Текст книги "Минутку, пожалуйста (ЛП)"

Автор книги: Эми Доуз

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 19 страниц)

Глава 23

Линси

Еще до захода солнца я сижу в автобусе для вечеринок. В этом отвратительном чудище есть даже шест для стриптиза, зеркальный потолок и разноцветные огоньки, бегающие по всему салону. Здесь полно наших с Кейт друзей по колледжу, с которыми Дин подружился за последние пару лет, несколько приятелей Дина по фондовому рынку, плюс компания шиномонтажа – Майлс, Сэм и Мэгги.

Ярко-голубые глаза Кейт встречаются с моими, и она встает, указывая на меня.

– Смотрите-ка, стриптизерша прибыла!

Все разражаются смехом, и, как по команде, из динамиков гремит саундтрек из «Супер Майка».

Я качаю головой и смеюсь, хватаясь за блестящий шест и, держась за живот, делаю осторожное вращение. Подол черного платья для беременных с высокой талией оборачивается вокруг моих ног, и я молюсь пирожковым богам, чтобы бретельки не соскользнули с плеч, потому что сейчас на мне нет бюстгальтера.

Можно подумать, подбор одежды, когда у тебя баскетбольный мяч вместо живота, будет самой трудной задачей, но, как ни странно, именно увеличившиеся сиськи создают всю драму. Ни один из моих лифчиков больше не подходит, и мне ненавистна мысль тратить деньги на новые, поэтому, по возможности, я обходилась без них.

Я заканчиваю кружиться и показываю на свой живот.

– Две стриптизерши по цене одной! – Автобус взрывается смехом.

Джош сердито смотрит на меня.

Я прикусываю губу и пожимаю плечами.

– Слишком рано для стриптиз-шуток о нашем ребенке?

Он кивает и хватает меня за бока.

– Полагаю, для них всегда будет слишком рано.

Он мне подмигивает, показывая, что на самом деле не сердится, и я благодарна ему за это. С тех пор как я нашла то письмо в его столе, все было немного напряженно, но сегодня вечером, перед тем как уйти, он коснулся моего живота и сказал, что я выгляжу очень красиво. Это было так просто и мило, что я смирилась с тем, чтобы быть благодарной за то, что у меня есть с ним, даже если он не отдается мне полностью.

Джош обнимает меня за талию, когда мы направляемся в заднюю часть автобуса, чтобы присоединиться к Кейт, Майлсу, Сэму и Мэгги. Я морщусь при виде сиденья, прежде чем сесть на свободное место рядом с Кейт.

– Боже, держу пари, в ультрафиолете этот траходром светился бы от пятен спермы.

– Как и твоя матка, – парирует Кейт, вскидывая руку вверх, чтобы получить пять от Джоша, который неохотно отвечает.

Я поворачиваюсь к Майлсу, сидящему по другую сторону от нее.

– Сколько она выпила?

Он с улыбкой качает головой.

– Это ее первый бокал.

Я закатываю глаза и оглядываю автобус в поисках Дина.

– А где именинник?

Кейт указывает на переднюю часть автобуса как раз в тот момент, когда входит Дин, одетый в одну из своих фирменных рубашек с якорями, с закатанными к бицепсам рукавами. Борода коротко подстрижена, а очки в темной оправе привычно сидят на месте. Он здоровается со всеми.

Джош протягивает мне бутылку воды, одновременно открывая пиво для себя. Я смотрю на него с завистью.

– Расскажи, какое оно на вкус. Опиши его в ярких деталях.

– Это IPA, – ворчит он, слегка морщась от первого глотка, – а значит, на вкус как моча.

Я томно вздыхаю.

– Звучит волшебно.

Джош ухмыляется и обнимает меня за плечи. Мне нравится его ухмылка. Может, это и не полноценная улыбка, но все к тому идет, медленно, но верно, и для нас – это хороший знак.

Кейт толкает меня локтем.

– Вы оба выглядите шокирующе счастливыми.

– Шокирующе? – переспрашиваю я, хмуря брови.

Она пожимает плечами.

– Я просто хочу сказать… что для соглашения «только секс», вы, похоже, действительно нравитесь друг другу.

– Мы действительно нравимся друг другу, – подтверждаю я, закатывая глаза. – Что очень удобно, учитывая, что я ношу его единственного наследника.

– О! – взвизгивает Кейт от восторга. – Не знала, что твой ребенок королевских кровей. Вы уже придумали имя для маленького драгоценного орешка?

– Нет, – вмешивается Джош, наклоняясь к Кейт. – И, пожалуйста, убеди ее отказаться от имени Спектор. Мне все равно, сколько раз она смотрела «Форс-мажоры», я не назову своего ребенка именем созвучным с «инспектор».

– Но его второе имя может быть Гаджет! – парирует Кейт, и лицо Джоша вытягивается.

– Мне пиздец, – ворчит он, прежде чем сделать глоток пива.

Майлс перегибается через Кейт, привлекая внимание Джоша.

– Лучше позволь им трепаться. С ними невозможно бороться, когда они вместе.

Кейт хихикает и утыкается в меня носом, а потом вопит:

– Дин, давай начинать представление! Пора тебе тряхнуть своими стариковскими яйцами!

Дин бросает взгляд на свои умные часы.

– Макс написал, что почти уже здесь. И что привез мне особый подарок.

– Подарок? – спрашиваю я, с любопытством наблюдая за Дином.

Он пожимает плечами, и затем все наше внимание снова переключается на переднюю часть автобуса, когда в салон забирается Макс, выглядящий, как кукла Кен, и тащит за собой а-ля Барби.

– Народ, это Нора! – возвещает Макс.

– Владелица пекарни «Проснись и пой»! – восклицает Кейт, стоя с отвисшей челюстью. – Твои кронаты изменили мою жизнь. Серьезно, до того, как на меня сошла твоя пекарская благодать, я поклонялась дьяволу, и теперь моя душа спасена Пончиком Иисусом.

– Спасибо, – отвечает Нора с вежливой улыбкой.

– Нет, это тебе спасибо… ты случайно не захватила с собой парочку…

Майлс притягивает Кейт к себе на колени и щекочет, а она хихикает.

– Ай! На что я только что села? – вскрикивает Кейт, хватаясь рукой за ягодицу. – У тебя в кармане какой-то инструмент или твой член превратился в куб?

Лицо Майлса излучает неловкость, и он поворачивается к Сэму.

– Кейт, не принесешь мне еще пива?

Кейт соскальзывает с колен Майлса и направляется к холодильнику. Майлс с Сэмом тихо шепчутся, но затем автобус трогается, и я смотрю вперед, наслаждаясь окружающим безумием напивающихся гостей. Нора с Максом сидят напротив Дина, тот держится гораздо более напряженно, чем минуту назад. Интересно, что там происходит?

Автобус отъезжает, и музыка включается так громко, что нам всем приходится кричать, чтобы поговорить друг с другом. Я улыбаюсь и наслаждаюсь тем, как Джош и Кейт в ярких деталях обсуждают финал «Игры престолов». И как сильно смеется Джош, когда я рассказываю ему историю о том, как Кейт купила свечу с ароматом жженой резины, когда они с Майлсом поссорились, и она не могла заставить себя пойти в «Магазин шин», чтобы там писать. Даже Дин вставляет свои пять копеек в эту историю, рассказывая Джошу, что он застал нас с Кейт, борющимися за свечу, и хотя я думала, что Джош может заревновать, он всего лишь качает головой и принимает все как должное. Надеюсь, мои уговоры дать Дину шанс не остались без внимания.

Автобус заезжает на стоянку, и, взглянув в окно, я понимаю, что мы у «Магазина шин».

– Что мы делаем у моего офиса? – спрашивает Кейт, насмешливо хмурясь.

– Я забыл бумажник. – Майлс со странным выражением трет затылок. – Дин сказал, что автобус может ненадолго сделать здесь остановку.

Автобус резко останавливается, и дверь открывается, впуская внутрь запах резины, пахнет, как та ужасная свеча, которая все еще есть у Кейт.

– Пока будешь там, милый, прихвати для меня печеньку, – Кейт шлепает Майлса по заднице, когда тот встает.

Он поворачивается и протягивает ей руку.

– Вообще-то, я думал сходить туда с тобой.

Она хмурится и смотрит на него в замешательстве.

– Зачем?

Он проводит рукой по своим коротким черным волосам.

– Хочу тебе кое-что показать.

Кейт бросает на меня взгляд, и все, что я могу сделать, это пожать плечами. Лучше бы ему не тащить Кейт в офис для секса на скорую руку, потому что сегодняшний вечер должен полностью принадлежать Дину. Хотя, взглянув на Джоша, такого милого в джинсах и простой футболке, попивающего пиво и заводящего друзей, я бы, наверное, и сама сейчас не прочь по-быстрому перепихнуться.

Кейт неохотно берет Майлса за руку, и он вытаскивает ее из автобуса, но вместо того, чтобы направиться в магазин, где, как я предполагаю, находится его бумажник, он ведет ее к навесу возле тротуара шиномонтажа.

Мои глаза расширяются при виде имени Кейт, высвечивающемуся на экране.

– Что там? – спрашиваю я, поворачиваясь к Джошу, который выглядит таким же растерянным, как и я.

Внезапно, все прилипают к окнам автобуса, фактически загораживая мне обзор. Я встаю и осторожно выхожу на улицу, потому что не собираюсь спокойно сидеть, не видя, что там происходит. В конце концов, вся компания следует за мной, и к тому времени, как я встаю перед бампером автобуса, Майлс опускается на одно колено.

– Он делает сейчас предложение? – кричу я, прижимая ладони ко рту, отражая реакцию Кейт, когда надпись на экране появляется полностью: «КЕЙТ, ВЫХОДИ ЗА МЕНЯ ЗАМУЖ».

– Он определенно делает предложение, – с понимающей ухмылкой подтверждает Дин, подходя ко мне.

Я толкаю его локтем.

– Ты знал об этом?

Он усмехается.

– Думаешь, я бы просто так сделал остановку у шиномонтажа на своем праздничном автобусе?

– О, боже! – восклицаю я и раздраженно шикаю на всех, чтобы услышать, что говорит Майлс.

– Кейт Смит, – говорит он, протягивая ей коробочку с кольцом. Его губы приоткрываются, чтобы сказать что-то еще, но в этот момент из шиномонтажа доносится отвратительный скрежет электроинструментов.

– Зараза, кому в такое время приспичило работать в шиномонтаже? На часах шесть вечера, – шиплю я, стреляя убийственным взглядом в сторону гаража, словно моя чистая ярость может заткнуть шумный инструмент.

Дин вытягивает шею вперед, поворачивает голову и делает вид, что прислушивается.

– Я ни черта не слышу.

– Я тоже, – хмурюсь я, скрещивая руки на груди, когда губы Майлса шевелятся, а Кейт смеется и по ее лицу текут слезы.

Дин вздыхает.

– Уверен, он говорит что-то вроде… Резина, бла-бла-бла. Шины, бла-бла-бла. Подвеска и бесплатный кофе, бла-бла-бла. Бесплатная датская сдоба и печенье на всю жизнь, бла-бла-бла. Выходи за меня.

– Это романтично только для этих двух чудиков, – хриплю я, от вида помолвки лучшей подруги мои глаза наполняются слезами.

Электроинструмент замолкает как раз вовремя, чтобы все мы услышали крик Кейт: «Да, я выйду за тебя замуж!» Она падает в его объятия, их губы сливаются в поцелуе, Майлс обхватывает ее лицо, все еще держа кольцо в руке.

С широко распахнутыми глазами, в которых стоят слезы, я поворачиваюсь к Дину, тот невозмутимо говорит:

– Двадцать баксов на то, что они назовут своего первенца Мишлен.

Я разражаюсь смехом и выкрикиваю приветствия новобрачным, не переставая удивляться юмору и красоте этой сцены. Я так рада за Кейт, что могу умереть от счастья. Она нашла мужчину, который полностью принимает ее безумства и свободно отдает себя взамен, – это прекрасно, чудесно, волшебно. Не всем может так повезти.

– Это можешь быть и ты, Линс. – Дин слегка улыбается и прижимает меня к себе. – Вы с Джошем, кажется, хорошо ладите. Влюбиться в папочку своего ребенка – не самое худшее, что может случиться в мире.

Я напрягаюсь от замечания Дина.

Мне страшно надеяться.

Несбывшаяся надежда может причинить боль. И правда в том, что, несмотря на то, как далеко мы с Джошем продвинулись за последние несколько недель, он все еще что-то утаивает. Что-то, что заставляет его ограждать от меня свое сердце. И чем дольше мы так будем жить, тем более болезненно будет ощущаться этот непреодолимый барьер.

Кстати, а где Джош?

Когда я поворачиваюсь, тот стоит у автобуса и со странным выражением наблюдает за происходящим. Он посылает мне полуулыбку, и я отвечаю ему тем же.

С этим человеком все всегда наполовину.

Неужели я сошла с ума, желая его всего?

Джош

Что же, вечер проходит совсем не так, как я ожидал.

Все заканчивается тостами с шампанским в честь Майлса и Кейт и печеньем на парковке «Магазина шин» перед навесом, над которым высвечивается: «ОНА СКАЗАЛА «ДА».

Очевидно, планы на день рождение Дина в автобусе были лишь уловкой для этого тщательно продуманного предложения Майлса. Не буду врать, но предложение на стоянке у шиномонтажа не кажется мне таким уж романтичным. Но, черт возьми, Кейт и Линси весь гребаный вечер лили слезы счастья, так что, кто я такой, чтобы говорить о романтике?

Мы забираемся в автобус и продолжаем тур по барам. По мере того как ночь набирает обороты, меня охватывает беспокойство. Мы с Линси не обсуждали брак. Конечно, учитывая мое прошлое, я никогда для себя этого не хотел, но я также никогда не хотел и ребенка, а теперь он у меня есть.

Иногда жизнь строит на тебя другие планы.

Радость Линси за подругу ясно показывает, что она высоко ценит брак. Смог бы я дать ей это? Возможно, брак – лучший выход для всех: для ребенка, для Линси и для меня.

Если мы поженимся, не будет никакой путаницы в том, что у нас за отношения. И если мы поженимся, я смогу заботиться о них вечно.

К тому времени, как мы подъезжаем к пабу на Перл-стрит, я так глубоко погружаюсь в свои мысли, что, извинившись, спускаюсь в туалетную комнату в попытке вырваться из этого кошмара, в который себя загнал.

Возвращаясь наверх, на лестнице я натыкаюсь на Дина.

– Хорошо проводишь время? – Дин оглядывает меня с головы до ног.

Я поджимаю губы и киваю.

– Да, конечно, и, кстати, с днем рождения.

Дин смеется и качает головой.

– Смысл сегодняшнего вечера не совсем в этом, но я понимаю, почему именно ты из всех присутствующих, предпочел бы этого не замечать.

Я хмурюсь.

– Что ты хочешь этим сказать?

– Что-то мне подсказывает, что ты не из тех, кто женится, док, – говорит Дин, спускаясь по разделяющим нас трем ступенькам.

Я прищуриваюсь.

– Совершенно не представляю, почему ты думаешь, что знаешь меня так чертовски хорошо, но это начинает действовать мне на нервы.

Дин пожимает плечами.

– Я знаю, что Линси уже несколько месяцев живет под твоей крышей, а вы все еще только, что… трахаетесь?

Я ощетиниваюсь от того, что он знает о нас. Это уязвляет и раздражает, потому что предпочел бы, чтобы Линси не доверяла Дину ничего, имеющее отношение к нам. Дин не на моей стороне, поэтому я уверен, что он сделает все возможное, чтобы избавиться от меня.

Я выдыхаю и поднимаюсь на ступеньку, чтобы оказаться с ним на одном уровне.

– Моя ситуация с Линси тебя не касается.

Дин качает головой.

– Меня касается все, что имеет отношение к одному из моих лучших друзей.

– Какого хрена ты от меня хочешь, Дин? – вскипаю я. Этот придурок пялился на меня весь вечер. Сейчас мне просто стоит врезать ему, чтобы прекратить ходить вокруг, да около. – Мне совершенно не в кайф от этих маленьких стычек, которыми ты, кажется, одержим при каждой нашей встрече.

Дин прислоняется к стене и засовывает руки в карманы.

– Я просто хочу дать тебе дружеский совет, док.

– Дружеский совет. – Я издаю сухой смешок. – Не терпится услышать.

– Возможно, совет – не то слово. – Дин потирает бородатый подбородок и смотрит вверх, прежде чем продолжить: – Скорее это можно назвать предупреждением.

Я закатываю глаза и жду завершения чертового разговора.

Он пронзает меня серьезным взглядом и говорит:

– Если не ты, то кто-то другой.

– О чем, мать твою, ты говоришь? – скрежещу я сквозь стиснутые зубы.

– Такая девушка, как Линси, не останется одинокой вечно, – говорит он, пожимая плечами, словно ведет разговор о погоде. – Она воспитана католичкой. Ей нужна традиционная семья, а не папочка ребенка, с которым она будет жить всю оставшуюся жизнь. И если ты не дашь ей этого, то лишь вопрос времени, когда это сделает кто-то другой. Черт возьми, согласись она, я бы сам на ней женился.

– Она не согласится, – рычу я, мои руки сжимаются в кулаки от одной только мысли о том, что они с Дином будут вместе.

– Ты прав. – Брови Дина приподнимаются, и он делает шаг ко мне. – Она меня не хочет, потому что не любит. Но ты, черт возьми, понимаешь, что она влюблена в тебя, верно?

Я отшатываюсь, почти оступаясь на лестнице, пока перевариваю его слова.

– Что ты несешь?

Дин смеется и хватается рукой за шею.

– Макс говорил, что ты ничего не замечаешь, но я полагал, он лишь тебя защищает. Решил, что ты просто мудак и игнорируешь тот факт, что она по уши влюблена в тебя. Что ты продолжаешь морочить ей голову, чтобы держать при себе вместе с ребенком. Макс также сказал, что ты просто помешан на их безопасности.

Я сглатываю комок в горле, потому что все, что он говорит, звучит опасно близко к правде, и ощущение такое, будто тот тычет пальцем в болезненный синяк.

– Линси мне небезразлична, – выдавливаю я, слова застревают в горле, как осколки стекла.

Дин кивает и мрачнеет.

– Тогда тебе лучше поступить с ней правильно, потому что в этой ситуации, если она упадет, я не смогу ее подхватить.

Глава 24

Джош

Мне нужно жениться на Линси Джонс.

Она спит рядом со мной. Лучи утреннего солнца только начинают проникать в окна, освещая ее прекрасные черты.

Я не спал всю ночь, размышляя над словами Дина.

«Гребаный Дин», – с досадой думаю я, и боль в груди возвращается с новой силой.

Мне ненавистно, что прошлой ночью он бросил мне вызов, но он чертовски прав. Если я буду сидеть, сложа руки, то очень легко могу потерять Линси и ребенка. Линси не из тех женщин, кто позволит нам вечно оставаться в тех отношениях, что у нас есть сейчас. Она хочет от жизни большего. Может найти кого-то, кто действительно ее полюбит и захочет жениться или завести больше детей.

Кого-то, но не меня.

От этой мысли у меня кровь стынет в жилах. Возможно, я не жажду традиционной жизни с Линси, но и не хочу, чтобы она вела ее с кем-то другим. Дин прав – в данной ситуации это я должен быть тем, кто подхватит ее, когда она начнет падать. Ее место здесь. Со мной. Где я могу присматривать за ней и ребенком. Никто не позаботится о них так, как я. И если быть семьей на бумаге – это то, чего она хочет, я могу дать ей это. Могу на ней жениться и при этом оставаться достаточно отстраненным, чтобы обеспечить их безопасность. Я дам ей все, что нужно, лишь бы она осталась со мной.

Линси шевелится рядом со мной, ее губы изгибаются в легкой улыбке, прежде чем она хрипло произносит:

– Я чувствую, как ты пялишься на меня.

Я тяжело выдыхаю.

– Думаю, нам надо пожениться.

Ее глаза распахиваются, и она смотрит в потолок, ошеломленно моргая.

– Что?

Слова, которые всю ночь вертелись на кончике языка, выстраиваются для второй попытки.

– Думаю, нам надо пожениться.

Она поворачивается, чтобы посмотреть на меня прищуренными от света глазами.

– По моему мнению, в женитьбе следует быть уверенным, а не думать о ней.

Она садится на кровати, откидывает с лица взлохмаченные волосы и растерянно смотрит на меня своими великолепными глазами.

– Это из-за вчерашней помолвки Кейт и Майлса?

Я отрицательно качаю головой.

– Нет. Я просто думаю, для нас логично пожениться. У нас будет ребенок.

Она издает смешок.

– Гм… я в курсе!

Я сажусь и жду, что она скажет дальше, но она молчит.

– Ты скажешь мне, о чем думаешь?

Она открывает рот, чтобы что-то сказать, но тут же закрывает его и качает головой, будто не в силах поверить, что это происходит на самом деле. Издав странную канонаду звуков, Линси внезапно скатывается с кровати, сжимая простыню, обернутую вокруг ее обнаженного тела, и направляется в мою гардеробную. Хватает с полки футболку и смотрит на меня с открытым ртом, будто собирается что-то сказать, но потом, должно быть, передумывает и, отвернувшись, выходит из спальни. Я вскакиваю с кровати, хватаю спортивные штаны, торопливо одеваюсь и бегу за ней по коридору.

Она на кухне у открытого холодильника.

– Ты мне ответишь? – требую я, когда она достает из холодильника мясную нарезку и сыр и выкладывает их на кухонную стойку.

Прищурившись, Линси проносится мимо меня в кладовую за круглой доской для мясного ассорти.

– Что ты делаешь? – спрашиваю я, когда она возвращается на кухню.

– А на что, черт возьми, это похоже? – шипит она язвительно, когда хватает большой нож из держателя. – Готовлю мясное ассорти.

– На завтрак?

– Да, потому что ты только что попросил меня выйти за тебя замуж, Джош, а я еще даже зубы не успела почистить! – Она наклоняется ко мне с острым ножом в руке, и на ее глаза наворачиваются слезы.

– Ладно. – Я нервно хватаюсь за шею. – Прости. Не думал, что мое предложение тебя расстроит.

– И почему же ты думаешь, что я расстроена? – Она вскрывает упаковку выдержанного чеддера и нарезает его ломтиками.

От раздавшегося всхлипывания я морщусь.

– Потому что ты, по всей видимости, плачешь?

Она стреляет в меня широко раскрытыми обвиняющими глазами.

– А мне нельзя просто нарезать сыра и немного поплакать? – Она берется за дор блю.

Я издаю странный горловой звук.

– Чего? – рявкает она.

– Ты не можешь есть дор блю.

– Почему?

– Потому что он непастеризованный, помнишь? Это написано в твоей книжке для беременных.

Ее челюсть в ужасе отвисает, и она поднимает нож.

– Ты что, издеваешься надо мной? Почему бы тебе просто не отрубить мне голову?

Я не могу не закатить глаза.

– По-моему, Джонс, ты слишком драматизируешь.

– Нет! – восклицает она, оставляя дор блю и принимаясь раскладывать на доске Пеппер Джек. – Я буквально не могу делать ничего веселого. Не могу приготовить на обед мясную нарезку. Не могу пить. Не могу есть непастеризованный сыр.

– О чем ты? – спрашиваю я, чертовски смущенный тем, что она сейчас больше озабочена едой и выпивкой, чем тем, что я прошу ее выйти за меня замуж. Линси почти не жалуется на беременность, так что все это не имеет никакого гребаного смысла.

Она бросает нож на стойку и указывает на свой живот.

– Я не могу быть веселой беременной. Не могу весело жить с парнем. А теперь я даже не могу весело обручиться. Все события в моей жизни происходят по блядскому умолчанию.

Я опираюсь рукой на стойку и смотрю на нее, от боли в ее голосе у меня жжет в груди.

– Ты, правда, хочешь такого грандиозного предложения, какое сделал Майлс?

– Возможно. – Ее карие глаза широко раскрыты и в них стоят слезы. – Неужели это так плохо?

Я в отчаянии склоняю голову.

– Но такое, как правило, для людей, которые…

– Что? – фыркает она, раздувая ноздри от возмущения. – В отношениях?

Я сжимаю губы, зная, что любые мои слова расстроят ее еще больше, но также зная, что ей нужно смотреть на это с позиции практичности, а не эмоций. Глубоко вдохнув, беру ее за плечи, не обращая внимания на то, как она вздрагивает от моих прикосновений.

– Нам было очень хорошо вместе, Джонс, и я считаю, что женитьба сделает все намного лучше, она уберет любую неопределенность.

Ее брови сходятся на переносице.

– Какую неопределенность?

Я пожимаю плечами.

– В том, где мы будем жить. Кто будет за все платить. Чью фамилию будет носить ребенок. Будем ли мы когда-нибудь встречаться с кем-то еще в будущем.

Губы Линси удивленно приоткрываются.

– Ты серьезно?

Во мне вспыхивает раздражение, потому что все это кажется мне дьявольски очевидным. У нас, черт побери, будет ребенок. Я смотрю на ее живот, и боль в груди возвращается, потому что ребенок прямо здесь, между нами, растет, живет, развивается. Почему она не видит в нашей свадьбе ничего хорошего?

– Линси, – говорю спокойно, – ребенок свяжет нас на всю жизнь, несмотря ни на что. Вот почему нам с тобой так важно пожениться. Я думал, что с твоим католическим воспитанием и миллионами намеков, которые бросала твоя мать, ты будешь счастлива от этой идеи.

Ее подбородок дрожит, и она обмякает в моих руках.

– Не так я представляла, как все это произойдет, – хрипит она дрожащим голосом, эмоции, которые та едва сдерживала, выплескиваются наружу. Линси прижимается головой к моей обнаженной груди и шепчет: – Я едва проснулась, а ты просишь меня выйти за тебя замуж, будто интересуешься, хочу я на завтрак блинчиков или вафель.

– Откуда мне было знать, что ты захочешь мясное ассорти? – пытаюсь я пошутить, поглаживая ее по спине.

Она не смеется. Вместо этого отстраняется и свирепо смотрит на меня.

– Ты хоть любишь меня, Джош?

Моя грудь резко вздымается от такого провокационного вопроса, и я поджимаю губы, ненавидя, что сейчас она ставит меня в затруднительное положение, и, ненавидя, что не могу дать ей ответ, который, уверен, та хочет услышать.

– Ты мне небезразлична, Линси, – отвечаю хриплым голосом. – Честно говоря, ты мой самый близкий друг. Но я не способен любить. Мой мозг просто больше так не работает.

Она прикусывает губу и закрывает глаза, и две слезинки скатываются по ее щекам.

– Звучит, как веская причина сказать «да».

Я наклоняю голову.

– Я думал, это сделает тебя счастливой.

Она качает головой, ее глаза покраснели от слез.

– Ты серьезно думал, что предложение руки и сердца без любви, сделает меня счастливой?

Когда она так говорит, это звучит ужасно. Но, черт возьми, это необязательно. Нетрадиционные отношения не редкость. Нам с Линси хорошо вместе. Последние несколько месяцев стали тому доказательством.

– Брак не должен быть такой уж большой проблемой, Джонс. Мы все еще можем быть собой, но просто… женаты.

– И не влюблены, – решительно отвечает она, отворачиваясь от меня и возвращаясь к еде. Я делаю движение, чтобы обнять ее, но она вскидывает руку, останавливая меня. – Мне нужно время и пространство, чтобы подумать об этом, Джош.

Я киваю и потираю затылок.

– Может, хочешь вернуться в постель? Еще очень рано.

Она отрицательно качает головой.

– Если захочу, то пойду в свою комнату.

Сердце сжимается от такого ответа. Она не называла свою комнату «своей» с тех пор, как мы снова начали заниматься сексом. Ее комнатой была моя спальня. И так нелепо, несправедливо, невообразимо… я чувствую себя отвергнутым, отчего по груди распространяется боль.

Ее руки дрожат, и меня охватывает ужасное чувство вины за многое. За то, что она забеременела. За то, что позволил Дину залезть мне в голову. За то, что мое прошлое изменило меня так, что я даже не могу влюбиться в идеальную для меня женщину.

– Мне жаль, детка. – Я пытаюсь взять ее за руки, но она отстраняется.

Покачав головой, Линси отвечает:

– Знаю. Но сейчас я не могу с этим справиться. Я с такой легкостью падаю в твои объятия и не обращаю внимания на то, что ты держишься от меня на расстоянии. – Линси вытирает глаза, и у меня внутри все переворачивается.

Я здорово облажался.

– Может, – добавляет она, – я смогу мыслить более ясно, если мы снова сделаем шаг назад. Сейчас во мне бушуют гормоны, и нам обоим стоит серьезно подумать о том, что между нами происходит и к чему это приведет.

Она поворачивается, чтобы выйти из комнаты, но я не могу отпустить ее вот так. Рванув за ней, я останавливаю ее.

– Я здесь ради тебя, Джонс. Ради ребенка. Ты хочешь об этом подумать, я понимаю. Просто знай, что это действительно то, чего я хочу, и, думаю, мы могли бы быть счастливы вместе.

Она деревянно кивает, прикусывая губу, очевидно, изо всех сил стараясь не заплакать, и выходит из комнаты.

Я только усугубил ситуацию.

Блядь. Я и вправду мудак.