Текст книги "Рибут. Дилогия (ЛП)"
Автор книги: Эми Тинтера
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 27 страниц)
Я осторожно потянула Каллума за руку, и он последовал за мной, когда я перешла на бег. Мы снова устремились по длинной улице мимо броско раскрашенных домов. Я не знала, куда направлялась, но, когда мы добежали до супермаркета, Каллум свернул с дороги. Он провел рукой по шее сзади и обогнул деревянное здание; я молча пошла за ним.
Коснувшись пальцами стены, он тяжело вздохнул:
– Дай мне минуту.
Он закрыл глаза, но я все равно кивнула, так как не знала, что сделать еще. Мне давно следовало подыскать слова утешения. Я ведь ждала такого исхода – почему не подумала?
Просто стоять столбом и пялиться на него уж точно было не лучшим способом успокоить. Я обняла его за талию и прижалась щекой к плечу.
– Сочувствую тебе, – шепнула я.
По щекам Каллума скатились маленькие слезинки. Он поцеловал меня в лоб, затем кашлянул, отстранился и пристыженно протер глаза, как будто не хотел выдать своих слез и уничтожал улики.
Я подумала, раз у человека есть слезы, значит есть и чувство стыда.
– Значит, идем за Адиной? – спросил он.
Ему явно не хотелось говорить о том, что случилось, и я не могла винить его за это.
Когда я сплела наши пальцы, то почувствовала, как сильно дрожит его рука. Я сделала глубокий вдох. Возможно, он так переживал из-за родителей.
Или собрался впасть в безумие.
Так или иначе, я не показала свой страх и крепче сжала его руку, когда мы вынырнули из переулка и торопливо зашагали по улице. В этом районе крохотные домишки лепились друг к другу впритык, а в конце дороги высился совершенно неуместный здесь многоквартирный комплекс. Все дома тоже были расписаны: одни – рисунками, другие – словами. Дерзкими словами. Теми, за которые в Розе полагался немедленный арест.
«Верните Техас!»
«Техасцы хотят свободы!»
Каллум покосился на них.
– Странные места, – пробормотал он.
Он был прав. В Остине моего детства я не помнила ничего броского и бунтарского. Что-то изменилось.
Рев челнока заставил меня обернуться. Он коснулся земли в конце Гваделупа-стрит, и мы вжались в стену, когда из люка вышло пятеро рибутов. Все они выглядели одинаково в черной одежде и шлемах, но я заметила у одного длинный хвост темных волос.
– По-моему, это она, – произнесла я, выглянув из-за угла.
Группа разделилась. Темноволосая девушка пошла по Первой улице и сразу скрылась из виду.
Мы побежали следом, хоронясь за домами от остальных рибутов. Свернув на Первую улицу, я увидела Адину, она стояла перед зданием и изучала предписание.
Каллум привалился к проволочной изгороди, тяжело дыша и держась за живот.
– Если там человек, то мне не стоит входить…
Я заколебалась, переводя взгляд с него на нее. Наверное, он был прав.
– Ладно. Никуда не уходи, хорошо? Кричи, если почувствуешь… себя странно. И будь готов бежать, когда мы вернемся.
Он кивнул и махнул рукой, отпуская меня. Я бесшумно метнулась через лужайку; Адина тем временем постучалась в дверь дома. Затем отвела ногу и распахнула ее сильным пинком.
Людских криков не последовало; я прокралась за ней по лестнице. Уперев руки в бока, Адина стояла посреди небольшой гостиной и осматривалась. Похоже, что дом был пуст.
Я обхватила ее сзади, и она ахнула. Другой рукой я нащупала камеру, сорвала ее со шлема и отшвырнула к стене.
Адина сбросила мою руку с живота и нанесла удар, чуть промахнувшись мимо скулы. Я попыталась поймать ее взгляд и вразумить, но она вновь накинулась на меня – быстро и яростно. Я увернулась и сделала подсечку. Она подпрыгнула над моими ногами и врезала мне в лицо кулаком.
Я удивленно моргнула. Неплохо для номера Тридцать девять.
Уклонившись от очередного удара, я перехватила ее руку и завела за спину; затем подтянула к себе, пока наши лица не оказались совсем рядом. Я не хотела говорить при включенном коммуникаторе и выразительно посмотрела ей в глаза.
На ее лице отразилось недоумение. Она оттолкнула меня и вскинула руки, словно желая продолжить поединок. Я подняла свои в знак того, что сдаюсь, и показала пальцем на свой штрихкод.
Она нерешительно шагнула вперед и сдвинула шлем, открыв длинные каштановые волосы. Затем посмотрела на меня расширившимися золотисто-карими глазами, полными подозрения и любопытства.
Я полезла в карман, и она вцепилась мне в запястье. Я раздраженно зыркнула на нее, стряхнула ее руку и вынула записку Леба. Протянула ей, и она хмуро уставилась на нее. Потом выхватила листок из моих пальцев.
С непроницаемым лицом Адина быстро пробежала глазами текст. Когда она снова посмотрела на меня, я потянулась к ее коммуникатору. Она не противилась, и я стиснула прибор в кулаке.
– Хочешь пойти со мной? – прошептала я.
– В ту самую резервацию? – спросила она, заглянув в записку.
– Да.
Я быстро обернулась к дверному проему: Каллум так и стоял возле изгороди, запрокинув лицо.
Несколько секунд она молчала, сжав губы и задумчиво сдвинув брови. Когда взглянула на меня снова, я уже не сомневалась, что услышу отказ. Неделями раньше, до встречи с Каллумом, я и сама сказала бы «нет».
Адина чуть заметно кивнула.
– Да? – уточнила я.
– Да, – подтвердила она, аккуратно сложила записку и сунула в карман.
Я раздавила коммуникатор и бросила на пол обломки. Извлекла пеленгатор и принялась водить им вдоль ее тела, пока не зажглась лампочка – маячок оказался над левой ключицей.
– Твой маячок, – прошептала я, достала нож и сделала надрез чуть ниже шеи. Адина не шелохнулась, когда я вытащила устройство и аккуратно положила на пол.
– Меня зовут Рен, – представилась я.
– Адди, – сказала она. – Ты знаешь моего отца?
– Да, но нам надо бежать. Они…
Сдавленный, полный ужаса крик взрезал тишину ночи. Я резко обернулась, отыскивая глазами Каллума.
Он исчез.
Я вылетела за дверь, слыша за спиной шаги Адди, быстро сбежала по ступеням и выскочила на газон.
Калитка в соседней изгороди была открыта.
Дверь в дом – выломана.
Я опрометью пересекла двор и перепрыгнула через ее остатки. В кухне царил полный разгром: стулья расшвыряны, стол перевернут.
– Каллум? – крикнула я.
Из дальней комнаты донесся рык, я кинулась в коридор и замерла на пороге спальни.
Человек был распростерт на полу, руки Каллума сомкнулись на его горле. Застывшие глаза мужчины смотрели мимо меня.
Он был мертв.
Каллум ослабил хватку, разинул рот и приготовился вырвать здоровенный шмат из шеи.
Я бросилась через комнату и оттолкнула Каллума до того, как он впился в свою жертву. Мы грохнулись на пол, и зубы Каллума царапнули по моему плечу, а сам он утробно рычал и молотил руками. Я прижала их к полу и навалилась сверху.
– Каллум, – процедила я, с силой припечатав его руки, когда он попытался вырваться.
Я смотрела то на него, то на мертвеца. Нельзя, чтобы он увидел. Если вытащу из комнаты, то можно и вовсе ничего не говорить. Незачем ему знать.
– Бери за ноги, – велела я Адди, хватая Каллума под мышки.
Она повиновалась и резко свела ноги Каллума, когда тот вздумал ее пнуть. Мы дружно подняли его.
– Унтер-шестидесятый? – спросила она.
– Да. Двадцать два.
– Она сбежала! Тридцать девять сбежала!
Крик, раздавшийся из соседней двери, заставил нас вскинуть головы. Придется спешить. Держа Каллума за ноги, Адди быстро попятилась назад в комнату, направляясь к выходу в задней части дома; она ежесекундно озиралась, чтобы видеть дорогу.
Дверь с улицы распахнулась, когда мы выскочили во двор; я стала отчаянно озираться в поисках укромного места. С Каллумом на руках от погони нам было не уйти.
Двор дома был обнесен каким-то гнильем, и я припустила вперед по траве. Каллум покачивался на весу и больше не сопротивлялся. Только хлопал глазами и тряс головой, словно старался прочистить сознание.
Адди отперла калитку, мы скользнули в переулок. Крики и топот звучали совсем близко. Я впилась пальцами в плечи Каллума, и мы побежали. Нельзя было зайти так далеко и угодить в плен.
Когда мы приблизились к разбитой дороге с ветхими домами и несколькими лавками, Адди резко свернула, и я не стала спорить, поскольку она лучше знала город, а у меня не осталось светлых идей.
Крики стали громче, едва она пересекла двор и обогнула дом. В окне мерцал тусклый свет, и я постаралась бежать как можно тише.
Мы устремились в крохотный сарайчик, где едва могли поместиться втроем. Адди выпустила ноги Каллума, и те поволочились в пыли, пока не пошли. Он осторожно высвободился из моего захвата, Адди распахнула дверь.
Мы вбежали внутрь. Я налетела на грабли и споткнулась об ящик с инструментами, но потом все же отыскала свободное местечко у стены. Каллум устроился рядом на полу, я уже хотела сказать ему, чтобы не рассиживался и приготовился бежать, однако он был настолько сломлен, что у меня не нашлось слов.
Адди попробовала запереть дверь, но, похоже, испортила замок, а потому бросила это дело и придержала ее за ручку, вслушиваясь в происходившее снаружи. Невдалеке орали, и я положила руку на пистолет.
– Это Адина? Что случилось? – прошептал Каллум, повернувшись ко мне. Глаза у него были круглые и тревожные, будто он уже что-то заподозрил.
– Ты вырубился на минуту, – шепнула я, когда голоса начали отдаляться.
– И да, я Адди, – подхватила Адина.
Каллум посмотрел на нее, но она продолжала сосредоточенно вслушиваться в звуки погони. Тогда он обернулся ко мне, и мне пришлось опустить взгляд, чтобы он не заметил страха.
– Рен, – произнес он спокойно и твердо. – Что там произошло?
Нужно было сочинить какую-нибудь ложь. Придумать байку, чтобы заполнить пробелы. Может, сказать ему, что на него напали, а я вовремя подоспела?
Но меня замутило от этого вранья. Он примется благодарить, и меня вырвет.
Я все медлила с ответом, а он смотрел на меня так, словно уже знал: случилось нечто ужасное. Чувствуя, как все тело сотрясает противная дрожь, я скрестила на груди руки и прошептала:
– Прости. Нельзя было тебя оставлять.
– Я кого-нибудь ранил?
Я кивнула. Горло опять горело, и я попыталась глотнуть. Не помогло.
– Я кого-то убил?
– Да, – выдавила я.
Он молчал, и я наконец решилась поднять глаза. Скованный ужасом, он словно застыл.
– Ты не виноват, – сказала Адди. – Я видела, что творят эти уколы, сама там была и…
Каллум предупреждающе вскинул руки. Она закрыла рот и пожала плечами, выразительно посмотрев на меня. Сказать ей больше было нечего.
Как и мне. Шаги снаружи стихли, и я сползла по стене, опустившись рядом с Каллумом. Его глаза были закрыты, руки сцеплены на затылке.
– Прости, – прошептала я. – Это моя вина. Я обещала, что ты никому не причинишь вреда, – и не сдержала слова.
Что значит еще один труп при моем-то послужном списке? Мне хотелось сказать ему об этом, напомнить, что я убила больше людей, чем довелось бы ему когда-либо. Но такие сомнительные доводы вряд ли утешили бы его.
Каллум встряхнул головой, опустил руки и посмотрел мне в глаза. Я ожидала увидеть скорбь, но его взгляд был жестким и злым. Решив, что он начнет кричать на меня, я уже внутренне собралась, но он лишь сжал мою руку.
– Это не твоя вина, – твердо сказал он. – Виновата корпорация.
Адди пробормотала что-то похожее на согласие. Я вскинула голову, сообразив, что она могла оказаться в той же ситуации.
– А ты себя хорошо чувствуешь? – спросила я. – Тебе делали уколы?
– Делали. Правда, пока все нормально. Я сейчас между курсами.
– То есть? – не понял Каллум.
– Они делают много курсов, – объяснила Адди. – У тебя, видно, первый.
– Пожалуй. Я пробыл там всего несколько недель.
– Тогда наверняка первый. Сначала тебя накрывает, потом тебе что-то дают, и ты снова нормальный. Какое-то лекарство или противоядие. А дальше начинают заново.
В огромных глазах Каллума загорелась надежда; я тоже слушала, затаив дыхание.
– Я точно не знаю, – быстро добавила Адди. – Но друзья сказали, что на прошлой неделе мне сорвало чердак, а сейчас все в порядке. Вовремя, кстати. И на том спасибо.
– Твой отец мог это знать, – сказала я.
Возможно, именно поэтому он так торопился раздобыть для нас пеленгатор. Я сжала кулак, и ногти впились в ладонь. Леб не позаботился проверить состояние Каллума.
– Если есть противоядие, то оно может быть у повстанцев, – с надеждой предположил Каллум. – А если нет, они достанут.
Я посмотрела на него с сомнением. Мне еле удалось уговорить Леба помочь нам – и только в обмен на ответную помощь.
– Я не могу оставаться таким, – заявил Каллум, не обращая внимания на мои опасения. – Ведь будет только хуже? – обратился он к Адди.
– Вероятно, – тихо ответила она. – Тем, кого просто кололи без перерывов… им лучше не стало.
В горле вдруг образовался комок, и мне пришлось несколько раз сглотнуть, чтобы вернуть дар речи.
– Мы должны хотя бы попросить повстанцев, – сказал Каллум.
– Попросим, – кивнула я. – А если откажут, добудем сами.
– Серьезно? – вскинула брови Адди. – Ты знаешь, как проникнуть в КРВЧ?
– Да.
Она сжала губы и шагнула ко мне.
– Только что выкрала меня, а теперь хочешь…
Какой-то звук заставил нас оглянуться. Дверь сарая распахнулась.
На пороге стоял офицер КРВЧ.
И направлял на нас пистолет.
Глава двадцать восьмая
Я вскочила и бросилась на офицера, мучительно сознавая отсутствие шлема. Но Адди успела первой и схватила его за руку в тот самый миг, когда он выстрелил. Пуля прошла мимо и пробила стенку сарая.
Офицер выстрелил снова, и Адди споткнулась: пуля попала ей в грудь. Офицер крутанулся ко мне, и тут я врезалась в него и повалила в грязь. Каллум метнулся к нам и вывернул из его руки пистолет.
Снаружи донеслись крики: другие офицеры услышали шум схватки. Я топнула по ноге человека и била, пока не раздался хруст; он взвыл и пополз прочь.
Перепрыгнув через него и протянув руку Каллуму, я бросилась к двери. Адди выбежала следом за нами.
Мы пересекли двор и вернулись на разбитую мостовую. Оглянувшись, я увидела преследователей: их было пятеро. Один выстрелил, и я пригнулась, прикрыв руками затылок, как будто это могло остановить пулю.
Адди была отличной бегуньей благодаря длинным ногам; она вырвалась вперед и на перекрестке свернула налево. Под свист пуль мы устремились за ней и как раз успели заметить, как она резко свернула еще раз – снова налево, обогнув двухэтажное здание. Я последовала за ней, она уже ждала в дальнем конце, прижавшись к стене и наблюдая за улицей, с которой мы только что выбежали. Офицеры пронеслись мимо; мы выдержали полсекунды, бросились обратно и поспешили в противоположную сторону.
Вскоре мы оказались на краю города, где густые лесопосадки сменялись пустырем перед забором КРВЧ. Мы остановились в темноте, и я оглянулась на далекие дома. Офицеров не было видно, но над городом кружили челноки, обшаривая улицы лучами прожекторов.
– Неужели это… и был весь твой план? – поразилась Адди, держась за дерево и переводя дух. – Просто схватить меня и бежать?
– У тебя есть лучше? – угрюмо осведомился Каллум.
– Держу пари – что-нибудь да придумала бы.
Я закатила глаза и вытащила из кармана карту Остина. Мы были недалеко от повстанцев. До их убежища можно было добраться за десять минут, если не будет преследования.
– Ты хорошо себя чувствуешь? – спросила я Каллума.
– Нормально, – кивнул он. – Но все еще… – Он поднял руку, показывая, как сильно она дрожит.
– Тебе нужно мясо, – сказала Адди. – Помогает. Особенно когда так тянет на человечинку. Оно вроде как обманывает организм на какое-то время.
– Найдем, как только доберемся до повстанцев, – отозвалась я, еще раз огляделась и села на землю.
Каллум устроился рядом и переплел свои трясущиеся пальцы с моими. Мне захотелось обнять его крепко-крепко, вселяя уверенность в том, что все будет хорошо; себя я тоже хотела убедить в этом. Но пришлось сдержаться: Адди могла не понять.
Она все еще стояла и перечитывала отцовскую записку.
– Почему он послал тебя? – спросила она, не поднимая глаз.
– Потому что я искала способ выбраться и заключила с ним сделку.
– Он поможет тебе, если ты поможешь мне.
– Да.
– Ты могла нарушить уговор и просто сбежать.
– Мы не узнаем, где находится резервация, пока я не доставлю тебя к повстанцам.
Она закусила губу и вздохнула:
– Они нам совсем не доверяют.
– Леб был очень добр ко мне, – возразила я, испытав угрызения совести, когда осознала, что ее разочарование адресовалось отцу. – Он лучший офицер из тех, с кем я работала. И он сказал, что у него есть еще дети, поэтому понятно, почему он не хотел рисковать всем.
– Пожалуй. – Она посмотрела на Каллума. – А ты сбежал из-за того, что сходил с ума?
– Нет, это началось позже. – Он издал невеселый смешок и провел рукой по лицу. – Меня хотели ликвидировать за отказ убивать.
Адди отвернулась, явно почувствовав себя неуютно, и я сжала руку Каллума. Он уставился в какую-то далекую точку, и мне отчаянно захотелось сменить тему.
Наконец Адди тоже опустилась на землю, и мы долго просидели в молчании, прислушиваясь к невнятным переговорам офицеров вдалеке и рокоту челноков. Рука Каллума грела меня, но я все равно дрожала. Наверное, больше от страха, чем от ветра, хлеставшего по щекам.
Каллум сидел, уткнув глаза в землю, я старалась не смотреть на него, но его отрешенное лицо притягивало меня как магнитом. Я поймала себя на том, что открываю и закрываю рот, пытаясь подобрать слова утешения и не находя ни одного.
Когда я открыла его в сотый раз, Адди встала и отряхнула брюки.
– Я ничего не слышу, – сказала она, наклонив голову в сторону тихого города. – Может, рванем?
Я кивнула, подала руку Каллуму и встала. Он тоже поднялся, скрестил на груди руки, протяжно выдохнул и присмотрелся. Впереди было чисто, офицеры и челноки скрылись.
– Как ты? – спросила я, тронув его за плечо.
Он кивнул, отводя глаза:
– Все нормально. Идем знакомиться с этими повстанцами.
Глава двадцать девятая
Из адреса, который дал нам Леб, следовало, что повстанцы расположились за школой в том районе города, который я хорошо изучила в детстве. Дорога петляла, а дома были сплошным убожеством – некоторые разваливались. Эта часть трущоб больше напоминала Розу, хотя многие здания были выкрашены в яркие, радостные цвета.
Мы чередовали быстрый шаг с трусцой, при каждом звуке прячась за домами и деревьями. Стояла кромешная тьма, но рассвет мог заняться в любую минуту, а я хотела добраться до мятежников затемно.
– Туда, – сказала я, указав на грунтовую дорогу.
Мы пошли медленнее, всматриваясь в череду коричневых домов. Если верить карте, нам нужен был последний справа.
Дойдя до конца улицы, мы побрели по жухлой траве к входу. Этот дом был из некрашеной бурой древесины, без передних окон и более узкий, чем все остальные, но вытянутый чуть дальше вглубь. Если целью повстанцев было не выделяться, то они своего добились.
Сбоку виднелась невысокая деревянная изгородь. Я поманила Адди и Каллума.
– В заднюю дверь, – шепнула, наскоро оглядевшись.
Мы перемахнули через изгородь и приземлились в грязном крошечном дворике. Я первой подошла к коричневой двери и осторожно постучала костяшками пальцев.
Тишина.
Я постучала снова, уже чуть громче, и нервно покосилась на Каллума. Общение с человеческими существами приучило меня к постоянной тревоге. Я терпеть не могла зависеть от них, но в его глазах была такая отчаянная надежда получить от этих людей ответы на все вопросы, что я сцепила зубы и пересилила себя.
Мужской голос еле слышно спросил из-за двери:
– Кто здесь?
– Мы, – тихо ответила я. – Мм… нас послал Леб.
После недолгого молчания послышалось чье-то взволнованное перешептывание и возня.
Я выпустила руку Каллума и взялась за пистолет, решив не извлекать его до поры и дать им шанс.
Прошла почти минута, и дверь наконец распахнулась. На пороге стоял кучерявый темноволосый паренек с заспанными глазами. Он целился мне в голову из дробовика.
Давать людям шанс было дурацкой идеей.
Я сжала рукоятку пистолета, но человек вскинул руку в предупреждающем жесте. Его трясло.
– Я не хочу стрелять, – произнес он. – Это простая предосторожность. Если хотите войти, то вам придется сдать оружие.
– Но свое вы оставите? – уточнил Каллум.
Расслабленный, непринужденный тон Каллума насторожил парня. Я видела, как забегали его глаза, с каким трудом он сглотнул, окинув Каллума взглядом. Он был намного ниже – почти с меня ростом, если на то пошло, – и выглядел нелепо со своей пушкой. Наверное, мы были ровесники, хотя он мог быть и немного младше.
– Если хотите войти, вам придется сдать оружие, – повторил он.
– Ладно, – ответила я, протягивая пистолет. Все равно не нужен. Я могла за пару секунд отобрать у него дробовик, сломать шею и сплясать на его трупе.
Я с улыбкой вручила ему пистолет.
– Еще что-нибудь есть? – спросил он, опустив дробовик, и выразительно посмотрел на Адди.
– У меня ничего. – Она подняла руки.
Я отдала ему и нож. Парень взял его и оглянулся. Переминаясь с ноги на ногу, он явно не знал, что делать дальше.
За его спиной появился еще один человек. Он был намного выше; ручища, которой он взялся за косяк, казалась просто огромной. У него был такой вид, будто он только-только проснулся: щурясь на нас, мужчина запустил пальцы в свою седеющую шевелюру.
– Кто из вас Рен? – осведомился он.
– Это я.
– А ты, значит, Адина? – спросил он, и та кивнула. Он переключился на Каллума. – А ты Двадцать два.
– Каллум.
– Тони, – представился он и положил руку мальчишке на плечо. – Это Гейб. Леб поклялся, что вы нас не убьете. План остается в силе?
Вопрос был адресован мне.
Каллум даже прыснул, и я чуть улыбнулась:
– Да.
Тони мотнул головой, и Гейб отступил, продолжая держать меня на мушке, когда я перешагнула через порог. Под ногами скрипнули половицы, и я сощурилась в темноте, а Тони повел нас по коридору в гостиную. Там горели две слабые лампочки. Единственное окно в доме находилось в кухне слева и было занавешено темными шторами.
В комнате обнаружился еще один человек – худощавый, с каштановыми волосами до плеч. Он сидел на мягком коричневом диване и хмурился. Он был примерно одного возраста с Тони и следил за каждым моим движением.
Мой взгляд метнулся к кухне, но больше в доме, похоже, никого не было.
Тони большими шагами пересек гостиную, остановился у кухонного стола, взял лист бумаги, вернулся ко мне и протянул его со словами:
– Как обещано.
Это была карта. Я взяла ее и взглянула сперва на Техас, а после – на примечания внизу. Резервация рибутов находилась в нескольких сотнях миль к северу, неподалеку от исторической границы Техаса.
– Мы можем помочь вам одолеть часть пути, – сказал Тони. – Останетесь до завтрашнего вечера, а потом…
Он умолк, вперившись взглядом в Каллума. Я обернулась и увидела, что тот втиснулся в стену, зажав рукой нос и рот, и содрогается всем телом.
– О господи! Ему делали инъекции? – спросил Тони.
– Да. Вы…
– Десмонд, найди веревку, – велел он, и долговязый парень выскочил в коридор. Через секунду он вернулся с двумя мотками и направился к Каллуму.
– Что это вы делаете? – взвилась я, загородив его телом.
– Сядь, – приказал Тони Каллуму. – Руки за спину.
Каллум шагнул вперед, словно собрался подчиниться, и я притянула его к себе.
Десмонд приблизился с видом, будто хотел просочиться меж нами, и я послала ему предостерегающий взгляд. Тони выставил руку, останавливая его.
– Это ради нашей безопасности, – объяснил Тони. – Унтер-шестидесятые становятся неуправляемыми от препаратов КРВЧ.
– Все в порядке, Рен, – сказал Каллум, погладил меня по плечу и шагнул к Десмонду и Тони.
Десмонд указал на пол, и он уселся за диваном, завел руки за спину, а Десмонд принялся обматывать их веревкой.
– А у тебя сейчас перерыв между курсами? – спросил Тони у Адди.
– Да. – Она посмотрела на меня. – Я сказала им, что может существовать противоядие или какое-нибудь лекарство.
Десмонд закрепил путы на запястьях Каллума и перешел к лодыжкам.
– Есть такое. Правда, не у нас.
– А у кого? – спросила я. – В КРВЧ?
– Может, присядешь? – осведомился Тони, указав на стол. – Хочешь воды, кофе или еще чего-нибудь?
Я помедлила. Они рехнулись, эти люди? Они всерьез собрались распивать воду и кофе в обществе рибутов?
Адди пошла за стол, но я не захотела баловаться кофейком, когда Каллум лежит связанный на полу. Я села рядом с ним, и он слабо улыбнулся.
– Я хочу только одного – достать противоядие, – сказала я, скрестив ноги и посмотрев в глаза Тони.
Он погрустнел, и мне стало неловко от его сочувствия. Я не знала, как вести себя при таких реакциях – тем паче людских.
– Оно хранится в лабораториях КРВЧ. Достать… невозможно. Сожалею.
Это ему невозможно.
– А у вас там есть свои люди? – спросила Адди. – Вроде моего папы?
– Я сам такой человек, – отозвался Тони, прислонившись к стене. – Уже несколько лет я служу охранником в корпорации.
– Где? – недоуменно посмотрела на него Адина. – Я вас ни разу не видела.
– Я работаю на людских этажах, в операторских. – Он повернулся ко мне. – Но уверяю тебя, никому из наших невозможно вынести антидот. А среди медиков наших нет, и к тому же нас обыскивают перед уходом. – Он снова наградил меня этим жутким сочувственным взглядом. – Извини.
Если повторит еще, я сверну ему шею.
– Ничего страшного, – ответила я. – Значит, придется проникнуть туда и взять самой.
Гейб расхохотался, но сразу смолк, когда я повернулась к нему.
– О, – глотнул он. – Да ты серьезно!
Тони и Десмонд недоуменно переглянулись. Тщательно подбирая слова, Тони проговорил:
– Милочка, разве ты не прожила пять лет в стенах КРВЧ?
– Прожила. Не называйте меня милочкой.
– Прошу прощения. Но ты должна знать тамошние меры безопасности. Войти ты сможешь. Причем с высочайшей вероятностью. Но выйти уже не сумеешь.
– А ночью? – спросила Адди. – Когда охраны мало?
– Их все равно больше. Вдобавок они запирают двери. Ее засекут камеры.
– Мы найдем способ отключить питание, – сказала я.
– Есть запасные генераторы, – возразил Тони. – Включаются за минуту. Ты не успеешь.
Я сцепила руки, в желудке образовался и принялся нарастать ком. Плевать мне было на их слова. Я придумаю, как достать противоядие.
– Бомба, – сказала я. – Что, если мы взорвем часть филиала? Мимо этого не пройдут.
– Классная мысль, – фыркнул Десмонд.
– А я так не думаю, – посуровела Адди. – Ты же рибутов убьешь!
– Не говоря о том, что тут у нас маловато бомб, – подхватил Тони. – Послушай, мил… извини, Рен, если бы я думал, что способ есть, я бы сказал. Но ты ничего не можешь сделать. – Он глубоко вздохнул. – То есть могла бы – с армией рибутов. Но ее нет, и я не вижу выхода.
Я застыла, взгляд метнулся к Адди. Мы подумали об одном.
– Сколько их там? – спросила я.
– Сотня с лишним. – Адди посмотрела на Тони; глаза ее горели. – Правильно? Чуть больше сотни?
– Ты имеешь в виду остинский филиал? Да, там осталось около сотни рибутов. Но это не армия, это узники.
Я глянула на Каллума – он сидел, удивленно выгнув бровь. Я положила руку ему на колено, слегка сдавила и посмотрела Тони в лицо:
– Значит, мы их освободим.
Глава тридцатая
Я повернулась к двери: вошел новый человек. В последний час люди прибывали устойчивым потоком, и кухня постепенно наполнялась. Все собирались вокруг Тони, и мне были слышны обрывки разговоров по ходу того, как они обсуждали, нужно ли мне помогать. Похоже, что мнения разделились между теми, кто считал мой план «идиотским», и теми, кто находил его «гениальным».
Тони и Десмонд вышли сразу, как только я выдвинула идею освободить всех остинских рибутов. У них состоялся жаркий спор в дальней комнате; в итоге Десмонд вылетел пулей и вскоре вернулся с первым мятежником.
Повстанцы были в основном мужчины, но разных лет. Одним было шестнадцать-семнадцать, как Гейбу; другие успели поседеть. Я решила, что Гейб был сыном Тони, но тот не называл его папой, а после я услышала, как Гейб признался Адди, что вырос в приюте. Я не понимала, что было общего у всех этих людей, помимо откровенной ненависти к КРВЧ и дикого желания помочь рибутам.
Странное это было общество.
Десмонд заметил, что я смотрю на них, и сдвинул брови. Взгляда он не отвел, продолжая стоять, прислонясь спиной к кухонной стене и скрестив ноги в тяжелых черных ботинках. Он громче других повстанцев выступал против помощи мне. «Не собираюсь подыхать за них!» – так он выразился, и я могла его понять. А еще он был одним из тех в этой комнате, кто ни капельки не боялся нас, и я не знала, что и думать.
Перед нами с Адди возник невысокий мужчина.
– Это тебя взяли на задании прошлой ночью? – спросил он, криво улыбаясь и уперев руки в бока.
– Ага, – ответила она, настороженно взглянув на меня.
– Значит, это ты побывала на Первой улице? Или кто-то из твоего отряда?
– Да, – удивленно подтвердила она. – Меня послали туда, но объекта не оказалось дома.
Мужчина хохотнул.
– Так это ж я был! – Он победно вскинул руки. – Снова удрал!
– Вы Генри? – со смехом спросила Адди.
– Он самый, – осклабился тот и удалился в кухню к мятежникам.
Адди проводила его взглядом.
– Странные они, эти люди. – Она поставила локоть на колено и подперла рукой голову. – Но нам без них, понятно, не обойтись.
– Нам? – вскинула я брови. Мы так и сидели за диваном, Каллум молчал и не двигался.
– Только не говори, что ты собралась вломиться в КРВЧ в одиночку.
– Я просто не сообразила, что ты хочешь помочь.
– Там все мои друзья. Конечно хочу. – Она покосилась в сторону кухни. – Вот бы папа пришел! Мы бы поговорили.
– Вряд ли ему удалось выбраться из Розы.
– Ага. – Она чуть нахмурилась. – Поверить не могу, что он работает на КРВЧ. То есть я знаю, что он за повстанцев, но все равно. Это странно.
– А что, он там не работал, когда вы в последний раз виделись? – спросила я.
– Ни в коем случае, – фыркнула она. – Я не видела его с тех пор, как умерла шесть лет назад, – наверное, персонал меняется, но он ненавидел КРВЧ. Я умерла дома от КДХ, а когда перезагрузилась, он спрятал меня. Сказал, что не отдаст меня КРВЧ.
– Ты шутишь. Надолго? – Из родителей мало кто оставлял у себя перезагрузившихся детей, хотя меня не очень удивило, что Леб был из таких.
– Всего на пару недель. В конце концов наступила ясность, и я поняла, что он не сможет скрывать меня вечно. Его бы схватили. Поэтому однажды он отправился на работу, а я просто ушла. Явилась в медицинский центр и назвалась сиротой.
Это объяснило, почему Леба, имевшего ребенка-рибута, приняли на службу в КРВЧ. Там ничего не знали.
Каллум что-то промычал, я повернулась к нему. Он сидел, привалившись к спинке дивана, и тупо смотрел в стену. Я взяла его за руку, но прошло несколько секунд, прежде чем он моргнул и посмотрел на меня. Взгляд его даже не фокусировался.
– Все нормально? – спросила я. – Поесть хочешь?
Он не ответил. Глаза его сверкнули в сторону людей, рот открылся в хищном оскале, и раздалось глухое рычание. Я быстро отдернула руку и отпрянула, когда он забился в своих путах. Люди обернулись на шум, и из толпы выступил Тони.