Текст книги "Кардинал Ришелье и становление Франции"

Автор книги: Энтони Леви

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 21 страниц)

Загадка этого человека, которая ставила в тупик и даже отталкивала его современников, не кажется нам неразрешимой. Та личность, которая является нам в конечном итоге, после снятия наслоений противоречащих друг другу исторических оценок, оказывается совсем не такой, как представлялось вначале. Из сообщений дипломатов следует, что блестящий ум этого человека скрывался за неподдельным обаянием. Несомненно, Ришелье был вынужден сдерживать свои истинные эмоции, чтобы убедить короля в необходимости той политики, которую подсказывал ему разум.

Он был предан не столько Людовику XIII лично, сколько богоданному правителю Франции в принципе. Ришелье прилагал все силы к тому, чтобы возвеличить короля, который был удачливым военачальником, но по натуре своей был склонен к авторитаризму, вздорности, негибкости, крайней обидчивости, мелочности, лишен интеллектуальных способностей и очень мало подходил для управления государством в мирное время. Решающее значение, особенно после 1630 г., приобрело отсутствие у короля сына, который мог бы унаследовать трон, а также его взаимоотношения с матерью, женой, братом и дворянством во главе с принцами крови, потомками двоюродных братьев его отца.

Для того чтобы построить сильную и единую Францию, Ришелье необходима была его знаменитая сеть личных осведомителей. Она охватывала всю Европу, хотя не столько многочисленность или организованность этих осведомителей, сколько искусное использование Ришелье полученной от них информации привело последующие поколения к выводу об их стратегически удачном расположении. На самом деле много важной информации попадало к Ришелье в результате удачного стечения обстоятельств. Он, несомненно, был хитер и безжалостен в использовании собранных им детальных сведений, а также последователен в заметании собственных следов. Он гордился своим умением вкладывать в написанный документ как можно меньше щепетильных с дипломатической точки зрения утверждений.

Он действительно достиг высшего мастерства в искусстве лицемерия и не делал секрета из того, какое значение придавал молчанию, которое слишком часто вынуждало потомков теряться в догадках. Он был достаточно умен, чтобы понимать, что достижение стратегических целей часто требует сокрытия своих устремлений, и достаточно предусмотрителен, чтобы защитить себя мощным оружием – непроницаемой завесой секретности. Чем дальше, тем больше он стремился собрать и уничтожить свидетельства своих действий и намерений. Он сжег достаточно документов, чтобы мы могли понять, что никогда не узнаем, на какой риск шел Ришелье ради интересов Франции и ее короля. Опасность, безусловно, была велика, и ее оценка заставляет нас по-новому взглянуть на Людовика XIII и Францию под управлением Ришелье.

Политическая власть и личное могущество, которых он требовал и которые он получил, были неразделимы. Ему нужен был политический успех, для того чтобы укрепить личное положение, но он нуждался в личной власти для достижения единства страны с помощью той стратегии, которую, по его мнению, мог провести в жизнь только он сам. Одним из результатов такого переплетения долга и честолюбия была согласованность, если не полное совпадение, его политических и религиозных убеждений. Его ревностное служение Богу не препятствовало направленным на усиление Франции политическим союзам с еретиками, поскольку божественную власть, которой папа был наделен только как глава церкви, в мирских делах полностью олицетворял король. Мы видим Ришелье собирающим силы против армий папы – и в то же время смиренно испрашивающим у папы освобождения от отнимающей много времени церковной обязанности ежедневно читать бревиарий. Его взгляды на разделение духовной и светской власти были крайне радикальными для того времени.

Привычки и вкусы Ришелье были аскетическими. Комнаты дворца Пале-Кардиналь, открытые взорам публики, поражали богатством и великолепием, но обстановка личных апартаментов Ришелье была крайне простой.[11]11
  См.: Honor Levi. Richelieu collectionneur // Richelieu et la culture. Ed. Roland Mousnier. Paris, 1987. P. 175–184.


[Закрыть] Он мог щедро угощать гостей, но сам питался скромно. Он стремился к богатству, недоступному для его семьи в былые годы, и получил его, но, в соответствии с усвоенной им аристократической системой ценностей, Ришелье привлекала не роскошь сама по себе, а власть и ее проявления. Централизация финансового, военного и административного контроля были важными составляющими воплощения в жизнь его представлений о могущественной Франции, верной своему богоданному монарху. Он мог быть жестоким и время от времени становился объектом зависти и даже ненависти, но в глубине души оставался идеалистом. Со времени принятия наследственного сана епископа Люсонского в 1607 г. и до самой смерти Ришелье хранил непоколебимую верность своей мечте о Франции, хотя, как очень многие умные и деятельные идеалисты, он порой действовал так, что его методы внушали страх.

Даже на склоне лет Ришелье заботился о том, чтобы действовать в соответствии с волей короля и никогда не узурпировать власть для себя лично. Он был человеком железной самодисциплины, удивительной смелости, проницательного ума, глубоких политических взглядов, в то же время не был лишен душевной теплоты и обаяния. Рассказ о том, как эти качества позволяли ему находить благоприятные возможности, а затем пользоваться ими для воплощения своих замыслов, увлекателен сам по себе. Но он имеет и более широкий смысл. Понимание целей и методов Ришелье необходимо для того, чтобы оценить, насколько за время правления Людовика XIII Франция ушла вперед по пути превращения в единое государство. На этих страницах мы старались показать, что достижения Ришелье стали возможными благодаря появлению во Франции новых культурных ценностей и что самым долговечным наследством, оставленным им королю и стране, служению которым он посвятил всю свою жизнь, было постепенное выковывание французского национального самосознания.

2
СЕМЕЙНОЕ НАСЛЕДИЕ И НАСЛЕДСТВЕННОЕ ЕПИСКОПСТВО

Поместье Ришелье было расположено в лесистой сельской местности в шестидесяти километрах от Тура, на реке Мабль, которая ниже по течению впадала в Луару, тогда более широкую и судоходную, чем ныне. Возникновение этого поместья относится еще к XII в. В 1420 г. оно перешло к семейной паре, чья дочь Перрэн вышла замуж за дю Плесси, и именно сын Перрэн, Франсуа, первым из дю Плесси стал владельцем поместья Ришелье. К концу XVI в. эти земли, отчасти по-прежнему покрытые лесами, отчасти использовавшиеся под пастбища, посадку зерновых и винограда, в основном сдавались в аренду за натуральную оплату. Владельцы Ришелье, как и хозяева соседних поместий, служили в королевской гвардии, а также в войсках представителей знатных дворянских родов из долины Луары.

Семейство дю Плесси традиционно служило Монпансье, а в 1506 г. в результате брака прадеда Ришелье, Франсуа III дю Плесси, ему отошло соседнее поместье Шиллу, находившееся в феодальной зависимости от Монпансье. Из восьми или более детей Франсуа III мы имеем сведения только об Антуане, священнике, который самовольно сложил с себя обязанности церковнослужителя, для того чтобы во время Итальянских войн сражаться в качестве капитана аркебузиров под командованием первого герцога де Гиза – главы боковой ветви правящего дома независимой католической Лотарингии. Своим недавно обретенным влиянием семейство Гизов обязано было любезности двадцатисемилетней красавицы Дианы де Пуатье, которая была фавориткой Генриха II в момент его восшествия на престол в 1547 г. Первый герцог Гиз получил в управление Шампань и Бургундию. Его земли были первыми, которые, не принадлежа принцу крови, стали герцогством-пэрством (duché-pairie).[12]12
  Французское пэрство жаловалось путем придания поместью пэра статуса герцогства, что удлиняло титул до duché-pairie (герцогство-пэрство).


[Закрыть]

Антуан дю Плесси стал командиром гарнизона в Шиноне, был произведен в камергеры двора его величества (gentilhomme ordinaire de la chambre du roi) и руководил отрядом, который уничтожил сто безоружных гугенотов в турской церкви в 1562 г. Он был убит в драке из-за проституток на парижской улице 19 января 1576 г.[13]13
  Общеизвестно, насколько болезненными темами были для кардинала генеалогия рода Ришелье и социальный статус его семьи. Еще в 1631 г. Андре Дюшен включил одобренный самим Ришелье отчет о его происхождении в свою Histoire de la maison royale de Dreux et de quelques autres families. Современные версии основываются на: L.A. Bossboeuf. Histoire de Richelieu et des environs au point de vue civil, religieux et artistique. Tours, 1880. См. также: Auguste Bailly. Richelieu. Paris, 1934; Jean-Claude Aubineau. Richelieu «Par ordre du Cardinal…». Paris, 1980; J. Bergin. Cardinal Richelieu. Power and the Pursuit of Wealth. New Haven; London, 1985; Idem. The Rise of Richelieu. Manchester, 1991(c генеалогическими таблицами).
  Роковая драка упомянута Пьером де Л’Эстуалем в его известном Journal pour la régne de Henri III (1574–1589) (ed. L.-R. Lefévre. Paris, 1943. P. 105). Л’Эстуаль описывает Антуана как человека, имеющего «дурную славу и репутацию из-за его грабежей, краж и богохульства, а кроме того, большого негодяя и толстяка, доверху налитого бордо…».


[Закрыть] Известен только один близкий родственник Антуана, имевший детей, – это его старший брат, Луи де Ришелье, дед Армана Жана. Он состоял на службе у Монпансье в качестве лейтенанта и в 1542 г. женился на дочери командира своего полка, Франсуазе де Рошешуар.

Род Рошешуаров был древним и благородным, и Франсуаза много времени провела при дворе, так что с точки зрения положения в обществе для Луи де Ришелье этот брак был выгоден. Самый старший из их пятерых детей, также носивший имя Луи, служил в полку сына Монпансье и в положенное время унаследовал владения и титулы Ришелье, равно как и дядину должность лейтенанта в его полку. Однако в 1565 г. он был убит соседом после ссоры из-за старшинства в своем приходе. За него отомстил младший брат Франсуа, отец Ришелье, который устроил засаду у брода, с помощью колеса от телеги вышиб убийцу из седла, а когда тот упал в воду, убил его.

Нам неизвестно, пришлось ли Франсуа предстать перед судом или ему удалось бежать. Такая месть за убийство была слишком заметным событием, чтобы затеряться среди обыденных разбойных вылазок, столь характерных для начальной поры религиозных войн,[14]14
  Религиозные войны продолжались с 1562 по 1594 г. Несмотря на то что противостояние было более или менее непрерывным, со вспышками и затуханиями, их принято делить на восемь разных войн, первая из которых закончилась Амбуазским миром в марте 1563 г.


[Закрыть] и было бы странно, если бы Франсуа избежал необходимости испрашивать, по меньшей мере, прощения короля, которое, судя по всему, давалось почти автоматически.[15]15
  См.: Natalie Zemon Davis. Fiction in the Archives. Oxford, 1988.


[Закрыть] Его брачный контракт с матерью Ришелье, Сюзанной де Ла Порт, датируемый августом 1566 г., был подписан в присутствии парижского нотариуса. Поскольку она была единственной дочерью от первого брака Франсуа де Ла Порта, влиятельного адвоката, обогатившегося на службе у Карла IX, и видного члена Парижского парламента, ее жених не мог на тот момент все еще оставаться в немилости у закона.

Парламенты, из которых наиболее влиятельным был Парижский, под юрисдикцией которого находилась треть страны, по преимуществу представляли собой регионально сгруппированные уголовные и гражданские суды, а не политические органы. Но они также имели административные функции, и без регистрации в них никакие законы не имели силы. Высшие должности в парламентах давали дворянство. Парламенты считались суверенными, но получали свою власть путем делегирования ее от короля, который время от времени отклонял их решения. Если король желал лишить парламент юридических полномочий в определенном деле или изменить решение по поводу какой-либо сложной ситуации на свое усмотрение, он пользовался процедурой lit de justice (торжественное заседание парламента в присутствии самого короля), тем самым возвращая себе делегированные права.

Отец Сюзанны, возвысившись на службе у семейства Гизов, стал в 1560 г. членом, а возможно даже и председателем, Парижского совета при Марии Стюарт, которая правила как вдовствующая королева после смерти своего мужа, Франциска II. Но, несмотря на это, Франсуаза де Рошешуар, говорят, неодобрительно относилась к своей невестке де Ла Порт, поскольку ее семья получила дворянство благодаря судейской, а не военной службе.[16]16
  С другой стороны, Монгла в своих «Мемуарах» (Mémoires. Amsterdam, 1727. Vol. I. P. 22) вспоминает, что Франсуа де Ла Порт, отец Сюзанны, в число клиентов которого входил Мальтийский орден, был также адвокатом отца Ришелье («одного дворянина из Пуату, по имени Ришелье»), чей отец, по его словам, «проел все свое добро и сильно запустил свой дом». Монгла спутал поколения, поскольку это отец Ришелье, а не его дед довел свою семью до относительной бедности, но, говоря о заключенном браке, он представляет его как мезальянс для семейства де Ла Порт, а не для Рошешуаров. Эта точка зрения, по-видимому, ошибочна. В своем издании «Занимательных историй» Таллемана Антуан Адам цитирует несколько острот середины XVII в., касающихся плебейского происхождения семейства Сюзанны, в том числе одну за авторством кардинала де Реца, непристойное стихотворение и памфлет, в котором о Франсуа де Ла Порте говорится как о «жалком сельском нотариусе» (G. Tallemant des Reaux. Historiettes. Vol. 1. Paris, 1967. P. 1003).


[Закрыть] Франсуа де Ришелье упоминается в это время как gentilhomme de la chambre du roi. Сюзанна тем не менее принесла своему мужу значительное приданое в 10 000 ливров – максимум, который в те времена допускался законом, – а также несколько поместий близ Парижа, которые она к тому времени унаследовала от матери.

Контракт предусматривал продажу некоторых из этих земель, для того чтобы восстановить платежеспособность семейства Ришелье, при этом некоторые долги по входившему в приданое имуществу из предыдущих семейных брачных контрактов оставались неоплаченными. В свою очередь Франсуа должен был передать жене в 1572 г. половинную долю в сеньории Шиллу. Сюзанна также унаследовала по смерти своего отца в апреле 1572 г. имущество на сумму в 15 000 ливров. Большая часть этого наследства пошла на выплаты кредиторам, но 3000 ливров были потрачены на приращение земель Ришелье.[17]17
  См.: J. Bergin. The Rise of Richelieu. Manchester, 1977. P. 21.


[Закрыть] Поскольку в 1566 г. Франсуа было всего восемнадцать, а Сюзанне пятнадцать лет, их брак был отложен до 1569 г.

Неизвестно, что происходило с Франсуа де Ришелье между актом мести за убийство брата и женитьбой, а также в период между 1569 г. и его назначением главным прево Франции 28 февраля 1578 г., с последующим назначением государственным советником в мае.[18]18
  Государственный совет (conseil d’état) являлся королевским верховным апелляционным судом, который при Людовике XIV взял на себя апелляционную функцию парламентов. В 1578 г. этим термином обозначался королевский grand conseil, или Большой совет, который составляли около полудюжины членов королевского консультативного органа, в том числе, ех officio, принцы крови и королева, а также министры, назначенные королем. Король и его совет были верховной властью во Франции. Главный прево Франции был судьей, в ведении которого находились все дела, касавшиеся королевской семьи, а также, как это было в случае с Франсуа де Ришелье, двора и его челяди.


[Закрыть] Обери,[19]19
  Antoine Aubery. Histoire du cardinal-duc de Richelieu. Paris, 1660.


[Закрыть] первый биограф кардинала, считал, что Франсуа принадлежал к свите будущего короля Франции Генриха III, который согласился занять польский трон в мае 1573 г. Но в течение первых месяцев 1574 г. Франсуа несомненно был в Париже, и вероятнее всего, что его назначение главным прево Франции было наградой за военные заслуги – во время третьей из религиозных войн, которую вел будущий Генрих III, Франсуа служил под началом Монпансье и отличился в победном бою при Монконтуре. Мы знаем, что после смерти дяди Антуана в 1576 г. его повысили в звании до командира полка.[20]20
  Сведения об истории семейства Ришелье в XVI в. Почерпнуты из: Hanotaux, la Force. Histoire du Cardinal de Richelieu; Maximine Deloche. Les Richelieu. La Père du Cardinal. Paris, 1923. Исследования профессора Бержена заставили его изменить свой первоначальный взгляд на историю семьи Ришелье, и я следую его последней точке зрения, отраженной в работе: The Rise of Richelieu. Manchester, 1991 (второе издание – 1997 г.).


[Закрыть]

В 1577 г. Франсуа участвует в деликатных дипломатических переговорах на высоком уровне от имени Генриха III. Генрих, брат короля Карла IX и в то время герцог Анжуйский, в 1573 г. принял приглашение на польский трон, но тайно бежал из этой страны, когда в 1574 г. его брат умер и он получил известие о своем восшествии на французский престол. Почти сразу же он начал бесплодные переговоры и с гугенотскими вождями, и с лидерами новой умеренно либеральной Католической партии с целью восстановить мир во Франции. Франсуа, несомненно, был хорошим офицером и искусным переговорщиком, а с начала 1577 г. Генрих III стал приближать к себе и систематически продвигать по службе достойных доверия дворян невысокого происхождения, которые не были замешаны в политические распри высшей аристократии.

Через год Франсуа де Ришелье, теперь главный прево, был уже членом Парижского парламента и, хотя он и не был юристом, в его ведении находились как гражданские, так и уголовные дела, касающиеся членов королевского двора. Он был удостоен чести присутствовать на заседаниях большого королевского совета (grand conseil), а также произведен в члены одного из рыцарских орденов. В орден Святого Духа, основанный королем в 1578 г. в надежде сформировать новую рыцарскую элиту во Франции, Франсуа был принят только в 1585 г.

В 1585 г. главный прево имел уже 99 подчиненных, и его юридические функции выходили далеко за рамки судебного разбирательства преступлений, совершенных при дворе или его членами.[21]21
  См.: David Potter, P.R. Roberts. An Englishman’s view of the court of Henri III, 1584–1585: Richard Cooke’s «Description of the Court of France» / / French History. II. 1988. P. 343–344.


[Закрыть] В частности, он судил за разбой банду бродяг, которые претендовали на то, чтобы называться людьми Монпансье. Военные столкновения часто служили прикрытием для действий таких преступных групп, но участники этой все же понесли наказание, и их отрубленные головы были выставлены на всеобщее обозрение, для того чтобы удержать самозваных наемников от мародерства.

В обязанности главного прево входило взыскание платежей за питание и проживание при дворе представителей высшей аристократии и их домочадцев, а также контроль над множеством других вопросов, от цен, устанавливаемых официальными поставщиками или другими лицами в местах пребывания двора, до проблем, связанных с девицами легкого поведения («filles de joie»), обычно следовавших за двором. Это сочетание управленческих, административных и судебных обязанностей наделяло Франсуа значительным, но не бросающимся в глаза влиянием и предоставляло ему широкий спектр соблазнительных возможностей, которыми, как можно предположить, он пользовался. Его жалованье как главного прево, составлявшее 8000 ливров, явно не соответствовало тому образу жизни, который должен был бы вести человек, занимающий такой пост.

Не прибегая к тому, что при определенных обстоятельствах можно было назвать взяткой, он вполне мог продавать лицензии, дававшие торговцам статус поставщиков двора, и устанавливать цены, по которым они, а часто и другие, снабжали двор необходимыми товарами. Он вполне мог рассчитывать на вознаграждение за облегчение доступа к королевской персоне или за продвижение дела или просьбы. Никакой фальшивой отчетности не требовалось ни в связи с оказанием разных незначительных услуг за наличную оплату, ни при наведении порядка в деятельности «filles de joie», однако самую большую прибыль, похоже, можно было извлечь из сотрудничества с финансистами, которые собирали огромные суммы денег, постоянно требовавшиеся королю.[22]22
  О катастрофическом состоянии королевских финансов в последние годы правления Генриха III и в начале правления Генриха IV см.: Richard Bonney. The King’s Debts. Oxford, 1981. P. 25–53.


[Закрыть]

Похоже, что Франсуа и сам одалживал средства Генриху III, а благодаря своим контактам с финансистами получал сведения о возможностях инвестиций в коммерческие торговые предприятия, независимо оттого, открывались ли они вследствие политических решений или нет. Нам известно, что в сообществе с другими лицами он занимался торговлей, в том числе и морской, иногда действуя как член консорциума или прикрытие для него. Несомненно, его положение позволило ему уменьшить семейный долг и вскоре после своего назначения купить Лосский отель – просторный городской дом неподалеку от Лувра. Ряд сохранившихся счетов свидетельствует о том, что ему приходилось оплачивать шикарный образ жизни, соответствующий такому жилищу.[23]23
  О займах главного прево см.: Mile Н. Michaud. L’Ordonnancement des dépenses et le budget de la monarchie, 1587–1589 / / Annuaire-Bulletin de la Société de l’Histoire de France (1970–1971). Paris, 1972. P. 87–150. Когда речь идет о коррупции, следует принимать во внимание общепринятые в тот период нормы. Когда в 1632 г. Луи де Марийак, маршал Франции, был осужден и казнен за совершенную им значительно ранее растрату фондов, предназначенных для строительства в Вердене, вся официальная Франция понимала, что это обвинение – всего лишь предлог, позволяющий королю расправиться с человеком, который может быть опасен для государства, в назидание остальным подданным, в чьей преданности можно усомниться. Даже особый суд смог обеспечить большинство только в тринадцать голосов при десяти судьях, высказавшихся против казни.


[Закрыть] Он мог рассчитывать на то, что его покровитель, Генрих III, защитит от последствий любой коммерческой неудачи.

На протяжении 80-х гг. XVI в. положение Генриха III ухудшалось, и в 1587 г. пятьдесят с лишним депутатов, известные как «Совет шестнадцати» – по 16 кварталам Парижа, которые они представляли, – образовали революционное правительство, которое передало город семейству Гизов. К 1588 г. стремительный взлет влияния всех трех братьев Гизов и личная популярность третьего герцога позволяли ему надеяться на захват власти во всей Франции.[24]24
  Этими тремя братьями были Генрих – третий герцог, который инспирировал убийство лидера гугенотов Колиньи на празднике Святого Варфоломея в 1572 г., Луи Лотарингский – второй кардинал де Гиз и Карл, герцог Майенский с 1573 г., который состоял на службе у Генриха III, прежде чем возглавить оппозицию Генриху Наваррскому.


[Закрыть] Инструментом для этого стала Католическая лига, основанная в 1576 г. под предлогом защиты католицизма от кальвинизма, но к 1586 г. полностью попавшая под влияние семейства Гизов и превратившаяся в политическое орудие, с помощью которого оно надеялось захватить власть, возможно подчинив Францию владычеству Испании и, разумеется, навязав ей государственный католицизм.

Мать Генриха III, Екатерина Медичи, пыталась быть посредником между сыном и герцогом Гизом, но по приказу Генриха, возмущенного подчеркнуто вызывающим поведением Гиза, герцог был убит в Блуа 23 декабря 1588 г. За этим последовало убийство его брата, кардинала де Гиза, случившееся днем позже, в сочельник. В обязанности главного прево входил арест собравшихся в Блуа могущественных сторонников Лиги, теперь возглавляемых третьим из братьев Гизов, герцогом Майенским. Когда в январе 1589 г. умерла Екатерина Медичи, Сорбонна, не обладавшая какими-либо юридическими полномочиями, высказала свое мнение о том, что Генрих III утратил все свои права на корону. Преданность ему сохраняли только Бордо, Кан, Блуа, Тур, Сомюр и некоторые города в нижнем течении Луары.

Генриху III пришлось обратить взгляд на Генриха Наваррского как на своего законного преемника, несмотря на приверженность последнего кальвинизму. Когда Генрих III сам был убит 2 августа 1589 г. в Сен-Клу, где он готовил нападение на Париж с целью отобрать его у Лиги, Франсуа де Ришелье был одним из первых, кто признал гугенота Наваррского новым королем, как только тот пообещал вновь перейти в католическую веру. Франсуа как главный прево должен был находиться в лагере Генриха III в момент его убийства и вершить суд над телом немедленно умерщвленного убийцы Жака Клемана.

Франсуа становился все ближе к Генриху Наваррскому, чье военное положение поначалу казалось почти безнадежным. Однако 21 сентября под Арком Генрих одержал победу, имея 7000 человек против тридцатитысячной армии герцога Майенского, после чего начал покорять города – Ле-Ман, Байе и Лизье. К концу 1589 г. его позиции укрепились, хотя он по-прежнему отчаянно нуждался в лояльности своих сторонников-гугенотов. Франсуа участвовал в кампаниях 1589 и 1590 гг. вместе с Генрихом Наваррским и продолжал выполнять для него секретные дипломатические поручения. Как показывают документально зафиксированные платежи, он начал эту деятельность еще при Генрихе III.

Популярность семейства Гизов не объясняется одной только защитой католической веры, хотя Франция, разумеется, не готова была принять короля-кальвиниста. Лига также была проводником либеральной конституционной идеи, подразумевавшей заключение пакта между королем и народом, который бы аннулировался в случае установления тирании, уничтожающей любые обязательства верности. Однако смерть в 1590 г. престарелого дяди Генриха Наваррского, которого Лига собиралась сделать королем Карлом X, означала, что в конце 1592 г. ему нужно было только отречься от своей веры, чтобы обеспечить себе трон.[25]25
  Генрих Наваррский стал претендентом на трон 10 июня 1584 г., после смерти Франсуа Анжуйского, четвертого сына Екатерины Медичи и брата Франциска II, Карла IX и Генриха III. Франсуа, герцог Алансонский, получил более высокий титул герцога Анжуйского, когда сам стал кандидатом на престол после смерти Карла IX в 1574 г., а его брат, герцог Анжуйский и король Польши, стал королем Франции. О том, что Наварра и Конде не имеют права наследовать французский трон, заявил папа Сикст V, который освободил всех их подданных от вассальной зависимости. Хотя многие историки все еще представляют дело так, будто притязание Генриха Наваррского на трон по праву рождения в 1589 п было законным, оно было в лучшем случае чуть более правомерным, нежели у испанской инфанты, внучки Генриха II и племянницы Генриха III, и то лишь при условии применения ad hoc расширенной версии Салической правды – сборника средневековых франкских законов. Салический закон, не допускавший наследования земли (но не трона) по женской линии, был возрожден в XV в. во Франции, но не применялся ни в Испании, ни в Наварре.


[Закрыть]

Он отрекся в Сен-Дени в июле 1593 г. и, поскольку традиционное место коронации – Реймс – все еще находился в руках Лиги, был коронован и миропомазан под именем Генриха IV в Шартре в 1594 г. В марте того же года он вступил в Париж, а в 1595 г. получил от папы формальное отпущение грехов за отступничество от веры. Париж порвал с Лигой, и притязания на французский трон испанской инфанты, дочери старшего из тех сыновей Генриха II, которые оставили после себя потомство, хотя и были твердо обоснованы родством, воспринимались исключительно с насмешкой. Генрих Наваррский в 1572 г. женился на сестре Генриха III, Маргарите де Валуа, в надежде произвести на свет наследника трона, но, поскольку этот брак оказался бездетным, его нужно было расторгнуть под любым законным с точки зрения канонического права предлогом, что и было в итоге сделано. 5 октября 1600 г. Генрих Наваррский, будучи уже Генрихом IV, женился на Марии Медичи, дочери великого герцога Тосканского.

Тем временем внезапная смерть 10 июля 1590 г. в Гонессе самого Франсуа де Ришелье перекрыла источник дохода, благодаря которому покрывались его долги, неожиданно оставив его семью почти без средств. Его жена и родственники немедленно попали под сильное давление со стороны кредиторов, и вдове пришлось одной растить пятерых детей, из которых старшей, Франсуазе, было всего двенадцать лет. Четвертым ребенком был герой нашей книги, Арман Жан.

Арман Жан дю Плесси де Ришелье родился в Париже 9 сентября 1585 г. и был крещен в приходской церкви Св. Евстахия 1 мая следующего года. Крестными отцами Армана Жана были два маршала Франции, Арман де Бирон, губернатор Пуату, и Жан д’Омон. Их имена составили полное имя крестника – Арман Жан. Крестной матерью была его бабушка, Франсуаза де Рошешуар.

Арман Жан был четвертым ребенком из пяти – трех мальчиков и двух девочек. Возможно, в семье был и шестой ребенок, Изабелла, чье существование, как казалось, было точно установлено в 1936 г., но сейчас считается маловероятным.[26]26
  Об Изабелле см.: Maximin Deloche, Pidoux de la Maduère. Une sceur ignorée de Richelieu / / Revue de Deux Mondes. 8th series. 36. Paris, 1936. P. 162–179. Жозеф Бержен осторожно признавал существование этой третьей дочери в Cardinal Richelieu. Power and the pursuit of wealth (New Haven; London, 1985). Однако в The Rise of Richelieu (Manchester, 1997) профессор Бержен предпочел оставить вопрос об Изабелле открытым.


[Закрыть] Жизненные пути братьев и сестер Армана Жана, выбранные в раннем возрасте, были тесно связаны и неоднократно пересекались. Их деятельность, как и карьера самого Армана Жана, была в значительной степени предопределена тяжелым финансовым положением семьи.

Старшая дочь Франсуа де Ришелье, Франсуаза, родившаяся в 1578 г., в 1597 г. вышла замуж за Жана де Бово, чьи семейные интересы впоследствии поддерживал кардинал.[27]27
  Таллеман де Рео, историк, моралист и сплетник, полный текст «Занимательных историй» которого опубликовали только в 1961 г., был на удивление хорошо информирован, хотя и стремился к скандальной развлекательности. В частности, он не церемонится с Габриелем Бово, которого Ришелье назначил своим maître de chambre, а в 1636 г. сделал епископом Нантским: «Там ужасный епископ. Каким бы великим сквернословом, великим развратником, великим драчуном и к тому же мелочным склочником он ни был, кардинал Ришелье все же сделал его епископом, поскольку был его родственником…»


[Закрыть] В 1603 г. Франсуаза вышла замуж за Рене де Виньеро, владельца поместья Пон-Курле и придворного Генриха IV. Франсуаза дожила до 1616 г., а Виньеро – до 1625 г. У них было двое детей, старшего из которых, Франсуа, Ришелье в 1635 г. пришлось назначить командующим галерным флотом, хотя он и не одобрял его мотовства. Ришелье дважды оплачивал его долги, но не включил его в свое завещание. Младшей из детей Виньеро была Мари – любимая племянница кардинала, которая в 1638 г. стала герцогиней д’Эгийон. Мари ухаживала за Ришелье на его смертном одре и унаследовала все то его имущество, которое не было включено в завещание.

Анри, второй из детей главного прево, родился в 1580 г. Импульсивный и склонный к риску, он изобретательно, смело и успешно, хотя и не без помощи отцовских связей и некоторой доли везения, занимался восстановлением семейного благосостояния и выкупал имущество из разоренного поместья отца. Он имел сильную волю, независимый ум и во всем полагался только на себя. Финансовый крах семьи явно повлиял на ранний выбор его карьеры и на запоздалую женитьбу на богатой вдове, Маргарите Гюйо, в 1615 г. Он погиб на дуэли в 1619 г., уже после смерти жены (15 октября 1618 г.) и малолетнего сына (8 декабря того же года).

Третьим из детей главного прево был Альфонс, родившийся в 1582 г. Семья предназначала его для епископства Люсонского – единственного источника дохода, оставшегося после смерти Франсуа и неожиданно оказавшегося весьма ценным. Выгодное право жаловать приносящие немалый доход церковные бенефиции, такие как освобождение от налога обширных монастырских владений, было оружием при заключении сделок между духовными и мирскими властителями со времени возникновения больших национальных государств конца XV в. Таковым же было разумное по своей сути стремление светских правителей поручать испытанным, образованным и способным церковнослужителям ведение административных и юридических дел, с передачей их пастырских обязанностей заместителям, получавшим за это плату.

По меньшей мере полдюжины высших должностных лиц духовного звания, в том числе Вулси в Англии, дю Прэ во Франции и Сиснерос в Испании, наделенные всей полнотой гражданской юрисдикции, не только владели доходными церковными должностями, но и становились папскими легатами (legati a latere), что давало им полные, пусть и распространявшиеся на ограниченную территорию, папские полномочия. Такие комбинации позволяли избегать конфликтов между духовной и светской властью. Выработка соглашений об использовании того, что некогда было церковными доходами, для финансирования разросшегося чиновничьего аппарата в государствах постренессансной Европы, а также теологических и канонических аргументов, призванных оправдать это, являют собой великолепный пример переговоров между представителями конфликтующих интересов и прав с неизбежными в таких случаях раздорами и оскорблениями.

В 1584 г. Генрих III пожаловал Франсуа право представлять кандидата на должность епископа в одном из наименее привлекательных епископальных бенефициев Франции, описанном Арманом Жаном по принятии его как «самое грязное епископство Франции» (I’évêché le plus crotté de France). Разумеется, епархия пребывала в упадке, но Арман Жан все-таки преувеличивал. Первоначально Франсуа, с одобрения короля и папы, назначил епископом брата своего отца, Жака дю Плесси, одновременно использовав юридическую власть, для того чтобы прибрать доходы епархии к своим рукам. Жак так никогда и не вступил в свои обязанности, но Франсуа устроил обмен на 10 000 ливров отнюдь не незначительных, но происходящих из множества источников доходов епархии за один год.

Вступление Альфонса в начале 1600-х гг. в отличавшийся особой строгостью устава картезианский орден в Гран-Шартрез, похоже, было результатом искреннего религиозного выбора, несомненно вызревшего под влиянием идей Католического возрождения.[28]28
  Не на многие работы о Католическом религиозном возрождении можно положиться, и лучшими из них по-прежнему являются: Henri Bremond. Histoire littéraire du sentiment religieux en France depuis la fïn des guerres de religion jusqu’à nos jours. 12 vols. Paris, 1921–1936; Jean Degens. Bérulle et les origines de la restauration catholique 1575–1611. Paris, 1952. Необходимо делать различия между теми фигурами в Католическом возрождении, которые были мистиками в прямом смысле слова, теми, которые основывали новые религиозные конгрегации или реформировали существовавшие монастыри, теми, которые руководствовались миссионерскими целями, теми, которые посвятили себя по преимуществу просветительской деятельности или заботам о больных и неимущих, и теми, кто сочетал истый католицизм, унаследованный от Лиги, с сильно происпанской политической ориентацией. Эти группы никоим образом не были взаимоисключающими, – но их духовные принципы и ориентиры были различными, часто даже несовместимыми. Берюля часто считают наиболее важной фигурой Католического возрождения, хотя его наследие, в лучшем случае, спорно. Он создал конгрегацию ораторианцев, привел босоногих кармелитов во Францию и строил свою христоцентрическую духовную модель на отказе от естественных возможностей человека, поскольку Христос в своем земном воплощении отказался от использования божественных привилегий. То, что Берюль настаивал па «истреблении» всего того в личности, что идет от естественных инстинктов, и проповедовал достижение сопричастности Богу посредством евхаристии, резко отличало его религиозность от взглядов представителей других направлений Католического возрождения, представленных, с одной стороны, Франциском Сальским, Жанной Франсуазой де Шанталь, орденом визитандинок, который они вместе основали, и Ришелье, а с другой – религиозной доктриной «янсенистов», развившейся из доктрины самого Берюля. Его истинное духовное наследие – это религиозность так называемой «французской школы» (école française).


[Закрыть] Вполне возможно, что это решение было подстегнуто внезапной необходимостью и неизбежностью выполнения епископских обязанностей. Однако выбранная Альфонсом созерцательная монашеская жизнь никак не позволяла ему внести свой вклад в улучшение финансового положения семьи, что в те времена делали многие младшие сыновья, становясь священниками, чтобы приобрести бенефиций либо избавить семью от необходимости покупать для них должность или звание.

После Армана Жана, четвертого ребенка, в 1587 г. появилась Николь. Она вышла замуж за Юрбена де Майе, маркиза де Брезе, только в январе 1618 г., когда ей было уже за тридцать, и Арман Жан смог выделить ей в приданое 62 000 ливров. Еще 18 000 достались ей от Анри. Вкладом в этот брак со стороны задавленного долгами семейства Брезе было аристократическое древнее имя. Объявленные в 1617 г., еще до свадьбы, долги семейства Брезе составляли 107 000 ливров, но к 1630-м гг. Ришелье освободил Брезе от задолженности, превышающей 400 000 ливров.[29]29
  См.: Joseph Bergin. Cardinal Richelieu. Power and the pursuit of wealth. New Haven; London, 1985. P. 33.


[Закрыть] Николь имела троих детей, из которых третья дочь, Клер Клемане, 11 февраля 1641 г. вышла замуж за будущего «Великого Конде», который вскоре после этого, на заключительном этапе Тридцатилетней войны, прославился как талантливый и энергичный военачальник.

Судя по всему, юный Арман Жан провел свое детство в парижском доме, который покинул, вероятно, только 12 мая 1588 г., когда парижане воздвигли знаменитые баррикады, чтобы прервать сообщение между группами наемников, расставленных королем. Когда Генрих III тайно ускакал из Парижа в Шартр 13 мая, а в октябре созвал Генеральные штаты в Блуа, главный прево по долгу службы должен был следовать за ним. Его жена и дети вернулись домой в Пуату, где вооруженные стычки и грабежи случались лишь время от времени. Арман Жан, таким образом, провел в Ришелье с матерью, братьями и сестрами два года, до тех пор пока его мать не смогла привезти семью обратно в Париж. Это произошло в 1594 или 1595 г., уже после убийства Генриха III, перехода отца Армана Жана на службу к Генриху Наваррскому и последующей его смерти. Возвращение в новый дом близ Лувра стало возможным благодаря возмещению 45 000 ливров за потерю прав, связанных с аббатством Сен-Урбен, и другим выполненным обязательствам Генриха IV.

Учеба Армана Жана началась в Пуату. Ее оплачивал Амадор де Ла Порт, сводный брат его матери.[30]30
  Амадор де Ла Порт был сыном второй жены отца Сюзанны де Ла Порт. См.: Gabriel Hanotaux, La Force. Histoire du Cardinal de Richelieu. 6 vols. Paris, 1893–1947. Vol. 1. P. 68.


[Закрыть] Ришелье очень многим обязан был Амадору, который родился в 1567 г. и внезапно умер в 1644 г., и щедро вознаградил его в последующем. Освобожденный еще в 1583 г. от необходимости доказывать благородство своего происхождения при вступлении в Мальтийский орден, Амадор стал его великим приором в 1640 г., через одиннадцать лет после того, как этот пост освободился по смерти внебрачного сына Генриха IV, Александра де Вандома. Амадору суждено было также стать губернатором Анже, губернатором Гавра (обе эти должности в то время были весьма важными с политической точки зрения), членом морского совета (conseil de marine) и временно исполнять губернаторские обязанности Ришелье в Ла-Рошели и на островах Ре и Олерон. Похоже, Амадор, которого Ришелье назначил на посты, где ему нужен был надежный человек, удивительным образом избежал злобной критики, которой сам Ришелье и большинство его родственников постоянно подвергались на протяжении всех лет пребывания кардинала у власти.

Племянник Амадора, Шарль де Ла Порт, герцог де Ла Мейере, также извлек немалую выгоду из родства с Ришелье.[31]31
  Весьма нелицеприятный портрет маршала де Ла Мейере нарисован Таллеманом (см.: Historiettes. Vol. 1. Paris, 1967. P. 324–333, а также примечания Антуана Адама). Таллеман воспроизводит неправдоподобную сплетню о том, что Ришелье был сильно увлечен второй женой Ла Мейере, Мари Коссе де Бриссак. Это был один из множества слухов о Ришелье, ходивших по Парижу. Кардинал де Рец, противник Ришелье и любовник мадам де Ла Мейере, также повторяет его в своих «Мемуарах».


[Закрыть] Родившись в 1602 г., он отрекся от веры гугенотов, для того чтобы стать écuyer у Ришелье в бытность того епископом Люсона.[32]32
  Титул écuyer («оруженосец») имели дворяне, которые зачастую в течение какого-то времени находились на службе у более знатных или старших по возрасту дворян. Любой дворянин мог получить этот титул, в отличие от имевшего ограниченное распространение титула chevalier («рыцарь»).


[Закрыть] В сентябре 1635 г. он занял пост командующего артиллерией. Ришелье также сделал его наместником Нормандии, губернатором Руана и временно исполняющим обязанности губернатора Нанта с правом на губернаторство, которым он мог воспользоваться еще до смерти Ришелье. Получив звание маршала Франции, он замещал Ришелье в должности губернатора Бретани, которую тот приобрел в 1637 г. Ришелье приходилось полагаться на своих родственников и использовать их для защиты и продвижения собственных интересов, однако в его заботе о карьере де Ла Портов, из которых Амадор был весьма почтенного возраста, а Ла Мейере – прискорбно некомпетентным генералом, был также и элемент благодарности.