Текст книги "Сохраняя ее (ЛП)"

Автор книги: Элли Эверхарт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 21 страниц)

ГЛАВА 7

ПИРС

Наблюдение за Рэйчел с маленьким мальчиком напомнило мне, насколько сильно она хочет когда-нибудь стать матерью. Если у нее не будет собственного ребенка, она захочет его усыновить, а я не смогу этого принять. Любой ребенок, который у меня может быть, должен быть моим по крови. Часть родословной Кенсингтона. Еще одно правило нашего тайного общества. Членство передается через сыновей, но эти самые сыновья не могут быть приемными. То же самое касательно дочерей, они не могут стать полноправными членами организации, но вступают в браки с другими участниками. Усыновленный ребенок будет рассматриваться как аутсайдер, поэтому усыновление не вариант.

– Ты идешь? – интересуется Рэйчел, открывая дверь в бар.

– Да, извини, я немного задумался.

Мы заходим внутрь, и нас оглушает кантри-музыка, перекрывая разговоры собравшихся тут людей. По помещению расставлены небольшие круглые столы с табуретами и несколько стоек вдоль стен, но все места заняты, поэтому я не уверен, где мы будем сидеть. Место заполнено женщинами в коротких юбках и ковбойских сапогах, а мужчины все поголовно в ковбойских шляпах. Я не знал, что в Индиане ковбойский стиль настолько востребован, но, возможно, они одеты так только здесь, потому что это деревенский бар.

Я чувствую себя здесь неуместно. Единственные бары, которые я когда-либо посещал, – очень элитные, эксклюзивные, в некоторые из них даже требуется приглашение. И во всех очень строгий дресс-код.

Рэйчел берет меня за руку, переплетая наши пальцы.

– Мы сначала выпьем, или ты хочешь потанцевать?

Потанцевать? Я оглядываюсь и вижу маленький танцпол в дальнем углу бара. Люди что-то там делают, выстроившись в одну линию, и повторяя друг за другом странные движения.

Единственный танец, который я когда-либо танцевал, – это бальные, в основном вальс, и то только тогда, когда меня заставляли. Не люблю танцевать. И я определенно не хочу делать то, что делают остальные на танцполе. Кажется, они хорошо проводят время, но это, вероятно, потому, что они пьяны.

– Я не танцую. – Говорю это достаточно громко, чтобы Рэйчел могла меня услышать.

– Пойдем, это весело, я покажу тебе. – Я позволил ей перетащить меня туда, но уж точно не собираюсь участвовать в этом танце.

– Рэйчел, мне действительно не хочется танцевать, – настаиваю я, останавливаясь рядом с танцполом. – Если ты хочешь, то вперед.

– Рэйчел! – Белокурая женщина в возрасте Рэйчел подбегает к ней. – Вечность с тобой не виделась.

– Эй, Кэсси. – Она обнимает ее. – Классно выглядишь.

– ПОТАНЦУЙ со мной. – Кэсси хватает ее за руку и тянет на танцпол.

Рэйчел оглядывается на меня, одними губами шепча «извини». Я улыбаюсь и киваю, мол, я подожду тебя здесь, а ты развлекайся.

Кэсси кажется немного подвыпившей. Она спотыкается, когда идет, но, возможно, это из-за ее сапог. Невысокие, черные, но на каблуках, высотой не менее трех дюймов. На ней надета красная клетчатая фланелевая рубашка, и она превратила ее в платье, добавив пояс. Рубашка достигает середины бедра, слишком короткое вышло платье, и расстегнута настолько, что выставляет на обозрение очень многое.

Я смотрю, как Рэйчел находит себе место в очереди и повторяет движения за остальными. Как она знает, что дальше делать? Не думаю, что Рэйчел слушает много музыки кантри, и как она так научилась танцевать?

Начинается новая песня, а некоторые из людей узнают ее и поощряют оставаться на танцполе. Она соглашается, но прежде проверяет, что я все еще на месте и никуда не ушел. Я улыбкой велю ей продолжать.

Мне нравится стоять и наблюдать за ней. Это другая сторона моей жены, которую я раньше не видел. Кажется, у нее много друзей, и все они, похоже, ее любят. А почему бы и нет? Рэйчел трудно не любить.

Я смотрю, как она крутится вокруг, хлопает и подпевает любой песне, которую они играют. У нее огромная улыбка на лице, и она заставляет улыбаться и меня.

Ее мир совершенно отличается от моего. Надеюсь, с ней все будет в порядке. Надеюсь, она приспособится и не захочет, чтобы мы ходили в такие места, а не на нудные благотворительные балы, где она будет окружена незнакомыми людьми в два раза старше нас, ей придется носить платье в пол и танцевать под классическую музыку.

Иногда я беспокоюсь, что Рэйчел не будет счастлива в моем мире. И я боюсь, что, если нет, она мне не признается. Я хочу, чтобы она была счастлива, и мне нужно сделать все, что в моих силах, чтобы убедиться, что так и будет. Поскольку видеть ее счастливой, такой, как сейчас, это лучшее чувство из всех существующих.

Я знаю, что Рэйчел не хочет возвращаться и жить в Индиане, но, проведя здесь несколько дней, я обнаружил, что все не так уж и плохо. Мирно и спокойно, а люди настоящие, не фальшивые, к каким я привык. Просто рассматривая сейчас посетителей бара и видя их лица, я могу сказать, как люди себя чувствуют. Счастливые. Уставшие. Скучающие. Довольные. Все это видно на их лицах. Там нет поддельной улыбки.

Родители Рэйчел такие же. Настоящие. Их улыбки были подлинными и очень добрыми, когда они приветствовали меня в своей семье с распростертыми объятиями. Прошло всего несколько дней, но за это короткое время я искренне полюбил родителей Рэйчел.

Мне очень понравилось проводить время с ее отцом. Смотреть футбол. Разговаривать с ним, пока он работает во дворе. Учиться всему, что умеет он сам. Отец Рэйчел уже ведет себя так, как будто я его сын, и относится ко мне гораздо лучше, чем мой собственный отец.

Генри – хороший человек. Трудолюбивый. Преданный своей семье. Помогающий всем, кто нуждается в помощи. Он тот человек, которым я бы хотел быть. Но никогда не стану. Независимо от того, сколько всего хорошего я сделаю, этого никогда не будет достаточно, чтобы перевесить мои плохие поступки, в прошлом и будущем.

Мать Рэйчел тоже хороший человек. Она заботливая, щедрая и очень умна. Занимается бизнес-аспектами фермы, а когда мы утром разговаривали, она попросила моего совета касательно инвестиций. У нее есть деньги, которые она хотела бы вложить, и когда я рассказал ей о своих знаниях в области финансов, мы начали обсуждать акции и облигации. Я дал ей несколько советов и сказал, что свяжу с ней некоторых инвестиционных консультантов, с которыми мне приходилось работать. Обычно они имеют дело только с людьми, инвестирующими не менее миллиона, но, если я их попрошу, они сделают исключение для родителей Рэйчел.

Сейчас я понимаю, почему Рэйчел всегда утверждала, что ее мать чрезмерно опекающая. Но это только потому, что она очень сильно любит свою дочь. И Бет начинает меняться, так как, встретив меня, осознала и убедилась, что я позабочусь о ее дочери. Я обещал это ей и ее мужу, что означает, что организация должна отступить и оставить Рэйчел в покое. Но все же немного боюсь встречаться с ними в воскресенье. Понятия не имею, что они мне скажут.

– Кто ты, мистер высокий, темный и красивый? – Рядом со мной появляется женщина с длинными рыжими волосами в черной ковбойской шляпе и скудном черном платье. – Я не видела тебя здесь раньше. – Она скользит рукой по моей груди.

– Я не один. – Отступаю немного назад, но идти некуда. Мешают люди позади меня.

– И с кем ты? – Она хищно смотрит на меня, стоя так близко, что я чувствую ее дыхание. Оно пахнет пивом и мятными леденцами с ароматом корицы, что в целом не очень удачная комбинация.

– С ней. – Я указываю на Рэйчел на танцполе, но ее трудно увидеть, если ты не такой высокий, как я.

Рыжая хватается за мою рубашку, держась за нее, и пытается рассмотреть Рэйчел. Неудачно.

– Как ее зовут?

Эта женщина крайне настойчива и ужасно меня раздражает. Я хочу убрать ее руку с моей рубашки, но, если я это сделаю, она, скорее всего, упадет. На ней высокие каблуки и она крайне нестабильно приподнимается на цыпочки.

– Рэйчел, – громко говорю я, чтобы женщина меня услышала.

– Рэйчел, а дальше?

– Кенс… – Я останавливаюсь, прежде чем договорю до конца. Мне нужно помнить о том, чтобы использовать ее девичью фамилию до нашей свадьбы. – Эванс, Рэйчел Эванс.

Женщина горестно вздыхает и опускается на пятки. Отпускает мою рубашку.

– Я должна была это понять.

– Что именно?

– Что ты с Рэйчел, она всегда получает самых горячих парней. Это несправедливо. – Рыжая закатывает глаза. – Думаю, если ты такой же красивый, как она, это имеет смысл, но все же.

– Откуда ты знаешь Рэйчел?

– Мы посещали вместе среднюю школу, но она на год моложе меня. Все ребята хотели с ней встречаться. Этакая местная королева. Звезда команды по плаванию. За ней даже бегал какой-то олимпийский тренер, желающий профессионально ее обучать.

– В самом деле? – Я снова посмотрел на Рэйчел. – И она отказалась?

Женщина машет ей, привлекая внимание.

– Рэйчел!

Увидев нас, та поспешно протискивается через толпу.

– Джен! Рада тебя видеть! – Она обнимает ее. – Вижу, ты познакомилась с моим женихом.

– Женихом? – Джен резво отступает, глядя на меня вверх и вниз. – Ты выходишь за этого парня?

– Ага. – Рэйчел обнимает меня за талию, я наклоняюсь и целую ее в макушку.

– У него есть братья?

Рэйчел смеется.

– Прости, но нет.

– Он адски горяч, – говорит рыжая, абсолютно не заботясь о том, что я могу ее услышать.

Рэйчел согласно кивает, слегка улыбаясь.

– Знаю, девочки говорили мне об этом весь вечер.

– Лучше спрячь его, прежде чем кто-то попытается у тебя его отбить.

– Ничего не получится. – Я перемещаюсь за спину Рэйчел и обнимаю ее. – Я весь только ее.

Джен кладет руки на бедра и смотрит на Рэйчел.

– Ладно, ты где его нашла? Потому что я хочу такого же.

Рэйчел снова смеется.

– В Коннектикуте, но думаю, он единственный в своем роде.

Рыжая улыбается.

– Тогда, я думаю, мне придется согласиться на одного из тех, кто сегодня здесь. Увидимся позже.

Она уходит, спотыкаясь на каблуках и падая на парня, который ловит ее и улыбается. Думаю, Джен это сделала нарочно.

Рэйчел поворачивается ко мне.

– Тебе весело?

– Конечно.

Она медленно разглаживает мою рубашку.

– Я знаю, что нет, и нам не нужно долго тут задерживаться.

– Не хочешь выпить?

– Да, пиво.

– Хорошо, схожу, возьму. – Я направляюсь к барной стойке. За ней только один бармен, и он завален заказами. Требуется несколько минут подождать, прежде чем я получаю две бутылки пива. Делаю пару глотков, потому что умираю от жажды. На улице холодно, но здесь жарко и душно.

Когда я возвращаюсь к танцполу, то не могу найти Рэйчел. Гляжу по сторонам, но все равно не могу ее найти. Может быть, она пошла в уборную. Я снова осматриваю помещение и вижу Адама, бывшего жениха Рэйчел, в нескольких футах от того места, где нахожусь я. Он стоит лицом к стене, с кем–то разговаривает. А когда слегка двигается в сторону, я вижу, что он разговаривает с Рэйчел. Расталкиваю толпу и пробираюсь к своей жене.

Вручаю ей пиво.

– Пойдем на танцпол. – Я властно опускаю руку на ее поясницу, не сводя глаз с Адама.

Она пытается пройти мимо него, но он ей мешает.

– Почему ты все еще с этим парнем?

– Адам, мы закончили говорить об этом. Просто вернись к своим друзьям.

– Я узнал, что он миллиардер. Поэтому ты с ним встречаешься? Из-за денег? Значит, теперь ты золотоискательница?

Вот и все. Я чуть ли не в ярость впадаю за пару секунд. Не позволю ему так говорить с Рэйчел. Мне не нравится драться, и обычно я этого избегаю, но знаю, как сделать максимально больно. Меня учили лучшие из лучших.

Я поставил пиво на стол рядом с нами и глянул Адаму прямо в глаза.

– Что ты сказал?

Он пытается отойти назад, но там люди, мешающие ему, поэтому Адам обходит меня, повернувшись спиной к стене.

– Ты собираешься со мной драться?

– Это было бы банальным избиением. Ты бы упал раньше, чем у тебя появился шанс дать мне сдачи. – Я возвышаюсь над ним. Сейчас он кажется еще меньше, чем когда я увидел его в квартире Рэйчел.

Адам быстро дышит, но пытается казаться невозмутимым.

– Ты можешь быть больше меня, но такой городской мальчик, как ты, не может победить такого, как я. Мы знаем, как драться, а ты нет.

– Да неужели? – Делаю шаг вперед, заставив Адама вжаться в стену еще сильнее. – Проверим эту теорию снаружи?

– Пирс, нет, – я слышу, как Рэйчел пытается меня остановить.

– Мне не нужно с тобой драться, – говорит Адам, пытаясь успокоиться, хотя его в пот бросает. – Я не хочу, чтобы она ко мне возвращалась. Ты можешь забрать ее себе. – Он смотрит через мое плечо туда, где стоит Рэйчел. – Хотя я не пойму, почему ты ее хочешь. Она даже родить тебе ребенка не сможет.

Я не уверен, что Рэйчел его слышала, но даже если это и так, его комментария и ухмылки на лице достаточно, чтобы вынудить меня потерять над собой контроль. Я хватаю его за рубашку, и швыряю к стене.

Вокруг нас люди, но они ничего не делают, чтобы меня остановить. Либо они хотят, чтобы я избил Адама, либо привыкли к дракам.

Я слышу, как Рэйчел позади меня умоляет отпустить его, но я еще не закончил.

Адам молчит, боится хоть звук издать, и я чувствую, как он дрожит.

Смотрю ему прямо в глаза и наклоняюсь, чтобы только он мог меня слышать.

– Когда дело доходит до моих врагов, я перестаю быть таким милым. Ты не представляешь, на что я способен. И если ты не хочешь этого узнать, я предлагаю тебе покинуть бар прямо сейчас. И никогда больше не разговаривай с Рэйчел. Если попытаешься, я найду тебя и покажу, насколько я могу быть плохим. Ты понял?

Его взгляд переместился на пол, затем он кивнул.

Я пропускаю Адама обратно к столу, а затем жду, пока он уйдет. Люди искоса смотрят на нас, впрочем, делая вид, что заняты своими делами. Адам разворачивается и протискивается мимо парочки мужчин в направлении к выходу.

Я чувствую руку Рэйчел на своей руке.

– Что ты ему сказал?

Слежу, как Адам пробирается к передней части бара. Он останавливается и что-то говорит своим друзьям, затем выходит за двери.

– Пирс, что ты ему сказал?

Я наклонился, целуя Рэйчел прямо в губы.

– Велел оставить тебя в покое.

– Он выглядел напуганным до смерти.

– Он? – Я беру пиво со стола. – Я и не заметил.

Она улыбается и тянет меня, чтобы прошептать на ухо.

– Спасибо, что поговорил с ним.

– С удовольствием. – Я усмехаюсь, когда думаю о выражении лица Адама. Рэйчел права. Он испугался до смерти.

Мы остаемся в баре еще около часа. Рэйчел танцует пару танцев, пока я подпираю стену и смотрю на нее. Затем мы возвращаемся домой. На этот раз я за рулем, потому что никогда не ездил на пикапе и очень хотел попробовать.

– Спасибо, что пошел со мной, – благодарит Рэйчел, откидывая голову на сиденье. – Мне было приятно снова всех увидеть.

– Даже ту... рыжую?

– Да. Хотя мы не были с ней друзьями, она на год старше меня.

– Она говорила, что к тебе приходил тренер, желающий подготовить к Олимпийским играм.

– Странно, что она помнит о таком, это было так давно.

– Так это правда?

– Да. Один из тех, кто обучает новичков, подающих надежды, приехал сюда, чтобы поговорить со мной. Он видел, как я плавала на соревнованиях штата и сказал, что у меня есть потенциал.

– Но тебя это не заинтересовало?

– Не совсем, просто слишком дорогое удовольствие. Мои родители не бедные, но вместе с тем и их нельзя назвать богатыми. Я не хотела, чтобы они разорились, отправив меня в учебный центр и наняв тренера, потому что, если бы это не сработало, и я не попала бы в команду, тогда у моих родителей ничего бы не осталось. Я не могла с ними так поступить.

Протянув руку, я поглаживаю ее пальцы.

– Ты продолжаешь меня удивлять.

– Чем?

– Всем. – Я широко улыбаюсь, целуя ее ладонь.

И это чистая правда. Чем больше я узнаю Рэйчел, тем больше она меня поражает. Например, сегодня я узнал, что она отлично ладит с детьми. Что у себя в школе она была королевой. Что могла танцевать то, что здесь называется танцами. И еще я узнал, что, если бы Рэйчел не беспокоилась о своих родителях, то она, возможно, попала бы на Олимпиаду. Еще более удивительно то, что она, похоже, не понимает, насколько это важно.

Когда мы возвращаемся в дом, ее родители уже в постели.

– Могу я проводить тебя в твою комнату? – спрашиваю, когда мы уже наверху идем по коридору.

Она притворяется, что обдумывает ответ.

– Я думаю, это замечательная идея.

Я провожаю ее, останавливаясь у двери. Дарю на сон грядущий быстрый и невинный поцелуй.

– Доброй ночи.

Развернувшись, направляюсь в свою комнату.

– И это все? – интересуется Рэйчел.

Я возвращаюсь.

– Ты же меня не пригласила войти.

– А ну иди сюда! – яростно шепчет она.

Я дразнил ее, потому что прекрасно понимал, насколько сильно Рэйчел хочет, чтобы я был всю ночь рядом с ней. И по какой-то причине ей нравится видеть меня в этой рубашке, и думаю, что, избавив ее от Адама, заработал бонусные очки. Возвращаюсь к ее двери, и она тянет меня в свою комнату. И там я делаю то, что хочу делать каждую ночь. Я занимаюсь любовью с моей горячей, сексуальной, красивой женой. Дважды. Потому что завтра я уже не смогу. Мне придется уехать обратно в Коннектикут. Вернуться к моей другой жизни. Назад к дьяволу, который ждет, потирая руки.

ГЛАВА 8

ПИРС

Утром в субботу мы все вчетвером идем в ресторан, где подают разные виды блинов. Рэйчел очень их любит, и это было одно из ее любимых мест с детства, поэтому она настояла, чтобы отвезти меня туда. До сегодняшнего дня я никогда не ел блины, так что согласился попробовать. Но мне они не понравились, о чем я, естественно, ей не сказал.

Остаток дня мы провели в доме. Я смотрел футбол с Генри, а Рэйчел помогала маме нарядить рождественскую елку. На мой взгляд – рановато, но как выяснилось, они всегда ставят дерево через день или два после Дня благодарения. Рэйчел любит праздники, особенно Рождество.

Я никогда не заботился, как провести Рождество. В это время года я обязан ходить на вечеринки, на которых не хочу быть, и разговаривать с людьми, с которыми мне неинтересно. Даже в детстве меня не интересовало Рождество, возможно, потому, что мои родители его не праздновали. Моя мать не включала рождественскую музыку и не пекла рождественское печенье. Она всегда нанимает людей, чтобы украсить дом, и каждый год он выглядит одинаково. Одно и тоже большое дерево в том же самом месте, с теми же белыми огнями. Вот и все. Никаких других украшений.

Но дом Эвансов полон огней и украшений. После того, как Бет и Рэйчел украсили дерево, они натянули гирлянды вокруг окон и камина. Затем Генри спустил коробки с чердака, полные украшений, и Рэйчел, и ее мать все же придумали куда их развесить. Мне кажется с Сантой и оленями перебор, но нравятся разноцветные огни.

В четыре часа мы едем в аэропорт. Рэйчел, возможно, хотела побыть со мной наедине, но ее родители настаивали на том, чтобы поехать с нами. Ее мать даже приготовила мне сэндвич в случае, если я проголодаюсь на самолете. Очень любезная женщина. Она и ее муж действительно самые приятные люди, которых я когда-либо встречал. Неудивительно, что они воспитали такую замечательную дочь.

Они обнимают меня, говорят «до свидания», а потом ждут в машине, пока я прощаюсь с Рэйчел.

Она тоже крепко обнимает меня.

– Я знаю, что это всего лишь день, но я буду скучать по тебе.

– Я тоже буду скучать по тебе. Постараюсь забрать тебя завтра, но, если вдруг не смогу освободиться, пришлю машину.

– Ты действительно думаешь, что твой отец не отпустит тебя?

– Он запланировал встречу на то же время, что и твой прилет, но я надеюсь, что смогу уйти раньше и приеду за тобой.

– Не волнуйся, я не хочу, чтобы ты и твой отец ругались еще больше, я просто возьму такси.

– Завтра мы все выясним. – Я целую ее. – Люблю тебя.

– Я тоже тебя люблю.

На следующий день я направляюсь на встречу «Дюнамис». Она проходит в особняке в Стэмфорде, принадлежащему одному из наших членов и оборудована подземной комнатой. Суд для меня, где мне вынесут приговор, а затем озвучат и наказание.

В подобных встречах участвуют меньшее количество участников, чем в наших обычных. Собрание возглавляет правящий совет, состоящий из десяти членов, которые и примут окончательное решение относительно наказания. Они меняются с периодичностью раз в полгода, и вы никогда не знаете, кто именно из членов организации находится в совете. Это огромный секрет, потому что организация не хочет, чтобы кто-то пытался повлиять на их решение. Чтобы скрыть свою личность, они надевают черные мантии с капюшоном и сидят в темноте, поэтому вы не можете видеть их лица.

Я был только на одном вынесении приговора. Это было год назад, и мне не понравилось. Процедура довольно зловещая. Я надеялся, что мне не придется посещать подобные собрания в течение очень долгого времени. Но теперь я здесь, и на этот раз наказывают меня.

Появившись в комнате, меня тут же препровождают в центр. Я стою лицом к десяти капюшонам. За мной находятся другие приглашенные участники. Я знаю, что мой отец и Джек здесь, и Арлин Синклер тоже. Но кто еще, мне неизвестно. Комната погружена во мрак, кроме света, направленного на меня, обвиняемого.

Мужчина в одежде с капюшоном, сидящий прямо передо мной, ударяет молотком о стол.

– Заседание начинается.

Пожалуйста, пусть это коснется меня, и только меня, говорю я в своей голове, снова и снова. Они могут причинить боль мне. Мучать меня. Мне все равно. Но они не могут навредить Рэйчел. Я им не позволю.

Мужчина продолжает:

– Сегодня мы столкнулись с ситуацией, ранее для нас немыслимой. Пирс Кенсингтон, обвиняемый, сообщил, что он планирует жениться на Рэйчел Эванс, девушке не из нашего круга. После этого объявления мы узнали, что он уже женился на ней во время тайной церемонии, состоявшейся в Лас-Вегасе, поэтому его объявление для прессы было всего лишь попыткой удержать нас от принуждения к аннулированию брака. Мы могли бы все-таки приказать ему развестись и отменить свадьбу, несмотря на то, что это известие плохо отразится на нем, и тем самым отрицательно повлияет на «Кенсингтон Кемикал». Мы также могли бы позволить сохранить брак и наказать его каким-то другим способом. Учитывая, насколько этот случай необычен, мы нарушаем протокол и поднимаем этот вопрос для обсуждения. Кто хотел бы высказаться по этому поводу? – Он кивает на кого-то, разрешая говорить.

Я слышу голос Джека:

– Хотя мы все знаем, и Пирс был в курсе, что для него будет выбрана жена, он технически не нарушает никаких правил, которые в настоящее время существуют.

Мужчина в капюшоне кивает.

– Да, вот почему эта ситуация из ряда вон выходящая. Хотя действия Пирса не нарушали существующие правила, его поведение демонстрирует явное пренебрежение как к нашим традициям, так и к святости нашей организации. Поэтому мы считаем, что наказание оправдано.

– Что мы знаем о девушке? – Я слышу, как кто-то спрашивает.

Человек отвечает.

– Девушка – Рэйчел Эванс, аспирантка в Колледже Хиршфилда в Нью-Хейвене. Родом из маленького городка в Индиане, а ее родители ...

– Остановитесь, – выкрикнул я. Прерывать заседание совета строжайше запрещено, но я не хотел, чтобы они обсуждали Рэйчел. В комнате гробовая тишина, поэтому я продолжаю. – Мне очень жаль, что я вас прервал, но не думаю, что информация о девушке имеет отношение к этой дискуссии.

– Конечно, имеет, – я слышу, как говорит мой отец. Мне не разрешают развернуться, поэтому я не могу точно видеть, где он, но думаю, он сидит прямо позади меня. – Девушка – это причина, по которой мы здесь. Если бы не она, не было бы необходимости в заседании.

Боже, я его ненавижу. Я его так сильно ненавижу. Он знает, как я хочу защитить Рэйчел, поэтому намеренно пытается ее вовлечь. Он хочет убедиться, что наш брак аннулируют, хотя и знает, насколько дорога мне Рэйчел. Он хочет уничтожить меня. Лишить всего, что у меня есть, что делает меня счастливым и взамен дать то, что меня убивает. Возглавить компанию. Работать сотню часов в неделю. Жениться на той, кого выберет он. Это то, чего отец хочет для меня. Мучительная и несчастная жизнь.

Дышу, пытаясь успокоиться.

– Я с уважением прошу совет исключить девушку из обсуждения и сосредоточить ваше наказание на мне. Она не является членом организации, поэтому не знает о наших правилах или наших традициях. И она не должна нести наказание за мои действия.

– Знает ли девушка о нашем существовании? – Арлин Синклер задал этот вопрос, и я знаю, почему он это сделал. Он пытается мне помочь. Пытается дать им еще одну причину, по которой они должны оставить ее в покое.

– Нет, – отвечаю я. – Она не знает, что мы существуем, она ничего о нас не знает.

– Ты можешь и хочешь сохранить это в секрете от нее? – спрашивает Арлин. – Даже если это вызовет разногласия в вашем браке?

– Да, – утверждаю я. – На все сто процентов. Она никогда ничего не узнает.

Члены правящего совета бормочут, и я вижу, как их тени склоняются друг к другу. Примерно через минуту мужчина в капюшоне, возглавляющий заседание, приказывает:

– Выведите Пирса из комнаты, чтобы мы могли посовещаться.

Рядом со мной появляется мужчина в повседневной одежде и отводит меня в коридор, а оттуда в маленькую комнату без мебели. Здесь даже кресла нет. Как только я захожу внутрь, мужчина закрывает дверь и запирает ее на замок.

Я жду, нервно шагая из угла в угол, и задаваясь вопросом, о чем говорит сейчас совет. Я знаю, что мой отец против меня, но думаю, что Арлин и Джек на моей стороне. Не знаю, кто еще присутствовал на собрании, поэтому не уверен, есть ли кто-нибудь еще, чтобы меня поддержать. Если Ройс там, то хочу надеяться, что он со мной, но на него положиться полностью никогда нельзя. У него свои проблемы, поэтому он может притворяться просто для того, чтобы продемонстрировать свою лояльность организации и их неодобрению касательно посторонних.

После самого длинного часа в моей жизни, меня, наконец, сопровождают обратно в комнату заседаний.

Человек в капюшоне, возглавляющий совет, сообщает:

– Мы не смогли прийти к консенсусу относительно вашего наказания, поэтому решение будет принято на более высшем уровне.

Твою мать. Это плохо.

Я не знаю никого, кто может занимать такую должность. Но знаю, чтобы достичь высшего уровня власти требуется очень много времени, а это значит, что члены совета, вероятно в возрасте семидесяти или восьмидесяти лет. То есть люди, в силу своего возраста более строгие в отношении правил и традиций, чем ровесники моего отца.

– Что насчет моего брака? – я задаю животрепещущий вопрос, а мое сердце колотится так сильно, что, кажется, готово прорваться через грудную клетку.

– Ваш брак не аннулируется, и свадебная церемония состоится, как и планировалась.

Я вздохнул с облегчением. Должно быть, они решили, что опровержение касательно свадьбы навредит моей репутации. Организация знает, что я единственный, кто когда-нибудь возьмет на себя ответственность за Кенсингтон-Хилл, поэтому их забота обо мне основывается на семейном бизнесе.

Мужчина продолжает:

– Ваше объявление о помолвке уже вызвало ажиотаж в прессе, и мы уверены, что свадьба только все усугубит. Поэтому мы возьмем на себя организацию, использовав ее в качестве рекламного мероприятия для наших членов и их компаний. Список приглашенных тоже утверждаем мы. Эти люди принесут наибольшую пользу нам и нашей организации.

– Будем ли мы с Рэйчел участвовать в организации свадьбы? – интересуюсь я, уже заранее зная ответ.

– Нет. Мы наймем специально обученных людей.

– Вы не можете ожидать, что невеста не станет интересоваться собственной свадьбой. – Я съеживаюсь, понимая, что мои слова могут показаться слишком суровым. – Я имею в виду, что исключение ее из планирования торжества заставит Рэйчел задавать вопросы. Вопросы, на которые я не смогу ответить.

– Это ваша проблема, вы и разбирайтесь. – Мужчина немного сделал паузу и задумался. – Мы наймем координаторов свадьбы, и они будут предоставлять девушке регулярные обновления в отношении их планов.

– Будет ли мне доступна информация о том, кто приглашен?

– Для того чтобы свадьба не выглядела фарсом, родители девушки должны присутствовать на церемонии, равно как и ваши. Невеста также должна выбрать подружек. Если репортеры решат выяснить, кто эти девушки, они должны иметь с ней связь. Все остальное на наше усмотрение.

– Когда решение касательно меня будет принято?

– Еще неизвестно, но, когда это случится, вам не скажут.

– Почему?

– Когда вы взяли в жены эту девушку, вы сделали это за нашими спинами и нарочно обманули. И теперь мы поступим по отношению к вам точно так же. Вы будете наказаны в будущем, но не узнаете, когда, где и как.

– Как? Я не буду знать, какое мне назначат наказание? А тогда как я узнаю, что все закончилось?

– Никак. С этим незнанием вам придется жить. – Он делает паузу. – Возможно, теперь вы не будете нарушать правила, Пирс. – Мужчина поднимает молоток. – Объявляю о завершении заседания. Пирс свободен. Пожалуйста, выпроводите его.

Что это значит? Я никогда не узнаю свое наказание? Никогда не узнаю, когда все закончится? Так они хотят мучить меня всю оставшуюся жизнь?

Это, должно быть, идея моего отца. Заставлять меня бояться каждого нового дня, в ожидании, что случится что-то плохое? Ему бы это понравилось, поэтому я уверен, что именно он придумал это условие. Но также я уверен, что он в ярости, так как организация дала добро на мой брак с Рэйчел.

План Ройса сработал. Объявление о помолвке принесло шумиху в прессе, и организация не хочет, чтобы я аннулировал свадьбу. Но теперь они используют ее, превращая мероприятие, связывающее наших членов с ключевыми людьми, с которыми они пытаются вести бизнес.

Для большинства было бы странно, что незнакомые люди будут присутствовать на моей свадьбе только для ведения бизнеса, но в моем мире такое происходит все время. Богатые люди отправятся куда угодно, чтобы наладить связи, позволяющие им разбогатеть еще больше.

Теперь я должен сказать Рэйчел, что она не может планировать свою свадьбу. Она знала, что у нас будут планировщики, но я говорил ей, что она могла бы держать все под контролем. Теперь не сможет. И она не будет счастлива, но я обвиню в этом родителей. Рэйчел знает, насколько они предосудительны, поэтому, может быть, я и смогу убедить ее, что именно они настаивают на найме специально обученных людей для планирования торжества, и что было бы проще – просто позволить им руководить, чем пытаться с ними бороться.

Что касается моего наказания, я приму все, что они для меня придумают, пока это не связано с Рэйчел. Я не знаю почему, но, если они позволяют мне на ней жениться, и, если они собираются устроить из нашей свадьбы – событие века, тогда они точно не намерены причинить ей вред. Мы будем под пристальным наблюдением публики, и, если с нами что-то случится, репортеры начнут расследование.

Означает ли это, что Рэйчел в безопасности? Не могу сказать точно, потому что я им не доверяю и никогда не буду. Я всегда буду следить за ней и защищать ее, а не только из-за «Дюнамис», а потому, что у моей семьи есть враги, ведь богатство всегда привлекает завистливые взгляды.