Текст книги "Защищая ее (ЛП)"

Автор книги: Элли Эверхарт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 20 страниц)

Я целую ее в щеку.

– Обязательно исправлюсь к нашей годовщине. – Указываю на угол комнаты. – Там Грейс и Арлин. Хочешь с ними пообщаться?

– С удовольствием, они такая хорошая пара.

Мы проводим следующие полчаса за беседой с родителями Ройса, но затем они уходят, чтобы выпить и поговорить с другими людьми.

Я украдкой проверяю свои часы.

– Мы пробыли здесь пару часов, можем уезжать домой.

Это вечеринка «Дюнамис», и ее участники должны задержаться как минимум на час, так что свой долг я выполнил.

– Хорошо, – соглашается Рэйчел. – Пойдем, заберем Гаррета.

Мы поднимаемся в детскую комнату и обнаруживаем, что Гаррет играет в игру с несколькими игроками.

Я зову его:

– Гаррет, мы едем домой.

– Пап, подожди, я почти закончил. – Мой сын бросает синее кольцо, и оно попадает в цель. – Да! Я выиграл! – Он подбегает к нам, а другие мальчишки одновременно кричат: – Пока, Гаррет!

Наш ребенок заводит друзей везде, где бы не появился. В школе у него тоже масса друзей, я вот никогда не был так популярен, как он.

Мы начинаем уходить, но он вдруг останавливает меня, потянув за пиджак.

– Подождите, я должен попрощаться с Лекси. – Гаррет подбегает к маленькой девочке с темно-каштановыми волосами в синем платье. Она единственная в комнате, не одетая в розовое или фиолетовое.

– Его любовь, – шепчет мне Рэйчел, – думаю, ей лет восемь.

Гаррет что-то говорит девочке, затем быстро обнимает ее и убегает. Я ловлю взгляд Сейди, наблюдающей за ним краем глаза. Она уже любопытна, как и ее мать.

– Хорошо, теперь мы можем идти. – Он ждет, пока мы выйдем из комнаты, и берет меня за руку, как обычно. Когда мы находимся в общественном месте, мне необходимо всегда знать, где Гаррет, поэтому мы приучили его держать меня или Рэйчел за руку. И хотя ему не обязательно делать этого здесь, на вечеринке, он все же засовывает свою ладошку в мою ладонь.

– Пап, мы можем посмотреть фильм, когда вернемся домой?

– Думаю, для этого уже будет слишком поздно.

– Но завтра же не в школу. – Он смотрит на меня своими большими голубыми глазами, и мне трудно сказать ему «нет». Гаррет такой милый, одетый в классические брюки, рубашку и галстук. Все дети должны выглядеть соответствующе, даже если они проводят вечер в игровой комнате.

– Тебе было мало фильмов на этой неделе? – спрашиваю я его.

– Нет, но мне нравится их смотреть. С тобой и мамой, хотя иногда вы целуетесь. В такие моменты я закрываю глаза.

Рэйчел старательно прячет улыбку.

– Хорошо, – я сдаюсь. – Один фильм, но недолго.

– Ты уже уезжаешь? – передо мной возникает Сесил Рот. Приходится остановиться.

– Да. Нам нужно домой.

Я улыбаюсь и веду себя дружелюбно, хотя он мне и не нравится. Сесил один из тех, кто радеет за еще более строгие правила для наших членов, и всегда голосует за самое суровое наказание для провинившихся участников. Именно поэтому я стараюсь быть на его стороне, но все равно я ему не нравлюсь, потому что женился на Рэйчел.

Прямо перед моим побегом в Вегас, Рот представил моего отца своим коллегам по бизнесу в Европе. В результате этой поездки у нас появилось двое новых клиента в Англии и один в Германии, что вывело нашу компанию на международный уровень. Потом я сыграл свадьбу с Рэйчел и Рот перестал помогать нам налаживать связи с иностранными клиентами. Еще одна причина, по которой отец меня ненавидит.

– Я вас помню, – Гаррет обращается к Сесилу. – Вы были одним из дедушек.

Я не уверен, что понимаю, о чем он говорит.

Тот лениво улыбается.

– Я еще не дедушка.

– Ох. – Гаррет изучающе смотрит на него. – Вы выглядите как мой дедушка. У вас седые волосы и морщины.

Рэйчел прикрывает ладошкой рот, пытаясь скрыть смех. Но мне совсем не смешно.

– Гаррет, когда ты встречался с мистером Ротом? – спрашиваю я сына.

– Когда дедушка забрал меня со школы.

Так что Рот был одним из тех, кто оценивал Гаррета. Интересно, Сесил делал это для всех детей или только для Гаррета?

– Как дела, Гаррет? – спрашивает его Рот, наклоняясь, чтобы оказаться с ним на одном уровне.

– Я в порядке, – мой сын прижимается ко мне сильнее. Сесил напугал его, приблизившись так близко.

– Нам действительно нужно идти. – Я обнял Гаррета за плечо и отвел в сторону. – До свидания, Сесил.

– Пирс, кто это был? – обращается ко мне Рэйчел, едва мы подходим к выходу.

– Сесил Рот, деловой партнер и друг моего отца.

– Он один из тех, кто встречался на днях с Гарретом?

– Да. Я не знал, что он был там в тот день, но, по словам Гаррета, так и есть.

Мы почти на пороге, и я отдаю горничной номерок на наши пальто, а камердинеру – на машину.

– Подожди здесь, – прошу я Рэйчел. – Скоро вернусь.

– Куда ты?

– Марта хотела попрощаться с Гарретом. – Это ложь. Оправдание, чтобы я мог уйти с Гарретом. – Я вижу ее дальше по коридору. Мы скоро вернемся, не волнуйся.

Я веду сына обратно в зал.

– Тети Марты нигде не видно, – удивляется Гаррет, оглядываясь по сторонам.

– Она, должно быть, уже ушла. – Я поднимаю его, чтобы он мог видеть лица людей в толпе. – Гаррет, мне нужно, чтобы ты сказал, видишь ли кого-нибудь из тех мужчин, с которыми ты и твой дед встречались на прошлой неделе.

Он внимательно рассматривает людей.

–Я вижу мистера Рота.

– Кроме него, кто еще есть?

– Я вижу дедушку.

– Да, но ты видишь еще кого-нибудь из тех мужчин?

Ребенок качает головой.

– Нет. Теперь мы можем пойти домой?

– Да, конечно.

Я опускаю его вниз и беру за руку, как вдруг нас окликает Рэйчел:

– Вы нашли Марту?

– Нет. Потеряли в толпе. Машина уже готова?

– Да. Вот твое пальто. – Она протягивает его мне, затем помогает Гаррету одеться.

Мы едем домой, где Гаррет смотрит свой фильм, а Рэйчел прижимается ко мне, сидя на диване. Я пытаюсь расслабиться, но чувствую себя взвинченным после этой вечеринки. Мне не нравится тот факт, что Рот встречался с Гарретом на прошлой неделе. И что Джеку больше не разрешают общаться со мной вне собраний «Дюнамис». Я чувствую, будто меня наказывают, но за что именно? Ясное дело, что все это не мое наказание, которое я все еще жду.

Нет. Мое наказание за женитьбу на Рэйчел будет намного больше и хуже, чем это. Так каково же оно будет? И когда?

Я не могу больше ждать и оглядываться. Час. День. Неделя. Годы. Я просто хочу, чтобы все, наконец, закончилось. Прямо сейчас. Чего они ждут? Почему до сих пор ничего не сделали? Чем дольше они ждут, тем сильнее я схожу с ума. Они бы не выжидали так долго, если бы не планировали нечто действительно ужасающее и болезненное. Так что, черт возьми, они придумывают?

 ГЛАВА 18

ЧЕТЫРЕ ГОДА СПУСТЯ

ПИРС

– Если сможете предоставить мне эти отчеты к понедельнику, все будет готово в срок, – обещаю я, заканчивая встречу. – Увидимся на следующей неделе.

Я покидаю еженедельное маркетинговое собрание и спускаюсь к себе в офис, но в коридоре меня останавливает отец.

– Пирс, нам нужно встретиться сегодня днем с тем новым клиентом из Огайо.

– Да, я в курсе. У меня встреча за обедом, так что я приду к тебе, как только вернусь.

– С кем это ты обедаешь?

– С Логаном. В смысле с доктором Каннингемом.

Мой отец улыбается.

– Передай ему мои наилучшие пожелания.

–Обязательно. – Я обхожу мимо него и иду своему офису. Я и так уже опаздываю на пять минут, а до ресторана как минимум десять минут езды. Быстро звоню Логану и предупреждаю, что задержусь.

По дороге я застреваю в пробке и в итоге приезжаю еще позже.

– Мне жаль, что я так поздно, – извиняюсь я, садясь напротив него. – Ты проделал столь долгий путь, чтобы встретиться со мной, а я в итоге опоздал. Приношу свои извинения, мне следовало более внимательно следить за временем.

– Все нормально, Пирс. – Логан выглядит уставшим. Он работает в клинике уже почти десять лет, и постепенно узнает об организации все больше и больше. В этом и заключается опасность работы на нас – чем дольше вы у нас работаете, тем больше узнаете.

– Как работа? – спрашиваю я его.

Прежде чем он отвечает, к нашему столу подходит официант.

– Что будете пить? – обращается он ко мне.

Я заметил, что Логан уже делал заказ, и это странно. Он пьет редко, и никогда во время обеда.

– Мне бурбон, чистый, – говорю официанту, и тот, кивнув, уходит.

Я обычно тоже не пью за обедом, но, если уж Логан выпил, я могу к нему присоединиться.

– Как дела у твоего отца? – интересуется Логан.

– Лучше, чем раньше. Прошлый год был почти терпимым. Он все еще упрекает меня, что я работаю неправильно и не так усердно, как ему хотелось бы, но уже не так часто. Раз или два в день вместо обычных пяти или шести.

Логан усмехается.

– Не знаю, как ты с этим миришься.

– Да ладно, привыкаешь через некоторое время.

– Ты видел Джека?

– Последние пару лет нет.

Логан в курсе о моей дружбе с Джеком, и знает, что тот был для меня как отец. Когда Эллит переехал, я соврал Логану, что Джек настолько занят работой, что у него нет для меня времени.

Рэйчел я сказал то же самое. Она разговаривала с Мартой несколько раз после того, как они переехали, но затем Марта перестала отвечать на ее звонки. Рэйчел не могла понять, почему та так поступила, и единственное объяснение, пришедшее мне на ум, заключалось в том, что у Джека и Марты больше нет для нас времени. Это глубоко обидело мою жену, и расстроило. И не только ее. Гаррет тоже скучал по своим дяде Джеку и тете Марте.

В конце концов мы это пережили, и больше о них не говорим. Я встречаюсь с Джеком на собраниях «Дюнамис» в конце года, но это все. Он больше не приезжает на подобные встречи сюда, в Коннектикут, а посещает их в округе Колумбия.

– Плохо, – огорчается Логан. – Я знаю, как вы были близки.

– Жизнь не стоит на месте, ничего не поделаешь.

На самом деле, я все еще общаюсь с Джеком. Просто не могу сказать об этом ни Логану, ни Рэйчел. Через пару месяцев после переезда Джека я получил по почте небольшую коробку. Открыв ее, увидел внутри новенький сотовый телефон, а когда включил, в него уже был запрограммирован один номер. Вместо имени абонента просто слово «средний». Я сразу подумал о Джеке, потому что именно такой ему нравится стейк. Я тут же нажал на кнопку вызова, и он поднял трубку на третьем звонке.

– Ты же не думал, что мы никогда больше не будем разговаривать?

Я улыбнулся, так как искренне был рад снова услышать его голос.

– Не боишься, что они могут отслеживать сотовый телефон? Могут же взломать его и прослушивать все наши разговоры.

– С обычным мобильным телефоном, да, но не с этим. Я лично его проверил, и убедился, что мы в безопасности. Эти идиоты никогда ничего не узнают, но прячь его в безопасном месте. Я не хочу, чтобы они его у тебя нашли.

– Джек, спасибо тебе, огромное. У меня больше никого нет, с кем можно поговорить, и… ну, мне просто хотелось снова поговорить с тобой.

– Как дела у Рэйчел?

– Ее очень обижает, что Марта не отвечает на ее звонки.

– А как я сожалею об этом, ты не представляешь. Марта чувствует себя еще хуже. Каждый раз, когда Рэйчел звонит или оставляет сообщение, моя жена превращается в торнадо, желая ей перезвонить. Приходится успокаивать. Рэйчел была для нее как дочь, и она ужасно по ней скучает. И даже не напоминай о Гаррете, Марта безумно любит мальчика, и у нее ощущение, что она потеряла внука.

Джек и я в тот день разговаривали еще в течение часа, и с тех пор раз в неделю, а иногда и больше, обязательно созваниваемся. Я обращаюсь к нему за советом, или он просто выслушивает, когда я расстроен или злюсь. Он намного больше, чем просто мой наставник. Он мне как семья. Я с ним близок больше, чем с собственным отцом.

Официант приносит мой напиток, вынуждая меня оторваться от грустных мыслей, потом я и Логан делаем ему наш заказ.

– Как Шелби? – спрашиваю я, как только официант уходит. – Рэйчел сказала, что Шелби хочет еще одного ребенка.

– Да, мы это обсуждали. – Что-то в его голосе мало энтузиазма.

– Считаешь, что троих уже достаточно?

Он молча крутит в руках стакан с бурбоном.

– Я не против четвертого, Шелби отличная мама. Она любит детей больше всего на свете. Когда близнецы пошли в детский сад несколько месяцев назад, Шелби едва смогла их отпустить. Теперь уже все трое в школе, поэтому, мне кажется, она хочет еще одного.

– И все же у меня такое чувство, что этого не хочешь ты.

– Нет, я не за это переживаю, вот почему и приехал сюда чтобы с тобой поговорить.

– О чем именно?

– О Шелби. – Он смотрит на стол. – И ее прошлом.

Дерьмо, Логан знает. Он знает о Шелби.

– Не уверен, что понимаю, что ты имеешь в виду, – осторожно отвечаю я.

– Я узнал кое-что за эти годы, и хотел бы спросить тебя, Пирс.

Мы не можем обсуждать такие вещи. Не здесь, и не сейчас. Логан имеет право знать, но, поскольку я не уверен, что он уже знает, я чувствую необходимость взять передышку.

– Мы могли бы обсудить все после обеда. В более приватной обстановке.

Он смотрит по сторонам.

– Я не буду конкретизировать.

– Тогда давай. – Я делаю глоток бурбона. Мне может понадобиться еще пара стаканов, чтобы пережить этот разговор.

– Я знаю о коллегах. Один из моих пациентов, на прошлой неделе, и… ну, неважно, как я узнал. Но с тех пор я соединил множество кусочков паззла.

– В смысле?

– То, как Шелби себя вела, когда мы встречались. Я никогда не мог понять, куда она сбегала ночью, просто исчезала. Ее не было в квартире, на звонки она не отвечала. И когда я спрашивал ее об этом напрямую, она тут же кричала на меня и велела за ней не шпионить. – Логан поднимает свой стакан и допивает напиток. – Мне всегда было интересно, на какие средства она содержит себя и своих родителей. Когда я лечил ее отца, ее мать рассказывала мне, как она гордилась дочерью за то, что та работала на двух работах, чтобы помочь оплатить медицинские счета. Но я-то знал, что у Шелби была только одна работа, и только неполный рабочий день. Я снова спросил ее об этом, но вразумительного ответа так и не добился. Даже уже начал подозревать, что она торговала наркотиками. Вечно носилась с каким-то пейджером, но никаких больше признаков того, что я мог быть прав. В квартире ничего не нашел, и не было подозрительных личностей рядом с ее домом.

– Боже, о чем ты говоришь, Логан?

Его стакан уже абсолютно пуст, но он все равно подносит его к губам. Опомнившись, ставит его на стол и смотрит на меня.

– Я думаю, Шелби была коллегой.

Я молчу и жду, что еще он скажет.

– Я знаю, что звучит ужасно, но когда задумываешься, то видишь смысл – огромные деньги. И ее пейджер… Уходы практически каждую ночь…  – Логан зажмуривается и сжимает переносицу. – Я не хочу в это верить.

Я даю ему минуту прийти в себя, а затем спрашиваю:

– Ты ее любишь?

Он тут же открывает глаза, уставившись на меня.

– Конечно, я люблю ее! Она моя жена, и мать моих детей.

– Тогда почему ты так одержим ее прошлым?

– Потому что мне нужно знать. Мне нужно, чтобы ты сказал мне правду, Пирс. Она была одной из коллег, да?

Официант приносит наш заказ и снова спрашивает:

– Обновить ваши стаканы, господа?

– Да, – мы отвечаем одновременно. Официант коротко кивает и уходит.

– Пирс, скажи мне, мне нужно знать.

Я тяну время, расправляя на коленях салфетку.

– Тебе не нужно ничего знать. У тебя и Шелби прекрасная семья, счастливый брак, дети. Зачем все разрушать?

Он пораженно вздыхает.

– Так это правда… Скажи, как долго.

– Мне неудобно об этом говорить. Прости, Логан, но я не могу.

– Как ей удалось уйти? Я слышал, что контракт на всю жизнь, как освободилась она?

Я игнорирую его вопросы и просто приступаю к еде. Если бы я знал, что мы собирались обсуждать за обедом, то сослался бы на занятость и отказался. Я надеялся, что Логан никогда не узнает о Шелби, а теперь, когда он в курсе, я не знаю, почему он спрашивает об этом именно меня. Зачем ему знать прошлое своей жены? Все кончено, сейчас оно уже не имеет никакого значения.

Если Шелби поймет, что Логан знает правду о работе, она будет опустошена. И сгорит со стыда. Она бы решила, что Логан отныне будет в ней видеть шлюху, а не женщину, которую любит.

Я злюсь на него за то, что он вообще решил поднять эту тему. Намного сильнее, чем бы должен был, и это связано с тем, что моя ситуация очень похожа с ситуацией Шелби. Жить тайной жизнью, стыдиться ее, не желая, чтобы твой любимый человек узнал правду.

Несколько лет назад я бы, наверное, хотел, чтобы Рэйчел знала обо мне всю правду, но зачем? Я не тот человек, что лгал, воровал и убивал. Я не хочу, чтобы она думала, что я такой, когда это не так. Проведя с Рэйчел последние двенадцать лет, я стал новым человеком. Любящий муж, заботливый отец. Она помогла мне все это создать, и такой мужчина должен оставаться единственным, кого она знает.

То же самое относится и к Шелби. Она не хочет, чтобы Логан судил ее за ее прошлое. То, что ее заставляла делать организация.

Не определяй себя тем, что тебя заставляют делать. Это были слова Джека, и я ими живу. Они помогают мне пережить плохие дни, те, когда я чувствую, что верх берет темная сторона. Дни, когда я испытываю ужасную вину за то, что сделал, и за ложь, которую говорю своей жене. В подобные дни я повторяю слова Джека как молитву, потом еду домой, обнимаю Рэйчел и Гаррета, и снова становлюсь самим собой. Отцом и мужем, который не совершает плохие поступки.

И я не хочу, чтобы Логан определял Шелби только по тому, что она делала, когда-то. Я не хочу, чтобы он воспринимал ее в качестве коллеги. Она пошла на это только потому, что отчаянно нуждалась в помощи для отца. За это ее нельзя наказывать.

– Ты будешь с ней разводиться?  – прямо спрашиваю я.

Логан ошарашенно смотрит мне в глаза.

– Нет! Конечно, нет.

– Тогда перестань задавать вопросы, тебя же научили правилам. Правило номер один какое?

– Не задавайте вопросов. Да, я помню.

– Тогда следуй им, и хватит задавать вопросы. Если ты любишь Шелби и свою семью, то забудешь, что когда-либо знал нечто подобное. Шелби уже не та девушка, и никогда ею не была. Она просто пыталась помочь своей семье и не понимала, во что ввязалась.

– Мне просто интересно, почему она…

– Логан, прекрати, я серьезно. Ты должен обо всем забыть, стереть из памяти и притвориться, что никогда ни о чем даже не подозревал. Если ты этого не сделаешь, то начнешь смотреть на Шелби по-другому, и она поймет, что ты все знаешь. И я гарантирую, что это причинит ей больше боли, чем если бы ты нанес ей удар ножом, она никогда с этим не справится. Шелби любит тебя, и не хочет, чтобы ты думал о ней плохо. Она просто не сможет жить с тем, что ты знаешь, и никогда не будет снова счастлива. Это то, чего ты действительно добиваешься?

– Нет, точно нет.

– Тогда отпусти все и найди способ навсегда выбросить это из своей головы. Шелби уже не та девушка. Она твоя жена и мать твоих детей. Только так.

Логан послушно кивает, глядя на стол.

– Мне больно оттого, что ей пришлось пережить. – Он качает головой. – Если бы я знал, я бы все сделал, чтобы вытащить ее. Я бы дал ей деньги на лечение отца. Я бы…

– Ты ничего не мог сделать. Она была частью всего этого еще до того, как ты с ней познакомился.

– И она не могла мне сказать, – тихо шепчет он себе под нос, – потому что запрещено.

– Да, так что не злись на нее. Если бы она тебе хотя бы намекнула, ее ждало бы суровое наказание. Они пришли бы и за тобой, поэтому нее не было выбора, кроме как продолжать скрывать все от тебя.

Логан напряженно размышляет, глядя на меня.

– Так как же она ушла оттуда? Я не понимаю, ведь они не позволяют им освободиться. Они буквально владеют ими на всю оставшуюся жизнь. – Он делает паузу, выражение его лица мрачнеет. – Если только... если она не заключила с ними какую-то сделку. – Его глаза широко распахиваются. – О, боже, что она сделала? Какую сделку она могла с ними заключить?

– Логан. – Я перебиваю его, пока он не начал орать на весь ресторан. Я не хотел говорить ему об этом, но он не оставил мен выбора. – Это был ты.

– Что? – Он недоуменно нахмурился. – О чем ты?

–Ты был причиной, по которой они отпустили Шелби.

– Но как она…

– Не она, нет. Сделку заключил я, предложив им принять тебя на работу в клинику в обмен на то, что они отпустят Шелби.

Он ненадолго задумывается, затем говорит:

– Ты подверг себя риску.

Я едва заметно киваю.

– Да, но взамен ты помог моему отцу.

– И я удивлен, учитывая, как твой отец к тебе относится…

– Мы все от этого выиграли, – прерываю я его, пытаясь окончить этот разговор.

Это тема, которую я не хочу обсуждать. Логан действительно считает, что я не должен был пытаться спасти своего отца? Иногда я и сам себе поражаюсь, что не бросил его на произвол судьбы, когда он только и делал, что ненавидел меня или мою семью. Но я поступил так, как считал верным в то время. И я уверен, что Логан сделал бы то же самое, если бы в помощи нуждался его отец.

– Давай просто закроем эту тему, – предлагаю я, поднимая нож и вилку.

– Пирс, нет, – упорствует Логан. – Я должен тебе и хочу знать, чем и как могу отплатить.

– Нет никакого долга. – Уставившись в свою тарелку, сосредоточено режу стейк. – Я принял это решение. Ни ты, ни Шелби не просили меня это делать, так что ты мне ничего не должен.

– Если бы не ты, Пирс, у меня не было бы Шелби и трех наших прекрасных детей. Я в долгу перед тобой, и все, что тебе нужно... Я все сделаю.

Я вынужден на него посмотреть.

– Единственное, что я хочу, чтобы ты сделал, – это не сказал Шелби, что ты знаешь о ее прошлом. Она достаточно настрадалась в те годы, но ты принес ей счастье, так что не лишай ее этого. Она любит тебя, детей, и свою жизнь. Теперь она счастлива. Просто позволь ей быть счастливой.

Логан кивает, затем потирает лоб.  Я понимаю, ему нужно немного времени, чтобы прийти в себя.

Мы продолжаем обедать, и он больше не упоминает о Шелби. Надеюсь, что Логан послушает меня и даже не намекнёт ей, что что-то знает. Он любит свою жену, и никогда не хотел бы причинить ей боль. Секреты ведь есть и у него, он тоже не святой. Уже нет. Чем дольше вы работаете на организацию, тем дальше заступаете за черту, и Шелби знает это, как никто другой. Вскоре и Логан это поймет. Шелби не в курсе, что именно он делает в клинике, и Логан никогда ей ничего лишнего не расскажет. Не может. Потому что, если бы он это сделал, уже она смотрела бы на него другими глазами и видела в нем чужого мужчину.

Вот почему мы должны научиться разделять наши жизни. Жизнь в организации – не настоящая.

Не определяй себя тем, что они заставляют тебя делать.

Эта простая фраза изменила мою жизнь и позволила и дальше скрывать свои секреты от Рэйчел. Прошло двенадцать лет, и она до сих пор их не знает. И никогда не узнает.

В субботу утром я везу Рэйчел и Гаррета в соседний городок, в закусочную Эла, славящуюся своими вкуснейшими блинчиками. Я терплю ее ради них, потому что они в восторге от их фирменного блюда, но сам бы я никогда сюда не приехал. Я не очень люблю блины, и здесь все меню – сплошные блины. В огромном разнообразии.

Мы приезжаем сюда довольно долгое время, что стало субботней традицией. Рэйчел просто помешана на традициях, она думает, что детям полезно постоянство, им оно нравится, и Гаррет определенно с нетерпением ждет наших субботних поездок к Элу.

– На этот раз я выберу чернику, – сообщает он, закрывая меню.

– Ты всегда ее выбираешь, – смеюсь я.

Мой сын важно пожимает плечами.

– Она мне нравится.

Я с улыбкой обнимаю Рэйчел, сидящую рядом со мной в кабинке.

– А что ты выберешь, дорогая?

–Думаю попробовать тыквенно-грецкий орех, после Дня Благодарения его уже в меню не будет. – Она целует меня в щеку. – Что насчет тебя?

– Как всегда яйца и бекон. – Я целую ее в губы, забирая меню.

– Фу-у-у-у! – Гаррет закрывает глаза. – Обязательно целоваться за завтраком? Люди же смотрят.

Рэйчел смеется.

–Никто не обращает внимания, дорогой. А даже если и так, мне все равно. Я люблю твоего отца и не могу его не поцеловать.

Я крепче прижимаю ее к себе, целуя в лоб.

– Я тоже тебя люблю, дорогая.

Гаррет раздраженно закатывает глаза.

– Я никогда не буду так нежничать с девушкой.

– Будешь, – убеждает его Рэйчел. – Когда-нибудь ты встретишь особенную девушку и будешь делать еще не такое.

– Нет. – Он упрямо качает головой и складывает руки на груди. – Никогда. Мне даже никто не нравится.

Рэйчел с улыбкой напоминает ему о его симпатии к Кэсси.

– Только потому, что она отдает мне свои шоколадные печенья на обед.

– О, если уж вспомнили о печенье. – Рэйчел поворачивается ко мне. – Чарльз приедет в одиннадцать, чтобы приготовить печенье на продажу, так что нам нужно будет вернуться домой после завтрака, чтобы впустить его перед тем, как отвезем Гаррета на игру.

Чарльз – повар, с которым Рэйчел познакомилась пару лет назад, на нескольких организованных им благотворительных мероприятиях. Он отличный повар, работает в престижном ресторане. Ему за сорок, никогда не был женат, не имеет детей, но прекрасно с ними ладит. Чарльз организовал вечеринку по случаю дня рождения Гаррета в августе прошлого года, и детям в итоге захотели провести половину времени, просто наблюдая за тем, как он готовит. Он устроил из этого красочное шоу, чтобы детям было интересно.

– Чарльз хочет прийти на одну из моих игр, – говорит Гаррет.

Наш сын состоит в баскетбольной команде. Он также играет в футбол, но сезон уже закончился. И занимается плаваньем. Мы наняли для него тренера, потому что Рэйчел решила, пусть его учит кто-то другой, а не она. Как его мать, она опасается дать по отношению к нему слабину.

– Ты тогда должен пригласить Чарльза на игру в следующую субботу, – предлагает Рэйчел.

– На следующей неделе игры не будет, – Гаррет водит ложкой на столе. – Все уходят на каникулы на День Благодарения.

– Вот как, я чуть не забыла. Ну, он может прийти через неделю.

К нашему столику подходит официантка. От нее неприятно пахнет сигаретами, должно быть, она только вернулась что со своего перерыва.

– Что будете заказывать?

Я киваю на Рэйчел.

–  Моей жене тыквенно-ореховые оладьи, мне – яичницу с беконом, – перевожу взгляд на Гаррета.

– Мне блины с черникой и большой стакан апельсинового сока.

Она молча уходит, а Гаррет спрашивает меня:

– Почему ты всегда заказываешь для мамы?

– Потому что мне нравится за ней ухаживать, – отвечаю я.

– Это то, что мужчины делали раньше, – говорит ему Рэйчел. – Мужчину считали джентльменом, если он делал заказ для леди. А твой отец джентльмен. – Она целует меня в щеку.

Гаррет зажмуривается.

– Хватит уже целоваться!

Рэйчел смеется.

– Пирс, нужно будет заехать по пути в магазин, кое-что купить на День Благодарения. Не хочу идти в наш, когда вернемся, там будет слишком людно.

– Вы куда-то уезжаете? – Гаррет заметно расстраивается, водя пальцем по скатерти.

Завтра мы с Рэйчел посетим сбор средств в Вашингтоне, организованный для сенатора Вингейта, готовящегося к переизбранию. С ним очень сложно работать, но организация держит его на посту, потому что он входит в ключевой комитет Конгресса. Чтобы его победа выглядела реальной, нам нужны сторонники с громким именем, поддерживающие его кампанию, и я назначен одним из них. В последние несколько лет я успешно делаю себе имя в мире бизнеса, выступаю с речами, появляюсь в программах финансовых новостей и даю интервью для деловых журналов. Вингейту нужна поддержка в финансовом сообществе, поэтому организация назначила меня, надеясь, что это убедит других финансовых лидеров сделать то же самое.

– Мы отлучимся только пару дней, – говорю я Гаррету, потягивая кофе. – Вернемся в понедельник вечером, а пока нас нет, ты проведешь время со своей бабушкой.

Он хмурится еще сильнее.

– Я не хочу, чтобы вы уезжали.

Рэйчел протягивает руку, поглаживая его ладонь.

– Мы вернемся прежде, чем ты соскучишься. А во вторник, так как у тебя будут каникулы, возможно, мы устроим ночь кино.

Гаррет улыбается.

– В самом деле?

– Да, и ты можешь выбрать фильм. А в среду, я думаю, мы пойдем утром в бассейн. Твой папа приедет домой в полдень, так что вы двое сможете поиграть в футбол, пока я буду готовить ужин ко Дню благодарения.

– А в пятницу мы поставим и украсим ель? – с придыханием спрашивает он.

Рэйчел с улыбкой кивает.

– Конечно, это же наша традиция. Мы всегда украшаем ель на следующий день после Дня благодарения.

– А я уже купил тебе новую игрушку, – говорю я жене. Я все еще покупаю их для Рэйчел каждый год. – Отдам, когда мы вернемся.

– Мама, а когда я получу свою игрушку на ель?

– Как насчет следующей субботы?

– В этом году я хочу гоночную машину.

Рэйчел всегда берет Гаррета с собой по магазинам, чтобы выбрать ему игрушку. Еще одна наша традиция. У нас их много, особенно на праздники. Гаррету и мне нравится, это сближает нас как семью, так как большинство традиций уникальны и придуманы Рэйчел.

Официантка приносит наш заказ, и Гаррет и Рэйчел делают то, что и всегда, пытаются заставить меня заказать блины. Я смеюсь и отказываюсь. Это никогда не сработает.

– Божественно вкусно, – стонет Рэйчел, медленно жуя блины с закрытыми глазами.

– О-о-о, да-а-а-а-а. – Гаррет подражает ей во всем, при этом хитро поглядывая на меня одним глазом.

– Хорошая попытка, – признаю я. – Но провальная.

Они вдвоем смеются и возвращаются к завтраку.

Мне не очень нравится эта закусочная, но я люблю приходить сюда с Рэйчел и Гарретом. Я люблю видеть их такими счастливыми, проводить с ними время. Семейная традиция с двумя людьми, которых я люблю больше всего на свете.