Текст книги "Книга монстров (СИ)"
Автор книги: Энни Мо
Соавторы: Даниэль Брэйн
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 17 страниц)
Резко и натужно взвыл ветер и бросил в окно пригоршню грязи – вновь начинался шторм, что за июнь такой, тоскливо подумалось мне. Ни единой радостной мысли, только горе и кровь. И вот Аттикус… такой. Кукловод и кукла в одном лице, книга, на которой цепи и амбарный замок. И привязанность к Гусу, откуда в такой глыбе льда место для чувства?
Мое чутье – то, что оставалось еще после превращения, ничего не имело против того, что я собиралась сделать. Мое тело не возражало, а разум был занят другим.
Я отставила кофе и протянула к Аттикусу руку, чтобы прикоснуться, но не поддержать, нет. Зачем? Прикоснуться еще один раз, прежде чем я уйду. Кто знает, увидимся ли мы снова – наверняка да, но тогда все будет по-другому. Он будет Тенью, а не растерянным человеком, явно пытающимся справиться с беспокойством и горечью. Тенью без каких-либо моральных границ, с которым мне не по пути. Он прав, я совсем молода и неопытна, мне стоит поверить тем, кто мудрее меня и никогда не желал мне зла.
Но в следующий момент Аттикус сделал то, что вдребезги разбило мою решимость и оставило силу воли лежать побежденной.
– Ты примешь мое предложение, Дайан? – он так серьезно посмотрел на меня – без просьбы, без боли, но наконец-то там, за серостью глаз, проглядывало что-то человеческое. Что-то нормальное. – Просто так, без платы, без услуг, я никогда ни о чем не попрошу тебя. Всего лишь хочу…
Аттикус поморщился, но взгляда не отрывал.
– …Гус был таким же, как ты – простым и честным, осторожным. И я сломал его жизнь, пытаясь дать лучшее, что было во мне. Насильно, не спрашивая, хочет ли он. Этой ошибки я больше никогда не повторял. И, может быть, потом ты сможешь помочь ему, если захочешь. Покажешь мне, как нужно… Извини, глупости все это.
Он тряхнул головой, а я так и застыла с вытянутой рукой в нелепой позе. А за окном расходился яростный ветер. Я ведь собиралась куда-то идти, не правда ли?
Но вместо этого неуклюже потянулась и позволила себя поцеловать.
Аттикус неторопливо и обаятельно втирался в мое доверие, практически не прилагая к этому усилий. Хотя кто его знает, может, и прилагая. Самое страшное – ему даже не было необходимости врать. Наверное... Стоило только увидеть хоть краешек его настоящего, как все сомнения – не уходили, нет, а становились неважными. Я наконец увидела то, что увидеть давно хотела – что Аттикус человек, не голем, идущий к своей цели, а человек. Пусть и глубоко внутри. Но что это мне в итоге дало?
Аттикус бережно привлек меня к себе и провел рукой по волосам.
– Я боюсь, что не уловила сути вашего с Гусом конфликта, – пробормотала я ему в рубашку.
Аттикус фыркнул мне в макушку.
– Я слишком давил, выжимал из него все, что видел. И вот тебе известный результат… Но ты мне не ответила.
– Зачем тебе я, все это нелепое обучение? Я ведь не способна к магии. Ты… – я чувствовала себя жутко несчастной и одновременно счастливой, ощущая, как его руки меня обнимают. – Ты был откровенен, но опять не о том. О чем ты думаешь, а?
– О тебе. И о нас. Я всего лишь нашел повод видеть тебя, когда причины следить за тобой закончатся. И все остальное тоже правда.
Я не смогла не улыбнуться и подняла голову, встретившись с ним взглядом.
– Это гораздо приятнее, чем думать о проблемах.
– Но разве тебе нужен повод видеть меня?
– Он нужен тебе, глупая. Я же вижу, – Аттикус погладил холодной рукой меня по лицу.
Захотелось прижаться к его ладони, но я не пошевелилась. Было страшно и непривычно, никогда еще взаимоотношения с мужчинами не заходили так далеко.
– Ты меня немного пугаешь… – призналась я. – И я себя тоже пугаю.
Все стало слишком зыбко. Только что мы говорили о Гусе и вдруг вступили куда-то совсем не туда. Рассудок не затыкался, подбрасывая слова Самуэля, Гуса, Рема, да, даже Рема. «Меня вам не жалко? А Гуса?» Конечно же, нет. А Гус? «Мне не хотелось бы прибегать к силе». Но это опять не то.
Я зачем-то кивнула, не зная, что еще сказать, прижалась к Аттикусу сильнее и закрыла глаза. Голова шла кругом от такой близости, от поцелуя, от поднимающегося внутри влечения. Тишь знает, что это такое, но этого мне нельзя, пока на мне брачный браслет.
Аттикус взял мое лицо в ладони и поцеловал. Никто и никогда так со мной не поступал. Это было тягуче, как слегка горьковатая смола, до мурашек по оголенным ногам, и даже пульсирующая боль в руке стыдливо скрылась. Что я делала? Но как хорошо.
Ветер выл за окном, набрав полную силу, швырял что-то в стекла и всхлипывал над несчастной Фристадой, утопленной этим летом в крови. Где-то там иссеченная стрелами Виктория…
Стрелами? Очень странно.
Мертвый Вольфгант, но никто больше не имел значения. Лесные Чада пусть питают кровью Поющий лес, а я еще позволю себе эту слабость. Совсем немного, еще чуть, и…
Аттикус так осторожно положил меня на подушки, что я едва это заметила, увлеченная новыми ощущениями, и только резкая боль в руке подбросила меня на месте. Я зашипела, и Аттикус отстранился.
– Рука, – растерянно прошептала я.
– Чуть позже я еще раз промою и залечу ее, – серьезно кивнул он, не спеша освобождать меня из объятий.
– Не рана, – сказала я и закрыла глаза. Браслет, и непривычно чувствовать себя так неуверенно, словно стоять на тонком льду. Я очень боялась соглашаться, но отказываться от законных поводов часто его видеть не хотелось еще больше. Итак, что Аттикус требует от меня сейчас, какая связь между моим и его желаниями?
Мир постепенно сужался до одного-единственного человека. Это, конечно, скоро пройдет – мне ли себя не знать.
Глава сорок пятая
– А если я откажусь? – тихо спросила я, имея в виду все сразу. И обучение, и браслет.
Мне нужно было время подумать, а Аттикус улыбнулся так весело и искренне, что не ответить улыбкой оказалось невозможно.
– Тогда мне придется найти другой повод видеться с тобой, милая, наивная девочка Дайан. Ты мне нравишься, и я знаю, что нравлюсь тебе. Уж прости, но выражение твоего лица сложно интерпретировать как-то иначе. Я не издеваюсь, я просто пытался до тебя кое-что донести. На самом деле мне не так важно, хочешь ли ты получить мои знания, мне важно, чтобы ты была под рукой.
– Ничего себе «под рукой»! – невпопад прошептала я и погладила его по плечу.
– Ох, замолчи, пожалуйста, – рассмеялся Аттикус и поцеловал – коротко и нежно.
Сердце, которое и до этого от волнения билось слишком часто, застучало как сумасшедшее. Я отпрянула, испугавшись, потом передумала и подвинулась обратно. Чего мне бояться, ведь все уже произошло… Почти, дальше меня не пустил брачный браслет.
Как он действует?
Браслет дает мужу возможность направлять меня, как и куда ему заблагорассудится. Если бы брак был консуммирован, я не могла бы сопротивляться. Сейчас у меня еще есть своя воля, я в состоянии быть собой, и только такие вот случаи, как этот, останавливают меня и…
Или?..
– Аттикус, как ты считаешь, – легко произнесла я, – если бы Рем заранее знал о моем брачном браслете, он отправил бы меня искать Книгу?
И мы оказались на равных. В глазах Аттикуса что-то блеснуло холодно и немного зло, и я не дала ему перебить себя.
– Честность, Аттикус. Помнишь? Мы договаривались. Рем не ошибался, когда говорил, что меня должна вести магия Книги. Я ведь действительно… А надо мной оказались властны Каирны, но ненадолго. Почему ты был так уверен, что я сброшу их наваждение? Потому что их разум молод? Не верю.
Я очень хотела, чтобы он сказал правду, но из его взгляда только пропал убивающий лед.
Там, в кабинете Рема, мне было скверно настолько, что я не знала, что хуже, Каирны или Аттикус, ускользающий от меня. Разгадка была прямо перед глазами, и я ее прятала – от себя в том числе.
– Что за книгу ты держал в руках?
Меня к нему все равно тянуло, тянуло так сильно, но в то же время так слабо, я легко способна была сломать свое желание и скомкать его как ненужный мусор. Как и Аттикуса.
В кабинете Рема я ни слова не понимала из того, что он говорил. Тогда – тем штормовым утром, когда никто из нас троих не обращал внимания на разбросанный по комнате мусор, на ветер и грозу, Аттикус смотрел на Рема, а я могла видеть только Аттикуса и едва сдерживала себя, чтобы не подойти, не оказаться в том месте, где он стоял.
К нему ли меня тянуло? Конечно же нет, и только браслет помог не сойти с ума окончательно.
– Дайан? Ты в порядке?
Не было больше ощущения его рук, ни красоты лица, ни обаяния голоса.
– Ты тогда уже начал подозревать, что что-то нечисто, что где-то ошибка. Я ходила вокруг Цитадели кругами, не зная, что вот он, ответ. Какая ирония, меня спасало мое же проклятье. Ты согласился привести меня к Рему, только чтобы проверить свои догадки, но дальше них не пошел, потому что об этом не знал. – И я показала браслет – Аттикус улыбнулся. Я права? Или нет? – И сейчас предложил мне снять браслет, понимая, что он и есть та причина, по которой со мной вы запутались.
Аттикус тогда держал в руках Книгу, настоящую Книгу, и Рем потому наблюдал за ним так пристально, будь я чуть адекватнее, то заметила бы? Не потому ли Рем не предпринимал абсолютно ничего, хоть город и тонул в крови невинных? Потому что Книга уже была у него. Изначально.
– Я не знаю, какой в этом смысл, Аттикус. И я не хочу знать. Самуэль будет волноваться, – закончила я тише, чувствуя себя опустошенной и преданной. Разум дарит печаль, это правда. – Мне нужно идти.
Злобно завывал ветер, сорванные листья и мусор взвивались под порывами и оседали на плечи и голову. Ветер проникал всюду, выметал все тепло, оставляя за собой крупную дрожь. Я шла в одной рубашке, меня знобило, и никто, никто не видел меня.
Тени гнилые, все, все до единой. Верить Теням нельзя, мне ли теперь об этом не знать. Словно в ответ на мои мысли ветер взвыл еще яростнее, и мне пришлось закрыть лицо руками. Потянулись долгие кварталы и улицы. Ветер убаюкивал Фристаду, укрывал горгульи, башни и крыши, пел заунывную колыбельную песнь стоявшим вплотную домам.
Ветер хотел спать – понял, что переусердствовал, потратил все силы. Сказку превратил в плен. Впрочем, ему нравилось, только муравьишки все продолжали исходить недовольством. Я растерянно усмехнулась – такие мысли всегда приходили без предупреждения, без причины, извне. Не расстраивайся, я рада тебе.
Ветер вновь взвыл, окружая колючим коконом. Это было и неприятно, и успокаивало одновременно. Как много, оказывается, противоречий. И главного я не знала – зачем нужно было заставлять меня искать Книгу, которая была в кабинете у Рема. Я не спросила, не имело значения, Аттикус все равно бы не дал мне настоящий ответ.
Фристада готовилась ко сну: уже давно закончили работать магазины, кузницы, мастерские, остались открытыми лишь круглосуточные таверны с вечно недовольными от недосыпа барменами.
Я вышла к форту Флинт. Появился стражник, он шел домой, бедняга – немолодой усатый мужчина спал на ходу, изредка распахивая глаза и мотая головой. Меч на его поясе обреченно болтался в такт неровным, расслабленным шагам. Провожая его взглядом, я вдруг забеспокоилась – а дойдет ли он или свалится где-нибудь за углом?
А потом я почувствовала, как небо снова рушится на мою многострадальную голову. Это было ожидаемо, реально, нечему, казалось, было удивляться. Я увидела того самого бродягу, которому помогла выбраться из Каирнов, и остановилась, смотря на него в немом изумлении.
От шел, а я следовала за ним и не объясняла себе почему, мимо маленькой, украшенный крылатыми статуями часовни Аскетов, которую охраняли два изрядно продрогших брата. Я не могла открываться в таком виде, я привлекла бы внимание, просто шла, терзаемая любопытством. В квартале Эрмет людей было много, и я едва не потеряла своего спасенного. Я даже не успела рассмотреть его лицо. Потом он все-таки скрылся в толпе, и я заозиралась. На меня налетел какой-то человек, но не заметил, а затем я услышала душераздирающий крик.
Кричала женщина, ее вопль, полный боли и страха, подхватили другие люди, и первой мыслью было – кричит мой спасенный. Дурачок! Сердце мое сжалось, но среагировать я не успела, толпа из арки хлынула на меня, и я еле успела отпрыгнуть в сторону. Люди орали, на лицах был написан ужас, и несмотря на то, что многие мужчины были вооружены, никто не спешил туда, где что-то…
Что-то опять случилось.
Минутали? Гус забрал артефакт, который удерживал их, и вот результат?
Я неожиданно почувствовала себя очень уязвимой. Кровь внутри кипела, а крики, стоны, другие звуки пугали. Я застыла у стены, не зная, что делать. Двое горожан выбежали, таща на плечах истекающего кровью мужчину с тремя стрелами в груди, потом выскочили еще несколько человек.
– Стой! – я схватила пробегающего мимо мужчину за рукав. – Там минутали?
Он резко мотнул головой и вырвался, решив, что голос ему показался. Может, восставшие. Надо было правильнее задавать вопрос.
Откуда-то набежали стражники и Аскеты, перегородили арку, и два огромных Аскета выкидывали окровавленных людей в безопасное место. На скамью упала женщина. Она была запятнана кровью и тряслась от несдерживаемых слез, и, глядя на нее, я решила уйти отсюда.
Что бы тут ни случилось, я ничем им не помогу.
Самуэль, я обязана рассказать ему все, пусть он скажет, что делать. Что мне теперь делать, запутавшейся и обманутой. Все, все было напрасно, а Гус еще все усугубил. Потому что Аттикус был занят мной, хотя должен был следить, чтобы мы не взяли этот сдерживающий артефакт. Наверное. Или нет. Будь оно все проклято, никто этого не хотел.
Пара надгробий были украшены трупами стражника и Аскета. Я не знала ни того, ни другого. В груди каждого торчали шесть стрел.
Где-то я уже это видела. Да?
Я заходила в дом, держась за стены и боясь поскользнуться. Тишина вместе с утихнувшим ветром раскинула свои крылья над старым кладбищем и давила на плечи.
– Самуэль! – закричала я. – Самуэль!
Нет-нет-нет-нет. Он сейчас отзовется.
– Самуэль!
Пожалуйста-пожалуйста, пусть его там не было!
– Дайан!
Он выбежал ко мне, я даже не поняла, откуда, схватил меня и прижал к груди. И стало тепло, спокойно, правильно. Так правильно не было никогда.
– Глупая моя, где ты переждала полнолуние? Ты понимаешь, что тебя могли там увидеть?
– Самуэль…
Я не думала, что стану реветь после гибели Льюиса. Не здесь, не сейчас, и предательство Аттикуса – это ведь не так больно? Да и предательство ли, что это значит для Тени? Просто недосказал, приказали нам ясно – искать Книгу, ну вот я ее нашла.
Самуэля ничего не удивляло, или он меня не спрашивал. Почему я в чужой, явно мужской рубашке. Он прошептал только:
– Как ты дошла?
– Скрылась.
– Хорошо, – довольно проурчал он, гладя меня по голове. – Ты уже можешь скрываться, несмотря на слабость после превращения. Ты радуешь меня все больше, Дайан.
Что я сказала? Что готова за Аттикуса отдать Самуэля? Я так сказала? Воистину, Перевернутые боги, когда вы хотите наказать, лишаете разума. Не поступайте так больше со мной, я не заслужила. Пожалуйста.
Там, в городе, все проваливается в бездну в очередной раз. На нашем кладбище снова трупы.
– Скажи мне, – прошептала я, отстраняясь и внимательно глядя Самуэлю в глаза. – Скажи, почему ты забрал меня от Мэг? Что во мне было такого? Мой дар?
– И это тоже, – ласково произнес Самуэль. Тишь, мой бесценный, бесценный старичок, самый дорогой и важный на этом свете! – Я понял, какой ты алмаз, Дайан. И кто должен быть ювелиром, который даст тебе огранку, чтобы ты засияла. Ты многое можешь, ты многому научилась, но знай, если ты не откажешься…
– Нет! – громко крикнула я, только этого мне не хватало, он снова завел этот разговор. – Почему ты говоришь все время об этом? Я не хочу от тебя уходить!
Самуэль вздохнул. Взял мои руки, подержал их недолго, покачал головой, что, что, что? Моя связь с Тенями его так тревожит? Но мне пришлось ждать, пока он уйдет к себе в комнату и вернется, держа в руках увесистый узелок.
– Гус нашел Книгу, – совершенно некстати сказала я. Сейчас Самуэль отправит меня… куда-то. Может быть, насовсем, и я не смогу его ослушаться. – И это не то, что мы с ним искали, другой артефакт, который Тени положили в Каирны, чтобы утихомирить тварей. Гус вынес его, и… И я нашла Книгу. Настоящую. Она была в кабинете у Рема все это время.
И в городе снова кошмар, но об этом – об этом после.
– Очень забавно, – с иронией заметил Самуэль.
Всего лишь догадки, не больше. Предательство человека, который… да, говоря откровенно, Аттикус был готов освободить меня для себя. Благородно и мерзко. Похоже на Тень, но не на Гуса. Да? Да.
Самуэль говорил, что Тени пожертвуют мной, когда им понадобится. И прямо скажут об этом, но, видно, я просто ушла очень вовремя.
– Мой браслет меня спас, – ответила я, не поднимая головы, но молчание Самуэля меня удивило, и я выпрямилась, взглянула на него – он улыбался, прикрыв глаза, и только качал головой. – Он тащит меня – то, что другим не принадлежит – из пропасти, куда меня все толкали. Как будто… я и словно не я. Меня две или три или даже больше, и кто из них настоящая, не понять.
Которая я была рядом с Аттикусом?
– И Рем, когда отправлял тебя, ничего не знал, – кивнул Самуэль. – Я думал об этом.
И не сказал, потому что всему свое время, так он меня учил.
– Зачем Рему так делать? – спросила я, теперь завороженно глядя на мешочек. – Не отправлять меня, а…
– Полагаю, он рассчитывал взять ситуацию в свои руки. Рассчитывает и сейчас, если ты, конечно, никому не сказала об этом, – и Самуэль посмотрел на меня с подозрением, но тут же настороженность на его лице снова сменилась улыбкой. – Впрочем, когда Теней волновало то, что знают другие люди. На всякий случай – возьми. Это по праву твое.
Он протянул мне мешочек – вправду тяжелый, и я не рискнула заглядывать в него на весу, расчистила место на столе – Самуэль что-то готовил – и развязала туго затянутую веревку. Сначала мне показалось, что это деньги, но никакие деньги бы столько не весили, и лишь когда я запустила в него руку…
– Откуда оно у тебя? – пораженно прошептала я. – Это же…
Глава сорок шестая
– Драгоценности Вольфганта.
Самуэль никогда не упускал возможности, хотя со стороны всем, даже мне, могло показаться иначе. Вскользь брошенная фраза, недосказанный толком намек – он всегда знал, что и когда ему делать. Самуэль расплывался в улыбке как сытый кот, наблюдая за мной, а я перебирала в руках сокровище. Надолго ли мне хватит? На всю жизнь, пусть я больше не заработаю ни единой медной монетки, а если случится – останется и наследникам. И это лишь малая часть того, что унес из тайника Вольфгант.
– Зло оставляет след, а их не отдали добровольно, поэтому, Дайан, у тебя только то, что Вольфгант выманил обманом или просто украл. Прочее хранится в общине, пригодится.
Самуэль не договорил, но я и так поняла. Те самые разводы краски в воде, врожденная магия, на этих побрякушках не было крови.
– Спасибо.
– Теперь займемся твоей рукой, – Самуэль посмотрел на меня сурово, и я не сделала попытки отвертеться. – Не знаю, кто оказывал помощь, но тебе больно, так что придется поверить мне и моему умению…
Самуэль усадил меня в кресло, принес травы – не все я, оказывается, побила, когда бушевала в ванной, – промыл рану, наложил мазь и перевязал свежими бинтами. Я сидела и ничего не чувствовала вообще, только сравнивала ощущения с теми, какие были, когда лечил Аттикус. То ли магия Самуэля была тому причиной, то ли его любовь, в которой я не сомневалась, ни дня не сомневалась.
– А где ты их нашел? – спросила я, когда Самуэль закончил лечение и надо было встать и переодеться, но меня разморило в тепле и от доброты, может быть, незаслуженной. – Искал по всей Фристаде? Или сразу пошел на… на зло? Как объяснить?..
– Я стар, ленив и давно перестал вмешиваться в чужие дела, – захихикал Самуэль, но я видела, что он безмерно горд тем, что нашел драгоценности, я не сомневалась – нашел легко. – Мне так сложно оторвать свой зад от уютного кресла. Но я также жаден и кое-что еще могу, да, так что стоило мне закрыть глаза и прислушаться к крикам… Вольфгант спрятал их в крепостной стене, хороший тайник, но для таких серьезных дел не годится. А вот Гусу сойдет вполне – оставлять запрещенные травы дамочкам, которые не хотят обрадовать мужей нагулянными наследниками, напомни, я потом покажу.
Я кивнула и подумала, что быть врожденным магом непросто. Интересно, Гус слышал те самые крики убитых, и если да, то как он не обращал внимания? Самуэль умел управлять этим даром. А Гус?
Да, Гус.
В городе опять неспокойно, но я хотела его найти.
– Самуэль, в городе… снова бойня. Это может быть оттого, что Гус нарушил каким-то образом равновесие?
– Нет, Дайан. Если кто и нарушил призрачное равновесие, то явно не Гус. – Самуэль не выглядел обеспокоенным, он все еще наслаждался тем, какой эффект на меня произвел его подарок. Не то чтобы я жаждала больших денег, но драгоценности пригодятся. – Равновесие нарушили в тот момент, когда забрали Книгу. Ее стоило уничтожить, а не притворяться, что можно, а что нельзя. Не забывай, я ведь врожденный маг.
Как я могла быть настолько глупой?
– Так ты знал? – выдохнула я, и руки вдруг затряслись. – Самуэль, ты имеешь в виду, что с самого начала знал, где находится Книга?
Я обиделась бы смертельно на кого угодно – на Гуса, на Аттикуса, на Льюиса, но Самуэль ничего не делал – или делал – просто так.
– Рем, очевидно, хотел приманить на Книгу Раскаля. Нет, уверенно я ничего не скажу, – улыбнулся он слегка виновато, – но знаешь, идея приручить Древесного бога… что-то в ней есть, хотя Тени не справятся. Если только устроят резню, какая была.
Аттикус говорил так же.
– И что делать?
– Ждать.
Чего ждать? Переспрашивать я не стала, у меня, несмотря на желание шлепнуться спать, оставался Гус. В своей комнате я стащила рубашку Аттикуса и снова вспомнила все, что между нами едва не случилось. Правильно или нет, это было, и… не дошло до той невозвратной точки, который быть никогда не должно. Это к лучшему, покачала головой я, сжимая рубашку в руках и думая, чем она больше пахнет – травами, снадобьями, мной или… К Серому богу. Это иллюзия и обман.
Колокольный звон донесся до моего все еще обостренного слуха, и я кое-как успела застегнуть штаны и заправить в них рубаху. Что-то было не так… Бам-бам-бам, без остановки, тревожно, и на новом Храме – бам-бам-бам.
– Самуэль? – я выбежала к нему, на ходу натягивая легкую куртку. – Что это? Пожар? Где-то пожар? Фристада горит?
Он тоже стоял, напряженно слушая звон. Бам-бам-бам… Но пожал плечами.
– Я посмотрю и сразу вернусь, – пообещала я, не уверенная, что так и сделаю, но возле двери схватила оставленный кем-то – или изъятый Самуэлем, что более вероятно – заряженный арбалет.
То, что охраны на кладбище не было, говорило о многом. С одной стороны – все, кто живет в общине, останутся живы, а с другой? Самуэль не считает опасность для нас серьезной. И в последнее время он все чаще хотел, чтобы я обо всем догадалась сама.
Я пробежала до самого квартала Эрмет и почти никого не встретила, только огромные крысы гурьбой протискивались в водосток. Возле стены сидел мертвый стражник с шестью стрелами в груди, и мне показалось, что это тот самый, уставший, я даже остановилась проверить, но нет.
Стрелы, стрелы. Что с этими проклятыми стрелами?
Колокольный звон мешал думать. Это был набат, тревога со всех Храмов Единого, и в окнах домов людей, верующих в бога Аскетов, горели свечи, сложенные треугольником. Слышались крики и голоса, но я не могла понять откуда. Где была последняя бойня? Непохоже, там все еще стояли Аскеты, но они спокойно охраняли арку. Что-то не так.
А вот Грейстоун оказался оцеплен стражниками и Аскетами. Многие были в крови, но держались на ногах, а те, кто не держался, лежали мертвые. Я скрылась, как только вышла из дома, но не могла пройти через кордон, надо было карабкаться по стенам, а бросать веревку нельзя, даже если бы она была. Она не невидимая, сразу заметят.
– Чисто! – донесся до меня крик. – Чисто! Чисто!
Значит, квартал оцепили не просто так, и здесь была настоящая операция. Военачальники Аскетов ее возглавляли редко, но если начиналось что-то подобное – я об этом знала лишь из рассказов – работали братья на совесть. Может, зря я недолюбливала их? Все познается в сравнении, проклятые Тени.
Я не могла решить, пробираться мне в Грейстоун или не стоит. Если Аскеты говорят, что все чисто, им можно поверить, но зачем тогда колокольный звон?
Книга, подумала я, это Книга. Что если Рем случайно выманил Раскаля на зов и теперь в Цитадели одни трупы? Открылась дверь, вышли военачальник Аскетов – я узнала его по плотной магической броне на груди – несколько братьев и два мага. Они замешкались, и я воспользовалась моментом. Наверное, мне ничего не грозит, никакая опасность, ведь и Самуэль меня отпустил, а догадывался, что я побегу в самое пекло.
Только пекла не было, но…
Я проскочила лестницу, пролетела по крыше, едва не столкнувшись с парой уставших Аскетов, и помчалась по другой лестнице вниз. У меня закралось сомнение, что я смогу беспрепятственно выйти в Грейстоун, и да: пробраться мимо стражника, дежурившего у двери, оказалось практически невозможно.
Но рядом было окно, и я, рискуя тем, что стражник на меня натолкнется, прокралась туда и выглянула на улицу. Бойня вышла короткой, но тревогу я не могла бы назвать напрасной.
Узкая короткая улица была завалена трупами. Мужчины, дети, даже дохлая крыса, стало ясно, почему эти твари бежали сломя безмозглые головы. И каждый мертвый был истыкан стрелами. Четыре, пять, шесть… шесть стрел.
Я вспомнила стражника, которого видела мертвым в ту ночь, когда следила за Вольфгантом. В нем тоже торчала стрела, но ему хватило одной. Вероятно, шальной, такое тоже бывало. Но в этих смертях что-то зверское и знакомое. Очень знакомое.
Такие трупы я видела там, в Каирнах. Восставшие, и да, они… не все они были упокоены как подобает, выходит, что кто-то из них стал мертвым совсем недавно, может быть, год назад или два?
В дверь коротко и властно стукнули, и стражник бросился ее открывать. Это был дом какого-то знатного горожанина, но когда на пороге стояли Аскеты, богатство и титулы уходили на задний план. И сейчас все семейство, вероятно, пряталось где-то наверху или же, напротив, в подвале, а я осторожно, пригнувшись, пролезла под рукой стражника и, наступив на ногу Аскету, выбежала наружу.
Воняло кровью, запах ударил в нос, забил все, чем я жила и дышала. Может быть, будь сегодня не убывающая луна, я не справилась и у Фристады стало бы одной заботой больше. Но пока только колокола и трупы, трупы, трупы… Сколько же здесь погибло людей? Кто-то словно специально загнал их сюда и варварски уничтожил. Не месть, не злоба, но… развлечение? Жестокая травля на потеху. Зачем?
Минутали? Я видела одного с копьем, но кто научил этих тварей стрелять так метко? Это искусство, а еще – я поняла это очень отчетливо – нападавших было несказанно много. Десятки, если не сотни, но куда они все подевались, их ищут, поэтому оцепили квартал и объявили тревогу. Но это все только здесь, в городе, а у нас тишина и два трупа со стрелами.
Непонятно. Что думает Самуэль?
Я уже выходила к проходу в саму Цитадель, и вроде бы там было спокойно, как услышала шорох и решила сначала, что это очередная пострадавшая крыса. Но нет, это был человек. Я остановилась, а он выбирался из-под кучи покойников, которых пока никто не подумал унести, и было в нем что-то знакомое.
Мой спасенный!
Мы платим своим долги. Я бросилась к нему, забыв открыться, но он не обратил на меня никакого внимания. Он был в крови, но не ранен, насколько я видела, и взгляд его был гораздо осмысленнее, чем в Каирнах, и это немудрено.
– Эй! Эй, погоди! Стой! Это я, я, узнаешь?
Бродяга поднялся, я опомнилась и открылась, и он повернулся ко мне и внимательно посмотрел. Я не сразу поняла, что не так.
Он вырос.
Я теперь стояла, задрав голову, и смотрела в глаза человеку, которого я спасла. Он улыбнулся мне, и это оказалось безмерно жутко, а потом развернулся и куда-то пошел. Я его не остановила, мне было не по себе.
Я в Каирнах толком не соображала, успокоила я себя, а он безоружен и не слишком умен. Ну и то, что он ел, оставляло вопросы. Я еще покрутилась, выясняя, остался ли кто живой, а потом решила прислушаться. Это была половина ответа: магия Книги, которая в кабинете у Рема.
Нет, что-то было определенно, что-то, что заставило меня пойти в направлении Цитадели, как только я на мгновение приказала себе не думать. И я кружила здесь, когда встретила Вольфганта, так что все верно, стоит признать, что Рем что-то затеял, и оставить это все на его совести.
Колокольный звон прекратился, и осознала я это, только когда услышала негромкий взрыв. Я не могла ошибиться – это был характерный хлопок магии, Самуэль так убирал развалившиеся надгробия, которые мешали проходу.
Серый бог с ними, вдруг поднялась такая ярость, оглушающая, безмерная, с Тенями, с Аттикусом, с Книгой, я ее нашла, но до этого нашел Рем и обрек – меня на бесполезную авантюру, сотни людей – на смерть, из-за чего? Из научного интереса – можно ли приручить Древесного бога? Я лично выкраду эту Книгу, забью ее Рему в глотку и не стану требовать объяснений. Но сначала Гус, мне надо его найти. Он должен узнать правду первым или мне ее рассказать.
Больше не думая о Тенях, я шла к воротам, надеясь, что они не заблокированы Аскетами. Главное – не попадаться на глаза тем, кто выпустил эти стрелы. Людей погибло много, десятки, если не сотни, и хотя раненых наверняка забрали к лекарям, я останавливалась при малейшем шорохе – вдруг кто-то жив.
Так я услышала тихий хрип и склонилась над человеком. Все те же стрелы, и кто-то, наверное, умирал от одной, но чаще их было несколько.
Человек неровно, тяжело дышал, руки подергивались, сердце едва-едва качало кровь, и она пузырилась в ранах, как прибой на каменистом берегу. Приливы времени, кажется, так называл это Аттикус, но слишком жестокий прилив выдалось мне увидеть. Я этого не хотела, не ждала, не просила.
И я наконец рассмотрела стрелы. Как они вообще попадали в цель? Тонкие, немного кривые, сучковатые, с редкими зелеными почками по бокам, кто делает такие безумные стрелы? Они пустили корни в едва живом человеке, я видела, как дерево впитывает кровь, словно дождевую влагу, и краснеет. И чуть не закричала, когда одна из почек вздрогнула и превратилась в нежный розовый листок.
Глава сорок седьмая
Я отпрянула и пробежала вперед. Этому несчастному не помочь, я искала подтверждение тому, что увидела. В конце улицы я склонилась над человеком – безусловно мертвым, и стрелы в его груди начали распускаться, но завяли. Им нужна была кровь...
