Текст книги "Вены магии (ЛП)"

Автор книги: Эмма Хамм

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 16 страниц)

– Сокровищница в этой стороне? – спросила она.

– Да.

– Как далеко?

– Справа и вниз по лестнице.

– В подземелье? – она видела один раз темное подземелье замка. Там остались следы кричащих жертв. Она ушла, когда их крики стали невыносимыми.

– Под подземельем.

– Можно идти дальше?

Голос рассмеялся.

– Замок тянется глубоко в сердце горы. Ты найдешь многое в его глубинах.

– Это совсем не зловеще, – пробормотала она.

Края лоз висели перед подземельем. Растения уже возвращались. Мох покрывал следы, и только слабый запах дерна показывал, что она была на том же пороге.

Туман кружился у входа. Он двигался вяло, был скорее магией, чем водой.

Порыв холодного ветра вырвался из подземелья вместе с эхом криков.

– Я не хочу идти туда, – сказала она.

– Только так можно дойти.

– Почему Эмонн оставил меч в самом страшном месте?

– Никто не ходит в подземелья.

– Никто, кроме глупых женщин, которые хотят помочь, – исправила Сорча. – Зачем еще адекватному созданию ходить по этому жуткому месту?

– Ты ходила по двору Неблагих.

Она поежилась.

– Да. И то место было зловеще похожим на это.

– Неблагие собирают души как драгоценные камни. Они позволяют им блуждать по коридорам их темного замка, чтобы они не умерли полностью. Им нравится смотреть, как призраки переживают свои смерти снова и снова.

– Ясное дело. Это сходится со всем, что я помню, – сказала она, отодвигая лозу и спускаясь по длинной лестнице.

Каждый шаг плюхал под ее сапогами. Мох покрывал опасно скользкие ступени, но перил не было. Сорча прижимала ладони к стенам и шла, затаив дыхание.

Падение плохо кончится. Никто не будет знать, где она, кроме Циана и Уны. Она виделась с ними не так часто, чтобы они подняли тревогу сразу.

Она повторяла способы, как помочь с травмой головы, под нос:

– Проверь зрачки, они не должны быть расширенными. Если они расширены, не давай пациенту уснуть. Обмотай рану белой тканью, чтобы остановить кровотечение и следить, где еще проступит кровь из раны. Тысячелистник и полынь помогут остановить кровотечение и помешать внутреннему кровотечению.

Она чеканила указания по помощи раненым с каждым шагом. Это ее успокаивало. Она помнила, как исцелять, она не изменилась. Кровь друида была в ее венах, фейри работали вокруг нее, но Сорча осталась прежней.

Она могла повторять это снова и снова, но не была уверена, сколько в этом правды.

Внизу она прижала ладонь к груди с облегчением.

– Вот. Куда теперь?

Душа друида сжала ее руку выше локтя.

– Мимо камер.

– Да? – простонала Сорча. – Я не хочу туда идти.

– Ты хочешь в сокровищницу?

– Да.

– Хочешь подняться по скалам?

– Вряд ли я знаю, как это делать.

– Тогда иди вперед.

Вздохнув, Сорча пошла вперед, расправив плечи. Если ей придется пройти мимо душ жертв, она это сделает. Она не собиралась выглядеть напуганной.

Стук начался, как только она сделала шаг. Души любили бросать камни, греметь прутьями, чтобы она посмотрела на них.

Сорча не знала, видели ли их остальные. Эмонн не отреагировал, когда душа фейри с висящей челюстью прошла сквозь него. Сорча это видела и охнула от страха.

Он посмотрел на нее, как на безумную. Сорча знала, что видела – зеленое сияние мертвеца, а не магию. Это было то, что делало его живым.

Души не должны были проходить сквозь плотные тела.

Она говорила себе не смотреть. Камеры не были наполнены настоящими пленниками, то были остатки душ, что повторяли крики снова и снова. Она не могла им помочь.

Но она посмотрела. Сорча оглянулась на ближайшую камеру и тут же пожалела. Дриада, покрытая корой, похожая на мужчину, улыбалась ей. Дыра была на месте сердца, смола текла по его коже струйками.

– Здравствуй, милая девица, – сказал он, мышцы на лице дрогнули. – Хочешь помочь мне выйти?

– Ты мертв, – сказала она. – Тебе нет места в мире живых.

– Моя работа – напоминать таким, как ты, что их ждет в конце света смерти. Присоединяйся. Поделись красотой, а я спасу тебя от тьмы.

– Изыди.

Друид прижался к ее спине, пахло сосной и землей.

– Ткач, используй свою магию.

А она могла? Она посмотрела на духа фейри, гадая, как далеко простирались ее силы. Она могла заставить его замолчать.

Но был вариант лучше.

Предки вели ее, помогли создать нить из ее магии. Она плела ее в разуме, обвивала духа дриады. Она чуть потянула, пальцы плясали в воздухе.

Его глаза расширились.

– Что ты делаешь?

Сорча не знала. Ее маги я все, на что она была способна, ощущалось новым и блестящим. Пальцы изящно покачивались в воздухе, она изображала, будто вышивала гобелен.

– Я отпускаю тебя из этого королевства, – сказала она. Магическая нить между ее пальцев наклонилась. – Иди к своим предкам и семье. Расскажи о своих приключениях, ощути покой в их руках.

– Как? – дух посмотрел на свои руки, медленно теряющие облик. – Это невозможно.

– Ты заслужил право смерти, воин. Отыщи свою вечность.

– Что ты сделала? – он посмотрел на нее с ужасом в глазах.

– Я тебя отпустила.

– Спасибо.

Он растаял в воздухе. Она ощутила, как пропала его душа, пока энергия покидала ее тело. Каждый раз, когда она управляла фейри, она ощущала это глубоко в животе.

– Ты постаралась, – прошептал друид ей на ухо. – Вышло лучше, чем ожидалось.

Сорча не ответила. Управление даже останками души ощущалось неправильным. Потому она была в этом подземелье. Чтобы другие не управляли волей и разумом фейри.

А потом она использовала эту силу сама.

Пол стал скользким ото мха. Души трясли прутья темниц, кричали в гневе, пока голова Сорчи не заболела снова. Она не остановилась и больше никому не помогала.

– Там, – сообщил голос. – Сокровищница впереди.

Она увидела дверь. Петли с драгоценными камнями тускло сияли. Пыль на полу побеспокоили недавно.

Ручка двери была в форме змеи. Она поднималась с раскрытой пастью, ждала, пока ее ладонь опустится на металлическую поверхность. Скрипнув зубами, Сорча робко сжала серебро и открыла дверь.

Тусклый свет проникал в щели в стенах, соленый воздух попадал в комнату. Корни свисали с потолка, спутанные и кривые. Летучие мыши кричали над ней. Сорча едва видела их силуэты.

На изящных арках вырезали легенды и мифы. Туата де Дананн бились со зверями. Коридоры вели в стороны от комнаты, намекая на комнаты знаний и сокровищ.

Она была тут не ради богатств.

– Где он? – спросила она у душ друидов.

– В руках самого древнего короля.

– Какого?

– Иди в центр.

Она заметила движение теней. Она оглянулась, увидела призрака отца. Бусины были в его бороде, блеск его глаз вызвал ее тревогу.

– Дед, – сказала она.

– Ты точно хочешь пойти по этому пути?

– Есть много способов изменить будущее. Я хотела бы пойти по пути, где смертей меньше.

– Тогда ты выбрала правильно. В конце комнаты моя гробница. Меч в руках моего трупа.

– Ты все-таки мертв? – казалось, Балора невозможно убить.

– Даже самые древние существа должны умереть, дорогое дитя.

Ветер подул сквозь него, и он стал зеленым светом. Сорча глубоко вдохнула, пошла по широкому залу.

Гробница была довольно простой для того, кто так повлиял. Прямоугольный каменный гроб с простой крышкой. Никакая резьба не отличала его от многих солдат, умерших на этой земле.

От этого Сорча ощутила, как отношение к Балору смягчилось. Она провела ладонью по крышке, отметила крошки камня у ее ног.

– Ты выбрал простой гроб? – спросила она.

– Я не мог просить роскошь в смерти.

– Ты сделал хороший выбор.

– И я так думаю.

Может, она была похожа на деда больше, чем думала. Сорча склонилась к крышке и толкнула. Крышка стонала, шуршала, кричала в ее ушах, а потом упала на пол. Тяжелый камень треснул посередине.

Король Балор лежал, сцепив ладони на груди. Золотая корона обвивала его череп, плоть давно пропала. Ладони скелета сжимали рукоять Меча Света.

– Почему он оставил меч с тобой? – спросила она. – Это не твой меч. Так можно разозлить Нуаду.

– Нуада не знает. И если кто-то искал бы Меч Света, не стал бы смотреть мою могилу.

Он был прав. Она не стала бы проверять могилу Балора, ведь он скорее поднялся бы оттуда, чем держал бы легендарный Меч Света. Его пальцы обвивали рукоять, драгоценные камни блестели на каждом пальце.

– Мне… – она указала на труп, – вытащить его?

– Это не навредит, – веселье согрело голос ее деда.

– Я не хочу ничего сломать.

– Разве ты можешь навредить моему телу? Я мертв.

– Точно.

Казалось все еще неправильным трогать его труп. Сглотнув, Сорча коснулась пыли на его ладонях. Засохшая кожа соскользнула с гладких костей от ее прикосновения, упала, словно пергамент с высокой стопки. Ее чуть не стошнило.

– Я не думал, что у тебя такой слабый желудок, внучка.

– Ты трогал трупы раньше?

– Много раз.

– Не хочу знать, почему.

Его кости скрипели, она отодвигала пальцы. Одна ладонь отпустила меч. Сорча осторожно опустила руку в стороне, пока ее желудок сжимался.

– Труп не будет двигаться, – сказала она. – Тело мертво, двигается душа.

– Ты себя успокаиваешь?

– Тихо.

Она убрала вторую ладонь, кривясь, когда один из пальцев сломался в ее ладони. Не так она хотела отыскать меч. Почему Эмонн так хорошо его спрятал?

Пасть волка сияла в тусклом свете, рубины казались кровью. Магия окружала клинок. Туман был густым, змеился вокруг него.

Она не хотела касаться проклятого меча. Нуада был сильным фейри, раз справлялся с такой магией, но она не хотела трогать такое. Взяв себя в руки, Сорча сжала рукоять и вытащила меч из могилы.

Он был тяжелее, чем она ожидала. Сила меча тянула ее к полу, руки задрожали, кончик уперся в камень.

Мышцы содрогались. Она хотела бросить меч со скалы? Она могла забрать его с собой, заставить их преклониться перед Эмонном и перестать воевать. И не будет больше сражений. Она могла все закончить.

– Будущее в равновесии, – пробормотал Балор. – Теперь это твой выбор. Уничтожь меч, используй его или выбрось для других поколений.

Она видела, как нити магии обвивают ее. В отличие от ее нитей, эти были грубыми, неправильно сплетенными. Они не могли управлять ею.

Она порвала нити на разуме и выпрямилась.

– Где скала, где ждет Эфниу?

– Там проход к водам внизу, – Балор указал на коридор за ней. – Не упади.

– Не собираюсь.

Меч вдруг показался намного тяжелее. Он волочился по земле, высекая острием искры из камня. Она не остановилась, хотя от звука могла пойти кровь из ушей.

– Мне плевать, что ты хочешь остаться, – рычала она на меч. – Ты причинил достаточно бед мне и моим. Жди следующего отчаявшегося поколения.

Меч будто стал еще тяжелее. Сжав рукоять обеими руками, Сорча тянула его по коридору, видела свет в отверстии пещеры.

Соленые брызги попали на ее кожу задолго до того, как она дошла до края. Соль жалила порезы на руках от шипов, с которыми она столкнулась в саду, наполняла рот горечью. Волны бились о камни, пена попадала в пещеру.

Сорча не мешкала в этот раз, напрягла руки и толкнула меч с края. Он дико крутился в воздухе, рубины били светом по глазам.

До того, как он ударился об волну, рука появилась из воды. Изящные пальцы поймали рукоять, удержали его на миг на плаву, а потом унесли в глубины.

– Вот и славно, – выдохнула Сорча, сбрасывая следом камень на всякий случай.

Она застыла, когда за ней прозвенел голос Эмонна:

– Что ты наделала?

9

Приглашение

Эмонн смотрел, как она сбросила меч за край, его решимость разбивалась на тысячи кусочков. Меч его дедушки, его наследие, пропал.

Он видел, как рука поднялась из волн и сжала меч. Если бы она просто выкинула его в море, он мог бы его достать. Но он знал когтистые пальцы. Фоморианец уговорил ее и забрал реликвию себе.

– Что ты наделала? – спросил он.

– То, что ты должен был сделать уже давно.

– Тот меч был единственным шансом на победу в войне!

– Ты в это веришь? – она повернулась к нему, облако рыжих волос растрепалось в гневе. Ее щеки стали красными, пока она пронзала его взглядом.

Его женщина была страшной в гневе. Он почти даже не хотел ругать ее, трясти так, чтобы зубы застучали. Зачем она сделала это? И именно сейчас?

– Сорча, то была реликвия Туата де Дананн! Она могла поставить Фионна на колени. Мы победим с тем клинком!

– И ты использовал его против своего народа. Я этого не потерплю!

Ее слова терзали его сердце, оттолкнули его на шаг.

– Думаешь, я использовал его против нашего народа?

– Может, ты не заметил, что использовал его. Я сказала Кейт, что…

– Кейт? – он тряхнул головой, провел пальцами по прядям волос. – Сорча, Кейт не хочет тут быть!

– Никто из них не хочет!

– Так ты обо мне думаешь?

Все стало понятным. Он был занят, за многим следил. Он понимал, что она хотела быть с ним. Эмонн скучал по ней всей душой, но не мог отвлекаться.

Каждый раз, когда он был рядом с ней, его душа парила. Он хотел коснуться ее волос, обвести ее упрямо сжатые губы, прогнать кошмары, что донимали ее.

Но не смог. Он видел ошибку в том, что отстранился.

Эмонн подошел к ней, сжал ее холодные ладони и прижал их к моему сердцу.

– A chuisle mo chroí, – выдохнул он. – Пульс моего сердца, это я виноват. Я никак не управлял дворфами. Они хотят быть в своих горах, чтобы никто им не указывал, что делать. Там много солдат, что хотят биться с Фионном, и те, кто не хотят. Я не заставил бы солдат идти на поле боя. Это верная гибель для них.

– Так почему ты бился с Фионном, когда я просила не делать этого?

Он убрал спутанные кудри с ее лица.

– Я – генерал, и я ошибаюсь. Я думал, небольшой бой убедит его, что я не отступаю. Я ошибался.

– Что ты собирался делать с мечом?

– Я заставил бы Фионна отдать трон. Ему пришлось бы слушаться меч Нуады.

Ее зеленые глаза заглядывали в его, вопросы были в их изумрудных глубинах. Он знал ее достаточно, чтобы ожидать вопрос до того, как она его задаст:

– Так ты хочешь победить?

Нет. Он хотел биться, пока брат не падет на колени. Он хотел истерзать лицо Фионна, лишить его всего и отослать в глушь.

– Я не могу его ранить, – признался он. – Он – мой брат. Моя кровь.

Она прижалась в его объятия, ее холодные ладошки лежали на его груди.

– Я тоже не могла навредить родне.

– И теперь у меня нет выбора.

– Еще есть. Эмонн, мы можем сделать это вместе. Он не должен биться с нами!

Он покачал головой.

– Ты не захочешь лезть в политику фейри, Сорча. Поверь.

– Почему? Тебя растили среди них! Ты должен смочь подготовить нас к тому, что придет.

– Этого ты хочешь?

Он не хотел этого. Часть его раненой души не хотела возвращаться в замок, где его лишили всех прав. Они презирали его, боялись его, ненавидели его, потому что он больше не был красавцем, каким был раньше.

Эмонн знал опасности двора. Они вопьются в Сорчу острыми зубами и когтями, отчаянно пытаясь утянуть ее за собой в гневе на мир. Его чистое солнце загрязнят.

Он сжал ее крепче, прижал к сердцу, где она правила. Он не потеряет ее. Они не доберутся жадными ручонками до нее, пока он дышит.

Она посмотрела на него, слезы блестели в зеленых глазах.

– Эмонн?

– Если хочешь идти по этому пути, я пойду рядом с тобой, mo chroí.

– Тогда что нам делать?

– Правильно обратиться к королю можно, попросив аудиенции.

– Фионн вряд ли на такое ответит, – мелкие морщинки собрались между ее глаз. – Он может проигнорировать или отрицать, что слышал о таком.

– Особенно, раз это от меня.

– Что ты предлагаешь?

Он приподнял кристальную бровь.

– Ты спрашиваешь у меня совета в этой сложной ситуации?

– Конечно.

– Ты выбросила единственную реликвию, которая могла бы забрать трон у Фионна без крови.

– Эмонн, – она прикусила губу. – Я могу управлять фейри.

– Ты – самое очаровательное создание из всех, что я встречал, но ты не можешь управлять всеми.

– Я – Ткач. Я не рассказывала тебе, что это значит. Это друид, который может забираться в разум фейри и командовать ими.

Он вспомнил старые истории, повод, по которому они прогнали друидов из Другого мира.

– Это так?

– Да.

– И ты это можешь?

– Могу.

– Ты не сделаешь так со мной? – он лишь отчасти был серьезен, хоть и немного переживал. Сорча не пыталась до этого заставить фейри делать то, чего они не хотели.

– Эмонн, – возмутилась она.

– Я должен спросить, mo chroí. Так ты можешь управлять Фионном?

– Если я буду близко, думаю, смогу. Я пыталась во сне, когда он посетил меня, но я не была в этом сильна. Хотя подавила его.

– Думаю, с младшими фейри проще, – Эмонн покачал головой. – Нас тренировали в юном возрасте закрывать разумы. Фейри делают это, становясь взрослыми. Многие среди фейри могут заглядывать в мысли других, и проще обеспечить, чтобы никто не узнал, о чем ты думаешь.

– Потому он способнее меня.

– Ты практиковалась?

– Нет.

– Совсем? – он ощущал ложь в воздухе. – Сорча.

– Немного! С Кейт, которая просила доказать, что я друид. Я сделала только это.

– Тебе нужно тренироваться больше, если ты хочешь пойти по Замку Света с таким планом.

Он уже знал, какие тактики хотел применить. Хоть он еще злился, потеряв меч, это уже не было концом всего. У Сорчи была своя скрытая сила, брат о ней не подозревал.

Он сделает ее сильнее, чем она представляла. Они будут тренироваться день и ночь, чтобы она могла управлять даже им. А потом он будет верить, что она готова.

Сорча поняла его задумчивый вид. Она покачала головой и сказала:

– Нет, Эмонн, что бы ты ни думал. Я не стану инструментом для конца этой войны.

– Как еще нам его одолеть?

– Мы используем все варианты, но лишь потом заставим его встать на колени.

Он не мог представить другой способ, что усадит его на трон.

Эмонн знал, что она верила в добро фейри. Он видел это каждый день, когда она исцеляла их раны, игнорировала их страх перед ее народом. Даже дворфы, хоть и научились терпеть ее, шептали истории о ней за ее спиной.

Сорча не давала этому беспокоить ее. Она отдавала им весь день, а потом падала в кровать от усталости. Это в ней он любил и ненавидел одновременно.

Он хотел для нее безопасности и счастья. А это случится, только если он будет королем.

– Что ты предлагаешь? – спросил он со вздохом.

– Поговорим с ним сначала. Как это может навредить?

– Тогда я отправлю гонца? – он отпустил ее и покачал головой. – Не верится, что я позволяю тебе убедить меня так поступить.

– Почему хотя бы не попробовать?

– Он проигнорирует это. И тогда мы проведем тебя в замок.

– Если проигнорирует, тогда я буду учиться, – она с тревогой нахмурилась. – Хотя я бы не выбрала такой курс.

– Поклянись.

– Что? – она потрясенно посмотрела на него.

– Поклянись, что, если все провалится, ты согласишься сделать то, что я скажу, чтобы свергнуть Фионна.

Он затаил дыхание, зная без сомнений, что она будет спорить. Она всегда так делала.

Но порой Сорча его удивляла.

– Клянусь.

* * *

Прохладный ночной воздух окутывал плечи Сорчи, пока она спускалась по лестнице. Она проснулась в пустой кровати с откинутым одеялом и холодными простынями. Он ушел, и она не знала, почему.

Хотя это было не совсем так. Они помирились после того, как она выбросила Меч Света в океан. Так она думала.

А Эмонн все еще был далеким. Она часто ловила его в плену его мыслей, глядящего вдаль, даже когда дворфы кричали и поднимали кубки.

К ним приходило все больше фейри, и Эмонн отступал все глубже в свой разум. Это ее беспокоило. Это было виной Сорчи? Она нечаянно все ухудшила?

Ее ночная сорочка шуршала вокруг лодыжек, белая ткань трепетала на ветру, пока она спускалась по лестнице в главный зал.

Свет луны лился в витражи. Большое солнце отражалось на камне, серебряное и холодное, хотя должно быть теплым.

Эмонн сидел на темном троне, подперев голову кулаком.

Она замерла. Сколько раз она видела, как он так сидел? Ему нравилось быть там, где от его ожидали увидеть, даже когда никого вокруг не было.

Ей было не по себе, она выдохнула.

– Уже поздно, – она нарушила тишину. – Что терзает твои мысли?

– Многое, – его низкий голос вызывал дрожь на ее спине.

Эмонн не прекращал быть чувственным и пугающим во всем. Он отличался от других фейри. Он двигался необычно, но не с естественной грацией остальных.

Потому она так его любила.

Любовь. Казалось странным, что ее сердце привязалось к нему почти сразу после встречи. Она не знала, было ли это нормально, но в ее голове никогда не было вопросов.

Когда-то ее упрямое сердце решило, что хотело его, и у нее не осталось других дорог. Она шла за ним.

Его пальцы дрогнули, поманили ее к нему. Сорча с тихим шорохом пошла по каменному полу.

– Уже поздно, – сказала она с мягкой улыбкой. – Нам нужно отдохнуть.

– Мне все сложнее отдыхать.

– Твой разум занят.

– И не только это, – он похлопал по колену.

Она была крохотной, могла сидеть на его бедре и не переживать, что ее вес будет ему мешать. Сорче было проще забыть о его размере, ведь теперь она была часто в его присутствии. Но он был поразительно огромным, по сравнению с ней.

Его большая ладонь гладила ее спину.

– Кошмары мешали мне спать.

– Какие?

– Я переживаю, что ты совершишь неправильный выбор. Придет Фионн, растерзает эту землю и этот народ, и я снова проиграю.

– Нужно верить, любимый, – она прислонилась головой к его плечу. – Я все еще верю, что так лучше. Что мы все еще можем повернуть путь к чему-то добрее. Наши поступки влияют на наше будущее. И оно должно быть хорошим.

Он вздохнул.

– Ты права, но я все равно тревожусь.

– Ясное дело.

Она тоже о них беспокоилась. Война толкала к краю, заставляла осознавать, что время их жизни было ограниченным.

Никто не был готов умирать. Многие годы тянулись в будущем. Годы, что могли быть наполненными счастьем и жизнью. Семьей, животными, маленьким домом с огородом и садом. Не хотелось терять шанс на эти годы.

Сорча подняла ладонь, сунула под его расстегнутую рубаху и потерла его гладкую грудь.

– Ты собрал способных. Меня восхищает то, что ты переживаешь за них, но они точно могут о себе позаботиться.

– Я переживаю не за народ.

Она услышала дрожь в его голосе.

– Ты переживаешь за меня.

– Я не знаю, что делать, если я снова тебя потеряю.

– Ты будешь бороться за меня? – она отклонилась, глаза хитро блестели. – Если Фионн ворвется в замок и украдет меня, ты будешь бороться, мой рыцарь в сияющих доспехах?

Эмонн не хотел шутить. Он хмурился, погладил ее скулу.

– Если Фионн поймает тебя, он не будет долго сохранять тебе жизнь. Ты – человек, и твоя жизнь не нужна его планам.

– Он меня не убьет.

– Он сделает это, чтобы задеть меня.

– Эмонн! – вздохнула она. – Когда вы уже покончите с этой глупой войной? Вы – братья, вы должны разобраться.

– Фейри работают не так, как люди.

– Нет, но должны.

Он рассмеялся.

– Ах, моя яростная любимая. Ты видишь мир со светом в сердце. Хотел бы я так.

– Ты можешь, – заявила она. – Просто нужно попробовать.

– Я пытаюсь, mo chroí.

Он притянул ее в объятия, ее голова оказалась под его подбородком. Сверчки пели в ночи, воздух был уже не холодным, пока он касался ее. Сорча опустила пальцы в трещину камня, кусала губу, размышляя.

– Ты думаешь, – проворчал он ей на ухо.

– Я не знаю, как тебе помочь.

– Это ты не можешь исцелить. Тревога – не физическая рана.

– Мне не нравится, что я не могу тебе помочь.

Его сердце билось под ее ухом, уверенное и сильное. Каждый удар напоминал ей, что он был живым, но их время было ограниченным. Они столько пережили, страдали, но все могло рано оборваться.

Он гладил пальцами ее волосы. Сорча улыбнулась, когда он немного потянул. Она знала, что он накручивал пряди на пальцы и отпускал.

– Зачем ты это делаешь? – спросила она.

– Что?

– Накручиваешь мои волосы на пальцы снова и снова.

– Это помогает думать.

– Да? – Сорча прижалась к его ключицам, широко улыбаясь.

– А тебе неприятно?

– Нет.

– Хорошо, – прогудел он. – Я не хочу останавливаться.

Сорча запоминала такие мгновения. Ей не нужны были признания в любви при других фейри. Она хотела тихий вечер вдали ото всех, где они могли наслаждаться друг другом.

Но многое осталось невысказанным.

– Ты злишься на меня? – спросила она. – За меч?

– Mo chroí, в мире происходит столько всего, что злиться долго нельзя.

– Это да?

– Я всегда буду немного злиться из-за этого. Но это не встанет между нами.

Она сглотнула и кивнула.

– Если ты так говоришь.

– Сорча, – простонал он, гладя ее спину. – Что мне делать? Я не дам этому стоять между нами, ведь я знаю, какая жизнь без тебя.

– Как будто пропала частица тебя?

– Я был сам не свой без тебя. Я не хочу, чтобы это повторилось.

– И я была сама не своя, – призналась она. – Я многое отдаю, но знаю, что ты не дашь мне зайти слишком далеко. Я не знала, что могла делать, а что – нет, пока была дома. Даже отец заметил это. Что я оставила частицу себя тут.

– Я становился холодным, – ответил он. – Терял части себя, словно в наказание. Я забыл, что были те, кто любит меня, кто переживает, жив я или мертв.

– Я еще ни с кем такого не ощущала.

– Туата де Дананн верят в родство душ. А люди?

– Моя мама верила, – Сорча мягко улыбнулась. – Она говорила, что я встречу того, кто станет для меня важнее жизни.

– Мудрая женщина.

– Хорошая женщина, которая умерла слишком рано.

Его дыхание дрогнуло от упоминания о смерти. Может, она поспешила, и он переживал за нее до сих пор. Не стоило говорить ничего темного.

Он сжал ее плечи.

– Туата де Дананн не как люди. Мы не женимся со священниками в церквях с колоколами.

– Ты знаешь об этом? – она опустила голову на его плечо, смотрела на строгий профиль, озаренный луной. – Зачем ты собирал информацию о человеческих браках?

– Я пытался найти священника, которого можно безопасно привести в Другой мир, но их не было возле кругов фейри за последнюю неделю. Они не поддерживают старые обычаи.

– Они держатся подальше от старой религии. Они в нее не верят, – Сорча сморщила нос. – Эмонн?

– Я хочу тебя уберечь. Если я умру, ты должна получить все мое без возражений.

Все встало на места. Она отодвинулась, шлепнула ладонями по его плечам.

– Ты просишь меня выйти за тебя?

– Полагаю, да, хоть способ не лучший.

– Полагаешь?

– Это делается не так?

Она застонала, откинула голову и посмотрела на потолок.

– Нет, это ужасный способ сделать это.

– Что мне делать?

– Мужчины становятся на колени! Они стараются сделать предложение романтично! Они не спрашивают посреди ночи, потому что она застала его тут.

– Я бы сделал это завтра утром, но сейчас момент казался подходящим.

– У тебя даже будет кольцо для меня?

– Кольцо? – он нахмурился. – А нужно?

– Обычно, да.

– Тогда мы отложим это, пока я не сделаю предложение должным образом.

Сорча выдохнула, отчасти смеясь, отчасти недовольно вздыхая.

– Я уже знала, что ты сейчас сделаешь.

Он отклонился в шоке.

– Это не должно быть сюрпризом для женщины?

– Порой есть ощущение, что это скоро произойдет.

– Вы не говорите о браке заранее?

– Некоторые говорят, но многие женщины удивлены, когда мужчина делает предложение.

– Это звучит ужасно, – фыркнул он. – Такое решение должно быть общим согласием. Если это сюрприз, как мужчина может быть уверен, что она не сделала выбор под давлением?

– Не знаю.

– Я так с тобой не сделаю, – он решительно сжал губы. – Теперь ты знаешь о моих намерениях. Я бы хотел жениться на тебе, прости, что ты не знала о моих мыслях. Прошу, не спеши и обдумай решение.

Он ее погубит. Сорча покачала головой.

– Я знаю, как хочу ответить.

От тревоги в его глазах она чуть не рассмеялась.

– Я не знаю, хочу ли знать такой быстрый ответ.

– Думаешь, я скажу «нет»?

– Я не знаю, что ты можешь сказать.

– Да, – тут же сказала она. – Тысячу раз да.

– Ты о том, что я не знаю, что ты скажешь, или что хочешь выйти за меня?

– Я выйду за тебя так, как ты хочешь. Не нужен священник, меня устроят традиции фейри.

– Это намного проще.

Он запустил ладонь в ее волосы, притянул ее для поцелуя, который сотряс ее душу. Сорча охнула, пока его губы двигались поверх ее, пока ее задевали зубы и кристаллы.

– Я вверяю тебе свою душу, – прорычал он. – Мое сердце, мой разум, моя жизнь теперь твои.

Она откуда-то знала, что должна так же говорить:

– Я вверяю тебе свою душу, мое сердце, мой разум, моя жизнь теперь твои.

* * *

– Хорошо, – крикнул Эмонн. – Еще раз!

Юные дворфы стояли рядами, расправив плечи, пытаясь подражать ему. Это была искренняя лесть, и он это заметил. Мальчики быстро учились. Он не собирался пока отправлять их воевать, но им не нужно было это знать.

Дворфы были талантливы во многих аспектах войны. Их руки были сильными от труда и камней. Их удары могли вызвать хруст зубов Эмонна. От правого хука нескольких из них он даже видел звезды.

Они были лучшей армией, чем другие, что он видел. Может, потому что хотели учиться.

Сорча простила его в глазах их народа. Она ела с ним каждый вечер, брала еду из его миски, гладила его руку у всех на виду. Хоть они еще учились проявлять эмоции на публике, дворфы расслабились.

Когда король и королева были счастливы, таким был и их народ.

– Поднять оружие!

Юноши и девушки – дворфы – подняли мечи над головами, застыли, ожидая его следующего приказа.

Он выждал, чтобы самые слабые задрожали.

– В атаку!

Он ставил их по двое и трое. Пары для тех, кто не был уверен в своих способностях, группы больше для тех, кто сражался дольше. Их родители тренировались днем.

Он медленно превращал замок в армию легендарных воинов. Он не проверял их в бою, но они были способны во всем, чему он их учил.

Призраки прошлого преследовали его. Эмонн не мог отогнать ощущение, что произойдет что-то плохое. Он хотел присутствовать как можно дольше.

– Еще раз! – крикнул он.

Им не нужно было тренироваться еще больше. Эти мужчины и женщины уже не были детьми. Они могли уверенно ступить на поле боя и знать, как себя защитить.

– Ты слишком сильно работаешь с ними, – тихий голос Сорчи пронзил его. Дрожь пробежала по спине, и он заставил себя следить за учениками.

– Им это нужно.

– Им нужны вода и еда.

Веселье в ее голосе заставило его оглянуться.

Она была в простом льняном платье, что плотно сидело на руках и талии, но не мешало ногам. Стиль был близок к дворфам, но на ней платье сидело волшебно.

Сорча носила длинные кудри распущенными. Их трепал ветер, и они тянулись к нему, словно молили о прикосновении.

Он застонал.

– Ты меня отвлекаешь.

– В том и дело. Идем, mo chroí. Давно пора обедать.

– Обедать? – он приподнял бровь. – Мы не обедаем.

– А теперь обедаем.

Она подняла плетеную корзинку. Крышка была закрыта, виднелся лишь уголок красной ткани.

– Ты принесла мне еду?

– Я принесла нам пикник. Я думала, мы можем отвлечься днем.

– Мне нужно тренировать взрослых.

– Они знают, как сражаться, Эмонн, – она нырнула под ограду тренировочной площадки и прошла к нему. Ее ладонь задела его грудь, снова посылая дрожь по его спине. – Они смогут тренироваться без тебя один день. А мы насладимся друг другом.

– Ответ от Фионна пришел? – письмо висело над ним тучей.

– Пока нет.

– Сколько еще нам ждать, чтобы ты начала обучение?