Текст книги "Огненная Кровь (ЛП)"

Автор книги: Элли Блейк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 23 страниц)

Внезапно я почувствовала давление под моей кожей и сознание, которое не было моим собственным, оно изучало мои чувства и мои формы, с любопытством и поиском, как птица, которая посетила новообретенное гнездо. Я поняла, что затаила дыхание и выдохнула воздух. Я закрыла глаза и попыталась найти свет внутри себя, чтобы изгнать присутствие внутри моей кожи.

– Руби, – сказал мужской голос. – Что ты делаешь?

Мои глаза распахнулись, но все, что я могла видеть, это высокая, тёмная фигура, в тусклом свете, проникающим через открытую дверь. Мы были в пыльной кладовой комнате, заполненной сломанными корзинами, провисающими полками и грудами дров.

– Куда делся трон? – прошептала я.

Фигура приблизилась, теплая рука нашла мою руку. – Ты действительно не проснулась, правда, Руби? Идем. Я отведу тебя в твою комнату.

С этими словами я почувствовала, тёмный сдвиг присутствия, почувствовала его нежелание, когда оно вытекало из меня, оставляя меня вялой и дрожащей.

Глава 14.

Деревянный мост с канатными тросами натянулся между двух скал. Лава вытекала из одной скалы, как водопад, собравшись в широком бассейне под мостом, прежде чем утекала в тонкую реку, прорезавшую узкий каньон, извиваясь из поля зрения к северному краю острова. В центре моста отсутствующие доски оставляли пробел на пару футов в ширину. Над щелью находился большой стеклянный куб.

Я прищурилась, игнорируя порыв моего сердца, пытаясь понять, что это такое и как это может относиться к моему второму испытанию. Я слышала, как Кай выругался себе под нос, и Мастер Даллр прошипел ему, чтобы он молчать.

Стекло было с голубоватым блеском и было слишком толстым, чтобы увидеть сквозь него. Я никогда не видела такого…

Я притянуто, вздохнула и остановилась. Не стекло. Лед.

Только Ледокровный мог создать лед в этом теплом климате – придать ему форму и обработать его так тщательно. И я не видела никаких Ледокровных с тех пор, как приехала сюда, кроме слуги королевы. Он сделал это по ее приказу?

Кай появился рядом со мной, и быстро заговорив. – Ты можешь сделать это. Ты готова. Ты просто не можешь позволить себе…

– Молчать, – сказал Мастер Даллр. – Снимай ботинки и носки. – Я сделала, как он сказал, бросив их рядом с дорогой. Он указал мне, чтобы я подошла к мосту.

– Видишь ледяную камеру, – тихо сказал он.

Я судорожно сглотнула и кивнула.

– Лед будет держаться, если ты останешься спокойной и неподвижной. Это испытание сдержанности и выносливости, контроль над умом и телом. Жизненно важные качества для мастера. – Он вытащил из кармана маленькие песочные часы и поставил их. – Ты должна сидеть в камере в течение одного часа, когда время выйдет, ты вернешься сюда. Если ты перейдешь с этого места, прежде чем я разрешу тебе двигаться, ты провалишь испытание.

Я обернулась и посмотрела на бассейн лавы внизу. Мои ногти впились в ладони, разочарование уже повысило мою температуру. Я никогда не могла подавить свою жару в стрессовых условиях. Брат Тисл предупреждал меня, что нужно этому учиться. Почему я не слушала?

– Ты можешь начинать, – сказал мастер.

Его лицо было маской безразличия. За сколькими смертями молодых учеников он наблюдал в таких испытаниях? Для людей с огнем в венах это был такой холодный способ определить мастера. И это испытание, в частности – испытание моей способности, отрицать саму мою природу – казалось, было лишено жалости.

Я не могла позволить себе сердиться, не сейчас. Я закрыла глаза и сделала глубокий вдох, затем направилась к мосту.

– Оставайся спокойной, – сказал Кай, хватая меня за руку, когда я пошла ему навстречу. – Не расстраивайся, что бы ни случилось. Думай только о контроле ритма своего сердца, о том, чтобы кожа была холодной. Глубоко дыши.

Он крепко обнял меня. У меня было лишь мгновение, прижавшись к его груди, чтобы поразмыслить над иронией его совета. Он советовал мне не нагреваться, и не волноваться. Между тем, я чувствовала, как его грудь поднималась и падала быстро на мою щеку, его горячую кожу, его сердце колотившаяся у моего уха. Его теплые губы прижались к моему лбу, а затем он отпустил меня.

Я схватила веревочные кабеля, которые бежали как ручки с обеих сторон, и зашла на мост. Он было шире моих плеч, но крепкий под моими босыми ногами. Я шла по нему, пока не достигла центра. Небольшое отверстие позволило войти в ледяную камеру. Я забралась и медленно села, скрестив ноги. Я не стала смотреть вниз.

Уроки Брата Тисла в области умственного контроле никогда не были столь важны. Вдох после выдоха, удар сердца за ударом, я искала слово, которому он научил меня, и вернулась к нему, пытаясь очистить свой разум. Без свободы окутывать себя лишними слоями тепла, я начала дрожать.

Прошло несколько минут, прежде чем я поняла, что мои ноги не просто холодные; они стали мокрыми.

Лед таял.

Мое сердце запиналось и стучало быстрее. Мои пальцы покалывали от жары. Я несколько раз вздрогнула. Спокойно. Холодно. Медленно. Медленно. Я подумала о Аркусе, его прохладной коже, и его контролем на своим даром. Его уроки по контролю. Я изо всех сил пыталась овладеть своей реакцией, а не паниковать.

Не обдуманно, я посмотрела вниз. Ох, Сюд. Под размытым льдом апельсин горячей лавы. Как от этого удержаться? Как это возможно…

Остановиться. Сфокусироваться. Я закрыла глаза и вернулась к поставленной задаче: замедлить сердцебиение и дыхание. Сохранять тепло в ожидании, игнорировать кусающий дискомфорт от холода.

Прошли минуты.

Когда я открыла глаза, я сидела в углублении во льду. Мои штаны были пропитаны водой. Тем не менее, я сосредоточилась на этом слове, не допуская господства паники. Лед таял довольно медленно. Если я смогу просто держать свою температуру как можно холоднее, все это закончилось, и я пройду испытание. Я могу это сделать.

Вот тогда я и почувствовала это: вибрация. На мосту маленькие, темные, размытия произвели пронзительный звук.

Мелкие пятна устремились ближе, увеличиваясь в размерах.

Мыши? Крысы? Возможно, пауки.

Но нет. Не пауки.

Я видела иллюстрацию этого существа в книге. У него было восемь ног, сегментный хвост рос и скручивался вперед по спине с жалом на конце. Его передние ноги расширились в твердые клещи, которые могли бы разорвать тело насекомого пополам. Они были ярко-оранжевыми и светились жаром.

У меня перехватило дыхание. Судазианские скорпионы.

Они приближались со страшной скоростью, двигаясь вперед по канатам и доскам моста. Когда они, достигнут льда, им будет некуда идти, кроме как внутрь, внутрь крошечного пространства, где сидела я, где любое повышение температуры означало бы таяние и смерть.

Я начал подниматься на колени, а затем вспомнила инструкцию мастера Даллра. Я не могла двигаться. Если я выйду из камеры, я провалю испытание.

Вместо этого я потянулась, надеясь, что это движение не дисквалифицирует меня, и послать языки пламени на приближающиеся фигуры. Когда первый сгорели, те скорпионы что были рядом, поднялись и изменили направление. Во всяком случае, сейчас они двигались быстрее. Я сожгла еще одного и еще. А затем я осознала свою ошибку. Один из тросовых канатов загорелся.

Я выругалась. Как я должна была защищаться?

Но, конечно, я и не должна была. Я должна была спокойно сидеть здесь, когда эти жалящие звери ползли ко мне, беспомощно в жесткой ледяной камере, которая растает, если я позволю моему страху выйти из-под контроля.

– Сейдж, – отчаянно позвала я. Но я ее не слышала и не видел. Я была одна.

Даже присутствие Минакса сейчас не было бы нежелательным. Я бы использовала тьму, чтобы сжечь этих маленьких существ, независимо от того, где они бежали, разыскивая их крошечные сердца с той извращенной, но яркой уверенностью, которую я всегда чувствовала, когда я позволяла тьме править. Но в моем сознании не было ничего, кроме моего собственного присутствия.

Отчаянно я искала хоть какую-нибудь защиту. Учение Брата Тисла… но я не могла успокоиться в таких условиях. Я едва могла вспомнить ментальную практику. Что это за слово? Я даже не могла вспомнить…

Что-то коснулось моего колена, и я небрежно ударила кулаком. Я закричала, когда боль ударила меня по бедру. Первый скорпион не терял времени в том, чтобы опустить свое жало в мою кожу.

Я выругалась, поскольку другой скорпион подполз к моей спине, паря над моим плечом. Я вздохнула и попыталась подумать. Это было испытание самоконтроля, поэтому оно в буквально смысле было настроено, чтобы наказать меня за движение и вознаградить за тишину и спокойствие. Было ясно, что, если я останусь неподвижной, они не будут жалить. Я пыталась сосредоточиться на дыхание, но мое дыхание больше походило на всхлипы. Все, что я могла делать, это сосредоточиться на том, чтобы держать рот закрытым. Пусть Сюд не позволит, одному из них коснутся моего рта… я содрогнулась от отвращения.

Больше тварей проползли внутрь ледяной камеры. Они были маленькими, не намного больше, чем мой большой палец, но быстрыми, и некоторые из них пробовали захватить мою кожу в их бритвенные клешни. Я застонала, дрожа, пытаясь остаться неподвижной. Теперь углубление во льду была глубже. Я сидела в луже. Сколько времени пройдет прежде чем мои движения, мой страх и мучение расплавят яму, которая бросить меня вниз и превратит в тушеное мясо?

Но даже несмотря на то, что это была большая угроза, меня скорее изведут скорпионы. Внутри меня поднималась жара, мой контроль ускользал, мое здравомыслие распадалось. Теперь я была покрыта ими. По крайней мере, дюжина находилась в камере, сбиваясь с толку и путаясь, ползая по мне, в отчаянии пытаясь найти выход. Я вздохнула через нос, содрогнувшись. Когда один прижался к моей шее, я судорожно дернулась. Они стали более возбужденными. Еще двое опустили свои жала в мою кожу: один на мое колено, а другой в спину.

Слезы скользили по моим щекам и шипели, когда приземлились в холодную лужу внизу. Я закрыла глаза. Какой ужасный способ умереть.

Я отбросила эту мысль. Время должно было почти выйти. Еще несколько минут.

Некоторые из скорпионов снова выползли, направляясь назад, откуда пришли. Огонь, который я начала на веревке, сдерживал проход в ту сторону, но некоторые из них выбрали другую веревку. Не найдя выхода на лед, они наконец ушли.

Я позволила себе вздохнуть с облегчением.

И тогда лед треснул.

Первым признаком стала лужа, спускающаяся в крошечное отверстие, которое позволяло воде течь вниз, как, будто пробка была удалена из затвора.

Когда отверстие стало больше, я прижалась к бокам камеры руками, вставая на колени и расширяя ноги. Еще один скорпион ужалил мою руку, паникуя от моего движения, а затем он упал, ноги и хвост двигались с тяжелым удивлением, к лаве внизу. Остальные существа выскочили из камеры. Все, кроме одного, который остался, запутавшись в моих волосах, его клешни впились в кожу головы.

Отверстие расширилось. Я использовала пальцы, чтобы вырезать ручки по бокам камеры. Я больше не могла сидеть. Пол скоро исчезнет. Я смотрела, как отверстие расширялось, и расширялось. Было гипнотически видеть, как лед превращается в жидкость и беспомощно капает в лаву. Если я упаду, надеюсь, что мне не понадобится много времени, чтобы умереть. Поскольку огонь проносился по моим венам, погружение в лаву было бы подобно возвращению домой, в некотором роде.

Вот что я сказала себе.

– Подождите, Руби! – раздался голос.

Слезы текли по моему лицу, мгновенно высыхая на моей нагретой коже. – Простите, – прошептала я. Я не была уверена, с кем я разговаривала. С мастером, королевой, Каем, Аркусом, Брат Тислом. С кем-то одним или со всеми стразу. Я потерпела неудачу.

– Время! – раздался глубокий голос. – Время!

Моя голова дернулась вправо. Мастер Даллр стоял на краю моста, держа в руках песочные часы.

Я смотрела в течение секунды. Недоверие, надежда, восторг. Час закончился.

– Руби, давай! – закричал Кай. – Сейчас!

Я ахнула и согнула руки, пробираясь сквозь щель в расплавленной, полуоткрытой камере. Мои ноги ударились о доски, и я схватила веревку на не сгоревшей стороне. Я потратила секунду, чтобы сорвать последнего скорпиона с моей головы, вырвав несколько прядей волос, и бросила его в лаву внизу. Огонь с веревки распространился на доски. Правая сторона моста была в огне.

Я не боялась огня. Я боялась, что опоры сгорят до того, как я доберусь до края.

Моя нога приземлилась на обгоревшую доске и провалилась, потянув меня вниз, пока я держалась за веревку. Я поднялась и продолжила идти, тщательно выбирая каждый шаг.

– По спеши, – позвал Кай, его голос был низким и срочным. – Торопись!

Мост внезапно дернулся и закрутился. Вся правая сторона отрывалась от скалы, правая веревка беспорядочно качалась. Осталась только веревка слева. Я сжала ее крепче. Я была в нескольких метрах от безопасности.

– Давай, – крикнул Кай.

Я балансировала на узкой левой опоре, потянув себя, перебирая руками по веревке. Когда я была на расстоянии метра или двух от протянутой руки Кая, веревка, которую я держала, щелкнула и оборвалась. Я оттолкнулась ногами, и прыгнула к нему. Когда я достигла края, он безжалостно схватил меня за руку и откинулся назад. Мы приземлились на плоскую вершину скалы, мои ноги свисали с края. Кай снова отшатнулся и потянул меня за собой.

Мы так и лежали, Кай на спине, тяжело дыша, я на нем сверху в неуклюжей куче, пока Мастер Даллр не предложил свою руку. Он посмотрел на меня, когда подтянул вверх. – Ты невредима?

Я смотрела вниз, задыхаясь. Я была в одном шаге от провала. – Да.

Кай встал, отряхивая кусочки грязи и веточек с одежды. Я положила руки на колени, все мое тело дрожало.

– Тогда идем. Мы должны вернуться в школу, чтобы посовещаться.

Через минуту я уже достаточно восстановилась, чтобы тащиться по тропинке вдоль скалы.

– Простое поздравление не убью его, не так ли? – пробормотала я.

Кай не говорил в течение пары мину. Но потом он, наконец, сказал: – Вероятно, им нужно обсудить, проходишь ли ты.

Я повернулась к нему. – Прохожу ли я? Я ведь жива. Я не вышла из камеры.

– Это не твоя вина, – сказал он, его ноздри раздувались. – А моя. Я помог тебе в конце. Схватил тебя за руку.

– Если бы ты этого не сделал, я бы упала. Тебе не разрешали?

Он покачал головой. – Если они решать, что ты бы не смогла достичь края сама, они посчитают это провалом.

Мое облегчение превратилось в ужас. – Значит, я провалилась?

Когда реальность этого опустилась, я поняла, что больше не делаю этого только для доступа к знаниям мастеров. Я делала это для себя. Где-то по пути прохождения испытаний это стало моей целью, способом доказать свою силу и, в некотором роде, мою ценность. Я хотела этого, независимо от того, что еще случится. Я пыталась оттолкнуть эти чувства, но они были. Неудача не только опустошит меня виной, потому что она оставила бы Темпезию во власти Минакса, но личное разочарование поразит меня до глубины души.

Укусы скорпионов начали пульсировать. Я сосредоточилась на боли, а не на страхе, что я, возможно, упустила свой шанс, и все для меня, для Аркуса и для Темпезии.

Мы молча спускались с холма. Мастер был далеко впереди лавовых полей. Когда мы с Каем приблизились к холму рядом со школой, я остановилась. Мир закрутился, и я оказалась на коленях.

– Кай? – сказала я, моргая звездами из моих глаз.

– Ммм? – Он все еще шел.

– Является ли укус от Судазианского скорпиона ядовитым?

Он резко остановился. – Да.

– Можно умереть от этого?

Он повернулся. – Только если тебя ужалили несколько раз.

– Сколько раз? Просто ради любопытства. – Я закрыла глаза от вращения мира.

– Сколько раз тебя ужалили? – крикнул он, мчась, чтобы схватить меня под руки, когда я падала в сторону. – Мастер Даллр спросил, не пострадала ли ты, и ты сказала, что все в порядке!

Когда он схватил меня за руки, моя рука потянулась к его воротнику. Мир таял вокруг меня, небо смешивалось с землей и закручивалось вместе, как краски, пролитые на пергамент. Я вспомнила старую песню, которую моя мама пела, когда я болела, и я пропела несколько слов, когда цвета на моих глазах слились вместе и лопнули.

***

Острые запахи целебных трав были настолько знакомы, что на мгновение я была дома в своей деревне, в нашей маленькой хижине, мягкая рука моей матери на моем лбу.

Когда я открыла глаза, она выглядела иначе, чем я помнила, ее черты были более тяжелыми, волосы более темными.

Нет, это было лицо королевы, но оно было размыто, словно сквозь запотевшее окно. Все еще пойманная в ловушку памяти, я спела несколько строк из песни, которую мне пела мама. Когда я погружалась в сон, я услышала, как следующий строки вернулся ко мне в мягком альто.

Когда я снова проснулась, я была один в своей комнате в замке королевы Налани, солнечный свет пробивался сквозь щели в занавесках.

Я вытерла слезы с моих щек. Я грезила о ней. Мама держала меня на руках и пела песни на Судазианском, чтобы успокоить меня. Я почти забыла эти песни. Когда я была еще очень маленькой, она перестала их петь, и начала говоря только на Темпезианском. Но какая-то часть моего разума держалась за память об этой музыке, проснувшись, когда я оказалась здесь, на ее родине.

Подъем с кровати заставил укусы скорпиона гневно пульсировать. Мои пальцы и запястье были опухшими и розовыми. Какую-то вонючую мазь втерли на опухшую кожу, которая должна быть и была источником сильных травяных ароматов.

Я натянула сапоги из телячьей кожи и встала. Возникла волна головокружения. Я неловко наклонилась к кровати, вытирая растущий слой пота, который бился на лбу и побежал по щеке, когда дверь открылась.

Знакомый насмешливый голос протянул: – Какое облегчение. Я беспокоился, что ты не сможешь восстановить свою обычную глупость.

Я попыталась поднять голову, чтобы взглянуть на него, но если я не сосредоточусь на равновесии, то могу упасть. Я сделала отгоняющий жест рукой.

– Спасибо, Сюд, ты так же глупа, как всегда, – сказал Кай, подходя ближе. – Я бы не хотел, чтобы яд украл это восхитительное качество, всегда выбирать вариант, который гарантирует наибольший риск и боль.

– Я этого не делаю.

– Нет? Тогда как ты объяснишь, что ты одета в тренировочную одежду, когда должна отдыхать?

– Третье испытание? – сказала я. – Или ты был так занят своим гардеробом, что забыл?

– Как я вижу, яд скорпиона пробился к твоему язычку. Как будто он уже не было достаточно терпким. Не беспокойся, терпкость радует вкусовые рецепторы, если она с долей сладости. К счастью, твои розовые губки достаточно сладкие, чтобы сбалансировать горечь твоих слов.

– Ты перестанешь говорить глупости и поможешь мне вернуться в постель?

Он удивленно поднял брови. – Я почти не знаю, к какому заявлению обратиться, к обвинению в том, что мои комплименты глупость или к приглашению в твою постель. – Он скользнул рукой за мою спину и взял меня под локоть, маневрируя мне до места, где я откинула одеяло. – Первый ранит, а второй соблазняет. Такие противоречия кажутся тебя обыденными. Я не удивлюсь, если тебе нравится кусаться, когда ты целуешься.

Его быстрое движение отдалось болью мне в ребра. Я позаботилась о том, чтобы случайно сунуть руку ему в лицо, когда падала на матрас. Он был почти слишком веселым, слишком дразнился. Как будто он пытался отвлечь меня, поддерживая постоянный шаг.

– Что ты пытаешься скрыть? – Я закрыла глаза потому что комната, двигалась как корабль в неспокойных водах.

Ему понадобилась вечность, чтобы ответить. Когда он это сделал, его голос был таким мрачным, как, будто кто-то умер. – Прости, Руби. Они сейчас говорят, но это выглядит не очень хорошо.

Дыхание оставило меня в спешке. – Нет.

Я не могла провалить второе испытание. Я не могла. Если я не пройду, я никогда не получу доступ к библиотеке, никогда не узнаю правду о троне. Я съежилась, думая о том, как я потерпела неудачу.

Я скинула ноги с постели и, спотыкаясь, поднялась. – Где они?

– В тронном зале. Но нет смысла… Руби!

Я бросилась в коридор и поспешила в тронный зал, опираясь на стену для поддержки. Я отбросила руку Кая, когда он попытался остановить меня. Наконец, он сдался и последовал за мной.

Как только я добралась до зала, я увидела, что три мастера столкнулись с королевой Налани, которая сидела на своем троне, мрачная и торжественная. Мастер Даллр говорил своим уверенным баритоном, и я поймала слова «правила, которые должны соблюдаться, независимо от ученика».

Я вошла, не обращая внимания на то, что все глаза повернулись ко мне и остановились в метре от Мастера Даллра.

– Я хотела бы выступить в свою защиту, – сказала я решительно, стараясь не качаться, поскольку комната немного наклонилась влево.

– Это не суд, Руби, – нетерпеливо сказал Мастер Даллр, – это решение только для мастеров, которое будет окончательно принято в надлежащее время после того, как мы проведем частную беседу с королевой.

Я сжала руки в кулаки, готовясь к тому, что королева на ругает меня и скажет, чтобы я ушла, но когда я подняла взгляд, принц Эйко наклонился и что-то прошептал ей на ухо. Глаза королевы встретились с моими, и она сказала: – Можешь остаться.

Я с облегчением закрыла глаза. Если был шанс изложения свои доводы, я хотела быть здесь, чтобы сделать это.

– Это очень неправильно, Ваше Величество, – сказал другой мастер. – Если мы позволим студентам вмешиваться…

Королева Налани подняла ладонь, чтобы остановить аргумент мастера, и сказала мне: – Но если ты останешься, ты должна молчать.

Я закусила губу, чтобы не спорить и сосредоточилась на том, чтобы оставаться в вертикальном положении, пока Мастер Даллр вздохнул от разочарования. Через секунду я почувствовала тепло Кая, одну руку он положил мне на спину, другую на плечо, по-видимому, на случай, если я решу упасть вперед на лицо. Я хотела сказать ему прекратить спасать меня, особенно сейчас, когда это было самым упорным аргументом, о котором говорили, но королева сказала мне молчать. Я стояла, склонив голову, чтобы блики не слепили мне и не заставляли щурить глаза.

– Как я уже говорил, – продолжал мастер Даллр, – если бы принц Кай не схватил ее за руку в последний момент, она бы упала. Природа испытаний запрещает вмешательство. Это в нашем кодексе, в наших священных правилах, которые мы соблюдаем в течение нескольких поколений. Помочь ей значит нарушить традицию.

– Нарушение традиции, – сказал принц Эйко. – Значит, это первый случай, когда такое происходит?

– Насколько мне известно, да.

– Так что, по сути, ваш кодекс и правила не могут сказать вам, как судить об этом необычном обстоятельстве.

Вена быстро пульсировала шее мастера Даллра. – Кодекс четко запрещает мастерам вмешиваться в испытание, которое они судят.

– Но нет конкретного запрета на вмешательство студента? – сказал принц Эйко, его зеленые глаза сверкали торжеством.

– Ну… нет.

Принц Эйко сделал жест, который ясно говорил вот оно.

– Это звучит для мне, как, будто исключение произошло, – сказала королева в смущенное молчание.

Губы Кая щекотали мое ухо, когда он наклонился, чтобы прошептать: – Ведешь? Он имел в виду его утверждение, что он был исключением из всех правил. Мое сердце стучало слишком быстро, чтобы оценить легкомыслие.

– Ты тоже должен молчать, молодой принц, – сказала королева Налани Каю.

Он кивнул в ответ.

– Мастера всегда имели право принять такое решение, – горячо возразил мастер Даллр. – В этом мы всегда имели автономию.

Он сложил руки и ждал, как, будто он знал, что только что сделал победный ход.

Королева молча смотрела на него несколько секунд. Затем она наклонила голову. – Ты совершенно прав, мастер Даллр. Это не суверенное место, чтобы вмешиваться в это решение.

Было ясно, куда это идет.

Я нарушила свое обещание молчания, разочаровавшись в том, как мои кулаки дрогнули по бокам. – Я могла сделать это безопасно без помощи Кая. Никто не может доказать, что у меня бы не вышло! Позвольте мне снова пройти испытание, и я не буду спорить, каков бы ни был результат.

– Молчи, – холодно сказала королева. – Принц Кай, она явно больна. Пожалуйста, отведи ее обратно в комнату.

Я посмотрела на принца Эйко, все мое тело дрожало, но он просто с сочувствием смотрел мне в глаза. Мне не нужно было сочувствие, мне нужна была победа. Чудо. Я повернулась к Мастеру Даллру, хотя я знала, что попытка убедить его не принесет пользы. Его черная цепочка с ключом висела снаружи его мантий, подмигивая мне.

Это не займет много усилий, чтобы потерять равновесие. Я просто перестану держаться, отдавшись головокружению, которое уже заставляло мою голову вращаться. Когда я падала, я позаботилась о том, чтобы вытащить руку Кая из-за спины локтем, потянувшись головой вперёд к Мастеру Даллру. У него не было выбора, кроме как поймать меня, что он сделал в последнюю секунду, как раз тогда, когда я была убеждена, что разобью голову об каменный пол. Он ворчал, когда поднимал меня на руки. Я схватила его цепь в судорожном движении, а затем заставила остальную часть моего тела обмякнуть.

– Отведите ее в комнату, – срочно сказала королева. – Я пошлю целителя.

– Конечно, Ваше Величество, – сказал он и вышел из комнаты, тепло от разочарования шло от него волнами.

Когда Мастер Даллр нес меня по ступеням башни, толкающиеся движения дали мне идеальное прикрытие, чтобы скользить моей рукой по цепочки до того места, где держался ключ. Дрожащими пальцами, я расплавила звено, и ключ ушел в мою руку.

Когда мы подошли к моей комнате, Кай открыл дверь и нерешительно завис рядом, когда мастер Даллр положил меня на кровать. Я застонала и перевернулась, спрятав ключ под подушкой. Когда Мастер Даллр заметит эту потерю, я надеялась, что он не сразу поймет, что его взяла я.

Через минуту мастер ушел, когда вошел лекарь и положил едкие травы мне под нос. Я притворилась бодрствующей, ответила на все его вопросы и заверила его и Кая, что я просто нуждаюсь в отдыхе. Когда дверь закрылась, я вздохнула с облегчением… только для того, чтобы реальность поразила, сильнее, чем удар, похоронив меня в слое за слоем сожаления.

Если бы только я контролировала свои реакции так, как должна была, мост не загорелся, и я бы справилась с этим без проблем. Я все еще думала, что я могла бы сделать прыжок к безопасности без помощи Кая – я бросилась вперед, и даже если бы я соскользнула, были скалы и ветки, за которые я могла бы схватить, чтобы остановить мой спуск, – но нет способа узнать наверняка. Мастера решили, что я потерпела неудачу, и королева согласилась не вмешиваться. Это означало, что все кончено.

Я никогда не стану мастером Огненной Крови. Я никогда не смогу совладать со своим даром, как Брата Тисл или Мастера Даллр. Я никогда не смогу доказать свою ценность королеве. До сих пор я не осознавала, насколько я хотела эту проверку, насколько я жаждала уважения, которое придет с ним. Больше всего мне хотелось доказать это самой себе.

Я была недостаточно сильной, чтобы быть мастером, и, насколько я знала, эта слабость может означать мое поражение, как только мне придётся столкнуться с Минаксом. Как бы моя неудача меня раздражала, я ничего не могла сделать, чтобы изменить это.

Был только один способ оставить хоть какую-то надежду. Мне придётся украсть книгу.