Текст книги "Вены магии (ЛП)"

Автор книги: Эмма Хамм

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 16 страниц)

– Вопреки всему.

– Он больше, чем я представляла.

– Когда-то давно в этом замке жили тысячи фейри.

– Такое вполне возможно, – она робко протянула руку, не зная, захочет ли он ее поддержку. Он вряд ли нуждался в ее руке. Но она поймала его мизинец своим. – Мы пойдем внутрь?

– Я не знаю, насколько это опасно.

– Может, пойдем вдвоем и проверим?

Он поежился, словно даже предложение было неприятным.

– Ты не пойдешь в тот замок, пока я не буду убежден, что он безопасен.

– Я думала, мы уже говорили об этом.

– Да, и я повторю. Это опасное место для людей, Сорча. Оставайся тут, чтобы я не переживал за тебя, пока чищу замок от оставшегося зла, – он скользнул пальцем под ее подбородок и потянул, чтобы она посмотрела ему в глаза. – Ты понимаешь, Сорча?

– С каких пор ты такой властный?

– С тех, когда стал серьезно смотреть на роль короля.

– Мне это не нравится.

– И не должно. Тебе просто нужно слушаться, – он опустил руку и пошел к дворфам. – Даже не думай об этом, Сорча!

А Сорча думала об этом. Он должен был знать, как она ненавидела указания. Она хотела ступить на мост и увидеть его реакцию.

Она хмуро посмотрела на дыры и мох на перилах. Ей было бы просто пробраться к замку и исследовать его. И что он сделает? Он даже не смотрел на нее.

Часть ее знала, что идея была плохой. Она ощущала костями, что произойдет что-то ужасное.

Но гордость не давала ей забыть его приказ. Она грызла идею, как собака – кость, пока не выдохнула, пожимая плечами.

Она пойдет быстро. Мост не выдержит большой вес, но если Сорча будет прыгать между больших дыр, пробраться сможет. Подняв юбки, она прыгнула над ближайшей брешью к центру моста.

Он застонал так громко, что она была уверена, что мост сломается. Облака под ней точно ее не поймают.

– Сорча! – крик Эмонна опалил ее изнутри.

Камни сыпались под ее ногами. С колотящимся сердцем, тяжело дыша, она неслась по рушащемуся мосту. Каждый шаг казался последним. Грохот камней по земле под ней разносился эхом по каньону.

Мост перед ней дрожал. За ней он уже обвалился?

– Не смотри, – пробормотала она, прыгая с камня на камень.

Если посмотрит, поймет, в какой она опасности. Ей нужно было сосредоточиться. Попасть на другую сторону или упасть и разбиться.

Сорча уперлась ногами в камень, что уже падал. Она оттолкнулась, прыгнула и перекатилась на другой стороне моста. Воздух вылетел из ее легких, она оттолкнулась руками от земли.

Волосы упали перед глазами, но она все равно видела его. Своего огромного принца-фейри, несущегося по мосту, что рассыпался пылью за ним. Лицо Эмонна искажали гнев и концентрация, солнце сверкало на кристаллах его тела.

Она затаила дыхание, а он издал могучий рев, и мост разлетелся под ним.

– Нет, – выдохнула Сорча. Это не могло быть. Он не мог упасть и умереть. Не из-за ее глупой ошибки.

Дым и обломки поднимались от земли. Они кружились, как призраки, движение было неестественным. Он тоже станет призраком, обитающим в этом месте?

Кристальная ладонь впилась в край моста. Его человеческая ладонь следом сжала камень так, что он надломился.

– Слава богам, – пробормотала она и подползла к нему.

Сорча выглянула за край и улыбнулась с облегчением. Эмонн не радовался.

– Это еще не конец, солнце.

Она сжала его предплечье и сдула волосы с лица.

– Я не сомневалась, что ты справишься.

– Отпусти.

– Ты висишь на краю. Дай тебе помочь.

Он отпустил ладонь, которую она сжимала, и стряхнул Сорчу.

– Назад, Сорча.

В этот раз стоило его послушаться. Она подвинулась, освобождая ему место. Он рывком выбрался на край моста и перекатился к Сорче.

Эмонн опустил ладонь на грудь, которая быстро двигалась от дыхания.

– Больше так не делай.

Она склонилась над ним, ее волосы стали занавесом вокруг них.

– Ты не обязан был следовать за мной.

– Обязан, – сказал он, гладя большим пальцем ее скулу. – Ты перестанешь рисковать жизнью из-за любопытства?

– Вряд ли.

Эмонн застонал, повернулся на бок и поднялся на ноги. Он помахал дворфам, что стояли у края утеса. Уна и Циан были на вершине большого камня, опасно приблизились к краю, желая увидеть, в порядке ли они.

Им повезло. Желудок Сорчи сжался при виде моста. Остались только кости, торчащие из бездны.

– Смотри-ка, – сказала она, – похоже, мы тут надолго.

– Дворфы починят его. Как только решат, что хотят идти, они заговорят с камнями.

– Заговорят с камнями?

– Думала, они рыли туннели в горах? – Эмонн повернулся к ней, кристаллы сверкали в глазе. – Они просят камни двигаться, и те слушаются.

– Ах, – она кивнула. – Тогда нужно продолжать. Идем в замок?

– Нет.

– Но он там! – она указала на темный камень, нависающий над ними.

– Я вижу, Сорча.

– Нам туда и нужно.

– И это опасно. Проклятая фейри земля плохо обходится с людьми.

– Я уже была у Неблагих, – сказала она, упирая кулаки в бока. – Ты говоришь, что этот замок опаснее Темного замка? Если так, то не стоит вести сюда твою армию.

– Где ты была? – его глаза вспыхнули гневом. – Я забыл об этом.

– Да, королева была ужасной, – взлетела еще стая птиц. Ветер дул вокруг них, убирая пыль от рухнувшего моста, раскрывая стены. – Точно не хочешь войти?

– Мы ждем, пока дворфы сделают новый мост.

– Сколько это займет?

Он указал на дворфов. Она видела, что их губы двигались, но крики не было слышно.

– Как только начнут строить, они быстро закончат.

Сорча фыркнула. Дворфы устраивались на ночлег, и она не винила их. Они начнут строить с рассветом, если повезет. Эмонн загнал их, все устали.

Они заслужили немного отдыха.

Она тряхнула головой и пошла по тропе. Здания были вокруг дорог, что тянулись от моста. Она представляла тут дома, ведь вряд ли в замке жил кто-то, кроме королевичей и их слуг.

Плющ покрывал стены зданий и защищал башни, окружающие город. Готические завитки и высокие шпили указывали, что тут жили мастера и художники.

– Сорча? Сорча! Что я сказал?

Она закатила глаза.

– Ты сказал, что останешься ждать дворфов. Я не хочу спать на краю утеса.

– Вернись!

– Нет.

Она услышала его рычание, камешки загремели, когда он пошел за ней к центральному двору.

– Мне не нравятся призраки, – буркнул он, догнав ее.

– Их не бывает.

– Мы в Другом мире. Все возможно.

– Тогда мне нужно их встретить.

– Не говори так, прошу.

Сорча усмехнулась.

– Нас кто-то преследует, Эмонн?

– Нет.

– Я явно слышу шаги кого-то еще.

– Хватит!

6

Призраки замка

Краска облетела с гниющего дерева перил огромной лестницы, покрывшейся мхом и лозами. Двери были вдвое выше Сорчи, потрясали величием и возрастом.

– Так это ощущалось? – спросил Эмонн.

– Что?

– Подходить к двери замка на Гибразиле и гадать, что за ней?

– Да, – ответила она. – Так это и ощущалось.

– Я недооценивал твою храбрость.

– Или мою глупость, – добавила Сорча с улыбкой. – Я была вспыльчивой, когда прошла в твой тронный зал.

Она прижала ладони к дереву и толкнула. Удивительно, но ее ладони не разбили двери. Эхо скрипа вызвало дрожь на ее спине, но двери открылись и не упали с петель.

Это было началом.

Сорча посмотрела сквозь паутину и спутанные лозы. Тени плясали на стенах, вряд ли они были от растений. Гоблины? Тени были похожи на сгорбленных существ, которых она видела в замке Неблагих.

Эмонн опустил ладонь на ее плечо и убрал ее за себя.

– Я войду первым.

– Ты разве не боишься призраков?

– Не так сильно, чтобы рисковать тобой, – он усмехнулся. – Верь в меня немного, солнце.

– Я никогда в тебе не сомневалась.

Его фырканье разнеслось эхом, пока они шли по главному залу.

Замок короля Нуады Среброрукого был роскошным, как она и представляла. Витражи украшали окна в коридоре, цветные лучи падали на черно-белый клетчатый пол, где не хватало нескольких кусочков мрамора.

Лозы росли на стенах, и большие голубые гортензии выглядывали в трещинах. Золото мерцало на стене рядом с ней. Сорча шагнула ближе, подвинула плющ и отпрянула с воплем.

Глаза глядели на нее.

Эмонн прижал ее к своей груди.

– Это картина.

– Я думала… выглядело как…

Он прижал ладонь к ее животу и склонился, смеясь ей на ухо.

– И кто боится призраков?

– Видимо, мы оба. Чьей гениальной идеей было пойти сюда на закате?

– Думаю, твоей.

– Точно. Королева плохих идей.

– Идем, Сорча. Мы всего пару шагов прошли.

– Теперь ты хочешь посмотреть, – проворчала она и отодвинулась от него. – Что это за тени?

– Стекло.

Она подняла взгляд. Витраж над ними был с силуэтами человека и фейри среди природы, созданными дымом и смолой.

– Странно.

– Тактика запугивания, которую знают многие фейри.

– Я не думала, что Благие фейри захотят портить такую красоту.

Он помрачнел, пронзил ее взглядом.

– Это создали не фейри.

– Фоморианцы?

– Скорее всего.

Он повернулся и пошел по коридору как хозяин. И он был таким. Прямой потомок Нуады, только он и мог забрать это место.

Эмонн всегда оказывался в забытых местах, отметила Сорча. Их ноги оставляли следы на пыльном полу. Некоторые цветы поднимали головки, когда она проходила мимо, тонкие лозы тянулись к ней.

– Растения ни с кем так не делают, – Эмонн прищурился, глядя на зелень.

– Делают. Они просто хотят внимания.

– От тебя.

Она перебралась через дерево, которое упало, пробив стену и рухнув на лестницу, ведущую наверх.

– Они не делают так с фейри?

– Нет.

Он замер перед растением, что разрослось так, что покрывало всю стену.

– Иди сюда.

– Не знаю, хочу ли я. Они заинтересованы мною больше, чем другие растения.

– Я хочу кое-что попробовать.

– Я – нет.

– Сорча, – прорычал он.

Она скрипнула зубами и позволила ему сжать ее руку.

– Как думаешь, что случится? Это же просто растения!

– Это не просто растения. Это стражи, – он нахмурился, подняв ладонь нал ближайшей гортензией. – Эти цветы не из Другого мира, но они здесь.

– Думаешь, я как-то с этим связана?

Растение протянуло тонкую лозу и обвило ее палец. Теплая лоза поднялась к ее запястью, гладя ее чувствительную кожу.

– Думаю, за этой стеной растений что-то есть, – пробормотал он.

– Почему ты так думаешь?

– Лестница тут останавливается.

– Но продолжается за нами. Это может быть просто стена.

– Ты сказала, что в тебе кровь друида. Спроси у растений.

Сорча закатила глаза.

– Спроси растения, говорит он. Словно это возможно.

Лоза дернула ее за запястье. Эмонн поймал ее за бедра и притянул к себе, но растение не отпускало. Еще одна лоза поймала другую ее руку, и эта была толще и сильнее.

Сорча потрясенно смотрела, а за листьями на нее глядели зеленые глаза. Она слышала шорох ветра, но не ощущала его.

– Эмонн? – выдавила она. – Тут еще картина.

– Я ничего не вижу, Сорча.

– Только бы это была картина.

У уголков глаз появились морщинки улыбки. Она успела тихо заскулить, и лозы потянули ее еще сильнее. Ладони Эмонна соскользнули, кристаллы впивались в ее нежную кожу, а потом растения окутали ее.

– Сорча!

Она оказалась по другую сторону растений, которые давили листочками на нее сзади, толкая. Сорча быстро развернулась, надеясь, что проход там еще будет. Она не успела даже заметить Эмонна, растения плотно сплелись.

Стена мерцала, листья крутились, цветы поднимались, глядели на нее. Она нервно оглянулась.

– Тронный зал, – потрясенно сказала она.

Что еще сторожили бы цветы?

Розы покрывали стены, впиваясь шипами в камни, красный сок стекал из трещин как кровь. Нити свисали с потолка – остатки занавеса – и каждая гудела, пока Сорча разглядывала их.

– Это твои предки, – донесся голос из тьмы.

– Торин?

– Я не отходил от тебя далеко, внучка.

Он вышел из теней, посох стучал по потрескавшемуся каменному полу. Накидка свисала с его широких плеч, косы извивались среди длинных седых волос. Он выглядел тут иначе. Сильнее и увереннее.

– Что это за место? – спросила Сорча.

– Дом наших предков.

– Это замок Нуады Среброрукого. У меня нет тут прав, – она надеялась. Отчасти ей было не по себе, она не хотела, чтобы он называл ее потомком великого фейри.

– Тут ты ошибаешься. У тебя больше прав, чем у Нуады, вошедшего сюда.

Торин обошел ее, стуча посохом. Розы поворачивались с ним, крутились в воздухе, следуя за его движениями.

– Это замок Благих.

– Был, но до этого он был фоморианцем. И после – тоже.

– Как такое возможно? – спросила она. – Фоморианцы и фейри не жили бок о бок.

– Жили много веков.

Ее глаза расширились.

– И жили в гармонии?

– Да.

– Но это невозможно. Во всех легендах фейри и фоморианцы ненавидят друг друга.

– Легенды ошибаются. Отсюда начался наш народ.

– Говорите, друиды пошли от фоморианцев? Я думала, у нас кровь фейри.

– Мы пошли не от Туата де Дананн, – он остановился перед ней и улыбнулся. – Потому мы связаны с землей, морем и небом. Фейри и человек могут сделать фейри или человека. Фоморианцы и фейри создали другое.

– Друидов, – потрясенно сказала она.

– Именно.

– Почему ты говоришь это только сейчас?

– Ты бы поверила раньше?

Сорча взмахнула руками.

– Мне и сейчас сложно верить. Зачем я здесь, Торин? Это похоже на твой план.

– Да, я хотел, чтобы ты вернулась в этот замок.

– Зачем?

– Ты должна быть со своей семьей.

– Моя семья дома. Я оставила их, чтобы прийти сюда, так что дай причину лучше.

Он отошел на шаг, махнул розам, и они склонились его воле. Они расплелись, царапая пол и стены, пока не раскрыли большой витраж в форме солнца. Он был таким большим, что мог соперничать с деревом. Высотой с шестерых мужчин, а то и выше, тонкие кусочки соединялись в шедевр.

Свет упал в комнату, стало видно два трона в центре. Один почернел от огня, был обломанным, другой покрывали розы и шипы.

– Что это?

– Это троны нашего народа. Многие на них сидели. Нуада, Балор, короли и жрецы. Но это не первый король, который дал нашему миру облик, – Торин прошел к почерневшему трону, опустил ладонь на острый кусок. – Нуада Среброрукий создал империю Туата де Дананн. Он сражался, правил хорошо, – он коснулся лоз другого трона. – Эфниу, его жена, была фоморианкой, оставившей свой мир, чтобы быть с ним.

– Эфниу?

– Дочь Балора, короля фоморианцев. Она бросила все из-за любви к Нуаде. И, как его первая жена, даровала ему детей, каких мир не видывал. Детей, ставших друидами. Она боялась его, любила его, сидела на этом троне и распространяла добро и свет.

Сорча сглотнула.

– Это мне тоже знакомо, дед.

– Как и должно быть. Время повторяется снова и снова. Истории, легенды и мифы происходят и сейчас, пока мы говорим.

– Ты хочешь, чтобы я была королевой, – выпалила она. – Королевой друидов.

– Королевой Благих фейри.

Слова звучали смешно. Она? Королева? Сорча меньше всех желала трон.

– Я – не королева, – возразила она. – Я – повитуха, и это меня устраивает.

– Ты всю жизнь искала чего-то большего, чем воющие дети, кричащие матери и бордель.

– Это не значит, что я хочу быть королевой, – прорычала она. – Глупо даже думать о таком!

– Ты станешь хорошей королевой для фейри.

– Он не попросит, – ее сердце разбивалось, но она говорила честно. – Он будет величайшим королем в истории фейри. Он возьмет в жены Благую фейри и забудет обо мне. Я помогу ему народу, направлю его мысли, но он не сделает меня своей королевой.

– Уже делает. Он показывал тебя своему народу, произносил речи, и ты была рядом. Он оставил в тебе свое семя. Что еще ты хочешь? – Торин шлепнул ладонями по тронам.

– Слова, – сказала она. – Я хочу, чтобы он сказал это. Хочу, чтобы он попросил меня быть его королевой. Иначе я навязываюсь ему.

– Сорча, сделай это для своего народа.

– Кто мой народ? – завопила она. – Прошу, скажи мне, дедушка. Кому мне быть верной? Семья людей, растившая меня? Фейри, принявшие меня и проявившие добро? Или друиды, которые вдруг появились и просят от меня невозможного?

– Слушай сердца. Я читаю тебя как книгу, дитя. Ты хочешь отыскать свое место, а оно с нами.

Слова пробежали по ее венам и укоренились в ее душе.

– С нами?

– Думала, мы тебя бросили? Или что мы привели тебя в место, которое принадлежит нам, а не тебе?

Люди вышли из лоз. Каждый цветок, каждый лист, каждый стебель скрывал в тенях душу.

– Мы тебя ждали, – сказал Торин с улыбкой. – Века назад последний друид был в этих стенах. А теперь ты можешь забрать трон. Нуада – не твой предок, Сорча. Он бросил жену в глуши. Но Эфниу, мудрая и с добрым сердцем, вышла за другого. Ты – ее потомок.

– Ты хочешь, чтобы я пошла по ее стопам?

– Я хочу, чтобы ты взяла свое по праву. Это место, этот замок, этот народ – твои.

– Они его! – ее крик разнесся эхом, и несколько духов отпрянули.

Трон Эфниу задрожал. Листья трепетали, бутоны расцветали красными розами.

Торин указал на движение.

– Это уже не место фейри. Оно может быть чем-то большим, и только ты можешь сделать этот шаг. Присоединяйся к нам, моя милая девочка.

– Как будет выглядеть королева? – спросила она. – Как я буду править? Я могу лишь управлять ими.

– А что он собирается сделать?

– Помочь своему народу.

– Мечом Нуады? Тот меч управляет всем на его пути. Он уничтожил армию сам, потому что они застывали и позволяли ему рубить им головы.

Сорча сглотнула. Так он победил. А она-то гадала, как далеко он зайдет, чтобы вернуть трон.

Теперь она знала.

– Королева усмиряет Благого короля, – повторила она слова, которые давным-давно сказала ей Уна.

– Так всегда. Но сейчас время не для такой королевы. Сейчас, когда миры меняются, а время расплетается, нам нужна королева, которая будет говорить за всех нас, – Торин шагнул вперед и протянул руку. – Говори за друидов, за свой народ. За тех, кто имеет право на Другой мир не меньше фейри.

Сорча смотрела в его глаза, гадая, сколько в этом было правды. Он мог быть ее родней, но она не верила, что он не мог ей врать.

У Торина была своя выгода. Его слова были горькими и опасными. Пойдет ли она против Эмонна, взяв деда за руку?

Он улыбнулся.

– Я не пытаюсь тебя обмануть, Сорча. Мало друидов живы, и я не хочу, чтобы наш народ вымер.

Что-то было не так. Хмурясь, она потянулась к его руке, ее ладонь прошла сквозь его пальцы.

– Ты не настоящий.

– Настоящий для тебя, для нашего народа.

– Но ты не тут.

– Тебе не говорили, что в замке призраки? – его глаза окружили морщинки. – Друиды привязаны душами к земле. Мы не так быстро покидаем это царство.

– Так вы все… – она огляделась, ловя взгляды друидов у плюща. – Вы все мертвы.

– Да.

– Ваши души в растениях.

– И пыли, стекле и бетоне замка.

Глаза Сорчи наполнились слезами, она поняла масштаб этого решения. Это были не простые души, а ее семья.

– Если я это сделаю, вас отпустят?

– Нет, – Торин покачал головой. – Мы не этого хотим. Мы хотим быть тут, с тобой, придать значение жертвам, что мы сделали.

Сорча подняла ладонь и прижала к сердцу. Духи пропадали и появлялись. Торин трепетал перед ней, трон сиял.

– Это все ненастоящее, да?

Несколько духов заговорили, их слова были как шелест листьев осенью.

– Это настоящее.

– Нет. Это как алтарь, змея и все, что ты мне показал.

Духи отступили в зелень от ее слов. Зубы Торина сверкнули белым в его бороде.

– Ты не переставала меня впечатлять, внучка, но тут ты ошибаешься. Алтарь был настоящим. Это настоящее. Физическое то, что ты видишь, или нет, оно менее важным не становится.

– А если я займу трон?

– Ты сделаешь это и в физическом мире.

Она выдохнула и взвесила варианты. Титул королевы был тяжелым, и она не хотела его получать. Она не думала, во что выльются отношения с Эмонном. Он делал свой выбор, и она не могла управлять им.

Песок сыпался в песочных часах в ее голове, их время вместе тускнело.

Торин опустил ладонь на трон.

– Каким королем он будет без тебя?

– Лучше.

– Ты в это веришь?

Она не верила. Она уже видела, что он мог делать, слышала о его сражениях и видела следы мечей на его коже.

Вздохнув, Сорча подняла юбки и прошла к трону.

– Не думала, что соглашусь быть королевой с грязным подолом.

– Я меньшего от тебя и не ждал, – его ладонь задела холодом ее лоб. – Но тебя ждет более символичная регалия.

Магия пронеслась по ее телу как холодная волна воды. Сорча охнула и увидела, что ее платье пропало.

Плотная зеленая шерстяная юбка покачивалась вокруг ее бедер с золотыми нитями, изображающими листья, падающие на землю. Кожаный корсет обхватил ее ребра, заканчиваясь под грудью. Длинные рукава зеленого платья зацеплялись за средние пальцы, треугольники ткани согревали ее ладони.

Прекрасный серебряный мех укрыл ее плечи, мягкий и бесконечно теплый. Она тряхнула головой, рыжие кудри свободно ниспадали до ее талии.

Она приподняла бровь и посмотрела на деда.

– Мех и шерсть?

– Регалия нашего народа.

Слава богам, он не надел на нее наряд фейри. Она повернулась, вздыхая. Все души друидов смотрели на нее, лица были разрисованы синим, в глазах сияла надежда.

Во что она ввязалась?

– Ты пойдешь по стопам Эфниу, – сказал Торин. – Этот трон не делает тебя королевой, только твои дальнейшие поступки. Ты принимаешь этот титул?

– Да.

Она опустилась на трон с обеспокоенной головой. Была ли она готова к этому? Сорча была уверена, что нет. Ответственность уже давила на нее. И теперь ей нужно было заботиться о народе.

Веселье звенело в комнате, но Сорча едва слышала это. Лозы обвили ее запястья, шипы впились в чувствительную кожу.

– Торин? – позвала она. – Что происходит?

– Теперь мы проверим твоего возлюбленного.

– Что? Нет! Стойте!

Листья закрыли ее рот, розы расцвели поверх глаз. Она боролась с путами, дергая руками и шевеля ногами, пока шипы не впились в ее кожу. Кровь потекла по рукам, лозы сжались, удерживая ее.

– Эмонн!

* * *

– Сорча!

Лозы потянули ее сквозь стену, и он ничего не мог поделать. Его ладони еще ощущали ее тепло.

Он зарычал, поднял меч и ударил по листьям. Они не двигались, не пострадали от острого металла.

– Магия, – рявкнул он. – Куда ты ее дела?

Никто не ответил. Листья подпрыгивали, словно кто-то за ними смеялся. Отклонив голову, Эмонн взревел, ярость превратила кровь в огонь. Как они посмели? Призраки без облика не имели права оставаться на этой земле, еще и воровать то, что было его.

Он сжал кулаки и стал дышать медленнее. Должен быть звук, скрытая брешь в броне этого места. Фейри не строили замок, не оставляя тайн.

Растения ударили по нему лозами, с каждого шипа капал зеленый яд. Он отпрянул, поднял клинок как щит. Они оставили склизкий блестящий след на Мече Света. Эмонн с отвращением убрал меч в ножны.

Он найдет другой способ. Он повернулся и провел руками по стенам. Если бы это был его замок, он бы оставил камень, который двигался, чтобы открыть дверь в тайную комнату. Магия не всегда помогала. У фейри всегда был план побега.

За ним раздалось хихиканье.

Эмонн застыл, тут же потянулся к мечу.

– Где она?

– Тут.

– Ее тут нет.

– Тогда она там.

Он развернулся. За ним было пусто, лишь тени плясали на стенах. Эмонн оскалился.

– Неблагой. Покажись.

– Нет.

Меч Света запел, когда Эмонн снова его вытащил. Острый край сиял, он поднял меч над головой и указал на тени.

– Приказываю ответить мне.

Смех стал громче, одна из теней отделилась от остальных. Форма была как у человека, но он знал, что эти существа умели обманывать. Заметив его взгляд, тень помахала.

– Нет.

– Приказываю.

– О, как мило. Он знает, как использовать меч, – тень стала растением, которое дрожало от смеха. – Жаль, не знает, что делать с призраками. Развернись.

Он повернулся. За ним не было стены, там был овраг с туманом и блуждающими огнями.

– Что это за хитрости?

– С возвращением, брат, – заговорил ему на ухо мужской голос. – Думал, сможешь избегать меня еще дольше?

Эмонн повернулся, ударил по воздуху мечом. Клинок пролетел сквозь горло Фионна, не оставив ни следа.

Он прищурился.

– Ты какой-то мираж?

– О, куда хуже.

Было что-то не так с глазами Фионна. Эмонн видел гнев, безумие и страх в глазах, так похожих на его. Но он еще не видел такого ликования.

– Ты думал, что сможешь прийти сюда и… что? Взять новый трон? Эмонн, – Фионн цокнул языком. – Как мелочно. Что не так с моим?

– Я бился с тобой пять лет.

– И хочешь, чтобы я поверил, что ты закончил? – волосы Фионна соскользнули с его плеча водопадом золота. – Это необычно. Я знаю, что ты не закончил. Так что ты затеваешь?

– Наш народ истекал кровью достаточно долго.

– И не поэтому, – прорычал его близнец. Фионн прыгнул, пронесся сквозь Эмонна дождем ледяной боли. – Что ты тут делаешь?

– Я уже сказал, – Эмонн отшатнулся и вонзил меч в пол. Что Фионн с ним сделал?

– Ты скрываешь правду. Недоговариваешь, брат, и это злит нас обоих.

– Я не злюсь.

– Но будешь, – Фионн потянулся к нему, пальцы сжались в воздухе перед лицом Эмонна. – Мы с тобой были близки когда-то. Как близнецы. Что ты сделал с нами?

– Это выбрал не я, ты знаешь.

– Разве? Ты всегда был любимым сыном, ведь родился первым. Пока ты бился, убивал и калечил наших союзников, я чинил мосты, которые ты сжигал, – прорычал Фионн. – Скажи, брат, разве не ты это сделал?

Ладони Эмонна стали потными, рукоять Меча Света выскользнула из его хватки. Он не мог ответить брату. Обвинения были правдой. Эмонн всю юность наполнил плохими решениями и войной. Фионн учился быть королем, заполнял голову старыми предрассудками.

– Мы оба виноваты, так ведь? – спросил Эмонн. – Я был плохим братом, но это ты ударил меня в спину и оставил повешенным.

Фионн закатил глаза.

– И мы снова жалеем Эмонна? – он пропал и появился за Эмонном. – Ты заслужил быть на виселице.

– Я ничего плохо не сделал.

– Ты не подходил этой семье. Чудовище.

– Я хороший. Я всегда был хорошим, и я не позволю тебе и дальше пользоваться нашим народом.

– Если так хочешь, бери, – Фионн указал поверх плеча Эмонна на неровный трон. – Бери свой новый трон, стань королем слабых и глупых.

Там был трон Нуады, почерневший от долгих лет войн. Металлические края изогнулись и потрескались. Они были достаточно острыми, чтобы порезать горло тому, кто подойдет близко.

Идеально для Эмонна. Трон пережил больше, чем Фионн мог представить, больше, чем Эмонн выстрадал.

Он ощутил ладони брата на плечах на миг, а потом тот пропал. Эмонн оглянулся. Туман мешал видеть. Дрожь пробежала по его спине, он ощущал чей-то взгляд на себе.

Он должен был занять трон? Он не знал, что могло произойти в таком месте.

Он переживал, что станет другим. Кем-то темнее, опаснее, ближе к его роду, чем он хотел быть.

Его сапоги били по полу, твердые и утешающие в невесомости тумана. Трон был его по праву рождения, был символом всего, ради чего он боролся всю жизнь. Он заберет его любой ценой.

Как он и ожидал, духи с ним не закончили.

Как только его нога опустилась на первую ступеньку трона, тихий голос зазвучал за ним:

– Эмонн?

– Нет, – простонал он. – Не это. Только не это.

– Сынок? – королева Нив, самая красивая Благая фейри в истории, вышла из тумана. Он глядел на нее с болью в груди, словно кто-то пробил мечом его сердце. – Мой любимый мальчик.

– Прошу, не делай этого, – простонал он.

– Что ты делаешь в таком месте, мой щит?

Детское прозвище заставило его зажмуриться.

– Ты не настоящая. Тебя тут нет.

– Эмонн, конечно, я тут, – он вздрогнул, ее ладони коснулись его щек, нежно погладили следы ран, что стали гладкими от времени. – Что они с тобой сделали?

Хоть он знал, что это была ловушка, он не выдерживал. Он шумно выдохнул, притянул маму к себе. Она была такой маленькой и нежной в его сильных руках. Он переживал, что сломает ее.

– Мой щит, – она гладила его волосы. – Тише, Эмонн. Я тут.

– Это невозможно, Mathair. Ты не можешь быть в этом искаженном месте.

– Я пришла, как только ощутила тебя. Что ты тут делаешь? – она отодвинулась, посмотрела на него, что-то в нем зажило, когда она не отдернулась.

– Фионна нужно остановить, Mathair.

– Твой брат старается. Мы не можем просить о большем.

– Этого мало.

– И ты пришел сюда? Из всех мест? – Нив огляделась, тревога окружила ее глаза морщинками. – Я никогда не понимала твою одержимость дедом. Мы с ним никогда не ладили.

Он помнил. Их ссоры были тихими, какой была его мама, но достаточно сильными, чтобы все уходили из комнаты. В ней была доброта, но она была одной из Туата де Дананн, поддерживающих старые традиции.

– Мой дед был хорошим, принес много перемен нашему народу.

– Пока мы не убрали его с трона, – ответила она. – Эмонн, не делай этого.

– Я должен.

– Если заберешь этот трон, сколько пробудешь на нем? Ты покажешь народу, что можно лишить короля трона. Они будут делать это снова и снова, и Другой мир станет руинами. Пусть все остается, как есть. Так безопаснее.

Эмонн скривил губы. Она так говорила ему задолго до того, как его близнец вырезал будущее на плоти Эмонна.

Ее ладони на его челюсти повернули его к ней. Он тонул в ее жалости, в печали в ее глазах.

– Сынок, не садись на тот гадкий трон.

Ее слова резали до костей. Он притянул ее ближе, коснулся губами ее лба. Он зажмурился и сказал в ее кожу:

– Я очень тебя люблю. Воспоминания о тебе помогали мне жить долго после изгнания. Я помнил, как ты расчесывала мои волосы, когда я был маленьким, пела колыбельные, шептала истории в темноте, когда отец злился. Хотел бы я говорить это лично тебе.

– Ты и говоришь.

– Тебя тут нет, – он сжал ее. – Но, кем бы ты ни была, нужно постараться куда сильнее.

Его мать растаяла в воздухе.

Эмонн скрипнул зубами, повернулся. Он широко раскинул руки и крикнул:

– Что еще? Что за зло ты запланировал дальше?

Ногти стукнули по пику его темного трона. Он был готов выхватить меч и пронзить призрака, повернулся с рычанием.

И замолк, Сорча обошла трон.

Они нарядили ее как принцессу его народа. Перья покрывали ее изгибы, каждое было позолоченным, старательно пришитым к платью. Золотые кусочки прилипли к ее пальцам, запутались в ее волосах, как звезды, усеивали ее плечи.

Она была красивой.

Его выражение лица исказилось, он отвернулся от нее. Это было хуже его матери, его близнеца. Те духи не имели права так ее искажать.

– Эмонн? – спросила Сорча. – Почему ты отвернулся от меня?

– Ты не Сорча.

– Тебе не нравится? Ты желаешь больше всего этот облик, так?

Он чуть не застонал. Ее ладони гладили его бицепсы, ласкали его, пока она смотрела на его лицо. Это был талантливый обманщик. Она выглядела почти как настоящая.

– Эмонн, – она склонила голову. – Поцелуй меня.

– Нет.

– Ты меня больше не хочешь?

– Ты знаешь, что это невозможно.

– Так почему ты не целуешь меня?

– Перестань, – его голос был хрипом. – Почему ты меня мучаешь?

Ее ладони гладили его грудь, задевали трещины и обводили разные раны.

– Порой мучения веселят. Идем, любовь моя, я тебе покажу.

Любовь ее. Он оскалился.

– Ты играешь нечестно.

– Я и не говорила, что буду, – она обвила рукой его шею, притягивая его ближе. – Идем, моя любовь, моя жизнь, идем со мной из этого ужасного места.

– Ты – не моя Сорча.

Не могла быть. Все были не теми, какими он ожидал их видеть. Почему его мать и Сорча были плотными, он не понимал. Но он знал, что этот поразительный призрак – не женщина, ради которой билось его сердце.