Текст книги "Книга монстров (СИ)"
Автор книги: Энни Мо
Соавторы: Даниэль Брэйн
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 17 страниц)
– И что? – насторожился Гус.
– Ничего. Ну… – я вспомнила, как бродила по городу. – Я так и не поняла. Потом увидела Вольфганта, и мне стало уже не до этого. Но у меня есть версия, что в ту ночь они вылезли либо за Вольфгантом, либо…
Я опять запнулась. Твари шли не на зов Книги, а по следам Вольфганта, это вполне вероятно. Он им, как собакам, обещал мозговую косточку за послушание. Что в итоге он их надул и сам стал сей косточкой, было уже деталями.
– Видишь это все? – я ткнула пальцем в карту. – Они словно стекаются в центр. А потом уходят и все. Прятать Книгу в городе – полное безумие, если Вольфгант знал о Тенях. А еще о ворах, Аскетах и страже, и про них-то он просто не мог не знать. Твари где-то во Фристаде и одновременно во Фристаде их нет. Они вылезают, заметил? Открывают ворота... То есть нам кажется, что они открывают, но что если им, напротив, открывают выход стражники и Аскеты?
Гус смотрел на меня с невинной мальчишеской улыбкой, которая гасла, стоило моей мысли проникнуть в его сознание.
– Хочешь сказать, что…
– Столько стрелок, и все стекаются к центру города. Их манит Книга или то место, где безопаснее всего? Может, они бегут не на зов Книги, а от нее? Да, там, на границах, волнения, но кто сказал, кроме Теней, что Книга приманивает эту дрянь?.. Они не спешат присоединиться к Раскалю, может, боятся его, может, они и сами ему не нужны. У меня впечатление, что они просто прячутся. У тебя такого впечатления нет?
Я едва успела придержать карту, когда Гус вскочил с кровати и замелькал по квартирке, не в силах уже сидеть на месте.
– Слушай, кошечка, Каирны не похожи на самое романтичное место на свете. Даже не пытайся меня туда затащить. Вот на крыши, на берег – сколько угодно, буду ползти следом и целовать песок и прочая любовная ерунда. Ты только позови, и я приду, – он на миг растянул губы в насмешливой улыбке, а потом, увидев, что я серьезна, насупился и остановился. – Ну с чего ты это взяла?
– С того, что там им легко скрыться, – терпеливо повторила я. – Они могут уйти в Каирны и только в Каирны так, что их не достать. Больше некуда. Это раз. Два – если бы они нашли безопасное место там, где влияние Книги слабеет, они успокоились бы, но этого не происходит, напротив. Минутали обрели хоть какой-то разум, мне кажется, что они находят укрытие, сидят там какое-то время, потом понимают, что тоже нехорошо, ищут новое, и так раз за разом. Представь, что ты запихнул в лабиринт крысу и пытаешься ее оттуда достать. Она будет находить новые укромные местечки, но против тебя крысиный мозг слабоват…
– Я понял, понял, – отмахнулся польщенный Гус, хотя я с трудом могла бы назвать это сравнение комплиментом. – Ты хочешь сказать, что они пытаются удрать от влияния Книги, но ума не хватает, чтобы рвануть куда-нибудь далеко, хоть в Моркнотт, к примеру. Они прячутся в привычных местах и надолго их, разумеется, не хватает. Логично.
– Каирны – целый лабиринт с тайниками. Твари безмозглые, Гус. Они никогда не найдут Книгу, запертую в тайнике под подвижной плитой. Или в сундуке под потолком. И Книга как магнит, с одной стороны притягивает их, с другой – отталкивает. Может быть, им даже становится больно…
Мне нравилась эта версия, а вот Гусу – не очень. Глаза его подозрительно бегали, но он, слава Перевернутым богам, хоть сам оставался на месте.
– А нам? – скептично спросил он, все еще возмущенный мыслью о походе в Каирны. – Мы будем бегать от тварей и пытаться выжить, а не искать тайник.
– А мы не безмозглые. Я, по крайней мере, уж точно. Но если есть мысли – слушаю внимательно.
Гус запустил в растрепанные волосы пятерню, помолчал, сверкая на меня разноцветными глазами, чему-то поулыбался и выпалил:
– Только последний идиот будет прятать Книгу в месте, полном тварей. Или не идиот. Вольфгант считал, что он контролирует минуталей, пока они его в этом наглядно не разубедили, но я согласен – вся эта пакость и есть лучшая защита для Книги. Они там мечутся как привязанные, но точно не упустят шанса кого-нибудь между прочим сожрать.
Гус все еще глядел скептично, и его можно было понять – соваться в пасть к монстрам в Каирны казалось полным безумием. То есть Вольфгант, если мы правы, все просчитал верно… Теперь он гниет где-то… где-то, а мы должны выяснить, где он схоронил источник всего этого дерьма. Гус теребил потертый плащ, который уже высох и выглядел так, словно его сняли с бездомного в Козлиных болотах.
– Как ты себе представляешь план действий, кошечка? Мы заходим внутрь и открываем все сундуки, что найдем?
– Ты ведь Тень, – скупо напомнила я, хотя и знала, что это ему не особо понравится. – Пошарь по своим закромам знаний, как вы искали всякие артефакты? И я кое о чем порасспрашиваю Самуэля. Разберемся, Гус. Все лучше, чем сидеть на месте ровно. Времени нет...
Глава тридцать четвертая
Я очень некстати вспомнила Льюиса. Может быть, из-за того, что он был вторым человеком после Самуэля, который узнал о моем браке, а Гус – третьим.
Поначалу Льюис заинтересованно смотрел на меня и все стеснялся попросить приходить почаще. Как-то он принес мне белую розу и читал смешные романтические стихи. Мне тогда не хватило духу признаться, что я терпеть не могу такие нежности, но, кажется, со временем он сам все понял. Хотя еще долгое время после своего открытия таскал мне букеты ромашек и зазывал погулять по дикому побережью, я снова и снова отказывала, а он все звал и звал. Глупый смешной мальчик считал, что в глубине души я мечтаю о романтике, ужине при свечах и тихом семейном уюте.
Жаль, что он так глупо погиб, хоть волком вой.
И как странно, что я уже вспоминаю об этом спокойно. Сколько времени прошло? Месяц? Год? Всего-то несколько дней...
Я сидела на крыше многоэтажного каменного дома и с растерянностью обозревала Фристаду. Она отвечала мне тем же – я явственно ощущала на себе тяжелый, насмешливый взгляд чего-то большого и нечеловеческого. Такие ощущения – отнюдь не редкость, в любой момент ты можешь согнуться от эфемерной тяжести или же наоборот – воспарить душой совершенно без причины.
Последний раз посмотрев на улицы, простиравшиеся внизу, я встала и скользнула на чердак. Пора заняться делом.
Люди ходили, бегали, наперебой предлагали купить то свежие пирожки, то капусту – голова шла кругом от гомона. Вдалеке слышались голоса стражников, матерящихся на какого-то незадачливого человека, им вторили яростные крики Аскетов, то и дело вспоминающих Единого и Святого Мэрнока.
– Городская стража поймала неведомых монстров! Городская стража поймала неведомых монстров! Что же с нами будет? Тетенька, купите газету! Два медяка! Купите, тетенька! Ой…
Грязный, размахивающий газетой мальчишка отшатнулся от меня и тут же бросился в противоположную сторону. Глаза, поняла я. Полнолуние уже близко.
Я сделала неуверенный шаг вперед, и тут же меня поглотила толпа. Пришлось стиснуть зубы и повторять про себя старую считалочку, которая обычно помогала сосредоточиться.
«Раз, два, три, четыре, пять, выходи меня искать…»
– Смотри, куда прешь, бестолочь!
«Полезай ко мне в нору, поиграй со мной в игру...»
Старая надменная леди с унылыми служанками, проходя мимо, презрительно окатила меня взглядом.
«А потом, поутру, я тебя сожру...»
– Ткани на любой вкус и кошелек – не проходите мимо! Ткани на любой…
– Да заткнись ты, у тебя тряпки от старости разваливаются! Небось, из-под покойной бабки вытащил!
– Не трогай мою бабку, урод!...
«Раз, два, три, четыре, пять, выходи меня искать…»
– Кто здесь?
Над головой раздался звук распахиваемых ставен, и, подняв голову, я увидела круглое мужское лицо. Человек озабоченно меня рассматривал.
«Полезай ко мне в нору, поиграй со мной в игру...»
А дома было спокойно. Дома был Самуэль, и первым желанием было кинуться к нему в объятья, но я подумала – чересчур много участия я в последнее время требую от него. Он и так делал для меня слишком много, чтобы я как неразумный ребенок бежала к нему всякий раз, когда меня испугают чудовища под кроватью.
– Дайан… – полуутвердительно и полувопросительно окликнул меня Самуэль. Он умел ставить в тупик своей интонацией.
– Ничего не случилось, – опередила его я. – Все хорошо.
Огонь уютно потрескивал, нагревая будущий суп, но дрова уже прогорали, и я подбросила новые. Я стояла, не двигаясь, почти не дыша, а Самуэль чуть наклонился, провел руками по коротким седым волосам и чему-то фыркнул, словно отмахнулся от назойливой мухи.
– Я боюсь. Не перебивай, пожалуйста. Ты слишком импульсивная, Дайан, слишком часто забываешь думать, я боюсь, что ты попадешься.
– Не надо, – попросила я, терзаемая раскаянием. Я не собиралась говорить Самуэлю про Каирны, совершенно не собиралась, это было бы невероятно жестоко. Он места себе не найдет, если узнает. – Скажи мне, за что ты не любишь Гуса?
– Ты ошибаешься, здесь ты ошибаешься. Гус – плут и сволочь, но ему я доверяю разве что чуть меньше, чем тебе, – ровно ответил Самуэль. – Тот, кто бросил вызов Теням, заслуживает уважения, но если бы меня спросили, кто страшнее… – он не договорил, и я виновато пролепетала:
– Гус дал мне хороший совет…
Я понимала, что Самуэль разозлится. Конечно, не будет кричать, но напомнит про опасность, которая мне грозила. Про то, что я обязана быть осторожной, если не хочу вернуться домой. Я была готова к тихому гневу. Тихому, но яростному.
– Я обо всем рассказала ему, – продолжала я, стараясь, чтобы голос звучал непринужденно. – Пойми, я просто… Подумала, что, может быть, он сможет… Но нет. Он сказал, что бессилен. Это ведь правда?
– А что он сказал еще? – Реакция Самуэля меня удивила, чего угодно я ждала, но только не любопытства.
– Попросил меня быть осторожной. Совсем как ты. И никому, никому об этом не говорить.
Я повернулась наконец к Самуэлю и встретила ясный взгляд его смеющихся глаз.
– Ты выросла, Дайан, – он все с той же улыбкой покачал головой. – Да, выросла… Что же, теперь я могу отпустить тебя, если потребуется. – Я отшатнулась в испуге, не согласная с этим, я не хотела никуда от него уходить, и Самуэль протянул руку и просто погладил меня по голове. – Что ты, девочка, я не прогоняю тебя. Но может случиться всякое, просто знай – ты выросла, ты научилась взаимодействовать с людьми и доверять тем, кто этого заслуживает. Гус – опасный человек, но он тебя не предаст. Только сдержи данное нам обещание. Хорошо?
Я вздохнула, чувствуя жгучий стыд. И кивнула. Да, я больше никому ничего не скажу. Разве только...
– Он сказал, что я смогу потребовать охрану и вернуться на остров. И там заставить расторгнуть брак. Он прав?
Самуэль слегка наклонил голову, лицо его приняло озадаченное выражение. Он некоторое время молчал, а потом веско заметил:
– Что же, он еще и умен. Я сам хотел посоветовать тебе то же самое, но потом, когда все закончится.
Это меня не удивило никоим образом. Самуэль иногда предпочитал говорить и действовать только тогда, когда тому наступало время. И почему он так поступал, я не знала. Мне предстояло это понять, но, наверное, не сейчас. Через годы. Когда я лучше узнаю людей.
– Я буду осторожна, обещаю, – сказала я, облизнув губы. – Знаешь, мне тоже показалось, что это хорошая мысль...
Мы поужинали. Я запоздало рассказала наконец Самуэлю все до конца – все, кроме идеи с Каирнами. И еще умолчала о том, что Аттикус… ну, это выходило по словам Гуса. Я все же надеялась, что он ошибается. Мне нравится Аттикус, что не значит, что я нравлюсь ему, и так проще. Безответное чувство – ненастоящее. Как будто влюбленность в героя книги, который все равно никогда не полюбит тебя.
– Тени, Тени, – бормотал Самуэль. – Вот кто в этой истории меня беспокоит больше всего. И Гус не сможет защитить тебя от них, ты это учти.
– А ты? – спросила я с улыбкой, но Самуэль был серьезен. И мне показалось, что все сказанное мне до того было каким-то неважным.
– Дайан, милая… – впервые в жизни я видела Самуэля смущенным. Или испуганным – не тем, что что-то грозило мне или кому-то из нашей общины, а как-то… вообще. И это меня саму напугало безмерно. – Просто не верь Теням, хорошо? Пусть они говорят что хотят и обещают что им угодно. Скажи мне, кто согласился устроить тебе встречу с герцогом?
– Полковник. – До меня вдруг дошло, как же сильно мне повезло. Я тогда обратилась к полковнику, а не к Рему, и… – Ты хочешь сказать, что…
– Не думаю, что он обманет, – кивнул Самуэль. – Точнее, уверен, что нет. Ты неприкасаемая, извини, что напомнил тебе об этом, но все же приближенные герцога предпочитают, чтобы народ их любил – любой. Могли бы говорить восставшие, и их бы учли, уж поверь мне. Не так страшны твари, как бунт. Не переживай, полковник выполнит твою просьбу. Ему это совсем ничего не стоит. С твоей семьей будет сложнее, и я, конечно, поеду с тобой. Но главное, Дайан, не верь Теням.
Он что-то подозревал? Или что-то в моем лице говорило, что Тени – не просто Орден. Точнее, один из них. Безликие, всемогущие, а Аттикус почему-то взял и обрел плоть и кровь. Возможно, для Тени это было нехарактерно.
Почему бы не Гус? Веселый, искренний… раздолбай. Но когда надо, верный и просто хороший. Ведь хороший же, спросила я себя, хотя давно отучилась делить людей по этому немудреному признаку. Гус признавал, что в нем достаточно той же дряни, что и в Тенях, но, может, в этом и была между ними разница? Гус будто стыдился дерьма внутри, а Аттикус им бравировал. Как интересно, сколько мне еще предстоит узнать о тех, кто рядом со мной.
– Дайан, – услышала я голос Самуэля откуда-то издалека. – Тени будут с тобой честны. Если они вдруг решат, что тобой пришло время пожертвовать, они сделают это. И когда они это решат, меня может не оказаться рядом. Они прямо скажут тебе об этом, и это тебя не спасет.
И Тени спокойно пройдут по трупам… Аттикус со своей невозможной улыбкой направится к цели, перешагнув через мое бездыханное тело. Как жаль.
Жаль, что я этому, скорее всего, тоже не смогу помешать. Прав Гус, прав Самуэль – если я не буду им… ему верить, я не лягу как курица под топор в полной уверенности, что иначе и быть не может.
– Все будет в порядке, – пообещала я, крепко обняла Самуэля и вышла.
Если бы я не сомневалась в этом сама.
Глава тридцать пятая
Казалось, что все затаилось в ожидании чего-то нехорошего. Стражи стали трезвее – даже по сравнению со временем, когда все только-только началось и во Фристаду полезли первые восставшие, – а еще злобнее и раздражительнее. Они небольшими патрулями ходили по улицам, напряженно всматриваясь в темные углы и лица бродяг, надеясь хоть кого-нибудь арестовать, чтобы переждать в теплых участках любую напасть. И им это удавалось: сумели поймать даже легендарного убийцу Джека, который вот уже три года блестяще ускользал от стражи. Джек погорел на своей известной в узких кругах слабости – горячих блинах мадам Паддижу. Хотя поговаривали, что страже просто повезло, и они оставили свой пост, поддавшись той же слабости, а Джек, оказавшийся в пекарне одновременно с ними, занервничал и попытался сбежать. На мой взгляд, это была самая глупая причина попасться, но и поделом ему. Я на дух не переносила убийц, хотя точно знала, что к Самуэлю являлись с такими заказами.
Фристаду накрывала тьма с моря, клубящаяся, приходящая с дальних материков, где наступала удушливая засуха, готова пожрать все живое палящим солнцем. Воздушные потоки схлестывались над морем и несли бури в наш огромный, пропахший отчаянием и кровью город. Я бродила по улицам потерянная и несчастная – из головы больше не могли уйти мысли о погибших людях, о Самуэле, который не знал, куда мне предстояло отправиться через пару дней, и я в извинение, когда выдавалась свободная минутка, сидела у него в ногах, делая вид, что разглядываю отобранную у Гуса карту. Но все, чего мне хотелось – сидеть так вечно, прятаться от чужих глаз и никогда больше не бояться. Ведь я кто? Неприкасаемая, глупая девчонка, практически ни на что не способная, кроме как таиться от недругов и просто людей.
После смерти Вольфганта твари вновь активно полезли в город. Впрочем, активно – не значит массово, то тут, то там, словно мотыльки, мотающиеся вокруг фонаря без всякой разумной системы, они появлялись и попадали под молоты Аскетов и мечи стражей. Все случаи мной тщательно заносились на карту, но я едва голову не сломала, пытаясь понять, куда они идут и что это все значит. Самуэль надо мной лишь похмыкивал, гладил по голове, будто знал, в чем я нуждаюсь, и напоминал об ужине – полнолуние приближалось слишком быстро, и мне все сложнее было соображать, не съев кусок мяса или рыбы. Эта глупая особенность организма раздражала, но не сейчас. Гораздо больше я переживала, что полнолуние застанет меня в Каирнах рядом с Гусом.
Нет, я ни за что не тронула бы его и, возможно, даже смогла совладать со страхом замкнутого пространства. Но Гус смотрел так открыто в последнее время, улыбался все чаще без издевки и умел быть… просто человеком, с которым рядом хорошо. И видеть страх на его лице, недоверие, презрение не оставалось никаких сил – глупое сердце замирало и готово было вот-вот рухнуть в пропасть. Мир в такие моменты становился зыбким, прозрачным и словно ненастоящим, ничто не имело значения, кроме людей, которым хватило глупости поверить мне и которых я неизменно разочарую, как разочаровала родителей и саму себя. Бравада слетала, как ненужная маска, и хотелось плакать. Но я улыбалась Самуэлю, не смея показать бушевавшую внутри бурю.
Усилили свои посты и Аскеты, которые благодаря обширной сети информаторов всегда чуяли приближающиеся неприятности. Они и принимали главный удар тварей, поскольку даже остававшиеся настороже стражники предпочитали идти в бой вторыми, когда ряды противника несколько прорежены. Разумеется, исключения были, но факт, что люди полковника не любили связываться с нежитью, был известен всем. Я прочитала два отчета городской стражи об уничтожении «невиданной, мерзкой Единому нежити». Аскеты, похоже, были недовольны тем, что городская охрана беззастенчиво присваивала себе их подвиги, забывая даже нормально переписать отчеты, но мрачно молчали, проповедуя знаменитое смирение.
Но на лицах и тех, и других уже были видны следы усталости – красные от лопнувших сосудов глаза, мешки под ними и общий бледный вид. Оставалось надеяться, что нам с Гусом удастся найти Книгу прежде, чем эти ребята сдуются окончательно.
Догматы Единого не позволяли вредить телам усопших, но те восставали с завидной регулярностью. Тех же, кто погиб в стычке с минуталями, едва успели похоронить – с почестями, в склепах, только прикрыв гробы тяжелыми каменными крышками, как они восстали и добавили в мрачную окраску города новые чернильные пятна.
Я думала, почему твари лезли в город, а потом заметила, что это были местные восставшие – единицы по сравнению нападением минуталей. Восставшие бездумно шатались по городу, хрипели и почти не представляли опасности, поскольку были медлительны и вялы. Или же, если они не могли выбраться в город, бродили по местам своего упокоения. Такое происходило и раньше, и скрепя сердце я предпочла не обращать внимания на единичные случаи. И еще мне очень, до безумия, хотелось оказаться правой в своей теории, ведь иначе мы снова подвергаем себя ненужному риску. Иначе я подведу Гуса и дам повод Аттикусу, который после разговора с Самуэлем пугал меня так сильно, что все чувства, что я ощущала к нему, прятались где-то глубоко внутри, снова меня спасать. А значит – я дам себе повод оказаться ему должной, позволю ему вновь заболтать меня и забуду об осторожности, о себе.
Мне казалось, что я растворялась в этой тьме.
За пару дней, пока мы с Гусом планировали вылазку в Каирны, бродя по городским лавкам в поисках оружия, я практически не снимала с себя невидимости, хоть и до ужаса устала бояться. Так что пути наши проходили по полузатопленным канализациям, куда восставшим пробраться было сложнее. Гус же, в отличие от меня, не унывал, с тех пор, как услышал о моем браке, вел себя куда мягче, так, словно и вправду друг – шутил, разумеется, обзывал кошечкой и душой, но за смешными, а иногда и не очень, каламбурами ощущались доброжелательность и желание поддержать. И мне было приятно, даже несмотря на поглощающую Фристаду мглу.
Отправиться в Каирны мы решили на рассвете, в надежде хоть на какое-то освещение в начале пути – во времена строительства самых верхних уровней гробниц было принято выдалбливать в потолке небольшие окошки. Но как всегда мы получили обратное – туман, появившийся после ночного шторма, не позволял видеть ничего дальше вытянутой руки. Зато идти по улицам было очень просто, в большинстве случаев, заслышав стражу, я скрывалась в небольших тупичках со статуями или горгульями.
Гус встретил меня на небольшой улочке, названия которой я не помнила – в Грейстоуне. Он был лохмат и при виде меня дружелюбно и широко улыбнулся. За его спиной виднелась большая, но компактная сумка, похожая была и у меня.
– Привет, душа моя. Представляешь, всегда мечтал ощутить, что значит, когда женщина перекладывает на тебя всю ответственность. И вот ощутил. Как думаешь, мне понравилось?
– Можно подумать, – тихо ответила я, увлекая его в небольшую глухую щель между домами и внимательно оглядывая. – Я всего лишь предложила использовать штуки Теней для поиска магического следа. Такое бывает, так что не строй из себя барышню, будь я на это способна, сделала бы без вопросов.
Но Гус, как оказалось, шутил, потому что на мою реплику он весело и немного нервно разулыбался, дернулся было ко мне, но тут же неловко отступил.
– Я очень плохой Тень, Дайан, сама знаешь, так что в следующий раз зови Аттикуса, уверен, он тебе не откажет ни в чем. Кстати, надеюсь, не звала, иначе я буду сердиться. Шучу, шучу, не делай этого ни в коем случае. Пошли, пока не рассвело.
Город еще спал вместе с жителями и стражниками, похрапывавшими на своих постах. Но на этот раз их разгильдяйство не вызывало неудовольствия – все-таки они переживали не лучшие времена. Даже жаль было ребят, ведь несмотря на беспробудное пьянство большинства из них, стража всегда приходила на помощь горожанам, попавшим в беду. Если последние, конечно, не находились где-нибудь в бедняцких трущобах, куда даже самые смелые стражники побаивались ходить поодиночке.
– Чтобы он меня в очередной раз спасал? Нет уж, спасибо, мне неуютно чувствовать себя принцессой, прикованной к камню. Причем спасает он от мелких зверей, а не от дракона. Так что забудь о нем. Хотя нет… знаешь, мне не дает покоя мысль...
Несмотря на все сложные чувства, что я ощущала к Аттикусу, говорить о нем мне нравилось, казалось, будто я узнаю его с безопасного расстояния, снова смотрю в спокойные серые глаза, а он вновь улыбается. И мне… мне просто хорошо. Но, Тишь, как же объяснить это кому-то, когда сама я блуждала в потемках разума.
Гус расфыркался, как кот над сметаной, подмигнул мне и на миг стал серьезным, но всего лишь миг.
– У меня свои источники, душа моя. И поверь, не стоит в них сомневаться.
– Просто забудь, – буркнула я, решив, что разберусь с Аттикусом сама, без назойливого веселья Гуса, делавшего вид, что он все понимает.
Но, ныряя из улицы в улицу, я сознавала, что присутствие Гуса не напрягает, как было вначале. Он стал… ну, более теплым и отзывчивым, и мне нравились эти перемены. И даже «кошечка» не так бесила, потому что означала совсем другое – не глупая девочка с симпатичным личиком, а просто невинное прозвище из тех, что никогда в жизни не отлипнет.
– Тихо, кошечка, – шепнул мне Гус, и я едва не расхохоталась, изо всех сил сдерживая нервную дрожь.
На Рыночной площади, которую невозможно было обойти другими путями, нам пришлось вспомнить, что мы не самые законопослушные жители Фристады, и затаиться. Что произошло, я не смогла понять из-за тумана, но стража вместе с Аскетами кого-то искала. Скорее всего, либо вора, случайно наткнувшегося на сонного патрульного, либо убийцу, впрочем, кто его знает, там могла оказаться и нежить. Я уже собиралась было скрыться, но тут мимо места, где мы прятались, пробежал маг Аскетов с посохом наготове. Дело оказалось куда как серьезнее – если того бедолагу найдут и начнут атаковать, я могу случайно попасть под заклятие и подставить Гуса. Ничего приятного в этом нет.
– Однажды ты поймешь, что есть куда больше путей отхода, – тихо сказал Гус и потянул меня между еще спящих домов. – Смотри. Я покажу тебе настоящую Фристаду, без всяких дурацких улиц и задниц.
– Прости, тебя что – заело на задницах? – не удержавшись, спросила я.
Гус сверкнул улыбкой и кивнул на небо.
Я долго всматривалась и наконец заметила то, на что он указывал – длинную балку, выступавшую из основания крыши дорогого трактира. В который раз мысленно поблагодарив Самуэля, в свое время нещадно меня гонявшего и учившего, как легко и тихо взбираться почти на любую высоту, я достала веревку с крюком и под одобрительный кивок Гуса закинула его на балку.
Взбираться наверх всегда было сложно – мне не хватало сил в руках, но Гус, поднявшийся первым, без труда втянул и меня.
– А как ты поняла? – ответил он. – Я люблю задницы, если они не жизненные, конечно. Вот как сейчас. Посмотри, кошечка, оглянись и запомни. Возможно, из-за тебя я вижу это в последний раз.
Глава тридцать шестая
Со смятением я оглянулась в густом влажном воздухе – вид действительно захватывал дух: крыши высились нестройной, разнокалиберной колонной шпилей, горгулий и треугольников с редкими дрожащими огоньками в окнах. Город тонул в тумане, окунался в полупрозрачное молоко, а там, внизу, где-то бродили и скалили пасти твари. Фристада, тем не менее, жила, не обращая внимания на набегающие волны событий – она была единым организмом, огромным муравейником, к которому то приходили, то отплывали морские караваны. И мы с Гусом как две блохи, вообразившие, что способны найти язву в покосившейся стене.
– Ты о них постоянно говоришь, – под пристальным то ли серьезным, то ли веселым его взглядом я постаралась сделать вид, что меня не трогает открывшаяся панорама крыш и улиц. – Я бы тебя с удовольствием пригласила в более приятное место, ты знаешь? Но пока только Каирны. А потом можешь показать мне все, что угодно. Только, умоляю, не задницу.
– Так нечестно, душа моя, – захмыкал Гус. – Ну правда, какая романтика без задниц? Иди уже, не стой, не ввергай меня в соблазн.
– Нет, подожди, – я закусила губу, – послушай, мне жаль, что я тебя туда тащу. Но с нами заключили сделку, так? У нас нет выхода. У меня нет… И я… ты ведь помнишь, кто я?
Гус удивленно уставился на меня, не понимая, к чему я клоню.
– Кошечка? – неуверенно спросил он.
– Оборотень, бестолочь ты, – в сердцах сказала я. – И скоро полнолуние. Просто хочу, чтобы ты знал – случись, что я превращусь рядом, я тебя не трону, я не опасна, пока не…
– Притронешься к человеческой крови, – тут же посерьезнел Гус и растерянно потер шею. – Я тут кое-что вычитал про вас, так что подготовился…
И видя, наверное, как я бледнею, поправился:
– Просто узнал, как себя вести, не нужно так смотреть, Дайан. Ну там – не лезть играться, не учить давать лапу. Извини, извини, глупая шутка. Спасибо, что напомнила. Я правда признателен.
Мы некоторое время смотрели друг на друга в немом смущении, а потом он резко дернулся.
– Эй, ну чего мы стоим, время неспешных прогулок по крышам еще не пришло. Идем.
Крыши после дождя были скользкими, и к тому же ветер, уже не встречающий препятствий в виде стен и домов, заставил нас быть крайне осторожными. Мы практически ползком преодолели рынок по кругу, а Гус все время оглядывался, будто бы убеждаясь, не сверзилась ли я вниз. Но я прожила в городе достаточно времени и имела статус наемника, и мне сложно было не знать все укромные места, и крыши в их число входили. Фристада была старинным городом, полным загадок и потаенных мест, невозможно было не поддаться искушению разузнать и увидеть хоть часть. В конце концов мы осторожно спустились вниз на другой стороне площади и юркнули в темную туманную улочку.
Больше, к счастью, таких препятствий не встретилось, и мы успешно покинули город.
Каирны некогда находились в большом удалении от жилой зоны, но спустя век Фристада так разрослась, что расстояние оказалось ничтожно малым даже для восставших, периодически оттуда выбиравшихся. Раньше, когда там еще хоронили людей, чьи родственники или заслуги того позволяли, мертвеца заносили через неприметный и хорошо защищенный вход. Но стоило неупокоенности запустить свои когти, Аскеты тут же завалили дверь, повесив большую табличку, предупреждающую горожан, что их поход туда может стать последним в жизни. Но время и сорианы, поселившиеся там после запустения, создали достаточно новых проходов внутрь, одним из которых мы собиралась воспользоваться.
Карту гробницы я нашла в нашей библиотеке и наскоро ее скопировала на небольшой лист бумаги – она была не ахти какая подробная, просто несколько прямоугольников, обозначающих подземные уровни, и несколько подписанных ходов. И еще я тайком посоветовалась с Иркисом – большим любителем охотиться на давно никому не принадлежащие сокровища. Он там был и подсказал именно этот вход.
– А теперь план действий, радость моя, – жизнерадостно заявил Гус, когда мы почти подобрались к нужному месту. – Прост как пень, куда ты меня посылала. Идем как можно тише, смотрим во все глаза. Я однажды залезал в Каирны, там полно пыли, и следы отыскать не сумеет только младенец. Скорее всего, мы встретим кучу восставших, но без цели они бродят по кругу, как больные вертячкой овцы, так что нужные следы мы найти сможем. И пока я буду занят рисованием токенов, твоя задача следить, чтобы мне не оторвали башку. Ага?
Я кивнула.
– И учти, что там куча ловушек. Любые подозрительные отверстия в стенах мы обходим, если не хочешь получить болт в задницу или того хуже. Странные плиты на полу, свет, да что угодно. Впрочем, тебе о них подскажут скелеты восставших, которые не смогли подняться после особо сильных повреждений.
– Не переживай, я тоже кое-что узнала, пока рисовала карту. Буду вести себя хорошо и охранять твою драгоценную тушку. Единственное, – я нахмурилась, уже некоторое время переживая по поводу этих мыслей, – Самуэль говорил мне, что я могу распространять невидимость и на других по своему желанию, но ничего у меня не выходит. Если нас заметят и мы не справимся, я не смогу тебя укрыть, как бы ни хотела.
– Спасибо за заботу, – серьезно кивнул Гус, и как будто бы с благодарностью. – Думаю, что сам справлюсь.
