Текст книги "Огненная Кровь (ЛП)"

Автор книги: Элли Блейк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 23 страниц)

Элли Блейк
Огненная Кровь

Глава 1.

Я кружила с Ледокровным воином, мои ботинки поднимали пыль с засушливой земли. Одна небольшая ошибка, одна небольшая неудача и потеря внимания, будет означать поражение.

Его левый кулак дернулся, прежде чем его правая рука послала вихрь холода. Но я знала все его любимые трюки, его финты и ложные движения. Я повернула направо, выбросив шлейф огонь из моих ладоней.

Мое зрение затуманилось. Внезапная вспышка память охватила меня: мои руки, красные от огня, тянулись к ледяному трону Форса – вечный символ правления Ледокровных – его злые, сверкающие осколки, насмехаются над моим ничтожным огнем. Я не могу расплавить его. Я не могу победить проклятие внутри него.

Но затем к моему огню присоединился другой лед, но не, чтобы потушить, а создать ослепительное, синее пламя, которое вылилось на трон, смягчая его края, растапливая острые углы, заставляя лед плакать в поражении. Я слышу восхищенный смех короля Расмуса, когда Минакс вырвался из мертвого сердца трона, когда теневое существо подкралось к моей коже, ища вход, обещая радость, тысячи солнечных лучей и отсутствие боли или слабости.

Я быстро вернулась в настоящее, спотыкаясь, когда ледяной взрыв ударил меня в грудь. Я поднялась на ноги, но мой взгляд оставался туманным, память слишком реальна. Кожа возле моего уха, где Минакс обжег меня, горела, и я закричала.

– Руби!

Руки сжали мои плечи. У меня возникло желание скинуть их и убежать.

Голос Аркуса роптал, глубокий и ровный, успокаивающий, но обострённый с намеком на беду. – Замедли свое дыхание. Это пройдет.

Это не реально, это не реально, это не реально.

Мое сердце ударялось о ребра. Горло сдавило. – Я не могла дышать.

Рука Аркуса двинулась к моей груди, мягко прижимая к нему, его длинные пальцы скользнули по моей шее. – Медленно, но уверенно. Все нормально. Я здесь. Ты в безопасности.

Постепенно мягкие слова и прикосновения пробились сквозь страх. Я моргнула, пока королевские сады не вошли в фокус, и я почувствовала запах роз и сладкого лета. Конусообразные тисы стояли как часовые вокруг широкой поляны, а более высокие лиственные сикоморы и березы склонились над вечнозелеными растениями, как джентльмены, к рукам дам. Жара, позднего, летнего, восхода успокоила меня, а также случайный шелест листьев, задетых рукой Циррус, богиней западного ветра.

Я повернула голову и была поймана в ловушку ледяных глаз под напряженным лбом. Кожа Аркуса потеряла немного цвета. Я потянулась и прикоснулась к его холодной щеке неуклюжей ладонью, улыбаясь, потому что он не вздрогнул, когда мои пальцы коснулись его шрамов.

– Твои эпизоды становятся все более частыми, – сказал он.

Я пожала плечами, движение толкнуло его руку, которая все еще опиралась на мою ключицу, его ладонь прошлась вниз по изгибу моей груди. Мы оба, казалось, осознали это одновременно. Жар опалил мои щеки. Его веки упали, спрятав глаза, когда он поднес руку к моей руке.

Были негласные границы, которые мы еще не пересекли, хотя я не решила, было ли это из-за самоконтроля Аркуса или того факта, что наши моменты были краткими и часто прерывались.

– Ты узнала больше о проклятии? – спросил он.

– Пока нет. – Мы с Братом Тислом провели много часов в библиотеке замка, просматривая книги по Минаксу – призрачному, теневому существу, Евруса, бога восточного ветра, запертого в ледяном троне. Проклятие Евруса развращала любого правителя, который занимал трон, разжигая войны и тиранию, которые кормили проклятие дальше. Чем больше насилия и смерти, тем сильнее он становился.

Минакс нашел легкую мишень в младшем брате Аркуса, Расмусе, молодом человеке, который был слишком напуган и слишком зол, чтобы бороться с ним. Под влиянием его шелковистых обещаний и опиумного облегчения от боли и страха, король Расмус отправил своих солдат на выслеживание и убийства Огнекровных, и большая часть моего народа была убита в результате налетов. Сильнейшие были привезены в столицу Форсию, где они умерли на королевской арене. Насколько я знала, я была единственным выжившим Огнекровным в королевстве, и с помощью Брата Тисла и Аркуса я растопила трон. Мы предполагали, что проклятие также будет уничтожено.

Мы ошибались.

Теперь мы с Братом Тислом пытались найти способ остановить мои видения, и само существо.

Я рассеянно потерла небрежно сшитую линию на моем мизинце. Он чесался, когда я была расстроена, напоминая мне о времени, когда я была на арене Ледокровных пытаясь сделать что-нибудь, чтобы помочь Аркусу занять его законное место в качестве короля. Но когда Минакс все еще где-то там, овладевает телами других людей и выжидает своего часа, я задавалась вопросом, причинило ли уничтожения трон больше вреда, чем пользы.

Аркус наблюдал за мной пару минут, затем взял меня за руку и провел через едва заметное отверстие между вечнозелеными растениями на извилистой дорожке. – Я хочу показать тебе кое-что. Закрой глаза.

Я позволила ему весть меня по тому, что было, похоже, на плиты и губчатые сосновые иглы, пока дорого не изменилась на гравий, который хрустел под нашими сапогами.

– Хорошо. Теперь можешь открыть глаза.

Он держал мои пальцы, когда я открыла глаза, чтобы увидеть растения, цветы, кусты и маленькие деревья, окружающие нас. – Все белое, – вздохнула я, двигаясь к плантации взрыва алебастрового цвета, лепестки вздымались, отражая солнечные лучи. Я потянулась, и мой палец почувствовали, холод. – Они сделаны изо льда!

Аркус подошел сзади, его грудь слегка коснулась моей спины. Его рука прикоснулась к моей, когда он зацепил цветок, которого я коснулась. – Они тебе нравятся?

Лепестки, как белая древесная стружка, поднимались над нежно скручивающимися стеблями, а кустарники щеголяли листьями в самых нежных, ажурных, кружевах. Высокие, пушистые листья, согнулись над плотно сплетенным узлом ледяных бутонов роз, как родители, наблюдающие за спящими детьми. Миниатюрные деревья с полупрозрачными стволами, выгравированные в ледяном лесу, имели плоские, жильные листья персиковой формы. Кристаллы льда висели как замороженные слезы с каждой ветви и стебля. Скрученные, эфирные фигуры звенели все вместе от утреннего ветра.

– Это прекрасно. – Я повернулась к Аркусу. В его глазах сверкнули какие-то ожесточенные, но нежные эмоции.

– Я надеялся, что тебе понравится, – сказал он мягко. – Хотя это не самый логичный подарок для Огнекровной.

Уязвимость зависла на его лице, и причина этого ударила меня. – Ты все это сделал? – Я с благоговением осмотрела на сад. Там были слои и слои раскачивающихся цветов, тщательно вырезанных кустарников и элегантных деревьев, окруженных изогнутой ледяной стенкой, шириной в четыре фута. – Сам?

Он кивнул, губы слегка скривились. – Это разочаровало лорда Устатиус, когда он нашел меня здесь, а не в зале совета. Я сказал ему, что это помогает мне думать.

– А это так?

– Да. Это помогает мне думать о тебе.

Его нежность смягчила последнее напряжение моего тела. Его руки сомкнулись вокруг меня, а мои изогнулись вокруг его спины, наши губы соприкоснулись осторожным движением, словно мы были сделаны из того же тонкого льда, что и ледяные лепестки, и могли треснуть, если слишком сильно надавим.

Моя горячая кожа постепенно согревала его, а его шокирующие холодные губы, успокаивали меня в мягкой прохладе. Поцелуй был гладким, ищущим. Его недавно выбритая челюсть была как шелк, с легким ароматом мыла, и с оттенком его собственного, уникального запаха, который я находила более пьянящим и приятным, чем ароматы полевых цветов.

Моменты были потеряны в ощущениях, звон льда создавал странную музыку вокруг нас. Рука Аркуса коснулась моей щеке, другая рука прижимала меня ближе, его рот требовал больше. Он имел привкус мятного чая, который он пил каждое утро, а его волосы были густыми и атласными под моими пальцами. Мой контроль разматывался, как катушка ниток, катающихся по полу. Ледяные растения нагревались, и капли воды стекали с деревьев на наши щеки. Он улыбнулся мне в губы, его пальцы смахнули капли с моего лба и носа.

Я отстранилась достаточно далеко, чтобы посмотреть ему в глаза. – Я бы была рада и одному цветку.

– Один цветок растает через час или два, – сказал он, его голос стал более хриплым, чем обычно.

Я поддразнивающее кивнула. – Ты думаете, что это простоит больше час в моих руках?

Его зубы блеснули, прежде чем он украл еще один быстрый поцелуй, его руки сжались вокруг моей талии. – Я знаю, что тебе иногда нужно избегать дворца, и я хотел, чтобы ты помнила, что лед не просто суровый и неумолимый. Он может быть деликатным и приветливым. Он может изменяться. Ему можно придать любую форму, растопить и снова заморозить в другой форме.

Теплота наполнила мою грудь от его заботливого понимания. Он был прав, я часто хотела убежать от двора Ледокровных. Придворные смотрели, ухмылялись и говорили обо мне открыто, когда их новый король не присутствовал, ставя под сомнения его суждения, позволить крестьянке, «дикой Огнекровной» жить в замке. Я боялась, что стану обузой в его борьбе за объединение нового дополнительно двора, который поддержит Аркуса в восстании с укоренившимися членами старого двора, которые были близки к королю Расмусу. Их новый король не только терпел, но и проявлял благосклонность – возможно, даже ухаживал за Огнекровной, которая, по-видимому, была слишком близка.

Но слова Аркуса напомнили мне, что он не такой как его двор, что он приспособился, когда я нуждалась в нем, он принял меня такой, какая я есть, даже если никто другой не сделал этого. Это трогала меня больше, чем я могла сказать. Мне хотелось найти слова, чтобы сказать ему об этом, но в последнее время это казалось невозможным.

Чувствовать легко. Положить эти чувства в слова было все сложнее.

Пока Аркус наблюдал за моим лицом, он улыбался, что он там видел, его мужественная красота заставила сердца биться быстрее. Его улыбки превращали его лицо от сурового к сияющему. Мои руки обвились вокруг его шеи, пальцы нырнули в волосы на затылке. Он плотно прижал меня к себе, и губами коснулись моей щеки, затем спустились вниз, чтобы найти пульсирующую вену на моей шее.

Громкий кашель нарушил тишину. Я отступила назад, но губы Аркуса следовали за мной, оставаясь приклеенными к моей шее, отрываясь только тогда, когда я толкнула его в грудь. Он заклеймил мою щеку прощальным поцелуем, и неторопливо повернулся, его руки все еще находились на моей талии.

– Лорд Устатиус, вы выбрали самый неудачный момент из всех возможных. Независимо от того, что вы хотите обсудить, я уверен, что это может подождать.

Он начал поворачиваться ко мне, но унылый советник снова кашлянул, как-то впрыскивая звук как с извинением, так и с осуждением. – Боюсь, это невозможно, Ваше Величество. Есть срочное дело.

Аркус разочарованно вздохнул, прикрывая глаза. – Сколько срочных дел может быть?

– Великое множество, – сказал лорд Устатиус, его серые глаза были такими же серьезными, как грозовые тучи, предупреждая, что он собирается начать одну из своих знакомых лекций. – Когда вы одновременно возвращаете армию домой, устанавливаете дипломатические переговоры с соседними странами и пытаетесь завоевать сердца своих людей, не будет конца требованиям к вашей персоне. Приверженность. Жертва. Самоотверженность. Все это необходимо, если ваши амбициозные планы хотят иметь…

– Разумную надежду на успех, – закончил Аркус. – Да, советник, вы так тщательно пробурили эту концепцию в моей голове, что я слышу эти слова во сне. Тем не менее, у меня должно быть время, чтобы подышать воздухом, или я сойду с ума. Определенно, вы не жалеете меня.

– Это вы так думаете, Ваше Величество?

Мои щеки стали горячими.

Аркус успокаивающе сжал мои руки. – В чем кризис на этот раз?

– Прибыл посол из Сафры, и он настаивает на том, что примет ответит только от вас. Кроме того, я созвал чрезвычайное заседание совета, чтобы обсудить уход за ранеными, которые возвращаются с войны. Поток беженцев, прибывающих в Форсию, растет ежедневно, и нам нужно удовлетворять их потребности в лечении и жилье.

Каждое слово, казалось, придавало вес на плечи Аркуса. Он тяжело вздохнул, когда оглянулся на меня.

– Прости, – тихо сказал он.

Я покачала головой. – Ты нужен. Мне вообще повезло увидеть тебя.

Он закусил губы, нахмурив шрам на его верхней губе. – Хотелось бы мне, чтобы это было не так сложно. Встретимся завтра утром на рассвете?

– Только если ты совсем справишься.

– Не отсутствуйте мисс. – Он внимательно посмотрел на меня. – Ты уверена, что с тобой все в порядке?

– Конечно. Больше никаких видений.

Он вернул мне улыбку, но в его глазах появилось напряжение. Еще раз, сжав мою руку, он повернулся и направился к замку. Лорд Устатиус начал следовать за ним, но затем остановился и повернулся ко мне.

– Что-то ещё? – спросила я. Я все еще чувствовала себя уязвимой, неохраняемой – из-за яркого воспоминания о Минаксе, и от поцелуев Аркуса. Я успокаивающе вздохнула, надеясь найти контроль над моим тепло, которое, как всегда, поднялось, с сильными эмоциями.

Несмотря на его недоверие ко мне, тон лорда Устатиуса был спокойным. – Ты ему не помогаешь, принимая его внимая, когда он должен заниматься обязанностями короля.

– Я не заставляю его проводить время со мной.

– Но ты поощряешь это. Возможно, тебе стоит подумать о том, чего он пытается достичь. Было бы лучше для него и для королевства, если бы тебя не было здесь, чтобы усложнять ситуацию.

Его откровенность заставила меня замолчать на мгновение, прежде чем я нашла свой голос. – Вы думаете, я должна уйти? На благо Темпезии?

– И ради благо короля. Теперь у него новая жизнь, и его привязанность к тебе не заслуживает уважения при дворе.

Казалось, он видел уязвимое место в моем сердце, и нацелил на него стрелу. – Я хорошо осведомлена об отсутствие уважения у двора.

Выражение Лорда Устатиуса смягчилось во что-то вроде симпатии, которое почему-то ощущалось еще более смертоносным, чем его порицания. – Пусть он смотрит в будущее. Пусть он выберет то, что лучше для него, когда он превращается в короля, которым должен быть.

– И, выбрав «лучший», я полагаю, вы имеете в виду свою дочь?

Он слегка приподнял подбородок. – Ты не можете не видеть достоинства и достижения Мареллы. Любой мужчина был бы счастлив, взять ее в жены, особенно король, которому нужны сильные союзники при дворе.

Я посмотрела вниз, борясь с ревностью, которая сжала мою грудь. Хуже всего то, что я знала, что он прав. Марелла была Ледокровной дворянкой – умной, очаровательной, благородной – идеальной помощницей, которая сглаживала бы путь Аркуса как короля бесчисленными способами. Я была Огнекровной крестьянкой из ниоткуда, с сердцем полным огня и недоверием от всего населения Темпезии. Возможно, я бы была не так плоха и соответствовала Ледяному Королю, если бы я не была создана как его полная противоположность, вредным богом.

– Я говорю, это не, чтобы причинить тебе боль, – продолжал лорд Устатиус. – Но я знаю, что ты должна, это увидите. Не стоит отрицать правду.

– Правда, – возразила я, – заключается в том, что я не принимаю решения на основе того, что хочет двор. Я останусь здесь, пока король Арканус хочет, чтобы я была тут. – Я подняла подбородок и заставила себя выдержать его холодный, обжигающий взгляд.

– Тогда вам повезло, мисс Отрэра, – сказал он, наконец, его тон четко передал, что он считает меня глупым ребенком. – Боюсь, что вы поднимаетесь намного выше, чем вам предназначалось. Как Прагера, который пытался подняться на гору Темпус, чтобы добраться до дома богов и был обречен вечно падать в наказание за его высокомерие.

– В версии Огнекровных, – сказал я, – Циррус сжалился над ним и дал ему крылья, когда он упал.

– Тогда будем надеяться, что ваша версия верна. Ты ближе к краю, чем думаешь.

***

– Еще один придворный обед, миледи? – Спросила Дориина, суетливо застегивая пуговицы на спине моего платья с высокой талией из охристого шелка.

– Представь себе мое волнение, – проворчала я, стараясь не нервничать. – Кажется, Аркус думает, что трения между мной и двором уменьшаться, если они будут видеть меня чаще. Точно так же, я могла бы наступить в конский помет и увеличить свою оценку у лошадей.

Дориина тихонько рассмеялась. – Такой сарказм. Вы брали уроки у леди Мареллы?

– Ты знаешь, что это единственное, чему ей не нужно меня учить.

Она продолжала улыбаться. – Ну, вы не лошадь и не его… – Она прочистила горло, чтобы избежать остального, что только показало, что Дориина была более утонченной, чем я когда-либо. – И вы очень привлекательная, миледи. Прежде чем вы начнете протестовать, вы леди, потому что король говорит, так. Вы носите прекрасные платья и спите в красивой комнате. Примите свое место, иначе двор вас никогда не примет.

Как будто это было так просто. Однако она была права насчет комнаты. Красные парчовые шторы падали в толстые складки, создавая уютный кокон вокруг кровати с балдахином. Арочное сводчатое окно, с мягким сидением выходила на сад, разрывающийся цветами и фигурно стрижеными кустами. Мягкие резные кресла расположились между камином и шкафом из красного дерева, переполненного книгами. Аркус выбирал комнату, поселив меня в крыло, используемое королевской семьей. Я чувствовала, что он изо всех сил старался сделать мою жизнь максимально комфортной в том месте, которое, как он знал, было очень далеко от дома.

Где бы ни находился «дом». Даже если бы люди вернулись в мою деревню сейчас, когда набеги на Огнекровных закончились, это было бы не так, без мамы.

Горе ударило меня, скручивающим ножом в центр моей груди. Мама умерла, пытаясь защитить меня от солдат Ледяного Короля, от капитана, который беспечно убил ее и сжег нашу деревню. Если бы она была здесь, то, без сомнения, она сказала бы мне, чтобы я попыталась вписаться, чтобы предусмотрела предрассудки людей, чтобы скрыла свое тепло, которая делает их настолько неудобными. Но это именно то, что я пыталась делать в течение нескольких недель.

Я потянула кружева, которые падали на мои запястья, пряча свою боль мелкими жалобами. – Не могла бы ты сказать швее, что мне не нужно столько кружев на моем воротнике и манжетах? Платья Мареллы всегда изящно сшиты, но эта женщина, похоже, решила отыграться на мне, закутав все тело в кружева.

Взгляд Дориины охватил платье. – Вы выглядите очень красиво, миледи. Возможно, вы нервничаете.

Я подавила желание поспорить. Теперь, когда она была служанкой леди, я была рад, что Дориина чувствовала себя свободной, чтобы сказать мне, что она думает. И она была права. Я нервничала.

– Я ненавижу всех этих снобистских дворян. Они смотрят на меня, как будто я собираюсь вспыхнуть в любую секунду. Вчера вечером леди Бландинг посмотрела мне в глаза, когда пролила вино на мое платье! Я бы с радость подожгла ее волосы.

Дориина встала передо мной, серьезно посмотрев своими карими глазами. У нее все еще был вид лесного существа, напуганного и готового убежать при любом внезапном движении. Тем не менее, она была первой, кто проявил ко мне доброту здесь, и, учитывая, что Расмус был королем в то время, это заняло мужество.

– Вы не должны выходить из себя, – посоветовала она не в первый раз. – Тогда вы не можете контролировать свой дар. И это именно то, что они хотят – доказать, что Огнекровные опасны и что вы непригодны для двора. Они хотят, чтобы король увидел вас такой, как видят они: угрозой.

В какой-то степени я понимала их враждебность. После столетней войны, нарушенных договоров и возмездия, Ледокровные и Огнекровные научились относиться друг к другу с глубоким недоверием. Я смотрела на свои руки, маленькие и загорелые, безобидного вида, но с возможностью уничтожить батальон солдат, если бы я только захотела. Неудивительно, что двор боялся меня. Иногда я сама боялась себя.

Я встретила умоляющий взгляд Дориины. – Трудно улыбаться и притворяться, что я не замечаю их оскорблений.

– Вам не нужно улыбаться. Просто не разжигайте на них огонь.

Я нехотя проворчала. – Я ничего не обещаю.

***

По дороге в обеденный зал, сквозняк из открытых дверей бывшего тронного зала охладил мои руки, покрывая их мурашками. Я избегала этой комнаты в течение нескольких недель с тех пор, как растопила трон, но сегодня меня потянуло к абсолютной пустоте, жуткой тишине пыльных линий, прослеживающих ленивыми завитками в сумерках. На восходе солнца мозаичные плитки вспыхивали ярким цветом, но теперь все выглядело омытым в серый цвет. Устарелым и заброшенный.

Аркус больше не использовал эту комнату как тронный зал – он притягивал эхо слишком многих ужасных воспоминаний. Вместо этого он поместил простой ледяной трон, в приемной на первом этаже.

Мои мягкие подошвы туфель не издавали ни звука, когда я приблизилась к тому месту, где на протяжение веков стоял ледяной трон.

Согласно мифу – или истории, если считать, что истории верны, – ледяным трон был создан рукой Форса, бога северного ветра. Не удовлетворенный только созданием Ледокровных, он также дал им огромный трон изо льда, чтобы укрепить силы их монархов. Особенно полезный подарок, учитывая регулярные войны против Огнекровных.

Чтобы не отстать от Форса, его сестра-близнец, Сюд, богиня южного ветра, создала трон из лавы, чтобы усилить силы ее драгоценных правителей Огненной Крови.

Когда их брат Еврус, бог восточного ветра, попытался и не смог создать свою собственную расу людей, вместо этого он создал прожорливых, теневых существ, которые без разбора убивали Ледокровных и Огнекровных. И тогда, мудрая и миролюбивый Циррус, богиня западного ветра, наконец, погрузилась в бой, загнав тысячи теневых Минаксов под землю в место под названием Обскурум, запечатывая его за Вратами Света, которые ни один смертный не мог пробить. Тогда мать всех богов, Набу, постановила, что никто из ее детей больше не сможет вмешиваться в смертный мир, а это означает, что Врата останутся запертыми навсегда.

Однако Еврус был хитер. Он спас двух своих любимых Минаксов из заточения, спрятав одного в трон Ледокровных, а другого в троне Огнекровных. Минаксы, с их способностью воздействовать на людей, провоцировали королей и королев, увеличивая вражду и ненависть, вызывая войны и хаос, а также гибель многих Огнекровных и Ледокровных.

После многовекового укрепления власти Ледокровных, трон Форса исчез. Все, что осталось от того места, где он когда-то стоял, это обесцвеченная плитка, и круглое, блестящее, черное, пятно, которое никак нельзя было вычистить. Очень похожее на шрам возле моего левого уха, который Минакс оставил мне в этой самой комнате после того, как он сбежал с расплавленного трона.

Мои пальцы двинулись, чтобы погладить метку в форме сердца.

Как только я дотронулась до нее, я погрузилась в видение, темное и глубокое.

Я стою в комнате напоминающей пещеру, но с черными каменными колоннами, тянущимися в надвигающуюся темноту. Я двигаюсь по полу, не хожу, а скольжу, как рваный выдох, как, будто я сделана из воздуха. Постепенно появляется крошечный контур, тяжелой черной формы, заостренный в неопрятный, асимметричный прямоугольник, высеченный из ночи.

Это трон – достаточно широкий, чтобы поместиться десять человек, но на нём сидит только одна маленькая фигура, ноги болтаются высоко над полом. Зеленоватый свет отражается от ониксовой короны фигуры, которая скрючена и заострена, как рога, изогнутые почти в фут в высоту. Голова фигуры немного согнута, словно корона слишком тяжела для тонкой шеи. Закрытые веки поднимаются, чтобы показать желтые глаза, которые фиксируются на меня, там, где я стою в нескольких футах от нее. Я спускаюсь вниз, в туманном приближении я кланяюсь, затем выпрямляюсь.

– Подойди ближе, – говорит фигура, голос мягкий и женский.

Я стремительно повинуюсь, чтобы скользнуть под ее кожу, чтобы почувствовать ее силу.

– У тебя есть камень? – спрашивает она.

Я передаю его ей. Когда она берет камень, огонь горит вокруг него, освещая комнату. Триумфальная улыбка озаряет ее лицо, и взгляд выплескивает, что-то вроде счастья в мою душу.

– Ты хорошо справилась, – говорит она. – Ты будешь вознаграждена.

Она манит. Радость озаряет мой разум.

Когда я дотрагиваюсь до ее пальцев, я смотрю ей в лицо, где прядь черных волос прилипают к ее щекам и подбородку.

Внезапно я вернулась в тронный зал, изо всех сил пытаясь восстановить дыхание. Боль прошлась по ладоням. Я разжала кулаки. Мои ногти оставили кровавые полумесяцы на коже.

Я прижала руки к лицу, пытаясь стереть ужас.

Когда я подошла к королеве с искривленной черной короной, лицо, которое она носила, было моим.