Текст книги "Нуждаясь в ней (ЛП)"
Автор книги: Элли Эверхарт
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 24 страниц)
Я смеюсь.
– Класс, теперь это точно оскорбление. Я похожа на чокнутую шлюху, продающую наркотики?
Я одета в шорты, белую футболку и кроссовки, мои длинные каштановые волосы все еще мокрые после душа, и я без макияжа.
Она глянула на меня и постучала пальцем по губам.
– Хм. Я передумала насчет наркотиков. Но с таким телом ты можешь легко…
– Стоп.
Я шутливо толкаю ее в плечо.
– Я не продаю свое тело на улицах. Я даже не сплю с кем попало. Я не такая. Ты права. Я порядочная девушка со Среднего Запада.
Она наклоняет голову и хитро ухмыляется.
– Насколько порядочная? Что, никогда раньше…?
Я закатываю глаза.
– Не настолько. В смысле, да ладно, мне двадцать четыре.
– Ты делала это с мальчиками на ферме? Какие они? Они клевые?
Я иду в холл и хватаю коробку.
Она догоняет меня.
–Дерьмо! Я опять тебя обидела? Я идиотка.
– Ты меня не обидела. Просто я не рассказываю о своей личной жизни.
Возвращаюсь обратно и ставлю коробку на полу гостиной, затем сажусь на ее диван.
– Но да, я делала это с парнями. С несколькими, по правде говоря.
– Что это значит?
Она бросает коробку, которую несла, и мчится на диван.
– Ты не можешь ляпнуть нечто подобное, а потом просто замолчать.
– Нет. Извини.
Кладу ноги на ее журнальный столик.
– Ничего тебе не скажу.
–Это был секс втроем? С двумя парнями? – Она забавно морщится. – Это очень непорядочно.
Я смеюсь.
– Никакого секса втроем. Я просто так сказала, чтобы разрушить тот образ святой, что ты обо мне уже сложила.
Хватаю декоративную подушку, дергая за боковые швы.
– Я просто имела в виду, что у меня были парни, которые выросли на ферме.
Она забирается с ногами на диван.
– У вас все было серьезно?
– Эм, да, наверное. Я встречалась с одним из них почти год.
– Расскажи мне о нем.
Я отложила подушку в сторону.
– Я бы не хотела.
– Почему? Неужели он обманул тебя?
– Нет. Я просто не люблю говорить о нем.
Кто-то стучит в дверь в коридоре. Я встаю с дивана.
– Мне нужно идти. Пиццу доставили. Эй, хочешь присоединиться ко мне? Она огромная.
– Ты предлагаешь мне ужин? – Шелби вскакивает с дивана. – Ты такая милая! Я решила, что люблю людей из Индианы.
Я смеюсь.
– А ты откуда родом?
Она вздыхает.
– Нью-Хэйвен. Я отсюда не уеду. Наверное, никогда.
Я иду к двери.
– Пошли. И не переживай о напитках. У меня ледяной поп в холодильнике.
– Какой поп?
Я слышу, как она удивленно переспрашивает, когда иду в комнату.
– Содовая!
Я зову ее за собой.
Всегда забываю и говорю «поп», и люди здесь понятия не имеют, о чем это я. Как только я заказала поп в закусочной кампуса, официант сказал мне, что они не продают фруктовое мороженое. С тех пор я всегда прошу газировку, но в повседневной жизни иногда забываюсь и называю ее «поп».
Доставщик пиццы нетерпеливо ждет у моей двери.
– С вас $11.59.
– Да, простите.
Я протискиваюсь мимо него, он не сдвигается ни на дюйм, и открываю дверь. Зайдя внутрь, беру немного налички и отдаю ему.
– Сдачу оставьте себе.
Забираю пиццу, а он разворачивается и спускается по лестнице, пересчитывая деньги на ходу.
Шелби появляется в коридоре, и мы заходим в мою квартиру.
– Клевое место, – говорит она в шутку, так как моя квартира выглядит в точности, как и ее. Та же планировка. Та же мебель. Тот же цвет стен.
– Да, я думаю, тебе понравится. – Ставлю коробку с пиццей на кухонный островок. – Если хочешь, я могу помочь тебе обустроить себе такое же.
Она смеется, когда достает стаканы из шкафчика. Наполняет их льдом, пока я достаю из холодильника содовую.
– Не против, если мы поедим перед телевизором?
– Конечно, это будет здорово.
Я хватаю тарелки и салфетки.
Она берет кусочек пиццы.
– Спасибо за ужин. Я очень голодна.
Мы берем тарелки и стаканы с содовой, переносим все на диван. Я вручаю ей пульт.
– Ты мой гость, так что можешь выбрать, что мы смотрим.
– Серьезно? – Она качает головой. – Ты слишком добрая. Я не могу поверить, что ты все еще остаешься такой, после того, как прожила здесь год.
Пожимаю плечами.
– Я просто вежлива. Вот и все.
Она листает каналы, выбирая кино.
– Смотри. Это один из тех романтических фильмов, адаптированных для телевидения. Это ужасно, но я почему-то их люблю.
– Я тоже. Давай посмотрим.
Через несколько минут мы в один голос говорим: «любовный треугольник».
Она смеется, указывая на экран.
– Я знала, как только этого парня приняли на работу в ресторан.
– Ага. Он тут же начал флиртовать с ней.
– Почему в таких фильмах всегда есть любовный треугольник? У большинства девушек достаточно проблем с поиском одного парня. Кто, черт возьми, пытается встречаться с двумя?
– Это просто кино. На самом деле в реальной жизни такого не случается.
Фильм прерывает рекламный блок, и я разворачиваюсь к Шелби.
– Так у тебя есть парень?
– Нет.
Она делает глоток содовой.
–Я не очень люблю отношения. Я просто приятно провожу время.
– Когда у тебя было настоящее свидание?
– Я не помню.
Она поднимает пульт и переключает на другой канал.
– Ненавижу ждать, пока закончится реклама.
– Это было так давно?
– Что?
– Твое свидание.
Она снова пялится в телевизор.
– Я не хожу на свидания. Большинство парней – мудаки. Трудно найти хорошего.
Она даже не смотрит на меня, когда отвечает.
Похоже, ей неудобно говорить об этом. Интересно, почему. Может быть, ей в прошлом причинили боль, и она решила отдохнуть от свиданий.
Я вроде как тоже. После того, как мы с Адамом расстались, я хотела вообще перестать встречаться с парнями. Не видела смысла. Все заканчивалось, как только парень понимал, что я не могу дать ему то, что он, в конце концов, хочет. Но потом я подумала, что, если парень действительно любит меня, может это не имеет значения. Может быть, он поймет и поддержит меня.
Несмотря на то, что я сама себя убеждаю в этом, мне все еще трудно ходить на свидания. Я встречалась с парнем из Йеля в прошлом году, но это не зашло дальше пары встреч. Потом я согласилась встретиться с парнем, обычным посетителем музея. Он учитель и привез туда своих учеников на экскурсию. Отличный парень, но на нашем третьем свидании он сказал мне, как сильно любит детей и хочет, по крайней мере, четырех своих. Когда-нибудь. Так что все закончилось практически сразу.
Все нормально. Мне не нужен парень. У меня все равно нет времени. Я слишком занята школой и работой.
Шелби указывает на телевизор. Фильм только что закончился, и на экране пробегают титры.
– Думаешь, она должна была выбрать Люка?
Люк – друг детства главного героя и часть любовного треугольника.
– Нет. Он ей не нравится. Она любит его, но только как друга.
– Да, должна быть химия, иначе не сработает.
– И, если есть только химия, то все равно ничего не выйдет.
У меня были оба этих варианта. У меня не было ничего, кроме искр с моим первым серьезным парнем, но мы не были друзьями. А потом с Адамом у нас была дружба, но не было искр.
– Как они находят друг друга? – спрашивает Шелби.
– В смысле?
– Просто, кажется, невозможно найти кого-то, кого ты любишь в качестве друга, но кого ты также безумно привлекаешь. И этот человек просто живет в том же городе, что и ты? И ты просто случайно с ним пересекаешься?
– Когда ты так говоришь, это звучит невыполнимо.
– Может быть, наши идеальные половинки на другой стороне планеты, и мы никогда не встретимся с ними.
–Это уныло.
Она вздыхает.
– Да. Согласна.
– Нам нужно мороженое. И печенье. Хочешь немного? Я уже ела, но сегодня я гуляю.
– Печенье и мороженое? – Она смеется. – Ты чертовски порядочная!
Я тоже смеюсь.
– Хватит меня так называть!
– Хорошо, но могу я называть тебя фермерской девчонкой?
Она съеживается, как будто я собираюсь ударить ее.
Вместо этого я игриво толкаю ее.
– Нет! Можешь звать меня Рэйчел. Вот и все.
Когда я иду за мороженым, она направляется к двери.
– Шелби, куда ты собралась?
Она останавливается на полпути.
– Мне нужно немного алкоголя. Вся эта сладость вызвала у меня жажду выпить. Крепкого ликера. Но для твоего изысканного вкуса принесу немного вина.
– Изысканного? Я обычная.
– Ты учишься в Хиршфилде, дорога-а-а-я.
Она говорит это, как богатые люди говорят по телевизору.
– Это значит, что ты утонченная.
Я качаю головой, улыбаясь, когда она исчезает в холле. Мне нравится Шелби. Она забавная. Я уже могу сказать, что мы поладим. Не только как соседи, но и как друзья. Их здесь у меня не так уж и много. В прошлом году я проводила время с людьми в моей магистерской программе. Мы ходили ужинать или выпивать, но я не называла их друзьями. Больше похоже на одноклассников. И все они закончили магистратуру в мае прошлого года, поэтому к настоящему времени нашли работу и разъехались. Моя выпускная программа должна была длиться только год, но поскольку мне пришлось работать, я не смогла вовремя закончить занятия.
– Извини, у меня только пиво.
Шелби возвращается с шестью банками.
– Пиво не сочетается с мороженым.
– Тогда мы съедим мороженое, а потом выпьем пиво. Все равно ему надо охладиться.
Она кладет его в мой холодильник, затем вытаскивает пейджер. Проверяет его и расстраивается, ее взгляд устремлен в никуда.
– Что случилось?
Она моргает.
– Ничего.
– Зачем тебе пейджер?
– Моя мама заставила меня купить. Я не часто бываю дома, и ей нравится, что в любой момент она может со мной связаться.
А я-то думала, что это моя мама слишком опекающая. Я бы возненавидела ее, если бы она заставила меня повсюду таскать с собой пейджер.
– Итак, что мы дальше смотрим? Есть еще какие-нибудь фильмы?
– Да, в коробке рядом с телевизором.
Она идет туда, и я замечаю напряжённость в ее теле, скованность ее плеч. Тот, кто послал сообщение на пейджер, должно быть, был тем, кого она не хотела ни видеть, ни слышать. Может, бывший?
Когда она просматривает фильмы, ее пейджер снова сигналит. Она проверяет его и становится еще более взвинченной.
– Черт, – бормочет она.
– Что случилось?
Она возвращается на кухню.
– Мне нужно идти.
–Что насчет мороженого?
Я указываю на две чаши, которые наполнены мороженым и посыпаны печеньем.
Она берет ложку и пробует.
– Мне нравится, но я не могу съесть его прямо сейчас. Можешь положить в морозилку, я завтра заберу?
– Эм-м, конечно.
– Спасибо за пиццу. Следующая с меня. Еще увидимся.
Она выбегает за дверь. Смотрю на часы, уже за десять. Куда она собирается так поздно? И почему она так отреагировала на сообщение? Ее рука дрожала, когда она взяла ложку, чтобы попробовать мороженое. С ней что-то не так.
ГЛАВА 4
ПИРС
Мое внимание рассеивается, пока мой отец довольно бурно обсуждает контракт с одним из наших дистрибьюторов. Я сижу в зале заседаний с восемью другими мужчинами, все из которых, по крайней мере, лет на тридцать старше меня. Но как сыну владельца мне дозволено участвовать в этих собраниях. На самом деле, «дозволено» означало бы, что я хочу быть здесь. «Обязан» – более точный термин.
У меня нет никакого интереса к химическим веществам, или к их производству или распространению. Но это семейный бизнес, и поэтому я, как ожидается, являюсь его частью и возглавлю в будущем. Последнее, чего мне хочется, это управлять компанией отца, но меня никто не спрашивает. Даже если он освободит меня от обязательств, секретная организация, к которой я принадлежу, заставит меня взять бразды правления.
Так как мой отец и я являемся ее членами, организации предоставляется полный доступ к продукции, которую мы производим. Они могут брать любые химические вещества, которые захотят, и использовать их для любых целей. Иногда нам говорят, каковы эти цели, а иногда нет. Мы не в том положении, чтобы спрашивать, и поэтому мы этого не делаем.
Если кто-то, кроме моего отца или меня, будет управлять «Кенсингтон Кемикал», они узнают, что происходит, и все закончится. Вот почему компания должна оставаться в семье, но так как я не планирую оставлять наследника, и когда я уйду, она перейдет одному из членов организации.
– Я больше не буду вести с ним переговоры, – говорит мой отец Ричарду, человеку, сидящему рядом со мной. – Передай ему, что таковы мои условия. И если он не согласится, наши отношения закончатся, как только истечет срок контракта.
– Но он наш единственный вариант на юго-западе, – говорит Ричард. – И он это знает, вот почему играет жестко.
Мой отец стукает кулаком по столу.
– Я не отступлюсь. Ты заставляешь его согласиться с нашими условиями, или ты уволен!
Люди за столом смотрят на отца со страхом в глазах. Ричард слишком напуган, чтобы перечить. Я единственный, кто расслаблен, делая пометки в блокноте. Я привык к тому, что мой отец ведет себя таким образом, и его сотрудники тоже должны, но судя по их реакции, очевидно, что нет.
– Каковы его требования? – Я обращаюсь к Ричарду.
Он делает паузу, как будто боится ответить, но затем говорит:
– Он хочет, чтобы мы внесли свой вклад в его страховые расходы. Затраты на перевозку вредных химикатов весьма высоки и продолжают расти каждый год.
Я поворачиваюсь к своему отцу.
– Не думаю, что его просьба неразумна.
Мой отец стреляет в меня глазами, чтобы я замолчал. Позже он будет в бешенстве. Я никогда не должен подрывать его авторитет, особенно перед другими людьми. Но если я собираюсь получить какое-либо уважение в этой компании, мне нужно начать делиться своим мнением и идеями. Я не могу просто сидеть на этих собраниях и ничего не говорить.
– Мы могли бы предложить заплатить двадцать процентов его страховых расходов, – говорю я. – Но взамен он должен найти для нас больше новых клиентов, чтобы покрыть наши расходы на страховку. Возможно, мы могли бы выиграть от покрытия расходов. Возможно, мы даже заработаем на этом.
Тишина. Мой отец молчит несколько очень долгих мгновений, а затем направляет свое внимание на директора, сидящего в конце стола.
– Кавано, проанализируй затраты и выгоды плана, описанного Пирсом. Верни мне его в течение часа.
Он смотрит на человека рядом с Кавано.
– Сондерс, мне нужна детальная разбивка наших продаж и прибыли на юго-западе и сроки, когда истекают наши контракты.
Наконец, он обращается к Ричарду.
– Не думай, будто земля не горит у тебя под ногами. Пирс только что купил тебе немного времени. Если мы решим следовать выбранному курсу, тебе нужно будет заставить дистрибьютора согласиться с нашими пересмотренными условиями. Если он не хочет оказаться на улице.
Он встает.
– Пирс, иди за мной.
Я следую за отцом по коридору в его кабинет. Когда мы доберемся туда, я буду готов к предстоящему бою. Знаю, он в ярости, но мне пришлось кое-что сказать на той встрече. Не могу продолжать работать здесь и никогда не высказывать свое мнение. Я не могу молчать до тех пор, пока мой отец не уйдет на пенсию, и я не займу его должность. Тогда никто и никогда не станет меня слушать.
Он закрывает дверь и подходит к окну, спиной ко мне.
– Это интересный подход к делу, который ты только что предложил. Учитывая то, что твоего мнения никто не спрашивал.
– Я просто задал вопрос и выдвинул варианты. Это просто предложение. Окончательное решение по этому вопросу остается за тобой.
– Очень актуальное предложение. Оно заслуживает рассмотрения.
Он поворачивается ко мне лицом, его глаза сузились.
– Тем не менее, ты никогда больше не будешь бросать мне вызов перед нашими сотрудниками.
– Я не бросал тебе вызов. Я был…
– Я еще не закончил! – Он подошел ближе ко мне. – Ты застал меня врасплох, и я не терплю такого поведения. Я не собираюсь выглядеть дураком! Являясь владельцем и генеральным директором этой компании, мой авторитет не должен быть оспорен! Особенно каким-то неопытным ребенком.
– Я не ребенок. Я взрослый человек с MBA из Гарварда. Я не глуп и не буду вести себя так, как ты хочешь. У меня есть идеи, как сделать эту компанию лучше, и я не собираюсь ждать, пока ты уйдешь на пенсию, чтобы их озвучить.
Мой отец глубоко вдыхает, пытаясь успокоиться. Он не любит проявлять эмоции, даже гнев. Думает, это показывает отсутствие самоконтроля, а он человек, который контролирует всё и вся. Поэтому, когда он позволяет себе разгневаться, это означает, что он в ярости. И в данный момент на пределе.
– Если у тебя есть чем поделиться, – говорит он. – Идея. Предложение. Я готов выслушать. Но ты не будешь открывать рот на заседаниях. Ты обсудишь это здесь, в моем офисе или в другом уединенном месте.
– Если я когда-нибудь стану генеральным директором, мне нужно заработать уважение не только от наших сотрудников, но и от клиентов и отрасли в целом. И я никогда этого не добьюсь, если ты не позволишь мне делиться своими мнениями или рекомендациями с остальными. Я нуждаюсь в собственных решениях. Мне нужно, чтобы люди знали, что они исходят от меня.
Он размышляет мгновение, а затем говорит:
– На будущее, все свои мысли и идеи ты озвучиваешь мне в частном порядке. Если я соглашусь с ними, мы обсудим способы представить их в публичной обстановке, которая не повредит моей репутации или не подорвет мой авторитет. Если я решу представить их как свои собственные, я это сделаю. И ты даже не пикнешь. Ты понял?
Это не то, чего я хочу, но начало положено. По крайней мере, теперь я получу кредит на некоторые из моих идей.
– Да. Понял.
– Завтра за обедом мы поговорим обо всех твоих идеях и предложениях.
Он никогда не спрашивает, свободен ли я. Он просто ставит меня перед фактом, будто все мое время принадлежит только ему.
– Завтра не могу. У меня доклад в Йеле в полдень.
– Почему ты выступаешь в Йеле?
– Они попросили меня принять участие в их лекции. Они спросили несколько своих алум, все из разных областей.
– Какова тема твоей лекции?
– Этика в бизнесе, и как она развивалась со временем.
Он смеется, но это не очень похоже на смех. Обычно он даже улыбается с трудом.
– Этика. Интересно.
Он произносит это насмешливо, потому что в нашей компании этикой и не пахнет. Мы обманываем и лжем, и делаем все, что нужно, чтобы заработать деньги.
– Будь по-твоему, сынок. – Он садится за стол. – Это хороший пиар для нас. Заставить их думать, что мы следуем правилам. Когда эти студенты попадут в реальный мир, они узнают для себя, что этика – самый быстрый способ вылететь из бизнеса.
– Да, хорошо. Мне нужно вернуться к работе.
Я ухожу, пока отец все еще в нормальном настроении. Я не ожидал, что все пройдет так гладко. Он, казалось, согласился с тем, что мне нужно начинать работать на полную, и высказывать свое мнение.
Мой отец редко со мной соглашается. Или если он это сделает, то попытается скрыть. Для него согласие со мной означает, что он лишается контроля, а это для него неприемлемо. Вот почему он загнал меня в угол, велев встречаться с ним наедине, прежде чем я озвучу свои идеи на публике. Но ранее на той встрече я взял ответственность на себя. Я сделал то, что хотел, несмотря на то, что знал о грядущих последствиях. Это моя маленькая победа. Я противостоял отцу. И я победил.
Это было чертовски классно. Я, наконец, чувствовал, себя личностью, а не просто сыном Холтона Кенсингтона. Было приятно бросить ему вызов. И победить. Нужно сделать это снова.
Я проигрываю эту встречу в своей голове, что дает мне такой прилив адреналина, что больше не могу сидеть за столом. Сейчас 5:30 и я обычно на работе до восьми или девяти, но сегодня мне необходимо выбраться отсюда и отпраздновать свою маленькую, но важную победу.
Я еду в Уэстпорт, в один из моих любимых ресторанов, славящихся кухней из морепродуктов.
– Ваш обычный столик, мистер Кенсингтон? – интересуется хозяйка, едва я переступаю порог.
– Да, но сначала я выпью в баре.
– Конечно. – На ее лице улыбка. – Следуйте за мной.
Ресторан переполнен, и я приятно удивлен, что владелица всегда держит для меня столик. Это лишний раз доказывает, что означает быть Кенсингтоном.
– Скотч, пожалуйста, – делаю заказ бармену. – Неразбавленный.
Он кивает, как будто уже знает. Обычно я не сижу в баре, но я видел его раньше. Он примерно моего возраста. Я заметил, что он никогда не смотрит мне в глаза. Всегда нервничает, когда я рядом. И я не знаю, почему.
– Пирс Кенсингтон. – До меня доносится женский голос, и я чувствую руку на своем плече.
Оборачиваюсь. Вижу женщину немного старше меня в черном платье и на шпильках. Ее светлые волосы коротко подстрижены, обрамляя миниатюрное лицо.
– Да, а вы?
– Риэль Ханнифорд. Будущий генеральный директор Ханнифорд-групп.
Меня забавляет ее уверенность.
– Да неужели?
Ханнифорд-групп успешная инвестиционная компания, со штаб-квартирой в Гринвиче. Отец Риэль – генеральный директор, и у нее есть три старших брата, претендующие на эту должность, когда тот выйдет на пенсию. Я познакомился с ними на вечеринке в Хэмптонсе несколько лет назад, но до сегодняшнего дня не встречал Риэль.
Она садится рядом со мной.
– Ты сомневаешься в моих способностях?
– Нисколько. Твой отец скоро уходит на пенсию?
– Он думает над этим. Хочет уйти в политику.
– В качестве кого?
– Надеется баллотироваться в президенты.
– Амбициозно с его стороны.
Я делаю глоток скотча. Если бы она только знала, какая это трата усилий, она могла бы сэкономить отцу много времени и денег.
– Мы амбициозная семья.
Ее нога задевает мою.
– Мы ставим цель и добиваемся ее, поэтому я планирую стать генеральным директором.
– Тебе придется соперничать с братьями. Я слышал, они очень конкурентоспособны.
– Слишком уж для собственного блага. Вот почему я обгоню их и заберу компанию. Я более убедительна с клиентами. – Она потирает руки и улыбается.
Поворачиваюсь к бару, поигрывая скотчем в бокале.
– О моих инвестиционных потребностях уже позаботились.
– А о других твоих потребностях тоже?
Подношу бокал ко рту, глотая обжигающую жидкость. Я едва пробыл здесь пять минут, и мне уже предлагают секс. Еще одно преимущество быть Кенсингтоном.
Она все еще ждет ответа, поэтому я отвечаю:
– Я не завожу отношений.
– Хорошо. Я тоже. – Она машет бармену. – Разбавленный скотч.
Он выполняет заказ и пока наливает напиток, я мысленно рассматриваю ее предложение. Это безопасно, если придерживаться девушек, которые были предварительно одобрены. Тех, кто работает на нас. Но я знаю некоторых членов группы, выходящих за рамки заранее утвержденного списка. И сегодня я хочу попробовать что-то новое.
Я медленно потягиваю скотч.
– Покажи мне свои документы.
– Что? – Она смеется. – О чем ты говоришь?
– Я должен знать, что ты та, за кого себя выдаешь. Мне нужны твои документы, прежде чем мы продолжим.
– Ты серьезно?
Я человек, который любит риск, но я не идиот. Насколько знаю, эта женщина может быть проституткой или кем-то, кто пытается заработать денег или умудриться забеременеть, чтобы получить их позже.
Я жду, пока она достанет бумажник. Покажет мне свои водительские права и идентификационный пропуск, предназначенный для доступа к офисному зданию своего отца. На ней есть ее имя и фотография.
– Теперь счастлив?
Она притворяется оскорбленной, но я думаю, что это игра. Некоторые женщины могут считать, что я задница, но многие из них, как мужчины, говорят, что думают.
Я не играю в игры с женщинами. Я говорю им, чего хочу, и не оставляю места для иного толкования. Если им не нравится, они могут уйти. Я не ищу девушку или жену. Мы лишь двое людей, удовлетворяющие потребности друг друга.
– Пошли. – Я бросаю полтинник на стойку, встаю рядом с Риэль, придерживая ее локоть. Наклоняюсь, чтобы прошептать ей на ухо. – Я не люблю ждать.
Она улыбается, когда я помогаю ей подняться. Мы покидаем ресторан и направляемся в сторону стоянки. Я следую за ней на своей машине. Не хочу, чтобы она знала, где я живу, и поехать к ней будет еще одним способом проверить, Ханнифорд ли она. Когда мы приехали, я узнал, что она живет в поместье Ханнифорд, но в гостевом доме, а не в главном.
– Это была еще одна проверка? – интересуется Риэль, когда я выхожу из своей машины. – Пойдем ко мне, а не к тебе?
– Осторожность не бывает излишней.
Мы заходим внутрь дома, который для гостевого слишком большой. Он оформлен в белом цвете. Белые стены, белые стулья, плюшевый белый ковер и мягкий белый диван. Слишком много белого.
– Хочешь чего-нибудь? – Она становится передо мной, ослабляя мне галстук. – Может, еще виски?
– Я здесь не для того, чтобы пить.
Снимаю пиджак и бросаю его на спинку дивана. Замечаю двери главной спальни.
– Идем.
– Сразу к делу, не так ли?
Я повел ее в спальню. Как только мы там окажемся, я сам сниму одежду прежде, чем Риэль попытается это сделать. Мне не нравятся женщины, раздевающие меня. Это слишком интимно. То же самое с поцелуями. Я стараюсь избегать их, когда это возможно, что не является проблемой для коллег. Они готовы на все. Но Риэль будет ждать поцелуя.
Она разворачивается, и я расстегиваю ее платье. Под ним очень дорогое белье. Я знаю, потому что мы покупаем такое же для коллег. Организация против, чтобы они выглядели как дешевые проститутки, поэтому мы предоставляем им высококачественное белье и одежду, которые можно носить только с нами.
Риэль поворачивается ко мне и тянется, чтобы поцеловать, пока я стаскиваю с нее белье. У нее отличное тело, но ее грудь определенно подделка. Я не думаю, что когда-либо был с женщиной, у которой она была настоящей, кроме Кристины, но она не в счет.
Поцелуй жесткий, яростный, язык девушки как плеть у моего рта. Она ужасно целуется. И чем дольше это продолжается, я напрягаюсь. Я противник поцелуев, и мне не нравится, когда меня целуют, особенно те, кто даже не знает, как это делается.
Мне нужно остановить ее и уложить на кровать. Презерватив уже в моей руке. Я положил его в карман брюк, прежде чем выйти из машины, чтобы мне не пришлось потом рыться в бумажнике. Я всегда пользуюсь своими презервативами. Не хочу, чтобы партнерша продырявила их в надежде забеременеть. Это случилось с одним из членов организации много лет назад, поэтому мой отец научил меня носить собственные.
Я вскрываю пакет и надеваю его.
– Пирс, пока нет. – Риэль дуется, это раздражает. – Ты не поцеловал меня.
Она умоляет. Ненавижу, когда происходит подобное. Если бы я узнал об этом раньше, я бы сюда не пришел. Подумываю уйти, но в данный момент мне нужно не это.
– Нет сил терпеть, ты сводишь меня с ума, – говорю я, подпитывая ее эго. – Я больше не могу сдерживаться.
Она улыбается.
– Тогда вперед.
Вхожу в нее, медленно, чтобы дать ей время привыкнуть. У нас обычная договоренность, и мы оба должны получить удовольствие. Опускаю руку вниз, касаясь ее тела. Но Риэль отталкивает мою руку и прижимает меня ближе, впиваясь в мою спину ногтями, обхватывая ногами. Она говорит двигаться быстрее, что я и делаю, но прежде понимаю, что она уже кончила. Либо она притворялась, либо очень быстро достигает оргазма. Я жду, когда она уберет ногти с моей спины, а потом заканчиваю то, ради чего пришел.
Секс был неплох. Ничего выдающегося. Опять же, когда вы привыкли спать с профессионалками, у вас более высокие ожидания.
– Это было невероятно. – Риэль устраивается на моем плече, прижимаясь к моему боку. Мне это не нравится. Это слишком интимно. Я пришел сюда для секса, а не для обнимашек. Я не из тех, кто лежит в постели и обнимается. Когда мы заканчиваем, я встаю и ухожу. Или если я с коллегой, которая знает, что должна уйти, едва все закончилось. За исключением Софии, она не следовала протоколу.
– Мне нужно идти. – Высвобождаю руку и встаю с кровати.
Она привстает, подхватывая сползшую на ноги простынь.
– Почему бы нам не поужинать, а после повторить?
– Я не могу, – отвечая, надеваю брюки. – Мне нужно подготовиться к завтрашней встрече.
Теперь сожалею о том, что принял ее предложение. Это того не стоило. Риэль смотрит на меня, будто я первостатейный ублюдок, просто потому, что ухожу. Ей непонятен мой поступок. Раньше надо было думать, она не может менять правила по своему усмотрению.
Одевшись, я возвращаюсь в гостиную.
Риэль следует за мной, накинув халат. Белый. Кто бы мог подумать.
– Могу я дать тебе свой номер?
–Я предупреждал, отношения меня не интересуют.
Забираю свой пиджак со стула и обуваюсь.
– Окей. Тогда до свидания. Приятной тебе жизни.
Она смотрит вниз. Хочет, чтобы я пожалел ее, надеясь, что я передумаю, и мы снова увидимся. Девушки проворачивали подобное со мной в колледже, и я попадался на это несколько раз. Но теперь я стал умнее. Риэль знала, на что шла.
– Прощай, Риэль.
Выхожу из дома, направляясь к своей машине.
Я голоден из-за пропущенного ранее обеда, поэтому останавливаюсь в ресторане, быстро перекусываю, а затем возвращаюсь к себе.
Не так я хотел провести сегодняшний вечер. Я должен был праздновать свою победу, но вместо этого я дома, чувствую вину за то, из-за чего в принципе вообще не должен переживать. Вот поэтому я использую услуги эскорта и избегаю реальных знакомств и отношений.
На следующий день я прихожу в офис рано, чтобы сделать кое-какую работу, прежде чем поеду в Йель. Мероприятие начинается в полдень, но это сорок пять минут езды до Нью-Хейвена, и я не хочу опоздать.
Я с нетерпением его жду. В отличие от большинства людей, мне нравятся публичные выступления. Я выступал в течение многих лет для различных мероприятий и участвовал в дебатах в средней школе. Никогда не читал лекции о деловой этике, но меня это не беспокоит. Я просто напомню о том, что прописано в бизнес-книгах об этике. Как сказал мой отец, мало кто на самом деле соблюдает ее в бизнесе, но студенты по-прежнему вынуждены изучать эту дисциплину.
Я добираюсь до Йеля в 11:45, позже, чем я планировал, но всему виной пробка на дороге. Ставлю свои вещи на трибуну, которая расположена в большом лекционном зале с многоуровневыми сиденьями. Студенты уже заполнили первые пять рядов, доедая свои обеды, ожидая начала. Эта серия лекций открыта для всех, но я предполагаю, что все присутствующие здесь учатся в бизнес-школе.
Здесь ничего не изменилось с тех пор, как я был студентом. Кроме меня. Я видел многое и делал не меньше за последние несколько лет. То, что заставило меня повзрослеть слишком быстро.
В полдень один из профессоров знакомит меня со слушателями, и я начинаю свое выступление. Этика – скучная тема, поэтому я стараюсь сделать ее интересной. Добавляю в речь примеры из реального мира, ссылаясь на компании, недавно оказавшиеся по уши в проблемах из-за этических нарушений. Моя лекция удерживает внимание восьмидесяти или около того студентов, находящихся в аудитории. Выступление длится всего полчаса, задаются вопросы, но в 12:15 я обращаю внимание, как дверь в лекционный зал открывается и кто-то заходит. Людям разрешено приходить и уходить, когда им вздумается, но напрягает, когда меня прерывают.
Я продолжаю говорить, и мой взгляд останавливается на опоздавшем. Это молодая девушка, возможно, ей около двадцати. Она высокая, с длинными темно-каштановыми волосами, в желтом платье. Найдя сзади свободное место, садится.
