидал от Франции более решительных действий.

Через несколько минут он, не прощаясь, покинул зал и поехал прямо в полпредство. Дежурный шифровальщик захлопнул нашумевшую книгу Павленко и схватил блокнот.

ПОЛПРЕД СОВЕТСКОГО СОЮЗА ПОТЕМКИН – НКИД

Даладье пригласил вашего полпреда для беседы, в ходе которой сказал, что из надежного источника им стало известно о планах германских кругов осуществить государственный переворот в СССР. Предположительно, опорой должны служить лица из командного состава Красной Армии, враждебно настроенные к руководителям страны. Германия намерена заключить с новым режимом военный союз, направленный против Франции.

Даладье ссылался на то, что такого же рода сведения получены французскими военными кругами от русских эмигрантов. Он предупредил, что более конкретными сведениями не располагает.