Текст книги "Гробница Геркулеса"

Автор книги: Энди Макдермотт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 25 страниц)

Глава 2

– Ой!

Нина поерзала по подушке, пытаясь найти место попрохладнее, чтобы не так болела голова. Подобного места не нашлось.

Грохочущая из соседней комнаты музыка, рок семидесятых, улучшению самочувствия не способствовала. Как и «пение», ее сопровождающее.

Нина неохотно перевернулась на кровати. Длинная футболка, в которой она спала, измялась и пропотела. Один взгляд в зеркало, когда женщина вылезала из-под одеяла, подсказал, что волосам потребуется серьезная реставрационная работа, если она хочет прийти на встречу в нормальном виде.

Встреча…

Нину внезапно охватила паника, и она бросилась в гостиную, морщась от яркого утреннего света, льющегося через балконные окна.

– Который час?

Чейз, одетый в шорты и серую футболку, упражнялся с гантелями. Он прекратил фальшивое пение и сказал:

– Сейчас утро, светит солнце.

– Нет, Эдди, правда, который час? Мне нужно успеть привести себя в порядок, у меня встреча с…

– Еще семь часов, успокойся. Даже тебе хватит времени, чтобы наштукатуриться.

– Семь часов? Ты разбудил меня в такую рань… Да выключи ты эту муть! – Она ткнула пальцем в стереосистему, к которой Чейз подключил айпод.

Эдди нехотя прекратил качаться и понизил звук на одно деление, после чего снова взял гантели.

– Сегодня суббота. У нас тренировка.

Нина моргнула.

– О Господи, это обязательно? Я сейчас не в состоянии.

– Между прочим, это была твоя идея, – фыркнул Чейз и пропищал: – «Эдди, мне нужно поддерживать форму! Эдди, научи меня самообороне!» Ты сама вынудила меня все это организовать.

– Я не вынуждала, – возразила Нина. – Послушай, я просто прошу сделать перерыв на одну неделю.

– Если хочешь, чтобы была хоть какая-то польза, заниматься нужно по крайней мере два раза в неделю. – Эдди поменял положение. – Я-то сегодня тренироваться буду. Пусть я торчу за столом целыми днями, но жиреть из-за этого не собираюсь.

Нине не понравилось, на чем Эдди сделал акцент, однако она не была уверена, нарочно он или нет. А потому решила пропустить колкость мимо ушей.

– Хорошо-хорошо. Только недолго. Минут двадцать. Мне и в самом деле нужно приготовиться к встрече. А для начала освежиться.

Чейз отодвинул в сторону стеклянный кофейный столик и черный кожаный диван в стиле Ле Корбюзье, чтобы освободить место в центре комнаты под толстый синий мат. Нина вышла из ванной в тренировочных брюках и босиком.

– Черт, холодно.

– Все голый пол, – отмахнулся Чейз. – Твое прежнее жилище было намного приятнее. Уютно и тепло, везде ковры. Никаких снобистских штучек. – Он кисло посмотрел на вырезанную из дерева статую африканского воина.

– Ты тоже здесь живешь, – напомнила Нина, с таким же неудовольствием посмотрев на кубинскую керамическую сигарницу, изображающую Фиделя Кастро.

Сейчас в нее бросали лишнюю мелочь. Чейз настоял, чтобы сигарница осталась на барной стойке в кухне. Что Эдди делал на Кубе, когда служил в британских парашютно-десантных частях особого назначения, оставалось тайной из его прошлого, Нине никогда не удавалось вытянуть из Эдди подробности. Она понимала, что статуэтка дорога ему как память – дружеский подарок от Хьюго Кастилля, погибшего во время экспедиции. Но Боже, какой этот Кастро урод!

– Не уверен, – пробормотал Чейз, принимая боевую стойку. – Ну ладно. Начнем!

Тренировка началась с разминки, затем они перешли к дзюдо, отрабатывая броски. Нина быстро поняла, что ее друг сегодня сопротивляется сильнее, чем обычно, когда она пыталась провести прием. А уж как он ее кидал!

Нина невольно вскрикнула от боли, когда в третий раз сильно шмякалась на мат и колено Чейза прижало ее тело к полу.

– Эдди, мне больно!

– Потому это и называется борьбой. Иначе назвали бы «валять дурака». – Чейз еще секунду удерживал ее внизу, потом поднялся. – Ну ладно, давай попробуем еще кое-что.

Нина ждала, когда он поможет ей встать. Эдди руку не протянул.

– Что у тебя за проблема?

– У меня нет никаких проблем.

– А вот и есть. Тебе вожжа под хвост попала, причем давно. Не вчера вечером.

Чейз наградил ее улыбкой, лишенной какого-либо юмора.

– Ух, впечатляет! Ты, оказывается, что-то помнишь о вчерашнем вечере?

– Предпочла бы забыть – так ты там распоясался. – Нина знала, что сейчас последует ответная колкость, и потому не дала ему возможности открыть рот. – Ну, давай, мы собирались попробовать еще кое-что.

Чейз хмыкнул, затем залез в спортивную сумку и вытащил пистолет – не настоящий, а оранжевую игрушку.

– Ты хочешь, чтобы я был плохим, теперь я таким и буду. Давай-ка посмотрим, помнишь ли ты хоть что-нибудь из того, чему я тебя учил. – Он сделал шаг назад, вскинул пистолет и прицелился в Нину. – Отбери у меня оружие.

Нина покачала головой:

– Я тебя умоляю.

– В чем дело? Ты хотела научиться самообороне.

– Да, но тогда мне казалось, что у нас могут возникнуть неприятности, например, если кто-нибудь решит отомстить за Атлантиду. А сейчас? Честно говоря, я рассчитываю лишь немного нагрузить сердечно-сосудистую систему.

– Когда тебе в лицо сунут ствол, нагрузка на сердечно-сосудистую систему обеспечена. Давай! – Чейз снова прицелился. – Гони кошелек!

– Что? Эдди, перестань…

Чейз спустил курок. Игрушечный пистолет щелкнул.

– Бах! Ты убита. Попробуем еще раз. Ты убила моего начальника. Теперь я убью тебя.

– Эдди!

– Бах! Опять убита. Никуда не годишься. – Нина нахмурилась. Раздражение нарастало. – Попробуй снова. Я брат Джованни Кобры, а ты – та сучка, из-за которой он погиб…

Нина сделала выпад вперед, уворачиваясь от пистолета, схватила одной рукой предплечье Чейза, а второй попыталась выбить у него оружие.

Хлоп!

Комната закружилась, и Нина очутилась на полу. Воздух со свистом вырвался из легких. Дуло пистолета уткнулось в лоб.

Снова раздался щелчок.

– Бах! – с гадкой ухмылкой произнес Чейз.

Теперь Нина рассердилась по-настоящему. Она сгруппировалась, вскочила на ноги и бросилась в ванную, хлопнув за собой дверью.

Сорок минут спустя Нина была готова к выходу. Она предпочла бы еще немного времени уделить волосам, которые упорно не желали укладываться, но уж очень хотелось поскорее уйти из квартиры. Несмотря на кофе и несколько таблеток, головная боль не проходила.

Впрочем, главная причина спешки на открытый воздух заключалась в другом.

– Так с кем ты там сегодня встречаешься? – спросил Чейз.

Он все еще не переодел футболку и шорты и валялся на диване, закинув ноги на кофейный столик и не демонстрируя никакого желания идти вместе с ней.

– Убери ноги, – потребовала Нина. Чейз пропустил ее слова мимо ушей. – Это секретная встреча, по делам АМН.

Встреча не была секретной, но вдаваться в детали у Нины не было ни времени, ни настроения.

Чейз округлил глаза.

– Неужели правда?

– А что ты делаешь? Ты до сих пор не готов.

Эдди неопределенно махнул в сторону окна.

– Я решил, что возьму отгул на утро.

– Ты решил? А потрудился уточнить, можно ли его взять?

– Ну, поскольку совершенно очевидно, что я тебе ни для чего не нужен, я подумал, почему бы и нет?

Нина сделала долгий медленный вдох, тщетно пытаясь справиться с досадой.

– Эдди, АМН – организация профессионалов. Тебе нужно получить официальное разрешение.

Чейз закинул руки за голову и устроился поудобнее.

– Хорошо, босс… Разрешите мне взять отгул на утро? Я должен сходить в химчистку, так как кое-кто залил мой костюм красным вином.

– Господи! – выкрикнула Нина, окончательно теряя терпение. – Как угодно! Хоть на утро, хоть на неделю! Плевать я хотела! – Схватив сумку, она выскочила за дверь, не преминув хлопнуть ею погромче.

Чейз ударил кулаком по дивану и встал.

– Идиотизм какой-то! – с досадой пробурчал он, глядя на африканского болвана. – А ты вообще пошел к черту!

Деревяшка промолчала.

Все еще разозленный, Эдди отправился в спальню и снял с вешалки пиджак. Даже на темной ткани пятна от вина были отчетливо заметны.

– Ну что, – обратился он к пятнам, – теперь я действительно должен от вас избавиться.

Он принялся вытаскивать вещи из карманов.

Пальцы нащупали что-то неожиданное: листок бумаги, аккуратно сложенный вчетверо. Злость сменилась любопытством, и Эдди развернул бумажку.

Он узнал почерк, даже не взглянув на подпись. София. Наверное, украдкой засунула записку в карман, когда они встретились на приеме.

Чейз прочитал записку. Потом, округлив глаза, перечитал снова.

– Чтоб меня…

Химчистка отменяется. Сначала придется попасть в АМН.

Только так, чтобы не встретить Нину. Ей знать ни к чему.

В кабинете Нины имелась маленькая туалетная комната, именно там она пыталась придать себе как можно более профессиональный вид перед встречей с посетителем. Нина посмотрела на себя в зеркало и потрогала кулон, висевший на шее. Изогнутый кусок металла на самом деле представлял собой осколок какого-то предмета из Атлантиды, который она обнаружила несколько лет назад, не догадываясь о его истинной ценности. Просто тогда подумалось, что осколок будет приносить удачу. Нина надеялась, что и сегодня он поможет добиться того, что нужно.

Удовлетворенная тем, что прическа выглядит на пятьсот долларов, Нина проверила, как смотрятся жакет и юбка от Армани и не запачкались ли каблучки-шпильки. Затем взглянула на часы. Время встречи почти настало.

Однако нужно еще кое-что сделать.

Нина вышла в кабинет и уселась за стол, повернувшись на стуле так, чтобы видеть из окна Манхэттен.

– Все в порядке. Я справлюсь, я имею на это право. – Она задержала дыхание. – Доброе утро, господин Попадол… черт! Попо… Попадолапис… Вот дерьмо! – Она обхватила ладонями лоб. – Я все еще пьяна! Господин Николас Попадопулос. – Фамилию наконец-то удалось выговорить четко по слогам: – По-па-до-пу-лос. Попадопулос. Ну вот! – Она нечаянно хихикнула. – Теперь я готова вас принять, господин Николас Попадопулос. И вы отдадите то, что мне нужно.

Посетитель опоздал всего на пару минут. Нина несколько раз беседовала с ним по телефону, но впервые встречалась лично. При том, что характер у Попадопулоса был несносный, внешностью он обладал вполне заурядной. Лет шестидесяти, сутулый, жидкие черные волосы, зачесанные так, чтобы скрыть лысину на макушке. Он носил тоненькие усы и круглые очки, через которые с подозрением взирал на Нину, приветствующую его в своем кабинете.

– Доброе утро, господин Попадопулос. – Нина мысленно поздравила себя и спрятала улыбку. – Вот мы с вами и встретились!

– Здравствуйте, доктор Уайлд, – отозвался посетитель. Его акцент был греческим, что неудивительно, но с сильным влиянием итальянского – братство Селасфорос базировалось в Риме, и теперь Нина догадалась, что именно Попадопулос отвечал за архивы тайного общества в течение последних трех десятилетий. – Я не очень понимаю, зачем вы вынудили меня прилететь в Нью-Йорк.

– Прошу вас, присаживайтесь, – предложила Нина, уже готовая задушить грека. Попадопулос хмыкнул, тем не менее сел. – Причина, по которой я пригласила вас в Нью-Йорк, заключается в том, что ни по телефону, ни по факсу мне не удалось уговорить вас помочь нам. А поскольку и мое начальство из АМН, и ваши руководители из братства сумели достичь согласия относительно моего исследования гробницы Геркулеса и братство даже согласилось содействовать…

– Нас вынудили буквально под дулом пистолета, – перебил Попадопулос. – Вы не оставили нам выбора!

– Тем не менее согласие достигнуто, не так ли Я хотела оказать вам услугу и лично объяснить, почему мне необходимо увидеть текст «Гермократа» в оригинале, а не в копии и не на фотографиях.

– Там нет ничего такого, что вы не видели! – запротестовал Попадопулос, всплескивая руками. – Мы владели им более двух тысяч лет, его исследовали историки из братства! Если бы там была хоть какая-то зацепка о месте расположения гробницы Геркулеса, не думаете ли вы, что мы не смогли бы ее отыскать?

– У вас все это время был и пропавший труд Платона об Атлантиде, однако вы не смогли отыскать ее. А я смогла. – Довод, что и говори, убийственный. Попадопулос окаменел. – Критий в нескольких отрывках «Гермократа» говорит, что он откроет Сократу и другим людям место и тайну гробницы, как ему передал Солон, но он так и не сделал этого.

– Потому что «Гермократ» не был завершен.

– Не согласна. Во всех других отношениях текст представляет собой законченный диалог. Единственное, что остается непонятным, – вопрос о гробнице Геркулеса. И это была бы единственная известная нам оплошность Платона, если он просто забыл раскрыть тему! – Нина сбавила обороты, вспомнив, что должна склонить Попадопулоса к сотрудничеству. – Я твердо верю, что можно найти что-то новое, какой-то ключ, который на переписанных копиях или на фотографиях не заметишь. Господин Попадопулос, мы оба историки, мы оба сохраняем и документируем прошлое. Это главная страсть нашей жизни. Я совершенно убеждена, что, если вы позволите мне посмотреть на оригинал текста, я смогу найти подсказку, которая приведет нас к гробнице Геркулеса. Мы знаем, почему открытие Атлантиды нельзя раскрывать широкой общественности, зато об этой жемчужине древности мы сможем рассказать всем!

Попадопулос не ответил, но по крайней мере задумался над ее словами. Самое время для второго удара.

– Для сохранения пергамента будут приняты все меры безопасности. Единственными работниками АМН, которые их увидят, буду я и лицо, которому вы дадите на это разрешение. У вас остается полный контроль над доступом. Я только прошу вас о возможности просмотреть текст здесь, в Нью-Йорке, чтобы я смогла воспользоваться всеми средствами, имеющимися в АМН. Архив братства – невероятный источник знаний. Пожалуйста, дайте мне шанс правильно их использовать.

Нина перевела дух. Она свою партию сыграла. Теперь все в руках грека.

Попадопулос какое-то время молчал. Волнение Нины нарастало с каждым тиканьем секундной стрелки. Если он откажется, придется все начинать сначала…

– Я обдумаю ваше предложение, – наконец произнес архивариус братства. По покорному тону Нина поняла, что он разрешит обследовать текст. Учитывая, что братство уже согласилось на это в принципе, отказаться было сложно, а неуступчивость служила лишь для поддержания реноме. – Мне нужно переговорить с братьями в Риме.

– Как вам угодно, – сказала ему Нина. – Вы можете позвонить по моему телефону. – Она кивнула на рабочий стол. – Я оставлю вас одного. Когда понадоблюсь, просто наберите ноль, и меня позовут.

– Спасибо, доктор Уайлд.

Они встали и пожали друг другу руки. Затем Нина вышла. Как только дверь закрылась, она вскинула вверх кулак и тихо прошептала:

– Ура!

Чувствуя себя триумфатором, Нина направилась в комнату для отдыха. Обычно, чтобы отметить победу, пьют не кофе, но после вчерашнего вечера шампанское упало в рейтинге ее любимых напитков.

Вдруг она остановилась как вкопанная. Дальше по коридору из кабинета вышел мужчина и, не глядя в ее сторону, поспешил к лифту. Мужчина был в джинсах и поношенной черной кожаной куртке.

Эдди Чейз!

Нина открыла было рот, чтобы позвать его, но в последний момент удержалась. Что ему сказать? И что он вообще тут делает, устроив такой шум насчет отгула?

Смущение Нины увеличилось еще больше, когда она обратила внимание, из какой двери вышел Эдди. Это был кабинет Гектора Амороса. А Гектор не тот человек, с кем Чейз общался повседневно.

Двери лифта закрылись. Если Чейз и увидел Нину, то не подал виду. По спине Нины вдруг пробежал холодок.

А вдруг он решил уволиться и пришел к руководителю АМН подать заявление?

Неприятное чувство усилилось. Если это из-за нее, то АМН не единственное место, откуда он уйдет…

Нина уже собиралась войти в кабинет Амороса и спросить, что произошло, когда по системе местного оповещения услышала свое имя. Видимо, Попадопулос принял решение.

Поколебавшись секунду, Нина развернулась и поспешила к себе. Нужно соблюдать очередность. Сначала избавиться от Попадопулоса, а потом выяснить, какого черта тут делал Чейз. А тем временем надеяться, что еще не поздно отговорить его от глупого поступка.

Впрочем, уныло призналась себе Нина, в последнее время успеха в переговорах с ним она не добивалась.

Сутулый историк ждал ее стоя.

– Доктор Уайлд. – произнес он с некоторой неохотой, – что касается текста «Гермократа»… Братство согласно, чтобы вы изучили его. Здесь, в Нью-Йорке.

– Спасибо, – поблагодарила Нина, хотя удовольствия уже не испытывала.

– У меня есть ряд условий по обращению с пергаментом. Я пришлю вам электронное письмо сегодня к вечеру. – Его глаза за стеклами очков в позолоченной оправе заблестели. – Эти условия не оспариваются.

– Я уверена, что они полностью разумны, – ответила Нина рассеянно, все еще думая о Чейзе.

Попадопулос, казалось, удивился, что она так быстро согласилась. Видимо, он был настроен на конфронтацию и даже немного расстроился из-за того, что не удалось поспорить.

– Очень хорошо, – произнес он. – Я займусь подготовкой текста, чтобы завтра его привезли из Италии. Конечно же, я буду находиться возле текста все время, пока вы – вы, и больше никто из ваших коллег, – будете изучать пергамент.

– Да, великолепно. – Нина моргнула, возвращаясь в реальность. – То есть благодарю вас, господин Попадопулос, большое спасибо! Буду с нетерпением ждать. Еще раз спасибо.

Пожав ему руку, она чуть ли не выпихнула грека из кабинета. Потом села на стул и задумалась, прикрыв рот рукой.

Что же здесь делал Чейз?

Нина потянулась к телефону, чтобы набрать номер Амороса, но тут аппарат разразился трелью.

– Алло?

– Нина, привет! – Звонил сам Аморос. – Когда освободишься, зайди, пожалуйста, ко мне.

– Это… это насчет Эдди?

– Вообще-то да. – Аморос удивился. – Я не знал, что ты в курсе. Он просил ничего тебе не говорить.

– Не говорить о чем? – Нина начала понемногу впадать в панику.

В трубке наступила пауза.

– Может, все-таки зайдешь?

– И куда ты едешь? – потребовала объяснений Нина. После беседы с Аморосом она бегом кинулась ловить такси и вернулась домой.

– В Шанхай, – буднично ответил Чейз, пакуя вещи в сумку, как будто поехать в Китай ему было все равно, что спуститься в метро.

– А что ты в Шанхае будешь делать?

Эдди усмехнулся:

– Это секретная информация.

Нина вспыхнула.

– Так я тебе и поверила! Говори правду!

– Извини, любимая, все согласовано с Аморосом и ООН.

Нина подбоченилась.

– Дело в наших отношениях?

– Ни в коей мере, – возразил Эдди. – Всплыла кое-какая информация, и Аморос направил меня в Шанхай, чтобы взять ситуацию под контроль.

– Почему тебя, а не кого-нибудь другого? Что, у нас в Шанхае никого нет?

– Не могу тебе сказать.

– Не можешь или не хочешь?

Не глядя на Нину, Чейз закрыл сумку, потом сунул паспорт и другие бумажки во внутренний карман кожаного пиджака.

– Мне пора.

– И сколько тебя не будет?

Чейз пожал плечами:

– Столько, сколько понадобится.

Он шагнул к выходу, но Нина встала у него на пути.

– Ты серьезно думаешь, что я поверю, будто ты срываешься и летишь на другой конец света, ничего не объясняешь, и это никак не связано с нашими отношениями?

– Мне все равно, что ты думаешь. А теперь извини, мне пора работать. – Он отстранил ее и вышел из комнаты.

– Сукин сын! – прорычала Нина, бросая злобный взгляд на входную дверь, закрывшуюся за Эдди.

Сжав кулаки, она подскочила к кубинскому сувениру, будто собираясь разбить его вдребезги. Однако остановилась и упала на диван, не в силах сдержать слезы.

Глава 3

Шанхай

С тех пор как Чейз в последний раз побывал в Шанхае, прошло два года. Облик города сильно изменился за это время. Везде, куда ни посмотри, выросли небоскребы, а пространство между ними заполняли строительные краны, неуклюжими силуэтами закрывая тусклое солнце на сумрачном небе.

Новые постройки не походили на те скучные коробки, что доминировали в городах на западе. Заработав хорошие деньги и желая этим фактом похвастаться, процветающие шанхайские корпорации с головой ушли в архитектурную гонку вооружений, соревнуясь в том, кто построит самое высокое, самое броское, самое необычное офисное здание. Старинные китайские пагоды, вытянувшиеся вверх на сто с лишним этажей, сияли серебряными шпилями, куполами, спиралями и другими замысловатыми формами. Город пестрел неоновыми огнями.

Здание, к которому Чейз проявил особый интерес, мчась в такси по эстакаде в восточной части города, не было таким высоким, как другие, но по размерам и дизайну тоже производило впечатление. Головной офис компании «Иком» занимал тридцать этажей; одна стена дома напоминала отвесную скалу из черного стекла, а три остальные по кривой уходили вниз, образуя своеобразную площадку для катания на скейтборде. Крыша была утыкана гирляндами антенн и коммуникационных мачт.

Компания «Иком», насколько знал Чейз, принадлежала Ричарду Юэнь Сюаню.

– Так что, Эдди, еще не разлюбил Шанхай? – спросила женщина, ведущая машину.

Ее изящная фигурка выглядела еще меньше в мужской одежде не по размеру; казалось, Чао Мэй – девочка-подросток. На самом деле девушка была вполне взрослой, а на ее лице, которое теперь наполовину скрывал бирюзового цвета берет, отразились годы участия в делах нелегального характера – ее семья имела давние связи с триадами.

– Да, тут замечательно. Хотя башни торчат слишком густо. Такое впечатление, что толпа мачо взялась меряться членами.

Мэй хихикнула:

– Все те же сальные шуточки, Эдди. Если бы не это, – она похлопала по животику: даже огромного размера костюм не мог скрыть того факта, что ее беременности уже несколько месяцев, – мы бы наконец-то занялись сексом по-настоящему, правда?

– Да уж, вижу, проклятый Ло и его могущественная сперма… – Чейз знал, что китаянка шутит. – В любом случае, боюсь, мне придется торопиться, как только управлюсь с делами. – Он понизил голос: – К тому же я сейчас не один.

– Правда? Здорово! Как она выглядит? Красивая? – Мэй обернулась.

– Следи за дорогой, – предупредил Чейз, стараясь сохранить невозмутимость, хотя такси выехало из своего ряда и вот-вот должно было врезаться в автобус. Девушка выровняла машину, потом посмотрела на Эдди в зеркало. – Да, очень красивая.

– Я и не сомневалась!.. Ло всегда удивлялся, как с такой физиономией можно цеплять красоток.

Чейз фыркнул и потер широкий, не раз перебитый нос.

– Просто я крутой малый.

– Я ему так и сказала! Ну, расскажи о ней. Вы любите друг друга?

Небо исчезло, такси въехало в тоннель через реку, разделяющую город пополам.

– Я… я не знаю. Честно говоря, я не пойму, какие у нас сейчас отношения.

Мэй бросила на него через зеркало сочувственный взгляд.

– Как долго вы с ней встречаетесь? Год, два?

– Полтора, не больше.

– А!

– Что значит «А!»?

– Переломный момент, – объяснила Мэй. – Первая влюбленность проходит, и теперь вам нужно узнать друг друга по-настоящему. Порой в человеке можно найти такое, что не очень нравится.

– Неужели? – пробормотал Чейз, не в восторге от дискуссии.

– У нас с Ло тоже был такой момент. – Мэй и не думала прекращать болтовню. – Он ненавидел мои шляпки, а я не выносила его друга-идиота Вонга и что он все время торчал за компьютерными играми, прикидываешь?

– Но вы с этим справились?

Мэй немного саркастически улыбнулась ему и снова похлопала по животику:

– А ты как думаешь?

Чейз не смог не рассмеяться.

– Если вы на самом деле друг друга любите, – продолжила Мэй, – если созданы друг для друга, вы поймете. За хорошее нужно бороться.

– Ладно, запомню, – пообещал Чейз, желая сменить тему.

Он перевел взгляд на вновь появившиеся небоскребы, поскольку такси выехало из тоннеля на западной стороне города.

Шанхайский Гранд-театр представляет собой ультрасовременную постройку из стали и стекла с западной стороны Народного парка. Мэй подрулила к площади перед главным входом.

– Ну вот, мы на месте. Тебе ничего не нужно?

– Билет ты уже купила, – ответил Чейз, доставая его из кармана.

– Извини, что не смогла достать место получше. Мало было времени.

– Я приехал сюда не для того, чтобы смотреть, как поет прославленный толстяк, – с усмешкой напомнил ей Эдди.

– Ты подашь сигнал, когда мне тебя подобрать?

– Просто не спи. Сама увидишь.

Мэй нахмурилась:

– Эдди, только не взорви Гранд-театр. Мне здесь понравилось, когда я смотрела «Отверженных».

– Отличный повод разнести его на кусочки! – Китаянка нахмурилась сильнее. – Ладно, обещаю до основания не сносить!

– Ну, спасибо.

– Хотя повреждения будут.

– Эдди!

– Шучу!.. Ну все, пора.

– Подожди. – Мэй поправила ему галстук. – Вот так лучше. Просто красавец.

– Я всегда такой. – Эдди проверил лацканы смокинга, который для него раздобыла китаянка.

– Будь осторожен, – сказала девушка, когда Чейз выходил из машины.

В ответ он подмигнул и перешел площадь.

Чейз сознательно приехал раньше, чтобы не спеша побыть в фойе со стеклянными стенами и понаблюдать, как зрители начинают заполнять вестибюль.

Очень быстро он научился отделять настоящих любителей оперы от людей, желающих выйти в свет. Первые приходили восхищенные и с нетерпением ждали начала представления. Последних больше интересовала тусовка с громкими разговорами, и всем своим видом они показывали, что бывали здесь не раз и вообще это лишь очередная дорогостоящая вечеринка. Изысканные мобильные телефоны, роскошные часы, ювелирные изделия напоказ… Золотая молодежь в Китае столь же отвратительна, как и повсюду в мире.

Но была еще и третья группа. Зрительный зал, в котором шел «Дон Джованни», располагался на двух уровнях: в партере и на балконе. Согласно плану в программке Чейза, балкон состоял почти исключительно из зарезервированных лоджий. Сомневаться не приходилось – тот, кто нужен Чейзу, будет где-то там.

Продолжая следить за входом, Эдди ознакомился с расположением вестибюля, затем по лестнице поднялся на балкон. Служащие театра проверяли билеты возле огороженного бархатным канатом прохода, попасть куда могли только избранные. Возле самых дверей в зал стояла пара крепко сложенных мужчин с бычьими шеями и в вечерних костюмах. Частная охрана. Под костюмами можно было заметить пистолеты, и Эдди подумал, что охранники не прячут их специально. Эдакая демонстрация крутизны.

Он снова бросил взгляд на главный вход и увидел тех, из-за кого приехал.

Окруженный четырьмя верзилами в смокингах, отлитыми из той же формы, что и охранники возле балкона, Юэнь вошел в вестибюль, словно в собственное загородное имение. Кто-то из праздношатающейся публики попытался было приблизиться к нему, надеясь на личное внимание, но злые глаза телохранителей быстро отпугнули зевак.

София шла в двух шагах за мужем. Она была одета в традиционное китайское платье из поблескивающего красного шелка с высоким воротником, и даже волосы ее были заколоты, как у настоящей китаянки. Блестящие черные туфли на очень высоком каблуке держались на ногах при помощи тонких кожаных шнурков. Чейз нахмурился: дело могло осложниться.

Процессия направилась к лифту в конце вестибюля. Эдди стал пробиваться через толпу посетителей театра в ту же сторону, только на втором этаже.

Двери лифта раскрылись, и первыми из кабинки вышли четыре телохранителя, чтобы очистить пространство. Только после этого появились Юэнь и София. Чейз шагнул им навстречу. Одна из горилл преградила ему путь.

– Эдди! – воскликнула София.

Юэнь застыл, подозрительно оглядываясь по сторонам.

– Господин… Чейз, кажется? – медленно произнес он. Телохранители отступили, разрешая Чейзу подойти поближе. – Ваше появление немного неожиданно.

– Я обожаю оперу, – пояснил Чейз. – Не пропускаю ни одного выступления.

Подозрения Юэня явно усилились.

– Из Нью-Йорка до Шанхая путь не близкий.

– Я приехал в гости. Но все так удачно вышло… теперь я могу извиниться перед вашей женой. – Он повернулся к Софии: – Я был непростительно груб. Прошу меня простить.

– Хорошо, – ответила София. – Я знаю, в прошлом у нас были недоразумения, но мне не хотелось бы, чтобы ты сердился.

– Я не сержусь. Ну что ж, где вы сидите?

– Лоджия номер один, – сказала София. – Лучшие места во всем театре.

– А я, как ни жаль, внизу. Ладно, встретимся позже.

– Мы уезжаем сразу после финального занавеса, – сухо произнес Юэнь.

– Какая досада! Может быть, как-нибудь в другой раз?

– Если мы встретимся, то лишь случайно. – Юэнь слегка кивнул одному из своих громил, и тот сразу оттеснил Чейза от босса. – Пора занимать места. Наслаждайтесь оперой, господин Чейз.

– Я уже предвкушаю… Ах да, София, кстати, у тебя замечательные туфли!

София остановилась и выставила правую туфельку, чтобы показать всем.

– Красивые, правда?

– Очень высокий каблук. Сколько сантиметров, десять? – София кивнула. – Наверное, в них не очень удобно ходить. Я бы на твоем месте снял их, как только сел на место.

– Я и не думал, что вы врач-ортопед, господин Чейз, – вмешался Юэнь. – Или вы фетишист?

– Зато они удобны, когда нужно что-нибудь достать с высокой полки… – Юэнь не нашелся что ответить. – Приятно было с вами встретиться.

– Мне тоже, – на ходу тихо произнесла София.

Сидя на своем месте в партере и прикрываясь программкой, Чейз рассматривал лоджию Юэня. Еще до начала представления, околачиваясь в вестибюле, он заметил, что двое телохранителей китайца спустились вниз. Очевидно, в опере они ничего не смыслят. Будет большой удачей, если охранять Юэня и Софию останутся лишь два человека.

А с теми двумя охранниками в коридоре он справится, когда придет время.

Представление шло уже минут двадцать. Чейз встал с кресла и под недовольные восклицания соседей стал протискиваться вдоль ряда, потом вышел в вестибюль и поднялся на второй этаж. Как он и рассчитывал, билетеры ушли, поскольку все посетители сидели в зале.

Остались только двое вооруженных охранников.

Чейз выглянул из-за угла. Громилы стояли почти прямо напротив выхода из лоджии Юэня. Один устало прислонился к стене возле пожарного шланга на огромной катушке. Другой нервничал и пальцем постоянно оттягивал воротник.

Эдди расстегнул смокинг и вышел из-за угла. Или, точнее, вывалился пошатываясь. Охранники вспомнили о своих обязанностях и приняли соответствующие позы. Подойдя ближе, Чейз заметил, что у обоих в ушах торчат маленькие микрофоны, провода от которых по шее спускаются в карманы пиджаков.

– Эй, ребята! – невнятно, но громко произнес он. – Мне надо освежиться. Я вроде как набрался, сейчас стошнит, а туалет не найду. И все надписи на китайском! Представляете? – До охранников оставалось пять метров, три… – Куда идти-то?

Один из них ткнул толстым пальцем в вывеску на стене. Направления были указаны как иероглифами, так и на английском. Кроме того, имелись даже понятные вне зависимости от знания языка символы мужчины и женщины.

Чейз покосился на вывеску:

– О, по-английски! Ну я и хорош! Спасибо, ребята.

Он глупо улыбнулся. Охранники усмехнулись в ответ – и Чейз послал кулак в лицо ближайшего из них.