Текст книги "Защищая ее (ЛП)"
Автор книги: Элли Эверхарт
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 20 страниц)
ГЛАВА 20
ПИРС
Я просыпаюсь и гляжу на часы. Уже семь, но вставать еще рано, и спать я тоже не хочу. Прошлая ночь с Рэйчел была потрясающей, и я не против ее повторить.
Усмехнувшись, я сдвигаю волосы Рэйчел в сторону и целую ее в висок. Она шевелится, сонно смотрит на меня, едва заметно улыбаясь.
– Пирс.
– Доброе утро, дорогая. – Я оставляю дорожку из поцелуев вдоль ее плеча.
– М-м-м, это приятно, – томно шепчет она.
– Мои поцелуи?
Она улыбается еще шире.
– Не только. Все, что ты делаешь.
Мое обнаженное тело прижато к ней, и она может чувствовать, как сильно я ее хочу. Рэйчел просовывает руку между нашими телами, начиная ласкать меня, и мне это нравится. Я без ума от того, что она со мной делает. Она продолжает касаться меня, когда я целую ее нежную кожу, задержавшись рукой на вершине ее груди.
Через некоторое время она мягко толкает меня на спину и садится сверху. Медленно опускается вниз, ее руки скользят по моей груди, останавливаясь на моих плечах. Я люблю, когда она сверху. Мне нравится любоваться ее великолепным телом, когда она двигается надо мной.
– Ты прекрасна, – шепчу я, пока мои руки скользят по ее изгибам.
Она наклоняется, прижимается своими губами к моим, и ее шелковистые волосы падают на мою грудь. Я обхватываю ладонью ее затылок, целую глубже и интенсивнее. Она громко стонет прямо в мой рот, а ее бедра врезаются в мои все быстрее и быстрее.
Когда я чувствую, что она вот-вот кончит, я переворачиваю ее на спину. Рэйчел улыбается, хватается за меня, и я с силой толкаюсь внутрь нее, пока мы оба не погружаемся с головой в нирвану, как было прошлой ночью.
– Давай останемся здесь, пока не придет время уезжать, – предлагает она, затаив дыхание.
– Хорошая идея. – Я целую ее в щеку, затем в шею и вдоль ключицы.
Рэйчел хихикает, откидывая голову назад.
– Пирс, нам нужно сделать небольшой перерыв…
– Мне он не нужен. – Я продолжаю целовать ее. – Я уже снова хочу тебя. Совсем не могу насытиться.
Звонит телефон. Я поднимаю голову и вижу, что это мой мобильный. Обычный, а не «Дюнамис».
– Не обращай внимания, – велю я Рэйчел, возвращаясь к тому, на чем меня прервали.
Телефон перестает звонить, но затем трезвонит снова.
– Пирс, тебе лучше ответить. Может быть, это Гаррет.
– Он всегда звонит тебе, а не мне.
– Просто посмотри, кто такой настырный.
Я побеждено вздыхаю, беру телефон и переворачиваю экраном к себе.
– Это мой отец, прекрасно. Наверное, что-то опять по работе, но может и подождать. – Я положил трубку обратно, притянул Рэйчел к себе и продолжил покрывать ее тело поцелуями.
Телефон звонит не умолкая.
– Дерьмо, – бормочу я, проверяя телефон. – Снова отец. Какого черта он хочет?
– Лучше ответь. Должно быть важно, если он продолжает звонить.
Я снова вздыхаю, садясь и откидываясь на спинку кровати.
– Да, отец. Что снова случилось?
– Мне нужно, чтобы ты вернулся. – Его голос звучит устало, слабее, чем обычно. – Я заболел, похоже грипп, и не могу пойти в офис.
– Так оставайся дома, в постели.
– Да, но сегодня у меня в два встреча с людьми из Лондона. Они перелетели океан ради нее, а я не могу присутствовать. Мне нужно, чтобы ты меня заменил, Пирс.
– Я не могу, я должен быть на речи Вингейта.
На самом деле, мое присутствие там не обязательно. Организация заставляет меня туда пойти и сказать пару слов о том, почему я поддерживаю сенатора. Там будут фотографы и репортеры, и «Дюнамис» хочет, чтобы меня заметили, отметив, что я поддерживаю кампанию Вингейта. Мой отец прекрасно это знает, поэтому я не понимаю, почему он просит меня занять его место на встрече.
– Я позвонил им и обо всем договорился, – говорит он. – Объяснил, как сильно нуждаюсь в тебе на этой встрече, и они дали согласие, чтобы ты вернулся домой раньше запланированного.
Рэйчел встает с кровати и идет в ванную.
Я понижаю голос чуть ли не до шепота.
– Отец, ты же знаешь, я не могу пропустить эту речь. От меня ожидают публичной демонстрации поддержки, общения с прессой.
– Они хотят, чтобы вместо тебя это сделала твоя жена. Ей просто нужно повторить то, что ты собирался сказать, и все. Пресса знает, что она твоя жена, поэтому польза все равно будет, когда публика увидит, что Кенсингтоны поддерживают Вингейта.
– Рэйчел не согласится, она даже идти туда не захочет. Она скучает по Гаррету и полетит со мной домой.
– Она может уйти сразу после мероприятия и успеет к вечеру прилететь.
– Я знаю, но она…
– Пирс, я не ставлю тебя перед выбором, уже все решено. – Отец натужно кашляет. – Черт возьми, я снова заболел, и не могу говорить. Просто позаботься обо всем ради меня. – Я слышу, как на заднем плане шумит вода, кажется, это ванная комната. Телефон падает на что-то, раздается стук закрываемой двери. Тут же нажимаю на отбой не желая слушать, чем отец вынужден заниматься в ванной.
– Что он сказал? – интересуется Рэйчел, выходя из ванной, завернувшись в одно из белых гостиничных полотенец.
– У него грипп, и он не может приехать в офис. Хочет, чтобы я пошел на встречу в два, и я согласился, потому что это очень важная встреча с новым потенциальным клиентом.
– Так мы уезжаем?
– Сядь, пожалуйста. – Я указываю ей на кровать, и дождавшись, когда Рэйчел выполнит мою просьбу, продолжаю: – Ты бы могла задержаться, присутствовать на выступлении Вингейта и сказать несколько слов о том, почему мы его поддерживаем?
– Ты хочешь, чтобы это сделала я? Я не знаю, что говорить, Пирс, ведь я даже не следила за его кампанией.
– Я знаю, но там будут репортеры, и нужно, чтобы они процитировали нас в прессе. Это покажет нашу поддержку сенаторской кампании.
– Но они хотят услышать тебя, а не меня.
– Как моя жена, ты представитель нашей фамилии. Я объясню, что нужно сказать, все подробно распишу. Просто параграф или два, в которых говорится, почему я его поддерживаю.
– Могу ли я улететь домой сразу после выступления? Я не хочу оставаться здесь, если тебя нет рядом.
– Да, конечно. Я узнаю, смогу ли забронировать тебе билет на более ранний рейс.
Первоначально мы с Рэйчел планировали поужинать после речи Вингейта, отметить наш юбилей, так как вчера вечером не получилось. Я заказал столик в пятизвездочном ресторане, лучшем в городе, и забронировал билеты на девятичасовой рейс.
– Так ты это сделаешь? – спрашиваю я ее.
Она вздыхает.
– Если ты действительно этого хочешь, то да.
Я обнимаю ее и целую.
– Спасибо. Обещаю, что обязательно отблагодарю тебя. Запланирую еще одну поездку на выходные, только мы вдвоем.
– Не нужно, я не против поужинать, так как мы пропустили наш юбилейный ужин.
– Договорились. – Я снова целую ее. – Почему бы тебе не принять душ, пока я меняю рейсы?
– Во сколько ты уезжаешь? – Она встает, поправляя полотенце.
– Постараюсь вылететь в десять или одиннадцать. Всего час полета, поэтому у меня будет достаточно времени, чтобы подготовиться к встрече.
– Ты уйдешь, когда все закончится? Я хочу, чтобы ты вернулся домой, к Гаррету.
– Да. Максимум пару часов, и пойду домой. Сразу же отправлю маму к отцу, ему явно плохо.
– Надеюсь, ко Дню Благодарения ему станет лучше. – Она возвращается в ванную, чтобы подготовиться к выходу.
Я проверяю рейсы и нахожу отправляющийся сегодня в десять пятнадцать утра, но билеты на все вечерние рейсы забронированы.
– Я забронировал себе билет на десять пятнадцать, – сообщаю Рэйчел, когда она выходит из душа. Но не смог купить тебе билет раньше, чем на ночной рейс. Все занято, должно быть авиалинии перегружены перед праздником.
– Значит, я здесь застряла. – Она сушит волосы полотенцем. – Ну, по крайней мере, ты будешь дома с Гарретом.
– Прости, дорогая. Я знаю, что ты не хочешь оставаться тут одна.
– Все нормально. Вернусь в Смитсоновский музей, мне вчера не удалось все там рассмотреть.
– Это хорошая идея. – Я целую ее по дороге в ванную. – Пойду собираться.
Меня раздражают изменения в планах, и мне не по душе оставлять Рэйчел здесь одну. Я хотел позвонить Джеку и попросить его присмотреть за ней, но не могу. Кто-то из организации может увидеть, что он за ней наблюдает, и заподозрить неладное. Они могут узнать, что мы продолжаем общаться, и это доставит нам обоим серьезные неприятности. По крайней мере, Рэйчел не пробудет здесь долго. Всего несколько часов, и Смитсоновский музей в безопасном районе, полном туристов. Она будет в порядке.
В девять часов мы стоим у двери в наш номер. Камердинер уже пришел, чтобы забрать мою сумку, внизу ждет машина, которая доставит меня в аэропорт.
– Мне нужно идти, – говорю я Рэйчел.
– Удачи тебе на встрече. – Она обнимает меня, затем целует. – Обними за меня Гаррета.
– Обязательно. Мы встретим тебя в аэропорту, вместе. Я знаю, что будет слишком поздно, но завтра у него выходной, и он захочет с тобой увидеться, прежде чем ложиться спать. – Я обхватываю ее лицо ладонями, мои большие пальцы касается ее щек. – До свидания, дорогая. – Я целую ее, затем медленно отстраняюсь. – Люблю тебя.
Она улыбается.
– Я тоже тебя люблю. Удачной поездки.
Я добираюсь до аэропорта, и, ожидая посадки в самолет, понимаю, что забыл позвонить Вингейту, предупредить, что меня не будет на его речи. Интересно, может кто-то из организации уже ему сказал? Я звоню, чтобы узнать.
– Привет, Пирс, – он отвечает так, словно ожидал моего звонка. – Я слышал, вы не сможете сегодня присутствовать на моей речи.
– Да, и я искренне сожалею об этом, но Рэйчел будет. Я записал то, что собирался сказать, поэтому она просто прочтет с карточки.
– Хорошо. Когда она вылетает домой?
– Не раньше девяти вечера. Я пытался купить билет на более ранний рейс, но ничего не было доступно.
– Она может поехать со мной. Завтра утром у меня мероприятие в Хартфорде, поэтому я направлюсь туда сразу же после сегодняшнего выступления. Вам придется приехать в Хартфорд, чтобы забрать ее, но Рэйчел будет дома гораздо раньше, чем планировалось.
– Вы летите на самолете?
– Да. Несколько из моих предвыборных работников идут со мной, но у меня еще есть пара свободных мест, если ваша жена захочет составить мне компанию.
– Я позвоню ей, уточню. Во сколько самолет приземляется в Хартфорде?
– Около шести. Плюс – минус несколько минут.
– Я позвоню ей прямо сейчас и дам вам знать. – Вешаю трубку и тут же звоню на мобильный Рэйчел.
– Ты уже скучаешь по мне? – посмеиваясь спрашивает она. – Прошло всего полчаса.
– Я скучаю по тебе, но звоню не поэтому. – Я рассказываю ей о предложении Вингейта. – Ты попадешь домой на несколько часов раньше, согласна?
– Может быть, я попытаюсь взять билет на другой рейс? Ты же знаешь, как я не люблю маленькие самолеты. – Она делает паузу. – Как думаешь, что мне делать?
– Тебе решать.
– Это безопасно, Пирс?
– Я летал на частных самолетах всю свою жизнь, и у меня никогда не было проблем.
Рэйчел вздыхает.
– Тогда я согласна. Я действительно хочу домой.
– Я передам сенатору. Мы с Гарретом поедем в Хартфорд, чтобы тебя забрать, а по дороге домой остановимся где-нибудь на ужин.
– Мы должны пойти в ту симпатичную маленькую закусочную, которую так любит Гаррет, ту, в вагончике, куда мы ходили на его день рождения. Ему было так грустно без нас в последние пару дней, и это поднимет ему настроение.
Я улыбаюсь.
– Если мы вернемся домой, уже одно это поднимет ему настроение, но да, мы можем отвезти его туда. – Надо мной из громкоговорителя раздается объявление, что пора подняться на борт. – Я должен идти, объявлена посадка. Скоро увидимся, дорогая. Я люблю тебя.
– Я тоже тебя люблю.
Я прячу телефон, и сажусь в самолет. Во время полета готовлюсь к встрече, а когда мы приземляемся, то сразу же сажусь в машину и еду прямиком в офис. По пути быстро звоню маме, чтобы предупредить, что скоро приду домой, и она может вернуться к отцу.
Встреча проходит хорошо, я убеждаю клиентов из Лондона подписать с нами многолетний контракт. У меня прекрасное настроение, которое становится еще лучше, когда я прихожу домой и вижу, как навстречу мне бежит мой сын. Я так сильно по нему скучал, хотя уезжал ненадолго.
– Папа! – Он обнимает меня с широкой улыбкой на лице.
– Твой день прошел хорошо?
– Да. – Он тянет меня в дом. – Каникулы же почти целую неделю!
– Привет, Пирс. – По лестнице спускается моя мама, держа чемодан.
– Привет, мама. – Я обнимаю ее. – Еще раз спасибо, что осталась с Гарретом.
– Мы хорошо провели время. – Она улыбается ему. – До свидания, Гаррет.
– Пока, бабушка. – Он тоже обнимает ее. Ей все еще не очень нравится это делать, но она не возражает, если ее обнимает внук. Она обнимает его в ответ, затем отпускает, и он прижимается ко мне.
– Как поживает отец? – спрашиваю я ее.
– Я разговаривала с ним час назад. Похоже, он чувствует себя лучше, но мне нужно вернуться домой, чтобы убедиться.
Я открываю перед ней дверь.
– Тогда увидимся в четверг.
– Да. Обязательно.
Мама уходит, я закрываю дверь и возвращаюсь к Гаррету.
– У меня для тебя сюрприз. – Я отвожу его к дивану, вынуждая присесть.
– Какой? – он нетерпеливо ерзает, глядя на меня.
– Твоя мама прилетит домой раньше, в шесть, но она приземлится в Хартфорде, поэтому нам нужно подъехать туда и забрать ее. А по дороге домой мы отвезем тебя в ресторанчик в виде вагона, который тебе так нравится. Мы собираемся там поужинать.
– Да! – Гаррет вскакивает, рассекая кулаком в воздух. – А я получу их фирменное мороженое?
Это его любимый пункт в меню, и Рэйчел тоже. Огромное мороженое с измельченным печеньем, покрытое глазурью. Оно такое большое, что мы обычно заказываем одно на троих.
Я улыбаюсь.
– Мы обязательно его закажем и разделим, как всегда.
– Когда мы выезжаем?
Я проверяю свои часы.
– Чуть позже пяти.
По дому разносится звонок, и я встаю, чтобы открыть дверь. На пороге стоит маленький мальчика с соседней улицы. Ему девять, на год младше Гаррета.
– Привет, мистер Кенсингтон, – говорит он, глядя на меня. У него вьющиеся каштановые волосы, а на лице полно веснушек. – Гаррет выйдет поиграть?
Гаррет появляется рядом со мной.
– Привет, Сэм.
– Привет. Ты не хочешь поиграть в футбол?
– Мы с Гарретом скоро должны уходить, – говорю я мальчику. – Но вы пока можете побросать мяч на заднем дворе.
– Пошли, Сэм. – Гаррет зовет его за собой, и они бегут через кухню, открывают раздвижную дверь и исчезают на заднем дворе.
Я поднимаю свой чемодан наверх и распаковываю вещи. Одежду бросаю в корзину, застегиваю молнию на чемодане и оставляю его у двери, чтобы спустить вниз. Снимаю костюм, выложив на кровать джинсы и рубашку на пуговицах. Быстро принимаю душ и затем одеваюсь. Подумываю о бритье, но решаю оставить щетину, Рэйчел она нравится.
Мы расстались только утром, но я уже скучаю по ней. Дом не тот, когда ее здесь нет, и теперь я понимаю, почему Гаррет был так расстроен, когда мы уехали. Нехорошо, когда мы не вместе, как семья.
Я смотрю в окно, проверяя мальчиков. Они бросают мяч друг другу, бегая по заднему двору. Гаррет теперь снова улыбается, когда я дома, и зная, что его мама тоже скоро вернется.
Он был так взволнован, когда я сказал ему, что мы поедем в закусочную. Она в маленьком студенческом городке, и обычно мы ходим туда только на его день рождения, но ему там нравится, так что мы должны чаще брать его с собой.
Я снова проверяю часы. Уже почти пять, Рэйчел должна быть в самолете. Они, вероятно, взлетели десять или пятнадцать минут назад.
Я несу свой чемодан вниз и прячу его в шкафу. Затем иду на кухню, беру стакан воды и сажусь за кухонный стол. С улицы доносятся крики и смех мальчишек.
Звонит телефон, и я встаю, чтобы ответить.
– Да.
– Это Пирс Кенсингтон? – голос мужской, мне незнаком.
– Да, а вы кто?
– Офицер Ландер из государственного патруля штата Вирджиния.
Я замираю, мое сердце бьется быстрее, а внутри все переворачивается, пока я делаю короткие, неглубокие вдохи.
– Что случилось, офицер? – Я едва могу выдавить из себя пару слов слова, мое сердце стучит где-то в горле. Этот звонок слишком похож на тот, несколько лет назад, когда нам сообщили о смерти родителей Рэйчел. Тогда тоже звонил офицер полиции, говорил очень осторожно и серьезно. Прямо как этот, с которым я сейчас разговариваю.
Этого не может быть…. Этого не может быть….
– Мне очень жаль сообщать вам…
Нет! Стоп! Я хочу, чтобы он остановился! Пожалуйста, пусть он замолчит! Я не хочу больше ничего слышать!
Но он не слышит мою немую мольбу, и продолжает говорить. Но я слышу только обрывки фраз.
– … Произошел несчастный случай… самолет упал… вскоре после взлета…
Стоп. Пожалуйста, остановись!
– ... загорелся... выживших нет...
О Боже, нет, пожалуйста, нет! Пожалуйста. Это не реально. Это все не реально.
– ... расследование причин... дадим вам знать... кому бы вы хотели, чтобы мы позвонили...
Я пытаюсь дышать, но не могу. Я задыхаюсь, мои легкие горят в агонии от каждого его слова. Я не могу думать. Я не понимаю, реальность это или я сплю, и вижу ужасный кошмар.
– Мистер Кенсингтон? Вы меня слышите?
– Да. – Я подношу телефон к уху. – Я… я просто… как это случилось?
– Мы не узнаем, пока следователи не соберут обломки.
Я сжимаюсь при слове «обломки», воображая изуродованный самолет и трупы повсюду.
– Вы уверены, что выживших нет?
– Он загорелся после удара, – скорбно сообщает он. – Мне очень жаль.
Боже, нет, пожалуйста.
– Вам нужно, чтобы я кому-нибудь позвонил? Другим членам семьи?
– Нет, – это все, что я могу ему сказать.
– Мы свяжемся с вами, как только узнаем больше об аварии. Запишите мой номер, если у вас возникнут какие-либо вопросы. У вас есть ручка?
– Не сейчас… Я не могу.
– Я понимаю и сожалею о вашей утрате. До свидания, мистер Кенсингтон.
ГЛАВА 21
ПИРС
Я бросаю трубку, все мое тело сотрясает дрожь, когда я падаю на колени, закрывая ладонями лицо. Как такое могло произойти?! Это, должно быть, ошибка. Рэйчел была в порядке, с ней все было хорошо. Все было идеально. Она планировала вернуться домой раньше, мы бы поужинали с нашим сыном, а потом мы бы легли спать, я поцеловал бы ее, пожелав спокойной ночи, и она заснула бы в моих объятьях, как всегда.
Это не может быть правдой.
Этого. Не. Может. Быть.
Она скоро прилетит, мы с Гарретом за ней поедем. А потом Рэйчел вернется домой.
Офицер ошибся. У него недостоверные сведения, крушение потерпел другой самолет. Не тот, на котором летела моя Рэйчел.
Я бегу в гостиную, хватаю со столика пульт от телевизора. Найдя канал новостей, вижу огонь и дым, идущий с середины открытого поля. Замечаю край чего-то. Крыло… Это похоже на крыло небольшого частного самолета.
– О, боже, нет. – Я оседаю на диван, не сводя глаз с экрана. Внизу бегущая строка: Частный самолет потерпел крушение на одной из взлетных полос аэропорта Вирджинии. Сенатор Пол Вингейт погиб.
Я увеличиваю громкость, и журналистка говорит: «...выживших нет. Учитывая серьезность аварии, считается, что люди на борту погибли при ударе. Сенатор Вингейт направлялся в Хартфорд на завтрашнее мероприятие, его сопровождали пресс-секретарь и два спич-райтера. Также в самолете была Рэйчел Кенсингтон, жена миллиардера Пирса Кенсингтона.
Я опускаю пульт, он выскальзывает из моих пальцев, когда журналистка продолжает репортаж.
– Наши источники утверждают, что миссис Кенсингтон присутствовала на выступлении сенатора Вингейта. Видимо, он предложил ей место в своем самолете, чтобы она могла вернуться домой к своей семье в Коннектикуте. Изначально она должна был лететь коммерческим рейсом, отправляющимся позже этим вечером.
– Нет! – Я закрываю глаза и протираю лицо руками. – Она не умерла!
Из телевизора доносится мужской голос.
– Согласно ранним сообщениям, вскоре после взлета с самолетом возникли проблемы. Очевидцы сообщают, что он упал на полосу, а затем загорелся. Следователи сейчас…
– Она не умерла! – кричу я в телевизор. – Ты не прав! Она не ... она не мертва! – Я поднимаю пульт с пола и вслепую ищу кнопку выключения. Найдя ее, нажимаю, потом бросаю пульт прямиком в телевизор, разбивая экран.
Звонит телефон, и я сломя голову мчусь к нему. Может быть, это тот офицер, который прежде звонил мне, хочет сообщить, что ошибся. Что Рэйчел не было в самолете. Она передумала, и решила лететь коммерческим рейсом.
– Да?! – Я еле выдыхаю.
– Пирс, это мама. Мне очень жаль.
Я чувствую влагу на своем лице и осознаю, что плачу.
– Я только что видела новости, – говорит она. – Сейчас приеду.
– Нет! Не приезжай! Это неправда, в новостях солгали. Это все неправда!
– Пирс, я все же приеду.
– Нет, не вздумай приезжать! Ничего не случилось! Ты меня слышишь? Она в порядке. Она едет домой. Гаррет и я ...
Гаррет.
О Боже, Гаррет. Я должен ему сказать.
– Как он? – спрашивает она.
Я выглянул в кухонное окно и увидел, как он бежит с футбольным мячом, и с огромной улыбкой на лице.
– Я… я не сказал ему.
– Ты должен, Пирс. Ты же не хочешь, чтобы он увидел это по телевизору.
– Хватит, мама! Хватит говорить мне, что делать!
– Мне нужно приехать. Сейчас не время…
– Не надо! Я справлюсь. – Смотрю, как Гаррет играет снаружи, и чувствую тяжесть в груди. Пульсирующую боль прямо в сердце. – Не приходи. Я сам скажу Гаррету. – Я говорю очень тихо. – До свидания, мама.
Повесив трубку, стою некоторое время, просто наблюдая, как играет Гаррет. Он так счастлив. Я всего лишь хочу, чтобы он был счастлив чуточку дольше, потому что скоро все будет кончено. Его счастье разобьется на части. Так же, как и мое.
Я никогда не буду счастлив снова. Никогда. Моя жена, моя родственная душа, любовь всей моей жизни... ушла. Ушла навсегда. И я никогда не буду счастлив снова.
Через несколько минут я споласкиваю лицо и открываю раздвижную стеклянную дверь, ведущую на задний двор.
– Гаррет, заходи внутрь. Сэм, тебе нужно идти домой.
– Папа, мы можем поиграть еще пару минут? Я показывал Сэму новый пас, который придумал.
– Нет, иди внутрь. Прямо сейчас. – Я делаю глубокие вдохи, чтобы вернуть себе самообладание. Я не могу сломаться сейчас, это будет и так достаточно сложно для него. Ему нужно, чтобы я был сильным. Чтобы дать ему надежду, что мы каким-то образом справимся со всем этим, хотя я не думаю, что мы сможем. Я не знаю, возможно ли это.
Ребята бегут к дому и заходят внутрь, я закрываю за ними дверь. Они идут к раковине, наполняя стаканы водой.
– Сэм! – Я стою рядом с ним. – Тебе пора домой. Прямо сейчас!
Оба мальчика слышат гнев в моем голосе и медленно опускают стаканы.
– Увидимся позже, – говорит Сэм Гаррету, глядя на меня.
– Да, пока. – Сэм выбегает из кухни через гостиную и выходит через парадную дверь. Я жду, пока не слышу, как она закрывается, а затем подхожу к сыну.
– Давай присядем. – Я кладу руку ему на плечо, подталкивая к дивану.
– У меня проблемы? – испуганно спрашивает он.
Я качаю головой.
– Нет, ты ни в чем не виноват.
– Тогда что не так? Почему ты накричал на Сэма?
– Я не хотел. Мне просто нужно было, чтобы он ушел.
– Мы уже поедем за мамой?
Я судорожно сглатываю комок в горле.
– Нет.
– Но ты же говорил, что мы поедем после пяти. Уже начало шестого.
– Мы не идем. – Я смотрю на его руки и беру их в своих.
Он смотрит вниз на наши соединенные руки.
– Почему мы не идем?
– Кое-что произошло. – Я не смотрю на него, но слышу, как у него прерывается дыхание. Он знает, что это кое-что плохое. Он чувствует.
– Что случилось?
– Несчастный случай.
– Что за несчастный случай?
Дьявол, я не могу этого сделать! Я не могу ему сказать.
– Папа, что за несчастный случай?
Я глубоко вздыхаю и сглатываю. Поднимаю глаза и вижу, что Гаррет на меня смотрит. Я не хочу говорить ему, но должен.
– Самолет, на котором летела твоя мама, упал в Вирджинии.
Он вырывает свои руки из моих, его грудь поднимается и опускается, когда он делает частые, небольшие вдохи.
– Он разбился?
Я с усилием киваю.
– Да.
Его глаза расширяются, когда он смотрит на меня. Пытается выяснить, что значат мои слова.
– Она в порядке? – осторожно спрашивает Гаррет.
Я медленно качаю головой.
– Нет, она не в порядке. – Молчу, глядя на него. – Ее больше нет, Гаррет, она ушла.
Он резко вдыхает и быстро встает.
– Нет, она не ушла! Только не мама! – Его губы дрожат, а по щекам бегут слезы.
– Гаррет. – Я тянусь к нему, но он отступает.
– Я… я сделал ей открытку, чтобы… поприветствовать дома. – Его голос дрожит, он икает, утирая слезы. – Она наверху. Я ... я пойду возьму ее, и мы поедем ... в аэропорт.
Мои глаза снова увлажняются, и комок в горле обжигает, будто я проглотил кислоту.
– Мы не поедем в аэропорт, Гаррет.
– Она не ушла! – кричит он, когда слезы льются из его глаз. – Она не ушла!
Я вскакиваю с дивана, и прижимаю к себе Гаррета.
– Мне очень жаль, Гаррет.
– Опусти меня! – Он начинает пинаться, пытаясь вырваться.
Я сажусь на диван и держу сына, крепко прижимая к груди.
– Это моя вина.
– Она не мертва! – Теперь он взахлеб рыдает. Я не могу смотреть, как мои слова причиняют ему боль. Моя собственная боль была достаточно сильной, но теперь я чувствую и его, и это мучительно.
Я пытался быть сильным ради Гаррета, но больше не могу. Мое тело дрожит, слезы текут по лицу.
Он смотрит на меня. Никогда прежде мой сын не видел, как я плачу. Ни разу.
– Папа? – шепчет Гаррет сквозь слезы.
Я кладу руку ему на голову и прижимаю лицом к своему плечу. Я не хочу, чтобы он видел, как я разваливаюсь на части. Он может слышать мои рыдания и чувствовать мое дрожащее тело, но я не хочу, чтобы он видел мое лицо.
Я целую его макушку, закрываю глаза и просто обнимаю.
Проходят минуты, я даже не осознаю, сколько. Вдруг Гаррет отталкивается от меня, крича со слезами на глазах:
– Ты это сделал!
Я обнимаю его, удерживая на коленях.
– Гаррет, перестань, пожалуйста.
– Ты виноват! Ты! – Он кричит мне в грудь. – Ты заставил ее поехать! Я сказал маме, чтобы она осталась дома, но ты заставил ее поехать!
– Гаррет, нет. Она хотела поехать.
– Нет, не хотела! Она сказала, что хочет остаться! Остаться здесь, со мной. Если бы она так и сделала, она бы не умерла!
Он использует всю свою силу, чтобы бороться со мной, но я не отпускаю его. Схватив за руки, прижимаю к своей груди.
– Это был несчастный случай, Гаррет, – говорю я. – Ужасная авария.
– Нет! – Он плачет так сильно и горько, что едва может дышать.
Я не могу справиться с этой болью. Я не могу смотреть, как больно ему, а также чувствовать собственную боль. Ее слишком много, всего слишком много. Боль невыносима, но я его отец. Я все, что у него осталось. Поэтому я постараюсь забрать его боль и сделаю все возможное, чтобы помочь ему пережить сегодняшний день.
Я сжимаю свои руки вокруг его вздрагивающего тела.
– Мне очень жаль, Гаррет, я так виноват…
Мы долго сидим на диване. Надрывается телефон, но я не отвечаю. Мне все равно, кто звонит и что они хотят сказать. Единственное, что сейчас имеет значение, это мой сын.
Проходит час, и плач Гаррета постепенно стихает. Моя рубашка пропитана его слезами, его маленькое тело съежилось в моих руках, голова покоится на моей груди, пока он обхватывает мою шею своими ручками.
Мы – все, что осталось друг у друга. У меня остался только он, но не думаю, что для него меня достаточно. Я точно знаю, что нет. Он был близок со своей матери, они всегда все делали вместе. Гаррет несомненно любит меня, считает, что я хороший отец, но только потому, что его мама сделала меня таким. Теперь ее нет, так что со мной будет? Стану ли я тем человеком, которым был до встречи с ней? Я не хочу, но что если так и случится? Что если я не смогу остаться тем, кем стал благодаря Рэйчел?
Проходит еще час, и Гаррет засыпает в моих руках. Он устал плакать. Я целую его в лоб, затем закрываю глаза и погружаюсь в воспоминания.
Рэйчел чуть не умерла во время родов, и я был так напуган, что потеряю ее. Я умолял Бога не забирать ее у меня, но он не внял моим молитвам. Теперь она у него, он забрал ее. Но почему? Это наказание за все плохое, что я сделал? Если и так, то это несправедливо. Нечестно по отношению к моему сыну, ведь он не сделал ничего плохого. Он просто маленький мальчик, и ему нужна его мама.
Я крепко держу его, слегка покачивая, как в детстве. Он погружается в глубокий сон, и я несу его наверх в его комнату. Кладу на кровать, укрываю одеялом и целую в макушку.
Еще рано, и я не смог бы уснуть, даже если бы попытался, поэтому я просто спускаюсь вниз. Сев за кухонный стол, вспоминаю, когда мы его купили. Как раз незадолго до того, как сыграли свадьбу по требованию моих родителей. Честно сказать, я переживал, что ее вообще не будет, что они передумают и все отменят. Хотя организация согласилась и даже запланировала это мероприятие, я все еще не верил до конца, что они позволят ей свершиться. Я думал, что это станет моим наказанием за тайный брак с Рэйчел. Думал, что они позволят мне поверить, что я мог бы получить ее, но потом они бы все переиграли, остановили свадьбу, и вынудили бы меня развестись.
Но этого не произошло. И я до сих пор не знаю, какое наказание меня ждет за женитьбу на Рэйчел.
Я потрясенно замер, а затем вскочил со стула. Это оно? Это мое наказание? Они сделали это с Рэйчел? Но они же не знали, что она будет в самолете! Решение было спонтанным, и никто не знал, кроме Вингейта и меня.
И «Дюнамис» не убьет сенатора. Зачем? Тот слишком ценен, поэтому они и планировали добиваться его переизбрания. Если бы они хотели убить Рэйчел, они бы выбрали другой путь. У них в запасе множество способов лишить людей жизни. Куда более простых и менее публичных.
Это не организация. Обычный несчастный случай. Ужасная трагическая авария.
Телефон снова звонит, и я испытываю желание разбить его о стену. Не хочу ни с кем разговаривать, но и не хочу, чтобы громкий звонок разбудил Гаррета.
Телефон продолжает звонить, и я поднимаю его, чтобы ответить.
– Кто это? – отрывисто кричу прямо в трубку.
– Это Джек. – Я слышу его тяжелое дыхание, он будто задыхается.
– Джек, почему ты звонишь мне домой? Ты же знаешь, мы не можем...
– Они уже знают. Или, по крайней мере, один из них точно. Кто-то нашел мой телефон, тот, с которого я тебе звонил. Он пропал, так что все очевиднее некуда.
Дерьмо, это плохо. Плохо для нас обоих.
– Я не могу сейчас думать еще и об этом. Рэйчел…
– Да, я знаю, – прерывает меня он. – Мне нужно встретиться с тобой. Прямо сейчас.
– Зачем? О чем ты говоришь?
– Это срочно, Пирс. Встретимся в 225.
Это номер, который мы присвоили одному месту, где могли бы встретиться и поговорить без опасений, что нас подслушают или увидят. Мы выбрали пару мест, присвоили им номера, поэтому, если бы нас прослушивали, то никогда бы не поняли, где мы с Джеком встречаемся. У нас есть в запасе пара мест, каждая с разным номером. Местоположение 225 в пяти милях отсюда. Весьма живописное местечко, где часто останавливаются и фотографируются туристы.
