Текст книги "Минутку, пожалуйста (ЛП)"
Автор книги: Эми Доуз
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 19 страниц)
Он бросает на меня недоверчивый взгляд.
– Понимаю, у меня нет работы, но я не идиотка, ясно? – защищаюсь я. – У меня степень магистра, плюс мои финансовые и жизненные проблемы – временные.
Когда он ничего не говорит, я иду к шкафу, куда он убрал мое пальто, и снимаю его с крючка. Одевшись, останавливаюсь в дверях и добавляю:
– Я указываю тебе выход, и у меня такое чувство, что ты хочешь им воспользоваться.
Он смотрит на меня с теплотой, и меня бесит, что от этого в животе порхают бабочки. Я шла сюда сегодня с мыслью, что не хочу иметь с ним ничего общего. Мы попрощаемся, и я больше никогда не буду думать о нем.
Но теперь, видя его стоящим босиком, растерянным и таким совершенно человечным, я не могу не задаться вопросом: а что, если? Что, если я скажу «да»? Что, если впущу его в свою жизнь? Что, если мы сможем стать семьей?
Однако, как только он позволяет мне выйти за дверь, я, без сомнения, знаю, что Джош Ричардсон не хочет быть отцом моего ребенка.
Глава 9
Джош
Джош: Могу я узнать адрес твоего нынешнего места жительства?
Линси: Гм… уверен? Хочешь послать мне какие-нибудь юридические документы на День Святого Валентина или что-то в этом роде?
Я останавливаюсь.
Дерьмо. Сегодня гребаный День Святого Валентина. Полагаю, это объясняет букет цветов на сестринском посту.
Джош: Адрес, пожалуйста.
Линси присылает мне адрес, и я убеждаюсь, что сегодня днем она будет дома, после чего отправлюсь в раздевалку, чтобы сменить рабочую одежду. Прошло три дня с тех пор, как Линси покинула мой дом, и я всю неделю пропахал на двойной смене в отделении скорой помощи.
Но даже, несмотря на безумие больничных будней, не проходило и часа, чтобы я не думал о Линси и ребенке. Не участвовать в жизнь этого ребенка – не вариант. Возможно, у меня не самые лучшие манеры в постели, и я никогда не получу награду «Отец года», но я не козел.
Я ответственный человек. И сейчас моя ответственность – Линси. А значит, я должен сделать все возможное, чтобы убедиться, что с ней все в порядке. Что с ребенком все в порядке. А в данный момент она небольшая моя поклонница, так что мне нужно быстро изменить это, если есть хоть какой-то шанс уговорить ее переехать ко мне.
Запрыгиваю в свой внедорожник и с помощью GPS определяю ее местоположение. Через двадцать минут я выруливаю на улицу с несколькими одинаковыми таунхаусами. Что-то подсказывает мне, что это не тот район, где живут родители Линси, что, скорее всего, означает, что она уже переехала к Дину. Ворча себе под нос, нахожу нужный дом и сворачиваю на подъездную дорожку.
– Разве тебе не надо быть на работе? – спрашиваю я, когда Дин открывает дверь.
Дин улыбается и поправляет очки, оглядывая меня с головы до ног.
– Я могу работать где угодно. – Скрестив руки, он опирается на дверной косяк. – Даже в больничном кафетерии. А значит, я всегда готов быть рядом со своими друзьями, когда они нуждаются во мне, чтобы спасти их от придурков.
Как, черт возьми, Макс работает с этим говнюком?
– Линси здесь?
– А она тебя ждет? – небрежно спрашивает Дин.
– Я здесь, – отзывается Линси.
Она появляется из-за спины Дина, одетая в джинсовый комбинезон и синий свитер с высоким воротом. Каштановые волосы заплетены в две косы, перекинутые через плечи, и в тот же миг в моей голове вспыхивает образ маленькой девочки – версии Линси.
Грудь стискивает от боли.
– Джош… что случилось? – Ее голос вырывает меня из мыслей.
Я прижимаю руку к груди и выдавливаю слова:
– Я хотел пригласить тебя.
– Куда? – Она зацепляется большими пальцами за отвороты комбинезона, и, клянусь, у нее уже виднеется небольшой животик. – Не думала, что ты из тех, кто любит День Святого Валентина.
– Я и не люблю. – Я вздрагиваю, снова фокусируясь на лице Линси. – У меня кое-что запланировано.
– «Кое-что» – это что?
Я тяжело выдыхаю и бросаю раздраженный взгляд на Дина, который все еще стоит в гребаном дверном проеме, будто он ее сторожевой пес или типа того. До него, наконец, доходит, и тот отступает назад, давая нам с Линси немного уединения.
– Кое-что, что поможет лучше узнать человека.
Линси хмурится, словно не понимает, о чем я.
– Это одна из твоих проблем с переездом ко мне. Ты меня не знаешь. Я пытаюсь это изменить. – Я бросаю взгляд на часы. – Можешь просто обуться и взять пальто? Мы опаздываем.
К счастью, она выполняет мою просьбу, и я направляюсь к месту нашего назначения. Ведя машину, передаю ей с приборной доски лист бумаги.
– Можешь заполнить по дороге.
Линси пялится на листок в моей руке.
– Хм, что это?
– История болезни.
– Я вижу, Джош. Для чего ты даешь ее мне?
– Чтобы мы могли лучше узнать друг друга. – Я смотрю на нее, она наверняка уже видела такое раньше. – Моя уже заполнена и лежит там, если хочешь посмотреть.
– Зачем мне знать твою историю болезни?
– Ну, учитывая, что плод внутри тебя содержит половину моей ДНК, я подумал, ты захочешь знать. – Не говоря уже о том, что мне нужно знать историю ее семьи, чтобы, если возникнут какие-то потенциальные проблемы, я мог бы действовать заблаговременно.
– Может, прекратишь называть его плодом? – огрызается Линси, на мгновение касаясь своего живота, прежде чем схватить листок. Она замолкает, чтобы взглянуть на него. – У твоего дедушки был диабет?
– Развился с возрастом, – поясняю я.
– Все твои бабушки и дедушки еще живы? – спрашивает она, с любопытством глядя на меня. – Сколько тебе лет?
– Тридцать четыре, – отвечаю я так, словно нахожусь на собеседовании, хотя для собеседования подобный вопрос совершенно неприемлем. – Родители были молоды, когда я у них появился.
Она хмурится.
– Ты близок с семьей?
Я машинально киваю, хотя по возвращении в Боулдер несколько лет назад, все изменилось.
– Родители живут здесь, в городе, и бабушка с дедушкой тоже. За исключением родителей моего отца. Они проводят зимы в Аризоне.
Представляю, как рассказываю родителям об этой ситуации. Отодвигаю эту мысль на задний план. У меня есть недели, чтобы рассказать им. Даже месяцы. Нет никакой необходимости вводить их в курс дела в ближайшее время.
Линси некоторое время молчит, переваривая эту информацию.
– Мои родители тоже из местных. У меня жива только одна бабушка, – тихо говорит она. – Она живет в пригороде неподалеку от Грили.
Я киваю и смотрю на листок.
– Не забудь записать все это в историю болезни. В боковом кармане дверцы с твоей стороны есть блокнот.
Пятнадцать минут спустя Линси заканчивает заполнять анкету, а я подъезжаю к зданию из коричневого кирпича с большой вывеской «Оздоровительный центр на Фронтера-стрит».
Линси хмуро смотрит на меня.
– Серьезно, что мы здесь делаем?
Не отвечая, я выхожу из машины, открываю Линси дверцу и провожаю ее внутрь. Мы поворачиваем налево по коридору, и она останавливается, как вкопанная, когда я тянусь к ручке, чтобы открыть дверь, на которой написано: «Ева Гантри, LMFT» (прим.: LMFT – дипломированный психотерапевт по вопросам брака и семьи).
– Ты ведешь меня к долбаному психотерапевту? – шипит она, в ее распахнутых глазах читается обвинение. – Я думала, ты в шутку обвинял меня в сумасшествии. Типа некоего извращенного способа флиртовать, на который способен только настоящий садист.
Ее руки сжаты в маленькие кулачки.
Я хмурюсь.
– Я не веду к психотерапевту тебя. Я веду к психотерапевту нас. Линси, ты сама сказала, что мы не знаем друг друга. Эта женщина – лучший в Боулдере консультант по вопросам семьи и брака. Мне пришлось просить об одолжении, чтобы записаться на прием. Знала бы ты, какой у нее послужной список.
– Я знаю ее послужной список! – восклицает она, ее голос достигает той пронзительной громкости, которую я слышал уже несколько раз. – Я читала ее книгу о распавшихся семьях, и она написана очень содержательно. Но мне кажется, ты не учел один важный факт: мы с тобой не женаты!
Я поворачиваюсь к ней, чувствуя, как она просто окутана напряжением.
– Отношения между двумя людьми, которые ожидают рождения ребенка, – это союз… своего рода. Эта женщина – профессионал, и проведение совместного сеанса поможет нам лучше узнать друг друга. Я полагал, с твоим опытом в психологии ты с уважением воспримешь это.
Она закатывает глаза и сжимает пальцами переносицу.
– Не могу поверить, что такова твоя идея познакомиться поближе.
Блядь. Не могу поверить, что ей не нравится. Может, я ошибся.
Внезапно ее глаза устремляются на меня, и она тычет пальцем мне в грудь.
– Мы поговорим с этой женщиной, потому что было бы неуважением отменить встречу сейчас. Но первое, о чем мы поговорим, – это то, что тебе нужно напомнить, как на самом деле работают отношения между людьми.
Час спустя мы снова сидим в моей машине, и у меня голова идет кругом от всего, что мы обсудили за такое короткое время. Сеанс начался бурно, когда консультант сказала, что обычно ее пары – это люди, у кого роман, а не только одна ночь вместе. Но когда я объяснил ей нашу ситуацию и наши цели, она скорректировала свой протокол и двинулась дальше. Слава богу.
Мы обсудили наших родителей и что у нас обоих есть братья и сестры. Линси живет неподалеку и проводит много времени со своими племянницами, в то время как мой младший брат живет на Западном побережье, и я редко разговариваю с ним или его женой.
Мне стало гораздо спокойнее, когда мы перешли к карьерным целям и стремлениям. Я подтвердил, что хочу продолжать работать в отделении скорой помощи, и это правда. И я узнал больше о мечтах Линси открыть собственную клинику групповой терапии для детей. Слушая, как она обсуждает свой будущий бизнес-план, становится ясно, что она чрезвычайно умна и мотивирована.
Меня охватывает чувство вины. Ребенок потенциально может разрушить все ее планы. Я не хочу, чтобы это случилось.
В какой-то момент доктор спросила меня, почему я никогда не планировал иметь детей. Я обвинил в этом свою карьеру, которая была моим главным приоритетом, но теперь, столкнувшись со сложившейся ситуацией, я абсолютно готов сделать шаг вперед и нести ответственность. Было легко избежать слишком глубокого погружения в вопрос, и это одна из причин, по которой я на самом деле не люблю терапию.
Пациенты могут лгать. Пациенты могут опускать ряд деталей. Пациенты могут навешать вам лапши на уши. Больничные тесты не лгут. Конечно, я имею дело с пациентами, которые пытаются убедить меня, что они принимают легкие наркотики непостоянно. Но у меня есть анализ крови, который скажет правду, так что в моих картах нет белых пятен.
– И как тебе все это? – спрашиваю я, заводя машину, и, пока она прогревается, поворачиваюсь к Линси.
Она смотрит вперед, длинные ресницы при каждом движении отбрасывают тень на щеки.
– На самом деле, было более поучительно, чем я думала.
Я киваю.
– Мы многое узнали друг о друге.
Она закатывает глаза.
– Мы узнали много элементарных вещей.
– Почему ты говоришь так, будто это плохо? – Я приложил много усилий, чтобы участвовать во всем этом, и самое меньшее, что она могла сделать, – это оценить это.
Линси указывает на здание.
– Джош, по сути, ты привел меня на собеседование. Я чувствовала себя сотрудником, проходящим личностный тест, чтобы ты знал, как со мной обращаться.
– Мне кажется, нам следует пройти эннеаграмму личности, которую она рекомендовала. – Я достаю из кармана телефон, чтобы посмотреть заметку, которую я сделал, когда доктор упомянула об этом. – Это может нам пригодиться.
– Остановись, – стонет Линси, накрывая рукой мою руку. Ее кожа нежная, и во мне разгорается желание почувствовать больше ее.
Глаза Линси на секунду сужаются, и она берет мой телефон.
– Вообще-то, да, мы должны это сделать. Думаю, ты пятерка, и если я права, то это объясняет много странного в тебе.
– Видишь? Сеанс прошел продуктивно. Теперь ничего не мешает тебе переехать из дома Дина ко мне.
Она выключает экран моего телефона и протягивает его мне.
– Думаешь, одного часа вместе достаточно, чтобы я переехала к тебе? Откуда такие мысли? У меня все еще нет работы. Я не собираюсь просто переехать к тебе и слоняться без дела, когда ты едва меня знаешь.
– У меня много денег, Джонс. Более чем достаточно для тебя, меня и ребенка. Тебе даже не придется работать, если не хочешь.
– Я хочу работать. – Она проводит ладонями по лицу. – Ты что, не слышал, что я там говорила? Я сфокусирована на достижении карьерных целей, Джош. И для меня важно быть самодостаточной и чувствовать себя полноценной. Я ни за что не переду, чтобы просто сидеть весь день дома и только вынашивать ребенка. Это скучно.
Мои ноздри раздуваются, в груди вновь нарастает боль. Она хорошенькая, когда говорит с такой страстью. И как бы мне ни хотелось, чтобы она каждый день проводила в моем доме в целости и сохранности, ее амбиции сексуальны.
– Итак, каково же решение? – спрашиваю я, голос охрип от неожиданного желания, которое мне совершенно сейчас не нужно.
Она облизывает губы и молчит минуту, чтобы успокоиться, после чего отвечает:
– Ты можешь принимать участие во время всей беременности, пока я остаюсь у Дина. У тебя не может быть с этим проблем.
Чувствую, как при одном упоминании его имени, мышцы челюсти тикают.
– Дин мне не нравится.
Она моргает большими карими глазами, глядя на меня, выглядя сейчас в своем наряде намного моложе двадцати семи лет.
– Джош, на самом деле, твое мнение о Дине не имеет значения, потому что мы с тобой не состоим в отношениях.
– Но ты носишь моего ребенка.
Она смотрит вперед и выдыхает.
– Да. Это очень сложно. Слушай… давай… начнем с дружбы, хорошо? Я понимаю, ты хочешь участвовать во всем, и это прекрасно. Ты можешь приходить ко мне.
– И все? – Мысль о том, чтобы видеться с ней только раз в месяц, раздражает меня.
Ее лицо сочувственно смягчается.
– А чего еще ты хочешь?
Моя челюсть сжимается от досады, потому что, если бы она не выскочила из моего дома тем утром, мы могли бы сейчас быть совсем в других отношениях.
По правде говоря, с тех пор, как два года назад я покинул Восточное побережье и вернулся домой в Боулдер, я не был открыт для отношений с женщиной. Но с Линси мне хочется чего-то большего. Меня потянуло к ней с того самого момента, как я увидел ее в больничном кафетерии, бормочущей что-то себе под нос. Поначалу ее присутствие раздражало меня, но как только столкнулся с ней лицом к лицу и ее сладкая, неуклюжая невинность выплеснулась наружу, я попался на крючок. Да, я вел себя с ней как придурок… но только потому, что не хотел испытывать к ней желания. Потом, тем же вечером, она оказалась в одном баре со мной, выглядела чертовски сексуально и говорила о своей профессии, будто знала об этом чертовски много, и я попытался ее оттолкнуть.
Но она даже не шелохнулась.
На самом деле, попросила меня поцеловать ее.
И о гораздо большем, чего я никак не ожидал.
А теперь у нас будет ребенок, и то, что я могу хотеть от нее большего, чем просто роли биологической матери моего ребенка, чертовски сбивает с толку.
– Может, мы могли бы видеться вне назначенных встреч, – предлагаю я, наблюдая за ее реакцией.
– Например? – спрашивает она, пригвождая меня сомнительным взглядом. – Хочешь еще сеансов терапии? Сразу, нет. Я сделала это только потому, что хотела встретиться с этим доктором, но это ненормальный способ общения мужчин и женщин, Джош. Если хочешь потусоваться со мной, это должно быть чем-то более личным.
– Например?
Она качает головой, словно не может поверить, что мы ведем этот разговор.
– Например, обычная прогулка, дурак. Подумай, чем бы ты хотел заняться на свидании.
Я выстрелил в нее пустым взглядом.
– Я всегда был несколько занят на работе. Свидания никогда не были для меня приоритетом.
Она хмурит брови, оглядывая меня с макушки до пят.
– Ну, свидания обычно включают ужин и какое-нибудь занятие.
– Занятие? – Возбуждение в промежности джинсов нарастает, мысли устремляются в очень порочные уголки сознания, рисуя занятия в обнаженном виде.
Боже, в этом комбинезоне она выглядит очень сексуально.
Линси пожимает плечами.
– Я открыта для такого, если ты готов.
– Тогда ладно. Ужин и занятие, – повторяю я, и тут меня осеняет. – О, я хотел кое о чем спросить доктора, но забыл.
– О чем? – спрашивает Линси, выжидающе глядя на меня.
– Я хотел узнать, стоит ли мне беспокоиться о том, что тебе нравится, когда тебя шлепают во время полового акта.
– Ах, ты, мазафакер. – Она хлопает меня по руке.
– Осторожнее, – ворчу я. – Эта фраза приобретает совершенно новый смысл теперь, когда ты беременна моим ребенком.
– О, боже, – стонет Линси, закрывая лицо руками. – Я только что поняла, что мы зачали ребенка, когда я умоляла тебя отшлепать меня. – Ее лицо становится свекольно-красным, и она ни с того ни с сего начинает смеяться от всей души.
– Я не шлепал тебя все время. – Я борюсь с улыбкой, пытающейся расплыться по лицу, пока наблюдаю, как она помирает со смеху. В лучах солнца, с этими косичками, она выглядит сногсшибательно. Линси утирает слезы, выступившие от смеха. Качая головой, я тянусь к заднему сидению и кое-что беру.
– Не хочу забыть отдать это тебе.
Она успокаивается и смотрит на белую коробку.
– Что там?
Я безразлично пожимаю плечами.
– Открой и увидишь.
На ее лице появляется сомнение.
– Если там какой-нибудь извращенский хлыст, я немедленно выхожу из машины.
Мне приходится прикусить кулак, чтобы не рассмеяться.
– Тебе придется приберечь хлыст для списка рождественских подарков, Джонс.
Она открывает крышку и ахает.
– Это французский пирог из кафетерия?
Я коротко киваю, одновременно включаю заднюю передачу.
– Подумал, ты скучаешь по своему любимому блюду.
Она быстро моргает, и я клянусь, ее глаза наполняются слезами, прежде чем она откидывается на сиденье и ударяет в меня застенчивой улыбкой.
– На этот раз я постараюсь держать его подальше от твоей промежности.
Выжидая, пока смогу выехать с парковки, пригвождаю ее серьезным взглядом.
– Если хочешь уронить его туда, лучше тебе удостовериться, что на этот раз ты готова убрать за собой бардак.
Она прикусывает губу и опускает глаза на мой рот. За те несколько секунд, понадобившиеся мне, чтобы произнести этот ответ, температура подскочила на десять градусов. Мы напряженно смотрим друг на друга.
Я не хочу, чтобы у меня на коленях оказался этот чертов пирог, – я хочу ее.
Прежде чем кто-либо из нас успевает что-то сказать или сделать, позади сигналит машина, разрушая сексуальное напряжение, оставившее запотевшие следы на окнах, пока я ждал, чтобы сдать назад.
Я вздыхаю.
– Наверное, с твоей стороны будет разумно подождать до дома.
– Думаю, так будет лучше. – Она кивает и смотрит вперед, ее щеки пылают от жара, пронизывающее все мое тело.
Глава 10
Линси
– Ты правда считаешь хорошей идеей рассказать Кейт о беременности на ее вечеринке? – спрашивает Дин, направляясь на север в сторону Джеймстауна.
– Ну, говорить ей об этом в комнате ожидания шиномонтажа показалось мне несколько вульгарным. – Я откидываюсь назад и поправляю струящийся черный топ, обнажающий плечи. Я выбрала его специально, чтобы отвлечь внимание от живота. Я определенно еще не выгляжу беременной, но сейчас у меня явный пирожковый животик, соответствующий моей пирожковой заднице. – И она легко раскусит, если я буду притворяться пьяной. У нее странное чутье на такие вещи.
– Это правда. – Дин кивает. – Она тоже может унюхать, если у меня недавно был секс.
Это замечание заставляет меня обратить все свое внимание на Дина.
– Кстати, об этом… – Я поднимаю брови. – Вчера вечером, вернувшись домой, я услышала какие-то странные пронзительные звуки, доносившиеся сверху.
Дин игриво подмигивает.
– Ты была занята с Доктором Мудаком, иначе это могли быть твои звуки, Линс.
Я смеюсь, предполагая, что Дин просто флиртует.
– И кто же эта девушка?
– Ты ее не знаешь, – безразлично отвечает он.
– Значит, ты привел домой какую-то случайную девушку?
– Не делай вид, что не делала также. – Он демонстративно переводит взгляд на мой живот. – По крайней мере, у меня хватает ума проверять срок годности презерватива.
– Слишком рано, – ворчу я и скрещиваю руки на груди, притворно надув губы.
Дин смеется.
– Слушай, извини за шум, ладно? Но поскольку ты явно не будешь шуметь вместе со мной, мне нужно найти для этого кого-то другого.
Из-за этого откровенного ответа у меня в животе все сжимается. Я никак не ожидала, что Дин примет обет безбрачия после того, как перееду к нему. Но, учитывая, что я пробыла там всего пару недель, а он уже привел домой девушку, мне интересно, как долго это будет продолжаться.
Мысль о том, чтобы на восьмом месяце беременности проснуться посреди ночи от криков страсти незнакомой женщины, кажется…неправильной. Или кормить грудью в гостиной, когда Дин возвращается с работы. Для меня это не вариант на такой длительный срок.
– Так ты собираешься снова встретиться с той девушкой, что была у тебя? – спрашиваю я, с любопытством наблюдая за реакцией Дина.
– Нет! – Он смеется так, словно это самый нелепый вопрос в мире. – Это был просто перепихон, чтобы помочь мне преодолеть мою одержимость владелицей пекарни «Проснись и пой». Черт, эта женщина, Нора, – единственная, о ком я могу думать в последнее время. Ты ведь видела ее, да? Потрясающая блондинка, всегда носит на голове бандану. Мы занимаемся этим странным недофлиртом с тех пор, как я начал ходить туда на обеденные перерывы, и это сводит меня с ума. Она либо хочет меня, либо ненавидит, и то и другое может вылиться в отличный секс.
Я улыбаюсь увлеченности Дина.
– Что тебя удерживает? Обычно ты идешь напролом, несмотря ни на что.
– «Проснись и пой» – это пекарня, в которую Макс хочет, чтобы я инвестировал деньги для получения франшизы. У меня есть правило – не гадить там, где я ем.
Я сморщила нос.
– Отвратительная фраза.
– Мы теперь соседи. Ты услышишь много чего еще, помимо этого. Но не волнуйся, я сбавлю обороты, когда орешек родится. – Он ухмыляется мне, а затем улыбка сникает, вероятно, из-за отсутствия у меня веселья. – Если, конечно, ты не собираешься переехать к Доктору Мудаку теперь, когда вы познакомились поближе?
Я втягиваю губу в рот и кусаю. Прошла неделя после сеанса терапии, и мы с Джошем провели вместе несколько вечеров. Пару раз он приглашал меня на ужин. И мы даже ходили в боулинг как обычные люди. Хотя, когда я взяла восьмифунтовый шар, он разозлился и вручил мне четырехфунтовый, который, кажется, предназначался для детей. Я посмеялась над этим, но у меня появилось ощущение, что Джош параноидально относится к тому, что я причиню себе боль. Он заботлив до крайности.
Наверное, поэтому он и просит меня переехать к нему каждый раз, когда высаживает у Дина. Каждый. Раз. Это странно, но довольно мило. Он со всей серьезностью хочет присматривать за мной, и от этого на душе становится спокойнее. Я ценю то, что он заинтересован в растущей внутри меня жизни. От этого я чувствую себя менее одинокой во всем этом процессе. И никаких первоначальных признаков мудачества, приступы которого наблюдались у него, когда мы впервые встретились. Он ни в коем случае не Мистер Белый и Пушистый, но, по крайней мере, больше не называет меня сумасшедшей.
Кроме того, между нами случались очень напряженные моменты, когда мне казалось, что он хочет поцеловать меня, или съесть, или трахнуть голой на публике. И я ловлю себя на том, что поощряю эти моменты. Не знаю, это гормоны беременности или просто эффект Джоша, но, черт возьми, его нахмуренный вид в последнее время даже начал мне сниться. И это не сны рейтинга «детям до тринадцати».
– Джош определенно все еще настаивает на моем переезде. – Пожимаю плечами. – Думаю, отчасти потому, что он просто не хочет, чтобы я жила с тобой.
– Со мной? – переспрашивает Дин, стреляя в меня широко раскрытыми невинными глазами. – Что у него за проблемы со мной? Обиделся на то, что я купил тебе детские книжки и заказал дородовой массаж? Боже, какой же я козел.
Я бросила на него равнодушный взгляд.
– Очевидно, дело не в этом, но ты мог бы быть немного любезнее, когда он заезжает за мной. Ты стоишь у двери, будто мой телохранитель или кто-то в этом роде.
Дин улыбается, явно довольный.
– Я просто не уверен, что он достоин тебя, Линс.
– Меня больше интересует, достоин ли он ребенка, который у нас будет. – Я потираю руками обтянутые джинсами бедра. – До сих пор не уверена, интересна я ему только из-за сексуального влечения или же из-за чего-то большего.
Дин бросает на меня быстрый взгляд, потом снова переводит его на дорогу. Он замолкает, его бородатая челюсть двигается вперед-назад, пока тот обдумывает какую-то мысль.
– Хочешь совет… развод моих родителей проходил мерзко и драматично, и им было плевать, что в двенадцать лет я оказался в самом эпицентре скандала. – Дин сжимает челюсти. – Но если вы хотите выяснить, что чувствуете друг к другу, вам нужно сделать это до того, как ребенок станет достаточно взрослым и увидит, как вы делаете друг друга несчастными.
Я нахмурилась, услышав откровенный ответ Дина. Обычно он не очень-то любил делиться, предпочитая большую часть времени быть Мистером Весельчаком, а не Мистером Реальностью. Но развод его родителей – это главная причина, почему у него не клеятся отношения с женщинами. В принципе, с точки зрения психологии, можно сказать, что именно поэтому он пытается встречаться только с близкими друзьями. Он может расслабиться только с теми людьми, с кем чувствует себя в безопасности, прежде чем, в конце концов, саботировать отношения.
Дин пресыщен обязательствами, вот почему вступает в жаркие споры с Кейт по поводу ее счастливых любовных романов. Он говорит, что это ненастоящая жизнь, и ей как-нибудь нужно написать мерзкий, печальный конец, потому что большинство отношений так и заканчиваются.
Но в глубине души он добряк и заботится о друзьях. Он без колебаний был готов позволить мне переехать после того, как узнал, что я беременна. Дин определенно мог бы быть счастлив, если бы впустил кого-то в свое сердце.
Однако он не будет самым завидным холостяком, если под его крышей спит беременная девушка. На самом деле, до этого разговора я не думала об этом. Жизнь Дина не должна останавливаться из-за моего положения.
Мои размышления прерываются, когда мы подъезжаем к дому Майлса в стиле ранчо, построенный на утесе на окраине города. За последние несколько лет Майлс сделал в нем великолепный ремонт. До сих пор не могу поверить, как Кейт счастлива с Майлсом. Ни с одним парнем у нее не было такой серьезной и быстрой истории. Но, полагаю, от судьбы не убежишь.
Когда мы с Дином заходим внутрь, вечеринка уже в самом разгаре. На кухне мы замечаем кудрявые рыжие волосы Кейт, она стоит вместе с Майлсом, младшей сестрой Майлса, Мэгги, и Сэмом.
При виде нас глаза Кейт широко распахиваются.
– Мои лучшие друзья здесь! – Она подбегает и обнимает нас обоих, а потом хватает за запястья и тащит по коридору в хозяйскую спальню.
– Мерзость, я не хочу торчать в твоем секс-логове, – стонет Дин, сморщив нос. – Здесь пахнет кожей и яйцами.
– Заткнись, Дин, – огрызается Кейт, разводя руки в стороны, чтобы привлечь наше внимание. – Главная новость сегодняшнего вечера – лучший друг Майлса, Сэм, трахает сестренку Майлса.
– Фу! – говорю я в то же время, как Дин радостно восклицает: – Да!
– Зачем нужно так выражаться? – спрашиваю я, мое лицо искажается от отвращения. – Мэгги уже за двадцать. Она же не подросток. Перестань говорить «сестренка».
– Это мое краткое описание, – парирует Кейт, посылая мне озорную улыбку. – А будет еще непристойнее, если я продолжу.
Я закатываю глаза.
– Ты такая развратная писательница.
Кейт высовывает язык.
– Итак, они спят вместе уже несколько недель, а Майлс узнал об этом только в ту ночь, когда ты попала в больницу, Линс. Так что это все еще нечто новое, но Майлс смирился с этим, хотя могу сказать, что он борется с желанием ударить Сэма каждый раз, когда он обнимает Мэгги. Но… это вроде как хорошо, потому что Сэм и Мэгги влюблены, а мы любим любовь, верно?
– Верно, – отвечаю я с энтузиазмом.
От Дина мы слышим лишь стон.
– Боже, это дерьмо лучше, чем вымысел! – взвизгивает она взволнованно и открывает дверь спальни. – А теперь пойдем напьемся!
Она тащит меня по коридору.
Дин одними губами говорит: «Трусишка».
И он прав. Я жутко боюсь. Спальня Кейт была идеальным местом, чтобы рассказать ей, что я беременна от Доктора Мудака, которого она видела в приемном покое той ночью. Но, черт возьми, я скажу ей позже. После того, как она немного выпьет.
Вечеринка шумная и немного сумасшедшая, так что я ухитряюсь притворяться пьяной, но нет никаких сомнений, что Кейт замечает, что я не так пьяна, как она, что для меня необычно. Типичная вечеринка Линси включает тропические коктейли с зонтиками и соком, который я смешиваю с обильным количеством алкоголя.
Голубые глаза Кейт пронзают меня с другого конца комнаты, и прежде чем я успеваю взять какой-нибудь напиток, чтобы притвориться, что делаю глоток, она тянет меня на кофейный столик в гостиной, который теперь превратился в импровизированную танцплощадку.
– Да что с тобой такое? – кричит Кейт, перекрывая музыку, поднося к губам красный стаканчик с пивом и покачивая бедрами. – Почему у тебя в руке нет стакана?
Я покачиваю бедрами и поднимаю руки.
– Я выпиваю их слишком быстро.
– У тебя завтра собеседование? – спрашивает она, глядя на меня так, словно пытается сосчитать поры на моем лице.
– Нет. – Я исполняю небольшое вращение на столе, чтобы создать иллюзию веселья.
Когда я поворачиваюсь к ней лицом, она тычет меня в грудь.
– Ой! – восклицаю я, хватаясь за грудь.
– В чем дело? Я знаю, что-то случилось.
Я перестаю танцевать, и она тоже.
Ее лицо становится серьезным, как и мое.
– Я должна тебе кое-что сказать.
– Если скажешь, что переезжаешь в Денвер, я психану.
– Я не переезжаю в Денвер.
– Тогда, что?
Я делаю глубокий вдох. Вот оно. Просто выпали ядром из пушки и скажи ей.
– Я беременна.
– Очень смешно! – Кейт разражается смехом, обнимая меня и покачивая бедрами в такт музыке. Она обводит рукой комнату. – И кто, скажи на милость, папочка?
Она охает.
– Это Дин? Ты дала этому роману, о котором даже и не думала, второй шанс?
Внезапно глаза Кейт широко распахиваются, а рот открывается. Она чуть не роняет стакан, но я успеваю подхватить его как раз вовремя. Прижимаю красный стакан к груди и поворачиваюсь, чтобы посмотреть, что ее так шокировало. Чуть не писаюсь в штаны, видя, как Джош пробирается через толпу.
– Доктор Член на моей вечеринке, – говорит Кейт, сжимая мою руку так сильно, что я вздрагиваю. – Доктор Член на моей вечеринке!
– Почему ты так взволнована? – спрашиваю я, высвобождая руку из ее мертвой хватки. – Не похоже на прибытие Сэма Хьюэна.
