Текст книги "Защищая ее (ЛП)"

Автор книги: Элли Эверхарт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 20 страниц)

Гаррет замирает, глядя на меня, а его тело напряжено, будто он боится шелохнуться. Слишком быстро дышит, его губы дрожат, но кивает в ответ на мой вопрос.

– Иди наверх! – кричу я на него. – Сейчас же!

Мгновение он с обидой смотрит на меня, затем разворачивается и убегает в свою комнату.

Чарльз остается в комнате, когда я оцениваю беспорядок, который я же и учинил.

– Я уберу, – обращаюсь я к нему. – Это не входит в твои обязанности.

– Я не собирался. – Его голос звучит сердито, и глянув на него, я замечаю, что он злится.

– Почему ты на меня так смотришь? – спрашиваю я.

– Вы действительно не понимаете? – Он вздыхает и удрученно качает головой.

– Чего?

– Вы не видели, что здесь произошло? Вы не видели выражение его лица? О чем, черт возьми, вы думали, когда кричали на Гаррета?

– Он знает, что можно делать, а что нет. Он просто взял и швырнул воспоминания о своей матери прямо мне в лицо! Он же знает, как я страдаю, и намеренно все усложняет! – Я подхожу к столу.

– Гаррет лишь пытался вам помочь, – говорит Чарльз. – Он сказал, что прошлой ночью вы расстроились, и он думал, что сможет заставить вас почувствовать себя лучше.

– Ну, он был неправ. Стало только хуже.

– Он этого не знал, и думал, что помогает. Он провел весь день, настраивая экран и расставляя угощения, помог мне с пиццей. Он думал, что вам понравится, вы будете счастливы. А вы в благодарность на него накричали.

Мой гнев тут же угасает под сокрушительным чувством вины, когда я думаю над словами Чарльз. Он прав, Гаррет никогда бы не сделал того, что причинит мне боль. Он думал, что помогает, и тот факт, что он все равно так поступил после вчерашнего, лишний раз доказывает, насколько они с Рэйчел похожи.

– Он пытался, Пирс. Гаррет отчаянно пытается до тебя достучаться, и не первый день. Он просто пытается вернуть своего отца.

– Не читай мне лекции о том, какой я отец. – Я ощущаю, как возвращается мой гнев. То, что Чарльз говорит – правда. Я знаю, что это так, но не хочу ее слышать. Не хочу слышать, как я подвел своего сына, и не нуждаюсь в напоминаниях, какой я ужасный отец. – У тебя нет детей, Чарльз. Ты не знаешь, о чем говоришь.

– Да, не знаю, но я не слепой и вижу, что здесь происходит. Вы все еще скорбите о жене, и я не могу себе даже представить, как это для вас тяжело, но вашему сыну так же трудно жить без мамы, а вас, как отца, никогда нет рядом. Он борется, Пирс, каждый божий день, как и вы. И вы двоим обязательно надо поговорить.

Я зажимаю пальцами переносицу.

– Я не готов. Я не могу.

– Тогда вам нужно сходить на консультацию к психологу. Ему нужно выговориться, он просто маленький мальчик, и не понимает, что такое горе и как его преодолеть. А вы ему совсем не помогаете.

– Как, черт возьми, я должен ему помочь, когда сам я тону в своем собственном горе?

– Вы его отец, вы – все, что у него есть. Перестаньте вести себя, как чертов эгоист и подумайте о своем сыне. Хватит его игнорировать, довольно вести себя так, будто вы единственный, кто здесь страдает, и как будто его горе не имеет никакого значения. Рэйчел была бы в ярости, если бы знала, как вы поступаете с Гарретом.

– Убирайся! – теперь я кричу на Чарльза. – Убирайся из моего дома!

Он выглядит удивленным, хотя и не должен. Чарльз произнес ее имя, а он знает, что я не желаю, чтобы кто-то вообще говорил вслух ее имя.

– Пицца на столешнице. Ваша еда на выходные – в холодильнике, просто разогрейте. – Чарльз поворачивается, чтобы уйти, но останавливается. – Гаррета завтра пригласили на день рождения. На прошлой неделе он несколько раз спрашивал у вас разрешения пойти, вы никогда не отвечали, но он очень хочет, я знаю. – Он делает паузу. – И ему нужна помощь с домашним заданием по математике.

Когда я не отвечаю, он молча идет на кухню. Через несколько минут я слышу, как входная дверь открывается и закрывается, когда Чарльз уходит. Я сажусь на диван, но никак не могу успокоиться. Мне нужно извиниться перед Гарретом, неправильно было с моей стороны так орать на него. Я повел себя, как мой отец.

А вот Чарльз прав. Рэйчел была бы в ярости, если бы знала, что я так поступаю с Гарретом и совсем его забросил. И, хотя я знаю, что ему нужна помощь, я не тот человек, к которому ему необходимо обратиться. Я не готов говорить о ней или авиакатастрофе, и не могу ответить на его вопросы. Как Чарльз и предложил, нужно отвести Гаррета на консультацию к психологу. Ему нужно с кем-то поговорить, с кем-то, кто лучше меня.

Я поднимаюсь, намереваясь устранить беспорядок, который устроил. Расставляю обратно коробки с конфетами, как делал Гаррет. В них большое разнообразие, как в кинотеатрах, должно быть, Чарльз забрал Гаррета со школы пораньше, чтобы поехать их и купить.

На кухне я выбрасываю лакрицу в маленькую мусорную корзину, так как она была без упаковки, а затем туда же отправляю горстями попкорн. Навожу порядок и прячу мусорный бак обратно под раковину. Уже почти семь, а мы еще не ужинали. Я поднимаюсь в комнату Гаррета и стучу в дверь. Он не отвечает. Войдя внутрь, я замечаю его сидящим на полу, прислонившегося к кровати.

– Гаррет.

Он игнорирует меня, и я не могу его винить. Я не заслуживаю его внимания.

Сажусь на край кровати.

– Гаррет, сядь рядом со мной.

Он не двигается, поэтому я просто говорю то, что должен и хочу.

– Извини меня, Гаррет. С моей стороны было неправильно так реагировать, я знаю, ты хотел мне помочь.

Он не издает ни звука, не отводит глаз от пола.

– Я разложил конфеты обратно, как было, а вот попкорн пришлось выбросить, но мы можем сделать еще. И пицца готова, нам просто нужно ее разогреть.

– Я не голоден, – тихо говорит он. Я слышу его неровное дыхание и знаю, что он плачет.

– Гаррет. – Я встаю, и поднимаю его на руки. Он обмяк, лицо мокрое от слез. Возвращаюсь обратно на кровать, держа его у себя на коленях, и Гаррет обнимает меня, опуская свою голову мне на плечо. Он должен меня сейчас ненавидеть, но вместо этого, держится так, словно я для него весь мир. Он намного лучше меня, и именно Рэйчел сделала его таким.

– Мне очень жаль, – признаюсь я, поглаживая сына по спине. – Последние несколько месяцев меня здесь словно не было, мне очень, очень жаль. Я знаю, что не был для тебя хорошим отцом, Гаррет, но хочу все изменить. Мне тяжело жить без твоей мамы, но это не оправдание, чтобы игнорировать тебя, и то, через что ты проходишь. Я не могу тебе обещать, что все вернется как было, но я постараюсь сделать все от меня зависящее. – Я обнимаю его еще крепче.

– Я люблю тебя, папа, – шепчет он.

Я ничего ему не отвечаю, и не знаю почему. Я тоже люблю его, но не могу произнести вслух. Почему я не могу это сделать? Что, черт возьми, со мной не так?

Гаррет отстраняется, а я вытираю слезы с его щеки. В его голубых глазах затаилась грусть.

– Ты хотел бы провести ночь кино? – спрашиваю я его.

Он трет глаза и качает головой.

– Нет.

– Почему?

– Это тебя расстраивает.

Он беспокоится обо мне и о том, что я чувствую? Но должно быть все наоборот, это я должен беспокоиться о нем. Так почему я этого не делаю?

– На самом деле хорошо, если мне грустно, – говорю я ему. – Иногда воспоминания могут быть грустными, но это не значит, что у нас больше не будет вечера кино. Так что ты думаешь? Должны ли мы съесть пиццу и посмотреть фильм?

Гаррет пожимает плечами.

– Наверное.

– Ты бы предпочел заняться чем-то другим?

Он снова обнимает меня, как будто это и есть его ответ. Как будто он хочет, чтобы я, как его отец, вернулся после месяцев отсутствия. Как будто просто хочет, чтобы я проводил с ним время, был рядом, слушал его. Он хочет, чтобы вернулся его папа, тот самый, которого он знал до смерти своей мамы.

Я тоже этого хочу.

Я просто не знаю, как вернуть того человека.

 ГЛАВА 25

РЭЙЧЕЛ

Каждую секунду каждого дня я задаюсь вопросом, в порядке ли они, и что делают? Думают ли обо мне, выискивая способы вернуть меня и снова стать одной семьей?

Я скучаю по ним обоим так сильно, что иногда едва могу заставить себя двигаться. Первые несколько недель, что я пробыла здесь, то не вылезала из постели, просто не могла встать. Селия, хозяйка, постоянно приходила меня проверить, думала, что я больна. Пришлось притвориться таковой, хоть мне и было стыдно ее обманывать. Селия – милая старушка, слишком беспокоящаяся о других. Я снимаю квартиру прямо над ее рестораном. Это очень маленькая квартира-студия с двумя односпальными кроватями, но это все, что мне нужно. Здесь так же есть небольшой внутренний дворик, где я провожу много времени, просто сижу, глядя на воду. Квартира встроена в склон холма и окнами выходит на Средиземное море.

Я живу в маленькой деревне, куда мы с Пирсом ездили в свадебное путешествие двенадцать лет назад. Я выбрала ее потому, что она напоминает мне о любимом, и, хотя воспоминания о нем медленно меня убивают, я все еще хочу помнить его и время, проведенное здесь с ним. То были счастливые времена. До того, как я узнала правду о его тайной жизни. Прежде чем я узнала, что есть люди, желающие моей смерти.

– Рэйчел. – Голос Селии пугает меня. Я поднимаю глаза и вижу, что она предлагает мне кофе. – Да?

– Да. – Жду, пока она нальет, потом благодарю на итальянском, чуть коверкая слова. Я все еще учу этот дивный язык, Селия дала мне переводчик, оставленный каким-то туристом, и я изучаю его каждую ночь, пытаясь хоть что-то запомнить. Получается пока не очень.

Большинство живущих здесь знают английский, учат его в школе, но не пользуются им, поэтому иногда мне довольно трудно с ними общаться. Селия свободно говорит по-английски, что хорошо для меня, а также для англоязычных клиентов, приходящих в ее ресторан. Деревня привлекает не так уж и много туристов, но есть те, кто случайно наткнулся на нее, как мы с Пирсом много лет назад, и влюбился.

Селия предложила мне работу в ее ресторане около месяца назад, и я согласилась. Не думаю, что она действительно нуждалась в помощи, просто хотела вытащить меня из моей квартиры. Она знала, что я проводила там целые дни в одиночестве и депрессии, так что хорошо, что она дала мне работу. Всего пять или шесть часов в день, но это уже что-то, что помогает взять себя в руки.

Каждый день я рано встаю и пеку хлеб, а вечером помогаю подать ужин. Зарабатываю я немного, но это все, что Селия может себе позволить. Джек дал мне немного денег, но и их надолго не хватит, так что через несколько месяцев, если я все еще буду здесь, мне придется найти другую работу.

В данный момент я отдыхаю и пью кофе за одним из столиков у окна. Мне нравится здесь сидеть и наблюдать, как на улице прогуливаются люди, ходят в маленькие магазинчик, покупая то, что им нужно. Жизнь здесь течет гораздо медленнее, чем в США, никто никуда не спешит.

Звенят колокольчики на входной двери, и я отворачиваюсь от окна, чтобы посмотреть, кто пришел. Это старик, который владеет рыбным прилавком вниз по улице. Он приходит каждый день чтобы выпить кофе.

Каждый раз, когда звенят колокольчики, я всегда смотрю, надеясь увидеть, как в дверях появляется Пирс. Но этого не происходит. Также я всегда нервничаю, потому что волнуюсь, что кто-то придет сюда, чтобы меня убить. Мне даже кошмары снятся, всегда один и тот же сон: ко мне подходит мужчина в костюме, ничего не говорит и стреляет в меня. Я просыпаюсь в холодном поту.

Когда Джек сказал, что есть люди, замышляющие моё убийство, я ему не сразу поверила. Иногда до сих пор сомневаюсь в его словах, но я же видела видео. Я видела горевший самолет, видела приказ меня убить, так что это правда. Я был бы мертва, если бы Джек не помешал мне сесть на тот самолет.

Я провела много времени, думая о том, что рассказал мне Джек. О том, что существует секретная организация, обладающая безграничной властью, способная контролировать если не все, то очень многое. Я продолжаю убеждать себя, что это невозможно, что такая группа не может существовать, но чем больше я об этом думала, тем сильнее верила, что все же может.

Когда мы с Пирсом познакомились, он говорил, что ведет двойную жизнь. Я думала, он имел в виду, что его жизнь со мной кардинально отличалась от жизни с его богатыми друзьями, а теперь знаю, что он не это имел в виду. Он пытался сказать мне правду, знал, что не может, но пытался хотя бы намекнуть.

Я верю Джеку, когда тот сказал, что Пирс хотел все мне рассказать. Возможно, не совсем все, но, по крайней мере, сказал бы мне, что существует такая организация и что он состоит в ее рядах. Но я уверена, что он скрыл бы то, что они делают. Он не хотел бы, чтобы я знала, что он причиняет людям боль. Или лишает их жизни.

Я пыталась часто не думать обо всем этом, потому что у меня возникает чувство, будто я никогда не знала настоящего Пирса. Я жила с убийцей, и даже не подозревала об этом. Но как только мне в голову приходит такая мысль, я тут же говорю себе, что это был не он. Джек сказал, что Пирс был вынужден выполнять эти задания, и что Пирс, которого я знал, не был тем человеком, который следовал приказам. Пирс, которого я знаю, добрый, заботливый, нежный и любящий. Он не может причинять боль людям, которых даже не знает. Единственная причина, почему бы он смог это сделать – если бы ему угрожали. Или мне с Гарретом.

Я должна злиться на Пирса за то, что он вовлек меня во все это, прекрасно зная о последствиях. Но вместо того, чтобы чувствовать гнев, я чувствую грусть. Из-за Пирса. У него было ужасное детство, сложная юность, а потом он был вынужден присоединиться к этой группе. Он не знал любви, пока я не вошла в его жизнь, поэтому-то он потом и не захотел меня отпускать.

Некоторые скажут, что это эгоистично, что он должен был отпустить меня, зная, что мы не можем быть вместе. Часть меня согласна с этим, а другая – нет, потому что я понимаю его мотивы. Это как тогда, когда я хотела ребенка. Я знала, на какой риск шла, знала, что, если я забеременею, со мной или ребенком может случиться что-то плохое, и все же я это сделала, потому что очень сильно хотела. Пирс хотел любви еще сильнее. Он хотел, чтобы его кто-то любил, а он бы любил в ответ. Неужели это неправильно, желать быть любимым?

Я пыталась представить себя на его месте. Если бы меня никогда не любили, и кто-то вдруг предложил мне свою любовь, отказалась бы я? Зная, что ответно любила так же сильно? Нет, ни за что.

А если бы кто-то угрожал причинить вред моей семье, если бы я не сделала то, что они велели? Даже если бы это означало навредить другому человеку? Я хотела бы сказать, что не подчинилась бы, но правда в том, что я солгала бы сама себе.

В глубине души я знаю, Пирс не плохой человек, и знаю, что он не хочет совершать плохие поступки. И он любит меня больше всего на свете и сделает все, что в его силах, чтобы меня обезопасить. Поэтому, несмотря на все, что он сделал, и несмотря на то, что он не говорил мне всей правды, я все еще люблю его. Я всегда буду любить. Некоторые могут сказать, что это неправильно, но это то, что я чувствую. Пирс мой лучший друг, мой муж, любовь всей моей жизни и моя родственная душа. И меня убивает, что он вынужден быть частью секретной организации, и не может от нее освободиться. И что не мог мне о ней рассказать, хотя и хотел.

Наверное, я все же должна злиться на Пирса, за то, что он последовал за мной в том лекционном зале, после своего выступления. Если бы мы тогда не встретились, я бы в него не влюбилась и не оказалась бы в такой ситуации. Но мы не можем вернуться и изменить прошлое, и, честно говоря, я бы этого не хотела. Моя жизнь с Пирсом была удивительной и безмятежной. За исключением последних трех месяцев, двенадцать лет были лучшими годами в моей жизни. Если бы я не вышла замуж за Пирса, у меня не было бы воспоминаний, которыми я сейчас дорожу и с их помощью могу прожить каждый последующий день. И если бы Пирс не появился в моей жизни, у меня не было бы Гаррета, моего маленького лучика солнца. Мой любимый малыш, мое дитя, которое я люблю всем сердцем.

Я так по нему соскучилась! Я скучаю по ним обоим. Это пытка – не видеть их, не иметь возможности обнять, поцеловать и просто быть с ними рядом.

Я не знаю, как долго еще смогу это выдержать. Джек ничего не сказал о сроках, и я надеялась, что Пирс приедет за мной максимум через пару недель. Но затем эти недели превратились в месяц, потом во второй, третий… Я продолжаю ждать, задаваясь вопросом, когда же он, наконец, появится.

Ожидание мучительно. Даже если Пирс не нашел способа быть со мной и обеспечить мне безопасность, он мог бы хотя бы приехать и увидеться со мной. Никто ничего бы не узнал, деревня крошечная, и никто здесь с ним не знаком. Он будет в безопасности, приехав сюда. И мне очень нужно его увидеть. Я отчаянно хочу обнять своего мужа и сказать, как сильно я люблю его.

Так где же он?

 ГЛАВА 26

ТРИ ГОДА СПУСТЯ

ПИРС

– С возвращением, – говорю я Гаррету, едва он входит в парадную дверь.

Он издает смешок.

– Ага, только не благодаря тебе. Будь у тебя выбор, я бы до сих пор был там.

– Твои проступки обошлись нам очень дорого! – вопит Кэтрин, появляясь позади меня. – Тебя это даже не волнует?

Я просто хотел, чтобы она позволила мне самому со всем этим справиться. У Гаррета и так все из рук вон плохо, и мне не нужно, чтобы Кэтрин сделала еще хуже.

– Даже не разговаривай, на хрен, со мной, – огрызается он, проходя мимо нее к лестнице.

Кэтрин тут же задыхается.

– Пирс! Не позволяй ему ругаться в доме!

– Кэтрин, пожалуйста, он только что вернулся. Давай хоть сегодня не будем ссориться.

– Удачи, – бормочет Гаррет, поднимаясь по ступенькам.

Я следую за ним.

– Гаррет, подожди, я хочу с тобой поговорить.

– Мне нечего сказать. – Он входит в свою комнату и хлопает дверью.

Я открываю ее прежде, чем она закроется на замок, и Гаррет уже сидит на своей кровати.

– Ты даже толком не поздоровался. – Я сажусь рядом с ним.

– И ты злишься на меня по этому поводу? Серьезно? Ты даже не позвонил, чтобы узнать, в порядке ли я, после того, как отправил в школу-интернат и вычеркнул из своей жизни. И сейчас ты разозлился, что я не поздоровался? – Он насмешливо фыркает. – Просто уйди.

– Я не это имел в виду. Я просто… – Я вздыхаю. – Мне жаль, что мы отправили тебя туда. Это было неправильно.

– МЫ? – Он поворачивается ко мне. – В этом решении не было «мы», это была идея Кэтрин. Она ненавидит меня и хочет от меня избавиться.

– Она не ненавидит тебя, она просто не привыкла к детям.

– Я НЕ ребенок!

– Тебе всего тринадцать, так что ты все еще ребенок.

– Значит, ты решил, что можно отправить своего РЕБЕНКА в школу, находящуюся в Лондоне? – Он закатывает глаза. – Отличное воспитание детей, папа.

– Я признаю, что это было ошибкой, и ты не вернешься в школу-интернат. Будешь жить здесь и поступишь в Академию Толшира.

– Что? – Гаррет встает. – Теперь ты говоришь, что я не вернусь в свою старую школу?

– Слишком далеко от того места, где мы сейчас живем, а Толшир намного ближе, и это отличная школа. Даже лучше, чем твоя предыдущая.

– Нет, я туда не пойду. Я возвращаюсь в свою старую школу, где все мои друзья.

– Это не вариант, Гаррет, ты едешь в Толшир. Я уже записал тебя, так что начнешь в следующий понедельник.

Он разъярено указывает на дверь.

– Это была ее идея?

– Нет, и перестань обвинять во всем ее. Мы не сможем жить под одной крышей, если вы двое всегда будете ругаться.

– Она всегда начинает! – кричит Гаррет. – Нарочно меня подначивает!

– Мне все равно, кто первый начал, это все должно закончиться.

– Почему ты поддерживаешь ее? Ты же знаешь, что она постоянно врет. Ты знаешь, что она манипулирует тобой и другими. Она сука, папа. Почему, черт возьми ты женился на ней?

Я встаю и нависнув над сыном, холодно смотрю ему прямо в глаза.

– Следи за своим языком, Гаррет. Я не позволю тебе ругаться в присутствии ребенка.

– Ты имеешь в виду того ребенка, которым вы планировали заменить меня?

– Гаррет, это не честно, и ты прекрасно все понимаешь.

– Зачем вам ребенок?

– Кэтрин и я женаты. Не удивительно, что у нас он должен быть.

Гаррет раздраженно вскидывает руки.

– Она тебе даже не нравится! Зачем, черт возьми, тебе от нее ребенок?

– Конечно, она мне нравится, она же моя жена.

– Мама была твоей женой! Ты любил маму, а Кэтрин не любишь. Она слишком молода для тебя, у вас нет ничего общего. Вы постоянно ссоритесь, и она относится к тебе как к дерьму.

– Ты ничего не знаешь о нашем браке. И не должен, потому что это не твое дело.

– Тогда пусть перестанет совать нос в мою жизнь. Отправь меня обратно в школу-интернат.

– Я уже сказал, ты остаешься здесь.

– А Кэтрин не хочет. Она лишь хочет, чтобы только ты и Лилли здесь жили, а так как ты всегда делаешь то, что она говорит, ты отправишь меня в Лондон.

– Я не всегда делаю то, что она говорит. Ты не в курсе, что происходит между мной и Кэтрин, так что перестань вести себя, как малое дитя.

– Ты забыл про мой день рождения в прошлом году, – тихо говорит он. – Из-за нее.

Я вздыхаю.

– Я не забыл, просто мы не смогли устроить для тебя вечеринку. Время было напряженное, у нее только родился ребенок. – Я делаю паузу, вспоминая тот день, когда впервые держал Гаррета на руках. День, который сейчас, кажется, был в другой жизни. – Я никогда не забуду про твой день рождения. До сих пор помню день, когда ты родился.

Гаррет смотрит в пол.

– Если бы я знал, что у меня будет такая жизнь, я бы не хотел появляться на свет.

– Гаррет, не говори так!

– Просто уходи. Иди к своей жене.

– Прямо сейчас я хочу быть со своим сыном, я скучал по тебе.

– Тогда почему ты меня отослал? – вскрикивает он. – Почему не звонил мне?

Я подхожу к нему и обнимаю.

– Ты прав, я должен был звонить, и не имел права отсылать тебя. Мне жаль, Гаррет.

– Нет, нет! – Он отталкивает меня и вытирает слезы. – Ты всегда так делаешь! Всегда говоришь, что тебе жаль, но ничего не меняется. Ты извиняешься, что не проводишь время со мной, и работаешь по сто часов в неделю. Говоришь, что сожалеешь о том, что пропустил мои соревнования по плаванию, но на следующие все равно не приходишь! Извиняешься, что никогда не говоришь о маме, но как только я произношу ее имя, тут же орешь на меня. Ты чертов лжец, папа! Просто оставь меня в покое!

Он убегает в ванную, хлопает дверью и запирает ее на замок. Ему грустно, он злой и разочарован, как мной, так и нашей с ним ситуацией. Но я совершенно не знаю, что делать, чтобы ему стало лучше. Такова наша жизнь сейчас, и он прав, я ужасный отец.

После авиакатастрофы наша жизнь превратилась в ад. Частично в этом была и моя вина, я не смог преодолеть свое горе, поэтому погрузился в работу. Это было единственное, что отвлекало настолько, чтобы уменьшить мучительную боль, которую я чувствовал с тех пор, как потерял Рэйчел.

Но все проведенное в офисе время означало, что я практически никогда не видел Гаррета. Первые несколько месяцев после смерти Рэйчел я каждый вечер пытался быть дома к ужину, но потом начал приходить все позже и позже. Чарльз был с Гарретом каждый день после школы, но, когда он уходил в шесть, Гаррет оставался одни. Большинство вечеров он ужинал без меня и к тому времени, когда я приходил домой, уже спал.

Родители его друзей водили его на тренировки по плаванию, а также на баскетбольные и футбольные матчи. Они предложили свою помощь, потому что знали, что случилось с Рэйчел, и жалели меня и его. Но это была не их обязанность – заботиться о Гаррете, а моя, но я этого не делал.

Зная, что не могу помочь ему справиться с его горем, я поступил так, как советовал Чарльз, и отправил Гаррета к детскому психологу. Он не хотел идти, я его заставил, что в итоге пошло только на пользу. После нескольких месяцев консультаций Гаррет почувствовал себя лучше, и это дало мне надежду, что когда-нибудь я тоже смогу справиться и свыкнуться с мыслями о том, что моей Рэйчел больше нет. И первым шагом для этого было снова стать отцом своему сыну. Рэйчел и Гаррет всегда были единственным лучом светом в моей жизни. Рэйчел ушла, но Гаррет все еще был здесь, и я нуждался в нем так же сильно, как и он во мне.

В тоже время, как я решил посвятить себя тому, чтобы проводить больше времени с Гарретом, мой отец вышел на пенсию, и я стал генеральным директором «Кенсингтон Кемикал». Так что мне пришлось работать еще больше, но я делал перерывы, чтобы забрать Гаррета с занятий по плаванию или вместе поужинать. Это было не идеально, но, по крайней мере, я видел его чаще, чем раньше.

Потом случилось то, что снова отдалило нас друг от друга. Организация решила, что я должен жениться на Кэтрин, а в случае моего отказа, они угрожали Гаррету. Я знал, они не убьют его, он один из нас, и они хотят, чтобы он когда-нибудь стал членом «Дюнамис», но они могли причинить ему вред, например, запугать  или ранить. Могли похитить, заставив меня сходить с ума, пытаясь его найти. Они так поступили с некоторыми из моих коллег, не согласных с их требованиями. Это фальсификация, но родители не знают, пока не сдаются на милость организации. Еще один способ нас контролировать.

Я бы никогда не позволил им сделать что-нибудь с Гарретом, поэтому и женился на Кэтрин, как мне было приказано. Она настояла, чтобы мы жили в особняке, и ей не нравились все дома, выставленные на продажу, поэтому мы в итоге построили свой. Восемнадцать тысяч квадратных футов, но, по ее словам, слишком мало, а  я отказался сделать его больше. И, несмотря на ее возражения, распорядился пристроить в доме крыло, отданное в личное распоряжение Гаррета. Там  крытый бассейн, баскетбольная площадка, небольшой кинотеатр и комната с огромным телевизором и аркадными играми. Гаррет расстроился из-за моей женитьбы на Кэтрин и переезда, и я хотел сделать хоть что-то, лишь бы с ним помириться. Я хотел, чтобы ему здесь понравилось, но попытка провалилась. Он ненавидит этот дом. И меня тоже.

Я знаю, Гаррет  хочет вернуть свою прежнюю жизнь. Он понимает, что не может вернуть свою маму, но хочет жить так, как мы привыкли, в нормальном доме и нормальном месте, а не в особняке, изолированном  на нескольких акрах земли и спрятанном  за железными воротами.

Мало того, теперь он вынужден идти в новую школу, и это не было моим решением. Организация выбрала ее, потому что именно туда другие члены отсылают своих детей. Там также учатся дети известных и влиятельных людей, не являющихся участниками группы. Тех людей, которые могут оказаться полезными в будущем, либо в моем бизнесе, либо в личной жизни; юристы, политики или просто обладающие весом в обществе. Я буду связан с ними через Гаррета и его дружбу с их детьми. Я использую его, я знаю, но мой отец и организация не оставили мне выбора. Вот как все происходит в этом нашем мире. Нам выбирают друзей, мы не общаемся с людьми, которые не смогут принести нам пользу. Я пытался сбежать отсюда, когда женился на Рэйчел, но теперь ее нет, и меня снова вернули обратно. Гаррет взрослеет, а я испытываю постоянное давление со стороны отца и организации, чтобы он быстрее стал их полноправным членом. Другие дети с детства росли в особняках и были окружены выгодными  друзьями, но для Гаррета все в новинку, и ему это не нравится

– Сэр, вам что-нибудь принести? – спрашивает меня горничная.

Я спустился вниз, замерев посреди гостиной в глубокой задумчивости, и думая о Гаррете.

– Нет, ничего не надо, – отказываюсь я, и она уходит.

 Еще одно изменение, не радующее моего сына. Постоянно вокруг нас крутится прислуга, спрашивая, нужно ли нам что-нибудь, и я тоже нахожу это раздражающим. Вроде бы я все должен понимать, мириться с таким порядком,  потому что вырос в такой среде, но с Рэйчел я привык делать для себя все сам.

Именно Кэтрин настояла, чтобы мы обзавелись прислугой. У нас две горничные, команда садовников, водитель и повар. На эту должность я нанял Чарльза, хоть Кэтрин и протестовала. Он для меня как брат, как дядя для Гаррета, и очень помог после смерти Рэйчел, так что я не мог позволить ему уйти. Я повысил его зарплату и предложил комнату в новом доме. Он остается здесь в течение недели, а на выходные уезжает к себе.

–Пирс, нам нужно обсудить календарь мероприятий, – напоминает Кэтрин, подходя ко мне.

– Не сейчас, – я не хочу даже думать о том, чтобы куда-то ходить.

Кэтрин все время планирует нашу общественную жизнь, заполняя каждый свободный момент моего времени. Если я не на работе, я вынужден посещать с ней какое-нибудь светское мероприятие. Кэтрин прекрасно знает, что мне это не нравится, но, однажды получив от меня отказ, она превратилась в фурию и устроила мне скандал. На будущее я уже сразу соглашался, решив поберечь нервы.

– На этих выходных вечеринка в доме моих родителей, – сообщает она, будто мне есть до этого дело. – Моя мама пригласила Ройса и Викторию.

Я опасаюсь этой вечеринки, ибо терпеть не могу ее родителей, особенно Лиланда. Я всегда его ненавидел. И в обществе Ройса тоже приятного мало, я стараюсь его избегать, как только выдается возможность. Через несколько лет он баллотируется на пост президента, поэтому он еще выше задрал свой нос чем раньше. Но, по крайней мере, для своих девочек он хороший отец. У него и Виктории четверо дочерей. Он бросил попытки завести сына.

– Пирс, ты меня слушаешь? – ворчит Кэтрин. – В следующий понедельник мы должны посетить аукцион для…

– Я не могу сейчас ничего обсуждать. – Смотрю наверх, думая о своем сыне. – Мне нужно разобраться с Гарретом.

– Ты ничего не можешь с ним поделать, Пирс, он подросток. И ты же знаешь, какие дети в этом возрасте, они капризны и упрямы. Тебе нужно перестать опекать его и позволить ему стать мужчиной.

– Ему всего тринадцать лет, он даже не близок к тому, чтобы быть мужчиной. И ему нужен отец, нравится ему это или нет.

Она поправляет мой галстук и с укоризной смотрит на меня.

– Нашему ребенку также нужен отец, гораздо больше, чем Гаррету, тот уже практически повзрослел.

– Гаррет еще ребенок, и ведет себя так потому, что я не провожу с ним достаточно времени. Все должно измениться, я не буду тебя сопровождать на вечеринки и аукционы. Нас никогда не было дома, но теперь, когда мой сын вернулся, мне нужно уделить ему время и внимание.

– Тебе нужно жене уделить время и внимание! – Она отступает назад, упираясь руками в свои узкие бедра. Она все еще худая, как спичка, почти без изгибов. Бога ради, откуда им взяться – эта женщина никогда не ест.

– Ты взрослый человек, и тебе не нужно мое постоянное внимание. Гаррет – ребенок, он взрослеет, и ему нужен отец. Я не собираюсь оставлять его только для того, чтобы посещать с тобой благотворительные мероприятия. Мы урезаем наши социальные обязательства, и я буду проводить больше времени с Гарретом.