Текст книги "Соучастники"

Автор книги: Элмор Джон Леонард

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 16 страниц)

3

Ранним вечером Монтес Тейлор ехал в коричневом хозяйском «лексусе». Он уже миновал центр Детройта и приближался к Восточному Джефферсону, когда зазвонил его мобильник. Монтес вынул аппарат из кармана кашемирового пальто песочного цвета. В тон пальто был подобран золотистый галстук, отчетливо выделявшийся на фоне серого делового костюма.

– Монтес слушает. – Он отвечал так, потому что ему мог звонить только мистер Парадиз.

Но звонил Ллойд.

Хозяин просил передать, чтобы Монтес привез побольше выпивки, сигарет и кассет с порнофильмами. Монтес не стал ждать, пока Ллойд договорит.

– Я сижу в офисе, слушаю записи нашей новой звезды, Ким. И тут является толстозадый Тони-младший и начинает допытываться, что я делаю. Я отвечаю: «Собираю письма и старые документы вашего папаши». А он мне: «Как только старик умрет, я тебя из дома выгоню». Я спрашиваю: «А как быть с моей премией за выслугу лет и с медстраховкой?» А сынок лишь ухмыляется: «Ты, видимо, шутишь».

– Как будто ты сам не знаешь, что они тебя сразу вышвырнут, – заметил Ллойд. – И ты приземлишься пятой точкой на асфальт.

– Плевать я на него хотел, – заявил Монтес. – А что делает старик?

– Смотрит свое любимое шоу «Колесо Фортуны». Он просит тебя купить несколько пачек «Вирджинии Слим 120» – знаешь, таких длинных. Вечером будет его цыпочка.

– Постой, – перебил его Монтес. Фары встречных машин слепили глаза. Поняв, что снизил скорость, он нажал на газ. Конечно, Ллойд ошибся, и немудрено – он стареет. – Ты перепутал! Она должна была приехать вчера. Я заезжал за ней, но ее не было дома.

– Поэтому она приедет сегодня, – терпеливо пояснил Ллойд.

– Старик не сказал мне ни слова о ее приходе.

– А вот мне сказал, и я тебе передаю. Так что купи по дороге эти проклятые сигареты, – повторил Ллойд и повесил трубку.

Монтес убрал мобильник и достал из внутреннего кармана костюма другой, простенький. Он пользовался этим аппаратом, когда звонил сам. Номер он набил большим пальцем. Знакомый женский голос произнес:

– Алло.

– Можно мне поговорить с Карлом? – осведомился он.

Женщина ответила, что его нет дома. Тогда Монтес спросил, где он и когда придет. Его собеседница сказала:

– Кто знает, где шляется этот недоумок? – Она добавила: – Больше сюда не звоните, – и повесила трубку.

– Вот блин, – выругался Монтес и свернул налево из правого ряда под рев клаксонов и визг тормозов тех, кто ехал прямо. На полной скорости он въехал на Ирокез-авеню, промчался по площади с круговым движением и затормозил у входа.

Своим ключом Монтес отпер дверь георгианского особняка, построенного восемьдесят лет назад. Он очутился во мраке, среди старой мебели, тяжелых комодов, столов и стульев, на которых никто никогда не сидел, и старых картин – пейзажей с лесом и океаном; свет пробивается сквозь деревья и облака – на них ничего не происходит. Вряд ли картины будут висеть здесь через год или два. Как только старик отбросит коньки, весь этот хлам вывезут на помойку. Недавно мистер Парадиз жаловался: никто из его детей не желает жить в Детройте. Им нравятся пригороды – Уэст-Блумфилд и Фармингтон-Хиллс. А значит, он оставит дом человеку, всю жизнь прожившему в «городе» и способному оценить его дар. Старик поступит справедливо и не кривя душой, он вознаградит Монтеса за десять лет преданной службы. Да какая там служба – сплошное лизание зада.

Однако в последний месяц все изменилось.

Монтес объяснял старику, как можно превратить его кабинет в увеселительный центр. Встроенная в стену плазменная панель, рядом – музыкальный центр последней модели, в общем, хай-тек в полном наборе. А мистер Парадиз отвечает:

– Я понял твою игру, Монтес. – Надо признать, голова у него неплохо работает. – Ты хочешь, чтобы я заранее купил тебе аппаратуру.

И вдруг хозяин ударил его под дых:

– Монтес, я передумал и не оставлю тебе дом. – Говорил так, будто ему жаль, но, судя по интонациям, ни о чем он не жалел. – Я знаю, что обещал тебе… – Однако теперь его внучка Аллегра, замужняя дочь Тони-младшего, решила перевезти своих детей в город, она считает, что жизнь в городе бодрит. И здесь им будет лучше, чем в Гросс-Пойнт. – Ты же понимаешь, когда дело касается семьи… – пояснил старик.

Монтес понял, что ему нужно сделать, пожал плечами и печально улыбнулся хозяину:

– Где уже мне соперничать с маленькой Аллегрой. – Ведь ясно, эта стерва получит все, что хочет. – Я понимаю ее желание жить «в городе», хотя тут кругом сплошной криминал, который бодрит куда сильнее, чем Гросс-Пойнт.

– Ставлю десять к одному, – заявил старик, – Аллегра продаст особняк, еще не успев в него переехать. Мне известно, что ее муж Джон не прочь перебраться в Калифорнию и делать там вино.

Вот дерьмо! Очередной удар в живот, прямо по кишкам. Монтес с трудом заставил себя пожать плечами и растянуть губы в улыбке, догадываясь, что старик предложит ему что-нибудь взамен. Так оно и случилось.

– Ты получишь чек – как бы премию от компании, – проговорил мистер Парадиз. – Тогда ты не будешь упомянут в завещании, и не будет никаких осложнений.

Монтес был больше не в силах скрывать свои чувства. Он уставился на старика, как случалось уже не раз в тот последний месяц. Уставился и спросил:

– Мистер Парадиз, неужели вы верите, что ваш сын мне хоть что-нибудь даст?

Но старику было наплевать. Он твердил:

– Если я велю сыну передать тебе кое-что, вы все получите, мистер.

Его серьезный тон и это проклятое слово «мистер» означали, что разговор окончен. Но Монтес твердо решил докопаться до сути. И он задал старику новый вопрос:

– Но когда вас не станет, как же вы сумеете убедить Тони-младшего исполнить ваши пожелания? – Он помолчал и добавил: – Если он и теперь на них плюет?

Он все испортил. Мистер Парадиз ему ничего не ответил. Он подошел к своему огромному мягкому креслу и уселся перед старым телевизором, словно еще один предмет мебели в гостиной.

Здесь он теперь и находился.

К старости мистер Парадиз усох и сморщился, став совсем хрупким. Если аккуратно причесать его седые волосы, как раз хватит, чтобы прикрыть череп. Он досматривал «Колесо Фортуны». Пэт Сежак и Ванна Уайт из кожи вон лезли, желая затянуть разговор в эти оставшиеся секунды.

– Ванна ему не слишком помогает, – заметил старик. – Она ждет не дождется, когда сможет сказать «до свидания» и махнуть на прощание рукой. Вот с чем она неплохо справляется.

На хозяине был утепленный спортивный костюм – темно-синий с желтыми кантами. Он поглядел на Монтеса, вошедшего в комнату, и вновь вернулся к Пэту и Ванне.

– Хлоя придет сегодня вечером? – поинтересовался Монтес.

– Да… ты купил сигареты?

– Еще нет. Вы хотите, чтобы я ее привез?

– Ты же всегда это делаешь!

Монтес мог бы возразить: нет, не всегда, но не хотел обострять отношения. И ограничился вопросом:

– Когда ее доставить?

– К половине десятого.

Монтес подождал минуту-другую.

– Знаете, я и понятия не имел, что она сегодня явится.

Но старик уже смотрел тупую рекламу. Он напомнил Монтесу:

– Не забудь о сигаретах.

– Да разве я о чем-нибудь забываю, мистер Парадиз?

Старик пристально посмотрел на него и сказал:

– Порой ты забываешь, кто ты такой.

В это время Ллойд в белой рубашке и черной куртке, которую он носил с черным галстуком-бабочкой, убирал со стола в столовой. Он попросил Монтеса:

– Захвати что-нибудь.

Монтес забрал бутылку красного вина, опустошенную больше чем наполовину, и последовал за Ллойдом на кухню.

– Ему опять шлея под хвост попала, – пожаловался Монтес.

– Ты сам виноват, – откликнулся Ллойд.

– Почему я ничего не знал о девчонке?

– Опять ты за свое!

– А если бы я куда-то ушел?

– В таком случае ты должен был попросить разрешения, так ведь? Ты бы спросил у мистера Парадиза: «Сэр, можно мне отлучиться?» И он бы тебе ответил: «Нет, тебе нужно забрать мою красотку и привезти ее сюда», – пояснил Ллойд. – Но по крайней мере, он завтра будет в хорошем настроении. Ты видел, как он вырядился? Атлет хренов! Значит, решил развлечься на всю катушку, – продолжал Ллойд, когда Монтес уже двинулся к выходу. – Кстати, красотка собиралась привезти с собой подружку.

Монтес вышел через черный ход. По пути к гаражу он подумал: «Господи боже, еще две на мою голову». Достал свой «особый» мобильник – простенький и дешевый – и набрал номер, по которому пытался дозвониться в машине. Когда ответил тот же женский голос, что и раньше, – она как будто ненавидела отвечать на телефонные звонки, – Монтес сипло произнес:

– Не валяй со мной дурака, мамаша.

Она тут же повесила трубку. Он снова набрал номер. После нескольких длинных гудков голос Карла Фонтаны пояснил, что его нет дома, и попросил оставить сообщение после сигнала. Монтес проговорил:

– Сегодня все отменяется. Ясно? Перезвони мне в девять.

Вот и все. Он и без того слишком рисковал. Не стал называть своего имени. Его голос записан на пленку, и этого довольно.

4

Джером посмотрел на свои часы – подделку под «ролекс».

В четверть девятого вечера в кабинете горели лампы дневного света. Джером отпил глоток пепси-колы из пластиковой бутылки. Он сидел во вращающемся кресле, которое принес ему Делса. Сам Делса читал сейчас досье Джерома из ИСОП. Никого, кроме них, в кабинете не было. Джером попытался выяснить, что означает аббревиатура ИСОП, и, наконец, спросил у следователя.

– Информационная сеть охраны правопорядка, – ответил Делса.

– И я в ней есть?

– Как и все, кто когда-либо нарушал закон.

– В чем же меня обвиняют?

– Тебя взяли с партией наркотиков.

– Какие наркотики?! Обычная травка. Сам курил, но вовсе не собирался толкать. Только судья не поверил, что я взял ее для себя – для личного пользования.

– И много у тебя было?

– Четыреста фунтов. А отсидел за них два с половиной года.

Джером думал, что детектив начнет говорить о тюрьме и спросит, не желает ли он туда вернуться и протомиться взаперти еще какую-то часть жизни. Примется читать проповеди. Но похоже, у него такого и в мыслях не было. Сыщик искал что-то у себя на столе. И не без труда нашел в груде своих бумаг. Вот что в нем хорошо – он никогда не повышает голос, не глядит в упор, точно собираясь ударить, и не кричит, как, бывало, в прошлом, когда все эти белые типы рвали и метали на допросах. Джером повернулся в кресле, отодвинувшись от Делсы, и спросил:

– А у вас здесь только белые работают?

Делса посмотрел на Джерома, поднявшегося с кресла:

– В нашем отряде восемь человек. Пять чернокожих и трое белых. Кстати, трое из восьми – женщины. Но сейчас у нас нехватка сотрудников.

– А вы – начальник?

– Исполняю обязанности и еще веду несколько дел. А начальника призвали в армию. Его направили в Ирак.

Он всегда отвечал на вопросы спокойным, ровным голосом, и у Джерома родилось чувство, что с ним можно разговаривать. Наверное, он итальянец, решил Джером, у него темные, печальные глаза и темные волосы, которые он, по-видимому, расчесывает пальцами. Интересно, что он с ними делает – выпрямляет и убирает назад, а потом расчесывает, и они начинают блестеть. Да и синяя рубашка с галстуком у него тоже ничего, если в полиции принято так одеваться. Он показался Джерому довольно стройным и даже поджарым, но в свое время вполне мог быть атлетом. «Может, он и сейчас бегает, поддерживает форму, – совсем как мы в тюремном дворе».

Джером огляделся по сторонам, неуверенно прошаркал по кабинету и остановился. Раз никто не орет, чтобы он сидел и не двигался, можно походить и поглазеть на бумажный хлам на столах.

Папки, файлы, свидетельские показания, показания потерпевших, отчеты с мест преступлений, результаты судебно-медицинской экспертизы, рентгеновские снимки огнестрельных ранений, – шесть из них в затылок и, господи боже, проникающее ранение в щеку. Снятые на «полароид» фотографии трупа женщины в приличном костюме. Телефоны, компьютеры, всевозможные канцелярские принадлежности, снимки преступников и кофейные чашки. С одной стороны комнаты четыре стола – два составлены вместе и три на другой стороне. За одним из них сидел Делса – лицом к проходу и открытой двери. Она вела в еще одну комнатушку, выкрашенную в розовый цвет.

Зачем им тут розовая комната?

И почему они держат в аквариуме на стеллаже эту рыбу с уродливыми, толстыми губами? Рыба смотрела на него.

На стене кабинета висел плакат с забавным, цветочным бордюром. Джером подошел поближе и прочел.

«Мы слишком часто упускаем из виду простые житейские радости. Запомните! Если кто-нибудь вас обижает и вы хмуритесь, работают 42 лицевых мускула. Но требуется всего четыре мускула, чтобы поднять руку и надавать по физиономии обидчику».

– Джером? – обратился к нему Делса. – Как по-твоему, что случилось с пушкой?

Он проследил за Джеромом в его красно-зеленой куртке под «Томми Хилфигер» и черных, широких брюках, подметавших пол. Тот повернулся и вновь приблизился к креслу, рядом со столом.

– О какой пушке вы говорите? – переспросил Джером, садясь.

– О револьвере Тайрелла, из которого был убит человек.

– Откуда мне знать?

Джером снова крутанулся в кресле взад-вперед, но в этот раз нарочито медленно.

– Ты сказал, он достал девятизарядник.

– Я мог ошибиться.

– Джером, мое терпение не безгранично. Клянусь, тебе не придется давать показания в суде под присягой. И все, сказанное тобой, останется в этом кабинете.

– У него была «беретта» с магазином на пятнадцать патронов.

– Твою девушку зовут Нэшел Пирсон?

– Да, верно.

– И у нее есть сводный брат Реджи Бэнкс?

Джером замялся.

– Угу…

– Реджи работает в закусочной «Мак-авеню» вместе с Тайреллом? Он твой кореш?

– Как вы узнали?

– Я объехал квартал и побеседовал с людьми. Кто такой Джером Джуван Джексон, о котором я столько слышал? Клево одевается, у него классная тачка. Одна девушка, сидевшая перед своим домом, откликнулась: «О, вы имеете в виду Три-Джи? Да он живет на соседней улице, в доме с решетками на окнах. Поставил, чтобы всякие подонки не стреляли».

– Да нет, решетки были, еще когда я туда въехал.

– Ты живешь там бесплатно, – продолжил Делса. – Платишь только за свет и воду. Квартира принадлежит твоему дяде.

– Вы и об этом узнали? Но как? У нас с ним разные фамилии.

– Повторяю, я переговорил с людьми. И многие из них хотят нам помочь, Джером. Я хочу сказать, обычные люди, а не платные информаторы. Никто не желает взрыва или обстрела у себя в квартале. Никто не хочет, чтобы рядом торговали наркотой. Твои соседи не желают пальбы по ночам. Не хотят, чтобы во время бандитских разборок убивали невинных детей. И облавы им надоели. Тебе известно, сколько раз гангстеры попадали не в тот дом? Где ты видел, чтобы подонки перепроверяли адрес? Да и полицейские облавы всем надоели. И вот если тебе вновь грозит такая опасность, как бы ты поступил?

– Смылся бы оттуда, – усмехнулся Джером. – Расскажите мне что-нибудь об этих платных информаторах. Много они получают?

– Все зависит от качества их информации. К нам постоянно стекаются разные сведения, и мы с ходу улавливаем намеки. Например, у одного парня серьезные проблемы, он хочет расквитаться с противником и сдает его нам. Сообщает, что тот преступник. А другой парень пишет из тюрьмы: «Выпустите меня отсюда, и я сдам вам типа, застрелившего Бобо»… У нас таких заявлений – как грязи. Плата за информацию поступает из Бюро профилактики правонарушений. Речь, конечно, идет о нужной нам информации.

– Я хочу знать лишь одно, – повторил Джером. – Много ли за это платят?

– Информаторам предлагается вознаграждение, скажу прямо, большие деньги. Мне известно, что один ТО опознал парня, который изнасиловал несовершеннолетнюю девочку. Он получил за это десять тысяч. Бюро платит за информацию, ведущую к аресту.

– Правда? – встрепенулся Джером. – А что такое ТО?

– Тайный осведомитель, и когда я говорю «тайный», то имею в виду, что мы не вправе называть имя ТО даже в суде.

– А мне заплатят, если я сдам Тайрелла?

– Здесь иной случай, поскольку у нас уже есть несколько свидетелей и ты не намерен выступать в суде. Но мы ведем и другие дела, Джером. Ты мог бы помочь нам их раскрыть. Вот, например, одно из них. Троих мексиканцев убили выстрелами в затылок, а одного распилили на несколько кусков.

– Вот класс! – то ли ужаснулся, то ли восхитился Джером.

– Не любишь мексиканцев?

– А чего их любить? Верно говорят, эти ублюдки сами кого угодно распилят и пристрелят при первой возможности.

– Мы ищем парня по имени Орландо, – пояснил Делса. – И думаем, что ты мог бы поделиться с нами кое-какой информацией.

– Кажется, я о нем что-то слышал.

– Он живет неподалеку от Мичиган-авеню, за старым парком.

– Ага, Орландо, – повторил Джером и кивнул.

– Я также упоминал о сводном брате Нэшел Реджи Бэнксе. До нас дошло, что именно он дал оружие Тайреллу.

Делса ждал.

– Ага…

– И тебе может быть кое-что об этом известно.

– Но вы узнали о пушке не от Нэшел.

– Нет. Другой детектив пообщался с девушкой, знакомой с Реджи. У меня сейчас нет под рукой ее показаний, но они занесены в дело.

– Она сказала, что я был вместе с ним?

– Не знаю, но если ты готов мне что-либо сообщить, то это и будет секретная информация, о которой мы с тобой говорили.

– Дайте мне подумать, – попросил Джером.

– У тебя в запасе десять минут, – предупредил Делса. Он достал из ящика стола пачку «Ньюпорта» и предложил сигарету своему ТО.

– А я думал, что в полиции не курят, – удивился Джером.

– Не курят только задержанные, – пошутил Делса.

5

Когда они сели на заднее сиденье машины, которая ждала их у подъезда, тот малый повернулся и окинул их нетерпеливым, даже каким-то безумным взглядом. Он с упреком спросил Хлою:

– Ну, почему мне никто не сказал? Как такое могло случиться?

Словно она была во все виновата.

– О чем ты? – удивилась Хлоя.

Монтес промолчал. Водитель он был лихой: то и дело перестраивался из одной полосы на другую и одновременно звонил по мобильнику.

– Да будешь ты следить за дорогой или нет? – не выдержала Хлоя.

Когда на его звонок никто не ответил, он выругался и швырнул мобильник на сиденье рядом с ним.

В полутьме за его спиной Келли наклонилась к Хлое и скептически осведомилась:

– По-твоему, он классный?

– Монтес? – громко переспросила Хлоя. – А чем он плох?

Келли заметила, как он посмотрел в зеркало заднего вида, и быстро сказала:

– Не бери в голову.

Больше Монтес не проронил ни слова, но продолжал глядеть на них в зеркало.

Они подъехали к дому. В окнах серого каменного особняка, окаймленного рядами кустарников, ярко горел свет. Монтес притормозил на подъездной аллее и поинтересовался у Хлои, долго ли она здесь пробудет.

– Все зависит от Тони, – ответила Хлоя. – Ты же знаешь.

– Попробуйте сегодня уложиться побыстрее, – проговорил Монтес.

Когда они вошли в дом, Хлоя провела Келли через холл в гостиную и представила ее мистеру Парадизо. Старик сидел в своем кресле, привычном месте любовных игр, – и смотрел телевизор, щелкая пультом.

– Итак, вы Келли, – произнес он и улыбнулся, но с места не встал.

Келли пришлось нагнуться и поцеловать его в щеку. Ее передернуло, когда старик сунул руку, покрытую старческими пятнами, под куртку и ощупал левую грудь под шерстяным свитером. Когда она выпрямилась, он спросил:

– Зачем ты надела этот свитер?

– Я простудилась, – пояснила Келли. – Зато у меня свитер Мичиганского университета. – Она улыбнулась ему чарующей улыбкой и добавила: – Так что все пройдет как надо.

Хлоя прыгнула старику на колени и поцеловала его в губы, он облапил ее и проговорил:

– Вот они, мои маленькие развлекушки!

– Если будешь хорошим мальчиком, – обратилась к нему Хлоя, – я позволю тебе нарисовать на мне букву «М». – Она вынула из жакета синий маркер и подала ему.

– Хочешь?

«Меня сейчас вырвет», – подумала Келли.

Она ощущала, что Монтес тут, рядом, хотя он ни словом не обмолвился со стариком. В гостиной появился домоправитель Ллойд, выслушал их распоряжения по поводу напитков и удалился. Монтес последовал за ним, но через несколько минут вернулся, откупорил бутылку водки «Христиания», налил старику и поставил бутылку в ведерко со льдом. Оно стояло на столе, придвинутом к креслу. После он принялся беспокойно бродить по комнате и холлу. Ему явно не удавалось с собой совладать. Келли пронаблюдала, как он вышел через холл в фойе и остановился у двойных дверей парадного, темного дерева со стеклянными бледно-розовыми панелями.

– Вот, готово, – объявил мистер Парадизо, закончив рисовать букву «М» под великолепной грудью Хлои. Буква получилась довольно грубой. Старик повернул голову, и Келли увидела, что он смотрит вдаль, на Монтеса, стоявшего в прихожей. Однако Монтес в тот момент отошел от двери, приблизился к гостиной и вновь присоединился к ним.

– Что ты там рыщешь, черт бы тебя побрал? – насторожился мистер Парадизо.

Монтес бессмысленно поглядел на хозяина, удивленно ответил «нет, ничего» и показал пустые руки.

– Ему не с руки было везти нас сюда, – решила Хлоя.

– Нет, – возразил старик. – Чтобы разозлить мистера Монтеса, этого мало. У него настоящий талант терпеть; он стерпит все, что угодно, да еще и улыбнется. Но я отыскал его слабое место и перешел границу. Знаете, я собирался оставить ему этот дом и помочь социально адаптироваться. Дело тут вовсе не в расовой проблеме – Индиан-Виллидж и так уже наполовину цветной район. Нет, я хочу сказать, что мистер Монтес может вести себя как равный – уж тут-то он собаку съел – и быть принят как цветной. Поверьте мне, это не игра слов. Но сумеет ли он заработать себе на жизнь, когда меня не станет? Платить налоги? Поддерживать порядок в доме? Я понял, что эти обязательства для него чрезмерны. Он продаст дом, получит деньги и растратит их, живя в свое удовольствие. Так что дом достанется моей внучке Аллегре. Пусть поселится в нем или продаст, тогда она оплатит обучение детей в колледже. Я сказал мистеру Тейлору, что передумал дарить ему дом, и увидел, как в нем поднялась и закипела желчь, когда я упомянул, что мой сын Тони позаботится о нем. Мистер Тейлор просто взорвался от обиды. Ему до сих пор не ясно, что он оскорбляет меня, оскорбляя моего сына.

– Брось, ну все не так плохо, – постаралась успокоить старика Хлоя. – Ты же сам знаешь, что мистер Тони-младший не… – она осеклась, когда старик впился в нее взглядом, – ну, что он не такой прирожденный дипломат, как ты.

– Ты тоже можешь крупно влипнуть, – буркнул мистер Парадизо и повернулся к Монтесу: – Что, скажешь, нет?

– А что говорить? – переспросил Монтес.

Келли тоже посмотрела на него и удивилась. Теперь он говорил совсем иначе, расслабился и больше никуда не спешил.

– Ты оскорбил моего сына.

– Вы меня тоже оскорбили. По-своему, – не остался в долгу Монтес. – Так что мы квиты. Называете меня «мистер Тейлор». Намекаете, что я выскочка и лезу не в свое дело, выступая против вашего сынка. Даете понять, что я не вправе никого осуждать, беседуя с вами. – Он по-прежнему был спокоен и нетороплив. – Помните, что вы мне сказали, когда смотрели ваше шоу? Сказали, будто я забыл, кто я такой. То есть забыл свое место. Словно я с вами спорил.

Келли следила за ним, изумляясь, как хладнокровно он отвечает своему боссу. Она услышала, как старик закряхтел, повернулась и увидела: мистер Парадизо машет Монтесу рукой, точно говоря: «Ладно, забудем об этом».

– О’кей, признаемся, мы оба были не на высоте и разозлились, а врачи не велят мне волноваться. Я знаю, кто ты такой. Ты мой номер один, Монтес, и моя палочка-выручалочка. О’кей?

В гостиной повисло неловкое молчание. Хлоя нарушила его, заметив:

– А ты – наш мистер Парадиз. [1]1
  Парадиз ( англ,paradise) – рай.


[Закрыть]

Ллойд принес им коктейли «Александер» в хрустальных бокалах без ножки, и они поднялись наверх, забрав куртки и сумки. Девушки немного выпили и покурили, а затем стали подкрашиваться и подводить глаза. Хлоя повела подругу в спальню. Они положили куртки на кровать и зашли в ванную. Поглядевшись в зеркало, Келли передразнила Хло:

– А ты – наш мистер Парадиз.

Она округлила губы и несколько раз сунула палец в рот.

– Так и продолжай, – одобрила Хлоя. – Командуй!

– Как по-твоему, что ему сказал Монтес?

– Возможно, он назвал Тони-младшего засранцем. Ты что, останешься в майке?

Хлоя одолжила ей майку размера на два – на три больше нужного. Келли надела ее навыпуск с короткой плиссированной юбкой.

– Будь там один старик, я бы еще рискнула. Но не желаю показывать свои сиськи прислуге.

– Из-за того, что там они цветные?

– У меня был один цветной приятель. Профессор в Университете Уэйн, знаешь, такой интеллектуал. Он и правда очень был умный. Но повторял после каждой фразы: «Ты понимаешь, о чем я говорю?» По-моему, давал мне знать, что вырос на улице, прежде чем получил образование, и ему известно, почем фунт лиха.

– А вот мне всегда везло с цветными парнями, – заявила Хлоя. – Если они классные, то действительно классные. Вроде Монтеса. Как он сегодня срезал старика! Высший пилотаж!

– С тем черным умником я скоро порвала, – продолжила Келли, – уж больно он был зануден. Я сказала ему: «Учти раз и навсегда: мне понятны все твои слова. А если я чего-то не пойму, то спрошу тебя». Да, я останусь в майке.

– Она тебе уж слишком велика.

– Ну и что?

Похоже, старик не возражал против маек, если на них были буквы «М» и «У». Он признался, что ему нравится, как под ними прыгают груди. Хлоя и Келли завели глупую речовку:

– Мы мичиганские девчонки, мы танцуем и поем… – При этом они непристойно изгибались и извивались.

Монтес отсутствовал. Он заявил, что пойдет на кухню, потому что с утра ничего не ел и проголодался. После размолвки со стариком Монтес не сказал ни слова.

– Я буду на кухне, мистер Парадизо.

Келли услышала в его словах вызов, но ей показалось, что старик не обратил на них внимания. Монтес был Монтесом, а вот мистер Парадизо – это не мистер Парадиз. Девушки оставили наверху недопитые коктейли. Ллойд принес им другие, и старик попросил его:

– Позови-ка Монтеса сюда!

Келли наблюдала, как Монтес, по-прежнему в сером костюме, идет к боссу, вопросительно подняв брови. Он как будто спрашивал, чего же хочет этот человек, сидящий на своем троне с бутылкой водки на подлокотнике.

Интересно, подумала Келли, что Монтес думает о своем хозяине.

– Ты думаешь, что я к тебе несправедлив, – заявил мистер Парадизо. – Дай-ка мне монету, четвертак.

Монтес порылся в карманах брюк, нашел четверть доллара и отдал старику монету.

– Смотри, что я сейчас сделаю, Монтес, мой главный помощник! Я брошу жребий. Я готов поделиться с тобой дамами, мне все равно, какую отдать. Итак, если выпадет орел, то Хлоя поднимется наверх, и ты повеселишься, наставишь мне рога. А если решка, – кстати, учти, их ставка девятьсот баксов! – то ты возьмешь Келли. Ну, как вам это нравится?