Текст книги "Защищая ее (ЛП)"
Автор книги: Элли Эверхарт
сообщить о нарушении
Текущая страница: 17 (всего у книги 20 страниц)
Значит Джек здесь, в Коннектикуте? Но он же только что был в округе Колумбия, на сборе средств для кампании Вингейта, и я знаю, что он так же присутствовал на его выступлении. Как он попал сюда так быстро? Должно быть, воспользовался личным самолетом.
– Пирс! Встретимся в 225. Выезжай прямо сейчас.
– Я не могу! Я не могу оставить Гаррета здесь одного, и я не могу взять его с собой. Он спит, Джек, и я не могу его разбудить. Он плакал часами, и ему нужно поспать.
– Мне срочно нужно поговорить с тобой, и разговор не может ждать. Просто оставь Гаррета, и приезжай ко мне.
– В связи с чем такая срочность?
– Я все скажу тебе, когда приедешь.
– Прямо сейчас я не могу, Джек. Я даже думать прямо сейчас не могу. Мы должны встретиться позже.
– Пирс, послушай меня, черт подери! Ситуация чертовски чрезвычайная! Я не шучу, так что садись в свою долбанную машину прямо сейчас и встреться со мной в 225! – Я никогда прежде не слышал, чтобы Джек так срывался.
Я мешкаю, прежде чем ответить, но все же соглашаюсь:
– Хорошо, но не долго. – Телефон молчит. – Джек? – Он повесил трубку.
Лучше этому разговору быть вопросом жизни или смерти, иначе я убью Джека собственными руками. Моя жена погибла, и он хочет встретиться? Сейчас? Что с ним не так?
Я иду наверх убедиться, что Гаррет спит. Так и есть, поэтому я спускаюсь вниз и иду к своей машине. Несусь с сумасшедшей скоростью по дороге, сворачиваю туда, где меня ждет Джек. Очень темно и плохо видно, но в свете фар я замечаю большой знак, предупреждающий туристов о живописном виде вокруг.
Автомобиль Джека припаркован прямо за указателем, спрятан за кустами, поэтому я почти его не вижу. Паркуюсь и выключаю двигатель. Подхожу к машине Джека, разъяренный тем, что он заставляет меня встретиться с ним в такое время.
Его окно опущено, и он коротко бросает:
– Садись.
Поднимает стекло, пока я обхожу машину, и сев на переднее сиденье, захлопываю дверь.
– О чем, черт возьми, ты хотел так срочно поговорить? Моя жена только что умерла! И ты думаешь, сейчас самое удачное время встретиться?
Джек поворачивается лицом ко мне.
– Просто послушай меня, Пирс. – Его голос все еще звучит так, словно он задыхается в панике. – Я должен тебе кое-что сказать. Нечто, что все изменит. Сегодня раньше я был с…
Вдруг он падает вперед, ударяясь головой о руль.
– Джек? – Я толкаю его обратно на сиденье.
Так темно, что я толком ничего не вижу, поэтому приходится включить верхний свет в машине. Я тут же замечаю дыру в стекле.
Пулевое отверстие.
В боковом окне.
Прямо рядом с головой Джека.
Я поворачиваю его лицом к себе и вижу кровь, стекающую по его щеке.
– Дерьмо! – быстро выключаю свет и пригибаюсь, предполагая, что будут еще выстрелы. Стрелок должен был меня заметить, несколько минут назад я вышел из машины. Он должен был видеть, как я шел сюда и садился в машину Джека.
У меня с собой нет оружия. Я уверен, что у Джека в багажнике есть, но я не могу выйти и достать его. Не сейчас. Не тогда, когда кто-то скрывается в кусты, намереваясь убить и меня.
Это может быть кто угодно. Наемник, или кто-то из врагов Джека. Один из членов «Дюнамис», который узнал, что мы с Джеком тайно общались. Ведь кто-то же нашел его телефон, и, если этот человек сказал остальным, они бы знали, что Джек не следовал их правилам. Но они не убивают из-за этого, не так ли? И они нуждаются в нем. Джек чрезвычайно ценен благодаря своим знаниям об оборудовании для наблюдения и разработках своей компании. Они не убили бы его только за то, что он разговаривал со мной по телефону.
Возможно, Джек сделал что-то еще, что их разозлило. Он мог предать их другим способом. Но как? Что он мог сделать, что они захотели его убить? Прямо здесь и сейчас?
Может он ничего не сделал, может быть, это мое наказание. Возможно оно наконец меня настигло. Организация знала, как сильно я любил и уважал Джека, поэтому они и его у меня забрали. Единственный человек, которому я мог доверять. Единственный человек, который знал обе стороны меня и все еще верил, что я хороший. Единственный человек, который дал мне надежду, что я когда-нибудь смогу выбраться из «Дюнамис» и не позволить им забрать своего сына.
Тело Джека вялое, откинутое на спинку сиденья.
– Джек? – я трясу его, надеясь каким-то чудом, что он жив, но понимаю, что это не так.
Он умер. Джек мертв.
Отодвигаю его пиджак в сторону и нахожу то, что искал. Пистолет в кобуре, прикрепленный к его поясу. Беру его и проверяю, чтобы убедиться, он заряжен. Закрыв глаза, вслушиваюсь в окружающие звуки. Шуршание деревьев или кустов. Ночь ветреная, и трудно отличить шелест листьев благодаря ветру от шелеста, издаваемого движениями человека.
Мой разум внезапно переключается на Гаррета. Как я мог оставить его одного дома? Что если он проснется и увидит, что меня нет? Он начнет паниковать и решит, что я ушел, как и его мать.
Я должен отсюда выбраться. Должен вернуться домой. Медленно открываю дверь, крепко держа пистолет в руке, готовый стрелять при малейшей опасности. Прислушиваюсь к любым шумам, но слышу только воющий ветер. Нужно бежать, в движущуюся мишень труднее попасть.
Я бросаюсь к своей машине, засовываю ключи в замок зажигания и запускаю двигатель. Выезжаю на дорогу, и вдавив педаль газа, еду домой. Удостоверившись, что за мной никто не следит, перевожу дух. На дороге никого нет, ни одной машины.
Когда я добираюсь до дома, то паркуюсь в гараже и запираю за собой дверь. Обхожу весь дом и проверяю, чтобы каждая дверь и окно тоже были заперты. Затем бегу в комнату Гаррета, и облегченно выдыхаю при виде того, что он все еще спит. Не хочу оставлять его одного, поэтому осторожно поднимаю его на руки и несу к себе в спальню. Ложусь рядом с ним, обнимая его, и целуя в висок.
– Все будет в порядке,– тихо шепчу я. Он все еще спит, поэтому я говорю это больше себе, чем ему.
Но я лгу. Ничего не будет в порядке.
Рэйчел мертва.
Джек тоже.
Что, черт возьми, произошло? Почему Джека убили? И почему он хотел со мной встретиться? Что он собирался мне сказать?
ГЛАВА 22
РАНЕЕ, В ТОТ ЖЕ ДЕНЬ
РЭЙЧЕЛ
На часах четыре пополудни, и я только что закончила свою речь, посвященную сенатору Вингейту. На самом деле, это были заметки Пирса, я просто их прочитала, потратив на все не более двух минут. И это вызывает у меня легкое раздражение, ведь мне пришлось потратить весь день ради выступления, но Пирсу нравится сенатор и он хочет, чтобы тот победил, поэтому я согласилась.
По крайней мере, я попаду домой раньше благодаря Вингейту, предложившему мне место в своем самолете. Я не люблю частные самолеты, но, к счастью, рейс недолгий, чуть более часа.
– Даже не знаю, когда мы сможем уйти, – тихо шепчет мне сенатор. Нас окружает множество людей, желающих с ним поговорить. Репортеры, спонсоры, лоббисты. – Если вы не хотите здесь задерживаться, встретимся в аэропорту, там комфортная зона ожидания с телевизорами и журналами.
– Хорошо, тогда я поеду туда.
Он достает визитную карточку и ручку, записывает на обороте название частного аэропорта.
– Просто скажите водителю отвезти вас сюда.
– Спасибо. – Я вежливо улыбаюсь, когда он уходит.
Трое сотрудников сенатора тоже летят с нами. Я встречала их раньше, и замечаю, что сейчас они беседуют то друг с другом, то с новоприбывшими. Такими темпами мы вовремя не улетим. Самолет должен подняться воздух в четыре сорок пять, но уже начало пятого, и в очереди стоят люди, желающие поговорить с Вингейтом.
Пресс-конференция проходила в том же отеле, что и вечеринка вчера вечером, но вместо бального зала мы находимся в большом конференц-зале. Звонит мой телефон, и я выхожу в холл, чтобы ответить. Сначала я решила, что это Пирс, но номер мне незнаком.
– Да?
В трубке тишина, но потом я слышу голос.
– Рэйчел Кенсингтон? – Это мужской голос, но он искажен, как будто кто-то пытается скрыть свою личность.
– Кто это? – переспрашиваю я, внезапно занервничав. Зачем скрывать кто ты?
– Слушай очень внимательно. Ты должна следовать моим инструкциям, делать все, как я говорю. Малейшее неповиновение, и ты умрешь.
Я задыхаюсь, сквозь меня проходит ледяной холод.
– Кто вы? Скажите мне!
– Иди в женскую уборную, ту, в которой была прошлой ночью, прямо за бальным залом. Иди в первую кабинку и…
– Кто вы? – Я дрожу от напряжения. – Это чья-то глупая шутка? Но мне не смешно, и я вешаю трубку!
– Ты умрешь, – угрожает мне искаженный, механический голос.
– Почему вы продолжаете это говорить? – Мои слова хриплые и почти бессвязные, потому что меня всю трясет, я не могу сосредоточиться. – Кто это? Пожалуйста, скажите мне.
– Это не шутка. Если ты хочешь жить, если хочешь увидеть снова свою семью, ты будешь меня слушаться. Будешь следовать всем моим инструкциям.
Я сглатываю и киваю.
– Хорошо. Я постараюсь.
– Как только закончишь разговор, иди в женский туалет. Первая кабинка, ближайшая к двери, там ты найдешь рюкзак. В нем одежда, обувь и черный парик. Переоденешься, сложишь свою одежду и обувь в рюкзак и оставишь его там же, где нашла. Никому не звони, оставь свой мобильный с вещами. Затем иди ко входу в отель, спокойно, не привлекая внимания. Не разговаривай ни с кем, кроме камердинера, тот лишь спросит, нужна ли тебе машина. Скажи ему, что тебя уже ждут, и найди черный лимузин с водителем в шоферской фуражке, черном костюме и с красным галстуком-бабочкой. Не садись ни в какую другую машину. Это все инструкции, иди прямо сейчас.
– Я не буду ничего этого делать! Я даже не знаю, кто вы!
– Ты хочешь жить?
– Господи, конечно!
– Тогда делай, как я говорю. И поторопись, времени совсем не осталось.
– Нет, я не могу этого сделать. Я не верю ни единому вашему слову. Зачем я вообще вас слушаю? Может, вы хотите убить меня или похитить! – Меня трясет еще сильнее. Я вижу людей, покидающих конференц-зал, и задаюсь вопросом, не пойти ли мне к ним и рассказать, что происходит, или найти охранника и попросить его о помощи.
– Ты должна мне доверять, Рэйчел.
– Как я могу доверять тому, кого даже не знаю?
– Ты меня знаешь. И я тебя знаю.
– Тогда скажите мне, кто вы.
– Если я скажу тебе, ты должна будешь следовать моим инструкциям.
– Хорошо, я согласна. – Я лгу, но откуда ему знать об этом? Что он сделает? Никто не может заставить меня следовать его приказам. Я нахожусь в общественном месте, вокруг полно людей. Я просто найду охрану, как только он повесит трубку, или позвоню в полицию.
Я снова слышу его голос.
– Какой стейк ты любишь?
У меня перехватывает дыхание, и телефон выскальзывает из рук.
Это Джек… Человек, с которым я разговариваю по телефону – Джек.
Я быстро поднимаю трубку и подношу ее к уху.
– Ничего не говори, – приказывает он. – Просто делай, как я тебе велел. И поторопись, лимузин ждет.
Я тут же срываюсь с места по направлению к женскому туалету. Забежав внутрь, миную небольшую комнату с диванами и стульями, и сразу направляюсь к кабинкам. Остановившись у первой, захожу и закрываю дверь. На задней стенке, на крючке, висит черный рюкзак. Я расстегиваю молнию и нахожу в нем черное платье с длинными рукавами, черно-коричневый узорчатый шарф, черные туфли и короткий парик из черных волос.
Платье, в котором я сейчас – изумрудно-зеленое, без рукавов с жакетом. Вокруг рукавов жакета и декольте золотая вышивка, а туфли соответствуют цветовой гамме.
Я быстро переодеваюсь в другую одежду, свободно завязывая шарф на шее. Мои волосы заколоты, поэтому я надеваю парик, поправляя и старательно пряча под него свои волосы. Складываю свое платье, обувь и мобильный телефон в рюкзак, затем выхожу из кабинки. Делаю глубокий вдох, глядя на себя в зеркало. Сама на себя не похожа с этими черными волосами, обрамляющими мое лицо, они вьются, длиной до подбородка, а на лбу – челка.
Зачем Джек это делает? Почему он сказал, что я умру, если я не сделаю то, что он велит? Могу ли я ему доверять? Что если нет?
Я раздумываю не встречаться с ним на улице, но моя интуиция подсказывает мне послушаться. Джек был для Пирса отцом, а для Гаррета – дедушкой. Он не сделает ничего, чтобы причинить мне боль, не так ли? Надеюсь, что нет. Но с другой стороны, Джек совсем не общался с нами с тех пор, как сюда переехал. Почему он так поступил? Чем он занимался последние несколько лет? У него проблемы? Но какое это имеет отношение ко мне?
В коридоре слышится шум, и мне нужно отсюда выбраться. Я действительно это делаю? Я могла бы просто переодеться в свою одежду, вернуться в конференц-зал и подождать, пока Вингейт и его сотрудники закончат с делами, а затем поехать с ними в аэропорт.
Так что же мне делать? Одна часть меня чувствует, что должна довериться Джеку, а другая – нет.
Я позвоню Пирсу. И почему я не додумалась сделать это раньше? Что со мной не так? Я возвращаюсь в кабинку и хватаю свой телефон из рюкзака. Но на экране надпись, что телефон вне зоны доступа сети. Черт! Джек отключил мой мобильный телефон? Как он сделал это так быстро?
Я возвращаю телефон в рюкзак, выхожу из кабинки и выбегаю из туалета. Люди заходят и выходят из конференц-зала, в то время как в коридоре тоже полно гостей. Должна ли я кого-то попросить о помощи? Джек сказал ни с кем не говорить, и идти прямо ко входу в отель.
Проклятье! Я не знаю, что делать. Это безумие не имеет смысла! Почему кто-то пытается убить меня? Какая-то женщина обходит меня, чтобы попасть в уборную, и мне приходится отойти в сторону. Я должна принять решение и быстро.
Я глубоко вздыхаю и повторяю про себя слова Джека. Это не шутка. Если ты хочешь жить, если хочешь увидеть снова свою семью, ты будешь меня слушать. Будешь следовать моим инструкциям.
Я двигаюсь к выходу из отеля. Я все же делаю это, следую инструкциям Джека. Я полностью доверяю ему, и верю, что он не поступил бы так, не будь в этом необходимости. Значит моя жизнь действительно в опасности.
Когда я добираюсь до выхода, краем глаза замечаю женщину в зеленом платье. Оглядываюсь на нее и задыхаюсь, когда вижу, насколько она со мной схожа. Выглядит также как я, до того, как переоделась в другую одежду. Она моего роста, телосложения, и волосы такого же цвета, уложены в такую же прическу. И на ней идентичное моему изумрудно-зеленое платье, и такие же туфли.
Я смотрю, как она торопливо идет к дверям и садится в черный «мерседес» с водителем. Машина уезжает, а за ней я вижу черный лимузин с водителем в красном галстуке-бабочке. Моргнув, я выхожу на улицу.
Ко мне подходит камердинер.
– Вам подогнать машину, мэм?
Я ему улыбаюсь.
– Нет, спасибо. Меня уже ждут.
Водитель в лимузине легонько кивает на заднее сиденье, сигнализируя, куда мне садиться. Я подхожу, открываю дверь и залезаю внутрь. Двери тут же блокируются, и мы уезжаем.
– Джек? – Я наклоняюсь к перегородке, которая нас разделяет.
– Не говори ничего, пока мы не доберемся до места. – Голос раздается с динамика сзади. Он похож на голос Джека, но я не совсем уверена, что это он. Большая часть лица водителя была скрыта, потому что он опустил голову и низко надвинул на лоб фуражку.
Мы едем почти час. Самолет Вингейта давно взлетел, и скоро Пирс с Гарретом будут ждать меня в аэропорту. Мне нужно позвонить мужу, дать ему знать, что меня там не будет.
Лимузин замедляется, приближаясь к зданию, похожему на склад. Огромная дверь, похожая на подъемную дверь гаража, скользит вверх, и мы въезжаем внутрь. Спускаемся по съезду, остановившись перед лифтом. Похоже, мы и правда находимся в гараже, но здесь нет других машин. И людей тоже.
Водитель открывает мою дверь.
– Выходи.
Я подчиняюсь его приказу.
– Джек?
Он снимает фуражку.
– Да. – Взяв меня за руку, осторожно сжимает. – Пойдем со мной, я все объясню.
Мы заходим в лифт, он пристально смотрит на панель, где меняется цвет кнопки вызова с красного на зеленый. Затем кабина начинает двигаться вниз, довольно продолжительное время, и, наконец, останавливается. Мы выходим, и Джек ведет меня по узкому, залитому бетоном, холлу.
– Туда, – он указывает на комнату в конце коридора. Стены в также облицованы бетоном.
Я осторожно вхожу внутрь, Джек прямо позади меня.
– Что это за место? – спрашиваю я, чувствуя легкий приступ клаустрофобии. Комната маленькая, глубоко под землей. Мне кажется, у нас закончится кислород, если мы пробудем здесь слишком долго.
Джек не отвечает на мой вопрос. Вместо этого он подходит к бутылке виски, одиноко стоявшей на столе. В самой комнате нет ничего, кроме длинного металлического стола и восьми металлических стульев.
– Хочешь выпить? – Он поднимает один из двух стаканов рядом с бутылкой.
– Нет, – отказываюсь я, хотя алкоголь поможет мне успокоить нервы. Но мне нужно оставаться сосредоточенной и сохранять бдительность.
Он садится в конце стола, притянув к себе бутылку.
– Сядь.
Я сажусь рядом с ним и замечаю, что снова начинаю дрожать. Мне это не нравится. И мне не нравится, что Джек привел меня в эту подземную комнату. Джек, которого я знаю, так бы не сделал. Зачем он сюда мня привел? Что это за место?
Его рука накрывает мою.
– Рэйчел я сожалею, но у меня не было выбора.
Я убираю руку, внимательно глядя на него.
– Что происходит, Джек? Ты собираешься причинить мне боль?
– Нет, как раз наоборот, я пытаюсь спасти тебя. – Он достает из кармана рубашки свернутый листок бумаги. Развернув, кладет передо мной. Там особо ничего нет, всего несколько коротких фраз. Я бегло прочитала, что там написано.
Недовольство: Участник 1479 K.
Заказ: Удалить препятствие, созданное Участником 1479 K.
Препятствие: 35-летняя женщина, мать члена 1525 K.
Предыдущие попытки исправить эту проблему: Несколько, включая частные встречи и письма с предупреждениями; встречено сопротивление и отказ от сотрудничества
Средство: Перелет из Вашингтона в Хартфорд
– Что все это значит? – спрашиваю я Джека, поднимая лист бумаги. – Это обо мне?
– Да, они собирались убить тебя на сегодняшнем рейсе.
Я делаю прерывистый вдох, затем судорожно глотаю воздух.
– Кто они?
– Я объясню через минуту, но сейчас тебе нужно кое-что увидеть. – Джек достает из кармана пиджака что-то, похожее на сотовый телефон с очень большим экраном, и устанавливает передо мной. – Здесь нет связи, но это транслировалось недавно в новостях. Я записал, пока мы сюда ехали.
Он нажимает на экран, и начинается воспроизведение. Репортер с микрофоном стоит возле взлетной полосы, за ним поле. Вдалеке я вижу огонь, воздух прорезает столб черного дыма. Рядом с ним выстроились пожарные и парамедики.
– По словам очевидцев, – рассказывает репортер, – вскоре после посадки самолет загорелся и его снесло с асфальтированной полосы в поле. Считается, что все присутствующие на борту погибли при ударе. Сенатора Вингейта сопровождали пресс-секретаря и двух спич-райтеров. Также на борту была Рэйчел Кенсингтон, жена бизнесмена и миллиардера Пирса Кенсингтона.
Я в ужасе зажимаю рот рукой.
– Боже мой!
Репортер продолжает:
– Госпожа Кенсингтон присутствовала на выступлении сенатора Вингейта, и пока не совсем ясно, почему она находилась в самолете. Судя по записям, она ранее забронировала билет на коммерческий рейс, но почему передумала, мы, к сожалению, никогда не узнаем.
Видео заканчивается, и я возвращаю телефон Джеку.
– Все они мертвы? Вингейт? Его сотрудники? Пилот?
Он кивает.
– Да.
– И… я? – Я хватаю Джека за руку. – Люди думают, что я мертва? И Пирс? И Гаррет?
– Да.
– Джек, нам нужно им сказать! Я не могу позволить им думать…
– Я скажу им, но не сейчас. Пока каждый должен знать, что ты мертва. Они все спланировали, и, если узнают, что ты жива, то снова попытаются тебя убить. И в следующий раз обязательно позаботятся о том, чтобы все прошло гладко.
– Ты продолжаешь говорить «они». Кто такие эти «они»?
– Люди, которые сделали заказ. – Он указывает на лист бумаги.
Я снова беру его в руки.
– Я не понимаю, что такое 1479?
– Это номер участника.
– Участника чего? О чем ты говоришь?
– Организация. Тайное общество. У каждого участника есть свой личный номер.
Секретное общество? Я знаю, что они существуют, им уже не одна сотня лет. Я узнала многое о них во время изучения истории, но почему тайное общество пытается меня убить?
Мои руки дрожат, когда я сжимаю бумагу.
– Кто этот 1479?
Он делает паузу, затем говорит:
– Пирс.
ГЛАВА 23
РЭЙЧЕЛ
Я уставилась на него, не веря тому, что услышала.
– Что ты несешь, Джек?
– Пирс – один из участников организации. Это тайное общество, существующее уже сотни лет. Я тоже в нем состою.
Я мотаю головой.
– Нет, это не правда.
– Рэйчел, я бы о таком не соврал, у меня нет для этого причин. Группа существует, и твой муж является ее частью.
Мой взгляд устремляется на бумагу.
– Кто такой 1525?
Он смотрит вниз, затем снова на меня.
– Гаррет.
Я бросаю бумагу на стол, словно она воспламенилась в моих руках.
– Мой сын всего лишь маленький мальчик! Он не состоит ни в какой секте!
– Да это сейчас, но когда-нибудь он станет полноправным участником, как его отец. И это не секта, а могущественная организация, членство в которой передается от отца к сыну. Холтон тоже там.
– Нет, это не может быть правдой. – Я делаю вдох, но мне больно дышать. Внутри все сжимается, я будто не могу вдохнуть воздух. – Если бы Пирс был частью тайного общества, я бы знала. Он не мог бы скрыть от меня такой секрет.
– Мог и скрыл. Он годами утаивал этот секрет, и не мог ничего тебе сказать. Если бы хоть намекнул, его мигом бы наказали. А тебя убили.
– Прекрати! – Я вскакиваю со стула, он отодвигается назад с противным металлическим скрипом о бетонный пол. – Хватит говорить такие вещи! Это абсурд! Ты что, пьян? Или принял какой-то наркотик?
– Это правда, Рэйчел. – Джек откидывается на спинку стула. – Все эти годы ты ни разу не задумывалась, почему твой муж иногда ночью так внезапно уходил?
– На работу, куда же еще.
– Пирс не ходил в офис. Он выполнял задания.
– Какие задания? Что ты имеешь ввиду?
– Нам дают задания. – Он подносит ко рту стакан с виски. – Возможно, ты захочешь присесть, прежде чем я тебе все объясню.
Я возвращаюсь на свое место, и Джек говорит мне, что это за задания. Когда он замолчал, я чувствую, что меня тошнит. Болит желудок, а в горле горит, когда я едва сдерживаю слезы.
– Пирс никогда никому не причинил вреда.
– Выбора ему не давали, никому из нас, на самом деле. Поэтому, чтобы жить в ладу со своей совестью, приходится притворяться, что это не мы. Мы должны отделять себя от наших действий. Пирс, которого ты знаешь, не тот, который подчиняется приказам организации. Это кто-то другой. Кто-то, кого он никогда не позволит тебе увидеть.
– Что если он откажет им?
– Они его накажут. Причинят боль ему, или тебе. Или похитят вашего сына.
– Нет! Это не правда! Этого не может быть!
– Извини, Рейчел, но это так.
– Почему они заставляют Пирса все это делать?
Джек объясняет цель заданий. Он рассказывает о том, как эта секретная группа пытается все контролировать в сфере политики, экономики, промышленности и других отраслях. Я слушаю, но в это трудно поверить. А Джек очень серьезен, поэтому, возможно, эта группа действительно существует.
– Я уверен, что в твоих исторических исследованиях ты многое узнала о тайных обществах, – говорит он.
– Да, но, как правило, цель таких групп – помочь своим членам продвинуться по карьерной лестнице. Познакомить с нужными людьми, получить доступ к ключевым постам в политике и бизнесе.
– Наша группа тоже все это делает. Но мы также занимаемся и другими вещами.
– Такими как манипулирование итогами политических выборов.
Он согласно кивает.
–Да.
– Как их до сих пор не арестовали?
– У нас есть люди внутри правительства, правоохранительных органов, финансовых учреждений, крупных корпораций. Некоторые из них являются членами организации, некоторые – нет. Сенатор Вингейт не был одним из нас, но работал для нас изнутри.
– И, если люди узнают об этой группе, им будет причинен вред. Или... их убьют.
Джек снова кивает.
– Да.
– Пирс НЕ является частью этого! Организация, о которой ты говоришь, чистое зло, а Пирс не такой. Он не обижает людей! Он добрый и любящий! Замечательный муж и хороший отец.
Слезы текут по моим щекам, когда меня переполняют эмоции. Гнев, печаль, разочарование. Они наслаиваются все друг на друга, и я знаю почему, потому что часть меня верит всему, что говорит Джек. Это объясняет поведение Пирса, его внезапные уходы, будто он что-то забыл сделать на работе, а по возвращении он всегда был тихим и замкнутым, каким-то чужим. Или звонки на его рабочий телефон, и я замечала, как меняется выражение его лица. Он выглядел взволнованным, почти в панике, а затем обнимал меня или Гаррета очень крепко, крепче, чем обычно. И иногда расстраивался без особой причины. Я думала, что это нормально, ведь у него было ужасное детство, и воспоминания о нем наносили Пирсу сильную травму, наполняя его грустью.
В течение многих лет я находила способы объяснить его поведение, причины, побудившие его действовать так, как он считал нужным. Никогда, даже за миллион лет, я бы не подумала, что Пирс был частью какого-то тайного общества! Это безумие! Такая мысль даже не приходила мне в голову.
– Ты спасла его, Рэйчел, – говорит мне Джек. – До того, как вы познакомились, Пирсу не было ради чего жить. Его отец относился к нему как к дерьму, приходилось работать чуть ли не на износ. Его вынудили стать частью этой группы, и он это ненавидит. Пирс делает все, чтобы выбраться, но не может.
– Как насчет нашего сына? Что насчет Гаррета?
– Пирс и я пытались найти способ освободить его от обязательств. Мы оба разговаривали с другими членами, чтобы узнать, кто еще хочет освободить своих сыновей, пока не стало слишком поздно.
– И когда это слишком поздно наступит?
– После того, как они инициированы как члены, они уже принадлежат организации. Инициация обычно происходит, когда мужчине двадцать или двадцать один год.
– Гаррету уже десять лет, немного осталось.
– Пусть это беспокоит Пирса и меня, а сейчас нам нужно сосредоточиться на тебе. Если все сработало, как планировалось, организация теперь предполагает, что ты мертва.
– Почему они желают моей смерти?
– Потому что Пирс на тебе женился. Предполагается, что для него выбирают жену старейшины, и отец этой женщины обычно является членом организации. Поэтому, когда он нарушил традицию и тайно женился на тебе, они были в ярости.
Я вспоминаю время, когда мы с Пирсом начали встречаться. Он пытался скрывать наши отношения, а его родители разозлились, когда со мной познакомились. А наше бегство? Оно было таким внезапным, но Пирс был настойчив, и нам пришлось пожениться в те выходные. Мне показалось странным вся эта спешка, но, по его словам, если мы не поженимся тайно, его родители попытаются вмешаться и все разрушить. Теперь мне все стало ясно. Собрав все кусочки воедино, я вижу смысл в этой мозаике.
– Когда они узнали, что он сделал, – продолжает Джек, – Пирс решил, что они заставят его развестись с тобой, но, вместо этого, они предупредили его, что он будет наказан, но не сказали, когда и как. Сегодняшняя авиакатастрофа и была его наказанием.
– В той записке, которую вы мне показали, говорилось, что были встречи и письма с предупреждениями. Это правда?
– Нет, все это написано, чтобы оправдать свои действия. Была всего одна встреча, сразу после вашей свадьбы в Вегасе. Во время нее они сказали Пирсу, что он будет наказан, но никогда не говорили ему, что он должен с тобой развестись. На самом деле, именно организация спланировала вашу свадьбу весной.
Информации слишком много, чтобы ее всю принять и переварить. Ложь, секреты, угрозы. Я уже не знаю, верить Джеку или нет.
– Откуда я знаю, что вы говорите мне правду? – спрашиваю я. – Вы могли сами написать те слова на клочке бумаги. Может быть, вы именно тот, кто не хочет, чтобы я была с Пирсом. Может быть, вы просто пытаетесь от меня избавиться.
Джек раздраженно машет рукой.
– Я бы НИКОГДА так не поступил! Я знаю, как сильно Пирс тебя любит! Я знаю, что благодаря тебе он счастлив. И я лишь хочу, чтобы вы двое снова могли быть вместе. Если бы я позволил тебе сесть на тот самолет, ты была бы мертва. Ты же видела новости, Рэйчел! Я спас тебе жизнь!
Я киваю, понимая, что он прав. Продолжаю убеждать себя, что видео не было настоящим, но это не так. Я видела его собственными глазами.
Джек подсовывает мне мобильный телефон.
– Я не хотел тебе это показывать, но так как ты, кажется, не совсем мне веришь, то вероятно, должна увидеть эту запись. Она сделана прошлой ночью, Лиланд Сеймур был на вечеринке Вингейта. Я спросил, можем ли мы поговорить наедине, поэтому мы выпили по стаканчику в баре отеля.
Джек нажимает на экран, и появляется другое видео. Оно показывает, что Лиланд и Джек разговаривают, стоя у высокого стола, похожего на барную стойку, с бутылками, полными спиртного. У них обоих в руках напитки.
– Почему ты здесь? – спрашивает его Джек. – Ты не должен быть на этом мероприятии.
– Ты же знаешь, я всегда был поклонником сенатора Вингейта. Мне нравится его упрямство, оно освежает. – Лиланд делает глоток из своего бокала.
– И все же его убьют, – констатирует Джек. – Полагаю, именно поэтому ты и здесь.
– С ними нельзя ссориться, и ты это знаешь, Джек. Как его помощник, ты должен был его предупредить.
– Как его помощника, кто-то должен был посвятить меня в этот чертов план.
– Мы не могли. – Лиланд делает еще один глоток. – Ты слишком близок с целью.
– Да я даже разговариваю с Вингейтом через раз, о чем ты? Издалека за ним наблюдаю, и все.
– Я не имею в виду сенатора.
Лиланд ставит свой стакан на стойку.
– Я говорю о другой цели.
Джек делает паузу, затем спрашивает:
– И она имеет отношение к Пирсу?
Лиланд громко смеется.
– Пирс – наивный и глупый, как дитя малое. Думал, что мог жениться на этой женщине и ему все сойдет с рук.
Джек молчит, его лицо ничего не выражает. Затем он задумчиво произносит:
– Знаешь, ты прав. Пирс не должен был на ней жениться, и я много раз его предупреждал, но он, чертов дурак, меня не слушал. И теперь поплатится за это своей жизнью.
– Не своей, а жены. – Лиланд достает из кармана лист бумаги, и передает его Джеку. Похоже, тот же самый, что сейчас лежит передо мной.
Джек опускает свой стакан и читает то, что написано на бумаге.
– Так это наказание Пирса? Как долго они его планировали?
– Сразу после его фальшивой свадьбы.
– Прошло уже столько лет… Какого черта они так долго ждали?
Лиланд поднимает свой напиток.
– Это, друг мой, конфиденциальная информация. Я уже сказал тебе больше, чем должен был, и надеюсь, ты не используешь ее, чтобы предать нас, Джек. – Лиланд смотрит на него с легкой улыбкой на лице.
Джек идет к выходу, зажимая бумажку в своей руке.
