Текст книги "Тайна китайского апельсина"

Автор книги: Эллери Куин (Квин)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 16 страниц)

Керк очень медленно ответил:

– Не здесь.

– О, – откликнулся инспектор. – Понятно. А где?

Керк молчал.

– Дональд! – проревел доктор Керк. – Где ты был, мой мальчик? Не стой здесь с таким дурацким видом!

Наступило зловещее молчание. Его нарушил Макгауэн, который быстро выступил вперед и настойчиво спросил:

– Дон, старина, где ты был? Расскажи нам. Это не выйдет за пределы комнаты…

– Дональд! – крикнула Марселла. – Дон, прошу тебя! Почему ты…

– После обеда я все время гулял, – ответил Керк сквозь стиснутые зубы.

– С кем? – поинтересовался инспектор.

– Ни с кем.

– Где вы были?

– Я… на Бродвее. На Пятой авеню, в районе парка.

– Между прочим, – мягко заметил Эллери посреди наступившего молчания, – я столкнулся с Керком в вестибюле этого отеля. Было совершено очевидно, что он только что вошел с улицы. Верно, Керк?

– Конечно. Еще бы.

– Ясно, – кивнул инспектор и потянулся к своей табакерке. Мисс Темпл еще больше отвернулась в сторону. – Хорошо, леди и джентльмены, – продолжал старый джентльмен предельно спокойным голосом. – На сегодня достаточно. Прошу вас всех не покидать города, пока я с вами не свяжусь.

Инспектор кивнул сержанту Вели, и тот молча открыл дверь. С видом заключенных они по очереди вышли в коридор, где на них набросились газетчики.

Эллери выходил последним. Когда он поравнялся с отцом, их взгляды встретились. Лицо инспектора осталось непроницаемым. Эллери покачал головой и прошел дальше. В коридоре лениво курили два человека в белой униформе. Они стряхивали пепел в огромную, похожую на ящик корзину и с улыбкой смотрели на орущих репортеров.

* * *

– Мне кажется, – тихо проговорила Марселла Керк, когда они вырвались из толпы журналистов и уединились в гостиной Керка, – мне кажется, нам надо поужинать.

Старый доктор Керк развернулся на своем кресле.

– Да-да, вот именно, – поддакнул он вялым голосом. – Прекрасная идея, дорогая. Я умираю с голоду. Мы не должны… – Он остановился на середине предложения, очевидно сам того не сознавая. Его угрюмое лицо покрылось глубокими складками, как у человека, погруженного в тяжелую задумчивость.

– Я тоже, – быстро добавил Гленн Макгауэн и принужденно засмеялся. Он взял Марселлу за руку. – Думаю, на сегодня нам хватит этих ужасов, не так ли, дорогая?

Она улыбнулась, пробормотала извинения и поспешно вышла.

Эллери в одиночестве стоял в углу комнаты, чувствуя себя почти виноватым. Все выглядело так, словно он присутствовал здесь как ненужный соглядатай, как шпион. Доктор Керк бросал на него особенно враждебные взгляды. Эллери стало не по себе. И все-таки что-то говорило ему, что нужно остаться. Была эта странная загадка…

Дональд Керк погрузился в кресло, опустив голову на грудь; время от времени он проводил рукой по волосам бессознательным жестом, выражавшим немое отчаяние. Доктор Керк энергично разъезжал по всей комнате в кресле и разговаривал с гостями, но периодически бросал взгляд на сына, и в его холодных глазах мелькало что-то похожее на боль и беспокойство. Мисс Темпл сидела с невозмутимым видом и даже немного улыбалась. Одна только Ирен Левис не делала никаких попыток притворяться. Похоже, она тоже чувствовала себя здесь незваной гостьей, но, как и Эллери, по каким-то причинам предпочитала остаться там, где ее общество считали нежелательным.

Эллери покусывал свой изглоданный ноготь и ждал, когда ему представится возможность что-то спросить. Потом, решив, что момент настал, прошел через всю комнату и опустился рядом с Дональдом Керком в кресло эпохи королевы Анны.

Молодой человек резко поднял голову:

– А… это вы, Квин. Простите, что втянул вас в эту историю. Я совсем не…

– Глупости, Керк. – Эллери закурил сигарету. – Послушайте, старина, я хочу поговорить с вами начистоту. Я чувствую, куда дует ветер, и дует он в вашу сторону. Не надо быть Эйнштейном, чтобы прийти к такому выводу. Вас что-то беспокоит, и очень сильно. Вы вовсе не гуляли сегодня после обеда, хотя я и встретил вас в вестибюле; я сказал, что вы входили с улицы, но сделал это ради других. – Керк судорожно втянул в себя воздух. – Вы солгали, Керк, и сами это знаете. Почему бы вам не сказать правду и не обелить себя? Думаю, вы достаточно меня знаете, чтобы не сомневаться в моей деликатности.

Керк кусал губы и мрачно смотрел на свои руки.

Минуту Эллери изучал его взглядом, потом откинулся на спинку кресла и затянулся сигаретой.

– Хорошо, – пробормотал он, – значит, это что-то личное… Кстати, Керк, давайте вернемся к более земным вещам. Вы ужасно таинственно вели себя сегодня днем. Позвонили мне по телефону, попросили облачиться в смокинг, явиться сюда и держаться начеку – особенно держаться начеку…

Молодой человек пошевелился в кресле.

– В самом деле, – ответил он голосом, лишенным всякого выражения. – Не правда ли?

Эллери стряхнул пепел в пепельницу, не сводя глаз с Керка.

– Может, объясните мне, что все это значит, старина? Мы встречались время от времени и были не такими уж близкими друзьями, чтобы ни с того ни с сего приглашать меня на ужин с незнакомыми людьми…

– Почему? – Керк облизал сухие губы. – У меня не было никаких особенных причин, Квин. Просто… просто маленькая шутка.

– Шутка? Боюсь, я не понял, в чем ее суть. Что смешного в том, чтобы держаться начеку?

– Я сделал это специально, чтобы удостовериться, что вы примете мое приглашение. Честно говоря, – торопливо продолжал Керк, разразившись дребезжащим смехом, – я затащил вас сюда ради одной конкретной и корыстной цели. Мне хотелось, чтобы вы встретились с моим партнером, Феликсом Берном. Но я боялся, что вы откажетесь, если я попрошу вас об этом прямо…

Эллери рассмеялся:

– Так вот в чем дело. Профессиональный подход, верно?

Керк обрадованно улыбнулся:

– Да, да, вот именно. Обычно мы не печатаем такие произведения, как у вас, но…

– Держу пари, это слишком мягко сказано, – усмехнулся Эллери. – Керк, я поражен. Переманивать автора, Боже милостивый! Я думал, что у издателей есть какое-то понятие об этике. Неужели вы действительно хотите напечатать детективную историю?

– Что-то вроде этого. Знаете ли, дела в издательском бизнесе идут не слишком блестяще. А детективы всегда обеспечивают приличные продажи…

– Не верьте всему, что говорят, – грустно возразил Эллери. – Так-так. Должен признаться, вы меня сразили. Великий «Мандарин пресс»! А что скажут Гарри Хэнсен и Левис Гэннетт? И Алек? По-вашему, ему придется по вкусу какое-нибудь старое доброе убийство с кучей греков и простой англосаксонской речью? Боже, боже… Не думаю, что моему нынешнему издателю понравится эта идея.

– Просто мелькнула такая мысль, – пробормотал Керк.

– О, понимаю, – ответил Эллери.

Гленн Макгауэн бросал на Керка странно обеспокоенные взгляды. Керк, похоже, заметил внимание Макгауэна и закрыл глаза.

– Интересно, – пробурчал он через некоторое время, – где сейчас Феликс?

– Берн? Боже милосердный! Я совсем о нем забыл. – И потом, без всякого предупреждения, Эллери наклонился вперед и сжал колено Керка. Нога молодого человека резко дернулась, он испуганно открыл глаза и уставился на Эллери налитым кровью взглядом. – Керк, – мягко попросил Эллери, – позвольте мне прочитать записку, которую Макгауэн оставил вам через Осборна.

– Нет, – ответил Керк.

– Керк, дайте мне эту записку!

– Нет. Вы не имеете права требовать таких вещей. Это… это личное дело. Макгауэн – жених моей сестры. Он практически член нашей семьи. Я не могу разглашать…

– Вам не кажется, что вы или намеренно все запутываете, – по-прежнему мягко заметил Эллери, – или просто хотите намекнуть, что записка относилась не к вам лично, а касалась другого человека, связанного с вами обоими? Например, вашей сестры Марселлы?

Керк застонал.

– Ради бога, нет! Я вовсе не это имел в виду. Я не хотел вам лгать. И я вам не лгу. Но я все равно не стану ничего говорить, Квин. Не могу. Мне…

Дверь в столовую открылась, и в гостиную вошла Марселла в сопровождении бледного Хаббла, который катил перед собой столик на колесиках. На столике стоял поднос с подернутым ледком бокалами. Керк буркнул извинение и вскочил с места.

– Дайте мне два, – выдавил он из себя.

Хаббл начал раздавать напитки дамам.

– Это первая разумная вещь, которую ты сказал за весь вечер, сынок! – воскликнул доктор Керк, быстро подкатив на кресле к передвижному бару. – Хаббл, дайте и мне этого отвратительного пойла.

– Отец, – забеспокоилась Марселла, поспешно двинувшись к нему. – Доктор Анджини говорил…

– К черту доктора Анджини!

Коктейли немного взбодрили общество. Старый доктор, у которого от спиртного зарделись щеки, преисполнился какого-то циничного веселья. Он откровенно приставал к мисс Левис, и она смеялась низким хриплым голосом. Эллери, поглядывая на всех поверх бокала, уловил выражение брезгливости на лице Марселлы; даже Макгауэн нахмурил брови. Один Керк ничего не замечал; он не смотрел по сторонам и допивал, не переводя дыхания, уже четвертый бокал. Похоже, он совсем забыл, что на нем все еще была его уличная одежда – неброский твид, складки которого уныло обвисли, словно от стыда перед черно-белой аккуратностью трех других мужчин.

Хаббл удалился.

Потом отворилась другая дверь, и стройная фигура инспектора Квина появилась позади какого-то темного плечистого мужчины в вечернем костюме заграничного пошива. У незнакомца были злые черные глаза и тонкий рот, твердо сжатый под мышиной полосой усов.

– Простите, – произнес инспектор, с любопытством посмотрев на пьющую компанию. – Это мистер Феликс Берн, не так ли?

Мужчина раздраженно ответил:

– Я же вам уже сказал! Керк! Объясни этому идиоту, кто я такой.

Проницательные глаза инспектора переметнулись от Керка к Эллери, уловили что-то неодобрительное во взгляде сына и мигнули; в следующий момент он исчез так же внезапно, как появился, оставив Берна на пороге с возмущенно открытым ртом.

– Добро пожаловать домой, Феликс, – устало проговорил Керк. – Мисс Темпл, позвольте представить…

– Ужин готов, – объявил тусклый британский голос, и все обернулись, чтобы посмотреть на Хаббла, который с чопорным видом стоял у двери в столовую.

Глава 6
УЖИН НА ВОСЕМЬ ПЕРСОН

Эллери поместили за большим овальным столом между Керком с левой стороны и мисс Темпл – с правой. Напротив него сидел Берн, хмуривший брови на умном и интеллигентном лице. Марселла и Макгауэн оказались соседями, так же как мисс Левис и доктор Керк, восседавший во главе стола. Костлявый торс старого джентльмена, водруженный на стул мисс Диверси, которая потом исчезла, наклонялся к своей соседке с игривой галантностью древнего кавалера. Даже его ледяные глаза заметно потеплели; в них сверкала необычная энергия и юношеский задор.

Эта женщина, решил про себя Эллери, представляет собой загадку. Она смеялась хриплым смехом, показывая ослепительно белые зубы; она выслушивала комплименты и остроты с невозмутимым видом, говорившем о большой практике… и все-таки было что-то бесконечно грустное в выражении ее лица и в вечно настороженном блеске ее глаз. Почему она здесь? Эллери знал, что она почти постоянно живет в этом отеле; и появилась в нем ниоткуда два месяца назад. Из разговоров он сделал вывод, что до ее появления в «Чэнселоре» Керк ее не знал; что касается Берна, то, похоже, сегодня он видел ее в первый раз. В том, что она была не из Нью-Йорка, Эллери не сомневался: в ней чувствовался какой-то континентальный дух, и она без конца говорила о Каннах, Вене и Антибском мысе, о Блю-Гротто и Фьезоле.

Он делал выводы, поглядывая на ее эмалевое лицо и на фигуру Керка. У молодого издателя был подавленный и тревожный вид. Он почти не отводил взгляда от своего отца.

А слева от Эллери аккуратно ела маленькая мисс Темпл, и длинные черные ресницы скрывали ее глаза.

Долгое время никто не вспоминал об убийстве. Большую часть ужина за столом почти не разговаривали.

Перед самым ужином Феликс Берн принес свои краткие извинения. Он сообщил, что его «задержали» и что ему «очень жаль». Дело в том, что он сошел на берег только сегодня утром и весь день занимался своими «личными делами». С мисс Темпл он обращался не тепло и не холодно: она была открытием Дональда Керка. Не встречаясь с ней раньше и не прочитав ее рукопись, он, похоже, находил циничное удовольствие в том, чтобы переложить всю ответственность за этот проект на плечи своего партнера.

Однако во время супа Берн неожиданно разразился раздраженной речью:

– Я не понимаю, почему все так боятся говорить об этом мерзком происшествии по ту сторону коридора. К чему эти тайны, Дональд? Меня остановил у лифта какой-то тупой полицейский и подверг самому унизительному допросу.

Все разговоры внезапно прекратились. Теплый свет в глазах Дональда Керка погас; мисс Левис окаменела; ресницы Джози Темпл взлетели вверх; Макгауэн нахмурился; Марселла прикусила губу; Керк сильно побледнел; а Эллери почувствовал, что у него напряглись мускулы.

– Зачем об этом говорить? – пробормотал Керк. – Вечер и так уже испорчен. Я прошу прощения, если…

Черные глаза Берна блеснули над столом.

– Боюсь, речь идет не только об испорченном вечере. С какой стати этот надоедливый инспектор потащил меня в твою приемную, сдернул простыню и продемонстрировал блаженную физиономию какого-то мертвеца?

– Он… это сделал? – запинаясь, спросила Марселла.

Эллери небрежно заметил:

– Между прочим, мистер Берн, этот надоедливый инспектор, – мой отец. Думаю, не стоит осуждать его за то, что он выполняет свой долг. Он пытается опознать тело.

В черных глазах промелькнул интерес.

– О! Прошу прощения, мистер Квин. Я не расслышал фамилию вашего отца. Опознать тело? Значит, имя жертвы еще неизвестно?

– Никто не знает, кто он такой, – проворочал доктор Керк с раздраженным видом, – и скажу вам больше – всем на это наплевать. Мне, по крайней мере. Продолжайте, Феликс! Вы выбрали не самую удачную тему для застольной беседы.

– Никак не могу с вами согласиться, доктор, – пробормотала мисс Левис. – Я нахожу ее очень интригующей.

– Еще бы, – тихо произнесла маленькая женщина, сидящая слева от Квина. Но больше никто этого не услышал.

– Похоже, мисс Левис и я, – заметил Берн с мрачной усмешкой, – относимся к таким вещам в континентальном духе, то есть без особой щепетильности. Не правда ли, мисс Левис? Я очень сожалею, мистер Квин, что не могу быть чем-то полезен в данных обстоятельствах. Этот человек мне совершенно неизвестен.

– Что ж, – улыбнулся Эллери, – вы не одиноки.

На минуту воцарилось молчание. Гостиничный официант унес тарелки для супа.

Потом Берн спокойно спросил:

– Полагаю, мистер Квин, вы имеете к этому делу… профессиональный интерес?

– Более или менее. Я нахожу обычную жизнь довольно скучной, мистер Берн. Зато убийства меня очень стимулируют.

– Весьма странный вкус, – заявил доктор Керк.

– Боюсь, мистер Квин, – негромко произнесла мисс Темпл, – что я тоже не разделяю ваши вкусы в смысле… стимуляции. – Она слегка поежилась. – Хотя на Востоке смерть не вызывает такого отвращения, как у нас. Мои друзья-китайцы вполне оценили бы ваш подход.

Эллери взглянул на нее с интересом, который быстро сменился пониманием:

– Ваши друзья-китайцы? Ах да. Простите, мисс Темпл. Я совсем забыл. Ведь вы прожили в Китае большую часть жизни, не правда ли?

– Да. Мой отец работал в американской дипломатической миссии.

– Вы совершенно правы насчет китайцев. Вся духовная жизнь Востока проникнута фатализмом, который вызывает сначала примирение со смертью, а потом, в качестве естественного продолжения, и презрение к человеческой жизни.

– Чепуха! – визгливо крикнул доктор Керк. – Полная чепуха! Будь вы филологом, мистер Квин, вы бы отлично знали, что идеографическое происхождение…

– Нет, нет, – вмешался Феликс, – никаких лекций, доктор. Мы отклонились от темы. Насколько я понял, тот человек спрашивал тебя по имени, Дональд. – Керк вздрогнул. – Это странно.

– Не правда ли? – нервно отозвался Керк. – Но я уверяю тебя, Феликс…

– Послушайте, – сухо произнес Гленн Макгауэн с другого конца стола, – мне кажется, мы зря делаем из мухи слона. Насколько я понимаю, мистер Квин, при раскрытии преступлений вы в определенной степени пользуетесь методами логики.

– В определенной степени, – улыбнулся Эллери. – Верно подмечено.

– Совершенно очевидно, – продолжал Макгауэн, – что поскольку этот человек никому из нас не известен, то и само преступление не имеет к нам никакого отношения. Тот факт, что его убили именно здесь, является чистым совпадением или простой случайностью.

Хаббл, наклонившийся над бокалом Марселлы с завернутой в салфетку бутылкой сотерна, уронил несколько капель вина на скатерть.

– О господи, – вздохнула Марселла, – даже бедному Хабблу не по себе.

Дворецкий густо покраснел и стушевался.

– Полагаю, мистер Макгауэн, – мягко отозвалась мисс Темпл, – вы хотите сказать, что кто-то проследовал за ним сюда, воспользовался тем, что он остался один в совершенно незнакомой комнате, и… убил его?

– Почему бы и нет? – воскликнул Макгауэн. – Зачем искать сложности там, где есть простое объяснение?

– Но, мой дорогой Макгауэн, – с грустью заметил Эллери, – это преступление не назовешь простым.

Макгауэн пробормотал:

– Однако я не вижу…

– Я хочу сказать, что убийца прибегнул к иносказанию. – В комнате стало тихо. – Он раздел мертвеца и переодел его так, чтобы одежда оказалась на нем задом наперед. Он переставил всю мебель, которая стояла лицом к комнате, так, чтобы она повернулась к ней задней стороной. То есть тоже – задом наперед. Той же участи подверглись все передвигаемые предметы в комнате – лампы, ваза с фруктами, – он сделал паузу, – ваза с фруктами, – повторил он, – ковер, картины, африканский щит на стене, коробка с сигарами… Как видите, проблема не только в том, что произошло убийство. Дело еще и в том, что человек был убит в особой обстановке и особых обстоятельствах. Вот почему меня не устраивает ваша теория, мистер Макгауэн.

Наступила новая пауза, во время которой вынесли тарелки для рыбы.

Потом Берн, не спускавший с Эллери внимательного взгляда, с недоумением переспросил:

– Задом наперед? Я заметил, что в комнате все перевернуто, а его одежда…

– Глупости, – проворчал доктор Керк. – Молодой человек, вас сбивает с толку самая обычная мистификация. Я не вижу никаких причин, почему преступнику потребовалось переставить все задом наперед, если только он не хотел устроить беспорядок ради самого беспорядка. Просто ему хотелось запутать полицию. Он пытался создать впечатление изощренного преступления там, где на самом деле все обстояло очень просто. Или это сделал какой-то маньяк.

– Я с вами не согласна, доктор, – возразила мисс Темпл мягким голосом. – Тут есть что-то такое… Мистер Квин, а что вы сами об этом думаете? Наверняка у вас есть какая-то теория, которая объясняет это необычное преступление?

– В целом да, – без улыбки ответил Эллери, задумчиво глядя на скатерть. – Но конкретно – нет. Видите ли, доктор, я бы охотно согласился с вашей версией, если бы не одно обстоятельство. К сожалению, оно совершенно обесценивает ваши аргументы.

– И что это за обстоятельство, мистер Квин? – спросила Марселла, затаив дыхание.

Эллери махнул рукой:

– О, ничего особенного, мисс Керк. Просто я хотел сказать, что в этом преступлении присутствует не столько беспорядок, о котором говорил ваш отец, сколько некий метод.

– Метод? – нахмурился Макгауэн.

– Безусловно. Если бы в комнате были переставлены одна, две, три или даже четыре вещи, я согласился бы с тем, что это очень похоже на хаос. Но когда все предметы перевернуты вверх ногами, когда абсолютно вся обстановка приведена, так сказать, в хаотичное состояние, то мне кажется, что в этом уже присутствует некий метод. Тут мы имеем систематическое действие, которое, строго говоря, не является больше беспорядочным. Все было приведено в беспорядок одним и тем же способом. Все оказалось переставлено. Понимаете, к чему это ведет?

Берн медленно ответил:

– Вздор, Квин, совершенный вздор. Я этому не верю.

– У меня такое чувство, мистер Берн, – улыбнулся Эллери, – что мисс Темпл тоже понимает, о чем идет речь, и даже разделяет мою точку зрения. Не так ли, мисс Темпл?

– Наверное, во мне снова говорит мое китайское прошлое, – ответила маленькая женщина, очаровательно пожав плечами. – Вы хотите сказать, мистер Квин, что в этом преступлении – или, может быть, в том человеке, который с ним связан, – есть что-то такое, что тоже надо понимать задом наперед? И что преступник перевернул все вещи наоборот именно для того, чтобы указать на нечто такое, что в этом человеке перевернуто наоборот – если я понятно излагаю свою мысль?

– Джози… Мисс Темпл! – воскликнул Дональд Керк. – Вы не можете говорить это серьезно. Это… это самое надуманное объяснение, которое я когда-либо слышал!

Она бросила на него мимолетный взгляд, и он молча откинулся обратно в кресло.

– Да, это довольно необычно, – ответила она. – Но когда живешь в Китае, начинаешь верить в самые причудливые вещи.

– Похоже, – с улыбкой отозвался Эллери, – в Китае вы усовершенствовали свой и без того незаурядный ум. Вы сказали именно то, что я имел в виду, мисс Темпл.

Берн усмехнулся:

– Ради этого стоило пересечь океан. Моя дорогая мисс Темпл, если ваша книга о Китае хотя бы наполовину столь же причудлива, боюсь, обозреватели будут здорово веселиться на наш счет.

– Феликс, – обратился к издателю Керк. – Это невежливо.

– Мисс Темпл, – бархатным голосом заметила мисс Левис, – очевидно, знает, о чем говорит. Блестящая идея! Просто поражаюсь, как это могло прийти вам в голову, мисс Темпл.

Маленькая женщина побледнела; бокал с вином задрожал в ее руке.

Берн продолжал тем же холодным и небрежным тоном:

– Я думал, Дональд, что ты нашел новую Перл Бак,[5]5
  Бак, Перл (1892–1973) – американская писательница, известная своими романами о жизни в Китае. Нобелевская премия по литературе за 1938 г.


[Закрыть] но теперь вижу, что ты откопал нам настоящего Шерлока Холмса в юбке.

– Черт возьми! – воскликнул Керк, вскочив на ноги. – Это самая гнусная вещь, которую я когда-либо от тебя слышал, Феликс. Возьми свои слова…

– Не слишком ли много пафоса, Дональд? – осведомился Берн, подняв брови.

– Дональд! – завопил доктор Керк.

Взъерошенный молодой человек, дрожа, упал обратно в кресло.

– Довольно, Феликс! Я уверен, что ты хочешь извиниться перед мисс Темпл. – В его голосе появилась железная нотка.

Берн, не шевельнувшись, произнес:

– Я не хотел вас обидеть, мисс Темпл, – но его глаза странно блеснули.

Эллери кашлянул.

– Хм… боюсь, это целиком моя вина. В самом деле, я во всем виноват. – Он потрогал свой бокал, глядя на темневшую в нем рубиновую жидкость.

– Ради бога, прошу вас, – произнесла Марселла дрогнувшим голосом, – я больше не могу об этом слышать. Я должна знать. Джози, вы сказали… Мистер Квин, кто мог это сделать? Кто переставил все вещи наоборот? Убийца? Или жертва?

– Не надо, Марселла… – начал Макгауэн.

– Конечно, не жертва, – эхом откликнулась мисс Левис. – Он умер мгновенно, дорогая, по крайней мере, так я слышала.

– И не убийца, – резко заметил Керк. – Какой болван станет оставлять улики, которые могут вывести на его след? Если только он не оставил их нарочно, чтобы указать на кого-нибудь другого, – на человека, которого могут заподозрить в этом преступлении. Боже мой, это похоже на правду! Клянусь, так оно и было!

Доктор Керк свирепо хмурил брови.

– Или, – торопливо добавила мисс Темпл тихим голосом, – это сделал другой человек, который вошел в комнату после преступления, увидел или догадался о том, что здесь произошло, и решил таким странным способом оставить подсказку для полиции.

– Снова в яблочко, мисс Темпл, – быстро проговорил Эллери. – У вас превосходный аналитический ум.

– Или, – насмешливо протянул Феликс Берн, – убийца был Безумный Шляпник, который провернул все это дело так, чтобы бросить подозрение на Моржа и Плотника. Или, возможно, это был Чеширский кот?[6]6
  Безумный Шляпник, Морж, Плотник и Чеширский кот – персонажи произведений Льюиса Кэрролла «Алиса в стране чудес» и «Алиса в Зазеркалье».


[Закрыть]

– Прошу вас всех, – загремел доктор Керк, сверкнув глазами, – немедленно прекратить эти бессмысленные рассуждения. Немедленно, слышите? Мистер Квин, я призываю вас к ответственности. К серьезной ответственности! Если вы намерены проводить расследование, сэр, – а, судя по всему, мы все в числе ваших подозреваемых, – то я прошу делать это надлежащим образом и не тогда, когда вы являетесь гостем за моим столом. Иначе мне придется попросить вас удалиться!

– Отец! – страдальчески прошептала Марселла.

– Отец, ради бога…

Эллери спокойно ответил:

– Уверяю вас, доктор Керк, что у меня не было таких намерений. Но поскольку мое присутствие здесь выглядит нежелательным, я прошу меня извинить. Мне очень жаль, Керк.

– Квин, – пробормотал Керк с несчастным видом, – я…

Эллери отодвинул стул и встал. В этот момент он опрокинул свой бокал с вином, и красная жидкость расплескалась по твидовому костюму Дональда Керка.

– Ах, как я неловок, – пробормотал Эллери и, схватив левой рукой салфетку, начал вытирать пятна. – Такой замечательный портвейн…

– Пустяки, пустяки. Не надо…

– Что ж, всем приятного вечера, – произнес Эллери любезным тоном и вышел из комнаты, оставив за спиной глубокое молчание.