Текст книги "Нуждаясь в ней (ЛП)"

Автор книги: Элли Эверхарт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 24 страниц)

– Не многое. Обычно я просто молчу и позволяю ей говорить. – Выдохнув, я продолжаю. – Дело в том, что в разговоре с матерью, у меня возникает ощущение, что противостоять ей бессмысленно, Каждый раз, когда пытаюсь, она обижается, плачет, и утверждает, что просто старается быть хорошей матерью и помочь своей дочери.

– И у тебя появляется чувство вины.

– В точку. И я точно знаю, что она делает, но просто позволяю, потому что смириться с ней легче, чем бороться. Плюс, я чувствую, как ей плохо. Она едва пережила потерю моей сестры, вот почему так заботится обо мне. Она не хочет потерять и меня. Но то, что мама не понимает, так это то, что, будучи слишком заботливой, она меня отталкивает. – Я задыхаюсь и вынуждена сделать непродолжительную паузу. – Но, честно говоря, я люблю ее. И своего отца. Помимо чрезмерной опеки, они отличные родители. И они оба действительно хорошие люди. Всегда придут на помощь любому, кому это нужно. Даже незнакомым людям.

– Мой отец тоже пытается контролировать меня, – признается Пирс. – Но он намного хуже твоей матери. И он не хороший человек. Больше про него я ничего не скажу.

Я чувствую, как он напрягается, его рука сжимает мою. Решаю быстренько сменить тему, найдя более легкую и непринужденную.

– Какой твой любимый цвет?

– Синий. – Я замечаю, как у него появляется слабое подобие улыбки. – Как цвет твоих глаз.

– Любимая группа?

– В основном слушаю классическую музыку.

– Любимое блюдо?

– Я думаю, после сегодняшнего вечера я должен сказать мороженое.

– Любимая книга?

– Искусство войны.

– Серьезно? Не так уж и захватывающе ее читать.

– Я не читаю художественную литературу. Какая твоя любимая книга?

– Мне нравятся много разных книг, обычно исторические, учитывая мою к ней любовь. «Маленькие женщины»⁹ – одна из моих любимых.

– А какой твой любимый цвет?

– Синий. Но у меня есть фавориты, меняющиеся в зависимости от сезона. Осенью я люблю оранжевый. Оранжевые листья. Оранжевые тыквы. Хорошо, теперь моя очередь задавать вопрос. Какое твое любимое место из тех, где ты побывал?

– Италия. Мне нравятся небольшие деревни вдоль побережья Средиземного моря. Прекрасный район. Вкусная еда, дружелюбные люди. И никто не знает, кто я. Я мог ходить по улицам, не беспокоясь, что меня узнают.

– Здесь такое часто происходит?

Пирс говорил мне, что его семья хорошо известна, но я не знала, насколько. Я не слышала о нем, пока не прочитала плакат, рекламирующий серию лекций.

– К сожалению, это происходит чаще, чем хотелось бы. Меня постоянно узнают на восточном побережье. В других местах проще. Конечно, в химической промышленности все знают, кто я, а мой отец хорошо известен в финансовом мире, поэтому большинство в курсе, кто я.

– Ты много путешествуешь?

– Сейчас нет. Раньше часто путешествовал во время каникул в колледже, в основном, чтобы мне не пришлось возвращаться домой. – Его голос понижается, комментарий об отце говорит мне, что он не ладит со своей семьей. Настолько, что ему даже не нравится находиться рядом с ними. Там есть история, но я не собираюсь его расспрашивать. Понятно, что он не захочет об этом говорить.

Я задаю следующий вопрос, не зная, какова будет реакция:

– Ты когда-нибудь был женат?

– Да, – говорит он просто. – Мне было двадцать два года. Моя супружеская жизнь длилась год.

– Какой она была? Твоя жена?

– Тихая. Спокойная. В основном сидела дома и читала книги.

– Где ты с ней познакомился?

Пирс отпускает мою руку.

– На вечеринке в доме ее родителей.

– Как долго ты с ней встречался?

Он печально вздыхает.

– Почему ты спрашиваешь об этом? Ты уже знала, что я был женат. Пытаешься меня проверить, скажу ли я тебе правду?

Пирс злится. И он прав. Это был тест, и я не знаю, почему я начала задавать вопросы о его браке. Мне кажется, я не доверяю ему так сильно, как думала.

– Прости меня, Пирс. Я спросила только потому, что не могла понять, почему ты не сказал мне, что был женат. Это вроде как важно, когда пытаешься ближе узнать кого-нибудь.

Он молчит, потом говорит:

– Это был брак по договоренности. Все устроили наши родители. Обычная практика среди богатых семей.

В его представлении все звучит так обыденно. Ничего страшного или удивительного. Просто факт.

– Я знаю, подобное часто бывало раньше, но теперь это кажется старомодным и никому не нужным.

– Для таких семей, как моя, это традиция. И не так уж и необычно. Обычная практика во многих частях мира. – Он снова берет меня за руку. – Я не хочу больше об этом говорить. Следующий вопрос.

– Пирс, это то, о чем мы должны поговорить. Если тебя однажды заставят жениться по договоренности, тогда почему мы встречаемся? Не то, чтобы я надеялась, что мы когда-нибудь поженимся, но ... – я заставляю себя остановиться. Я собиралась сказать, что процесс узнавания друг друга, как правило, используется, чтобы выяснить, видите ли вы себя вместе в будущем. Но, возможно, Пирс так не считает. Может, он просто хочет поразвлечься со мной несколько недель, а потом найти мне замену. Я не думаю, что он такой, но не совсем уверена.

– Я не буду делать этого снова, – решительно и твёрдо говорит он.

– Не делать чего?

– Жениться по договоренности.

– У тебя есть выбор?

– Обычно нет, но традиции должны же когда-нибудь кануть в лету, и я уже выполнил свое обязательство перед семьей. С меня довольно. Ты можешь задать мне другой вопрос?

Его напряженность опять возрастает. Мне нужно его успокоить.

– У тебя были домашние животные?

– Нет. А у тебя?

– Я выросла на ферме. У меня были всевозможные животные. Собаки, кошки, куры, свиньи. Ну, мы ели кур и свиней, но они были для меня домашними, пока не исчезали.

Он негромко смеется.

– Это довольно жестоко.

– Наверное. Но это урок, который ты должен усвоить, как фермер. Не становись друзьями с животными, которые в конечном итоге окажутся на твоей тарелке.

Пирс снова смеется.

– Предоставляю, как это выглядело.

–Ты когда-нибудь бывал на ферме?

– Нет. Никогда.

– Ты мало что упускаешь. Мне нравилось там, но я не вернусь к такой жизни. Ладно, следующий вопрос. Ты занимался спортом в школе?

– Футболом.

– Я должна была догадаться. Ты сложен как футболист.

Он скользит рукой по подолу моей футболки. Прижимает ладонь к моей коже, посылая сквозь меня волну дрожи.

– Ты уже достаточно знаешь обо мне?

– Нет. Но хорошая попытка.

– Этот запрет распространяется только на секс? Или любой вид физического контакта?

– Просто секс. Но я думаю, если мы начнем делать другие вещи, мы не сможем остановиться.

– Так я не могу поцеловать тебя?

– Ты можешь поцеловать меня.

Он наклоняется и целует меня только раз. Я возвращаю поцелуй, что приводит к тому, что Пирс снова меня целует. Еще и еще. Поцелуи продолжаются, становясь все глубже, интимнее, тогда как его рука медленно движется по моей футболке.

– Это запрещено? – он спрашивает о моих губах, когда ласкает мою грудь.

– Нет, – шепчу я.

Пирс приподнимает мою футболку, и я сажусь на кровати, чтобы ему было удобнее раздеть меня. Ложусь обратно, и он наклоняется, его рот накрывает вершину моей груди, языком дразня сосок.

Я стону, умоляю о большем. Я не знаю, что делали мои бывшие парни, но они явно делали что-то не то, потому что я никогда не чувствовала себя так с ними.

Рука Пирса скользит по моим пижамным брюкам и забирается в мои трусики.

– Как насчет этого? – Я едва слышу, как он спрашивает. – Тоже запрещено?

Качаю головой.

– Нет.

Он продолжает ублажать меня рукой, пока я не умираю от нахлынувшего наслаждения. Откинувшись на подушку, медленно прихожу в себя, пока мое тело покачивается на теплых волнах блаженства.

Пирс ложится на спину и откидывает в сторону свою руку, приглашая меня лечь рядом с ним. Но я еще не готова. Я протягиваю руку, проводя кончиками пальцев по краю его боксеров, и слышу его прерывистое дыхание.

– Рэйчел, тебе не обязательно...

– Я хочу. – И я делаю то, что сделал для меня Пирс. Затем уютно устроившись в его объятьях, моментально засыпаю.

Утром я просыпаюсь и оказываюсь обернутой вокруг него, наши руки и ноги переплетены. Смотрю вверх, чтобы проверить, который час.

– Пирс. – Я подталкиваю его, чтобы разбудить. – Сейчас шесть. Во сколько тебе нужно быть на работе?

Он распахивает глаза.

– Прямо сейчас.

– Извини, я должна была завести будильник.

Повернувшись ко мне лицом, Пирс с нежностью улыбается.

– Спасибо, что позволила мне остаться.

Я тянусь рукой к его голой груди, нежно поглаживая.

– Ты не должен благодарить меня. Это я настояла, чтобы ты остался. И я рада, что ты так и поступил. Это была хорошая ночь. Я многое о тебе узнала.

Он целует меня.

– Но тебе все равно нужно знать больше?

Я смеюсь.

– О, да. Гораздо больше.

В мгновение оказываюсь прижатой к широкой груди Пирса, и его губы ласкают мою шею.

– Существует не так много больше, чтобы сказать.

– Я сомневаюсь в этом. – Чувствую его мускулистое тело подо мной, его теплую кожу. На нем только боксеры, и я чувствую его эрекцию между своих ног. Быть в таком положении слишком заманчиво.

Упираясь руками в его плечи, отодвигаюсь в сторону.

– Хочешь позавтракать? У меня есть хлопья и, кажется, молоко.

– Я отвезу тебя в магазин на этой неделе. У тебя никогда нет ничего толкового из еды.

– Ничего подобного, у меня масса еды.

– Твой холодильник пуст, и единственная еда, которая есть у тебя, – это макароны и сыр. Ты не можешь жить на одних макаронах с сыром.

– Я – живое доказательство, что могу и живу. Я ем их каждый день.

– Ну, не знаю. И если я собираюсь проводить здесь время, тебе нужно запастись холодильником побольше. И его содержимым. Я за все заплачу. Нужно много еды, чтобы меня прокормить.

Я целую его щеку.

– Я не знала, что ты планируешь частенько находиться в моей квартире.

Он садится на кровати.

– Я пробуду здесь столько, сколько ты позволишь.

Широко улыбаюсь.

– Тогда мне лучше действительно запастись едой, потому что я хочу, чтобы ты приходил чаще. И, возможно, оставался на ночь.

– Я обязательно так и сделаю. – Пирс наклоняется и целует меня. – Таким образом, на том и решили. Я покупаю тебе продукты.

– Я составлю список, и мы пойдем по магазинам в следующий раз, когда ты придешь.

Я не хочу, чтобы он платил за мои продукты, но сейчас мне действительно нужна помощь. Я едва свожу концы с концами, и ни за что не попрошу у родителей денег.

– Мне нужно на работу. – Быстрый поцелуй, и Пирс вскакивает, начиная одеваться.

Когда он уже почти за входной дверью и готов уйти, он снова целует меня, на этот раз более долго, сексуальнее, затем говорит:

– До свидания, Рэйчел.

Когда уходит, я кричу ему вслед:

– На этот раз намного лучше!

Пирс уже спускается по лестнице. Я смеюсь, когда закрываю дверь.

Мой телефон звонит, и я иду на кухню, чтобы ответить.

– Алло.

– Привет, Рэйчел, это Лора.

Лора управляет приютом. Она обычно не звонит мне, поэтому я удивлена.

– Привет, Лора. Что случилось?

– Мы отменяем урок чтения в эту субботу, потому что ночью был прорыв в трубе, и вода лилась рекой. Много повреждений, ремонт и уборка займут, по крайней мере, неделю, чтобы привести все в порядок.

– Тебе нужна моя помощь?

– Нет, у нас есть уборщики. Я просто хотела, чтобы ты знала, в субботу занятий не будет. Мы перевели всех в другой приют, но там так многолюдно, что не стоило даже и пытаться читать в таком шуме.

– Хорошо, тогда, наверное, увидимся через неделю после субботы.

– Договорились. Буду держать тебя в курсе, вдруг ремонт затянется.

– Эй, я хотела сказать тебе, что вчера познакомилась с Джеком Эллитом.

– Кто такой Джек Эллит?

– Человек, финансирующий нашу программу грамотности.

– Никто не финансирует программу. Пожертвования идут в общий фонд, а потом распределяются.

– Он сказал, будто один из основных вкладчиков. И даже пообещал, что осмотрит соседнее здание, может, там можно будет организовать новые классы.

– Я не понимаю, о чем ты говоришь, Рэйчел. Я никогда не слышала ни о ком по имени Джек Эллит. И видела список спонсоров. На самом деле, я встречала большинство из них на мероприятиях по сбору средств. Этот человек, должно быть, перепутал наш приют с другим.

– Да. Должно быть. Ладно, пока.

Она вешает трубку, и я тоже, моя рука дрожит. Кто был тот человек? И почему он придумал эту историю о финансировании? Сказал, что знает Лору. И он знал, что я волонтер в приюте. Знал, что я студент. Откуда он все это знает? Он за мной следит?

Я впустила его в свою квартиру. Ответила на его вопросы. Он теперь знает обо мне все. И знает, где я живу.

Что, если он вернется? Кто этот человек, и чего он от меня хочет?

ГЛАВА 17
ПИРС

К тому времени, пока я съездил домой и переоделся, а потом направился на работу, было уже 7:30. Намного позже, чем обычно. Мой отец ждал меня в моем кабинете.

– Ты опаздываешь, – сразу упрек, он даже не удосужился поздороваться. Смотрел в окно, но обернулся, когда услышал, как я вхожу.

– Я не опаздываю. Большинство работает с девяти, поэтому по традиционным стандартам я приезжаю рано.

Обычно я просто извиняюсь за опоздание, но сегодня мне хочется дать отпор. Разговор с Рэйчел прошлой ночью напомнил мне, насколько мой отец меня контролирует, не позволяя иметь какую-либо жизнь за пределами офиса. Дошло до того, что я стал молча сносить его издевки и приказы. Но прошлой ночью во мне что-то загорелось и велело драться.

– Это не работа с девяти до пяти, – говорит он. – Эта работа – твоя жизнь, и ты будешь здесь всякий раз, когда я скажу.

– Пока я выполняю свои обязанности, не имеет значения, когда я прихожу или ухожу. – Я иду мимо отца и сажусь за свой стол.

Он стоит рядом, смотрит на меня.

– Просто выполнять и делать все правильно – это две разные вещи. Твоя работа, в лучшем случае, удовлетворительна, вот почему ты должен приезжать раньше всех. Хотя бы для того, чтобы соответствовать уровню производительности, который я ожидаю.

– Если ты уверен, что я не соответствую твоим требованиям, уволь меня.

Я никогда раньше не говорил такого отцу, но миллион раз хотел.

Он фыркает.

– Ты пьян?

Я почти смеюсь, но сохраняю серьезное выражение лица.

– Нет, не пьян. Но у меня много дел, поэтому я был бы тебе признателен, если бы ты позволил мне приступить к работе.

– Ты будешь здесь завтра в шесть.

Я не отвечаю. Ему нравится, когда последнее слово остается за ним, так что я позволяю ему эту маленькую радость. Он разворачивается и выходит за дверь.

Боже, это было хорошо. Мало, но нескольких комментариев, брошенных прямо ему в лицо, было достаточно, чтобы дать мне заряд энергии. Немного передышки.

Я замечаю новую стопку контрактов на моем столе. Отец оставил, потому что знает, как сильно я ненавижу их изучать. Но сейчас мне все равно. Я все еще в хорошем настроении от того, что провел ночь с Рэйчел, и я собираюсь сохранить его до окончания рабочего дня.

Проверяю свой телефон и вижу, как мигает индикатор сообщения. Прослушиваю. Первое связано с работой, а второе – с Рэйчел. Я перезваниваю ей.

– Рэйчел, это Пирс.

– Привет. Извини, что беспокою тебя на работе, но мне нужен совет. Я не уверена, кого еще спросить. Шелби на работе, и я не хочу говорить об этом родителям, иначе они с ума сойдут.

– Рассказывай.

– Вчера ко мне пришел незнакомый мужчина. Он сказал, что жертвует деньги на программу ликвидации неграмотности в приюте для бездомных, в котором я работаю. Сказал, что зашел, потому что знакомится со всеми волонтерами. Он немолодой и казался нормальным, поэтому я его и впустила. Задавал мне вопросы, и сначала я подумала, что он просто пытается быть дружелюбным. Но когда он почти ничего не спрашивал о самой программе грамотности, я заподозрила неладное.

Мне уже не нравится эта история. Она не имеет смысла. Финансовый спонсор не появится без приглашения в доме добровольца. Он мог легко встретить Рэйчел в приюте. И поскольку она не знает этого человека, ей не стоило впускать его в свою квартиру. Нужно быть осторожнее, слишком уж Рэйчел доверчива к людям.

Она продолжает:

– Затем, сегодня утром Лора, женщина, управляющая приютом, позвонила мне, чтобы предупредить о ремонтных работах, и я спросила ее об этом человеке. Она сказала, что он не спонсор. И она никогда о нем не слышала.

– Кто это был? Он назвал свое имя?

– Да. Он сказал, что его зовут Джек Эллит.

Я теряю самообладание, ощущая вспышку гнева. Какого черта Джек делал в квартире Рэйчел? Я знал, что не могу ему доверять. Я не могу доверять никому из них. Думал, что он другой, но он не из тех, кто будет следить за Рэйчел. Скорее всего, Джек следил за мной и увидел меня с ней.

– Что мне делать, Пирс? Мне позвонить в полицию?

– Нет. Если он не навредил тебе или ничего не украл, полиция ничего не сделает. Во сколько у тебя занятия?

– В десять и в час, а потом мне придется работать до пяти в музее.

– После работы я хочу, чтобы ты приехала в мою квартиру. Помнишь, как туда добраться?

– Да.

– Если меня не будет, Джордж тебя впустит. Я позвоню ему и предупрежу. И собирай сумку, потому что ты останешься на ночь.

– Ты не думаешь, что дома я в безопасности? Думаешь, он что-нибудь предпримет?

– Я не уверен, но проверю и позабочусь о нем.

– Я не понимаю. Как ты это сделаешь?

– У меня команда экспертов по безопасности. Когда у кого-то столько денег, сколько есть у меня, он должен быть очень осторожными и нанимать отличную охрану. Я уверен, они смогут выяснить все об этом человеке. Но пока я не буду знать, что ты в безопасности, ты останешься со мной.

– Окей. Спасибо тебе. Я действительно ценю это.

– Перезвони, если тебе что-нибудь понадобится.

Как только Рэйчел вешает трубку, я звоню Джеку. Отвечает его секретарь.

– Пирс Кенсингтон. Мне нужно поговорить с мистером Эллитом. Чрезвычайная ситуация.

– Он уехал по делам в Даллас рано утром и задержится там на весь день. Вернется завтра.

– Мне нужен номер, по которому я смогу с ним связаться.

– Я могу дать вам номер его отеля, но сомневаюсь, что вы дозвонитесь. Вы же знаете, как он...

Секретарь имеет в виду, что после встреч Джек проведет вечер, выпивая с клиентами, и напьется до полной потери сознания. Он никогда не услышит телефонный звонок.

– Когда он вернется, скажи ему, чтобы немедленно мне позвонил. Это срочно.

– Да, мистер Кенсингтон. Я прослежу, чтобы он получил сообщение.

– Спасибо.

Я думаю позвонить ему по мобильному, но они только для официальных дел «Дюнамис». Мне грозит суровое наказание, если они узнают, что я позвонил Джеку по телефону касательно чего-то, что не связано с организацией. И у Джека нет другого мобильного телефона для личного использования. Ему не нравится быть в состоянии круглосуточного доступа. Я тоже не хочу слежки, поэтому и у меня нет личного мобильного телефона. Последнее, что мне нужно, еще один способ, чтобы мой отец мог меня контролировать.

Если Джек уехал из города, он не может навредить Рэйчел, но я все еще хочу, чтобы она осталась в моем лофте. Пока не узнаю, что он замышляет, я хочу, чтобы она была со мной, и я был уверен, что она в безопасности.

В остальное время балансирую на грани, беспокоясь о Рэйчел, и пытаясь понять, почему Джек нанес ей визит. Он планирует причинить ей вред? Интересно, кто еще, кроме него, знает о моей связи с ней. Отец не в курсе, иначе он бы уже с утра орал, как полоумный. Надеюсь, только Джек знает. Но и это плохо. Я не хочу, чтобы другие в группе о ней узнали.

Будучи членами могущественного тайного общества, мы не должны заводить отношения вне нашей социальной сферы. Мы ограничены свиданиями с богатыми женщинами из влиятельных семей. В настоящее время нет правила, которое запрещает встречаться с кем-то вроде Рэйчел, потому что это не обязательно. Никто из других членов не заинтересован в свидании с кем-то из низшего социального класса. Они одержимы имиджем и статусом, и встречаться с нужной женщиной – часть этого.

Тем не менее, «Дюнамис» любит создавать правила, поэтому совсем недавно было обсуждение, чтобы создать запрет на встречи с женщинами, не одобренных вышестоящими членами. Но поскольку до сих пор это не было проблемой, он не был вынесен на голосование. Так что сейчас я не нарушаю никаких правил, общаясь с Рэйчел. Но если бы мой отец узнал, он бы убедился, чтобы это правило было введено в действие как можно скорее.

Я звоню в лофт в 5:30. Рэйчел там, но я не могу вернуться домой, потому что мой отец назначил встречу в шесть. После ее окончания он уходит на ужин с моей матерью. Будь иначе, он бы заставил меня остаться в офисе под его присмотром еще на несколько часов. Но с тех пор, как он ушел, я свободен.

Когда я возвращаюсь домой и выхожу из лифта, мгновенно улыбаюсь, когда вижу Рэйчел. Она на кухне, готовит ужин. Помещение наполнено восхитительным ароматом домашней еды. Это тепло и гостеприимно, и я чувствую, что начинаю расслабляться.

– Добро пожаловать домой. – Рэйчел подошла ко мне и обняла. – Я приготовила ужин. Надеюсь, все в порядке. Я заехала в магазине по дороге.

– Ты не должна этого делать.

Я держу ее в объятиях еще минутку. Она чувствуется так хорошо. Успокаивает меня еще больше. Приятно возвращаться домой и видеть здесь кого-то, особенно, когда этот кто-то – Рэйчел. Я убеждаю себя, что мне нравится жить в одиночестве, но, честно говоря, это ложь. Мне одиноко и тоскливо. Я бы предпочел приходить каждый вечер туда, где меня ждут.

– Я приготовила запеченную курицу с картофельным пюре. – Рэйчел целует меня. – Надеюсь, тебе понравится.

– Спасибо. Пахнет очень вкусно.

– И я испекла свой знаменитый яблочный пирог на десерт. Ты можешь пойти переодеться. Ужин будет готов через несколько минут.

Иду в свою комнату и надеваю джинсы и футболку, выбранную для меня Рэйчел, когда мы ходили в торговый центр. Я привыкаю к джинсам, но еще не могу свыкнуться с мыслью, что могу носить футболку вне спортзала.

Когда выхожу из спальни, она инспектирует мою кухню, находя тарелки и столовое серебро, обычно редко используемое. Рэйчел в джинсах и темно-оранжевом свитере, ее длинные темные волосы собраны в хвост. Я снова чувствую улыбку на своих губах. Я не улыбался сегодня на работе, но, когда вижу Рэйчел, это просто происходит.

– Все готово. – Она направляется к небольшому круглому столу прямо на кухне. Не могу вспомнить, что я когда-либо за ним сидел. Обычно обедаю на работе, поэтому и заказываю что-то в офис. Или вечером иду на ужин.

Рэйчел раскладывает наш ужин на тарелки. Сама еда выглядит как на фотографии в журнале. Я не знал, что она такой талантливый повар.

– У тебя нет сервировочных блюд, поэтому я просто разложила курицу и пюре на тарелки, – говорит она. – Проходи, садись.

Я придерживаю стул для нее.

– Ты первая.

Она садится, и я целую ее щеку.

– Еще раз спасибо за все это.

– Мне понравилось готовить. Приятно с кем-то ужинать. Когда Шелби дома, мы ужинаем вместе, но последнее время ее почти не бывает.

Я не спрашиваю, где Шелби, потому что не хочу, чтобы Рэйчел задавала вопросы. У Шелби, вероятно, достаточно трудное время, она пытается сохранить свой секрет от Рэйчел и всех остальных. У большинства сотрудников по этой причине не так уж и много друзей. Они не могут позволить себе заводить друзей и болтать обо всем на свете, потому что, если это произойдет, их друг будет в опасности. Вот почему я хочу, чтобы Рэйчел перестала дружить с Шелби. Это слишком рискованно. Быть со мной тоже риск, но я могу хранить секреты. Я не уверен, что Шелби может.

– Ну, что ты думаешь? – интересуется Рэйчел.

– Все прекрасно.

Я говорю так не просто из вежливости. Еда отличная. Курица сочная и ароматная, а картофель сливочный и мягкий.

– Ничего необычного, я выросла на такой еде.

– Она намного лучше, чем то, что я ел раньше.

– Итак, ты узнал что-нибудь о человеке, который приходил ко мне?

– Нет, я не смог, весь день был на совещаниях. Но завтра обязательно этим займусь. Ты планируешь остаться здесь сегодня, да?

– Да. Моя сумка там. – Она указывает на маленький чемодан возле дивана.

– Ты немного принесла с собой.

– Это всего на одну ночь.

– Я думаю, ты должна остаться и завтра вечером. Или столько, сколько потребуется, чтобы выяснить, кто и зачем приходил к тебе.

– Спасибо за предложение, но я не могу здесь оставаться надолго. Тебе есть чем заняться, и мне тоже.

– Если ты не останешься у меня, я буду вынужден остаться у тебя. Я не могу оставить тебя одну ночью. Это слишком опасно.

Рэйчел улыбается.

– Это единственная причина, по которой ты хочешь, чтобы я осталась?

– Признаю, мне нравится, когда ты здесь, но сейчас моя главная забота – это твоя безопасность. Если тебе будет удобнее, я буду спать в комнате для гостей. И тебе не обязательно для меня готовить.

– Я останусь, но только до тех пор, пока ты не узнаешь, кто тот человек. Это только временно.

Мы заканчиваем ужин, и Рэйчел подает десерт. Я не очень люблю сладости, так что редко ем десерт, но она приготовила пирог для меня, и я не могу ей отказать. И я рад, что попробовал его. Он в сотни раз вкуснее, чем десерты, которые я пробовал в пятизвездочных ресторанах. Пирог только из духовки, теплый, и она покрыла его сверху ванильным мороженым.

После десерта Рэйчел встает и собирает наши тарелки.

– Позволь мне прибраться, – прошу я. – Это справедливо, ведь ты приготовила ужин.

– Мы сделаем это вместе. – Она относит посуду в раковину, и я очищаю столовое серебро и стаканы. Еще один новый опыт для меня. Я никогда не убирал после ужина. Я даже никогда не готовил ужин, так что не было нужды убирать. Я даже не знал, как работает посудомоечная машина, но Рэйчел мне показала.

Когда с уборкой покончено, я подхватываю девушку на руки и несу в свою спальню, чем застаю ее врасплох, и она смеется.

– Что ты делаешь?

– Время вопросов и ответов. – Бережно кладу ее на кровать. – Я хочу, чтобы ты быстрее познакомилась со мной.

Она все еще смеется.

– И почему это?

Ложусь рядом с ней и прижимаюсь губами чуть выше ее рта.

– Ты знаешь, почему. – Неторопливо целую. – Как думаешь, сколько еще тебе нужно времени, чтобы меня узнать?

– Может быть, несколько месяцев?

Месяцев? Она это серьезно? Мое лицо, должно быть, выражает шок, потому что ее смех не прекращается.

– Я шучу, Пирс. Я не знаю, когда это случится, но буду уверена, когда придет время.

– Тогда вперед. Первый вопрос.

Она задает вопросы даже быстрее, чем прошлой ночью. Спешит узнать меня поближе. Рэйчел хочет меня также сильно, как и я ее. Не совсем уверен, почему она настаивает на воздержании, учитывая, что у нас уже был секс, но я готов ждать столько, сколько ей понадобится.

Я не думаю, что мы движемся слишком быстро, но она, очевидно, другого мнения. Я нахожу это необычным, потому что лично я привык заниматься сексом на первом свидании. Не то, чтобы я поступил так по отношению к Рэйчел. Я хотел с ней подождать, что мы и сделали. У нас было несколько свиданий, и на каждом из них мы часами разговаривали. На самом деле, на тех нескольких свиданиях я разговаривал с Рэйчел больше, чем с любой другой женщиной, с которой встречался. Когда мы, наконец, занялись сексом, я не чувствовал, что мы торопим события. И Рэйчел согласилась со мной, но решила чуть замедлить столь бурное развитие наших отношений. Но мне нравится, что она такая. Это освежает – быть с женщиной, которая не бросается на меня, как Риэль в ту ночь в баре. Я знал ее пять минут, прежде чем она пригласила меня к себе.

Рэйчел умолкает, задумываясь о большем количестве вопросов, и, пока она размышляет, я также задаю ей несколько своих. Она много рассказывала мне о себе, но всегда пропускает годы обучения в колледже Индианы. Мне интересно, это из-за парня, с которым она встречалась в выпускном классе? Того, кто стал ее женихом. Я чувствую, что там есть своя история, но не решаюсь спрашивать. Я лучше подожду, пока она сама мне расскажет.

Я отвечаю на остальные ее вопросы, но, сколько бы вопросов Рэйчел ни задавала, она никогда обо мне все полностью не узнает. Даже если бы мы были вместе в ближайшем будущем, она никогда бы не узнала, кто я на самом деле.

Мы говорим три часа подряд, но время пролетает быстро. Я никогда не мог говорить с кем-то так долго, если разговор не касался бизнеса. И когда я рядом со своими друзьями из общества, я стараюсь вообще молчать, потому что, когда мне приходиться отвечать, я должен следить за каждым словом. Фильтровать то, что говорю. Убеждаться, что не наговорю лишнего. Но когда я с Рэйчел, наш разговор легок и естественен. Я могу спокойно говорить без предварительного прокручивания своих слов в голове.

Когда мы не разговариваем, мне нравится просто слушать Рэйчел и наблюдать за ней. Когда она рассказывает смешную историю, то улыбается, смеется и забавно жестикулирует. Когда говорит что-то серьезное или грустное, на ее лице видны все эмоции. Она не пытается их скрывать. Люди, с которыми я привык общаться, выражают нулевые эмоции, а если и позволяют их показать, то они подделка, предназначенная лишь для собеседника. Всегда есть мотив. Они не могут просто нормально беседовать.

Около одиннадцати, веки Рэйчел начинают слипаться, и она изо всех сил старается держать их открытыми.

– Я думаю, что мне нужно идти спать, – говорит она, зевая.

Надевает свою пижаму, а я свою, и мы снова засыпаем еще до полуночи.

Я могу к такому привыкнуть. Присутствию Рэйчел здесь, когда возвращаюсь домой. Ужину с ней. Разговорам. Она заснула у меня на руках. Я никогда не думал, что со мной может произойти подобное. И скорее всего, так и будет. Но я хочу все это. Я хочу такую жизнь.