Текст книги "Двойник (ЛП)"

Автор книги: Элси Чапмен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 15 страниц)

– Думаю, да, – говорит Люк. – Пока не помнишь для чего они.

Сигналы бедствия.

Другая вспышка загорается и гаснет. Жестокая, обманчивая красота.

Телефон Корда звонит. Он смотрит на экран и возвращает телефон в свой карман.

– Прямо в конец квартала, Люк, – говорит он с тем же напряжением, которое чувствую и я.

– Какой дом? – спрашивает Люк.

– Первый на углу, слева.

Я выпрямляюсь на сидении, Люк останавливает машину у обочины дальше по улице и глушит мотор. После звуков сигнальных ракет, тишина кажется слишком громкой.

Дом ни чем не отличается от остальных в округе: усыпанная гравием подъездная дорожка, облупленная кровельная дранка, покосившееся крыльцо. Несмотря на то, что некоторые уличные фонари перегорели, я могу разглядеть пятна черной фабричной копоти, полосами покрывающие дешевые оштукатуренные стены, словно отличительные мрачные отпечатки того, как выживают здесь люди.

Местная атмосфера меня нервирует. Мне это не нравится. Иногда нужда и отчаяние делают человека сильнее, чем любые тренировки. Не проблема научиться чуть большему, чем просто держать оружие, когда что-то изнутри помогает тебе нацеливать пистолет, орудовать ножом, использовать кулаки. Завершение назначения означает, наконец, получить возможность ухватить то, что Совет держит вне досягаемости: высшее образование, более высокооплачиваемую работу, разрешение жениться и завести семью.

Я чувствую себя как сжатая пружина. Люк и Корд тоже, мускулы на их плечах напряжены. Мы взвинчены до предела экстремальной смесью страха и предвкушения. Именно так чувствуют себя те, кто получил назначение? Как в последнюю секунду перед прыжком в неизвестность?

В темноте Корд произносит короткую команду:

– Время.

Его часы пищат в ответ:

23:00.

– Думаете ОН уже спит? – спрашивает он.

Люк пристально смотрит на дом.

– Свет в окнах не горит. По крайней мере, за шторами его не видно.

Корд хмурится, раздумывая.

– Мы не знаем есть ли с ним кто-то еще.

– Не-а. Не имеем понятия. Но он – это почти ты, верно? Семнадцатилетний ученик, проживающий с родителями, по крайней мере, так было до сегодняшнего дня. И даже если он надумал искать где-нибудь поддержки, за такие дела обычно берутся с утра. Так что, скорее всего, он еще не успел договориться, где ему залечь на дно.

– Если он там не один… – Корд не хочет продолжать. Он думает о друзьях Тэйжа, которые попали под перекрестный огонь.

– С этим ничего не поделаешь, – говорит Люк. Его голос ничего не выражает, но в голове крутится мысль о нашей матери. Она тоже была убита не по назначению, а просто оказавшись не в том месте, в не то время: попала под шальную пулю в продуктовом магазине прошлой осенью. Я стараюсь выкинуть из головы образ ее мертвого тела.

Ее смерть не может остановить Корда от выполнения того, что ему нужно сделать.

Вцепившись в спинку сидения Корда и стараясь говорить со спокойствием, которого не чувствую, я говорю:

– Ну не один – так не один.

– Одноэтажный дом, максимум три комнаты, – говорит Люк, быстро подсчитав. – Окно спереди – это гостиная, следующее поменьше, видимо, кухня или столовая. – Он вытягивает шею, чтобы разглядеть. – И еще одно сбоку – матовое.

– Это ванная, – говорю я. Как и во всех жилых домах в Керше окна здесь из обычного стекла, пуленепробиваемые стекла разрешается устанавливать в офисах, чтобы предотвратить ущерб, который может быть причинен при выполнении назначения.

– Мы обойдем дом сзади, там должно быть окно его спальни, – говорит Люк. – Может быть, нам повезет, и мы найдем открытое окно. В противном случае воспользуемся задней дверью. – Он смотрит на меня в зеркало заднего вида. – Ты остаешься здесь, как договорились. Как только увидишь нас, заводи машину.

Я чувствую, как перекашивает мое лицо:

– Вообще-то, мы так не договаривались. Вы, ребята, сами все решили.

– Это одно и то же.

– Мне не обязательно быть готовой сразу рвануть с места. Никто не будет преследовать вас, ребята, ради УМ. Комитет никогда не оставляет такое безнаказанным.

Несколько десятилетий назад Убийства из Мести стали настолько свирепыми, что Совету пришлось вмешаться. УМ подрывают смысл назначений и системы отбора в целом, ведь для Альта это кажется бессмысленным: победить, только для того чтобы потом быть убитым. Альты, которые выполнили назначение, сильнее, умнее и более опытные, поэтому они должны жить, в то время как те, кто слабее, глупее и менее опытны – должны умереть. Если сейчас кто-то совершает УМ, Совет закрывает перед нарушителем все двери: никакого продвижения по службе, женитьбы, детей. Хотя вероятность того, что родственники или друзья Альта Корда будут мстить, ничтожна, я сделаю все, чтобы Люк и Корд позволили мне им помочь.

– Вест, ты не пойдешь и все, – говорит Люк, отмахнувшись от меня. – И потом, у меня только один пистолет.

– И одного слишком много, – возражаю я. Содействие в Убийстве, случайное или нет, наказывается так же, как и Убийство из Мести. Еще бывают ПУ – самый редкий случай неправильного завершения назначения. Преждевременные Убийства случаются, когда два Альта встречаются, будучи еще неактивированными, до получения назначения, и один из них решает завершить назначение. Достаточное количество таких убийств одновременно – и Керш ничем не будет отличаться от Окружения, поэтому наказание за СУ, УМ и ПУ следует незамедлительно.

– Ты же знаешь, что не можешь использовать пистолет, – говорю я.

Люк поднимает одну бровь.

– Ты тоже.

– Тогда отдай пистолет Корду, от греха подальше.

– Ты думаешь, я должен дать Корду пистолет? Он худший стрелок в Керше, – Люк смотрит на Корда.

– Спасибо, чувак, – говорит Корд.

Люк ухмыляется и пожимает плечами.

– Прости, но ты знаешь, что лучше управляешься с ножами, – он снова смотрит на меня в зеркало заднего вида. – Мы не знаем, что может произойти, когда мы выйдем наружу. Пистолет мне не помешает, даже если придется им кого-то напугать.

– А, так я шофер на стреме, – прозвучало ужасно: угрюмо, по-детски, плаксиво. – Просто я не хочу быть бесполезной. Разве недостаточно я бездействовала, пока столько людей, которые мне не безразличны, умирали?

– Ага, точно, – Люк распахивает дверцу машины, снимает свои часы и передает их мне. – Вот. Так тебе не нужно будет постоянно смотреть на телефон.

– Вам не нужен водитель! – шиплю я ему вдогонку, бросая часы на приборную панель, – и вообще, мне нельзя садиться за руль.

– Это не останавливало тебя раньше, когда я молчал о твоих тайных веселых поездочках, про которые не знали родители.

– А что если меня мучают угрызения совести, когда я нарушаю закон?

Люк выдыхает, и я знаю, что он хочет придушить меня.

– Вест, послушай. Я не хочу, чтобы ты шла, потому, что не хочу, чтобы ты пострадала, ладно? Мы не можем все время за тебя переживать.

– Как благородно, Люк, – ворчу я.

– Ладно. Ты будешь только мешать. Это считается?

– Я могу о себе позаботиться.

Почему он не может понять, что если я буду сидеть здесь и дожидаться, когда они с Кордом выйдут оттуда живыми, я сойду с ума?

– Я знаю, что можешь. Но оставайся здесь.

С этими словами люк делает шаг от машины и уходит в ночь, оставляя меня проклинать его затылок. Корд оборачивается и улыбается мне. Мысленно он уже не здесь, он где-то внутри дома.

– Только не психуй настолько, чтобы уехать без нас, ладно? – говорит он. – Отсюда до дома прогулочка не маленькая.

Мое недовольство ничто, по сравнению со страхом на лице Корда, и вскоре мой собственный страх возвращается, отдаваясь глухим стуком в сердце.

– Тогда не заставляйте меня ждать, – говорю я спокойно. Как будто повисла на краю и притворяюсь, что у меня не устали руки. – Люк не преувеличивал, когда рассказывал, как я сбегала из дома на машине, ты же знаешь.

Он протягивает руку, чтобы игриво растрепать мои волосы, как всегда делает, но в последнюю секунду засомневавшись, смахивает черные пряди с моей щеки:

– Я не хотел, чтобы ты ехала, но я рад, что ты здесь.

Он ушел до того, как я успела произнести хоть слово.

Чтобы лучше видеть, что происходит вокруг, я перебираюсь на переднее сидение. Я далеко не самая высокая, поэтому мало что вижу над капотом. Люк отодвинул сидение максимально назад, чтобы освободить место для своих длиннющих ног, все еще раздражаясь, я двигаю его вперед до упора. Ну вот. Теперь осталось только ждать. И ни о чем не думать.

Но я не могу не думать, невозможно остановить скачущие галопом мысли в моей голове. Отпустить Люка и Корда – это самое тяжелое, что мне когда-либо приходилось делать.

Мы с Люком не всегда были единственными детьми в семье. Наши родители обращались к Совету четыре раза. Первый раз за разрешением на Ави, потом на Люка, меня и, наконец, Эм. Такое количество детей в семье нетипично для Керша, тут обычно заводят по двое детей, но, к нашему счастью, поскольку мои родители когда-то сами получили возможность вырасти, то и нас они никогда не оченивали только с точки зрения затрат.

Ави погиб первым из нас. Он до смерти истек кровью позади “Барыги” – клуба в Гриде, где без проблем обслуживают несовершеннолетних активированных; под воздействием алкоголя его навыки владения ножом с выдающегося уровня притупились до обычного.

А Эм… я думала, что могу выдержать все после шока от гибели Ави, но ее смерть подкосила меня. Частично дело было в том, что ей было всего одиннадцать, у нее был всего год, чтобы подготовиться к назначению. Но ее Альт была такой быстрой, проворнее, чем даже мы с Люком могли ожидать, а у Эм были свои планы. Так что пока мы придумывали как Эм лучше выполнить назначение, Альт поймала ее, когда Эм пыталась улизнуть из дома, чтобы попасть на спальную вечеринку к лучшим друзьям.

Она истекла кровью у меня на руках, помню, я так кричала, что Корд прибежал из дома через весь квартал. Он рухнул на землю рядом со мной, схватил меня в объятия и не отпускал. Даже после того, как Люк забрал Эм, Корд меня не отпустил.

Собачий лай разрывает тишину и выдергивает меня из воспоминаний. Мужчина кричит, приказывая собаке молчать. Я тревожно оглядываюсь вокруг. Из какого дома доносился лай? Не думаю, что из дома Альта. Если бы Люка и Корда заметили, то я бы услышала не просто лай.

– Время, – громко спрашиваю я.

Часы люка пищат в ответ: уже 23:15. Не так уж и долго, но в то же время очень долго.

Я прокручиваю в голове один сценарий за другим – ни одного хорошего. Что Люк и Корд там делают? Почему они так долго? Разве они не должны уже вернуться? Чтобы чем-нибудь занять руки, я надеваю на руку часы Люка, вожусь с автомобильными зеркалами, открываю окно, впуская свежий воздух. Слышно приглушенное эхо голосов. Я не могу разобрать отдельных слов, только звуки, похожие на выстрелы. Они доносятся из дома Альта Корда.

Не задумываясь о том, что делаю, я выскакиваю из машины, оставив дверцу распахнутой. На это нет времени. Лужайка перед домом, заросшая колючими сорняками, в лунном свете испещрена черными и серыми тенями. Сорняки цепляются за мои кроссовки и лодыжки колючками, по-своему пытаясь задержать меня. Паника душит и преследует меня пока я бегу на задний двор, куда пошли Люк и Корд.

Сквозь полумрак я вижу кусочек запущенного двора. С низкой ветки тонкого корявого дерева, уныло раскачиваясь, свисает шина; ветви дерева похожи на когти, а ствол – на угрожающе затаившееся тело. В дальнем углу брошен трехколесный велосипед, полузаросший густой травой. Дети. Здесь живут дети.

Тревога переполняет меня. В памяти снова всплывает измученное лицо Корда; я слышу, как он рассказывает нам о том, что случилось с друзьями Тейжа, о том, что они были СУ. Люк, Корд, вы видели? Вы знали об этом, когда входили внутрь?

Здесь, за домом голоса громче, как зловещая какофония звуков они просачиваются сквозь щель между дверью и косяком. Дверь не заперта и приоткрыта. И я делаю единственное, что могу: я поднимаюсь к двери, толкаю ее локтем, чтобы приоткрыть чуть больше, и проскальзываю внутрь.

Внутри темно. Воздух спертый и пахнет смертью. Очертания всего, чего бы ни коснулся мой взгляд – стен, углов и мебели – слишком неразборчивы. Только слух подсказывает мне, что здесь что-то происходит.

Там. Звуки в комнате дальше по коридору. Кажется, будто я целую вечность, преодолеваю те несколько шагов, которые отделяют меня от входа в спальню. Когда я, наконец, оказываюсь там, передо мной предстает картина из ночного кошмара, залитая холодным лунным светом, падающим через не зашторенное окно.

Протертый ковер. Несвежие простыни с дырками от сигарет и пятнами. Куча грязных шприцев на прикроватном столике. И люди. Слишком много людей и слишком мало места.

Люк лежит спиной на полу, у него из бока торчит рукоять ножа. Он держит в руках пистолет, который направлен прямо на Альта стоящего в центре комнаты и целящегося пистолетом в Люка. Корд стоит позади Альта, обхватив его одной рукой за горло, а другой прижимает острие выкидного ножа к лицу, так похожему на его собственное. Только глаза Альта жестче, а тело более худое, как у наркомана, которым движет лишь чистый адреналин и содержимое очередного шприца.

– Отпусти меня, или он покойник! – У Альта голос курильщика, грубый и хриплый… но всё еще очень похожий на голос Корда. Он не сводит с Люка глаз. Его руки не трясутся. Это самый опасный вид решимости, питаемый таблетками, порошками и кристаллами*, не знающий ни страха, ни сомнений.

(* Под кристаллами, видимо, имеются ввиду кристаллы метамфетамина. Прим. Редактора.)

Лицо Люка жесткое и разъяренное.

– Нет, Корд! Не слушай его!

Смешок Альта, похожий на рык, пробирает меня до костей. Слышать в этом звуке оттенок голоса Корда просто ужасно.

– Твое время выходит, чувак. – Говорит Альт Люку. – Посмотри на себя. Ты истекаешь кровью.

– У меня более чем достаточно времени, чтобы сначала убить тебя.

– И сделать это СУ? Нет, чувак. Ты этого не сделаешь. – Альт трясет своей головой в отвращении. – Иначе твоей жизни придет конец.

– Тогда мне нечего терять, не так ли? – говорит Люк. Его голос так спокоен. Как он может быть так спокоен?

– Ну, так сделай это. Чего ты ждешь? Сделай это!

– Заткнись! – Корд орет на всю комнату. Слегка повернув запястье, он скользит лезвием вверх к виску Альта. – Опусти пистолет. Сейчас же.

– Ты и глазом не успеешь моргнуть, как я выстрелю! – перебивает Альт.

Корд поворачивает лезвие, чуть изменяя угол. Этот жест почти элегантен.

– Опусти пистолет.

Неожиданный тихий шорох у моего бедра пугает меня чуть ли не до потери сознания. Это маленький мальчик. Ему не больше пяти или шести. На нем пижама, волосы растрепаны со сна, что-то в его лице мне кажется знакомым. И тут я понимаю: он напоминает мне Тэйжа, младшего брата Корда. На самом деле он напоминает и Тэйжа, и Корда одновременно. Тот факт, что он одновременно похож и на Тэйжа и на Корда заставляет задуматься.

Следующие несколько секунд поглотил хаос. Мальчик неуверенно делает шаг в комнату.

Инстинктивно я пытаюсь его остановить:

– Нет, не надо! – выкрикиваю я. В моем голосе слышатся тонкие и высокие истерические нотки, которые заставляют всех уставиться на меня. На лицах Корда и Люка замешательство.

– Вест? – глаза Люка расширяются, отражая лунный свет. Его рука опускается на пару сантиметров, пистолет немного смещается с цели.

– Почему ты… Уходи…

Предостережение срывается с его губ, но он не успевает закончить, потому что Альт Корда нажимает на курок. Пуля намертво застревает в груди Люка.

– Люк! – я слышу свой крик. В моей голове остается только его имя. – Люк!

В тусклом свете видно как лицо Корда содрогается. Его глаза горят болью, почти безумием. Кажется, он не дышит, когда вздергивает голову Альта за волосы и, прежде чем тот успевает навести на него пистолет, перерезает ему горло. Альт издает хриплый стон, слышно как кровь хлынула дождем на ковер. Корд роняет тело Альта на пол. И мы вместе бросаемся к Люку. Сдавленный хрип вырывается из горла Люка. Кровь течет из раны на его груди и широкой лужей расползается на полу под ним. Его лицо белое как мел.

– Люк, – я всхлипываю. Этого не может быть на самом деле. Не должно. Мы все делали правильно. Все не может так закончиться. Я зажимаю ладонью рану, зная только, что должна на нее давить. Но один взгляд на Корда говорит мне, что это бесполезно. Выстрел был слишком точный, смертельный.

Люк отталкивает мои руки со своей груди. Вкладывает свой пистолет в мою ладонь. Удерживает его, пока у меня не остается другого выбора, кроме как принять его.

– Будь осторожна… Вест, – с трудом говорит он, пытаясь изобразить подобие улыбки. – Ты всегда была… слишком быстрой.

Пистолет кажется слишком тяжелым, более громоздким, чем я помню. Смогу ли я использовать его против своего Альта, когда придет время, не колеблясь ни секунды?

– Я опоздал, – глаза Корда, затуманенные и пустые, больше не отмечены номером назначения, снова привычные. – Люк, я опоздал.

– Нет, друг, ты все сделал правильно, – шепчет Люк. – И ты… теперь в безопасности. – Красная пена вытекает у него изо рта, и он слабо кашляет.

Пуля, должно быть, задела легкое. Но эта смутная и не имеющая значения мысль исчезает, как будто ее и не было. Это не поможет.

– Будь там с ней, хорошо? – говорит Люк Корду. – Когда ты понадобишься ей. – Он прерывисто вздыхает.

– Я не забуду, – кивает Корд.

– Я люблю тебя, Люк, – говорю я. Мне остается лишь сдерживать дрожь в голосе. Я смахиваю слезы, из-за которых ничего не вижу, злясь на само их существование и бесполезность:

– Слышишь?

Он снова кашляет. Больше красной пены.

– Слышу, Вест, – он делает огромный глоток воздуха. – Я тоже тебя люблю.

И он умирает.

Корд подхватывает меня, когда я начинаю оседать, стремясь облегчить свою боль. Я не сопротивляюсь.

Время идет урывками, кадрами, не имеющими смысла. Это могут быть секунды, минуты или часы.

В другом городе, другом мире этого всего могло не произойти. Я оцепенела. Я испытываю смутное беспокойство из-за того, что мальчик все еще сидит над Альтом Корда, его маленькая рука в крови, потому что он пытается вытереть шею брата.

Я помогаю, накрывая тело Люка, пока Корд поднимает его на плечо. Люка уже не спасти. И мы уходим. Спотыкаясь, выходим из тени дома на улицу, к машине. Пытаемся оставить позади, все что случилось, и понимаем что это невозможно.

Дом пуст. Но призраки моих родных ходят по коридорам и обитают в комнатах, их голоса отдаются эхом у меня в ушах.

Прошло два дня с похорон Люка, и я уже потеряна. Я все еще лежу на диване. Я сплю, просыпаюсь и снова сплю. Я чувствую себя под кайфом, как Альт Корда. Но это не возбуждающий, дурманящий кайф, а мутная, тоскливая вялость. Как выйти из этого состояния я не знаю.

Мой телефон звонит. Я знаю, что это Корд, и все равно отвечаю. Я так долго избегала его.

– Привет?

Сухое, хриплое слово. Так странно, что Люка больше нет рядом, чтобы поговорить.

– Привет, Вест.

Мое горло сжимается при звуке голоса Корда.

– Привет.

– Я хотел прийти раньше, но подумал, может, ты еще спишь.

– Я спала, – пауза, – и вроде еще сплю. В таком состоянии можно представить, что всего этого не происходило на самом деле. Что я не приложила руку к его смерти…что твой Альт его не убил.

– Что если я заеду за тобой, и мы съездим в Грид? Куда захочешь. Может, пообедаем? – голос Корда мягкий, он осторожно подбирает слова, чтобы не спугнуть меня. Он знает меня слишком хорошо и за те года, что мы знакомы, видел все мои худшие и лучшие стороны.

Я не хочу, но я вспоминаю слова Люка в ресторане, когда он взял с меня обещание оставить Корда в моей жизни.

Внезапная догадка, что они могли обсуждать это заранее, вызывает смешанные чувства. С одной стороны я в ярости от того, что меня считают настолько беспомощной, но с другой – с досадой осознаю, что возможно они были правы.

– Не получится, Корд, – спокойно говорю я. – Я просто… сейчас прибираюсь в доме. В комнате Люка.

Ложь: его комната в неприкосновенности, я даже войти туда не смогла. Но это первое, что приходит на ум и это лучше, чем говорить Корду, чем я на самом деле занята. А именно: ничем. Брожу по дому как приведение вместе с другими призраками, как будто я здесь и не здесь одновременно.

– Я могу тебе помочь, – говорит он, в его голосе болезненная надежда. – Или просто составить компанию.

– Нет, все в порядке.

Пауза.

– Ты хотя бы ела? Держу пари, ты живешь на… ну не знаю, крекерах или хлопьях, типа того.

Не помню, когда я в последний раз ела. Живот болит с тех пор, как Корд произнес речь на похоронах Люка.

– Я в порядке. Ты же знаешь, что я умею готовить. – С трудом, конечно. Но сейчас меня это не волнует.

– Вест. – Он беспокоится за меня, и это заметно даже по телефону, на расстоянии. – Я бы хотел увидеть тебя, ладно?

Я закрываю глаза, и лицо Корда заполняет мое сознание. Он изменился. Из одного человека, которого я всегда знала, он превратился в другого, который мне нравится, притягивает меня, все больше мне раскрывается. Когда всё изменилось?

Затем его лицо становится лицом его Альта, убийцы Люка и я резко открываю глаза.

– Вест?– Корд опять произносит мое имя, на этот раз более настойчиво, – ну хватит, я могу быть в пять…

– Нет, Корд, не сейчас. Поговорим завтра.

Он вздыхает.

– Ты пойдешь в школу.

Он не спрашивает, а утверждает. Как будто спросив, он заставил бы меня догадаться, что идти в школу не обязательно. В пятнадцать лет я могла бы бросить учебу. Пойти стажироваться… где-нибудь. Я никогда не задумывалась об учебе, а уж тем более о работе. Но чем теперь заполнить свободное время?

– Да, пойду, – говорю я ему. – Увидимся. – И я отключаюсь.

Дом опять погружается в тишину, слишком громкую, наполненную прошлым. Корд был прав. Мне действительно нужно уйти отсюда. Но не с ним, не сейчас. Я боюсь, что если посмотрю на него сейчас, то увижу не его.

Я выхожу из дома, запирая за собой дверь, и отправляюсь в путь, даже не зная куда собралась идти. Но от старых привычек избавиться трудно и в следующее мгновение я понимаю, что проходя квартал за кварталом, возвращаюсь в Грид.

Хоть мы и жили в своем доме на западной окраине Джетро, но сердцем мы всегда оставались в Гриде, где для нас, в ожидании нашего возвращения, было припасено местечко. Будучи центром района, Грид занимает чуть менее двух квадратных километров. В нем кипит своя жизнь. Он не терпит медлительности и наивности, не делает скидок и не дает передышек. Мы четверо оттачивали здесь свои инстинкты. Грид был для нас не просто площадкой для игр, но и полем битвы, здесь мы проходили свою подготовку.

Я смотрю вверх, на здание перед собой. Городская библиотека Керша – место, где хранится самое большое в городе собрание старинных бумажных книг. Половина из них это – остатки книг, привезенных из Окружения, которые Совет объявил своими, перед тем как навсегда запечатать железный барьер, ограждающий Керш. Говорят, что скоро книги переместят в секретное хранилище Совета. Хотя люди все еще имеют к ним доступ, но большинство из них никогда не прикасались к бумажной книге, ведь теперь в продаже появились флекси-ридеры, которые можно согнуть, не повредив, и сложить до размера ладони. Кроме того, бумажные книги пропитаны запахом прошлого, запахом чужого мира.

На медной табличке, висящей рядом с входными дверями, аккуратным шрифтом выгравированы ряды печатных букв, за которыми так и слышится властный голос: ПОМНИТЕ О СВОЕЙ БЕЗОПАСНОСТИ И БЛАГОПОЛУЧИИ, НЕ ВМЕШИВАЙТЕСЬ В ЗАВЕРШЕНИЕ ЧУЖОГО НАЗНАЧЕНИЯ. СПАСИБО. СОВЕТ.

Как только я вхожу внутрь, в нос ударяет запах старости и пыли. Как обычно, здесь мне уютно, и не по себе. Истории, облеченные в чернила на бумаге, всегда дарили мне ощущение покоя, однако неприятно осознавать, что они появились из разоренного войной Окружения. Но я здесь не для того, чтобы погрузиться в книгу. Не сегодня. Это было бы как просить о невозможном.

К тому времени, когда я поднимаюсь наверх в отдел Альтернативной Истории и оказываюсь среди стеллажей, я тихо плачу, ослепленная горячими слезами и внезапным отчаянием, пытаясь найти ответ на уже решенный вопрос и способ изменить то, что изменить невозможно. Почему они все оставили меня одну? Почему я все еще здесь?

Первая книга падает на пол с глухим стуком. Потом вторая. Неважно, что я обращаюсь с ними не так осторожно, как обычно. Не тогда, когда люди обращаются неосторожно с тем, что принадлежит мне. Я не могу перестать ронять книги. Они падают к моим ногам, груды информации, которая меня подвела. Это история, которая должна была уже закончиться, но фактически продолжается и будет продолжаться дальше. Руки хватают меня. Не дают столкнуть следующую книгу. Я смотрю вверх, на ослепительно горящие глаза и дрожащие губы. Кто…

Это мужчина. Он стоит надо мной, у него крепкое телосложение, и он без сомнений силен. Не смотря на массу тела, его движения быстрые, динамичные. У него короткие волосы цвета ржавчины, кожа на которой видны рубцы и шрамы. На его лице написано раздражение, но его бледно-голубые глаза наполнены чем-то совсем другим. Чем-то похожим на печаль… и еще больше похожим на понимание.

– Прекрати, сейчас же, – говорит он низким голосом. – Ты понимаешь, что создаешь беспорядок?

Я вырываю свои руки из его хватки.

– Да. И что?

– Миссис Сайлас не очень обрадуется, когда увидит это. Даю тебе время, чтобы привести все в порядок.

– Я сделаю это… когда закончу.

Продолжительный вздох:

– А закончишь ты, я так понимаю, еще не скоро?

Я швыряю книгу через проход, и вздрагиваю, наблюдая как она перекатывается по усеянному занозами паркету, царапая и без того древнюю обложку.

– Ты похожа на своих братьев. – Говорит он, удивляя меня.

Моих братьев? Какое отношение к ним имеет этот человек?

– Что?

– Я же сказал. Ты похожа на своих братьев.

Я наклоняюсь и начинаю собирать книги. Только чтобы он перестал со мной разговаривать. Просто оставил меня в покое. Что бы он обо мне не знал, я вижу его впервые в жизни.

– Ави был моим учеником на занятиях по вооружению, – продолжает он, – на протяжении четвертого и пятого курса. И Люк, конечно. Осмелюсь предположить, что скоро и тебя увижу в своем классе?

Я все еще его разглядываю. Так значит это учитель по вооружению в Торс Преп. Я знаю, что его зовут Бэр – это имя известно всем. Не только потому, что он ведет самый популярный курс в школе, но и благодаря его репутации. Самого сильного завершившего в Торс, а возможно и во всем Керше. Ходит легенда, что он убил своего Альта голыми руками в десятилетнем возрасте. Он был настолько хладнокровным, что потом слонялся вокруг ребят, проводивших зачистку, чтобы увидеть, как уносят тело.

Являясь ученицей третьего курса, я, как и большинство моих друзей, редко бываю в крыле для старшеклассников. Поэтому и не знаю его в лицо. Но теперь я понимаю, почему его урок так популярен. Это видно в его глазах, которыми он смотрит на тебя. Как будто ты, наконец, научишься вести бой, или умрешь, пытаясь. Конец истории.

– Еще один, – говорю я.

– Повтори?

– Еще один год, и я смогу приступить к вооружению. Я пока на третьем курсе.

– Еще один год, – глаза Бэра блестят, как льдинки, – в таком случае, возможно, ты найдешь лучшее применение своему гневу. Сомневаюсь, что боевая подготовка помогает выпустить пар.

Я хмурюсь, ненавидя себя за то, что так легко попалась на крючок:

– Возможно, вы и были учителем моих братьев, но не моим. Пока.

Намек на улыбку:

– Ну, пока нет, это верно.

Я молчу. Этот разговор ни к чему не ведет. И я просто жду, пока он тоже это поймет. Стопка книг в моих руках тяжелеет с каждой секундой, и я поворачиваюсь, чтобы поставить их обратно на полку.

– Но будешь ли ты готова? – спрашивает Бэр.

Я с силой запихиваю книгу между двумя другими, не обращая внимания, что это не ее место. Все равно, эта половина стеллажа отведена под книги по Альтернативной истории, так что я не смогу сильно ошибиться.

– Ни одна из этих книг особо не поможет тебе, когда дойдет до дела. – Говорит он.

Я не поворачиваюсь к нему, а просто убираю следующую книгу. Если долго его игнорировать, ему придется уйти, так ведь? Разве скоро у нас не будет достаточно времени наговориться, раз я практически его ученица?

Бэр берет верхнюю книгу из стопки, которую я все еще держу, и, не открывая ее, разглядывает обложку. Его руки покрыты рубцами еще больше, чем лицо. Теперь, зная кто он, я понимаю, что все эти отметины не что иное, как боевые шрамы – отпечатки лет, которые он провел, обучая других сражаться за свои жизни.

– Вот эта? – он понимает книгу “Вакцина от простуды: Что пошло не так”, – тоска болотная. Больше сотни дурацких страниц с размышлениями о том, что же не так с этой вакциной. Может дело в стабилизаторе? В самом способе очистки? Неисправности в изоляционной технике?

Он качает головой:

– Кому какое дело? Слишком поздно.

Ставит книгу на полку и хватает следующую из стопки в моих руках. – Эта?– “Возрождение Гладиаторских Игр”. – В ней, конечно, немало рассказано о том, как это происходило во времена, когда людей натравливали друг на друга ради спортивного интереса и славы. Но дальше следует продолжение, о том, как Совет вернул эти игры к жизни в совершенно ином масштабе. Не на тесном стадионе. Вместо этого мы получили поле боя размером с город. Совет решил, что в них должны участвовать дети, чтобы избавиться от слабых до того, как они вырастут и потратят наше время и ресурсы.

Я не свожу с него глаз. Мне страшно перебивать его…и страшно не перебивать.

– Таким образом, выживают только те, кто сильнее, умнее, лучше подготовлены к завершению. Чтобы из нас образовалось общество убийц, все во имя самозащиты, – Бэр ставит “Возрождение Гладиаторских Игр” на полку возле первой книги.

Он еще не закончил. Он на взводе, во власти возмущения и недовольства. Хватает книгу “Механизм определения Альтернативного Кода” и смотрит на меня краем глаза:

– Эта – входит в обязательную программу. Держу пари – скука смертная.

Я ничего не могла поделать. Мои губы дрогнули.

– Да, это было скучно.

Уроки об Альтернативных кодах такие же веселые, как любой углубленный курс в школе, будь то биология, химия или математика. Если только вы действительно таким не увлекаетесь, это лишь очередной предмет, по которому нужно сдать экзамен.

Когда родители хотят ребенка, Совет использует их индивидуальные генетические карты и составляет новую, комбинированную. Следующая пара проходит ту же процедуру. Потом Совет берет генетические карты обоих младенцев и соединяет, создает так называемый Альтернативный Код. Искусственный генетический материал, ген определяющий сходство, который отвечают за внешние физические данные. Таким образом, Альты выглядят, как близнецы. Так им проще найти друг друга – достаточно лишь искать собственное лицо. Но часто Альтернативный код переходит границы и взаимодействует с другими генами, поэтому Альты могут иметь похожие привычки, умственные способности, речевые навыки. Сражаться с самим собой и найти способ победить – самая сложная проблема для любого бойца.