Текст книги "Тайна китайского апельсина"

Автор книги: Эллери Куин (Квин)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 16 страниц)

Эллери пожал плечами:

– Не надо буквально толковать каждое сказанное мной слово. Лучше посмотрим на эту Библию.

Он порылся среди вынутых из саквояжа предметов и извлек старую потрепанную книжку без обложки. Вид у нее был такой, словно она служила для кого-то оружием в многочисленных схватках.

– Это не Библия. Просто маленький дешевый требник, – пробормотал он. – А тут что за брошюрки… о, религиозные трактаты! Наш приятель был очень благочестивым джентльменом, папа.

– Благочестивых джентльменов редко находят с разбитыми черепами, – сухо возразил инспектор.

– А это? – Эллери положил книгу и взял другую. – Антикварное издание, Лондон, – «Христианин» Холла Кэйна. А вот «Добрая земля» Перл Бак в оригинальном американском издании – похоже, ее пинком отправили сюда прямо из Пекина. Кто сказал, что близнецы никогда не встречаются?.. Странно.

– Что в этом странного? Он вполне мог читать эту книжку, раз сам приехал из Китая.

Эллери очнулся от своих мыслей.

– О, разумеется! Я просто рассуждал вслух. Речь шла не о книге. – Он замолчал, покусывая ноготь на большом пальце и глядя на заваленный вещами стол.

– Сдается мне, – с гримасой отвращения проворчал сержант Вели, – что вся эта рухлядь нам ни к чему. Ни одной зацепки на того парня.

– Ну, я бы так не сказал, – возразил инспектор с отсутствующим выражением лица. – Все не так плохо, Томас. Скоро мы выясним, кто он такой. – Он сел за стол и нажал на кнопку. – Я сейчас же протелеграфирую американскому консулу в Шанхае, и бьюсь об заклад, что пройдет совсем немного времени, как мы все узнаем о нашем пареньке. Дальше дело техники.

– Что вы имеете в виду?

– Преступник потратил уйму времени и сил, чтобы сохранить личность жертвы в тайне. Я уверен, что, когда мы узнаем имя убитого, все станет намного проще… Да-да, я вызывал. Отправьте телеграмму американскому консулу в Шанхай, Китай…

* * *

Пока инспектор диктовал текст телеграммы, сержант Вели вышел из офиса. Эллери вытянулся во весь рост в лучшем кресле инспектора, достал сигарету, закурил и затянулся, нахмурив брови. На его лице появилось странное выражение. Один раз он открыл глаза и оглядел все, что лежало на столе. Потом снова опустил веки. Он все ниже съезжал в кресле, пока не уперся затылком в спинку – это была его любимая поза, которую он принимал в минуты самых глубоких размышлений, – и оставался в таком положении до тех пор, пока секретарь не вышел из кабинета и старый отец не обратился к нему, со смешком потирая руки.

– Что ж, ждать осталось недолго, – объявил он добродушно. – Это вопрос времени. Я уверен, что теперь он у нас в руках, Эл. Все проясняется, если хорошо подумать. Например, наши неудачные поиски среди морских пассажиров. Мы сосредоточились на Атлантике. Это была ошибка. Вероятно, он приплыл по Тихому океану, а потом добрался сюда поездом из Сан-Франциско.

– Тогда почему, – спросил Эллери, – его не узнал какой-нибудь сообразительный служащий транспортной компании, вроде нашего гардеробщика? Кажется, вы хорошенько потрясли железную дорогу?

– Я уже говорил тебе, что это трудная работа. Ничего удивительного. Он был незаметный, как мышь, и никто его не запомнил, только и всего. Таких людей они видят тысячами каждый день. Теоретически мы должны были его вычислить. Но в жизни не всегда все происходит так, как нам хочется. – Он откинулся на стул, мечтательно глядя на потолок. – Значит, Шанхай? Китай. Похоже, ты был прав.

– Ты о чем?

– Да так, ничего. Просто подумал… Наверно, мы ошибались насчет того парня, Куллинана. Париж никак не связан с Шанхаем. Но скоро придет весточка от Чиаппе, и тогда мы будем знать наверняка. – Он принялся насвистывать какой-то мотив.

Внезапный грохот грубо вернул его к реальности. Подскочив на месте, инспектор вытаращил глаза и увидел, что Эллери уже стоит на ногах.

– Господи, что случилось?

– Ничего особенного, – ответил Эллери. В его голосе слышалось сдержанное ликование. – Абсолютно ничего. Бог в небесах, роса на траве, все прекрасно в этом лучшем из миров… Я знаю.

Инспектор схватился за край стола:

– Что ты знаешь?

– Ответ. Я знаю ответ, будь он проклят!

Инспектор застыл на месте. Эллери словно прирос к полу, его глаза горели от возбуждения. Несколько раз он энергично кивнул самому себе. Потом улыбнулся, подошел к окну и выглянул наружу.

– Любопытно, – сухо произнес инспектор, – и что же это за ответ?

– Удивительная вещь, – отозвался Эллери, не отворачиваясь от окна. – Просто поразительно, как можно додуматься до разных вещей. Надо только поразмыслить над этим достаточно долгое время, потом – раз! – происходит вспышка, и тебе уже все ясно С самого начала ответ был у нас перед носом, он лез нам в глаза. Каждый день! Это так просто, что просто смешно. Все как на ладони. Я сам с трудом в это верю.

Наступило долгое молчание. Инспектор Квин вздохнул:

– Судя по этой продолжительной паузе, ты не собираешься мне ничего рассказывать.

– Я еще не составил полную картину. Просто нашел ключ ко всей истории. Он объясняет…

Секретарь инспектора принес конверт. Инспектор снова сел.

– Наш мертвец не Куллинан, – пробурчал инспектор. – Это телеграмма от префекта парижской полиции. Чиаппе говорит, что Куллинан в Париже. Сидит без гроша, но живой и невредимый. Вот так. О чем ты говорил?

– Я говорил, – пробормотал Эллери, – что этот ключ объясняет практически все загадки.

Инспектор скептически улыбнулся:

– Все эти штучки наоборот – одежда, мебель и все такое?

– Все.

– Один маленький ключик?

– Один маленький ключик. – Эллери поднялся с кресла и взял пальто и шляпу. – Но есть моменты, которые меня смущают. И пока я их не проясню, лучше не делать резких движений. Так что сейчас я пойду домой, mon père,[22]22
  Отец (фр.).


[Закрыть] надену шлепанцы, устроюсь перед камином и буду копать жилу до тех пор, пока не доберусь до самого дна. Пока у меня есть только часть ответа.

Снова воцарилось молчание, и на этот раз в нем чувствовалась неловкость. Раньше они уже не раз ссорились из-за того, что Эллери хранил упрямое молчание до тех пор, пока дело не доходило до окончательной denouement.[23]23
  Развязка (фр.).


[Закрыть] Ни просьбами, ни угрозами нельзя было добиться от него ни слова объяснений, пока он сам не чувствовал, что выстроил безупречную и неуязвимую аргументацию. Поэтому задавать вопросы было бессмысленно.

И все-таки инспектор чувствовал себя задетым. Вечно одно и то же!

– Скажи хотя бы, что тебя навело на эту мысль? – попросил он раздраженно. – Я, кажется, и сам не круглый идиот, но будь я проклят, если вижу хоть какую-нибудь…

– Сумка.

– Сумка! – Инспектор в ярости посмотрел на крышку своего стола. – Ты же сказал, что ответ всегда был перед нами. А сумку мы нашли пару часов назад.

– Верно, – согласился Эллери, – но эта сумка сыграла двойную роль – она замкнула цепь ассоциаций и подтвердила то, что случилось раньше, пока дело еще не дошло до открытой конфронтации. – Эллери неторопливо направился к двери.

– Говори со мной по-английски! Как ты догадался? Кто жертва?

Эллери рассмеялся:

– Позволь пока не ослеплять тебя моей ментальной пиротехникой. Я не маг и не волшебник. Его имя – наименее важная часть ответа. С другой стороны, его звание…

– Звание!

– Вот именно. Мне кажется, я даже знаю, почему он был убит, хотя еще недостаточно продумал этот вопрос. Сейчас меня больше беспокоит «как», а не «почему».

Инспектор открыл рот.

– Ты хоть понимаешь, о чем ты… Ради бога, что это значит, Эл? Ты, случаем, не спятил?

– Совсем нет. Тут есть какой-то важный момент, но пока я не понимаю, в чем загвоздка. И я буду заниматься этим, пока не найду ответ.

– Но ты прекрасно знаешь, как он был убит!

– Как ни странно, я этого не знаю.

Инспектор раздраженно покусал ногти, не зная, на что решиться.

– Своими загадками ты сведешь меня в могилу. Можно подумать, тебе наплевать даже на то, что ответит американский консул из Шанхая!

– Наплевать.

– Неужели? Ты хочешь сказать, что для тебя не важно, что он узнает про мертвеца?

– Совершенно не важно, – улыбнулся Эллери и направился далее к двери. – Я могу примерно предугадать его ответ.

– Не знаю, кто из нас спятил, я или ты.

– Мы что, ведем дискуссию о сумасшедших? Брось, папа, ты знаешь, чего от меня можно ждать. Я еще не твердо стою на ногах.

– Ладно, я вижу, мне придется поджариваться на медленном огне. Но ты уверен, что знаешь, кто совершил убийство? Или тебе просто пришла в голову какая-то бредовая идея?

Эллери надвинул шляпу на глаза.

– Знаю ли я, кто это сделал? Почему ты спрашиваешь? Разумеется, я не знаю, кто это сделал.

Инспектор в полном замешательстве откинулся на стул:

– Хорошо, я сдаюсь. Если уж ты начал мне лгать…

– Но я не лгу, – возмутился Эллери. – Я действительно не знаю. Конечно, я могу строить догадки, но… Однако из этого еще не следует, – продолжал он, поджав губы, – что я не узнаю. У меня был отличный старт, просто замечательный. Теперь я должен найти ответ. Было бы странно, если бы после такого…

– Судя по тому, что ты сказал, – с горечью проговорил инспектор, – ты не знаешь ничего существенного. А я подумал, что у тебя действительно появилось кое-что.

– Конечно появилось, – терпеливо ответил Эллери.

– Ладно, тогда скажи, какого черта делали эти африканские копья под одеждой трупа? – Инспектор даже привстал с места, пораженный выражением, появившимся на лице Эллери. – Ради бога! Что с тобой стряслось?

– Копья, – пробормотал Эллери, невидящим взглядом глядя на отца. – Копья.

– Но…

– Теперь я знаю как.

– Я понимаю, но…

Лицо Эллери снова приобрело подвижность. Его скулы затвердели, глаза засияли, а в губах появилась дрожь. Потом он завопил, как безумный:

– Эврика! Вот и ответ! Да здравствуют копья! – И он с криком вылетел из кабинета, оставив за столом ошарашенного и оцепеневшего инспектора.

* * *

Сочиняя свои предыдущие романы, я по дороге потерял одну блестящую идею. Любезные читатели, некогда узнавшие – кажется, с тех пор прошли целые века – о существовании джентльмена по имени Квин и продолжавшие знакомиться с его новыми работами, должны помнить, что в каждой своей книге я имею обыкновение выбирать одно стратегически важное место и помещать в него своего рода «вызов» читателю.

Но потом что-то произошло. Я и сам точно не знаю что. Но помню, что, когда я закончил очередной роман, один из корректоров, правивших гранки – чрезвычайно наблюдательный господин, – обратил мое внимание на тот факт, что обязательный «вызов» в нем отсутствует. Похоже, я просто забыл его написать. Несколько смущенный, я поспешил восполнить этот пробел, и в последний момент текст появился на нужном месте. Потом меня стали мучить смутные подозрения, и я провел небольшое расследование. Оказалось, что я забыл вставить «вызов» и в своей предыдущей книге. Longa dies non sedavit vulnera mentis,[24]24
  Время не залечивает раны души (перефразированная цитата из «Писем с Понта» Овидия) (лат).


[Закрыть] можете мне поверить.

Теперь мой издатель бдительно следит за целостностью моих книг, поэтому я предлагаю вам… свой новый «вызов». Все очень просто. Я утверждаю, что, если вы дошли до этой страницы «Тайны китайского апельсина», то у вас есть все необходимые сведения для разрешения этой тайны. Иными словами, в ваших силах, здесь и сейчас, разгадать убийство безымянного коротышки в приемной Дональда Керка. Все в ваших руках; все существенные факты налицо. Сможете ли вы собрать их вместе и – разумеется не заглядывая в конец книги, – с помощью логических умозаключений прийти к одному единственно верному решению?

Глава 16
ЭКСПЕРИМЕНТ

Человеческий мозг – странный инструмент. Он очень похож на море, где есть свои отмели и глубины, темные впадины и солнечные гребни. Его волны то накатывают на берег, то снова уползают обратно. Быстрые подводные течения таятся под его поверхностью, которую колеблет легкий ветерок. В глубине его скрыт вечный пульсирующий ритм, похожий на приливы и отливы. У него тоже бывают периоды спада, когда вся его энергия уходит, растворившись где-то в туманной дали, и моменты высшего взлета, во время которых наша мысль, сильная и бесстрашная, легко преодолевает все препятствия.

Иными словами это выразил Дэниел Уэбстер, как-то сказавший, что разум – это мощный рычаг, переворачивающий любую вещь, а мышление – процесс, в котором все человеческие проблемы поочередно находят свое решение. Но для действия рычага нужно усилие, за которым неизбежно следует реакция; и Уэбстер мимоходом замечает, что весь процесс состоит из чередований и колебаний между периодом инерции и периодом активности.

Мистер Эллери Квин, для которого умственный труд был единственной работой, на собственном опыте установил этот универсальный закон и пришел к выводу, что для того, чтобы пробиться к интеллектуальному свету, нужно сначала пройти через фазу интеллектуального мрака. Случай с загадочным убийством коротышки только лишний раз подтверждал это правило. До последнего дня его мозг на ощупь пробивался сквозь густой туман в напряженных, но бесплодных поисках путеводной звезды. И вдруг яркий свет сам собой брызнул в его зажмуренные глаза.

Он не стал тратить времени и сил на то, чтобы вознести хвалу Хранителю космического равновесия. Реакция наступила. Свет вспыхнул. Но этот свет был еще затемнен остатками тумана. Их следовало рассеять, и сделать это можно было только одним способом – погрузившись в размышления.

И Эллери, будучи человеком логики, глубоко задумался.

* * *

Остаток этого важного дня Эллери провел, завернувшись в свой любимый халат, крепко пропахший табаком и покрытый в разных местах обугленными дырочками – следами ожогов от сигаретных искр. Он сидел в гостиной у камина, приятно гревшего пальцы ног, и, опершись затылком на спинку кресла, смотрел рассеянным взглядом в потолок, машинально бросая в огонь окурки, когда пепел на сигарете добирался до самых пальцев. В этом не было никакой позы – прежде всего, позировать было не для кого, поскольку инспектор хмуро занимался другими делами в Главном управлении, а Джуна сидел в душном мраке какого-то кинотеатра, наблюдая за невероятными приключениями одного из бесчисленных драчливых героев. Кроме того, Эллери совершенно не думал о себе.

Иногда он прищуривал глаза и окидывал взглядом длинные скрещенные мечи, висящие над камином. Это была старая реликвия его отца – подарок инспектору от немецкого друга, с которым он в студенческие годы учился в Гейдельберге. Разумеется, они не имели никакого отношения к волновавшему его делу. Несмотря на это, он разглядывал их долго и серьезно; возможно, в его затуманенных глазах они приобретали зловещую форму копий племени импи с их широкими и острыми лезвиями.

В конце концов он закончил рассматривать мечи и, поглубже устроившись в кресле, с головой ушел в свои мысли.

* * *

В четыре часа дня он вздохнул, встал, покинув скрипнувшее кресло, швырнул в камин последнюю сигарету и подошел к телефону.

– Папа? – произнес Эллери хриплым голосом, когда инспектор взял трубку. – Это я. Я хочу, чтобы ты кое-что для меня сделал.

– Ты где? – резко спросил инспектор.

– Дома. Я…

– Какого черта ты там делаешь?

– Думаю. Послушай, мне…

– О чем? Кажется, ты и так уже решил все загадки. – В голосе инспектора звучала легкая горечь.

– Ладно-ладно, – устало проворчал сын, – оставь этот тон. Прости, если чем-нибудь тебя обидел, я этого не хотел. Я действительно работал. Кстати, есть что-нибудь новое?

– Ничего существенного. Ну, в чем дело? Я занят. Какую-то шлюху застрелили на Пятьдесят пятой улице, и у меня полно работы.

Эллери рассеянно посмотрел на стену над камином.

– У тебя есть на примете какой-нибудь надежный театральный костюмер, которому можно доверить секретное дело, так, чтобы он не проболтался?

– Костюмер? Это еще зачем?

– Небольшой эксперимент в интересах правосудия. Так есть?

– Найдется, если поискать, – пробормотал инспектор. – Вечно эти эксперименты! Джонни Розенцвейг с Сорок девятой как-то делал для меня одну работенку. Думаю, на него можно положиться. Что тебе нужно?

– Модель.

– Что?

– Модель. Не в смысле манекенщицы, – усмехнулся Эллери. – Подойдет и соломенное чучело. Я шучу, папа. Попроси своего друга Розенцвейга, чтобы он сделал манекен в натуральную величину, такого же роста и размера, как тело жертвы.

– Теперь я вижу, что ты точно спятил, – возмутился инспектор. – Ты уверен, что это для дела? Или ты просто придумываешь какую-нибудь завиральную детективную историю для своего нового романа? Если это так, Эл, я не могу тратить время…

– Нет-нет, я клянусь тебе, это будет самым достойным приношением на алтарь нью-йоркского правосудия. Ты можешь попросить его поторопиться?

– Попробую. Значит, просто кукла с ростом и размером жертвы? – В голосе старого джентльмена послышался сарказм. – И больше ничего? Может быть, вставить ему крепкую челюсть? Или поработать над формой носа?

– Нет, я серьезно. Мне действительно нужно еще кое-что. У тебя есть сведения о весе убитого?

– Разумеется. В отчете доктора Праути.

– Отлично. Я хочу, чтобы вес манекена совпадал с весом жертвы. Ему придется делать тонкую работу. Надо, чтобы он придал примерно тот же вес его конечностям, туловищу и голове. Особенно голове. Это важнее всего. Как ты думаешь, он сможет это сделать?

– Надеюсь. Возможно, ему потребуется помощь доктора Праути.

– И еще одно – скажи ему, что кукла должна быть гибкой.

– То есть?

– Я хочу сказать, что она не должна состоять из одного цельного куска. Когда он будет использовать грузила – железо или свинец, – пусть разместит их по всему телу, с головы до ног. Вставит их отдельно в ступни, ноги, руки, туловище и голову. Так, чтобы у нас получился манекен, точно воспроизводящий тело мертвеца. Это очень важно, папа.

– Думаю, он сможет соединить их какой-нибудь проволокой, – пробормотал инспектор, – чтобы она сгибалась. Что-нибудь еще?

Эллери пожевал нижнюю губу:

– Да. Куклу надо одеть в костюм мертвеца. Я всегда был склонен к театральности.

– Задом наперед?

– Господи, конечно! Манекен должен выглядеть точной копией трупа.

– Слушай, – спросил инспектор, – надеюсь, ты не собираешься устроить этот старый психологический трюк, когда подозреваемый вдруг видит перед собой восставшего из мертвых? Ради бога, Эл, это…

– Никогда бы не подумал, – с грустью отозвался Эллери, – что ты можешь заподозрить меня в таких вещах. Неужели ты действительно столь низкого обо мне мнения? Разумеется, у меня и в мыслях не было ничего подобного. Это опыт во имя науки, дорогой отец. Никаких фокусов. Про театр я упомянул по другому поводу. Тебе все понятно?

– Не знаю, что ты задумал, но заказ я принял. Куда тебе доставить эту штуку?

– Пусть пришлет домой. Я над ней поработаю.

Инспектор вздохнул.

– Ладно. Согласен. Но иногда мне кажется, все эти размышления, про которые ты говоришь, вредно сказываются на твоей голове. Ха-ха! – И он с грустной усмешкой повесил трубку.

Эллери улыбнулся, выпрямился, зевнул, поплелся в свою спальню, упал на кровать и секунд через шестьдесят заснул.

* * *

Сержант Вели доставил манекен в тот же вечер, в половине десятого.

– Ого! – воскликнул Эллери, смерив взглядом огромный ящик. – Господи, он тяжелый! Вы что, кирпичи в него положили?

– Инспектор сказал, что он должен весить столько же, сколько и труп, мистер Квин, – пояснил сержант. – Все в порядке, дружище, – обратился он к человеку, который помог ему внести ящик. Человек коснулся фуражки и ушел. – Ну вот. Давайте вытащим его оттуда.

Они принялись за работу и под потрясенным взглядом Джуны достали нечто похожее на человека. Фигура была завернута в коричневую бумагу и смахивала на египетскую мумию. Эллери развернул обертку и в изумлении застыл. Манекен выскользнул из рук и начал падать на ковер, медленно сгибая части тела, точь-в-точь как мертвый человек.

– Господи, это он!

На них с улыбкой смотрело маслянистое лицо толстого коротышки.

– Папье-маше! – воскликнул сержант, с гордостью глядя на манекен. – Этот парень Розенцвейг знает свое дело. Он реконструировал лицо по фотографиям, а потом как следует поработал кистями и красками. Взгляните на его волосы!

– Вижу, – пробормотал остолбеневший Эллери.

Сержант оказался прав – это была работа настоящего мастера. Гладкий розоватый череп с легкой опушкой седых волос выглядел как живой. На месте были даже темная вмятина в том месте, на которое пришелся удар кочерги, и желеобразные струйки высохшей крови.

– Смотрите, – прошептал Джуна, вытянув тонкую шею. – Брюки на нем надеты задом наперед. И пиджак, и все остальное!

– Так и должно быть. Ну что ж! – Эллери глубоко вздохнул. – Розенцвейг, друг мой, мне остается только воздать вам должное. Кто бы ни был этим гением, я у него в долгу. Лучшей модели для моего опыта просто не придумаешь. Так. Давайте его перенесем…

– Хотите нагнать на них страху? – полюбопытствовал Вели, нагнувшись и взявшись за плечи манекена.

– Нет-нет, Вели; мы не будем так жестоки. Пока посадим его в кресло у двери в спальню. Вот так… Все в порядке, сержант. – Он выпрямился, немного покраснел и посмотрел в суровые глаза великана.

Сержант поскреб подбородок и бросил на него подозрительный взгляд.

– Вы хотите, чтобы я что-то для вас сделал, – проговорил он обвиняющим тоном. – Что-то такое, о чем никто не должен знать.

– Вот именно. Я…

– Похоже, включая и инспектора.

– Ну да, – беспечно ответил Эллери, – почему бы не сделать ему сюрприз? В его жизни так мало развлечений.

Он взял великана за руку и провел его в прихожую. Джуна, слегка обиженный, удалился на свою кухню. Однако он держал ухо востро, а поэтому услышал, как Эллери что-то бормотал серьезным тоном и в ответ ему, по крайней мере один раз, прозвучало громкое восклицание монументального сержанта. Из прихожей сержант вышел с ошалевшим видом. Хлопнула входная дверь, и Эллери, улыбаясь и потирая руки, снова появился в комнате.

– Джуна!

Не успело это имя слететь с его уст, как Джуна уже стоял рядом, преисполненный преданности и рвения.

– Что вы хотите делать?

– Всему свое время, мой верный помощник с Бейкер-стрит, – ответил Эллери, задумчиво глядя на улыбающееся лицо манекена. – Вы назначаетесь первым ассистентом нашей секретной лаборатории, молодой человек. Сейчас мы одни, без посторонних глаз… – Он строго посмотрел на Джуну. – Ты даешь мне честное джентльменское слово, что все, что произойдет между нами в этой комнате, останется в глубокой тайне, покрытой мраком? Обещаешь держать язык за зубами?

Джуна кивнул и зажал обеими руками рот.

– Заметано! Итак, с чего начнем? – Эллери покусал большой палец. – Ах да! Принеси мне маленький коврик из чулана, Джуна.

– Коврик? – У Джуны расширились глаза. – Да, сэр!

Он исчез и через мгновение вернулся с названным ковриком.

– Теперь, – Эллери походил по комнате, глядя на стену над камином, – принеси стремянку.

Джуна притащил стремянку. Эллери взобрался на нее с торжественным видом верховного жреца, исполняющего какой-то священный ритуал, снял с держателей длинные запылившиеся мечи и опустил их вниз. Затем положил их рядом со скатанным ковриком и, посмеиваясь, хлопнул в ладоши.

– Дело пошло, Джуна. Теперь исполни свою миссию.

– Миссию?

– Поручение. Облачись в свои священные одежды, о ассистент.

Джуна на мгновение нахмурился, потом улыбнулся, исчез и вернулся в шляпе и пальто.

– Куда нужно идти?

– В скобяную лавку на Сент-Николас-авеню. На это ужасное торжище.

– Да, сэр.

Эллери протянул ему чек:

– Принеси мне, о ассистент, по маленькому мотку всех видов веревок и шнуров, которые ты найдешь в этом месте.

– Слушаюсь.

– Кроме того, – добавил Эллери, сдвинув брови, – мне нужен кусок тонкой проволоки. В поисках Святого Грааля, которые мы предпримем, чтобы обрести истину, нельзя упустить ни одной детали. Comprends?[25]25
  Понятно? (фр.)


[Закрыть]

Джуна бросился бежать.

– Минутку, мой юный оруженосец! Думаю, нам еще понадобится новая метла.

– Зачем?

– Я мог бы дать тебе самый заурядный ответ – чтобы подметать пол, но это было бы явным искажением фактов. Поэтому, мой друг, предлагаю тебе удовольствоваться простым исполнением приказа.

Джуна упрямо покачал головой:

– Но у нас уже есть новая метла.

– Нам понадобится еще одна. Надеюсь, с нашей пилой также все в порядке, Джуна?

– Она лежит в чулане, в ящике с инструментами.

– Великолепно. Мы воспользуемся метлами, если нас подведут мечи. Ну что ж, вперед, деревенщина; покажи, на что способны твои ноги!

Джуна состроил зверскую гримасу, ударил себя в грудь и пулей вылетел из комнаты. Эллери сел в кресло и вытянул ноги.

Голова Джуны снова появилась в двери.

– Вы ничего не будете делать, пока я не вернусь, мистер Эл? – спросил он с тревогой.

– Ну что ты, Джуна, – с упреком ответил Эллери.

Джуна снова исчез, а Эллери откинулся в кресле, закрыл глаза и громко рассмеялся.

* * *

В четверть двенадцатого, вернувшись домой усталый, инспектор обнаружил перед камином Джуну и Эллери, занятых какой-то оживленной дискуссией, которая при его появлении сразу же прервалась. Манекен был уже уложен в свой гроб и стоял посреди комнаты. Коврика, мотков бечевки и обеих метел нигде не было заметно. Даже длинные мечи вернулись на свое обычное место над камином.

– О чем это вы шепчетесь? – проворчал старый джентльмен, бросив шляпу и плащ и подходя к камину, чтобы погреть руки.

– Мы нашли… – с жаром начал Джуна, но Эллери зажал ему ладонью рот.

– Так-то, о ассистент, – проворчал он сурово, – ты держишь свою священную клятву? Папа, я хочу тебе сообщить – вернее, мы хотим тебе сообщить, – что мы добились успеха. Полного, абсолютного, окончательного успеха.

– Неужели? – сухо отозвался инспектор.

– Кажется, тебя это не очень радует?

– Я устал.

– Извини.

Наступила небольшая пауза. Джуна, почувствовав опасность семейной ссоры, выскользнул из комнаты.

– Я говорю вполне серьезно.

– Рад это слышать. – Инспектор с тяжелым вздохом сел и бросил косой взгляд на ящик с манекеном, стоявший посреди комнаты. – Вижу, ты уже поработал со своей моделью.

– О да. Большое спасибо. – Опять наступило молчание. Настроение у Эллери, судя по всему, упало; он встал, подошел к камину и нервно потрогал один из стоявших на нем металлических подсвечников. – Как дела у твоей проститутки с Сорок пятой улицы?

– Получила пулю в живот, – буркнул инспектор. – Ничего, выкрутится. Мы взяли парня, который ее подстрелил. Чокнутый Макгуайр, сутенер. Это конец его блестящей карьеры.

Снова молчание.

– Ты не хочешь меня спросить, – произнес наконец Эллери жалобным тоном, – что такое «окончательный» успех по Квину?

– Полагаю, – ответил инспектор, потянувшись к своей табакерке, – что если ты нарушил свой обет молчания, то расскажешь обо всем и без моих расспросов.

– Я решил загадку, – скромно объявил Эллери.

– Поздравляю.

– Теперь я знаю всю историю от начала до конца. Все ключевые моменты. Не считая имени убитого, но это как раз не важно. Зато мне известно, кто его убил, зачем и, главное, каким способом.

Инспектор никак не отреагировал. Он сложил руки за затылком и мрачно уставился на огонь.

Эллери неожиданно улыбнулся, взял стул, переставил его к камину и сел. Затем откинулся на спинку и похлопал отца по колену.

– Ладно, старый ворчун, – рассмеялся он, – хватит на меня дуться. Я вижу, что ты валяешь дурака. Я готов тебе все рассказать, потому что абсолютно убежден… Или, может быть, ты не хочешь?..

– Как тебе угодно, – хмуро буркнул инспектор.

Эллери зажал руки между коленей, наклонился вперед и начал свой рассказ.

Он говорил почти час. Все это время инспектор сидел неподвижно, поджав губы и слегка нахмурив лоб, и пристально смотрел в камин.

В конце концов на его лице появилась широкая улыбка, и он воскликнул:

– Будь я проклят, черт меня дери!