Текст книги "Дороги своих любят (СИ)"

Автор книги: Елизавета Голякова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 22 страниц)

Глава 3. Вышел город из тумана

Алое солнце село за горизонт, последним лучом коснувшись вершин гор, которые вы обязательно увидите, если поднимитесь на одну из башен Демиана; и в Альрине воцарились серые сумерки. Над рекой начал собираться туман, а Белая Цитадель понемногу растворялась в мутной пелене. По городу зажигались фонари, словно золотые глаза вымерших сотню лет назад драконов, и на речной воде плясали причудливые отблески света. Город наполнился шумными, развязными людьми. Бродягами, ребятами из Ночной Армии, пьяной солдатней. Цыганами, магами, ворами. Это темные люди, недобрые. Страшные.

В сползшей на столицу темноте светились лишь окна Демиана, да ряд фонарей на Восточном мосту, огненной стрелой прорезавшему бархатное полотно ночи. Напротив одного из самых ярких пятен – скромная лавочка скромного цирюльника, потемневшая от времени вывеска, едва слышно поскрипывающая железным кольцом. Единственным примечательным в ней было название – корявые, видимо, нетвердой рукой выведенные буквы гласили: «Барада вадяного», а рядом зловеще поглядывали на прохожих ножницы. Кто-то особенно остроумный угольком зачеркнул «вадяного», и на собственное усмотрение исправил название. Теперь внутрь приглашала задорная «борода наместника». Последний, к слову сказать, всю жизнь гладко брился. Несчастный цирюльник потратил немало сил, душевных и физических, на поимку злодея, даже пообещав хорошую мзду, и с тех пор только ленивый не подновлял углем так полюбившуюся всем вывеску. Напротив лавочки, словно сговорившись с безызвестным художником, ярко горел мостовой фонарь.

И именно под ним ждали кого-то трое странных людей. Монах в длинном черном одеянии, скрывающий под капюшоном лицо, мрачно стоял у самых перил. Рядом с плотоядной ухмылкой грыз зеленое яблоко наемник, время от времени косясь на своих товарищей. А над чугунной оградой левитировал, прикрыв глаза, маг. Реку в белой пелене тумана было почти не различить, но мрачная пропасть казалась еще опаснее темной глади воды. Мигнул фонарь на высоком столбе. Мага понемногу сносило ветром за ограду.

Через четверть часа, не больше, с крыши трактира спрыгнул, путаясь в легком плаще до колен, рыжий вор. Он чихнул, вытер нос черным рукавом и скользнул взглядом по ряду фонарей. Заметил, что его ждут, снова чихнул и поспешил к лавчонке цирюльника.

– А вот и я, – воришка коротким привычным движением откинул со лба непослушную прядь и широко-широко улыбнулся. – Меня... работа задержала, вы уж простите.

Файтер расхохотался, швырнул через спину огрызок. Монах фыркнул, проводив взглядом это вопиющее безобразие. Чародей промолчал. Богослов, удивившись про себя, поискал глазами парня, и, не найдя его на мосту, наклонился над водой. Внизу, схватившись руками за опорную балку, висел пропавший маг.

– И что ты тут забыл, позволь спросить?

Чародей оказался ниже, капюшон больше не мог скрыть выражение лица клирика, и потому маг с этого удачного ракурса заглянул наконец мрачному монаху в глаза. А зря, очень зря! Под взглядом богослова кто угодно нырнул бы в каменную бездну, не то что в реку: этот взор испепелял, прожигал насквозь. Но парень только покрепче ухватился за балку и виновато потупился.

– Я пытаюсь не искупаться, – честно признался он.

– Что, силы закончились, будешь теперь висеть сотню лет? – хохотнул наглец-наемник, с интересом наблюдая за висящей тушкой.

– Пока руки не устанут, – поправил его маг.

Мечник хищно улыбнулся, хрустнул пальцами и перегнулся через перила, дотянулся до незадачливого чародея. Цепко схватил его за запястье, легко вытащил на мост. Паренек, как только его отпустили, пошатнулся и осел на мостовую.

– Отлично, – клирик уже тянул незадачливого практиканта за край жилетки в сторону ближайшего трактира, не обращая внимание на протесты, впрочем, довольно слабые. – Все в сборе и всё еще живы. Я удивлен, клянусь. Такие дела на улице не обсуждают, заходите. Город притих, окончательно окунувшись в туман. Белая пелена поднялась мрачным маревом и затопила теперь все улицы, все площади, переулки. Таверна по курсу!

Наемник с новым, невесть откуда взявшимся яблоком, ворчащий клирик, похихикивающий вор и немного витающий в прострации маг ввалилась в трактир. Он был похож на все остальные такие же заведения на свете: низкий потолок, в меру грязный пол, грубая мебель, которую делали с тем расчетом, чтобы не сломалась в пьяной драке, замызганные, закопченные окошки. Все как всегда. У стойки несколько странных ребят делили кружку пива, в уголке тройка завсегдатаев резалась в карты, какой-то заскучавший маг уже вырастил прямо посреди потолка буйнорастущий хмель, а компания совсем уж пьяных солдат в форме стражей цитадели горланила песню о малышке Августине... К квартету, дружно плюхнувшемуся за столик посередине зала, сразу подсел болтливый трактирщик. Он же, скорее всего, и хозяин заведения в одном лице.

Четверка путников завалила его заказами: жареная птица, похлебка, половина порося, тушеная капуста, внушительная гора пирогов и много (очень много!) превосходного столичного эля составляли сей ужин. Утолив первый голод, принялись обсуждать полученное от наместника задание.

– У меня есть инструкция, – радостно похвастался вор, размахивая мятой бумажкой перед носом у файтера, – И она точно правильная.

– Если это вообще то, что нам нужно, – приглядевшись, пренебрежительно буркнул монах, – Действовать будем под моим началом по предписаниям, указанным в моем документе. Возражения не принимаются.

Возражения, однако, были. А воришка под шумок свистнул с соседского блюда куриную ножку: со своей порцией лис уже успел справиться.

– Как это по твоим предписаниям?! У меня есть задание от Теодора, и я поступлю так, как мне в нем приказано! – хмыкнул с чувством собственной правоты наемник, вгрызаясь в снятого с вертела поросёночка.

– А если меня назначили главным? – без задней мысли пошутил рыжий, щедро уступая файтеру свой эль.

– Тогда я съем свои мечи, – в тон ему ответил тот, и, оценив сей жест доброй воли, нахально закинул ноги на стол.

Маг молча, но весьма красноречиво выстрелил выпущенным из пальца заклинаниемв наглеца, не забыв, впрочем, отодвинуть подальше похлебку от весьма неаппетитных сапог. Миниатюрная шаровая молния стукнув файтера в лоб, ссыпалась золотыми искрами в эль. Монах, не обращая ни на кого внимания, сличал документы, свой, мага и вора. Он лишь сердито шикнул, на секунду подняв голову от листов бумаги:

– Никого из нас не назначили главным. Здесь сказано, что в Эдорине мы должны найти и передать наместнику мальчишку... – он перевернул записку и глотнул из кружки перед тем, как продолжать, – мальчишку десяти лет, с рыжеватыми локонами и синими глазами. Он хромает на левую ногу, и у него родинка над правой бровью. Вот прядь его волос.

Вор сунул свой веснушчатый нос и туда, но получил от клирика щелчок по лбу и, задорно хохоча, ткнул наемника вилкой в плечо. Этого боец стерпеть уже не мог. Рассвирепев, он ударил кулаком по столу и, опрокидывая кружки, сгрузил свои «весомые аргументы» из блестящей стали на столешницу. Воспользовавшись случаем, вор пригвоздил кинжалом чью-то инструкцию, но от точного удара клирика свалился на лавку. Маг успел поджечь документ, сжатый монахом в кулаке, и поспешно нырнул под стол, дабы не последовать за рыжим. Но, конечно, не рассчитал, больно стукнулся с ним головами. Вор, сползая на пол, напоследок прихватил с собой пирог с грибами.

Пока длился этот обмен любезностями, ребята за стойкой, дважды облившись содержимым кружки, оставили посуду в покое и устроились поудобнее, приготовившись насладиться представлением. Компания в углу загоготала и шумно сдвинула столы вместе, подзывая трактирщика. Маг за соседним столиком напрягся, заслышав чужие заклинания, оперативно засушил хмель и плотнее завернулся в мантию. Песня о малышке Августине смолкла, сменившись на нечленораздельные, но от этого не менее похабные анекдоты.

– И вообще... это – нечестно! ... Это... против правил! ... – пыхтел тем временем вор, пытаясь вытащить из-под увесистого наемника свою инструкцию. – Ты тяжелый слишком!

Файтер злорадно захохотал, показывая ряд ровных белоснежных зубов, одновременно ненавязчиво окидывая профессиональным взглядом общий зал. Он вычленил из общей атмосферы веселого отдыха пристегнутые мечи с истертыми рукоятями, плавные воинские, совсем не пьяные движения их владельцев, отметил, что у стойки ржут третий раз подряд над одним и тем же анекдотом. Про себя наемник чертыхнулся.

– Да эти чудики у окна – идиоты, – подсказал кто-то из зрителей. На свое горе подсказал!

Мечник резко оборвал смех и вскочил, как бы ненароком смахивая со стола посуду. Вор, оставив попытки спасти инструкцию, ойкнул и втянул голову в плечи: хуже злорадных разбойников – только боец, жаждущий подраться. Зловеще звякнула сталь, не предвещая ничего хорошего. Объективно говоря, о мирном ужине можно было позабыть.

– Их четверо, нас четверо, – негромко объявил наемник, видимо, уточнив какие-то свои наблюдения. – Пока все нормально.

– А этих ребят ты посчитал? – маг затравленно покосился на переставших прикидываться пьяными вдрызг солдат.

Мечник чертыхнулся.

Один из ребят у стойки шепнул что-то другу, вскинул руку, и мелькнул метательный кинжал...

– Ай!

Рыжий пройдоха нырнул под стол, и сталь клюнула грязное окошко. Вниз посыпались мелкие разноцветные осколки.

– Ой мама, я весь чешуся, – хмыкнул наемник. Клирик, прикидывая, с какой стороны от него лучше встать, чтобы не попасть под клинки, вытащил свой меч. Файтер заметил этот жест.

– Богослов, на правый фланг, – он кивнул на стражей цитадели, опрокидывая стол, – Колдовалка, сможешь заглушить садовника? Нет, меня не интересует, сможешь ты или нет, просто сделай это! Эй, Лис! Бери мой второй меч. Ты – к разбойникам у бара.

Вор кивнул, удивленно изогнув бровь – перемены в товарище были слишком разительными, чтобы их не заметить. На секунду парню даже показалось, что когда-то давно он уже видел это властное лицо, только в других, совершенно других обстоятельствах... Не послушаться команд было равносильно сдаться сразу, без драки, и он подпрыгнул, выхватывая чужой клинок. Меч на удивление хорошо лег в руку, как будто его для рыжего и ковали. Сталь, как колдовская, отливала холодным блеском в свете факелов, а вес оружия приятно тяжелил удар. Колдун кивнул в сторону коллеги из Демиана и легонько ткнул рыжика в спину.

– Отойди, воришка, ты не стеклянный, – негромко попросил он. Лис от уха до уха улыбнулся, отпрыгнул в сторону, ради эксперимента полоснув кончиком меча по лавке. На грубом дереве остался глубокий свежий разрез, без различий коснувшийся и сучка, и мягкой древесины.

Общее напряжение достигло своей кульминации, но вдруг тяжелая входная дверь распахнулась, и в зал ввалилось еще четверо вооруженных типов. Их лица были скрыты черными капюшонами, как у нашего клирика. Маг поморщился, как будто хорошо куснул от лимона.

– Странствующие монахи! – удивленно воскликнул вор.

– Нет, не странствующие, – поправил его боец, глядя, как с ловкостью профессиональных военных святые отцы доставали из под плащей мечи и все больше мрачнея, – А воинствующие!

– Это что, сильно хуже?

– Это опасно, – нравоучительным шепотом наемник осадил рыжего, завладевшего наконец вожделенным документом. Тот поднял голову и вопросительно обвел взглядом общий зал и мгновенно догадался, что за еду сегодня можно будет не платить. Да и вообще в этом месте лучше впредь не появляться.

Мечник мгновенно обнажил клинок. Секунды хватило, чтобы он пришел в боевую готовность – в свете ламп недобро блеснула смертоносная сталь. У него была какая-то удивительная техника: боец просто взмахнул рукой, а потолочный брус глухо скрипнул и нехорошо осел, развалившись на два куска.

– К оружию!!! – вдруг рявкнул наемник на весь трактир. И разбойники, и солдаты как по команде похватали мечи и бросились друг на друга. Ни у кого и мысли не возникло ослушаться громогласного приказа – многолетние рефлексы сработали. Зазвенели клинки, послышались выкрики первых жертв и забористые ругательства тех, чьи стулья пустили на импровизированные дубинки. Вор, поудобнее перехватив меч, перепрыгнул опрокинутую лавку, рванулся в общую свалку... И беспомощно завис в воздухе, сантиметрах в двадцати от грязного пола.

– Ку-у-уда?! Чтобы я потом тебя оттуда выковыривал?..

– Или лучше – отскребал, – в своей обычной манере дополнил слова файтера клирик, не спеша, впрочем, прятать клинок в ножны следом за бойцом.

Наемник, вернув Лиса на пол, освободившейся рукой легко закинул мага на плечо и поспешил на выход, то и дело уворачиваясь от случайных тумаков. За ним поспешил монах, подталкивая в спину рыжего воришку, а мечник задержался и неожиданно педантично прикрыл за собой дверь. Так зачинщики беспорядка покинули место драки, не попрощавшись.

Туман холодными лапами забирался под одежду, холод пробирал до костей. Ночь была холодной, пожалуй, самой холодной за последнее время. Лис поежился.

– Ну и куда теперь? Нормально так и не посидели.

– С вами – и нормально? В сказки я с детства не верю, – буркнул клирик, поплотнее закутываясь в плащ.

– Да ну тебя!

– Как скажешь.

Файтер перехватил свою ношу поудобнее и зевнул. Ощущалась легкая досада от того, что пришлось уходить из трактира так поспешно – не будь ответственного задания и спутников сомнительной самостоятельности, уж он бы там... Парень клыкасто ухмыльнулся своим мыслям.

– Есть тут одно место неподалеку, – со знанием дела заявил он, – правда, оно... на любителя.

«Место на любителя» оказалось полуподвальной пивнушкой в соседнем переулке – шумной, задымленной и насквозь провонявшей хмельными напитками. Большинство столов были сдвинуты по три-четыре вместе, за ними сидели позвякивающие оружием, тертые жизнью и покрытые пылью дорог люди. Наемники без опознавательных знаков, странники, искатели приключений. Кто-то уже поднимал кого-то за грудки, другие вскочили на лавки, один за другим раздавались заздравные тосты, ударялись и раскалывались топорной работы деревянные кружки. Вокруг царило обещанное веселье «на любителя», которое не шло ни в какое сравнение с «Барадой вадяного» даже после того, как файтер призвал всех к оружию.

Маг вяло взирал на все это с высоты плеч наемника, и, когда пригляделся, ему стало не по себе. По меньшей мере трое в большом зале владели запретным видом магии, и только один из которых казался слабее него самого. За перегородкой же, в зале поменьше, сидел еще кто-то, чей запас энергии просто поражал своим размером и мощью. Таких колдунов не встретишь на улице средь бела дня, а в Демиане они пользовались общим уважением и почтением.

Зато вор заметно повеселел, спустившись в людную пивнушку. В глазах у него зажглись озорные искорки азарта, зрачки расширились, и взгляд стал пугающим, странным. Нормальные люди так не смотрят.

– Эй, Рыжик, неужели ты?! Давай сюда, тут Лу угощает!

Пройдоха махнул спутникам и испарился, клирик даже не успел сцапать его за капюшон плаща. Должно быть, лис присоединился к своим знакомым, которых угощал кутивший по полной неизвестный Лу. Оно и к лучшему – если что, бить будут только его.

Тем временем наемник бесцеремонно подвинул кого-то в сторону, на кого-то прикрикнул, как бы ненароком уперся в чей-то бок своими баснословно дорогими ножнами, выдернул из под чьих-то седалищ в потертых штанах скамью, и освободил достаточно места, чтобы расположиться с наибольшим комфортом.

Парни в центре зала перестали хватать друг друга за грудки и временно расцепились, но атмосфера все только накалялась. Похоже, скоро они схватятся и за мечи... За спиной каждого из спорщиков стояли их товарищи: за местным наемником – его друзья, завсегдатаи заведения и друзья многим, кто здесь сидел, а за пришлым воином – люди в таких же одеждах без опознавательных знаков, как и он сам.

– Покорми, хозяин! – бросая беспокойные взгляды в сторону шумных разборок, крикнул файтер в сторону устрашающего вида типа за стойкой. Ему не хватало глаза и двух пальцев, на шее красовалась широкая полоса старого шрама, на запястьях – следы былых кандалов. Интересный дядька, с историей. Пока мечник, клирик и маг ждали разносчицу, боец снова с нахальным удовольствием закинул ноги на стол – это, должно быть, у него в крови, никакой шаровой молнией не вылечить. Но вокруг царил такой беспорядок, что наемник выглядел даже каким-то тихим... Или просто пока трезвым.

Проходивший мимо вояка в закрывающем лицо шлеме презрительно фыркнул, то ли намеренно, то ли все-таки случайно пихнув мечника локтем. Тот среагировал мгновенно: чьей-то пустой, но оттого не менее тяжелой кружкой засветил ему, куда дотянулся. Будь это кто-нибудь из завсегдатаев – случайных людей в таких местах не бывает – наемник бы не обратил внимания на эту мелкую грубость. Но это был как раз человек из тех, которые устроили шумиху, да и шел он явно дружкам на помощь, так что мечник возжелал мстить за оскорбленного товарища. Это ведь легендарная взаимовыручка вольных воинов, как никак.

Незнакомец дернулся и круто обернулся.

– Ты, пьянь, что себе позволяешь?!

Файтер улыбнулся своей хищной улыбкой, мол, смотрите, друзья, сейчас будет весело.

– Повтори, зелень. Давай, мелкота, спроси еще раз, ну же!..

– Я тебе не мелкота, сво... Да как ты смеешь?! Да я!.. – тут же вскинулся незнакомец, хватаясь за рукоять легкого меча. По сторонам от него обозначились его спутники, четверо таких же скрывающих лица воинов.

– Говоришь, как девица, – хихикнул наемник. – У тебя нет с собой платья?

Рядом кто-то засмеялся, посетители стали оборачиваться. Клирик выругался про себя, удивляясь дурацкой манере: что такое, неужели нигде нельзя просто поесть спокойно, вечно надо лезть дебоширить! Сколько ж можно...

Человек в шлеме пришел в бешенство.

– Выясним, кто здесь девица! – крикнул он визгливо, делая шаг назад и выхватывая клинок. Держал он его как-то странно, словно обычно привык фехтовать другой рукой или не привык вовсе. Четверка его спутников тоже оставила в покое своего прошлого недруга и вновь положила руки на мечи. Файтер по-свински расхохотался.

Вроде бы, все знали, что устраивать дебош и разносить все вокруг тут не стоит – как никак, свои все. Противников полон мир, нужно же хоть где-то иметь друзей. Побуянить и пошуметь – это одно, а вот рубиться направо и налево – дело совершенно другое. Так что, в случае реальной угрозы, на чужака будет направлена не пара острых блестящих мечей, а все клинки, которые есть в зале.

Наемник переместился на ноги. Секунду назад сидел, закинув пыльные сапоги на стол, а теперь стоял в нескольких шагах от оппонента и заливался оскорбительным смехом. Стоял как-то расслабленно, даже лениво, словно его только что разбудили, а теперь не давали снова отправиться спать. Но было в его позе что-то устрашающее, неуловимо-зловещее, бешеное. От таких обычно даже самые бывалые воины стараются держаться подальше, потому что так выглядит гнев. Только не тот, когда краснеют по самые уши, теряют самообладание и бьют непосильным трудом нажитую посуду, а когда убивают холодно и беспощадно. Незнакомец, как ни странно, этого не заметил – все так же выставлял перед собой меч и кричал что-то обидное.

Наемник его уже не слышал. В руках оказались верные клинки, блеснув в свете ламп. Он прыгнул. С места, не раскачиваясь. Несколько шагов – это ничто. За долю мгновения он был уже около обидчика, занеся мечи для удара.

В это скупое движение файтер вложил всю свою силу. Один меч разрубил шлем, словно яблоко, другой сверкнул и ринулся вниз...

Остатки нарядного шлема не успели упасть на замызганные доски, а в соседний стол вошел, словно в масло, смертоносный клинок и разрубил его напополам. Наемник с громкой руганью дернулся вбок, следуя за своим мечом и едва не выдергивая из сустава плечо. Четверо вооруженных людей вокруг только достают из ножен оружие.

По плечам воина, стоящего перед ним с ошарашенным, ничего не понимающим взглядом, рассыпаются длинные светлые волосы.

– Девушка! – хрипло выдает боец, поднимая голову. – Простите меня, миледи! Я не знал, я и подумать не мог!.. Я.. Я...

Секундой позже до многочисленных свидетелей доходит, что произошло. В зале раздался хохот, общий гомон, гвалт. Со звоном возвращают в ножны вытащенные за мгновение клинки, которые смертельным кольцом ощетинились на чужаков. Вокруг смеются, улыбаются. Девушка, видимо, все еще прибывавшая в состоянии глубочайшего потрясения, бросила свой меч на пол и, закрыв лицо руками, приготовилась устроить сцену.

Тем временем боец выдернул из пола меч, убрал вместе с его братом-близнецом в заплечные ножны и вернулся к компании. Теперь он двигался как простой смертный, без этой диковинной боевой расхлябанности.

– Молодец, так ей и надо! – расслышал наемник в шуме голосов знакомые восторженные интонации. Пройдоха успел за время неравного поединка вернуться к своим спутникам, и теперь беспокойно подпрыгивал на месте, чуть ли не светясь изнутри. Когда он успел облиться пивом? И, главное, откуда пригоршню монет свистнул?! Маг уже пересчитывал их и складывал в ровный столбик.

Улыбался даже монах, вечно мрачный и скупой на эмоции.

– Да ты мастер с девчонками знакомиться. Я вот так не умею...

– Вы что, не увидели? – трагично сказал он, вглядываясь в смеющиеся лица спутников и опускаясь рядом с ними на лавку. – Она же дворянка. А на мече – клеймо Таарина.

Маг, вор и клирик мгновенно замолчали, словно лишились дара речи по чьей-то злой воле. Четверть минуты они не произносили не слова. Напряжение нарастало. Наконец лис постучал тонкими пальцами по столу и поднял обвел спутников непонимающим взглядом.

– А Таарин... Это кто?

Наемник застонал, с глухим звуком опустившись лбом на столешницу.

– Я где-то слышал это имя, – осторожно произнес монах из-под плаща. Он начал запоздало догадываться, что «нормально посидеть» – это совсем не «нормально» в привычном понимании этого слова. – Если мне не изменяет память, то это легендарная гильдия оружейников, делающих мечи для королевских особ.

По уткнувшемуся лицом в стол бойцу его эмоции было не прочитать, но поистине удивительно богатый запас богопротивных слов восполнял эту недосказанность.

Маг зажег на кончике пальца огонек, и принялся рассматривать его, словно диковинку.

– Остается только понять, что такая девушка делала в таком... эээ... непривычном для нее месте. С мечом и четырьмя стражниками.

Файтер резко поднялся и повернулся к зрителям:

– Из-за чего был спор, парни?

– Девчонка комнату просила, а ей принялись объяснять, что она дура, – флегматично, с чувством, с толком, с расстановкой отозвался хозяин пивнушки, – сам понимаешь...

Наемник подхватил со стола чужую баранью ногу и краюху хлеба, опрокинул лавку вместе с примостившимся на ней вором и кивнул трактирщику, собираясь, видимо, что-то сказать. Он уже открыл было рот, но тут дверь распахнулась, и в общий зал ввалился, запыхавшись, какой-то потрепанный тип.

– Мужики, там гвардейцы! – заорал он с порога и тут же принялся пробираться куда-то между столами и пыльными спинами.

Услышав о гвардейцах, большинство вольных воинов тут же повскакивало с мест, поднялся гвалт. Мало кто здесь питал нежные чувства к тупоголовым солдатам, а у многих были и откровенные проблемы с законами. Так что в зале мгновенно стало еще теснее, сутолочнее, а атмосфера пропиталась крепкими словцами и отборнейшей руганью. Народ засуетился, принялся что-то судорожно прятать, что-то, напротив, доставать.

Файтер тоже чертыхнулся, кивнул хозяину и цепко схватил девицу за локоть.

– Просто послушайтесь, вариантов все равно нет никаких, – прошипел он ей в самое ухо и потащил по узкой лесенке наверх. Комната все-таки была.

Торопливые шаги отстучали по лестнице, глухо хлопнула дверь. Наемник и «знатна девица» исчезли из общего зала за мгновение до того, как туда ввалились гвардейцы. Отсюда были слышны грубые окрики и препирательства – официально никто ничего пока не нарушил, и карать было не за что, разве что прикрикнуть да заглянуть по углам. Однако и мечник, и девушка понимали, что стоит страже обнаружить ее, проблемы тут же появятся.

Вор недоуменно смотрел им вслед.

– И что это было?

Маг вздохнул и только пожал плечами, а монах припечатал хрипло:

– Черт его знает, – на том и порешили.

Пока они сидели, озирались по сторонам и осознавали происходящее вокруг, кто-то окрикнул лиса, мол, эй, рыжий, подойди-ка! Это тип за стойкой (наемник его, кажется, хозяином назвал), до того сидевший, подперев голову огромными кривыми ручищами со следами кандалов, подозвал гостей. Когда те подошли, он потер старый шрам на шее – видимо, по привычке – и кивнул путникам.

– Это... друг ваш девицу, наверное, на улицу повел, – буркнул угрюмый хозяин, показывая единственным глазом на лестницу, – там есть выход в соседний переулок, если вам интересно.

Лицо вора из безнадежного стало снова восторженным. Трое сотоварищей вразнобой поблагодарили доброго дядьку, поулыбались ему, крикнули что-то на прощание и поспешили к двери.

Поднявшись по крутой лесенке вверх, чтобы выйти в узкий переулок, клирик, лис и маг переглянулись. Свет городских фонарей не попадал сюда, и между холодными каменными стенами царил полумрак. Если поднять голову к небу, то туман сгущался как-то необычайно низко, и уже окон второго этажа не было видно – все тонуло в белой пелене. Слышимость тоже была почти нулевая, но звон металла монах различил легко. Опустив капюшон на глаза, подтолкнул своих спутников в сторону звука и поспешил сам, стараясь нигде не оступиться и ни на чем не подскользнуться.

Наемник тем временем, с заметно округлившимися глазами, рассматривал короткий кинжал с клеймом Таарина. Должно быть, клинок только что пытались метнуть в него – но без особого успеха.

– Миледи, – начал он осторожно, – что вынудило вас ввязаться в столь сомнительные приключения? Неужели ваши родные...

– Кто ты?

– Что? – файтер приподнял бровь.

– Кто ты? – повторила девушка увереннее, – мои стражники – прекрасные воины, а саму меня учил фехтовать великий мастер клинка... Как такое возможно? Ты справился в одиночку с четверкой хороших воинов!

Мечник хрюкнул и тут же закашлялся, старательно пряча смех. Самообладание у него было хорошее, но против такой атаки и оно не выдерживало.

– Послушайте, миледи, – проговорил он, успокоившись, – вас раскидал по стенке и в конце концов чуть не убил пропыленный пьянчуга из вонючей таверны! Я, признаться, впервые в жизни смог остановить такой удар, какой собирался было обрушить на вас. Вы уверены, что ведете достойную игру в этих доспехах?

Девушка, светловолосая, с тонкими нежными чертами лица вздрогнула. Доспех, выглядевший объемным, вблизи оказался ей велик и неудобен. Шелковые волосы его обладательницы спутались, под глазами начали ложиться серые тени. «Долго ей так не протянуть», – сообразил вдруг наемник и невольно пожалел беглянку. А кем еще может быть принцесса, попавшая в столь трудные жизненные обстоятельства?

– Итак, миледи, от кого вы скрываетесь?

Принцесса смешалась.

– Говорите, не бойтесь ничего. Я нанес вам оскорбление, и долг чести – искупить вину.

Миледи странно посмотрела на воина перед ней. Назвался трактирной пьянью, а сразу узнал Тааринское клеймо, так искренне говорит о чести... А его техника фехтования? Скорость реакций, галантность... Не многие дворяне способны на такое. Что же за парня она толкнула?

– Я Инарис Светозвездная из рода Риона, принцесса второго из Великих Островов, Таара.

Наемник ободряюще кивнул.

– И...

– И обещанная невеста наместнику Альрина Теодору.

Ровно на этом месте вор, прислонившийся к влажной от тумана стене с нескольких шагах от говоривших, чихнул. Сразу же раздался звонкий звук подзатыльника, и то ли послышалось, то ли и правда прозвучало негромкое ругательство и легкий смешок. Потом все стихло. Девушка снова вздрогнула. Мечник обернулся было туда, но передумал и махнул рукой, мол, не стоит переживать. Чего-то подобного он и ожидал от своих спутников – забавные они, как раз под стать ему. Так что парень просто сказал в самый плотный сгусток тумана, громко и отчетливо:

– Народ, выходите. Теперь вы тоже в это замешаны. Ну что, поможем обещанной нашему любимому Теодору невесте бежать?

Вперед выступил зыбкий силуэт. С каждым шагом он обретал форму, пока не сделался похожим на вечно прячущегося под своим балахоном клирика.

– Есть у меня тут одна идейка, – усмехнулся он. – Вор, иди-ка сюда...

* * *

Туман отступил. В огромном каменном городе вдруг стало необычно спокойно и тихо, словно белые клочья мглы забрали с собой все звуки. Из пелены вынырнули крохотные ясные звездочки, подмигивая случайным свидетелям чуда.

– Смотрите, небо чистое! – вор задрал голову и остановился, глядя в бархатную мглу.

– Теперь я смогу сотворить поисковое заклинание, чтобы точнее узнать расположение того мальчишки, – облегченно и, наверное, впервые за сегодняшний вечер благодушно вздохнул маг.

Где-то далеко затянули песню. Песню о нищете и страхе, о холоде, голоде и таком далеком-далеком, светлом и чистом небе. Древний напев на кажущимся чуждым этому серому городу, этой жизни, всему этому свету колдовском наречии. Мелодия звала, манила за собой, а сердце сжимала вдруг тоска по солнцу, по белой бузине и нежном-нежном, золотом весеннем солнце...

– Фу, хоть выйдут из головы те стишата про Августину, – мечник поставил рядом с собой на мостовую мага, потянулся и едва успел подхватить заснувшего вора. – Что, и второй туда же?! Да ладно, ладно, не буди уже...

Рука клирика на секунду застыла и неспешно скрылась в складках плаща.

Четверо приключенцев устроились на деревянной скамейке на набережной. Древний напев затихал вдалеке, и больше нельзя было разобрать слова, но от этого мотив стал еще прекраснее. В голове у файтера всплыла строчка, казалось, давно забытого детского стишка из тех, что вечные путники-барды станут напевно рассказывать, если попросить их приглядеть за ребенком. «Вырос город из тумана...» Еще не было видно реки, но слышно, как какой-то человек брел по колено в воде, то и дело проваливаясь глубже в холодные волны. Сопевший на прохладной спинке скамейки воришка повернулся и, не найдя другой опоры, привалился к плечу наемника. Маг зажег в руке крохотный огонек, и свет его выхватил из темноты лицо спящего лиса.

Вор улыбался.