Текст книги "Вены магии (ЛП)"

Автор книги: Эмма Хамм

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 16 страниц)

– Я не говорил, что не помогу иначе, – Ангус закатил глаза. – Полегче, Нетронутый. Твоя вспыльчивость не изменилась. Иди за мной.

– Куда?

– Окрас помогла тебе, но она не сравнится с тысячами.

– А у тебя есть меч, что справится:

– Не просто меч. У меня есть меч Нуады.

Сердце Эмонна подпрыгнуло. Меч Нуады был легендарным, передавался по роду его деда. Никто не видел его сотни лет. Все реликвии изначальных Туата де Дананн давно пропали.

До этого.

– У тебя есть меч Нуады?

– Да.

– И ты никому не говорил до этого?

Ангус фыркнул.

– Кому бы я сказал? Твоему брату?

– Почему говоришь мне?

Они спустились по лестнице из тронного зала. Гостиная сменилась огромной системой пещер и туннелей, что уходили глубоко в землю. Система рычагов поднимала дворфов в больших шахтах. Все озаряла лава, текущая каналом из чанов сверху.

– Из всех королевичей Благих только тебе я доверил бы этот меч, ведь ты не пойдешь против моего народа.

– Почему это?

– Я сражался с тобой, Эмонн. Я видел, что ты можешь делать с мечом, и я видел, как ты обходишься с Низшими фейри. Ты не видел в нас примитивных существ, – отражение Ангуса в отполированных каменных стенах раскрыло его гримасу. – Надеюсь, я все еще могу тебе доверять.

– Прошло много времени. Я попал в беду из-за своих собратьев.

– Что такого?

– Можешь поблагодарить маленького человека за это.

– О? – Ангус повысил голос от любопытства. – Как она с этим связана?

– Она видела их как равных, хоть я не мог.

– Мне понравилась бы эта девушка.

– Точно.

– Но она глупо оставила тебя?

Эмонн зарычал.

– Я ее заставил.

– Ах, – Ангус вел его мимо дворфов-шахтеров, которые смотрели на жуткого мужчину, идущего среди них. Многие скрывались от его взгляда, хотя некоторые хмуро глядели. – Тогда не она глупая.

Он не мог спорить. Он глупо заставил ее уйти, но другого варианта не было.

Эмонн отказывался рисковать ею. Его брат попытался бы использовать ее как пешку. Благие бились бы, чтобы поймать ее, оторвать от него, творить ужасы, чтобы заставить ее говорить.

Она была невинной. Она не знала жизнь фейри, не знала, как защититься. Он хотел сохранить ту невинность до последнего своего вдоха.

Они миновали еще группу дворфов, и он сжал кристальный кулак, говоря себе, что скоро это кончится. Если у него будет меч Нуады, другие пойдут за ним. Дворфы могли отказаться сражаться, но он мог созвать много других существ.

Они пойдут за королем Благих фейри даже в ад. Или он их заставит.

Когда все будет кончено, он сможет отыскать ее.

Эмонн посерьезнел от мысли. Время шло иначе в ее мире. Она может постареть к тому времени, стать хрупкой, в морщинах. Он не видел еще старых людей. Их было сложно отыскать в Другом мире.

– Тут, – пропыхтел Ангус. – Постарайся остаться в здравом разуме, Эмонн.

Дворф был прав. Эмонн забывал, как легко он срывался. Крепости дворфов были лабиринтами, и даже самые умные фейри могли там потеряться. Ему нужно было следить за окрестностями на случай, если Ангус бросит его.

Ангус потянул за рычаг. Ведерко, соединенное с ним, упало, проливая лаву в желоб, оттуда она лилась в самую поразительную сокровищницу из всех, что Эмонн видел.

Золото тянулось, сколько хватало взгляда. Горы монет, камней и брони лежали друг на друге, словно не имели значения. Эти предметы должны быть на виду, на почетном месте. Он заметил корону, бриллианты блестели на прочном металле.

– Что это за место? – спросил он.

– Тут вещи, которые мы хотим забыть.

– Ты убрал сюда меч Нуады? – гнев пылал жарко в его крови.

– Я спрятал тут меч Нуады. О, борода! Ты успокоишься?

Он всегда плохо контролировал гнев. Давным-давно, когда война была в его крови, гнев мерцал по краям зрения, он ехал на волнах гнева, как капитан на корабле. Он хорошо умел убеждать людей, что не был в миге от вырывания им горла.

– Просто покончим с этим, – прорычал он.

– Хочешь получить оружие, что может изменить исход войны?

– Это меч моего деда, и я все еще не думаю, что он у тебя есть.

Ангус приподнял густую бровь и сунул руку в груду сокровищ. Золото посыпалось лавиной вокруг него, стекало волнами, что журчали, как вода. Звон бил по ушам Эмонна, и он едва терпел это.

Он смотрел, как Ангус вытянул руку из груды с самым красивым мечом в истории.

Клеом Солас. Меч Света.

Красные камни мерцали на рукояти, каждый был как капелька крови. Золотая рукоять была в форме пасти волка, глотающего остальной меч. Оружие было красивым. Свет мерцал на острие, руны на поверхности говорили о боях, что он пережил. И победил.

Ангус отодвинул руку, когда Эмонн потянулся за ним.

– Не так быстро. Ты знаешь легенды об этом мече?

– Да.

– Тогда ты знаешь, что он может делать.

– В нем сила манипуляции, меч вне ножен управляет разумами других. Да, я знаю, Ангус.

Дворф скривился.

– Я даю тебе очень сильное оружие, Эмонн. Прошу, отнесись серьезно.

– Знаешь легенды? – Эмонн хищно улыбнулся. – Тот меч будет работать только в руке короля.

Ангус направил меч на живот Эмонна.

– На колени.

– Нет.

– Уйди.

– Нет, дворф.

– Покинь гору и не возвращайся.

– Ты закончил?

Ангус пожал плечами.

– Я хотел увидеть, говорил ли ты правду. Ты хочешь увидеть, король ли ты?

Хотел ли? Эмонн не знал. Он почти всю жизнь избегал своего наследия.

Он облизнул губы и протянул руку.

– Я давно смирился с наследием.

– Уверен?

– Дай мне меч, Ангус.

Хоть Ангус кривился с тревогой, он протянул рукоять Эмонну.

Облизнув губы, Эмонн сжал голову волка. Холодный металл ударился о камень, и огонь побежал по его крови.

Он охнул и отшатнулся, сжимая меч обеими руками, боясь его уронить. Пасть волка открывалась и закрывалась, словно пыталась проглотить клинок. Отчаянный стук его сердца разносился эхом, глаза Эмонна горели.

Пульс магии заполнил комнату, поднимая монеты в воздух, бросая их с гулом, что сотрясал стены пещеры. Эмонн сжал меч обеими руками, прося его замереть. Меч покорится его воле.

Волк выдохнул, и голубой огонь облизнул меч Нуады. Он раскалился, обжигал пальцы. Кристаллы появились на целой ладони Эмонна.

Эмонн при этом стиснул зубы. Он выдержит. Это была цена клинка, и он ее заплатит. Его тело выстоит боль, он отказывался проигрывать.

Он слышал вой волка в ухе, дед радостно смеялся.

– Вот и встретились, внук. Этот меч теперь твой.

Еще вспышка магии отбросила его плащ, а потом все замерло. Огонь остыл. Ветер утих. Он слышал только шумное дыхание дворфа, скрип кристалла, пока он убирал ладонь с меча.

– Что это за проклятая магия? – рявкнул Ангус.

– Это был мой дед.

– Так ты – Высший король Благих фейри?

– Видимо, так.

– Я не буду кланяться.

– Я и не ждал, – сказал Эмонн. Он указал мечом на дворфа и прорычал. – Что за реликвии ты прячешь в этом месте?

Ангус боролся, сжал ладонью горло, лицо побагровело. Его тело извивалось, рухнуло на землю, пока он боролся с магией клинка.

– Я отрежу язык, но не скажу, – выдавил он.

– Тогда будь свободен, старый друг.

Эмонн опустил клинок. Ангус обмяк, тяжело дыша, потрясенно глядя на Эмонна.

– Ты изменился, – отметил дворф.

– Время не на моей стороне. А теперь нужно поговорить об армии, которую ты прятал в этой горе.

– Тут нет скрытой армии.

Эмонн направил меч, приподнял бровь, когда Ангус сглотнул.

– Искаженные слова меня не обманут. Мы оба знаем, что ты говоришь не всю правду.

– Я не буду рисковать своими людьми.

– Не вынуждай меня заставлять тебя, Ангус.

– Тот, на чьей стороне я боролся, не опускался так низко.

Эмонн сглотнул и отвел взгляд от старого друга.

– Тогда выбирай мудро. Я не могу сделать другой выбор. Фионн должен пасть.

– У дворфов нет армии.

– Тогда найди ее. Быстро.

3

Сны ведьм

Капля жидкости сорвалась с флакона и упала на язык папы. Он был последним, кого она лечила, и самым упрямым. Сорча спорила с ним ночь за ночью, но он отказывался. Он ставил своих девочек выше, хоть страдал дольше них.

Она не хотела исцелять их одновременно. Кто знал, что было во флаконе, что дал ее дед-друид? Она не хотела рисковать их здоровьем, веря слову странного старика.

Бриана была первой, самой смелой, ей больше всех надоело болеть. Одна капля на ее язык, и они ждали. Они ждали днями, пока Сорча не разрезала спину сестры.

Она вытащила жуков, смотрела в шоке на мертвых насекомых. Они не двигались, не боролись, даже не вздрагивали.

Лекарство работало.

Сорча помогла всем в доме по очереди, вытащила жуков из-под их кожи. Чудесное вещество в сосуде ошеломляло ее, и его не становилось меньше.

Ее отец проглотил каплю. Его здоровые дочери обступили его, внимательно следили. Они молились, чтобы Сорча была права, и всем тринадцати не просто повезло.

Он посмотрел на их взволнованные лица и пожал плечами.

– Похоже, они уже не двигаются.

Розалин с визгом бросилась в его объятия.

– Ты исцелен! Ты будешь жить, папа!

Другие сестры приблизились. Они собрались в большой круг с отцом в центре, слезы текли по их щекам, смех звенел.

Сорча улыбнулась, убрала сосуд в мешочек и отошла от радости. Они все будут жить. Это было чудом, что должно было радовать ее душу.

Но она все еще была пустой.

Она помешала суп на огне и оставила их. Они заслуживали счастья. Их жизни были на пустых страницах, где можно было писать, хоть шрамы останутся навсегда.

С каких пор она стала такой холодной? Это была нормальная реакция после Другого мира?

Скорее всего. Это место, эти люди казались тусклыми после той жизни, что она увидела. Они не понимали магию или чудеса, что она делала. Их разумы были сосредоточены на них, а не друг друге. Простые деревянные стены, грязные каменные полы и сквозняки в комнатах делали ее сердце тяжелым.

Сорча скучала по фейри больше, зная, что они были. И не она их потеряла, а они решили отвернуться от нее.

Она выдохнула и убрала волосы с лица. Гибразил забрал все, что она знала о себе, и перевернул. Теперь Торин пытался вернуть ей подобие себя.

Кем она теперь была? Кем была эта женщина, которая видела фейри, исцелила чуму и ощущала, как сердце холодеет с каждым днем все сильнее?

– Сорча?

Голос Брианы привел ее в чувство. Вытерев потные ладони о юбки, она повернулась с фальшивой улыбкой.

– Да?

Ее семья собралась вместе и смотрела. На их лицах была тревога, кроме ее отца. Его расстроенный вид показывал Сорче, что он читал ее мысли.

– Что? – спросила Сорча. – Что такое?

– Ты не останешься с нами? – спросила Бриана.

– Нет.

– Ты поступишь правильно и исцелишь всех, кому нужна помощь?

– Да.

– Ты нас покинешь? – нижняя губа Розалин задрожала. – Мы только тебя вернули!

Бриана подошла и обхватила лицо Сорчи ладонями. Она заглянула в глаза Сорчи.

– Разве вернули?

Она должна была плакать. Должна была хоть шмыгнуть носом, потому что ее сестра была права. Физически Сорча была тут, но она оставила сердце в Другом мире.

– Нет, – сказала она так тихо, чтобы слышала только Бриана. – Боюсь, что нет, сестра.

Бриана прижалась лбом к ее лбу. От нее пахло травами и болезнью. Сорча помнила ее не такой, но запах останется в ее разуме.

– Ты никогда не была счастлива с нами, как бы мы ни старались.

– Я не была создана для этой жизни.

– Тебе суждено бегать с фейри, – Бриана отклонилась и поцеловала Сорчу в лоб. – Моя маленькая сестра-подменыш.

Их отец встал. Сорча поймала его взгляд поверх плеча Брианы, вздрогнула при виде слез там.

– Мы уже собрали твои вещи и добавили мешочек с тем, что приберегли.

– Я не приму деньги.

– Ты пойдешь спасать людей, дитя. Мы хотим помочь, чем можем.

– Я должна убрать жуков…

– Мы наблюдали за тобой, и папа уже согласился позволить нам вытащить их без твоей помощи.

Она нахмурилась. У них всех блестели глаза, они хотели отдать ей трудом заработанные деньги, оставив себя в бедности. Разве она не должна была что-то ощущать?

– Спасибо, – сказала она. – Я вернусь, как только смогу.

– Не надо, – Бриана сжала ее руку. – Мы всегда знали, что ты с нами на время, и было эгоистично задерживать тебя надолго. Иди… кем бы ты ни была.

Она должна была мешкать. Но не сомневалась.

Сорча обняла Бриану и остальных сестер. Она прижала ладони к щекам отца и звучно поцеловала его в щеку.

– Спасибо.

– Навещай нас.

– Постараюсь, – она развернулась и поспешила к двери, желая уйти как можно скорее.

Голос ее отца заставил ее застыть с ладонью на двери.

– И вернись к нему.

Она сжала кулаки.

– Попробую.

Она убежала из родного дома с двумя сумками под руками. Она оглянулась лишь раз, пока шла к дому больных. Сестры махали из окон, отец стоял у двери.

Они были хорошими. Они будут в порядке без нее.

Она проводила недели в домах больных ее городка. Целители звали это чудом. Что Бог послал ее убрать чуму.

Сорча не мешала им звать ее, как они хотели. Она поддерживала огонь сплетен, надеясь, что кто-то из фейри придет проверить.

Никто не пришел.

Геральт останавливал ее пару раз, с красными щеками и тревогой в венах.

– Сорча! Остановишься хоть на миг? Ты себя в гроб загонишь!

– Мне нужно помочь людям, Геральт, – она стряхнула его ладонь с руки. – Отпусти.

– Когда ты в последний раз спала?

– Дни назад.

– Сорча, знаю, ты хочешь помочь тем людям, но лучше не станет, если ты умрешь, – он убрал прядь, что все время падала ей на глаза. – Позволь тебе помочь. Иди поешь, поспи и вернись с ясными глазами и ясным разумом.

– Я не отдам этот флакон никому.

– Где ты его взяла?

– Фейри, – соврала она, проверяя температуру пациента, радуясь, что он был еще жив. Мужчина был так истощен, что она думала, что он умрет до того, как она вытащит жуков.

– Фейри нет!

– Верь, во что хочешь, Геральт. Но сейчас ты мешаешь.

Она толкнула его плечо своим. Он отшатнулся и упал на кровать, где она собирала мертвых жуков.

Его крик отвращения был музыкой для ее ушей. Она не стала ему помогать, даже не посмотрела на него, хоть и хотела увидеть потрясение на его лице.

Геральт сдался после этого. Его признания в любви угасли, и он вернулся в свое поместье. Он не должен был находиться рядом с жертвами чумы. Он отвлекал, а не помогал.

Сорча очистила свой город от зараженных и пошла в следующий. Она шла среди целителей, кричащих о лекарствах, мимо священников, благословляющих зараженных. Она пошла в дома больных.

Все, кого она касалась, исцелялись.

Ее пациенты разносили истории о рыжеволосой женщине, идущей среди них. Они видели ее заостренные уши, говорили, что она была Туата де Дананн, сжалилась над их народом. Другие говорили, что она была сидхе, ведущей их души по земле живых.

От вопросов Сорча улыбалась и интересовалась их здоровьем. Это было холодным, но она не хотела узнавать своих пациентов. Это было путем дальше. Исцеление было ступенью на пути к следующему этапу в ее жизни.

Она занималась пациентами, и те, кто уже не страдал от чумы, мучился последствиями. Их легкие были слабыми, тела – хрупкими, и она помогала им до конца.

– Сорча? – спросила девочка, которую она лечила. – Что это за звук?

Смех и крики звучали в коридорах дома больных. Хмурясь, Сорча встала и поправила фартук.

– Я не знаю.

Стук во входную дверь, за ним смех, был последней каплей. Никто не имел права беспокоить больных.

Разозлившись, она подбежала к двери, сжимая кулаки. Еще крик, в этот раз женский, распалил гнев в ней сильнее.

Широко распахнув двери, она посмотрела на группу мужчин, нависших над грудой лохмотьев.

– Как вы смеете? – закричала она. Люди на улицах замерли. – Вы не уважаете раненых?

– Ах, тихо, целитель, – ответил один из мужчин. – Мы просто веселимся!

– Вы мешаете моим пациентам. Прочь отсюда.

– Или что?

Сорча потянулась в тени за дверью и вытащила узловатый посох. Она нашла его в пути, и он лег в ее руки идеальным весом. Им она согнала разбойников со ступенек.

Мужчины рассмеялись.

– Ладно тебе, Рыжая. Ты ничего не сделаешь.

– Вот как? – она спустилась со ступеньки и замахнулась. Она держала край в руке, позволяя весу посоха сделать то, что ее рука не могла. Неровный конец ударил громкого мужчину по виску. Он упал как камень.

Другие уставились на нее.

– Ну? – она ткнула посохом в их сторону. – Я спешу, мальчики. Прочь отсюда!

Они подняли друга и убежали, хохоча.

– Придурки, – проворчала она. – Их в городе слишком много.

– И не говори.

Сорча вздрогнула и посмотрела на лохмотья. Точнее, на женщину в самой отвратительной одежде, что Сорча видела. Кусочки ткани трепетали без устали, женщина встала.

Ее черные волосы были спутаны. Сорча сбрила бы их. Грязь запятнала ее лицо, была под ее ногтями. Она пронзила Сорчу взглядом. Разноцветные глаза, голубой и карий, глядели в ее душу.

– Жалеешь бедных? – спросила женщина. – Или недостойных?

– О чем ты?

– Есть монета?

– У меня нет денег.

– Жаль, – странное существо плюнуло на землю.

– Почему те мужчины к тебе лезли?

– Звали меня ведьмой.

Сочувствие заполнило Сорчу. Эмоция потрясла ее, она давно такого не ощущала. Она погладила ладонью руку женщины.

– Меня тоже так звали.

– Ясное дело, целительница. Но они правы насчет меня.

Сорча отдернула руку, охнув. Ее ладони дрожали от желания перекреститься.

– Что?

– Я – ведьма, и я честно признаюсь в связи с Хорошим народцем. Я зову их, и они слушаются моих желаний.

Сорча приподняла бровь.

– Правда? Ты зовешь фейри, и они делают то, что ты им скажешь?

– Конечно.

– Фейри так не делают.

– Может, не твои фейри.

– Ты заключаешь с ними сделки? Снова и снова? Продаешь при этом душу, – Сорча тряхнула головой и повернулась к дому больных.

– Думаешь, ты знаешь фейри? – крикнула женщина.

– Знаю, – Сорча замерла на вершине лестницы. – Я провела больше времени среди фейри, чем ты представляешь. Заключать с ними сделки опасно.

– Эй!

Крик женщины звучал, пока Сорча закрывала дверь. Пусть идет следом, если хочет, но Сорча не будет спорить. Она не могла помочь женщине, что была по шею в долгах, которые придется отплачивать.

Дверь распахнулась, шаги зазвучали по коридору к ней.

– Я сказала «эй»!

– Я тебя слышала.

– Так почему не остановилась?

Сорча схватила полотенце из стопки.

– Я занята.

– Ты говорила с фейри?

– Да.

– Ты жила с ними?

Женщина оставляла следы грязи на полу, который Сорче придется мыть. Другие уборщицы убежали, когда она сказала, что они не нужны. Они бежали от воспоминаний о больных и умирающих.

Поджав губы, она указала на небольшую кухню.

– Сюда.

– Почему?

– Хочешь еды и воды?

Ей не нужно было продолжать. Женщина в лохмотьях повернулась и поспешила на кухню.

Сорча прислонилась к дверной раме и смотрела, как обезумевшая ведьма роется в шкафчиках. Она вытащила хлеб и сыр, бросила на подоконник сахар и сбила кружку воды.

Манер почти не было, но она была бы красивой, если бы помылась. Сорча могла различить красоту под грязью. Она не могла определить возраст ведьмы, хотя это было бы сложно, даже если бы та была чистой. Люди, что тяжело жили, всегда казались старше из-за запуганных глаз.

– Как тебя зовут? – спросила Сорча.

– Айслинг.

– Милое имя.

– Я бы сказала, чтобы ты передала это моей матери, но она мертва.

– А еще кто-то из семьи?

Айслинг замерла с полным ртом еды.

– Никого нет.

– Можешь остаться тут, если будешь помогать.

– Я не прошу подачек.

– Ты спрашивала про деньги, – сказала Сорча.

– Я не говорила, что буду работать за них.

– Ты ужасно грубая, да?

Айслинг широко улыбнулась.

– Так бывает после сделок с Неблагими.

Сорча села и смотрела, как ведьма ела. Что заставило ее заключать сделки с фейри? Она была такой глупой, что не переживала за свою безопасность?

Может, Сорча и не узнает. Айслинг доела в рекордное время, отклонилась и похлопала по животу.

– Забываешь, как хороша еда, когда несколько дней ходишь без нее.

– Ты не ела днями?

Айслинг пожала плечами.

– В некоторые недели люди хотят больше, чем в другие.

– Ты продаешь товары ведьмы?

– Я говорю с фейри для них. Как ты, видимо.

– Фейри уже не говорят со мной, – сказала Сорча, качая головой.

– Они отвернулись от тебя?

– Похоже на то.

– Потому ты делаешь себе имя? – Айслинг подняла ноги на стол. – Ты пытаешься вернуться.

– Как-то так.

– Ты пытаешься разозлить фейри, чтобы они вернули тебя, чтобы наказать. Ты безумна.

Сорча моргнула.

– Безумна?

– Фейри не мелочатся с теми, кого хотят наказать. Если натворишь тут дел, они не позволят тебе весело жить в Другом мире.

– Мне нужно вернуться.

– Есть сотни способов попасть в Другой мир, а ты выбираешь это? – Айслинг отклонилась и покачала головой. – Плохой план, целительница. Найди другой способ.

– Что ты предлагаешь?

Айслинг повернулась и сунула руки в складки одежды. У нее были карманы. Хоть Сорча не знала, где именно были карманы, а где – просто кусочки ткани.

Ведьма вытащила потертую кожаную книгу.

– Наверное, тут что-то есть.

– Что это?

– То, что я украла из Другого мира. Может, ты сможешь что-то понять.

Сорча взяла книгу и открыла наугад. Пустой пергамент быстро заполнился словами. Она узнала подпись, Скрибохаи, внизу каждой страницы.

– Ого, – воскликнула Айслинг над плечом Сорчи. – Она так для меня не делала.

Сорча разглядывала слова, читала чары темной магии, что требовали жертвоприношений животных и прочее. Одно слово выделялось над всеми.

Портал.

Она закрыла книгу и прижала к груди.

– Эй! – завопила Айслинг. – Я это читала!

– Это не для тебя.

– Откуда тебе знать?

– Потому что она не показала тебе слова. Я вижу магию друидов, а ты – нет.

– Чары выглядят интересно.

– Как и все чары, я уверена.

Айслинг дернула себя за лохмотья и окинула Сорчу взглядом.

– Я не знаю, во что ты ввязалась, целитель, но ты к этому явно не готова. Когда захочешь открыть портал, позови меня.

Ведьма развернулась и ушла. Она держала украденное яблоко в руке, словно бросала вызов всем приказать ей отдать его.

– Сорча, – крикнула ей вслед Сорча. – Меня зовут Сорча.

Плечи Айслинг задрожали от смеха.

– Сорча? Конечно, это ты. Весь Другой мир гудит твоим именем. Я была бы осторожна на твоем месте, Сорча из Уи-Нейлл. Фейри злятся на тебя.

Она смотрела, как женщина уходит из дома, смеясь всю дорогу.

Что ведьма знала, а Сорча – нет?

Она с тревогой сунула книгу под руку и приступила к работе. Пациентам было плевать, что она размышляла над новой информацией, и что ее будущее вдруг стало светлее. Они хотели, чтобы она кормила их, разминала затекшие тела и убирала за ними.

Дома больных были полны работы. Она убрала книгу, чтобы посмотреть ее позже, и занялась делами. Солнце село, когда она закончила.

Она ужасно устала.

Сорча прошла в свою комнату, тщательно помылась. Хоть кровавые жуки больше не угрожали ее жизни, она переживала насчет других болезней.

Голос Эмонна зашептал ей на ухо:

– Люди такие хрупкие.

Она улыбнулась от воспоминания. Он не понимал, какими хрупкими были люди на самом деле. Она видела, как дети умирали, падая в озеро не в то время года. Женщины болели из-за тугих корсетов, а мужчины умирали от пореза на ноге.

Смерть следовала за людьми, как любовница. Сорча почти ощущала, как она дышит в ее шею, ждет, когда та ошибется.

Она расслабила платье на плечах. Синяки покрывали ее спину от хлопков и ударов от некоторых пациентов. Она была готова к их жестокости. Она тоже была бы жестока, если бы смотрела в одно окно, неделями и месяцами ожидая исцеления.

Дома больных делали для смерти. Тут люди умирали быстрее, чем снаружи. Хоть она оставляла окна открытыми, в уединенных комнатах их не было. Воздух был спертым и холодным.

Ее платье упало на пол с тихим стуком, и она закончила мыться. От движения тряпкой она прикусывала губу. Она все отдала бы, чтобы опуститься в теплую ванну, пока Уна мыла ей спину.

Сорча прошла к кровати, уснула почти сразу, молясь, чтобы сны ее не беспокоили. Она слишком устала.

Но сны пришли. И необычные.

Она открыла глаза. Туман кружился, лестницы вели в бесконечную пелену и пропадали. Это был не обычный сон, и она не ощущала странное головокружение сна.

Сорча бодрствовала, хотя бы осознавала, что шла по сну. Хмурясь, она развернулась.

Ее ноги прикрывало хорошее платье. Не то, что она выбрала бы сама, значит, фейри влезли в ее сны.

Красный бархат ниспадал с ее плеч как кровь. Расклешенные рукава касались кончиков ее пальцев, широкая юбка расходилась от бедер, такая тяжелая и большая, что казалось, что все платье двигалось, когда она повернулась.

Ее волосы покачивались, собранные на макушке.

– Ах, – сказал мягкий голос, – смотри, как ты мила.

– Фионн, – прорычала она.

– Помнишь меня? Я польщен.

Сорча повернулась, пытаясь найти его в тумане.

– Как я могу забыть короля Благих фейри?

– Ты осмелела.

– Я отчаялась.

Ладонь коснулась ее талии. Сильная и до боли знакомая. Сорча повернулась и посмотрела на любимое лицо. Эмонн глядел на нее, голубые глаза пылали. Но это был не он.

Она отпрянула от маски, которой Фионн скрыл свое лицо. Это было жалкое подобие его брата.

– Что с тобой? – прорычала она. – Зачем тебе носить это?

– Не нравится? Я думал, ты будешь мягче, ведь тебе явно по нраву мой близнец.

– Ты больной извращенец.

– Ты и мой близнец в этом мнении сходитесь, – он притянул ее в объятия. – Рад снова тебя видеть, повитуха.

– Теперь целительница.

– Конечно. Как я мог забыть? Маленькая повитуха спасла всех от кровавых жуков.

– Ты звучишь недовольно.

– Да. Я всегда думал, что ты совершишь нечто важнее, чем спасение людей. В тебе было величие, когда мы только встретились, – он пожал плечами. – Ладно. Станцуешь со мной?

– Танец?

Сорча ощутила ткань спиной. Охнув, она вытянула шею, увидела сотни других фейри рядом с ними. И каждый был красивее предыдущего, Благие фейри прибыли к королю в мире сна.

Музыка зазвучала в воздухе. Скрипки и арфы играли джигу, и никто не мог усидеть.

Она ненавидела это. Ненавидела дальше больше, когда он притянул ее ближе, опустил ее ладонь на свое плечо и потянул ее в толпу.

– Чего ты хочешь? – прорычала она.

– Я не могу провести время с любимым человеком?

– Ты ненавидишь людей.

– Но не тебя.

Она хмуро смотрела на него, они дико кружились среди других фейри.

– Ты хочешь чего-то от меня.

– Ты не можешь насладиться ночью, а потом лезть в политику?

– Я не буду в этом сне вечно.

Его лицо переменилось, проступило нечто ужасное. Она хорошо это знала.

– Ты слишком умна для своего же блага, повитуха.

– Ты уже мне это говорил.

Он закружил ее по дуге у дерева, что росло в центре комнаты. Его корни стонали, пока они проходили.

– Где он?

– Кто?

– Не играй. Ты знаешь, о ком я.

– Понятия не имею.

Фионн притянул ее к себе. Она ударилась об его грудь так, что из легких вылетел воздух. Он сжал ее до боли в предупреждении.

– Ты знаешь, где он.

– Если бы я знала, разве не была бы с ним?

– Он отослал тебя. Прогнал из замка в твою жизнь, где ты живешь в грязи и руинах. Почему еще ты хочешь вернуться в Другой мир? Мир людей слишком прост для тебя.

На его лицо вернулось веселье. Будь она любой другой женщиной, он уговорил бы ее остаться с ним. Он был до боли красивым, с высокими скулами и слепящей улыбкой.

Фионн смотрел опасно. Острие было за его взглядом. Что-то в ярких синих глазах близилось к ненависти.

Она вспомнила, как встретила Эмонна. Он был в тронном зале в тени, свет упал на сияющие глаза. У него были те же глаза тогда, что и у его брата, полные тьмы и гнева.

Она легонько задела пальцами скулы Фионна, чуть ниже лазурного гнева.

– Ты так похож на него.

Эмоции кипели в его глазах, но он улыбнулся ей свысока.

– Я могу быть тем, кем ты захочешь, маленькая повитуха. Просто попроси.

– Ты не можешь быть им.

– Почему?

– Эмонн узнал то, что ты – нет.

– Что же? – прорычал он.

– Он научился отпускать гнев.

Фионн откинул голову и рассмеялся. Она дрожала в его руках, его гулкий смех сотрясал ее тело. Фейри плясали вокруг них, смеялись с ним.

– О, маленькая повитуха. Ты забавная. Думаешь, мой брат отпустил гнев? – его улыбка стала грозной гримасой. – Посмотрим, как ты ошибаешься.

Он развернул ее, прижал спиной к своей груди и сжал ее волосы. Он удерживал ее за шнурки в косе. Отклонив ее голову, он погладил ее горло.

– Смотри.

Она дернулась, не переживая, что ее волосы тянули за кожу головы. Он не имел права так ее удерживать. Она зажмурилась, свет вспыхнул в тумане, раскрывая картинки.

– Смотри, повитуха. Смотри, что выбирает твой возлюбленный.

Сорча не хотела открывать глаза, но искушение впилось в нее. Фионн врал. То, что он покажет, будет ложью, так что можно было посмотреть.

Она вглядывалась в туман. Свет и краски кружились, подстраиваясь под ее чувства, а потом пробрался звук.

Звенела сталь о сталь. Трещал хлыст, и песнь ветра свистела в кристаллах и камне.

Меч рассек густой туман. Эмонн вышел из вихря красок огня, словно победивший воин. Кровь была на его броне, стекала по трещинам его ран.

Но он был живым. И он был в порядке.

Сорча выдохнула с облегчением, которое жило недолго, он наступал к ней. Фионн удерживал ее, пока Эмонн рычал, взмахивая мечом.

Он бросился к ним с незнакомым клинком, сияющим на солнце, которого она не ощущала. Сорча охнула и зажмурилась, он поднял меч. Она вздрогнула у плеча Фионна.

– О, нет, – шепнул он ей на ухо. – Ты не хочешь закрывать глаза. Смотри на это.

Его пальцы впились в ее щеки, заставляя смотреть, как Эмонн вонзает меч в ее грудь. Призрачный клинок погрузился в ее тело, и она уставилась на мужчину, которого любила. Его лицо искажала гримаса холодной ненависти. Не было боли, ведь это был сон, но он смотрел свысока, словно она была просто зверем.

– Он рассекает мои армии, убивает сотни хороших людей, семьи которых ждут их возвращения, – прорычал Фионн.

Она смотрела на сияющие глаза и гадала, что случилось. Он был против смерти, когда она оставила его. Кристаллы впились в один из его глаз, остановили его на месте, и он мог смотреть только с холодным гневом.

– Ему плевать на наш народ. Ему важен только трон и его личная месть.

– Это не он, – она замотала головой. – Ему важны Низшие фейри. Он заботится о них.

– Ты так мила. Так наивна. Видишь меч в его ладони, маленькая повитуха?

Эмонн вытащил клинок из ее груди. Волчья пасть глотала сталь, сияющие красные глаза глядели на нее, пока он отворачивался от фейри, которого убил.

– Вижу.

– Это мой меч. Мой по праву меч нашего деда.

Она знала, кем был их дед. Видела, как Эмонн сидел на коленях у алтаря, просил древнего Туата де Дананн о совете.

– Это меч Нуады?

– Да. И только истинный король Благих фейри может им владеть, – он сжал ее талию так, что она заскулила. – И я – истинный король.

– Видимо, нет.

– Ты смеешь мне угрожать?

– Я устала от таких слов фейри, – прорычала она и вырвалась из его хватки. – Я не слабая девица, что боится тебя. Тебе лучше бояться меня, якобы король Благих фейри.

Он откинул голову и рассмеялся снова.

– С чего я должен это делать?

– Я знаю твое истинное имя, Фионн Мудрый.

Он застыл, хмуро глядя на нее, словно она совершила немыслимое.