Текст книги "Соучастники"

Автор книги: Элмор Джон Леонард

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 16 страниц)

18

Ллойд в не заправленной в брюки накрахмаленной рубашке открыл парадную дверь и принялся разглядывать Джекки Майклз в зимнем пальто и узорчатом красном шарфе, с тщательно причесанными волосами. В этот раз она расплела косички. Джекки выглядела миролюбиво.

– И что вы теперь хотите?

Она устремила взгляд сначала на кусок картона на месте разбитого стекла, а потом на Ллойда:

– Вы уже договорились с мастерами? Когда они вставят новые?

– Мне нужно выяснить, кто за это будет платить, – ответил Ллойд. Он еще несколько секунд не отрывал глаз от Джекки. – Я не обязан пускать вас в дом, не так ли?

– Здесь совершено убийство, – заявила Джекки. – Я могу зайти сюда, если захочу, но предоставляю решать вам.

– Сегодня вы совсем иначе разговариваете, у вас даже голос другой, – отметил Ллойд. – Входите, поглядим, как это на меня подействует.

Он провел Джекки через столовую и кладовую на кухню, гораздо большую, чем ее гостиная. Такая кухня подошла бы и ресторану. Над разделочным столом висели кастрюли и сковородки всех размеров. Ллойд сообщил ей, что здесь недавно был мистер Тони-младший.

– Он привез с собой дочку, Аллегру. Милая, вежливая девушка. Она останавливается и глядит на старые картины в прихожей. Говорит, что хочет пригласить искусствоведов, пусть посмотрят и оценят. А я спросил ее отца, кто будет платить за ремонт двери.

Джекки обратила внимание на бутылку коньяка, чайник и чашки на деревянном разделочном столе.

– Он посоветовал вызвать плотника. А я ответил: «Мне понятно, что надо делать, но как я буду расплачиваться? Ваш папа всегда платил мастерам наличными». И попросил у Тони-младшего дать мне немного денег до отъезда в Пуэрто-Рико.

– У вас там живут близкие?

– Да, целый выводок двоюродных братьев и сестер. Тони-младший вынимает из кармана пачку денег, – представляете, этот малый ходит в костюмах по три тысячи баксов, а наличные таскает в кармане! Спрашивает, сколько мне дать, – сотни две? А я отвечаю, что за две сотни даже туалет не отремонтируешь. И прошу полторы тысячи. Он выдал мне тысячу. Знаете, так небрежно, свысока, – чуть ли не швырнул.

– Привык считать все до цента и держаться за свое, – откликнулась Джекки. – Пока вы не представите счет. Мой отец был вроде него.

– А он жив?

– Нет, он рано умер. Сейчас он был бы вашим ровесником, – вам, по-моему, около шестидесяти?

Ллойд улыбнулся ей, обнажив золотые зубы.

– Уж вы-то знаете, сколько мне лет, раз у вас на меня досье. И наверное, гадаете, мог ли тип, которому стукнуло семьдесят один год, быть причастен к этому делу? Держу пари, вы думаете, будто вам обо мне все известно, – сколько раз я попадался…

– Мне известно, – отозвалась Джекки, – что вы стали превосходным домоправителем. Вы собираетесь налить мне чаю или хотите, чтобы я сама налила?

– С удовольствием налью, – улыбнулся Ллойд. – Вы предпочитаете с сахаром или только с коньяком, по примеру Элизабет Тейлор?

– Люблю узнавать такие подробности, – сказала Джекки. – И охотно последую примеру миссис Тейлор.

– Я вам еще кое-что скажу, – продолжал Ллойд. – Будь мне шестьдесят, я бы завалил вас прямо у двери, до того, как мы прошли через столовую.

– А теперь вы не так быстро заводитесь? – осведомилась Джекки.

Когда они во второй раз проехали мимо дома в «тахо» Карла, ее владелец заметил:

– Это машина копа.

– «Шевроле-лумина», – назвал марку автомобиля Арт и оглянулся, когда они поехали по Ирокез. – Может, это тачка Ллойда?

– Слуги не оставляют машины у парадного, – возразил Карл. – Нет, здесь повсюду копы, они ищут улики, совсем как мы. Давай съездим к Орландо, пощупаем, что там у него, и, может, догадаемся, какого черта мы рыщем. Ладно, хрен с ним, лучше ответь, что тебе наговорил Аверн. Он хочет, чтобы мы убрали Монтеса?

– Он сказал, что, может быть, придется его убрать. У Монтеса совсем крыша поехала, и он хочет пойти в полицию с чистосердечным признанием. Устроит явку с повинной.

– Ты спросил его, кто заплатит нам за эту работу?

– Аверн говорит, что нам нужно убрать Монтеса из самозащиты. А не то нам опять прямая дорога в тюрягу.

– В следующий раз мы с ним обо всем потолкуем, – обещал Карл. – И он от нас не отвертится. Я дам ему знать, что он нам должен – по двадцать штук каждому. А иначе загремит вместе с нами.

– Аверн?

– Ага. Аверн. Если нас сцапают, мы его заложим. И он должен это понять.

– То же мы сделаем и с черномазым, – предложил Арт. – Если он явится без налички.

– Да, если только он вообще с нами встретится, – уточнил Карл. – Ну а не придет, так мы его сами отыщем, из-под земли выкопаем. Вот, блин, столько трудов, а денег ни цента!

Они расположились за кухонным столом, пили чай с коньяком а-ля Элизабет Тейлор и курили оставшиеся сигареты «Вирджиния Слимс».

Джекки спросила:

– Скажите, дядя, не для протокола. Вы готовы сотрудничать со следствием или будете свидетелем защиты?

– Разве я себя враждебно веду? Я наблюдаю за происходящим, – пояснил Ллойд, – как будто смотрю кино.

– И как вам – интересно?

– Я бы сказал – предсказуемо.

– Вы бы действовали иначе?

– В каком смысле – действовал?

– Составили бы другой план, чтобы получить деньги Хлои?

– Ах, вот куда вы клоните? А я думал, что это было просто убийство, кто-то пристрелил мистера Парадизо и его милашку.

– У вас для этого тоже есть мотив. Вы значитесь в завещании старика.

– Опять давите? Допивайте чай и уходите.

– Просто сорвалось с языка, – попыталась оправдаться Джекки. – По привычке.

– Я следил за вами, когда вы тут были в первый раз, – заметил Ллойд. – И решил, что вы играете роль «злого полицейского», которому никакую лапшу на уши не повесишь, точно?

– Да, порой так бывает, – согласилась Джекки. – Я стараюсь выбить дурь из их голов.

– Жаль, что таким делом приходится заниматься симпатичной женщине. Послушайте меня. Если я значусь в завещании старика, а он уже очень, очень стар, то куда мне спешить? Я живу в большом, уютном доме. Мне дарят разную хорошую одежду, и я повезу ее в Пуэрто-Рико и раздам родне. У него даже ношеная обувь новая. Даже с распорками внутри.

– И ботинки были вам впору?

– Вот тут иногда возникали проблемы. Одну пару мне пришлось немного надрезать.

– На той стороне, где мизинец, – догадалась Джекки.

– Да, верно. Старик разбушевался: мол, я испортил ботинки за девятьсот долларов. А я возразил: «Но они терли мне ноги». Ну, не имеет значения. Он велел мне вернуть ту пару в его гардероб. Заодно я положил туда все ботинки. В молодости я бы взял те остроносые туфли и врезал ему по белой заднице. Но теперь я научился контролировать свои эмоции.

– Мудрость приходит с годами, – согласилась Джекки.

– И девятилетней отсидкой.

– Жаль, что такой опыт не оплачивается, – подытожила Джекки.

– Вас послушаешь, и сразу станет ясно – ни черта-то вы не понимаете. Я отлично справлялся один, – возразил Ллойд. – А попался, только когда стал брать магазины с помощниками. Иначе хрен бы меня посадили!

– Выходит, вас заложил сообщник.

– Да, один молодой человек, которому я тогда доверял.

– Они все сейчас так поступают, – кивнула Джекки. – Особенно наркоманы. Готовы сдать нам любого, если впереди маячит срок в тридцать лет. Я вот думаю, – продолжила Джекки без всякой причины, помешивая ложечкой чай, – может, расскажете мне кое-что о Монтесе? Немного, всего пару слов. Он на самом деле обиделся, когда узнал, что не получит дом?

– Мне что, присягнуть?

– А вы согласны?

– Вам моя помощь не понадобится, – заявил Ллойд. – Что бы Монтес ни затеял, он всегда все заваливает.

Они оставили «тахо» на стоянке за «Белым замком» и втянули ноздрями воздух, переходя дорогу к двухэтажному зданию из красного кирпича. Арт заметил, что после дела неплохо бы съесть по гамбургеру. От запаха жареного лука сразу есть хочется. Карл заявил, что дома здесь построены лет двести тому назад – такие старомодные постройки на две семьи, эркеры на первом и втором этаже, высокие трубы и овальные парадные двери.

– Вот видишь, там, слева, – указал Карл. – Погляди, как почернели кирпичи над дверью. Это от сажи. Он-то нам и нужен. 2210.

Дверь была расшатана и держалась на одной петле, гостиная обуглилась и пропиталась дымом, а с потолка капала вода. Карл прошел на кухню, мимо почерневшего обеденного стола, вернулся и сообщил:

– На кухне все перевернуто вверх дном и разодрано.

– Ну а вот в этой комнате вроде бы ничего, – отозвался Арт. – Смотри, какой телевизор на стене. Он не так уж мало стоит.

– Они же зарабатывали бабло на травке. Только этим и занимались, – разъяснил Карл. – Думаешь, нам стоит лезть в их разборки?

– А что, – оживился Арт, – я не против. Раз тот парень отошел от дел, можно переманить его покупателей. Как по-твоему, есть здесь что-нибудь в доме?

– О чем ты?

– О травке. Кажется, у меня есть с собой чуть-чуть. – Арт распахнул плащ и похлопал себя по карману джинсов. – Да, пожалуй, сверну косячок – если нам повезет.

– Копы тут все обшарили, – усомнился Карл.

– Аверн говорил, что парень, которого разрубили на куски, принес сорок пять кило. Но что он попросил нас отыскать?

– Ты же с ним общался.

– Но сначала он рассказал тебе. Я тогда беседовал по телефону с черномазым. – Он вдруг воскликнул: – Эй, погляди! Возле дома ошивается какой-то цветной парнишка. Какого черта ему здесь надо? Чего он хочет?

– Ну, он не грабитель, – решил Карл. – Он не озирается по сторонам, не прячется – так? Значит, вернулся сюда за чем-то припрятанным и знает, где оно лежит. А как по-твоему? Давай-ка подождем, посмотрим, что будет.

Объявление о розыске лежало у Джерома в надежном месте – в кармане широких штанов, которые он носил с лыжной курткой и черной кепкой, надвинутой на уши. Второе такое же объявление – с физиономией Орландо – он сорвал со стены дома, прежде чем войти. В гостиной он остановился.

В столовой стояли двое. И эти незнакомые белые типы нацелили на него пушки.

Однако они не проронили ни слова. Не приказали ему застыть на месте, не стали заламывать руки за спину, – короче, обошлись без всей этой фигни, которую требуют гребаные копы. Джером посмотрел на их черные невыразительные плащи, на ботинки военного образца и попросил:

– Не стреляйте. – Он поднял руки вверх, держа в одной из них объявление. – Я на вашей стороне. Я проверяю дом по поручению сержанта Фрэнка Делсы из убойного отдела. Меня зовут Джером Джексон, и я ТО.

Они по-прежнему молчали. Не сказали ему – «Продолжай» или «Катись отсюда». Ни звука.

– А вы тоже из убойного, да?

– Тебе известно, кто мы такие, но вот мы о тебе ничего не знаем, – наконец проговорил Карл.

– Послушайте, я же вам сказал. Я – ТО и работаю на Фрэнка Делсу из седьмого подразделения. И явился сюда осмотреть квартиру.

– Травку ищешь? – поинтересовался Арт.

– Сейчас здесь не должно быть никакой наркоты.

– Что же тогда?

– Я узнаю, когда увижу это, – ответил Джером.

– Умничаешь? – обозлился Арт.

– Неужели вы ничего не слышали? Я буду искать телефонные номера. А вы поглядите на стены: может, кто-то записал телефон на обоях, – предложил Джером. – Хозяину явно было наплевать на чистоту и порядок.

– Что у тебя в руке? – осведомился Карл.

Он приблизился, и Джером отдал ему объявление:

– Двадцать тысяч долларов за поимку Орландо Холмса. Но вы не сможете получить деньги, раз сами копы.

– О чем это он болтает? – спросил Арт, и оба принялись читать объявление.

– Его дал мне Фрэнк Делса, – пояснил Джером. – Неужели вы его раньше не видели? Тут, на домах, наклеены еще несколько.

– Господи боже, если мы его уберем, всего огребем по тридцать штук! – обрадовался Арт.

Джером не понял, о чем он сейчас сказал, но решил не спрашивать. Второй белый тип обратился к нему:

– Видишь ли, мы были в отпуске и лишь сегодня вышли на работу. Пока что мы тут помогаем, но скоро нас отзовут. Но ты-то сможешь получить денежки, не так ли?

– Да, смогу, поскольку я не служу в полиции, а только работаю на них, – отозвался Джером.

– А что, если мы поможем друг другу? – предложил Карл.

– Не знаю, – смутился Джером, – но почему бы и нет? – Он задумался, надо ли просить их показать полицейские значки. И решил уточнить: – Даже если вы не получите никакого вознаграждения, когда мы его найдем?

– Все бабки твои, – подтвердил Карл. – Как ты сказал, мы к ним и не притронемся.

19

Делса не волновался из-за Монтеса. Он верил, что рано или поздно подловит его. Монтес поймет, что сделка с полицией неизбежна, и сдаст киллеров, то есть двух белых типов. Нет, Делсу волновало другое. Келли Барр. Он неотступно думал о девушке и никак не мог с собой совладать. Да и откровенничать ему было не с кем. Джекки Майклз наверняка закатит глаза и скажет: «Ты знаком с ней три дня и уже влюбился без памяти. Вот что, беби, забудь о ней или отложи все на время».

Но дело не в том, чтобы «отложить» контакты.

Дело в самой Келли.

Как спокойно и уверенно она на него глядела, покуривая «Слим». Это самообладание чувствовалось и на фотографиях, где она позировала в трусиках «танга» или узеньких стрингах; там она с притворной скромностью закрывала грудь скрещенными руками.

Относиться к ней как к свидетельнице становилось все труднее. Лежа в постели ранним утром, он размышлял, как бы ей позвонить и каким поводом воспользоваться.

Позднее, на работе, он сел за стол и набрал номер ее телефона. Он действительно должен кое о чем спросить ее, и это его немного огорчает.

В зал вошел Уэнделл Робинсон и направился к столу Делсы в тот момент, когда голос Келли произнес:

– Алло.

– Послушайте, я вам потом перезвоню. Это Фрэнк Делса.

– Я знаю, – ответила она.

– Я к вам опять заеду.

– Отлично, – сказала она.

Он повесил трубку, и Уэнделл начал свой рассказ:

– Помнишь парня с тринадцатью пулевыми ранениями? Знаешь, я передал это дело в четвертое подразделение, когда нам стало не хватать сотрудников. Они установили личность жертвы, это оказался Генри Мендес по кличке Толстячок, – продолжил Уэнделл. – Такой здоровенный пуэрториканец двадцати лет от роду. Его никто особенно не любил, но у него была крутая тачка последней модели. В прошлом месяце Толстячок с тремя корешами ограбили магазин в Спрингуэллс. Достали пушки, начали палить; хозяин и продавец спрятались за стойкой; никто не был убит. А Толстячок, как мы потом выяснили, сидел и ждал в машине. Он погиб на следующий день, когда в него всадили тринадцать пуль.

– Да, я его видел, – отозвался Делса. – Он лежал в траве, среди сорняков, в дальнем конце кладбища. Это было три недели назад.

– Верно, а вот что произошло в другой день, – сообщил ему Уэнделл. – Мы опознали троих грабителей и взяли их. Белые парни. Уэйну и Кенни по двадцать лет, а третьему, Туди, восемнадцать. У всех в прошлом приводы: хулиганство, кражи. И вот этот Туди – он среди них самый умный – спрашивает, нельзя ли взять на себя что-то мелкое, чтобы не сесть за вооруженное ограбление. Туди уверяет, что не брал магазин, а просто ждал в машине вместе с Толстячком. Заявляет, что Толстячка убил Уэйн. Толстячок был недоволен, что ему дали мало, и Уэйн испугался, что он их заложит.

– Кто ведет дело? – поинтересовался Делса.

– Элинор Марш. Ты же знаешь Элинор, такая крупная, симпатичная белая женщина. Она перешла в четвертое подразделение из полиции нравов примерно год назад. И кстати, сейчас работает с тобой. Джекки пригласила ее помочь провести экспертизу. Это они осматривали трупы Парадизо и девушки.

– Да, Джекки мне говорила, – подтвердил Делса.

– Интересная женщина, яркая, – улыбнулся Уэнделл. – Помню, когда она служила в полиции нравов, то частенько выходила на улицу в мини-юбке и в белых туфлях. Ты, наверное, видел ее на Касс; она изображала из себя шлюху и ловила клиентов.

– Элинор и Морин были близкими подругами, – пояснил Делса. – Элинор часто приходила к нам в гости.

– Ну вот, Элинор сняла показания Туди и спросила Кенни, что ему известно об убийстве Толстячка. Пообещала, что ему скостят срок за кражу, и Кенни клюнул. Рассказал, что они ошивались у кладбища – искали какого-нибудь наркомана, которого Толстяк должен был подстрелить, чтобы доказать, что он не трус. Но только Уэйн уговорил Кенни отдать Туди оружие, «рюгер». Кенни любит пушки. Он достает их различными путями, перекупает, а после продает. Уэйн велит Туди пришить Толстячка, но у того не хватает духу. И отдает револьвер Уэйну. А Уэйн разряжает в Толстячка всю обойму. Семь раз стреляет ему в голову и шесть – в туловище. Потом допрашивают Уэйна. Элинор задает вопрос, где он был той ночью. Он отправился в гости к своей девушке в Клосон. Повез ее ужинать в ресторан на углу Пятнадцатой и Крукс. Уэйн твердо стоит на своем, и с места его не сдвинешь, хотя на «рюгере» остались его отпечатки. И не на одном лишь «рюгере», а повсюду в салоне машины.

Делсе хотелось, чтобы Уэнделл поскорее завершил рассказ.

– А дальше Элинор звонит адвокат, некий Доминик. Его контора на Четвертой, в том же квартале, где живут Уэйн и остальные ребята. Сообщает, что Уэйн явился к нему за юридической консультацией. И признался, что всадил в Толстячка тринадцать пуль, продолжая палить, когда тот был уже мертв. Он желал выяснить у Доминика, нельзя ли закосить под невменяемого. Сможет ли адвокат доказать, что он стрелял в состоянии аффекта? – Уэнделл покачал головой. – Им бы раньше подумать, а потом уже открывать огонь. Но нет, они ничего не соображают. – Он повернулся, собираясь выйти из комнаты, но остановился. – Элинор зайдет к тебе. У нее хорошие новости насчет оружия.

Уэнделл снова повернулся и вышел.

А Делса опять набрал номер Келли. Она не сразу взяла трубку, и ему пришлось подождать.

– Прости, что я прервал разговор.

– Все в порядке, – успокоила его она. – Послушай, у меня завтра показ. Дефиле в Институте изящных искусств. Если захочешь прийти, форма одежды – строгий вечерний костюм.

– Я хотел бы подъехать к тебе за водительским удостоверением Хлои.

Последовала пауза.

– А разве оно у меня?

– Я отдал его тебе той ночью, когда мы покинули место преступления.

– Место преступления, ты хочешь сказать, особняк Парадизо? – переспросила она.

– Ты сунула его себе в карман.

– Я скоро должна уйти; в «Саксе» примерка, – предупредила она.

– Когда я смогу взять ее удостоверение?

– Посмотрим, есть ли оно у меня, – отозвалась Келли.

Дверь распахнулась, и на пороге снова появился Уэнделл, на этот раз вместе с Элинор Марш. Элинор улыбнулась Делсе, а Уэнделл произнес:

– Я собирался тебе сообщить…

Делса услышал в трубке голос Келли:

– Фрэнк?..

Он подал руку Уэнделлу и обратился к Келли:

– Прости, я тебе перезвоню…

Когда он поднялся, Уэнделл проговорил:

– Помнишь парня, застреленного во внедорожнике на Сент-Антуан?

– В прошлом году, – сразу ответил Делса, – прямо перед Рождеством.

Элинор Марш оглядела пустую комнату. Ни Джекки, ни Харриса в ней не было. Уэнделл точно описал Элинор – высокая брюнетка приятной наружности, в черном костюме; пожалуй, юбка коротковата.

– Я помню, что мы не сумели раскрыть то дело. У нас не было ни одного свидетеля, вообще ничего, – откликнулся Делса.

– Позволь мне рассказать, что тогда произошло, – сказал Уэнделл. – Двое парней, один из них – Морис Миллер, увидели, как человек в машине звонит по мобильнику. Вот ведь ирония судьбы? Если бы бедняга разговаривал на ходу, то и сегодня был бы жив. Двое парней зашли в тот момент в бакалейный магазин, что-то купили, вышли, а тот тип по-прежнему говорил по телефону. Они сбегали к Морису домой за пушкой. Вернулись, и Морис прострелил несчастному голову. Они хотели угнать его машину, но салон был весь в крови, а куски мозга и волосы убитого прилипли к стеклам. Так что они побрезговали залезать внутрь.

Делса понял, что его ждет хорошая развязка.

– Вчера Хуанита Миллер приходит домой с работы, а ее братец Морис лопает свинину с фасолью, а консервная банка стоит в раковине. Хуанита раскричалась. Она купила те консервы для себя, а не для братца, которому лень оторвать задницу от стула. Заорала, чтобы он сию же минуту купил ей другую банку. Ну а лентяй братец послал ее куда подальше.

Элинор улыбнулась в ожидании эффектного финала.

– Хуанита звонит в убойный отдел. Знаешь, откуда у нее наш номер? – спросил Уэнделл. – Карточку с телефоном оставили в прошлый раз, когда мы заходили к Морису. Сестра сообщает, что Морис убил человека в его собственном внедорожнике на Сент-Антуан в прошлом году. Ей задают вопрос, в курсе ли она, где оружие. Она отвечает: «Я так полагаю, оно где-то в доме». А известно ли ей, где сейчас Морис? Хуанита говорит: «Он на кухне, лопает мои чертовы бобы».

Элинор громко рассмеялась, а Делса осведомился:

– Помните любимую фразу Джекки?

– Слава богу, что они так глупы. Я не ошиблась?

– Да, она ее часто повторяет.

– А еще я хотел тебе сказать, – продолжил Уэнделл, – сегодня утром я позвонил Аверну Кону. По-моему, я всю жизнь знаком с Аверном. Ему нельзя доверять. Он помогает и нашим, и вашим, но умеет устраивать дела своих клиентов, этого у него не отнимешь. Я поинтересовался, защищал ли он когда-нибудь Монтеса Тейлора. И он сразу встрепенулся: «Ну, что еще натворил этот парень?» Словно не он сам заказал убийство Парадизо. Я ответил ему: «Вчера Монтес вытащил из кармана вашу карточку и угрожал ею мне. Мол, если я не отвяжусь, он наймет вас для защиты своего гнусного имени». И попросил его передать Монтесу, чтобы тот придумал для нас историю позанимательнее и не изображал бы себя белым и пушистым. Короче, намекнул Аверну, пусть его клиент раскалывается, тогда ему скостят срок. Мне кажется, он клюнул.

Делса внимательно выслушал его, не пропустив ни единого слова.

– И что он ответил?

– Притворился, будто не понял, о чем я говорю. А для Аверна это нелегко, с его-то самомнением. Но я предвидел, что он так отреагирует. Монтес сдаст нам своих киллеров или получит от двадцати пяти до пожизненного. Выйдет как раз к шестидесятилетию и отпразднует юбилей на свободе, – заметил Уэнделл. – Фрэнк, я оставлю тебя с Элинор, – добавил он и вышел.

Делса поглядел на Элинор. Она стояла рядом, с папкой в руках.

– Фрэнк, ты мне не поверишь! – сказала она.

Он едва сдержался, чтобы не попросить: «Погоди, мне надо позвонить». Но понял, как ей не терпится поделиться новостями, и улыбнулся:

– Если расскажешь, поверю. Садись!

Она уселась, развернув стул, и оказалась с Делсой лицом к лицу. Потом одернула юбку, не слишком сильно опустив ее. Положила папку на стол и вынула оттуда свидетельские показания, результаты баллистической экспертизы, а также результаты вскрытия и мнение отдела судебно-медицинской экспертизы.

– Я послала запрос баллистикам с целью проверить оружие, из которого были убиты Парадизо и та девушка, Хлоя. И сразу оказалось, что убийцы стреляли из двух разных пистолетов, но с одинаковым калибром девять миллиметров.

– Как они там к тебе отнеслись?

– Баллистики? Словно я их избила, ничуть не лучше. Шучу, шучу. Они почти уверены, что в Парадизо стреляли из револьвера системы «Смит-и-вессон». А второй, как они полагают, скорее всего, «сиг сауэр». Видишь ли, они говорили о плоскостях, пазах, о том, как сплющены пули… Мы этим в полиции нравов не занимались. Ну, так вот, они проверили пули на Ай-БИС, а я и понятия не имею, что это значит.

– По-моему, нечто вроде «баллистической идентификации», нет, «системы интерпретации», – пояснил Делса. – Они сравнивают наши пули с другими, выпущенными из идентичного оружия. Ну и как, они нашли сходство?

– Ты ведь помнишь о парне с тринадцатью пулевыми ранениями? – спросила Элинор.

– Вот уж чему не верю, тому не верю, – откликнулся Делса. – Уэнделл сказал, что Толстячка застрелили из «рюгера».

– Да, мне это известно, – отмахнулась Элинор. – Но я упомянула о Толстячке по другой причине. За день до гибели он участвовал в ограблении магазина на Спрингуэллс. И в магазине тоже не обошлось без стрельбы. Эксперты извлекли пули из стены и проверили их на стенде, не сомневаясь, что они совпадут с пулями, убившими Толстячка. Но не тут-то было. – Элинор покачала головой. – В стене оказались пули от «смит-и-вессона». На всякий случай я попросила сравнить их с пулями, выпущенными в Парадизо. Фрэнк, эксперты сравнили их с пулями, извлеченными из стены. Совпадение по всем параметрам!

Делсе пришлось хорошенько обдумать услышанное.

– Но ведь те парни не могли прикончить Парадизо?

– Нет, тогда их уже арестовали. Наверное, Уэнделл сообщил тебе, что Кенни торговал краденым и подобранным оружием? Я встретилась с парнем и спросила его, что он сделал со «Смитом». Мы находились не в его камере, а в комнате для допросов, и нас разделяла стеклянная перегородка. Кенни заявил: «Я отвечу, если ты покажешь мне свои титьки». Бог ты мой, я ничего подобного не слышала со времени «Сосновой шишки», когда пыталась проникнуть за кулисы.

Делса пропустил ее слова мимо ушей.

– А я ответила Кенни: «Постыдился бы, сопляк, я тебе в матери гожусь. Говори, куда ты девал оружие, а иначе никакой сделки по поводу кражи не будет». Он заявил, что продал его одному типу. Какому типу? Белому малому, с которым он случайно столкнулся у кассы в Хамтрамке. Тот дал Кенни четыреста пятьдесят баксов и выхватил у него из рук револьвер. Я уточнила: «Итак, незнакомый тип спрашивает, нет ли у тебя оружия на продажу?» Нет, на самом деле малый с ним заранее созвонился, и Кенни договорился о встрече. Я поинтересовалась, откуда тот человек узнал, что он торгует оружием. Он пояснил: должно быть, ему кто-то сказал. Да и тот малый как-то раз уже заходил к Кенни, но тогда не нашел ничего подходящего для себя.

– Значит, тот тип был один? – уточнил Делса.

– Знаешь, Фрэнк, я просмотрела файлы с твоим делом и прочла показания Келли Барр о том, что она видела двух белых мужчин. И потому спросила Кенни, был ли с тем типом второй. Да, как оказалось, был, и Кенни продал ему «сиг сауэр», который был у него дома. Но к тому времени, когда позвонил первый малый, у Кенни уже появился «смит», и они встретились у кассы.

Элинор ждала, когда Делса задаст ключевой вопрос.

Однако он его не задал. Он хотел узнать о сравнительном анализе пуль. Не обнаружили ли эксперты другой след?

– Да, еще одно совпадение, – подтвердила Элинор. – Но это не было убийство. Парня подстрелили в его машине, на Гратиот. Потом я зашла в девятое подразделение за отчетом. Он где-то здесь. – Она принялась листать документы. – А, вот. Сантонио Дэвис, чернокожий, сорока одного года, известный наркодилер. В середине дня он ехал на север, к Гратиот, и двое белых мужчин обстреляли его из их машины. Сантонио разогнался до шестидесяти миль в час, преодолел «пробку», развернулся, вырулил на южную сторону Гратиот и ударился о стену дома. С Сантонио все в порядке, и он сообщает полиции, что в него кто-то стрелял. Эксперты извлекают пули из обивки машины, проверяют по Ай-БИС и приходят к выводу, что, по всей вероятности, они совпадают с пулями, выпущенными в Парадизо и его подружку.

– Похоже, ты уже готова в любую минуту закрыть дело, – отметил Делса.

– А ты пока что обрабатываешь Келли, – проговорила Элинор.

– Я делаю успехи.

– Могу поручиться, что делаешь.

– Она боится Монтеса. Келли выдает мне информацию порциями. И я записал ее признание. Оформил как дополнительные показания.

– Она водит тебя за нас, Фрэнк.

– Она считает себя хитрее меня.

– Возможно, так оно и есть. Ты, наверное, уже внушил ей, что она свидетельница, и потому ты держишься на расстоянии?

– Я сказал ей, что нет более серьезного преступления, чем убийство.

– Да, но ты не возражаешь, когда она водит тебя за нос. Уж я-то тебя знаю, Фрэнк. Отчего ты мне так долго не звонил?

Теперь она поглядела на него. Элинор не смотрела на него столь пристально со дня похорон Морин.

– В тот раз ты меня утомила.

В субботу он отправился к Элинор на обед и остался на ночь. Домой он вернулся вечером в воскресенье.

– Фрэнк, я вовсе не собираюсь снова выходить замуж. И просто хочу немного расслабиться. Как бы то ни было, – продолжила Элинор, – пока ты разбираешься с Келли Барр, я ищу двух белых типов. Этих киллеров. И уже отыскала троих жертв. Первой был чернокожий мужчина тридцати семи лет. Он обедал в ресторане «Сестренка с Юга».

– Рэй Джекс, – вспомнил Делса. – В прошлом ноябре.

– Туда вошли два белых типа. Официантка утверждает, что они были средних лет и по виду походили на рабочих. Они спросили Рэя, он ли Рэй Джекс. Он отозвался: «Что я могу для вас сделать?» Они укокошили его, а заодно пристрелили и его телохранителя.

– Это дело ведет четвертое подразделение, – пояснил Делса. – Помню, тогда я решил, что в нашем городе поймать двух белых киллеров – плевое дело.

– И еще один случай, из шестого подразделения, – продолжала Элинор. – Он произошел прошлым летом. Коламбус Флетчер, чернокожий, сорока двух лет, по обыкновению, ошивался в клубе «Скрипичный ключ» на Ливернуа, где стриптиз. Вбегает мальчишка и сообщает Коламбусу, что кто-то врезался в машину на парковке; задний бампер помят. Когда Коламбус выбежал, у входа его ждали двое белых мужчин, которые выстрелили в него четыре раза. Белые мужчины, на вид похожие на рабочих, – подчеркнула Элинор. – Ты помнишь то дело?

– Коламбуса Флетчера? Да я их все помню.

– Но ты их больше не просматривал?

– А ты, наверное, начала этим заниматься?

Она рассказала ему еще об одном чернокожем, Андре Пери, сорока одного года. Он открыл парадную дверь своего дома в Бетуне; двое белых спросили, как его зовут. Он им ответил, и они его застрелили. Жена Андре описала их как людей «средних лет и заурядной наружности».

– Ты помнишь Андре? – спросила Элинор.

Делса кивнул.

– Он был наркодилером. Как и остальные, кроме мистера Парадизо.

– Последнее и самое старое дело я добыла в архиве. Это случилось в позапрошлом году. Араб Сахир Насирия владел бензозаправочной станцией в Уэст-Гранд, прямо за Джеффри. Он продавал бензин, масло, сандвичи, картофельные чипсы, попкорн, игрушки, а заодно травку и кокаин. К нему явились два человека в лыжных масках, осведомились, Сахир ли он, убили его и ограбили магазин. Сын араба, Джордж, помогавший отцу, утверждал: он принимал убийц за чернокожих до тех пор, пока один из них не обчистил кассу. Цитирую: «Руки у него были белые и принадлежали явно работяге». Джордж заявил: убийцы были среднего роста, самой обычной наружности и неприметно одетые. Если это одни и те же киллеры, – заключила Элинор, – то тогда они единственный раз надели маски и ограбили магазин их жертвы.

– Но что общего во всех делах? – задал вопрос Делса. – Они спрашивают человека, как его зовут, а потом стреляют в него. Убеждаются, что перед ними тот, кого они ищут. Они наемные убийцы, а значит, им кто-то платит.