Текст книги "Месть по-французски"

Автор книги: Энн Стюарт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 21 страниц)

15.

Сэр Энтони Уилтон-Грининг никогда не считал себя человеком непредсказуемым, а тем более – жестоким. Он обычно достаточно хорошо представлял себе, чего хочет, и, как правило, добивался этого без особой суеты и усилий. Поэтому коварный план вывести из строя уважаемую мисс Биннерстон удивил и позабавил его самого. Но эта пожилая дама окончательно вывела его из себя. Она ни на секунду не позволяла ему оставаться наедине с «ее беспомощным маленьким ягненком». Хотя Эллен, конечно, беспомощной ни в коей степени нельзя было назвать. За три дня дороги Тони убедился, что она значительно сильнее, чем он предполагал.

Впрочем, Тони хорошо понимал мисс Биннерстон. Она отдавала себе отчет, что ее средства к существованию полностью зависят от того, останется ли Эллен незамужней девицей. Она делала все от нее зависящее, чтобы в жизни Эллен ничего не менялось, вплоть до того, что спала с ней в одной кровати, когда в этом совершенно не было необходимости. Очевидно, ему должно было бы даже льстить, что Бинни видела в нем лихого повесу, вполне способного пробить брешь в броне Эллен, но вместо этого он только чувствовал раздражение. За кого она его принимает?! Он что – Николас Блэкторн? Энтони Уилтон-Грининг в жизни не совершил бесчестного поступка!

До сегодняшнего дня…

– А где Бинни? – спросила Эллен, когда он поздним утром забрался в карету.

Тони придал лицу выражение крайней озабоченности.

– Уехала, – кратко ответил он, не вдаваясь в подробности. Надо было спешить: мисс Биннерстон, запертая в спальне наверху, наверняка сейчас колотила изо всех сил в дверь и вопила, как гарпия.

– Не говори глупостей, Тони, – нахмурилась Эллен. – Я ее только что видела, и она мне ничего не сказала.

– Я обещал ей передать тебе эту ужасную новость, – сказал он торжественно, сам удивившись своим актерским способностям. – Ей сообщили, что ее сестра смертельно больна.

– Сестра? Бинни никогда не говорила, что у нее есть сестра. Я думала, что она была в семье единственным ребенком.

– Сводная сестра, – быстро сообразил Тони.

– Но она никогда не…

– О, тут целая история! – воскликнул он, на ходу придумывая красочные детали. – Их разлучили по воле ее матери, которая была в ярости, узнав, что эта девочка появилась на свет. Но сейчас, когда ее сестра находится на смертном ложе, Бинни бросилась к ней. Она не могла поступить иначе. Я дал ей денег на то, чтобы она могла нанять лошадей, и приказал Хастингу сопровождать ее.

– Просто невероятно! – растерянно пробормотала Эллен.

– Да, трагедия, – мрачно согласился Тони.

– И ты отправил с ней своего слугу?

– Не мог же я допустить, чтобы она ехала одна! Кстати, Бинни ужасно беспокоилась, что ей пришлось оставить тебя в то время, когда она тебе так нужна, но это голос крови, ничего не поделаешь. Вопрос жизни и смерти! – Тони постарался произнести эти слова как можно торжественнее.

Эллен покачала головой.

– Невероятно, – повторила она. – Но хорошо хоть, она решила, что тебе можно доверять.

Тони удивленно поднял брови:

– А в этом кто-нибудь сомневался?

– Я-то, безусловно, нет, – искренне ответила Эллен.

На ней было платье ярко-желтого цвета, который не очень шел ей, а Бинни, перед тем как Хиггинс подстерег ее в саду, закрутила ей волосы в пучок. И все равно она была очень мила.

– Я прекрасно знаю, что моя репутация от поездки с тобой не пострадает, – сказала она, совершенно не догадываясь, какой оборот приняли его мысли.

– Что ты имеешь в виду?

«Интересно, насколько плотно она затянута в корсет? – думал между тем Тони. – Интересно, пошло бы ей более простое платье? Еще интереснее, как она выглядит вообще без всего…»

– В обществе хорошо известно, что поведение сэра Энтони Уилтон-Грининга всегда безупречно. Никому и в голову не придет, что ты можешь совершить неблагородный поступок. Ты ведь мне как дядя!

Тони уставился на нее, лишившись от ярости дара речи.

– Дядя?! – наконец с трудом выговорил он.

Эллен улыбнулась.

– Ну хорошо, как старший брат. Ты просто в силу своего характера не можешь сделать что-то неблаговидное. В тебе ничего нет от распутника.

Каждый мужчина в глубине души оскорбился бы, услышав, что ему отказано именоваться распутником. Тони почувствовал, что его неблаговидные намерения быстро пошли в рост.

– Конечно, я же не Николас Блэкторн, – кротко вздохнул он.

Эллен засмеялась:

– И слава богу! Мне в тебе именно это и нравится – с тобой так спокойно, нам не нужно притворяться друг перед другом. А вот с Николасом Блэкторном, хотя он и мой троюродный брат, так тревожно и неловко, что…

Тони заскрипел зубами. Он тоже хотел бы, чтобы с ним было тревожно и неловко!

– Пожалуй, мне надо позаимствовать у него эксцентричности. Мне бы не хотелось, чтобы меня считали слишком уж положительным.

Он ожидал, что она возразит ему, но Эллен снова мягко улыбнулась.

– Что же в этом плохого? Ты и в самом деле положительный и уравновешенный, с тобой очень удобно. Должна тебе сознаться, мне не жаль, что Бинни пришлось уехать к сестре, хотя, конечно, я сожалею о причине, заставившей ее это сделать.

Это уже было лучше.

– Почему же тебе не жаль, что она уехала?

– Она уж чересчур меня опекает. С одной стороны, я отношусь к этому с пониманием. Она знает, что ради собственного будущего должна вести себя так, чтобы я от нее как можно больше зависела. Она меня все время предупреждала, что я должна быть осторожной с тобой. По-видимому, боялась, что ты позволишь своим мужским инстинктам прорваться наружу и станешь домогаться меня. Ну разве это не полнейшая ерунда?

– Ерунда, конечно, – пробормотал Тони.

– Ей нечасто приходилось бывать в мужском обществе, и в каждом мужчине она видит зверя, которому стоит только взглянуть на женщину, как у него тут же просыпается аппетит. Я пыталась объяснить ей, что ты совершенно безопасен, но она меня не слушала.

– Конечно, совершенно безопасен, – как эхо откликнулся Тони.

Красивое лицо Эллен вдруг стало озабоченным.

– Ты хорошо себя чувствуешь, Тони? Ты как-то… странно разговариваешь.

Еще бы! Его обуревала страсть, он был зол и раздражен. Интересно, что сделала бы его дорогая Эллен, если бы он сейчас схватил ее в объятия и показал ей, сколь он безопасен на самом деле! Но чувство юмора взяло вверх, и Тони иронично улыбнулся:

– Должен тебе сказать, мой ангел, что ни один мужчина не хочет, чтобы его считали положительным и безопасным.

Она села поудобнее и очаровательно улыбнулась ему.

– Но, Тони, ведь ты бы не хотел, чтобы я испытывала к тебе какие-то романтические чувства? Только представь себе, как это бы все усложнило!

Тони задумался. Ведь он сам всего несколько дней назад рассуждал примерно так же. Домовитая, любящая жена, которая с милой покорной улыбкой отправляется в супружескую постель, без всяких там высоких запросов, притязаний и требований. Что еще нужно человеку для счастья? А сейчас он вдруг понял, что ему хочется этих запросов! Он хочет, чтобы Эллен прерывисто дышала, краснела и трепетала. Хочет, чтобы она снова обожала его так, как обожала в семнадцать лет. К черту покой и комфорт!

Он откинулся на сиденье, вытянув длинные ноги, и выдавил из себя подобие улыбки.

– Конечно, неудобно. В наших-то сложных обстоятельствах…

– Но с тобой просто в любых обстоятельствах!

Это оказалось последней каплей. Тони наклонился к Эллен и готов был схватить ее в объятия, но как раз в эту минуту незадачливый возница умудрился попасть колесом в один из многочисленных ухабов. Карету как следует тряхнуло, и он, потеряв равновесие, отлетел назад.

Выругавшись про себя, Тони постарался успокоиться.

– Ты права, – согласился он и, вспомнив о запертой мисс Биннерстон, решил сменить тему. – Подъезжаем к границе, – сказал он, выглянув из окна. – Если ничего не помешает, то к вечеру мы их нагоним. У тебя снова появится компаньонка, и все вернется на свои места, даже намека на что-то недозволенное не останется.

– Я ведь тебе объяснила…

– Прошу тебя, не начинай все заново! – взмолился он. – Всякому мужчине унизительно слышать, что он безобиден. Оставь мне хоть какие-то иллюзии. Мы поедем сразу к охотничьей хижине Блэкторна, заберем твою кухарку и отправимся на постоялый двор в нескольких милях от хижины. Я уже арендовал там комнаты. День предстоит длинный, но финал все оправдает.

– А что, если он не отпустит ее? – обеспокоенно спросила Эллен.

– А что, если она не захочет с нами уехать? – парировал Тони.

– Я же тебе говорила, она ненавидит мужчин.

– Николас – опытный соблазнитель. За пять дней, которые они провели вместе, он мог заставить ее изменить о них мнение.

– Не могу себе этого представить, – сказала она откровенно.

Тони улыбнулся, неожиданно почувствовав себя более уверенно. Просто удивительно, что творила Эллен с его мужским тщеславием!

– Будем решать проблемы по мере их возникновения, – сказал он. – В любом случае я не позволю Николасу Блэкторну удерживать женщину без ее желания. Кроме того, он наверняка еще не знает, что его разыскивают по обвинению в убийстве Джейсона Харгроува. Уверен, что, когда ему станет это известно, срочный отъезд на континент окажется для него важнее зова плоти.

– Надеюсь, – с сомнением сказала Эллен. – Лишь бы только ему не пришло в голову вызвать тебя на дуэль.

Тони стиснул зубы.

– Я вполне могу справиться с ним, дорогая.

– Но Николас бывает так беспощаден… – Ее грудь под ярко-желтым платьем взволнованно колыхалась.

– Я тоже, – мрачно заявил Тони.

Леди Эллен Фицуотер разрывали сомнения. Впрочем, с ней такое бывало часто. Она всегда восхищалась решительностью Жаклин, поскольку сама обычно старалась рассмотреть каждый вопрос с разных сторон. Когда Эллен делала что-то импульсивно, не думая о последствиях, результаты, как правило, были ужасны. Так случилось, например, когда она приняла предложение преподобного Элвина Персера – просто из чувства благодарности и страстного желания иметь детей. Она знала, что Тони для нее недосягаем, решила быть практичной и обрести хоть какое-то счастье. И, хотя Эллен не любила признаваться в этом самой себе, она была довольна, что выходит замуж за человека более низкого происхождения, чем она сама. Брак скромного служителя церкви с дочерью аристократа был для него очень почетным, и это поддерживало ее гордость. Но это же и усилило ее боль, когда он без всяких объяснений отказался от нее. Если бы Эллен тайно не считала, что это она снизошла до брака с ним, разрыв не был бы для нее столь болезненным. Ей было так стыдно, что даже не имеющий состояния скучный церковник не захотел ее в жены! Удар по самолюбию – единственному, что у нее оставалось, – был буквально сокрушительным. Жалостливые взгляды, брошенные в ее сторону, снисходительные замечания – все было непереносимо, и она ударилась в бегство.

Эллен уехала в Париж через несколько дней после того, как между Францией и Англией был заключен мир, в надежде спрятаться от всех, кто ее знает. Примерно неделю она была сравнительно спокойна, почти сумев уговорить себя, что об этом скоро забудут, что появление, а затем исчезновение из ее жизни преподобного Элвина Персера – всего лишь досадный эпизод. Это продолжалось до тех пор, пока она не столкнулась с одной из бывших любовниц Тони, которая более чем ясно дала ей понять, что над ней потешается весь Лондон. И что дорогой Тони просто в ужасе от всего этого.

Ну что ж, если уж кончать с жизнью, то именно в Париже – городе печальной любви и страсти. Эллен не считала себя сентиментальной, но мысль о возвращении в Лондон и встрече со всеми этими людьми из общества казалась ей совершенно невыносимой.

Она ускользнула от преданной мисс Биннерстон и вышла на парижскую улицу, не думая, что ее может подстерегать опасность, и стараясь лишь набраться мужества сделать то, что она задумала. Сама не заметив как, она очутилась на мосту в одном из самых бедных районов города и некоторое время стояла там, глядя на быстротекущую Сену и думая только о том, как быстро она сумеет утонуть.

Эллен уже влезла на каменный парапет, когда услышала в туманной ночи чей-то голос. Сначала она решила, что это вещает ангел, но слова были уж слишком грубыми.

– Дурость какая! – сказал голос на хорошем английском языке с французским акцентом. – Покончить с собой из-за мужчины!

Эллен замерла. Это что, голос ее совести? А потом из клубов смога выдвинулась маленькая фигурка в плаще.

– А ну-ка прекрати эти глупости! – резко крикнула она.

Эллен не пошевелилась, глядя сверху вниз на маленькую женщину с невинным пикантным личиком и огромными карими глазами. На ней была грубая простая одежда, но голос и знание английского выдавали ее благородное происхождение.

– По-моему, это не твое дело, – сказала холодно Эллен.

– Господи, до чего же ты нелепо выглядишь! Наполовину там, наполовину тут… Разве англичане хоть что-то умеют? Если решила умереть, то сделай это хотя бы не на глазах людей!

– Я не знала, что тут кто-то есть.

– Улицы Парижа не бывают пусты даже в половине пятого утра.

Эллен удивилась:

– Разве уже половина пятого?

На лице женщины на мгновение появилось выражение жалости, которое, как ни странно, не оскорбило Эллен.

– Бедняжка… Как же давно ты тут бродишь? Сейчас только десять, но тебе уже пора в кровать. Слезай оттуда, дорогая, и пошли со мной. Я – Жаклин.

Эллен бросила взгляд на грязные воды реки. От них шел ужасный запах. Как ни странно, это решило дело. Она не хотела, чтобы от нее потом так же дурно пахло. Ей хотелось, чтобы все выглядело романтично: бледное неподвижное тело, задрапированное белым, утопает в розах, и все окружающие очень, очень сожалеют, что так безобразно обошлись с ней. Но вонючая грязная вода ничего подобного не обещала.

– Ну вот, так-то лучше, – сказала женщина, назвавшаяся Жаклин, когда Эллен слезла с парапета на булыжную мостовую. – Ни один мужчина этого не стоит.

Женщина подошла к ней, и Эллен отстраненно отметила, что она совсем крошечная, намного меньше ее, с маленькими, хорошей формы руками. Она подобрала с земли подбитый мехом плащ Эллен и, встав на цыпочки, набросила ей на плечи.

– Тебе повезло, что кто-нибудь не принял решение за тебя, – сказала она. – Нельзя ходить одной ночью по улицам Парижа в плаще, который стоит столько, что можно кормить семью целый год. Ты когда последний раз ела?

– Я… я не помню, – заикаясь, проговорила Эллен.

– Я отведу тебя в таверну, в которой работаю. Я кухарка, очень хорошая кухарка. Перед моим рагу ты не устоишь. Я тебя накормлю, выслушаю твои стенания, а затем отчитаю тебя, как должна отчитать мать.

– Моя мать умерла.

Жаклин пожала плечами.

– Моя тоже. Это совсем не значит, что ты должна поспешить отправиться за ней следом. Пошли со мной, мадемуазель, я помогу тебе восстановить силы.

И совершилось чудо – она преуспела в этом! Отличное тушеное мясо, свежий хлеб и сочувствие Жаклин вывели Эллен из ступора и жалости к самой себе. Было почти пять утра, когда Жаклин отправила Эллен домой в наемном экипаже, и оказалось, что она была абсолютно права: даже в этот час улицы Парижа отнюдь не были пустынными.

Эллен приезжала в таверну еще не раз, к удивлению Жаклин и своему собственному. Приезжала не за рагу, а за здравым смыслом и дружбой, какой у нее никогда не было. Когда пришло время возвращаться в Лондон, Эллен уговорила, умолила Жаклин поехать туда с ней.

Когда Жаклин согласилась, Эллен страшно обрадовалась, но и расстроилась одновременно, потому что ее подруга согласилась ехать лишь в качестве прислуги. Весь следующий год она старалась ни с кем особенно не общаться, а Жаклин разговаривала с ней так, как не разговаривал никто в жизни, – откровенно, честно, заставляя видеть вещи такими, какие они есть. Эллен знала, что обязана Жаклин жизнью. Теперь ей было неловко перед самой собой, что она чуть не лишила себя жизни из-за такого ничтожества, как Элвин Персер. Тогда же поклялась, что никогда больше не даст эмоциям взять над собой верх.

И вот сейчас Эллен была счастлива, что наконец может вернуть Жаклин этот долг. Она не понимала, почему Николасу пришло в голову тащить за собой Жаклин, но точно знала, что он сделал это против ее воли. Жаклин была так упорна в своем отвращении и презрении к мужчинам, что даже такой опасно привлекательный негодяй, как Николас Блэкторн, не сумел бы поколебать ее в этом.

Эллен понимала, как ей немыслимо повезло, что в этом участвует Тони, хотя последние дни для нее были и немыслимой радостью, и одновременно мучением. Ведь раньше или позже Тони отыщет себе хорошенькую юную барышню, только что окончившую школу, и женится на ней. А она будет присутствовать на их свадьбе вместе с Кармайклом и Лиззи, изо всех сил улыбаться, и, уж конечно, никто не заметит, что сердце ее разбито…

Ну, ничего, все можно пережить. Пережила же она эти несколько дней рядом со своим любимым, не выдав ни вздохом, ни взглядом той горькой правды, которую только что открыла для себя. Правда заключалась в том, что она его по-прежнему любит, любит все так же сильно. Этим, без сомнения, и объясняется ее состояние.

Конечно, ехать день за днем по этим ухабам даже в удобной коляске брата было не так-то легко. Все кости ее болели, мысли были тревожны, но все это вознаграждалось тем, что рядом был Тони. Когда поездка закончится, ей придется расстаться с ним, и это краткое сумасшествие никогда не повторится. Удивительно, что она сумела продержаться столь долго. Еще удивительней, что бог решил избавить ее на время от нелепого присутствия Бинни. Сегодня Тони принадлежал только ей и никому больше. И она была намерена использовать это на всю катушку!

Странно только, что Тони пришел в дурное расположение духа, когда она заверила его, что не испытывает к нему романтических чувств. Ложь, конечно, но она-то думала, что он будет рад. А он, казалось, обиделся…

Впрочем, вряд ли это связано с его собственными чувствами. Не может же он, в конце концов, тоже желать ее! Эту надежду она заставила себя погасить очень быстро.

Тони развалился на сиденье напротив, глядя в окно. Их молчание было, как всегда, дружелюбным, и то, что они достаточно времени провели в дороге вместе, ничего не меняло. Это был прежний Тони – элегантный и, пожалуй, чуточку слишком порядочный. А ведь стоит ему улыбнуться своей ленивой улыбкой, взглянуть на любую женщину мягкими серыми глазами – и она пропала навсегда. Как сама Эллен…

– Тони, – начала она робко и неуверенно.

– Да, дорогая?

– Знаешь, я получила такое удовольствие от нашей поездки… – Она решила, что должна это сказать, пока ей хватает храбрости, пока она не упустила свой единственный шанс.

Полные губы Тони дрогнули в улыбке. «Интересно, какие они на вкус?» – подумала Эллен. Губы Элвина Персера были сухими и вялыми, он поцеловал ее всего несколько раз – и очень целомудренно. Ее никто никогда не целовал страстно, и она не сомневалась, что до самой смерти не узнает, что это такое.

– Что ты такое говоришь?! – запротестовал Тони. – Трястись без конца в этой карете, обедать в паршивых тавернах, иметь в качестве компании сонную мисс Биннерстон и твоего покорного слугу… Помилуй, да тебе, наверное, просто хочется завыть от тоски!

Эллен вдруг озаботилась.

– Тебе было скучно, Тони? – наивно спросила она.

– Ни минуты!

Она почему-то сразу поверила ему. Глупо, конечно, на это надеяться, но все-таки вдруг он получает удовольствие от ее общества – ну хотя бы чисто по-товарищески?..

– А как же ты обойдешься без слуги? – спросила она.

– Уж как-нибудь сумею одеться и побриться сам, – проворчал он. – А вот как ты справишься без своей мисс Биннерстон? Нам ведь до твоей Жаклин еще целый день ехать.

– Ты так уверен, что к вечеру мы их нагоним?

– Я надеюсь на это, но полной гарантии нет. Когда имеешь дело с Николасом Блэкторном, все непредсказуемо.

Эллен не возражала, потому что возразить ей было нечего.

– Думаю, что какая-нибудь служанка в гостинице сумеет помочь мне.

– Я тоже могу помочь, – вежливо сказал Тони.

Эллен быстро взглянула на него, пытаясь понять, что скрывает непроницаемый взгляд его серых глаз. Понять ей ничего не удалось, и она тяжело вздохнула. Ладно, если он действительно относится к ней как к сестре, то его предложение звучит не так уж и дерзко.

– Благодарю, но надеюсь, что справлюсь сама, – ответила она спокойно.

Тони, улыбнувшись, пожал плечами:

– Как тебе будет угодно. Если передумаешь, то не забудь, что у меня в этом деле есть некоторый опыт. Мне не раз приходилось помогать дамам раздеваться. – Он лениво откинулся на спинку.

Ближе к вечеру пошел дождь, долгий и нудный. Дорога превратилась в море грязи. Даже великолепному экипажу Кармайкла было трудно продвигаться по нему, и Тони подумал, что весь его старательно разработанный план может пойти прахом. Впрочем, Тони не особенно беспокоила погода: у него первоклассный кучер, он справится с дорогой, даже если вообще небесные своды разверзнутся.

Эллен, убаюканная равномерным постукиванием дождя по крыше кареты, задремала. Он накинул на нее плащ, стараясь умерить свои страстные порывы и не коснуться ее округлой груди. Они, видимо, приедут довольно поздно. Вряд ли Блэкторн поведет себя благоразумно, но даже если он увез Жаклин против воли, освободить ее будет не так уж трудно.

Хотя, скорее всего, Блэкторн сумел соблазнить ее. Многие женщины, в том числе и Эллен, говорили Тони, что Николас очень привлекателен, а некая сумасшедшинка в его характере лишь увеличивает его притягательность. Но Жаклин наверняка ему уже надоела – он долго со своими дамами не задерживается, а известие о смерти Харгроува тем более заставит его забыть обо всем.

Возможно, Эллен настоит на том, чтобы Жаклин спала ночью в ее комнате. Дела явно шли к концу, и Тони решил, что пора переходить к активным действиям. Он все это мысленно уже видел – обшитая дубовыми панелями комната, от камина идет уютное тепло, огромная кровать со свежими белыми простынями… Слава богу, у Блэкторна здесь собственный дом. Тони осточертели гостиницы.

Он взглянул на Эллен. Ее тугой пучок рассыпался, пряди золотых волос падали на нежное бледное лицо. К черту осторожность! Завтра утром они уже, скорее всего, будут мчаться в Лондон. Она уже, видимо, забыла, как нежно некогда к нему относилась. Он должен ей об этом напомнить. Легкий флирт ни к чему не приводит. Пора поставить на карту нечто большее!