Текст книги "Двойник (ЛП)"

Автор книги: Элси Чапмен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 15 страниц)

Я активирована сегодня с утра. Для совершения любой банковской операции понадобится сканирование глаза. Это дало бы моему Альту первую зацепку… где я была, куда собираюсь или где могу быть. Я могу быть самым высокооплачиваемым страйкером Дайра, но это ничего не изменит.

Не считая нескольких купюр, которые я припрятала в комоде, вчера после убийства, у меня нет ни копейки. Глупо и наивно было думать, что я хоть немного готова…

Корд хватает мою сумку, до сих пор лежащую у моих ног. Он начинает запихивать в нее охапками одежду.

– Двигайся, Вест! Чего ты ждешь? Её? Ты ждёшь, когда вас лично представят или что?

Я могу только трясти головой. Во мне начинает закипать гнев, разожженный яростью Корда.

– Нет, я…

– Не имею преставления, что здесь происходит, и не могу понять, почему ты до сих пор здесь? Почему мы вообще это обсуждаем? Ты теряешь время. Ты вообще удосужилась прочесть подробности назначения в телефоне?

– Да. – Вес телефона в моем кармане, кажется, удвоился от моего вранья.

Корд прищуривается и гримасничает.

– Ты не прочитала, да? Ты не знаешь далеко она или близко. Все что ты знаешь – это то, что она может быть здесь в любую минуту, если она сподобилась сделать то, что не сделала ты.

– Ты же знаешь, что они никогда не принимают решение так быстро. Они всегда…

– Но мы решили, Вест, помнишь? Мы решили найти моего Альта сразу же.

И Люк умер, не так ли?

– То, что мы сделали, было нетипично, – настаиваю я, отталкивая воспоминания о том дне и месте. – Большинство только что активированных Альтов решают не сразу…

– Вест, ты действительно хочешь сейчас поговорить о цифрах? – Корд смотрит вниз и видит прямоугольник телефона в кармане моих джинсов.

Он роняет на пол полупустую сумку и протягивает руку. – Дай мне прочесть, если ты не хочешь.– Говорит он грубо, – нельзя больше ждать.

Я не двигаюсь. Мои нервы гудят и звенят, вызывая еще большую панику. Вспоминается, как мы сидели в ресторане в Гриде, как я читала его назначение, как я заставляла его не сдаваться, как из-за меня его Альт выстрелил первым.

– Вест, дай мне свой телефон, – говорит он непреклонно. – Не заставляй меня умолять.

– Если ты уйдешь, я сделаю это,– говорю я ему.

Я не позволяю себе думать о том, говорю ли я правду. Что угодно, лишь бы держать его подальше от меня… от нее.

Его лицо мрачнеет, превращаясь в маску. Он настигает меня, быстрее, чем я успеваю заметить его движение.

– Корд, не надо! – я отталкиваю его и его стремление помочь мне.

Он отступает, проводит рукой по волосам. В его глазах горит черный огонь.

– Ничто из происходящего не будет иметь значения, если она доберется сюда первой. Так что –шевелись!

– Я сказала, что сделаю это! – ору я на него в ответ.

Он хватает меня за руку, сильнее, чем он, наверное, думает, ругаясь себе под нос.

– Я был более чем испуган, в тот день, когда получил свое назначение, я начал думать, что, возможно, не мне предназначено выиграть и именно ты заставила нас пойти туда и найти моего Альта, не Люк, не я, а ты, Вест. Мне не хватает той девушки. – Он роняет руки, и они сжимаются в кулаки. – Тебе снова нужно стать ею.

Слова Корда ударяют в меня словно молния, как эхо того, что я и так знаю. Но, хотя я, может быть, и спасла его жизнь, я убила Люка.

– Хорошо, Корд, – говорю я ему, снова успокоившись. – Я все сделаю по-своему, когда буду готова. Я говорила тебе, я не хочу, чтобы ты был здесь, забыл? Ты мне не нужен. – Стараюсь задеть его, чтобы он захотел уйти.

– Вест…

Я толкаю его. – Уходи! – мой голос срывается, я больше не могу говорить.

В комнате воцаряется тишина, наполненная нашим дыханием. Потом он уходит.

Я стою без движения, желая остановить ход времени, остановить начало конца. Но я все равно чувствую его. Мы с моим Альтом сблизились. Возможно только три финала: она умрет, я умру, или мы обе умрем.

Меня пробирает дрожь, даже несмотря на солнечный свет. Утреннее солнце теперь стоит гораздо выше, и день движется к полудню. Потом наступит вечер, потом ночь, потом все начнется сначала, и так еще 30 раз.

Как я не могу остановить вращение Земли, так я не могу остановить и то, что должно случиться. У меня осталось меньше семи часов до того, как стемнеет.

Я вываливаю только что упакованные вещи из сумки обратно на кровать. Конечно, Корд выбрал не те вещи. Он никогда так не чувствовал холод, как я. Мне нужна многослойная одежда, а не объемная. Тест состоится через несколько недель, ближе к зиме, когда ночная температура резко падает. Если я столько протяну.

Я складываю теплую одежду в мою сумку. Толстый флисовый пуловер, чтобы надевать поверх пиджака. Невесомый дождевик. Пару джинсов, которые, несмотря на вес, теплые и прочные. Носки и бельё. Всего этого мне должно хватить на несколько дней, чтобы не пришлось стирать или красть.

Я наклоняюсь и поднимаю карандаши, кисти, тюбики с краской, которые упали с моего стола, и засовываю их обратно в банку. Снова складываю в стопку свои наброски. Потом встаю на четвереньки и достаю из-под кровати свою старую шкатулку для драгоценностей. Эм радостно объявила, что это ее шкатулка, много лет назад, но после ее смерти я забрала шкатулку себе, в память о сестре.

Осторожно я поднимаю крышку и отодвигаю старую рубашку, которую бросила сверху, чтобы спрятать настоящее сокровище. Внутри пистолет Люка – мой пистолет – чистый и готовый для следующей работы. Рядом старый чехол для ножей Ави, в котором я теперь держу свою собственную коллекцию лезвий. В них нет ничего особенного, но их более чем достаточно.

Я до сих пор не так хорошо владею ножами, как мои братья – особенно Ави, который был первым в своем классе. Но я управляюсь с ними все лучше и становлюсь все сильнее. Мой нож больше не поймать, когда я наношу удар. Моя рука больше не застревает при быстром движении. Годы тренировок с братьями, плюс работа страйкером – все это чтобы подготовиться к тому, что длится не больше нескольких секунд.

Только целюсь я хуже, чем должна бы. Это моё слабое место, которым природа решила меня наделить, чтобы заставить плыть против течения, просто чтобы удержаться.

Чехол с ножами отправляется в сумку, плюс еще один нож все еще лежит у меня в кармане джинсов, а другой я положила в карман куртки. Пистолет я кладу в другой карман куртки. Это оружие должно помочь мне сохранить жизнь. Не еда, одежда или деньги, которые ничего не будут решать, когда я, в конце концов, увижу ее или она меня.

По привычке я иду по дому, выключая везде свет, задергивая шторы, запирая все окна и заднюю дверь. В гараже, я набрасываю чехол на большую часть отцовского инструмента для ремонта заводского оборудования, строительные комплектующие, планшет для программирования. Проверив тяжелую металлическую дверь, по подъездной дорожке, я возвращаюсь на кухню, вытираю раковину, выбрасываю молоко, которое обнаруживаю в глубине холодильника. Мелочи. Обычные вещи.

Вот и все. Я закончила прощаться с домом… и это не сломило меня. Думаю, теперь это действительно просто дом. Коробка, сделанная из бетона, дерева и гипсокартона. Я жила здесь, но он давно стал пустым во всех смыслах. Со смерти Ави жизнь вытекала из стен, как кровь из раны, отказываясь останавливаться, пока ее больше не осталось. Наконец все высохло. Я высохла.

Я открываю входную дверь и выхожу на улицу. Запираю дверь, набрав код.

Он сидит на нижней ступеньке, я не замечаю, и чуть было не падаю на него. Когда я вижу его, во всем теле простреливает боль. Она застает меня врасплох, заставляет задохнуться, может быть, потому что я действительно думала, что он ушел.

– Корд. – Я спускаюсь вниз по ступенькам, чтобы встать рядом с ним, мои глаза останавливаются на нем. – Что ты до сих пор тут делаешь?

Он поднимается на ноги:

– Подумал, подожду, пока не увижу, что ты готова идти. В безопасности.

Я передвигаю ручки сумки на плече. Она уже кажется мне слишком тяжелой.

– Что заставило тебя думать, что я собираюсь скоро уходить? Я не говорила, что готова. Ты мог прождать весь день.

На мгновение он ухмыльнулся – и нежно, и мрачно, и безнадежно печально. Я поняла: этот образ еще долго будет преследовать меня.

– Ты всегда была готова к этому, Вест, – говорит он. – Ты просто ненадолго забыла об этом, вот и все.

Не могу придумать, что сказать, но это и неважно. Повисшая между нами тишина лишена неловкости или напряжения, она наполнена дрожащей, хрупкой уязвимостью, в которой мы просто счастливы быть вместе, и не хотим думать ни о чем больше. Несколько секунд и пора заканчивать.

– Корд, мне надо идти…

– Возьми это, – внезапно говорит он. Он протягивает мне руку, и я вижу пачку купюр, телефон и тонкую черную полоску, которую я не узнаю, примерно с мою ладонь длиной.

– Мне не нужны твои деньги, – говорю я ему, качая головой.

– Они тебе пригодятся. Давай, не будь глупой. Бери, что можешь. Упрямство тебе больше не поможет.

– Оставь себе, Корд. Ты не знаешь, на что они могут тебе понадобиться.

– Они нужны мне для этого. Ты закончишь придумывать причины, чтобы со мной поспорить, и возьмешь их, наконец? – Он поднимает мою руку и насильно вкладывает мне в ладонь деньги, телефон и полоску. Корд ничего не говорит про рукав, прикрывающий ладонь, хотя знает, что он скрывает.

– Что за телефон? – спрашиваю я его. – Это не твой.

– Нет, у меня валялся запасной. Я просто… баловался с ним. Ну, знаешь, ты всегда доставала меня, что у меня полно всякой техники дома.

– Ну, твоя комната действительно выглядит как магазин запчастей.

Он улыбается:

– В любом случае, пусть будет у тебя как запасной вариант, если что-то случится с твоим. Это простая модель, но посылает сообщения и звонит.

Я поднимаю вверх черную полоску. Она сделана не из гладкого материала, а из сетчатого, как паутина из самых тонких черных проводов, которые я когда-либо видела.

– А это?

– Это дезинтегратор кодов замков.

– Это мне ни о чем не говорит, Корд.

– Чтобы обходить замки, – говорит он. – Когда тебе надо войти куда-то. Или если тебе надо скрыться… спрятаться.

– Как это…

– Держи его между своим запястьем и лицевой панелью замка. Он считает кусочки кода твоих меток, скопирует их и временно выведет из строя код замка. Взломанный сигнал откроет дверь. Тише и быстрее, чем пробивать себе путь силой.

– Ой, спасибо, что подумал об этом.

– У меня не было выбора.

Я не знаю, как еще облегчить его тревогу, поэтому аккуратно кладу дезинтегратор в один из наружных карманов на сумке, закрывающийся молнией, чтобы он был под рукой. Прячу телефон в основное отделение, деньги кладу в карман джинсов. Даже на ощупь могу сказать, что там слишком много, но все равно не достаточно.

Вдруг оказывается, что я не могу отвернуться от Корда. Когда я увижу его в следующий раз? Когда бы это ни случилось, это будет слишком скоро. Я совсем не хочу, чтобы он был рядом со мной. Не тогда, когда я ходячая мишень.

– Ну, пошли, – говорит он.

Меня пробирает мороз:

– Ты о чем?

Его взгляд становится твердым. Его глаза отражают солнечный свет, изучая мое лицо.

– Я иду с тобой.

Я смеюсь, хотя ничего смешного тут нет.

– Ни за что.

– Почему нет? У меня нет причин тут оставаться.

– Школа. – Я… – Они заметят, если ты просто перестанешь появляться.

Корд пожимает плечами:

– Мне уже больше пятнадцати, – говорит он просто. – Я могу сказать администратору, что решил уйти и ищу работу. – Он глубоко вздыхает: – И Люк хотел бы…

– Опять Люк? Корд, я говорила тебе, что ты не должен делать это ради него. Мне не надо, чтобы ты это делал. – Как только слова срываются у меня с языка, я слышу эхо просьбы Люка в голове, как он просил меня пообещать, что я не буду держать Корда в неведении, что я не закроюсь от него.

Я прижимаю руку к груди. Мне больно, когда я вспоминаю его голос. И еще хуже от того, что я понимаю, что не смогу выполнить данное ему обещание. Извини, Люк. Тебя уже нет, а Корд все еще здесь.

– Он не хотел бы, чтобы ты прошла через это одна, – говорит Корд. – Ты не должна. И, Вест… Я пообещал ему, помнишь? – Его голос охрип, он вспоминает то же, что и я. – Когда он умирал, я сказал ему, что буду с тобой. Как я могу подвести его теперь? Я не могу облажаться еще раз. Поэтому я иду с тобой.

Я знаю этот голос… и теперь я должна причинить ему еще большую боль. Каким бы твердолобым не был Корд, его упертость ничто по сравнению с моей. Я стала прекрасным лжецом за последние несколько месяцев.

– Хорошо, – я стараюсь говорить недовольно. Это то, чего он ожидает, а я не могу позволить ему заподозрить, что у меня на уме что-то другое. – Покарауль здесь, пока я сбегаю за рюкзаком для тебя. Раз уж ты идешь со мной, я не собираюсь тащить все это в одиночку.

– Время. – Часы Корда немедленно обрабатывают его запрос, выдают цифры модулированной очередью. Почти одиннадцать утра. Я думаю о часах Люка, аккуратно одетых на мою руку.

Он хмурится, понимая, что я уже потеряла пару часов, и говорит:

– Ладно, но давай быстро. Мы хотим получить преимущество.

Я не разрешаю себе на него посмотреть, как бы мне этого ни хотелось, иначе мое лицо меня выдаст. Он не знает, не может знать, что для меня это прощание.

Я бегу обратно в дом и не останавливаюсь, пока не выхожу через заднюю дверь в другом конце. Если я остановлюсь хоть на секунду, я вернусь, схвачу Корда и не отпущу, пока кто-то из нас не умрет: мой Альт, я или Корд, оказавшийся между двух огней.

Я стою на крыльце, закрываю дверь и тихо прохожу через двор, пока не оказываюсь у задней стены.

Три доски с левого края. Я с трудом верю, что все еще помню. Я отсчитываю их пальцами. Раз, два, три. Третья кедровая доска слегка расшатана, она поддается больше, чем другие. Я отодвигаю ее до тех пор, пока не образуется зазор в заборе. Он не более трети метра шириной, но я знаю, что могу протиснуться. Другого выбора нет.

На мгновение бока моей сумки застревают между досок. Но я высвобождаю ее и ставлю на место болтающуюся доску, чтобы забор снова выглядел целым. Теперь я быстро пересекаю соседский двор, мимо большого клена, стоящего в глубине, на котором приютился старый детский домик, через ряд кустов, высаженных впереди, чтобы выйти сразу на другую улицу.

Корд торопится. Он войдет в дом в любую секунду, чтобы посмотреть, что меня задержало. И я не могу рисковать, чтобы он меня увидел.

Мои глаза жжет, я бегу вниз по улице, вскоре я ослеплена слезами. Горло горит от сдерживаемого крика, грудь сжимает спазм.

Прости, Корд. Оставайся в безопасности. Оставайся подальше от меня.

Осталось 10 дней.

Тонкий резкий свист истребителя будит меня. Он далеко в Окружении, возможно, во многих километрах от границы. Это обычное дело, звук недостаточно громкий и недостаточно близкий, чтобы привести Керш в готовность.

Когда я открываю глаза – небо уже просветлело, хотя все еще остается мрачным унылым и серым как обычно зимой по утрам.

Я слишком долго спала.

Я медленно сажусь, мои ноги затекли, и от холодного воздуха и от того, что находились в неудобной позе всю ночь. Часть кабины грузовика занята, поэтому мне осталось не так уж много места.

Но это достаточно безопасно и дешево. Не составило труда убедить хозяина склада: я поняла, что он не в первый раз брал деньги, чтобы разрешить активированному переночевать в одном из грузовиков на задней площадке.

Готовясь выбраться, я автоматически провожу рукой по карману куртки и ощущаю в нем контуры пистолета, а потом по-другому карману, чтобы почувствовать свой нож. Похлопываю по карману джинсов, чтобы убедиться, что нож еще там. Когда я дотягиваюсь до сумки, моя рука задевает маленький, перемотанный скотчем пакет, лежащий сверху. Его не было, когда я уснула.

Я тихо, сквозь сжатые зубы, ругаюсь на Корда, как обычно, когда он так делает. Не столько, потому что он следил за мной, сколько потому, что он может делать это так просто. Как он это делает?

Было бы ошибкой сбрасывать со счетов, полное техники прошлое Корда. Он, должно быть, каким-то образом использует эти навыки, хотя он и не преувеличивал, когда говорил, что телефон простенький. В нем нет никакого программного обеспечения, которое хотя бы напоминало систему слежения, насколько я могу сказать. Если он действительно способен выследить меня без помощи других средств, значит, с такой же легкостью это может сделать и она.

Я отталкиваю эту мысль, прежде чем она успевает внедриться в сознание. Я заставляю холодный страх стать раздражением, потому что так мне легче. Корд и его маленький пакет услуг. Я благодарна за его предусмотрительность, но, в то же время, я ее ненавижу, зная, что он оказывается в опасности, когда отказывается держаться от меня подальше. Раздумывая, не следит ли он за мной с безопасного расстояния прямо сейчас, я разрываю пакет.

Внутри как обычно две вещи: деньги и новый, полностью заряженный, телефон. Ужасно вовремя, как всегда: прежний почти разрядился. Чтобы перекинуть данные с одного телефона на другой, хватает нескольких секунд. Полностью очистив память старого телефона, я бросаю его в наружный карман рюкзака, чтобы потом его выбросить, а новый отправляю в надежный внутренний. Деньги я делю на две части: половину оставляю себе, половину кладу в рюкзак. Меня не волнует, что они от Корда. За время, что я в бегах, это прошло. На них я куплю всё, что нужно: еду, одежду – то, что не смогу купить за свои.

Я запрашиваю время, и когда мои часы сигнализируют, что уже пятнадцать минут девятого, я понимаю, что тяну до последнего. Согласно характеристикам объекта наблюдения, полученным вчера ночью, если я хочу застать его там, где рассчитываю, то отправляться нужно сию же минуту.

Убрав растрёпанные волосы под капюшон, чтобы хоть немного привести себя в божеский вид, я вылезаю из грузовика, вытягиваю рюкзак и закидываю его на плечи. Я пробираюсь сквозь темную и плотную толпу из движущихся тел, обычную для Грида в утренний час-пик, которые спешат каждый по своим делам.

Я останавливаюсь, чтобы понять, где именно нахожусь и убедиться, что двигаюсь в правильном направлении.

В конец квартала, потом вниз. Если я рассчитала время правильно, магазин должен вот-вот открыться. И лучше бы я оказалась права – на все, про все остается не больше минуты. Ровно столько времени ему понадобится, чтобы дойти от машины до задней двери семейного магазина. Я столько раз перечитывала характеристику заказчика на его Альта, что могу повторить ее по памяти с закрытыми глазами. Особенно часть про его распорядок дня.

Ему (нам) восемнадцать лет, он заканчивает стажировку в адвокатской конторе «Лир и Йорк» в Калдене. Еще он работает в канцелярском магазине «У Твида» на улице Мэзерс, в Джетро по утрам. Он получил предложения от обоих – «Лир и Йорк» хотят знать его планы на будущее, если он выполнит назначение; его отец хочет, чтобы он полностью принял на себя управление магазином “У Твида”, потому что хочет поскорее уйти на пенсию вместе с женой.

Слежка велась четыре дня. Он слишком устаёт, чтобы отклоняться от маршрута. У него черный Верв хэтчбэк, номера С4D9P7X7.

Его любимое оружие – пистолет.

Я перехожу дорогу на светофоре и сквозь море движущихся в разные стороны голов вижу его.

Канцелярский магазин “У Твида” представляет собой магазинчик на первом этаже, в глубине которого стоит старый печатный станок; на нем, как следует из надписи под заголовком на витрине под названием магазина, все еще печатают по спецзаказу. Это заведение старомодно и очаровательно – одно из таких мест, где я могла бы с легкостью проводить многие часы, потерявшись в хрустящем текстиле, чистых линиях, запахе лака и чернил.

Но это больше невозможно. Другая жизнь, другие времена.

Я вхожу в переулок, который проходит позади квартала магазинов, и вижу, что мне придется не просто – места для движения слишком мало. Стихийные свалки небольшого размаха – почти обычное явление для этой части Грида, иногда проходят месяцы, прежде чем власти района, наконец, находят время их разгрести. Этот переулок загроможден отжившими свой век машинами, которые выстроились по его сторонам, как кривой, поломанный поезд из автомобилей, протянувшийся вдоль всего квартала. Некоторые уже начали становиться оранжевыми от ржавчины – урбанистический закат в бетонных джунглях.

Я приседаю между двумя машинами, и запах гниения режет нос. Расположившись здесь, через дорогу от заднего двора канцелярского магазина, я имею лучший обзор места, где должен появиться мой объект.

“Время” – запрашиваю я, затягивая ремни рюкзака, висящего за плечами. 08:42. Осталось 18 минут, пока он появится, так как магазин открывается в девять.

Но тут подъезжает громадный эвакуатор, медленно и с грохотом. За ним еще один, потом третий, четвёртый. Они продолжают двигаться и, только оказавшись прямо напротив меня, глушат двигатели. Теперь отсюда мне никак не увидеть магазин “У Твида”; вместо этого я наблюдаю, как четыре мужика выбираются из эвакуатора и начинают шумно цеплять брошенные машины, для дальнейшего их вывоза.

Не знаю, приходилось ли уже когда-то страйкеру отступать из-за того, что в последний момент что-то пошло не так, но я уж точно не хочу быть первой. Если я что-нибудь не придумаю… если бы мой Альт собирался застать меня врасплох, а я не смогла бы отреагировать…

“Время”. Я поднимаюсь на ноги, снова изучаю окружающую обстановку, оборачиваясь кругом, потом еще раз. Обзор на уровне глаз закрыт, поэтому я смотрю выше – на крыши домов вокруг.

08:47

Осталось тринадцать минут, и я отчаиваюсь, к горлу подкатывает комок, и когда я уже не знаю, на что надеяться – вижу ее.

Пожарную лестницу на боковой стене четырехэтажного здания, напротив заднего двора магазина «У Твида». Часть ее не закреплена и свободно болтается: из-за небрежного отношения или была оторвана силой, не знаю, но она все ещё в достаточно хорошем состоянии, чтобы подняться на крышу.

Я направляюсь к ней, пробираясь через узкий лабиринт из скрипящего металла. Проскользнуть незамеченной в такой суматохе, не составляет труда. Я прыгаю на крышу ближайшей машины и ступаю на нижнюю перекладину лестницы. Начинаю карабкаться.

“Время”, – выдыхаю я, в то время как земля остается все дальше и дальше. В горле все еще стоит ком, но уже не от паники, а от осознания того, что я никогда раньше не совершала нападение на ходу, как сейчас. Практически неподготовленная, без наработок, не зная, чего ожидать.

08:51

Как только мои ноги ступают на крышу – прямую ровную поверхность темно-серого цвета, слегка прогнутую посередине, и все еще влажную после вчерашнего дождя – я подбегаю к краю и приглядываюсь. Расстояние где-то сорок, может пятьдесят футов, плюс еще двадцать до магазина. Дальше, чем я привыкла, но не настолько, чтобы это было проблемой.

Рабочие внизу все еще при деле: медленно погружают машины на эвакуатор.

Черный, пыльный Верв хэтчбэк, петляя, пробирается по переулку. К тому времени, когда он проезжает мимо меня и останавливается на парковке позади “У Твида”, я уже вытащила пистолет и прицелилась.

Номерной знак C4D9P7X7. Все сходится.

Человек, выходящий из машины, выглядит точь-в-точь, как мой заказчик на фото. На вид он старше восемнадцати, на лице еще видны следы бессонной ночи, редкие растрепанные волосы почти такие же тонкие, как и его фигура. Черные брюки, серая рубашка, темно-синяя куртка-пилот.

Его пистолет лежит в кобуре, которая слишком свободно болтается на бедрах. Она отлетает в сторону, когда он поворачивается в моем направлении, и возвращается на место, ударяясь о тело, когда он делает шаг в сторону багажника. Его голова уязвима и беззащитна.

Резкий холодный порыв ветра выбивает длинную прядь волос из-под капюшона, и она хлещет меня по щеке, бьёт по губам, но я не обращаю на это внимания.

Пуля свистит. Она рассекает воздух, как ядерная ракета. Издает короткое вибрато, задевая кожу его головы. Он кричит, падает на колени, одной рукой зажимая рану, а другой – нащупывая пистолет.

Не следовало забывать, что расстояние между нами больше, чем я привыкла. Что пулю, проходящую такую дистанцию, могло снести ветром. Что на пулю, проходящую такую дистанцию, в конце концов, действует сила притяжения.

Но я об этом не подумала. Я промахнулась. Всего на пару дюймов, может даже на один, но этого оказалось достаточно, чтобы не попасть в цель.

Кишки сворачиваются в узел, а я стреляю снова и снова. Наконец он лежит неподвижно.

На некоторое время вокруг воцарилась абсолютная тишина, и мне почти удается убедить себя, что никакого нападения и не совершалось. Что еще есть возможность спланировать все лучше, прицелиться лучше, быть лучше.

Крики рабочих внизу возвращают меня к реальности, и я, спрятав пистолет в карман, спускаюсь вниз по пожарной лестнице. Как бы плохо не была сделана работа, ее нужно довести до конца. Нужно удостовериться в смерти.

Переходя переулок, я чувствую на себе взгляды рабочих. Я слышу слово “страйкер” и “назначение” и “мошенник”, даже когда они продолжают цеплять металлические каркасы машин. Из-за угла доносятся громкие гудки транспорта, стук каблуков по тротуару. День продолжается. Жизнь продолжается.

Я приближаюсь к телу, обходя кровь, насколько это возможно, и проверяю пульс. Ничего не почувствовав, я поднимаю одно веко. Зрачок пустой, его номер назначения исчез.

На отправку заказчику сообщения с инструкциями по переводу оставшейся суммы, уходит несколько секунд. Как и на то, чтобы напомнить ему вызвать бригаду службы очистки.

Отворачиваясь, я чувствую тепло, исходящее от еще не остывшего двигателя его машины. Я не могу удержаться и подношу пальцы к теплу. Это блаженство по сравнению с холодом в воздухе…холодом внутри меня.

Вперед, не останавливаться.

Увидев Корда на другой стороне переулка, я вздрагиваю от неожиданности и чуть не запутываюсь в собственных ногах.

Он наблюдает, как я ухожу. На унылом фоне старого здания, покрытого слоями выхлопных газов и смога, он кажется еще выразительнее. Я не знаю, как долго он здесь находился… и как много увидел.

Мне неудобно и неловко от мысли, что он видел, как я работаю. Мне не нравится это чувство, которое вот-вот навалится на меня как какой-то грязный груз, и я с негодованием отстраняюсь от него. Я должна перестать беспокоиться о том, что Корд думает обо мне как о страйкере. Вообще перестать беспокоиться о нем.

Кутаясь в куртку, я иду дальше, не глядя на Корда. Я почти прохожу мимо, и когда становиться очевидным, что я не собираюсь обращать на него внимания, Корд приближается, чтобы перегородить мне путь.

– Держись от меня подальше, Корд, – говорю я и обхожу его, двигаясь в сторону улицы.

Он идет следом. – Ты же знаешь, я не могу, – он останавливается, – может, поговорим хотя бы пять минут?

– Нет, не думаю…

Он хватает меня за руку на удивление нежно, не смотря на настойчивость: – Хорошо, я рад, что на этот раз ты думаешь. Поговори со мной, но не здесь. Скоро здесь будет служба очистки.

Значит, он видел убийство. От осознания того, что ему непривычно видеть меня такой, что я так невыразимо глубоко пала, в груди все переворачивается.

Поднимаясь вверх по кварталу, мы уже затерялись в толпе, подхваченные потоком людей. Я оглядываюсь вокруг, опасаясь, сомневаясь, так ли мы незаметны, как бы мне того хотелось.

Недолго думая, я, в надежде его оттолкнуть, сухо говорю:

– Люк умер. Если ты останешься в стороне, он не узнает.

Корд вздыхает, опуская руку поближе к моей:

– Прекрати, Вест. Я слышал эти слова столько раз, что больше они меня не задевают.

Я пробую еще раз:

– Я серьёзно. Ты должен перестать преследовать меня. Что если ты что-нибудь напортачишь, потеряешь бдительность и наведешь ее на меня?

Корд качает головой:

– Даже если она и увидит меня, что с того? У нее нет оснований интересоваться тем, кто я такой. Он опускает взгляд на меня, притягивает все ближе, его рука напряжена:

– Я видел ее, – говорит он, – рано утром.

У меня сводит живот. Я леденею.

– Откуда ты знаешь, что это была не я? – спрашиваю я. Мой голос слабый, даже для меня самой, еле слышный среди других разговоров вокруг нас.

– Я могу вас различить, – вот все, что он говорит.

– Мы же абсолютно одинаковые, – я отталкиваю его руку. Он опять слишком близко. Обнимаю себя руками: – Или похожи достаточно, чтобы ты мог ошибиться.

– Её взгляд…, – он ухмыляется, но это лишь бледная копия его настоящей улыбки. – Хочешь верь, хочешь нет, но он ещё холоднее твоего. Даже того, которым ты смотришь на меня сейчас.

Я бросаю на него сердитый взгляд: – Спасибо. Наверное.

– Она сильнее тебя, Вест. Тебе нужно убираться из Грида. Тебе вообще не стоит находиться в Джетро, пока не придумаешь, как её выследить.

Мы проходим мимо магазина женского белья и, пользуясь случаем, я ныряю внутрь. Я знаю, что Корд пойдет за мной, он слишком упрям, чтобы не пойти, но надеюсь, что он будет чувствовать себя там слишком неловко, чтобы остаться надолго. Надеюсь, он сам сократит наши пять минут.

– Так, это все, что ты хотел мне сказать? – я наклоняюсь, чтобы рассмотреть чёрный прозрачный бюстгальтер на вешалке. Я вижу наше отражение в длинном зеркале, что тянется вдоль всего помещения. И мне почти верится, что мы просто очередная гуляющая пара. – Или есть что-то ещё?

Корд не сводит с меня глаз. К моему разочарованию, на его лице нет никаких признаков смущения. Или он очень хорошо это скрывает: – Ты только что узнала о том, что твой Альт здесь в Гриде. Мне казалось это довольно-таки важно.

– Что ж, спасибо, что поставил в известность, – я подношу прозрачную ткань к груди, – если тебе нечего больше сказать мне…

– Как на счёт того, зачем ты все ещё берешь страйкерские контракты, когда ты уже активна? – говорит он. В его голосе нет злости. Только растерянность и почти страдание. – Это не может быть из-за денег. Не думаю, что тебе платят наличными, а не через банковскую ячейку – даже я знаю, что страйкеры не общаются с заказчиками лично. Тем более, ты же знаешь, если тебе нужно больше денег – просто скажи.

– Мне не нужны твои деньги, так что перестань мне их давать. – Осознавая, что вокруг расхаживают другие покупатели и продавцы, я поднимаю бюстгальтер все выше, демонстрируя ему.

Корд раздражённо отшвыривает его: – Тебе же нужна еда, или нет?

– Это не твоя проблема. – Но потом я сомневаюсь, вспоминая обо всех активированных, которые вынуждены питаться в одобренных Советом киосках, где, после сканирования глаз, не только продается еда по скидкам, но и автоматически вноситься запись в Альт-лог. И я вспоминаю о том, что сама покупаю еду в местах, более приветливых, где дополнительные деньги Корда помогают подкупить кого надо, чтобы на мои глаза никто не обращал внимания. – Да, ты прав. Они нужны мне. Так что спасибо, идет?