Текст книги "Тайна китайского апельсина"

Автор книги: Эллери Куин (Квин)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 16 страниц)

Глава 13
СЦЕНА В БУДУАРЕ

Мистер Эллери Квин, чье детство отнюдь не проходило в темных кварталах космополиса, где вырастают неуловимые и ловкие грабители, способные без особого труда проскальзывать из одного дома в другой и при этом выходить сухими из воды, нервно оглядел коридор на двадцать первом этаже отеля «Чэнселор». Путь был чист, и он, чувствуя мурашки на теле под широким плащом, вставил ключ во входную дверь номера мисс Левис. Защелка замка громко взвизгнула, и он толкнул дверь.

В прихожей стоял чернильный мрак. Эллери застыл на месте и прислушался с таким напряжением, что у него заболели уши. Но в номере было абсолютно тихо.

Обозвав себя трусливым дураком, он смело двинулся вперед и направился к той точке на стене, где, как ему помнилось, находился выключатель. Вскоре, пошарив в темноте, нащупал и нажал тумблер. Прихожая воскресла из тьмы. Чтобы сориентироваться, он бросил быстрый взгляд на салон, в конце которого находилась дверь в гостиную, потом снова выключил свет и направился к дальней двери. Споткнувшись о какую-то банкетку, он выругался и изо всех сил замахал руками, стараясь сохранить равновесие. Но в конце концов добрался до цели, открыл дверь и проскользнул в гостиную.

При тусклом свете рекламы, мигающей на другой стороне улицы, Эллери разглядел дверь в спальню и направился к ней.

Дверь была полуоткрыта. Он просунул в нее голову, затаил дыхание, ничего не услышал и вошел в комнату, прикрыв за собой дверь.

«Все не так уж плохо, – сказал себе Квин, усмехнувшись в темноте. – Возможно, во мне умер великий грабитель. Но где, черт возьми, этот выключатель?»

Он оглядывался в зыбком прыгающем свете, напрягая глаза.

– А, вот он где, – произнес вслух и протянул руку к стене.

Но его рука застыла в воздухе. По спине пробежал мгновенный холодок. Тысячи мыслей в одну секунду промелькнули в его голове. Но Эллери не шевельнулся и даже перестал дышать.

Кто-то открыл входную дверь. В этом не было никаких сомнений. Он услышал громкий скрип несмазанных петель.

Потом раздался шум приближающихся шагов, и Квин, опустив руку и тихо развернувшись, шагнул к шелковой японской ширме, которую приметил во время поисков выключателя. Спрятавшись за ней, он как можно ниже согнулся в укрытии и затаил дыхание.

Казалось, прошла целая вечность, прежде чем он услышал металлический звук осторожно поворачиваемой дверной ручки. Кроме этого, различил какое-то шуршание, как будто кто-то шаркнул подошвой о порог. Вслед за этим совершенно отчетливо раздался шум человеческого дыхания. Потом снова щелкнула металлическая ручка – вошедший в спальню закрыл за собой дверь.

Эллери напряженно вглядывался через щель между двумя половинками японской ширмы. К своему удивлению, он почувствовал слабый аромат, какой издает приятно надушенное женское тело. Но потом понял, что этот аромат был здесь еще до того, как он проник в спальню, – в воздухе остался запах самой Ирен Сивел… Его расширенные в темноте зрачки начали различать очертания человеческой фигуры. Это был мужчина, его силуэт выглядел совсем размытым, и в пульсирующем мраке комнаты он не мог разглядеть даже белого пятна его лица. Человек двигался быстро, но нервозно, без конца вертел головой во все стороны, делал судорожные вздохи и, кажется, готов был разрыдаться.

Потом он вдруг набросился на стоявший у стены туалетный столик и начал в ярости выдвигать из него все ящики, явно пренебрегая шумом, который производили его поиски.

Эллери на цыпочках вышел из-за ширмы и бесшумно проскользнул по толстому китайскому ковру к стене возле двери.

Подняв руку, он произнес спокойным и любезным тоном:

– Эй, привет! – и в то же мгновение нажал на выключатель.

Грабитель подскочил, как на пружине, развернулся и замигал на яркий свет. Поднятый воротник его плаща упал, и Эллери ясно увидел черты его лица.

Это был Дональд Керк.

* * *

Они долго стояли и смотрели друг от друга, словно не верили своим глазам. От изумления оба потеряли дар речи.

– Так-так, – наконец проговорил Эллери, вздохнув полной грудью и шагнув к неподвижному молодому человеку. – Похоже, вам уже стало намного лучше, верно, Керк? Интересно, какова причина этого чертовски странного ночного визита?

Дональд внезапно расслабился и сник, словно больше ни секунды не мог выносить давившего на него напряжения. Он упал в стоявшее рядом белое плюшевое кресло и дрожащими руками вытащил из пачки сигарету.

– Да, – неожиданно рассмеялся он каким-то отчаянным смехом, – как видите, я здесь. Пойман с поличным, Квин, и не кем-нибудь, а вами.

– Это судьба, – пробормотал Эллери. – Которая к вам сегодня на редкость благосклонна, мой растерянный друг. Какой-нибудь более энергичный детектив первым делом – как это говорится? – взял бы вас в оборот, а уж потом начал бы задавать вопросы. К счастью, будучи чувствительной натурой, я не ношу с собой огнестрельное оружие… У вас ужасно скверная привычка, Керк, прокрадываться в женские спальни посреди ночи. Она может довести вас до беды.

Эллери удобно устроился в мягком шезлонге напротив плюшевого кресла, достал портсигар, извлек из него сигарету и с мечтательным видом закурил.

Некоторое время мужчины задумчиво курили, не спуская друг с друга испытующих взглядов.

Потом Эллери выпустил клуб дыма и произнес:

– Я тоже страдаю бессонницей. Чем вы лечитесь, дружище?

Керк вздохнул:

– Валяйте. Я слушаю.

Эллери протянул:

– Хотите поболтать?

Молодой человек выдавил из себя улыбку:

– Как ни странно, сейчас я совсем не настроен для беседы.

– Действительно, это очень странно. Уютная атмосфера, двое интеллигентных молодых людей, которым ничто не мешает, хорошие сигареты – прекрасный фон для разговора, Керк. Я всегда говорил – хотя некоторым это мнение может показаться чересчур оригинальным, – что Америке нужны не столько хорошие пятицентовые сигары, сколько облагораживающее влияние непринужденного общения. Разве вы не хотите, чтобы вас облагородили, мой юный варвар?

Издатель выпустил дым из ноздрей. Потом внезапно наклонился вперед, опершись локтями о колени.

– Вы играете со мной, Квин. Чего вы хотите?

– Я могу задать вам тот же самый вопрос, – сухо заметил Эллери.

– Не совсем вас понял.

– Тогда мне придется выразиться более конкретно: что вы с таким рвением искали в столике Ирен Сивел несколько минут назад?

– Я вам не скажу, и покончим с этим, – отрезал Керк, вызывающе пыхнув сигаретой.

– Жаль, – пробормотал Эллери. – Кажется, я утратил свой дар убеждения.

За этим последовало долгое и тяжелое молчание.

– Полагаю, – проговорил наконец Дональд, глядя на ковер, – вы выдадите меня полиции?

– Я? – переспросил Эллери с глубоким удивлением. – Мой дорогой Керк, вы меня огорчаете. Вы же видите, что я совсем не… хм… официальное лицо. Кто я такой, чтобы делать людей несчастными?

Сигарета обожгла Керку пальцы, и он машинально погасил ее в руке.

– Вы хотите сказать, – медленно спросил он, – что не станете ничего предпринимать? И не скажете никому ни слова, Квин?

– Что-то в этом роде, – хмыкнул Эллери.

– Боже, как это мило с вашей стороны! – Керк вскочил на ноги, мгновенно возродившись к жизни. – Чертовски благородно. Квин. Даже не знаю, как мне вас отблагодарить.

– А я знаю.

– О! – протянул молодой человек совсем другим тоном и снова сел.

– Послушайте, вы, несчастный дурачок, – весело заявил Эллери, выбросив окурок в окно. – Неужели вы не видите, что сами замучили себя этой тайной так, что дальше уже некуда? У вас честный и прямой характер, Керк, и интриги вам совсем не к лицу. Почему вы никак не можете вбить в вашу упрямую молодую голову, что ваша самая крупная ошибка во всем этом скверном деле – то, что вы не захотели мне довериться?

– Я это знаю, – пробормотал Дональд.

– Значит, вы все-таки решили взяться за ум? Вы мне расскажете?

Керк поднял измученные глаза:

– Нет.

– Но почему, ради бога?

Молодой человек встал и начал нервно расхаживать по ковру.

– Потому что я не могу. Потому что… – он с трудом проговорил эти слова, – потому что это не моя тайна, Квин.

– А, вот вы о чем, – спокойно ответил Эллери. – Ну, для меня это давно не новость, старина.

Керк резко остановился.

– Что вы… что вам известно? – В его голосе звучали глубокое отчаяние и боль.

Эллери пожал плечами:

– Если бы это была ваша тайна, вы бы уже давно ее выдали. Керк, друг мой, не один мужчина не смог бы позволить женщине, которую он любит, составить о нем весьма неблагоприятное мнение, не попытавшись так или иначе оправдаться, – если только его язык не связан необходимостью защищать кого-то другого.

– Значит, вы не знаете, – пробормотал Керк.

– Защищать кого-то другого, – повторил Эллери, сочувственно глядя на молодого человека. – Я не заслуживал бы моей репутации исследователя человеческих душ, если бы не смог догадаться, что человек, которого вы защищаете, это… ваша сестра Марселла.

– Боже мой, Квин…

– Я прав, не так ли? Все дело в Марселле, да? Она знает, что ей угрожает?

– Нет!

– Я так и думал. А вы спасаете ее от этого. Может быть, от самой себя. Вы смелый парень, Керк. Рыцарь в сверкающих доспехах. Я и не знал, что такие люди еще живут на земле. Полагаю, Кингсли был прав, когда говорил, что эпоха рыцарства никогда не уйдет в прошлое, пока зло остается неотомщенным. Разумеется, это всегда привлекало женскую часть человечества. И ваша маленькая Джози, видимо, не исключение… Нет-нет, Керк, не сжимайте ваши кулаки: я совсем над вами не смеюсь. Я говорю серьезно. Ваш отказ окончательный и бесповоротный, Керк?

Вены на виске Дональда вздулись в толстые узлы. На его лбу выступила испарина. Он прошептал:

– Нет… – но тут же спохватился. – Я хотел сказать – да! – И он замотал головой, как разгоряченная лошадь, которую сдерживает узда обстоятельств.

– Однако я абсолютно уверен, что вы собирались обо всем рассказать «папочке» Квину в день убийства. Но потом мы нашли тело, и вы пошли на попятную. Ведь вы хотели попросить моего совета, Керк, не так ли?

– Да, но… насчет другого дела. По поводу Левис… Сивел… этой женщины…

– Значит, тайна, касающаяся вашей сестры, не имеет никакого отношения к очаровательной Ирен? – быстро спросил Эллери.

– Нет-нет, я этого не говорил. Ради бога, Эллери, перестаньте меня мучить. Я просто не могу больше сказать ни слова.

Эллери встал и подошел к окну, чтобы бросить взгляд на мерцавшую внизу расщелину улицы. Потом повернулся и небрежно заметил:

– Поскольку мы уже закончили нашу маленькую дискуссию, предлагаю отсюда удалиться, пока не явилась хозяйка этого будуара и не устроила грандиозный шум. Вы готовы?

– Готов, – ответил Керк сдавленным голосом.

Эллери подержал дверь, пока Дональд выходил из комнаты, и выключил свет. В темноте они прошли через номер до входной двери и вышли в коридор. Там не было ни души. Некоторое время оба молча постояли.

Потом Керк угрюмо произнес:

– Ну что ж, спокойной ночи! – и вяло зашагал по коридору к лестнице, не оглядываясь назад.

* * *

Эллери смотрел на его уныло согнутые плечи, пока они не исчезли из вида.

Потом он с беспечным видом развернулся и искоса бросил быстрый взгляд на коридор, который поворачивал за угол за его спиной. Он увидел… Впрочем, смотреть там было совершенно не на что.

Пять долгих минут Эллери ждал, не двигаясь с места. Никто не выходил из-за угла, никто даже не смотрел в его сторону с другого конца коридора. Он напрягал зрение и слух… Но в коридоре было тихо, как в соборе.

Только тогда – на этот раз без всяких колебаний – он сунул дубликат ключа в дверной замок и быстро вернулся в номер Левис.

Но даже в уединении темной комнаты ему было не по себе. Он был уверен, что кого-то все-таки заметил. И, судя по крошечным лодыжкам, этот «кто-то», видевший, как они вышли из номера, была Джози Темпл.

Глава 14
ЧЕЛОВЕК ИЗ ПАРИЖА

В два часа утра мисс Ирен Левис, она же Сивел, стремительно вошла в свой номер, напевая про себя какой-то вальс. Меньше всего она была похожа на женщину, которая провела несколько часов под пристальным вниманием полиции.

В руке она несла маленький пакет, завернутый в коричневую бумагу.

– Люси! – воскликнула она весело. – Люси!

Ее голос эхом отозвался в номере. Но ответа не последовало, и она, пожав плечами, сбросила на пол норковое манто и вошла в гостиную. Все еще напевая, она включила свет и не спеша окинула комнату взглядом своих волшебных карих глаз. Пение резко оборвалось. На ее красивом лице появилось выражение подозрительности. Какое-то шестое чувство смутно подсказало ей, что что-то не так. Она не могла понять, что именно, однако… Ее глаза блеснули, она шагнула вперед, настежь распахнула дверь спальни и включила свет.

В плюшевом кресле лицом к двери, улыбаясь и удобно скрестив ноги, сидел мистер Эллери Квин. У его локтя стояла пепельница, переполненная окурками.

– Мистер Квин! Что это значит? – спросила Ирен низким, немного хриплым голосом.

– Прекрасное появление, мисс Левис, – весело отозвался Эллери, поднимаясь с кресла. – Я имею в виду игру. А вот реплики были менее удачны. Немного банально, вам не кажется?

– Я вас спрашиваю, что вы делаете в моей спальне в такой ранний час? – резко повторила она.

– Вероятно, под этим вы подразумеваете, что, если бы я пришел в другое время, вы не стали бы возражать? Благодарю вас… – Он потянулся и зевнул. – Мое ожидание затянулось, мисс Левис. Я уже начал думать, что вас положительно очаровало общество моего отца.

Она схватилась за спинку ближайшего стула, и маска спала с ее лица. В руке она по-прежнему держала сверток.

– Значит, это была уловка, – проговорила она медленно. – Он вернул мне драгоценности Керка и продолжал задавать вопросы… – Она скользнула взглядом по мебели, проверяя, все ли на своих местах. Ее глаза слегка расширились, когда она увидела, что в туалетном столике выдвинут нижний ящик. – Значит, вы нашли, – произнесла она с горечью.

Эллери пожал плечами:

– Вы плохо спрятали, дорогая. Я полагал, что женщина с вашим опытом найдет более надежное место. Да, я нашел, именно поэтому так долго ждал вас в этом чертовом кресле.

Она приблизилась к нему странными, неуверенными шагами, словно не зная, что делать или говорить дальше.

– Да? – пробормотала наконец, находясь уже недалеко от столика.

– Вашего двадцать второго там тоже нет, – заметил Эллери, – так что лучше сядьте, мисс Левис.

Ирен немного побледнела, но ничего не сказала, послушно повернулась и подошла к шезлонгу, в который опустилась с усталым видом.

Эллери начал задумчиво расхаживать по ковру.

– Настало время – если перефразировать бессмертного Моржа – обсудить фундаментальные вопросы. Вы играли в опасную игру, моя дорогая. Теперь вам придется платить по счетам.

– Что вы от меня хотите? – спросила она хрипло; в ее голосе не было вызова.

Эллери бросил на нее пронзительный взгляд:

– Информации. Объяснений… Должен заметить, что я не только искренне удивлен, но и немного разочарован вами, Ирен. Никакого сопротивления, кроме неловкой попытки завладеть двадцать вторым? Ай-ай-ай. Похоже, вы решили, что подчинение – лучшая защита?

– Что мне вам сказать? – Она откинулась назад, и вечернее платье длинными складками заструилось по ее телу. – Вы выиграли. Я была дурой. Voila!

– Хотя джентльмену не подобает говорить такие вещи, – пробормотал Эллери, – я вынужден с вами согласиться. Вы поступили не просто глупо, Ирен, – вы поступили преступно глупо. Держать такие письма в собственной спальне! Почему вы не спрятали их хотя бы в стенной сейф?

– Потому что стенной или любой другой сейф – это первое место, куда заглядывают люди, – ответила она с неестественной улыбкой.

– Намекаете на принцип Дюпена?[20]20
  Дюпен – детектив-любитель, персонаж рассказов Эдгара По. В новелле «Похищенное письмо» он высказывает мысль, что труднее всего заметить вещи, которые лежат на виду.


[Закрыть] – Эллери пожал плечами. – Я не говорю уже о том, что люди вроде вас слишком сильно полагаются на оружие. Наверно, вы считали, что ваш двадцать второй послужит вам достаточной защитой?

– Обычно, – пробормотала она, – я ношу его в моей сумочке.

– Однако сегодня вечером вы, конечно, решили его оставить, поскольку вам предстоял визит в полицию. Понимаю. Возможно, я слишком поспешен в своих выводах, Ирен… Что ж, моя дорогая, уже поздно, и, хотя мне очень приятен наш интимный тет-а-тет, я все-таки предпочел бы выспаться. Почему, – неожиданно спросил он, – вы сменили имя с Сивел на Левис?

– Мне показалось, что это будет забавный псевдоним, – пояснила она спокойно.

– Полагаю, вы заметили, что Левис – это Сивел наоборот?

– А, вы об этом! Конечно. Это было, как… – Она испуганно встала. – Надеюсь, вы не подумали… не заподозрили…

– Что я подумал или заподозрил, милая леди, совершенно не важно. Я всего лишь винтик в машине.

– Но это случилось уже давно, много лет назад, – проговорила она с запинкой. – Уверяю вас, что нет… и не может быть ни малейшей связи между именем и…

– С этим мы разберемся позже. А теперь, мисс Левис, приступим к делу. Я обнаружил эти письма и копию сертификата. Думаю, излишне говорить, что ваша маленькая игра закончена и вы проиграли.

– Владение этими… слово «документы» будет подходящим термином, мистер Квин? – спросила она с неожиданным блеском в глазах. – Владение этими документами дает вам в руки некоторые доказательства, только и всего. Но вы не можете стереть из моей памяти того, что произошло. Совершенно ясно, что мистер Дональд Керк сам заинтересован в том, чтобы я молчала. Что вы на это скажете?

– Значит, вы все-таки решили защищаться, – улыбнулся Эллери. – Но вы снова ошиблись, дорогая. Ваше слово – слово женщины с криминальным прошлым – ничего не значит против моего, если я засвидетельствую, что эти бумаги находились у вас. А Керк, зная, что больше их у вас нет, в свою очередь охотно подтвердит, что вы его шантажировали. Поэтому…

– О, – улыбнулась женщина, приподняв и вытянув свои длинные белые руки, – но он этого не сделает, мистер Квин.

– Защита продолжается? Прошу прощения за обвинение в глупости. Очевидно, вы хотите сказать, что, независимо от того, есть у вас эти бумаги или нет, Керка прежде всего заботит ваше молчание, а если дело дойдет до ареста и суда, он уже не сможет удержать вас от желания разгласить эту тайну?

– Очень умно, мистер Квин.

– О, не стоит мне льстить. Но позвольте вам возразить, – сухо произнес Эллери, – что во время судебного расследования тайна так или иначе может выйти наружу. Если это произойдет и Керк будет не в силах предотвратить утечку информации, он обрушится на вас со всей яростью и силой разгневанного человека, одержимого местью, и ваше нежное тело, моя дорогая, окажется в тюрьме – а вы еще не знаете, что такое американская тюрьма, – на долгие и долгие годы. Что вы на это скажете, Ирен?

– Если я правильно поняла, – промурлыкала она, подойдя к нему ближе, – вы предлагаете мне entente, дружеское соглашение, мистер Квин? Вы не станете меня преследовать в обмен на мое молчание?

Эллери склонил голову.

– Снова прошу прощения; я недооценил вашу сообразительность. В самом деле, я хотел предложить… О, прошу вас, не подходите ко мне ближе, дорогая, иначе я могу утратить самоконтроль. В два часа ночи мои моральные качества находятся на самом низком уровне.

– Мы могли бы познакомиться поближе, мистер Квин… к обоюдному удовлетворению.

Эллери вздохнул и поспешно отступил на шаг:

– Господи, где мой спасательный жилет… А я всегда говорил, что все эти хэмметы и уитфилды сильно преувеличивают, уверяя, что у детективов есть неисчерпаемые возможности для удовлетворения своих сексуальных аппетитов. Еще одно убеждение разлетелось в пух и прах… Значит, мы договорились, мисс Левис?

Она смерила его холодным взглядом:

– Договорились. Я действительно была полной дурой.

– Во всяком случае, очаровательной дурой. Бедняга Керк! Представляю, как он натерпелся от вас за это время. Кстати, – пробормотал Эллери, улыбка исчезла с его лица, и в его глазах появилось совсем другое выражение, – насколько хорошо вы знаете этого мужчину?

– Какого мужчину?

– Парижанина.

– О! – Ее лицо снова превратилось в маску. – Не очень хорошо.

– Вы с ним когда-нибудь встречались?

– Один раз. Но тогда он был небрит… вернее, носил бороду. И он ужасно много пил, когда продавал мне эти письма. Я встретилась с ним только для того, чтобы обменять деньги на товар. На одну минуту. Все предварительные переговоры мы вели по переписке.

– Хм. Вы ведь видели лицо жертвы, мисс Левис, когда в день убийства встретили его наверху. – Эллери сделал паузу. Потом медленно спросил: – Тот мужчина из Парижа и убитый – один и тот же человек?

Она в изумлении отступила назад:

– Вы хотите сказать, что этот маленький… Боже милостивый!

– Так что?

– Не знаю, – торопливо ответила она, кусая губы. – Не знаю. Трудно сказать. Без бороды… У него была густая борода, которая почти скрывала все лицо. И он был весь обношенный и грязный, как нищий. Но, возможно…

– Вот как, – нахмурился Эллери. – Я надеялся, что вы опознаете его более уверенно. Значит, вы сомневаетесь?

– Пожалуй, – ответила она с задумчивым видом. – Я не могу сказать наверняка, мистер Квин.

– В таком случае позвольте пожелать вам спокойной ночи и приятных снов. – Эллери взял свой плащ и набросил его на плечи. Женщина все еще задумчиво стояла посреди комнаты, словно завернутое в ткань дерево. – Ах да! Кажется, я кое-что забыл.

– Что забыли?

Эллери подошел к шезлонгу и взял оставленный на нем пакет в коричневой бумаге.

– Драгоценности Дональда Керка. Боже мой! Было бы непростительной ошибкой уйти без них.

Кровь отхлынула от ее лица.

– Вы хотите сказать, – спросила она в ярости, – что собираетесь забрать и это? Вы… грабитель!

– Это очаровательно, дорогая. Гнев очень вам идет. Надеюсь, вы не думали, что я оставлю их на ваше попечение?

– Но у меня не останется ничего, ничего! – Она почти плакала от бешенства. – Все эти месяцы, недели пропали зря. Мои расходы… Я расскажу все! Я обращусь в прессу! Весь мир узнает об этом!

– А потом проведете лучшую часть оставшейся жизни в тесной камере, среди холодных серых стен, в одежде из грубой – страшно грубой, уверяю вас, – хлопчатобумажной ткани, которая будет натирать вашу кожу? – Эллери грустно покачал головой. – Сомневаюсь. Сейчас вам примерно тридцать пять…

– Тридцать один, черт бы вас побрал!

– Прошу прощения. Тридцать один. Когда вы выйдете из тюрьмы, вам будет… учитывая ваш богатый послужной список… вам дадут…

Задыхаясь, она бросилась в шезлонг.

– Убирайтесь отсюда! – крикнула она. – Вон! Или я выцарапаю вам глаза!

– Господи, вы разбудите соседей, – предупредил Эллери, потом улыбнулся, наклонил голову и удалился, прихватив под мышкой маленький пакет.

* * *

Он потянулся к одному из телефонов возле стойки и разбудил ночного портье, сидевшего в вестибюле отеля «Чэнселор».

– Эй, постойте! – завопил портье. – Вы соображаете, что делаете? Вам известно, что уже почти половина третьего?

– Полиция, – сухо ответил Эллери, и мужчина осекся, разинув рот. Эллери сказал оператору связи: – Соедините с мистером Дональдом Керком, двадцать второй этаж, пожалуйста. Да, это важно. – Он подождал, насвистывая веселую мелодию. – Кто это? А, Хаббл. Это Эллери Квин… Да-да, именно так: Квин. Дональд Керк у себя?.. В таком случае поднимите его с постели!.. А, Керк. Нет-нет, ничего особенного. Просто у меня хорошие новости. Вы будете рады, что я разбудил вас в столь неприличный час. У меня есть для вас кое-что – назовем это маленьким подарком по случаю вашей помолвки… Нет-нет. Я оставлю его у портье. Позвольте сказать вам, Керк, что ваши проблемы закончились. Да, я насчет мисс М… Вот именно! О, не надо так громко кричать, старина. Что касается И. Л., то мы хорошенько подрезали ей когти. Она больше не будет вас беспокоить. Держитесь от нее подальше, как хороший и послушный мальчик, и посвятите себя – и везет же вам, черт возьми! – даме по имени Джози. Спокойной ночи! – Улыбнувшись, Эллери передал пакет портье и вышел из гостиницы, слегка пошатываясь от усталости, но с приятным чувством человека, отлично выполнившего свою работу.

* * *

Эллери поразил отца и Джуну, появившись за столом инспектора во время его завтрака, иными словами – в очень ранний час.

– Эге, смотрите-ка, кто пришел, – не совсем внятно произнес старый джентльмен, пережевывая тост с яйцом. – Ты не болен, Эл? Наверное, стряслось, что-то ужасное, раз ты поднялся в такую рань?

– Скорее что-то прекрасное, – зевнул Эллери, протирая покрасневшие глаза, и со вздохом опустился в кресло.

– Когда ты пришел?

– Около трех… Джуна, роял-офс, пожалуйста.

– Офс? – подозрительно спросил Джуна. – Какое еще офс?

– Не какое, а какой; общество юнцов с Восемьдесят седьмой улицы явно не идет тебе на пользу. Офс, Джуна, означает яйца на исковерканном французском. Я с удовольствием проглотил бы пару хороших яиц. Встряхни их как следует сверху и тщательно перемешай снизу. В общем, как обычно.

Джуна усмехнулся и ушел на кухню. Инспектор пробурчал:

– Ну?

– Баранки гну, – ответил Эллери, потянувшись за сигаретами. – Счастлив сообщить, что мы достигли явного прогресса.

– Хм. Если ты соизволишь объяснить мне, в чем дело, может быть, я это и пойму.

– Вкратце ситуация такова, – начал Эллери, откинувшись назад и выпуская клуб дыма. – Я попросил тебя убрать с дороги мисс Левис – чертовски, кстати, соблазнительная женщина, – чтобы проверить кое-какие мои догадки. Было очевидно, что она держит Керка на крючке с помощью какой-то компрометирующей улики, которой помахивала перед носом этого несчастного молодого идиота, чтобы держать его в узде, и ради уничтожения которой он готов был пожертвовать остатками своего состояния. Вопрос только, чем она махала у него перед носом? Опять же, было ясно, что это нечто материальное и вещественное. И сей предмет – как я объяснял себе изящным слогом былых времен – находится где-то неподалеку от ее очаровательной персоны. Где? В ее номере, конечно. Она слишком опытна и хитра, чтобы связываться с сейфами и банками, где все регистрируется в книгах. Вот почему я попросил тебя сделать мне одолжение и занять ее милой беседой на Сентр-стрит, пока я буду обчищать ее номер.

– И без всякого ордера! – воскликнул инспектор. – Это уже второй раз, болван. Когда-нибудь ты влипнешь в хорошенькую историю. А если бы там ничего не оказалось? Кстати, ты нашел эту вещицу?

– Разумеется, нашел. Квин никогда не проигрывает, как говорят на Сентр-стрит.

– Не важно, что там говорят на Сентр-стрит, – проворчал старый джентльмен. – Важно, что тебе скажут в Сити-Холл. Выкладывай!

– Пожалуй, я не стану рассказывать о том, как во время обыска натолкнулся на молодого Керка. Очевидно, нам обоим пришла в голову одна и та же блестящая идея…

– Что?!

– Не надо делать такие глаза; это неприлично. Бедный мальчик совсем отчаялся – по крайней мере, таким он был до половины третьего ночи. Я уложил его в кровать и вернулся в американское логово мисс Левис, чтобы обнаружить… кое-что; а потом долго ждал возвращения восхитительной леди в уже упомянутое логово из полицейской штаб-квартиры, где, я полагаю, ты угощал ее вторым завтраком. Краснея от смущения, я должен признаться, что мне удалось обратить ее в истинную веру. Представь себе, она даже вернула трофеи, взятые у Керка!

– Удивительно, как тебе удалось до этого додуматься, – проворчал инспектор. – У меня разрывалось сердце, когда я ей их отдавал. Продолжай, продолжай; покажи мне, что это такое было… чем бы это ни было.

– Странная вещь, – протянул Эллери. – Я совершенно не могу вспомнить, куда я их задевал. Мне так дьявольски хотелось спать…

Старый джентльмен вспыхнул:

– Что ты этим хочешь… Господи, Эл, перестань валять дурака. Покажи мне эти бумаги!

– Возможно, – спокойно заметил Эллери, – тебе их лучше не видеть. Я могу сказать тебе, что в них было, и оставить улику при себе.

– Но почему, черт возьми, ты не можешь мне их отдать?

– Потому что ты слишком ревностно служишь закону. Бумаги останутся у меня. А у тебя не будет искушения предать гласности эту печальную и прискорбную историю.

Некоторое время инспектор что-то неразборчиво бормотал себе под нос.

– Ладно, самонадеянный молодой нахал! Я-то надеялся, что ты сможешь мне помочь… Выкладывай, в чем там дело.

– Сначала ты должен дать мне обещание…

– Вылитая тетя Тили!

– …что это останется между нами. Ты не скажешь никому ни слова – ни прессе, ни твоему комиссару, ни начальнику полиции.

– Господи, должно быть, это что-то грандиозное, – саркастически заметил инспектор. – Ладно, обещаю. Говори, что случилось.

Эллери задумчиво выпустил дым.

– Речь идет о Марселле Керк. Это довольно трагичная история и в то же время хороший образчик тех мерзких делишек, которые проворачивает мисс Левис.

Марселла не так юна и неопытна, как кажется. Несколько лет назад – когда она еще не появлялась в свете – ей встретился один мужчина. Кажется, он был или выдавал себя за американского экспатрианта, который все последние годы жил в Париже среди аборигенов. Но Марселла познакомилась с ним в Нью-Йорке и влюбилась в него по уши. Он был уже не молод и по годам годился ей в отцы, однако Марселла оказалась натурой очень впечатлительной, и ему без труда удалось вскружить ей голову. Короче говоря, нацелившись, как я думаю, на деньги Керка, он увез ее и тайно обвенчался с ней в Гринвиче.

– Что дальше? – пробурчал инспектор.

– Только после того, как все уже свершилось, Дональд Керк узнал о существовании этого человека, не говоря уж об остальном. Мужчина был известен под именем Куллинана, Говарда Куллинана. Встревоженный Керк провел тайное расследование и узнал, что Куллинан уже женат – у него была жена в Париже.

– Боже милостивый, – вздохнул инспектор.

Эллери продолжил:

– Грязная история – грязная, как этот мир. Судя по всему, никто ни о чем не знал. Даже старый Керк. Дональд нашел Марселлу в Гринвиче одну – мужчина куда-то отлучился, – рассказал ей обо всем, что ему стало известно, и увез бедную девушку обратно, полуживую после всего пережитого. Куллинан, похоже, обладал некоторой долей храбрости; он правильно рассудил, что Керк предпочтет замять дело и не станет обвинять его в двоеженстве. В заключение Керк заплатил ему кругленькую сумму, чтобы тот держал рот на замке.

– Все равно, я не понимаю…

– Не спеши. Худшее еще впереди – это довольно длинная история. Как ты понимаешь, дела и так обстояли довольно скверно. Но Марселла продолжала тайком писать ему письма, как писала и до их побега. Девушка была в отчаянии, вне себя, почти на грани самоубийства. Она боялась даже брату рассказать о том, что произошло на самом деле.

– А, – тихо протянул инспектор. – Она была беременна?

– Вот именно. Что означало совершенно новый поворот во всей истории. Куллинан, само собой, поспешил умыть руки. Беременность Марселлы для него только усложняла дело; он получил свой куш, и больше его ничего не интересовало. Поэтому Марселле, оказавшейся в самом жалком положении, пришлось рассказать обо всем Дональду. Можешь представить себе состояние бедного Керка.