Текст книги "Тайна китайского апельсина"

Автор книги: Эллери Куин (Квин)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 16 страниц)

Глава 3
УБИЙСТВО ШИВОРОТ-НАВЫВОРОТ

– Мертв? – прошептал Керк.

Эллери шевельнулся.

– А вы как думаете? – резко спросил он и шагнул вперед. Потом остановился, оглядывая разные части комнаты, словно не в силах поверить тому, что предстало его глазам.

– Значит, это убийство, – пробормотал Осборн слабым голосом, в котором прозвучал оттенок вопроса.

Эллери слышал, как он часто и бессознательно сглатывает за его спиной.

– Человек не станет бить сам себя кочергой по голове, Осборн, – пояснил Эллери, не двигаясь с места.

Все трое в оцепенении посмотрели на названный им предмет: тяжелая медная кочерга, которую, судя по всему, вытащили из подставки перед камином, лежала на ковре в нескольких футах от тела. Она была испачкана той же красной студенистой жидкостью, что и череп толстого коротышки.

Потом Эллери двинулся вперед, ступая так легко, словно боялся потревожить даже молекулы в воздухе этой комнаты. Он опустился на колени перед распростертой фигурой. Надо было многое увидеть, еще больше запомнить и усвоить… Стараясь не обращать внимания на странный беспорядок в одежде мужчины, Эллери пытался нащупать его пульс. Но его пальцы не смогли найти пульсирующей артерии. Протянув руку, он приложил холодную ладонь к бледному лицу мужчины. Оно ответило ему ледяным холодом смерти.

На коже убитого виднелись какие-то подозрительные пурпурные пятна. Эллери взял мертвеца за подбородок и запрокинул ему голову. Да, на его левой щеке и левой стороне носа и рта оказалось несколько багровых синяков. Он упал, как камень, приняв от пола прощальный поцелуй левой стороной лица.

Эллери встал и молча вернулся на прежнее место у двери.

– Все дело в перспективе, – пояснил он себе, не отводя глаз от мертвого мужчины. – Вблизи мало что увидишь. Любопытно…

Его захлестнула новая волна удивления. За эти годы ему приходилось видеть немало мертвых тел на местах преступлений, но он еще ни разу не встречал ничего столь необычного, как этот труп и все те вещи, которые были объединены с ним и с окружавшей его обстановкой. В этом было что-то жуткое и сверхъестественное. Трезвый ум отказывался это воспринять. Словно здесь произошло что-то богохульное, нечестивое…

Никто из них не знал, сколько времени они провели в комнате. В коридоре за спиной стояла глубокая тишина. Иногда они слышали шум открывающегося лифта и веселый голос миссис Шэйн. С улицы двадцатью двумя этажами ниже смутно доносился шум дорожного движения, проникавший через раздуваемые ветром шторы на одном из окон. В какой-то безумный момент всем троим вдруг показалось, что толстый коротышка вовсе не убит, а просто в шутку пристроился отдохнуть на полу, выбрав для этого такую странную позу и заодно, по какой-то необъяснимой причуде, устроив в комнате страшный кавардак. Эту мысль вызывала благожелательная улыбка, застывшая на губах мертвеца, который лежал, повернувшись к ним лицом. Потом это впечатление исчезло, и Эллери с шумом прочистил горло, как бы для того, чтобы ухватиться за что-то реальное, даже если это был всего лишь звук.

– Керк, вы когда-нибудь видели прежде этого парня?

Высокий молодой человек, стоящий позади Эллери, со свистом выпустил воздух из ноздрей.

– Квин, клянусь, я никогда его не видел. Вы должны мне поверить! – Он судорожно схватил Эллери за руку. – Квин! Это ужасная ошибка, поверьте мне. Ко мне часто приходят незнакомые люди. Я никогда не…

– Тише, – пробормотал Эллери, – постарайтесь взять себя в руки, Керк. – Не оборачиваясь, он похлопал по похолодевшей руке Керка. – Осборн.

Осборн с трудом проговорил:

– Я могу это подтвердить, мистер Квин. Он никогда здесь не появлялся. Мы видим его в первый раз. Мистер Керк не знает…

– Да-да, Осборн. Помимо всех прочих скверных обстоятельство этого дела, я вполне могу поверить… – Эллери оторвал взгляд от распростертой фигуры и, обернувшись, заговорил деловым тоном: – Осборн, вернитесь в кабинет и вызовите по телефону врача, менеджера и детектива этого отеля. Потом позвоните в полицию. Соединитесь с Сентр-стрит, поговорите с инспектором Ричардом Квином. Скажите ему, что я здесь и что он должен поторопиться.

– Да, сэр, – пролепетал Осборн и ушел.

– А теперь закройте дверь, Керк. Мы ведь не хотим, чтобы кто-нибудь увидел…

– Дон, – произнес женский голос в коридоре.

Оба мужчины мгновенно развернулись, закрывая обзор комнаты. Она смотрела на них – высокая девушка ростом с Керка, с тонкой неразвитой фигуркой и огромными карими глазами.

– Дон, что случилось? Я видела, как выбежал Оззи… Что случилось? Что здесь происходит?

Керк ответил быстрым хриплым голосом:

– Ничего, Селла, совсем ничего, – и, выскочив в коридор, положил руку на полуголое плечо сестры. – Просто несчастный случай. Возвращайся в номер…

Но она увидела мертвеца, лежащего на полу в приемной. Кровь отхлынула от ее лица, глаза округлились, как у умирающей лани. Девушка испустила пронзительный крик и рухнула на пол, словно тряпичная кукла.

И тут же, словно ее крик послужил сигналом, вокруг поднялся настоящий бедлам. Двери напротив распахнулись настежь, и оттуда вывалилась целая толпа с вытаращенными глазами и разинутыми ртами. Мисс Диверси бежала по коридору в съехавшем набок чепце. Позади нее маячила длинная, тощая и чахлая фигура доктора Хьюго Керка, быстро мчавшегося в своем инвалидном кресле. На нем не было ни воротничка, ни пиджака, только накрахмаленная сорочка, распахнутая на седоволосой груди. Мисс Темпл, маленькая дама в черном платье, возникла из ниоткуда и упала на колени рядом с лежащей в обмороке девушкой. Из-за угла доносился визгливый голос миссис Шэйн. Коридорный проскочил мимо нее, дико оглядываясь по сторонам. Маленький костлявый мужчина, смахивающий на англичанина, в форме дворецкого, с бледным лицом выглядывал в одну из дверей апартаментов Керка, в то время как все остальные, натыкаясь друг на друга, суетились вокруг упавшей девушки.

Эллери, не сдвинувшись с места посреди этой суматохи, вздохнул и отступил в приемную, закрыв за собой дверь. Звуки превратились в глухое эхо. Он стоял на страже, повернувшись спиной к двери, и только переводил взгляд с мертвого тела на обстановку комнаты и обратно. Он не делал никаких движений и не пытался ничего трогать.

* * *

Гостиничный доктор, плечистый коротышка с холодными глазами, поднялся на ноги с каменным лицом, выражающим глубокое изумление. Най, менеджер отеля, элегантный мужчина с гарденией в петлице – вид у нее был такой же вялый, как у ее хозяина, – кусая губы, стоял у двери рядом с Эллери. Крепыш Брюммер, местный детектив, с несколько растерянным видом устроился возле открытого окна и потирал свой сизый подбородок.

– Ну что, доктор? – резко спросил Эллери.

Доктор вскинул голову:

– Ах да, простите… Очевидно, вы хотите знать, когда он умер? Полагаю, смерть наступила около шести часов – то есть приблизительно час с небольшим назад.

– Вследствие удара по голове?

– Несомненно. Кочерга пробила череп, вызвав мгновенную смерть.

– Понятно, – кивнул Эллери. – А поскольку это наиболее важный жизненный орган…

– По большей части, – криво усмехнулся доктор.

– Ха-ха. Значит, у вас нет никаких сомнений, что смерть наступила мгновенно?

– Разумеется, сэр!

– Я прошу прощения, но мы должны быть уверены. А как насчет синяков на лице?

– Они вызваны падением, мистер Квин. Он был уже мертв, когда ударился об пол. – Глаза Эллери блеснули, и доктор направился к двери. – Разумеется, я буду рад повторить мое заключение вашему судебно-медицинскому эксперту.

– Вряд ли это понадобится. Кстати, как вы думаете, не могла ли смерть быть вызвана какой-нибудь другой причиной?

– Чепуха, – сурово возразил доктор. – Я не могу сказать наверняка без физического анализа и вскрытия, но смерть наступила из-за повреждения черепа, можете поверить мне на слово. Все внешние признаки… – В его холодных глазах что-то блеснуло. – Постойте-ка, вы хотите сказать, что удар по черепу мог быть нанесен уже после того, как он умер от какой-то другой причины?

– Да, у меня в голове промелькнула такая дурацкая мысль, – пробормотал Эллери.

– Тогда поскорее выбросите ее оттуда. – Доктор заколебался, борясь с привычкой к профессиональной сдержанности. Потом пожал плечами: – Я не детектив, мистер Квин, и эта сторона дела меня не касается. Но если вы ищете какие-то необычные вещи, то, может быть, мне стоит обратить ваше внимание на состояние его одежды?

– Одежды? Ах да, конечно, разумеется. Наверное, в сложившейся ситуации мне не стоит пренебрегать даже мнением непрофессионала.

Доктор смерил его взглядом.

– Разумеется, – произнес он колючим голосом, – при вашем опыте – а я кое-что о вас слышал, Квин, – от вас не могли ускользнуть ни состояние одежды убитого, ни потенциальная значимость этого факта. Но на мой дилетантский взгляд это выглядит в высшей степени примечательно – вся его одежда надета задом наперед!

– Задом наперед? – простонал Най. – Боже милосердный!

– Разве вы не заметили, Най? – проворчал Брюммер, нахмурив брови. – Это самая дьявольская чертовщина, которую я когда-либо видел.

– Прошу вас, джентльмены, – пробормотал Эллери. – А если конкретнее, доктор?

– Пиджак надет на нем так, словно он надел его наоборот, – как будто кто-то держал его перед ним раскрытым, и он сначала влез в рукава, а потом застегнул его у себя на спине.

– Блестяще! Хотя, возможно, это еще не окончательный диагноз. Продолжайте, сэр.

Брюммер раздраженно спросил:

– Какого черта ему понадобилось надевать пиджак задом наперед? Это нелепо.

– Сильное слово, Брюммер, но неподходящее. Точнее было бы сказать – невероятно. Вы когда-нибудь пытались надеть пиджак задом наперед?

– А при чем тут… – агрессивно начал Брюммер.

– Думаю, что нет. Я должен заметить, что невероятность этого факта заключается не в том, как он надел пиджак, а в том, как он его застегнул.

– Почему это?

– По-вашему, вы смогли бы надеть пиджак задом наперед и потом застегнуть его самостоятельно – при том, что пуговицы впиваются вам в позвонки, вытянувшись вдоль спинного хребта? А как насчет рукавов, которые кое-как сидят у вас на руках и даже не дают как следует ими двигать?

– Ясно. Конечно, я смог бы это сделать.

– Ну что ж, возможно, – вздохнул Эллери. – Продолжайте, доктор. Простите за отступление.

– Извините, но мне пора, – резко ответил доктор. – Я просто хотел обратить ваше внимание…

– Но, уверяю вас, доктор…

– Если я понадоблюсь полиции, – продолжил доктор с легким ударением на слове «я», – вы найдете меня в моем кабинете. Всего доброго! – И он вышел мимо Эллери из комнаты.

– Типичный случай фрустрационного психоза, – заметил Эллери. – Болван!

Дверь за доктором закрылась, и в комнате наступило гнетущее молчание. Все смотрели на труп с разным выражением лиц: Най остекленевшим взглядом, Брюммер мрачно, а Эллери – нахмурив брови. Ощущение нереальности происходящего не исчезало. Не только пиджак, но и брюки мертвеца были надеты наоборот и застегнуты сзади. То же самое относилось к его белой в полосочку хлопчатобумажной рубашке и жилету. Узкий и жесткий воротничок тоже сидел задом наперед и был застегнут под затылком золотой запонкой. Его нижнее белье, очевидно, также следовало этому загадочному правилу. Из всей одежды только ботинки остались в нормальном положении.

Его плащ, шляпа, перчатки и шерстяной шарф были свалены в одну кучу на кресле у стола. Эллери осторожно подошел к креслу и взял шарф. В средней части у самого края темнело несколько пятен крови. Небольшое пятно, засохшее и покрывшееся корочкой, оказалось также на плаще с обратной стороны воротника. Эллери, нахмурившись, отложил одежду и наклонился, разглядывая пол. Он ничего не обнаружил. Хотя… у кромки ковра виднелись брызги, которые на твердой поверхности пола могла оставить кровь. Возле кресла… Он быстро перешел в другой конец комнаты и склонился над мертвецом. Пол вокруг него был чистым. Эллери выпрямился и отступил назад, под хмурыми взглядами двух мужчин. Мертвое тело лежало параллельно порогу двери, приблизительно посередине между двумя книжными шкафами, обрамляющими дверной проем. С левой стороны, если стоять лицом к двери, шкаф был немного сдвинут относительно своего прежнего положения – вплотную к двери – и повернут так, что левым концом касался дверных петель, а правым торчал, образуя острый угол с плоскостью двери. Тело лежало примерно на полпути к нему. Правый шкаф был немного сдвинут вправо.

– Что вы обо всем этом думаете, Брюммер? – спросил Эллери, внезапно обернувшись. В его голосе не было иронии.

– Я уже сказал вам – нелепость! – взорвался Брюммер. – Никогда в жизни не видел ничего подобного – и, бьюсь об заклад, мистер Квин, что и ваш отец, когда он был капитаном полиции, тоже не видал таких вещей. Кто бы это ни сделал, его надо упрятать в сумасшедший дом.

– В самом деле? – задумчиво отозвался Эллери. – Пожалуй, я с вами согласился бы, если бы не одно весьма примечательное обстоятельство… Кстати, как насчет рогов джентльмена? Их вы тоже спишете на безумие убийцы?

– Рога?

Эллери указал на два железных острия, торчавших из пиджака на спине трупа. Это были широкие плоские лезвия африканских копий. Поскольку в данный момент мужчина лежал лицом вниз, очертания рукояток бугрились под его одеждой. Судя по всему, копья вонзили в его брюки с задней стороны ноги, по одному на каждую ногу, потом они проткнули одежду в области поясницы и прошли под одетым наоборот пиджаком, пока не вылезли наружу из V-образного разреза лацканов. Толстые концы копий находились вровень с подошвами мертвеца. Каждая из пик имела не меньше шести футов в длину, и их острия торчали высоко над лысым окровавленным черепом. Длинные копья под туго застегнутыми брюками и пиджаком придавали мертвецу странный вид: он был похож на убитое животное, которое связали и подвесили на двух жердях.

Брюммер сплюнул в окно:

– Ну и ну! Прямо мурашки по коже. Пики… Нет, мистер Квин, вы должны признать, что это сумасшедший.

– Хватит, Брюммер, – поморщился Эллери, – сколько можно повторять одно и то же. Я согласен, что копья запутывают дело. Однако уверен, что на этом свете нет ничего, что нельзя было бы объяснить. Стоит только как следует об этом задуматься, и еще неплохо, если вам немного повезет. Скажите, мистер Най, эти африканские копья являются собственностью гостиницы? Я не знал, что наши лучшие отели любят примитивное искусство.

– Господи, мистер Квин, конечно нет, – поспешно ответил менеджер. – Они принадлежат мистеру Керку.

– Ну, разумеется, какой я болван! – Эллери взглянул на стену над камином. Африканский щит висел теперь лицом к стене. Четыре светлых следа, оставшиеся на более темной поверхности, образовывали букву X повыше перевернутого щита. Несомненно, раньше на этом месте висели копья, и убийца сорвал их со стены.

– Если бы у меня были сомнения, что этот парень сумасшедший, – упрямо заметил Брюммер, – они улетучились бы при одном взгляде на мебель, мистер Квин. Тут вы ничего не возразите, верно? Только псих мог перевернуть вверх дном всю эту ценную и дорогую обстановку. И для чего, я вас спрашиваю? Как говорится, ни рифмы, ни смысла. Нет, что ни говорите, а он спятил.

– Брюммер прав, – снова простонал Най. – Это работа сумасшедшего.

Эллери с искренним восхищением посмотрел на гостиничного детектива.

– Брюммер, вы попали своим толстым пальцем в самую точку. Рифма и смысл. Вот именно. – Он начал расхаживать взад и вперед по комнате. – В этом все и дело. Вот что поразило меня в первый же момент, когда я увидел эту фантастическую сцену. Рифма! – Он снял с переносицы пенсне и стал размахивать им с таким видом, словно хотел убедить скорее самого себя, чем Брюммера и Ная. – Рифма! Да, во всем этом присутствует рифма, которая поражает воображение и бросает вызов нашим аналитическим способностям. Не будь рифмы, я был бы рад, очень рад. Но рифма здесь, она повсюду, столь полная и столь совершенная, что я сомневаюсь, существовал ли за всю историю логики еще один столь же поразительный пример.

Най пришел в замешательство.

– Рифма? – тупо переспросил он. – Не понимаю, о чем вы говорите.

– Вы имеете в виду мебель, мистер Квин? – уточнил Брюммер, напряженно нахмурив брови. – На мой взгляд, здесь просто… жуткий беспорядок, вот и все. Какой-то псих приложил немало сил, чтобы устроить хаос в этой комнате. И я не понимаю…

– О господи, – воскликнул Эллери, – да вы просто слепые, вы оба. Что вы называете «жутким беспорядком», Брюммер?

– Разве вы сами не видите? Все переставлено, перевернуто вверх дном.

– И только? О боже. Вы видите здесь хоть одну сломанную вещь? Разбитую? Испорченную?

Брюммер кашлянул.

– Пожалуй, нет, сэр.

– Конечно нет! Потому что никто не собирался устраивать здесь хаос. Это работа человека, который имел определенную цель, и его цель была бесконечно далека от бессмысленного разрушения. Вы по-прежнему ничего не видите, Брюммер?

У детектива был несчастный вид.

– Нет, сэр.

Эллери вздохнул и снова водрузил пенсне на переносицу.

– В некотором смысле, – пробормотал он себе под нос, – это будет полезным упражнением. Видит бог, я нуждаюсь… Послушайте, Брюммер, старина. Скажите мне, что в положении этих книжных шкафов кажется вам похожим на… э-э… жуткий беспорядок?

– Книжных шкафов?

Детектив с сомнением оглядел приемную. Шкафы представляли собой набор отдельных секций из нешлифованного дуба; странность заключалась в том, что все они более или менее аккуратно стояли вдоль стены, повернутые к комнате задней стороной.

– Я вижу, что они развернуты лицом к стене, мистер Квин.

– Превосходно, Брюммер. Это касается, – Эллери чуть озадаченно сдвинул брови, – и тех двух секций по обеим сторонам двери, которая ведет в офис; кроме того, следует заметить, что секция слева была придвинута к двери и повернута под небольшим углом внутрь комнаты. А та, что справа, немного сдвинута в правую сторону. Прекрасно. Как насчет ковра?

– Он перевернут обратной стороной, мистер Квин.

– Вот именно. Вы смотрите на его изнанку. А картины на стене?

Лицо Брюммера приобрело кирпично-красный цвет, и он угрюмо пробурчал:

– К чему вы клоните, черт побери?

– А у вас есть какие-нибудь соображения, мистер Най? – поинтересовался Эллери.

Менеджер выпрямил опущенные плечи.

– Боюсь, я плохо разбираюсь в таких вещах, мистер Квин, – ответил он тусклым голосом. – Все, о чем я могу сейчас думать, это ужасный скандал, подорванная репутация отеля, и… и…

– Хм. Ладно, Брюммер, поскольку все это превратилось в нечто вроде демонстрации, позвольте мне исполнить гимн во славу рифмы. – Он достал сигарету и задумчиво закурил. – Книжные шкафы повернуты лицом к стене. Картины тоже повернуты лицом к стене. Ковер на полу перевернули лицевой стороной вниз. Стол, у которого, кстати, есть ящичек – это можно заметить по двум щелям с задней стороны, – также повернули лицом к стене. И старые часы на камине удостоились той же участи. Даже эти весьма удобные кресла развернули так, чтобы они стояли задом наперед и смотрели в стену. Напольную лампу в виде моста повернули кругом, и ее абажур смотрит на стену. Большую лампу и две настольные поставили с ног на голову, так что теперь они очень забавно стоят на своих колпаках и торчат подставками в воздух. Все повернуто, все перевернуто! – Он выдохнул в сторону детектива густое облако дыма. – Итак, Брюммер, что все это значит, так сказать, в общих чертах? Сложите все факты вместе, и они скажут нам – о чем?

Брюммер смотрел на него растерянным взглядом.

– О рифме, Брюммер, о рифме! Все повторяется, как куплеты в песне. Монотонное однообразие одной и той же рифмы – вот что приводит меня в изумление. Разве вы не видите, что не только одежда убитого надета на нем наоборот, но и мебель, и все остальные передвигаемые предметы в этой комнате перевернуты задом наперед?

Оба мужчины уставились на него.

– Разрази меня бог, мистер Квин, – воскликнул Брюммер, – прямо в яблочко!

– Разрази меня бог, мистер Брюммер, – сурово ответил Эллери, – если это дело не войдет в историю детективных расследований, когда – и если – оно будет раскрыто. Все задом наперед. Решительно все. Не один предмет, не две или три вещи, – абсолютно все. Вот вам ваша рифма. А теперь, – пробормотал он, снова начиная ходить по комнате, – как насчет смысла? Зачем кому-то понадобилось все переставить задом наперед? На что это должно намекать, если это вообще должно на что-то намекать? А, Брюммер?

– Не знаю, – пробормотал детектив хриплым голосом. – Не знаю, мистер Квин.

Эллери посмотрел на него, остановившись посередине комнаты. Най стоял у двери с совершенно обескураженным видом.

– Я тоже, Брюммер, – процедил Эллери сквозь стиснутые зубы. – Пока.