Текст книги "Дороги своих любят (СИ)"

Автор книги: Елизавета Голякова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 22 страниц)

– Я угадал?

Юджин только оторопело кивнул. Вор тоже энергично закивал и с виноватым ойканьем кинулся поднимать уроненное оружие.

– Эв?

– Я Эверард, и мне надоело уже это повторять. Сейчас пойдешь на улицу, раздражаешь.

Хьюго захихикал, хотя прекрасно осознавал напряженность момента. Но против натуры не попрешь – смешливость это его непременное свойство. Как, собственно, и чьё-то упрямство.

– Эв?

Молчание.

– Эв?!

Снова молчание, на этот раз – еще и негодующее сопение. Услышав его, Мигель вздохнул, скривился, и, как ни странно, сдался.

– Ну ладно. Эверард?

Клирик улыбнулся, одарив файтера измененной под себя язвительной копией его самодовольной ухмылки.

– Севернее Драконьих отрогов, в нескольких днях пути, во владениях какого-то виконта, и если ты об этом – это все, что я знаю – ворчливо произнес он. – Забавное совпадение, не правда ли?

На секунду странные золотые и обыкновенные серо-голубые глаза встретились, как тогда, в мрачном храме Покинутых. Монах снова смотрел так, как будто знал о друге абсолютно все. У наемника даже проскользнула мысль, что это все влияние храмовых стен, но идея была глупой, и он не стал отвлекаться.

– Выходит, мы едем к тебе в замок?! – Юджин смотрел на мечника так, словно впервые увидел.

Мигель усмехнулся.

– Нуу... Можно и так сказать, – уклончиво проговорил он. – Понимаете, дело в том, что уже два месяца замок находится в осадном положении... И мы пока снаружи.

* * *

Огромный величественный замок виконтов Виттов застыл в своей тихой безмятежной полудреме. Многочисленные слуги заняты своими обязанностями, солдаты – на своих постах. Этим утром небо пронзительно-синее, без единого облачка, и на фоне этого весеннего чистого неба развивается на порывистом ветру нарядный серебряный флаг.

К Аскольду Витту в кабинет вбежал, запыхавшись, юный лорд. Он забыл постучать и спросить позволения, но то, что он хочет показать, извиняет ему этот маленький акт непочтения.

– Папа, папа, наконец-то! Папа, смотри же!

В руках у мальчика шелковый сверток. Отец оборачивается к нему, и они вдвоем, с одинаковым блеском в серо-голубых глазах, торопливо разворачивают ткань. Перевязанная лентой, она никак не поддается, и наконец Аскольд нетерпеливо выхватывает из ножен на плече короткий нож и под светящимся взглядом мальчишки разрезает алый шелк. Обрезы ткани с тихим шелестом падают на пол, но отец и сын этого уже не слышат – хором восторженно выдыхают, увидев то, что было под лентами.

Мечи. Два меча-близнеца, из тех, что можно носить за спиной. Идеальная линия лезвия, блестящие, немыслимо прекрасные парные клинки. Рукояти выполнены изящно, без единого самоцвета – только сталь. И от этого они выглядят еще более великолепно. Мечта. Завораживающие мечи, такие, что не отвести взгляд. Дети кузнецы, дети пламени, творения рук искуснейшего мастера. Величайшее сокровище для того, кто постиг упоение битвы.

Никто не находит слов, и наконец Аскольд Витт произносит торжественно, почему-то вполголоса, пристально и восторженно – он надеется, что это не очень бросается в глаза – глядя теперь не на мечи, а на сына:

– Ты теперь никогда не сможешь отступать. Опускать эти клинки можно только после победы, Мигель.

Юный лорд смотрит серьезно и кивает. Только после победы.

* * *

По главной площади Альрина, что совсем недалеко от Белой Цитадели, в честь рождения принца проходит грандиозный парад. Пешие воины, конные воины, отряды солдат из дружественных королевств... Во главе всех, на великолепном коне и в сияющей на солнце кольчуге – старший синешаль, лорд Витт, рядом со своим сыном. Молодому лорду все пророчат великое будущее: в свои тринадцать он уже командует отрядом, помогает отцу – блестящему стратегу и полководцу, фехтует лучше многих взрослых воинов, имеет прекрасные успехи в учебе, к нему благосклонен сам король...

Толпа встречает гарцующих лошадей в праздничной сбруе ревом обожания и восторга. Едущие впереди всадники улыбаются, машут зрителям, смеются и оживленно переговариваются о чем-то между собой. Веселые, смелые, красивые люди. Толпа ликовала. Многие хотели посмотреть на них в этот день. Мальчишки постарше и посильнее пробирались в самые первые ряды толпы, другие сидели на отцовских плечах, и взрослые мужчины с не меньшим энтузиазмом прорывались вперед.

Рыжему веселому пареньку, с открытым лицом, щедро усыпанном веснушками, своими силами было не добраться до первых рядом толпы, а помочь ему было некому. Всё, что он видел – это движущаяся масса ног, спин и голов, руки, машущие кому-то неведомому, но уже заранее прекрасному. В неполные восемь нет горя больше, чем пропустить праздничный парад. Мальчишка всхлипнул, на всякий случай огляделся по сторонам. Никого из знакомых он не увидел, и уже собирался расплакаться и отвернуться, но тут с карниза чьего-то богатого дома взлетел белый голубь. Рыжик вытер кулачками выступившие было слезы, захихикал и, довольный, пошел к дому.

Для уличного мальчишки забраться на высокий – выше роста взрослого мужчины – подоконник окна на первом этаже оказалось задачей сложной, но вполне выполнимой. «Дяденька, дяденька, а подсадите, пожалуйста!» – ну кто же может отказать широко улыбающемуся голубоглазому чуду?!

Паренек сел на подоконнике, по-восточному сложив ноги, как раз в тот момент, когда мимо проезжали первые участники парада. Все они – самые храбрые, самые сильные, самые добрые воины королевства! Мальчишка пожирал их глазами, стараясь запомнить все, каждую деталь, каждую мелочь. И больше всего он смотрел на того, кто ехал рядом со старшим сенешалем. Такой же, как и он сам. Мальчишка. Постарше лет на пять, может, чуть больше, но ведь мальчишка! На великолепном коне, с мечом у расшитого седла, в парадной форме с гербом, поверх которой – блестящая так, что больно смотреть кольчуга... Рыжий малец смотрел во все глаза, и про себя уже обещал, что станет таким же. Таким же большим, сильным, бесстрашным, так же когда-нибудь проедет по главной площади... Не зря же мама рассказывает иногда о папе, верно?

* * *

Хьюго вышел из храма и сел на вторую ступеньку, холодную и мокрую от росы. Светало. В городе начало светлеть, и в звенящей, какой-то нереальной тишине были слышны мерные шаги стражи, идущей с ранним обходом. Илис просыпался.

Выстроившиеся плотной толпой дома закрывали от вора поднимающееся золотое солнце, и отсюда, со ступенек храма, было видно только рассветное розовое небо и уходящие на покой россыпи звезд. Хьюго просто сидел и смотрел вокруг в тихой, спокойной радости. Красиво. Если бы все люди хоть раз в жизни сидели вот так на рассвете, то в мире не совершилось бы больше ни одного убийства.

Едва слышно открылась и плавно закрылась дверь. Истоптанные сапоги шаркнули по каменной ступеньке, и вор услышал, как человек за его спиной сделал глубокий вдох, такой, на какой только хватило его легких. Он был прав: рассветный воздух прохладный и чистый, невероятно вкусный. Пахнет сразу и чем-то далеким, и начинающимся днем – им нужно дышать именно так, полной грудью.

Мигель присел рядом с другом на мокрый камень. Не произнося ни слова, чтобы не испортить хрустальную красоту, проследил за восторженным жадный взглядом и тоже принялся смотреть небо. Не рассматривать. Наслаждаться.

На площадь вышли трое стражников. Они о чем-то негромко переговаривались между собой, один из них принялся что-то напевать, другие подхватили, а потом засмеялись. На улице, с которой они пришли, со стуком распахнулись ставни окна на верхнем этаже, кто-то ахнул и принялся подманивать кошку. Внизу, на мостовой, мяукнул и отделился от стены серый комок. Илис проснулся.

Хьюго улыбнулся и посмотрел на файтера. Тот краем глаза увидел его движение и сказал, не поворачиваясь:

– Я и не думал, что получится так внезапно. Зато догадывался, что в ту ночь меня предупредил именно ты, – Мигель немного помолчал и добавил, – спасибо.

– Не за что. А я и не думал, что по всему городу меня гонял тот, кого я видел на параде, – вор тихонько рассмеялся, – но потом ты стал казаться мне очень знакомым, и я никак не мог вспомнить, где тебя видел. А Эв что, сразу все знал?

Наемник покачал головой.

– Да вроде нет... Но он тоже догадливый.

Дверь снова открылась, звякнуло стекло, и ворчливый голос хрипло сказал:

– Конечно, я же не такое безмозглое существо.

– А я все голову ломал, что за мечи у тебя такие, – повинился маг, едва заметно улыбаясь, – тогда, в подземелье, когда я вплетал заклинание в оружие, заметил. Понятно теперь.

– Ну вот и славно.

Мигель потянулся и встал со ступенек. Друзья о чем-то оживленно заспорили, потом Хьюго звонко и заразительно засмеялся, и, слушая его смех, к нему присоединились и остальные. Кот, сидевший под окном на улице, шарахнулся в сторону от дружного хохота и бегом скрылся за поворотом.

Новое утро, новый день. Снова пора в путь.

Глава 28. К замку!

Было приятно просто прогуляться пешком по узеньким улочкам сонного городка. Илис медленно отходил ото сна, словно неохотно. Солнце поднялось выше и теперь касалось мощеных улиц, к западу протянулись длинные утренние тени. Запахи еды, краски, кожи и еще чего-то обычного, но такого приятного здесь, в богами позабытом месте, стук распахивающихся ставень, голоса проснувшихся горожан...

Кажется, что здесь остановилось время. Илис был таким и десять лет назад, и тридцать, и сто – эти улицы помнят сотни прожитых лет и все еще не могут проститься с ними. Они застыли в прошлом, а люди радостно приняли правила новой игры – и тоже стали жить размеренно и спокойно, как было всегда вплоть до последних десятилетий. Как будто и не было Ночи Крови, и войны тоже не было.

Друзья с удовольствием вдыхали свежий утренний воздух, рассматривали окна домов и по пути до места, где можно было бы перекусить перед дорогой прикидывали, что им делать дальше. Юджин привычно занял позицию миротворца, но остальные очень быстро пришли к общему решению: поехать пока в замок Виттов, а потом, по предложению Эверарда, взяться за задание, лежащее на маге. Странное, ненормальное состояние Грани.

– Думаю, нежить именно из-за этого так активна. Ее настораживает возмущение границ миров, и она нападает.

– Может, и демоны нашли проход с другой стороны? – добавил Юджин. – Если Грань истончается, магическим созданиям не сложно ее преодолевать.

Клирик скупо кивнул и, после некоторых раздумий, начал рассказывать о природе силы, которой пользуются создания Бездны. Маг был благодарным слушателем – внимал всему, что говорил монах и вежливо дожидался паузы, а потом задавал вопросы.

Мигель, слушая эти профессиональные разговоры, заскучал. Его сейчас больше волновала не теория неклассической магических, а весьма насущная проблема – двухмесячная осада замка, которую он возглавлял, и пока без видимого результата. Слыханное ли дело: с боем пробиваться в свое же родовое гнездо?! Оказывается, это еще не самое худшее. Замок наводнили демоны. И тот, кто ими управляет, должно быть, тоже был внутри... Квартету снова было необходимо действовать вместе, так уж их свела Фортуна. Может, это судьба?

От тяжких раздумий его отвлек Хьюго – ударил по плечу и протянул сочное яблоко.

– Где ты взял его, пройдоха?

Рыжий захихикал и загадочно улыбнулся.

– Профессиональные тайны не раскрываю.

Впереди замаячила вывеска трактира. Добротно нарисованная, такую даже жаль портить. «Добрые сказы». Хорошее название, сразу понятно, чего ждать от заведения, а чего не стоит. Друзья, не сговариваясь, взяли курс на трактир.

– Не больно-то и хотелось. Лучше мне скажи, что тебе заказали украсть из замка?

Хьюго с многозначительным видом принялся рыться в карманах. Он успел вытащить старый огрызок, перстень с неизвестной печаткой, золотую монету и подозрительного вида кошель с вышитой монограммой «Н. К.», пока не подпрыгнул, торопливо запихал все обратно и под ехидными взглядами выхватил наконец из нагрудного кармана рубашки сложенный втрое лист бумаги. Развернул его, сунул в нос наемнику.

– Эту неведомую ерундовину.

Мигель даже присвистнул, когда увидел то, что было изображено но рисунке. Не намалевано кое-как и не «примерно набросано», а именно изображено – ошибиться было нельзя, это он.

Клирик и маг как-то незаметно закончили свои разговоры, непонятные всем остальным, и теперь тоже с немалым интересом заглядывали в потертый рисунок. Какая-то сфера, окованная двумя тонкими стальными полосами, пересекающимися крест-накрест вверху и внизу. Внутри нее угадывались очертания каких-то шипов и шестерней.

– Потом досмотрите, заходите, – подтолкнул друзей ко входу Эв и толкнул дверь.

Мелодично звякнул колокольчик под потолком, обернулся приветливый хозяин за стойкой. Мимо путников пробежала девушка с подносом – на нем дымился, только что снятый с огня, поджаристый омлет с беконом, который даже не поленились украсить веточкой зелени. Пахло умопомрачительно. Вдруг друзья резко ощутили волчий голод: ели-то они все еще и вчера, да и не факт, что во второй половине дня. Так что приключенцы дружно плюхнулись за первый попавшийся столик и синхронно обернулись к разносчице, сгружавшей содержимое подноса на стол какому-то типу. Через минуту она пожелала ему приятного аппетита, кивнула и поспешила к новым посетителям.

Те не поскупились на заказы. Девушка снова улыбнулась, пожалуй, чуть больше, чем предписывала вежливость, и побежала на кухню, а друзья вернулись к прерванному разговору.

– Нет, серьезно, это что?

Вор пожал плечами.

– Да кто бы знал!.. Мне передали вместе с задатком, попросили доставить без повреждений, а на вопросы отвечать отказались.

– Ну оно и понятно, – хмыкнул клирик, – ночное братство не обыкновенная гильдия, да и заказ... специфичный. Вряд ли это ваза на ночной столик.

Мигель забрал бумагу и еще раз бегло ее осмотрел. Ошибки быть не могло, и он устало, даже с легкой горечью вздохнул:

– Это наш фамильный артефакт. Не одну сотню лет лорды Витты бережно хранили ее, чтобы однажды она спасла нас...

Хьюго приподнял тонкую бровь.

– Магия?

– Она самая.

Тут разносчица вышла из кухни с двумя полными подносами под божественный аромат бекона и горячего молока, и разговор угас сам собой. Спохватившись, что друзья пока не знают самого главного, наемник уже с набитым ртом вкратце рассказал, что на выезде из города к квартету присоединятся еще четыре десятка воинов, которых тоже задействуют при осаде замка. Хьюго и Юджин только кивнули, а клирик в ответ на это объявление даже головы не поднял от горячего омлета.

После сытного завтрака квартет отправился в путь. Перед выходом из трактира клирик с загадочным видом передал хозяину запечатанное письмо и попросил доставить его по написанному адресу, а отданная следом серебрушка послужила гарантией, что бумагу доставят, куда нужно.

Скрипнула входная дверь, звякнул колокольчик под потолком, и друзья вышли на прохладный осенний воздух. По утрам было совсем уже по-зимнему. Осень заканчивалась. На обратном пути файтер даже соизволил забрать своего великолепного коня от храмовой привязи, пообещав, что, встретившись со своими людьми, выделит таких же красавцев и друзьям.

Миновали городскую заставу, и наемник на прощание клыкасто ухмыльнулся невыспавшемуся стражнику в окошке ворот. Что тот подумал о событиях прошедшей ночи, оставалось только гадать. Но квартет такой ерундой не занимался – впереди их ждала битва за замок, осада, война с таинственным колдуном... Прощай, Илис. Вряд ли путников занесет сюда снова.

* * *

Как Мигель и сказал, стоило выехать за городскую черту, как к квартету приблизился, позвякивая оружием и важно поглядывая с высоты сёдел, отряд обещанных файтером солдат. Вооруженные всадники тут же окружили квартет, и послышались приветственные крики. Кроме уважения и однозначной радости по поводу встречи со старым другом, они смотрели на мечника с почтением, монаху, вору и магу не до конца понятным. Их же самих рассмотрели разве что с интересом – ой, кого это еще командир притащил? Кое-кто из особенно насмешливо усмехающихся воинов обнялся с Мигелем поистине братскими объятиями.

– Я до конца так и не понимаю, кто же он такой, – прошептал Хьюго, наклоняясь к самому уху Юджина, когда убедился, что всеобщее внимание приковано исключительно к файтеру.

– Я тоже не понимаю. Но, думаю, он и сам не знает. Шутка ли – и лорд, и наемник... Тяжко ему, наверное, будет выбирать. А ты, Эв, что думаешь?

Клирик покосился на бойцов вокруг.

– А я Эверард, это во-первых, – буркнул он хрипло, – а во-вторых, он уже давно определился, полагаю. Осталось только посмотреть, как он свой выбор всем преподнесет.

Больше из монаха вытянуть ничего не получилось даже объединенными усилиями Юджина и Хьюго. Он только отмахивался, отворачивался, а, когда терпению пришел конец, и нервы стали сдавать под напором двух очень бестолковых существ, Эв приподнял рукой капюшон и сверкнул из его тени хищным золотым взглядом. Охотников докапываться до его мнения тут же поубавилось, и клирик выдохнул спокойно.

Ехать до замка было не долго – полтора-два дня верховой езды, в зависимости от скорости и погоды. И если спешивший отряд скорость старался держать приличную, поскольку торопился присоединиться к державшим осаду товарищам, то с погодой катастрофически не везло. Уже к полудню и без того серое небо потемнело, собрались тяжелые грузные массивы облаков, в любую минуту грозивших разразиться дождем или снегом. Самые неунывающие стали делать ставки, что же пойдет сегодня – первый снег или леденящий дождь. Главное, чтобы не все вместе, сливаясь к противную мокрую жижу, из-за которой так не любят осень все нормальные и даже ненормальные люди.

Хьюго поставил две серебренные монеты на то, что сегодня не будет ничего. Мигель только хмыкнул и поздравил вора с заведомым проигрышем, уж больно убедительно хмурилось небо. А в ответ на это рыжий пройдоха звонко расхохотался, и, отсмеявшись, сказал, что у любимца Фортуны есть свои источники информации. Файтер заинтересовался до такой степени, что предложил поспорить на честный дружеский пинок, но Эверард вовремя подоспел и прекратил беспредел.

До вечера единственное, что госпожа природа предоставила миру – это порывистый, пронизывающий насквозь ветер, уже абсолютно по-зимнему набросившийся на людей. Мигелю тут же принесли командирскую приметную накидку, а Хьюго и Эв в свои плащах, до того неизменно согревавших самыми холодными ночами, зябко ежились и то и дело запахивались поплотнее. Юджин же терпел-терпел, гордо оправдывая свое прозвище Огненный, но потом сдался, и, поступившись авторитетом мага-практика, снисходительно спросил себе плащ.

Хьюго, прозябнув до костей и окончательно заскучав, как-то даже подъехал к наемнику и с наигранным презрением провозгласил:

– Мигель, ты, жуткий человек-обморозитель! Как только возьмем этот замок – с тебя сотня кубков горяченного глинтвейна! Для меня одного, вся сотня!

Тот авторитетно кивнул и ухмыльнулся, хищно показав клыки.

– Оборона просто не устоит перед твоей мощью. Верно, лис?

Воришка рассмеялся, перекрикивая ветер. Вот так уже можно жить.

* * *

На следующий день, когда на фоне серого неба наконец показались замковые башни родового гнезда Виттов, осень опротивела путникам до глубины души. Промозглая погода ввергала их в уныние, заставляла мечтать о тепле и покое. Боевой дух то ли упал ниже критической отметки, то ли вообще закончился. Это был один из тех ранних осенних вечеров, когда все собираются у огня, поют и рассказывают сказки под горячее вино. Но путникам вместо тепла от костра было холодно, серо и неприятно. И потому едва завидев лагерь осаждающих, солдатские палатки и дымящиеся котлы и костры между ними, отряд без всякой команды прибавил ходу: так всем не терпелось согреться.

Вблизи замок выглядел еще величественнее, чем издалека. Стены, сложенные из крупного гладкого камня, напоминающие больше сплошной монолит, испещренный черточками прожилок, чем собранную мозаику. Резко очерченные силуэты высоких башен на фоне темно-серых низких облаков. Темные проемы бойниц, стальные решетки, поднятый мост. На самом высоком шпиле полоскался по ветру черный с фиолетовым флаг. Красивый замок, но присутствие черного мага и демонов бездны делало его угнетающим, мрачным, пожалуй, даже нависающим над лагерем осаждающих.

Те расположились на безопасном расстоянии и раскинули палаточный городок. В больших котлах готовилась еда, звенела сталь, звучал смех, раздавались громкие приказы. Люди знали, что делают, чем рискуют и каковы шансы. Сдаваться не собирался никто.

То тут то там мелькали плащи наемников и вольных воинов – старые друзья пришли на помощь Мигелю.

Отряд въехал в лагерь, и им навстречу тут же вышли из палаток командующие, выглянули простые солдаты. Мигеля сразу окружили те, кто повыше рангом – расспрашивали об отъезде, в двух словах описывали текущую обстановку, с ходу спрашивали позволения на какую-то вылазку...

Вор, наблюдавший со стороны, огляделся и присвистнул.

– Столько людей... – выдохнул Юджин вполголоса, оборачиваясь к другу, – а ведь здесь до предела истощена Грань, это очень опасно!..

– Только болтать об этом не вздумайте, – буркнул монах, – энтузиазма от таких новостей точно ни у кого не прибавится.

Хьюго энергично закивал, и пряди рыжих волосы, отросшие за неполные полгода, окончательно растрепались и полезли в глаза и в рот. Лису оставалось только отплевываться и скрести озябшими и непослушными пальцами по щекам, собирая надоедливые волоски. Он упорно отказывался стричься – утверждал, что так ему больше нравится. Что ж, пусть теперь мучается.

Маг задумался и пробормотал:

– Я сначала думал, что Мигеля будет сложно представить лордом. А теперь никак не могу увидеть его обычным наемником.

Вор только хмыкнул и улыбнулся.

Въехавший в лагерь отряд времени даром не терял – тут же получив приказания, воины спешились и, переговариваясь друг с другом, поспешили вглубь палаточного городка. Вскоре возле файтера из окруживших его воинов остались только двое, да командир конного отряда, с которым наемник обнялся при встрече. Все четверо что-то активно обсуждали, а потом и вовсе приказали готовить лошадей. Мигель подошел к друзьям.

– Я уже попросил выделить вам палатку... Хьюго, твой глинтвейн подождет! Мне нужно съездить к замку, проверить, как там у нас дела.

Маг покладисто кивнул, воришка позволил себе закатить глаза и вздохнуть, но Эв, ко всеобщему удивлению, принялся возражать.

– Мы тоже поедем, – отрезал он, – кому как не нам стоит взглянуть на замок перед тем, как лезть в него?

– Да, мы с тобой! – сориентировался рыжий. – Заодно посмотрим и прикинем, как будет удобнее пробираться во внутрь.

Мигель ухмыльнулся и перевел взгляд на мага. Юджин тоже поддержал друзей, и единогласно было решено, что к замку поедут все вместе. Клирик, колдун и вор мгновенно забыли и про вожделенную горячую похлебку, и про пронизывающий насквозь холодный ветер – тут же вскочили на лошадей.

По дороге один из командиров лагеря рассказывал, что магические артефакты, находящиеся в его распоряжении, ведут себя как-то странно, и чем ближе к тому месту, куда они сейчас направлялись, тем яснее это заметно. В лагере нет мага, чтобы разобраться с этим, но даже обыкновенные люди чувствуют, что там что-то кардинально меняется...

– У нас есть маг, – перебил его Мигель. – Юдж?

Парень кивнул и заговорил. Вдаваться в магические и исторические подробности он не стал, просто объяснил, что Грань между двумя мирами – нашим и Бездной – временами значительно истончается, и переход сквозь нее становится возможным. Этим и воспользовались те, кто держит осаду в замке – разорванная Грань поддерживает их и приносит огромную пользу, с другой стороны, вызывая существенные колебания энергии. Это осложняет ситуацию, но пока не несет беды. Время еще есть, хотя его и немного.

Воины поблагодарили мага и вернулись к обсуждению нового этапа осады. Мигель, одновременно с тем, как внимательно слушал и порой вставлял дельные комментарии, тщетно пытался отыскать взглядом знакомые ему по детским воспоминаниям приметы – огромный валун в десятке шагов у стены, скрывающий потайной ход, миниатюрная дверца в стене, замаскированная под каменную плиту, бойница с вынимающимся кирпичом, дающая возможность протиснуться на галерею... Ничего из этого файтер, сколько ни смотрел, увидеть не смог. Но ведь никто не знал об этих маленьких бесценных секретах! Вот черт!..

Тут нахмурившееся небо, словно прочитав эмоции наемника и решившись наконец ответить на них, еще сильнее потемнело, и за несколько мгновений ранний вечер, едва тронутый пеленой сумерек, стал уже почти полноправной ночью. Мелкой колкой дробью заморосил дождь.

– Фууу, сейчас нас зальет, а потом все это замерзнет, – проворчал, закутываясь в плащ, Эверард, – и мы окажемся вмороженными в лед. Отлично!

– И ведь даже возразить нечего!

– Еще бы тебе было что возразить, бесполезное ты существо.

Юджин, прислушиваясь к беззлобным препирательствам друзей, улыбнулся. Да, это именно то, о чем говорил Мастер. Это стоит всех сокровищ мира. Квартет, неистовый квартет настоящих друзей.

Мигель развернул коня и, махнув рукой, поскакал обратно в лагерь. За ним, постепенно набирая скорость, тянулись зябко ссутулившиеся фигуры всадников. Такой дождь доконает кого угодно, а ведь путники только что с дороги!.. Огненный маг взялся за поводья и направил коня за остальными, чтобы не отстать.

В лагерь они въехали уже под ледяным ливнем. Косые неумолимые струи воды врезались в землю, в людей, в палатки и стяги. И чтобы до утра не слечь с жаром и лихорадкой, друзья прямиком направились к повару. По дороге наемника, несмотря на все его попытки к сопротивлению и спорах против здравого смысла (ну кто возглавляет осаду, а?), перехватили и увели на внеочередной военный совет. Так что вор, маг и монах снова остались втроем, и под голодным завидующим взглядом друга отправились искать полевую кухню.

Долго блуждать среди палаток и шатров, вопреки всем мрачным прогнозам, троим друзьям не пришлось. Уже второй встречный воин приветливо улыбнулся и показал искомую дорогу, кивнув куда-то в центр лагеря: «пройдете до поворота, а там уже найдете по запаху. Не ошибетесь!»

И правда. То ли на голодный желудок, то ли так и должно было быть, но запах наваристой горячей похлебки показался поистине великолепным и умопомрачительно вкусным. Путники поспешили туда, куда их вело обострившееся обоняние.

На кухне их встретил здоровяк с открытым лицом и проницательными глазами. Он, вполглаза приглядывая за двумя огромными котлами, энергично резал что-то на разделочной доске здоровенным блестящим тесаком, и смотрелся при всем при этом весьма колоритно. Внушал уважение, можно сказать.

Хьюго не выдержал этой пытки ароматом горячей готовящейся пищи.

– Доброго вечера! – выпалил он, приближаясь.

Повар на мгновение поднял голову, сверкнул улыбкой и снова принялся за работу.

– Добро пожаловать, добро пожаловать! Проходите, располагайтесь, – не отрываясь от готовки, распорядился он. Голос у него был низкий, с хрипцой. Действительно, колоритно. – По глазам же видно, зачем вы зашли. Тарелки внизу, давайте сюда... Ложки в корзине, отрежьте хлеба, не стесняйтесь! Ну что вы, не стойте, как... как принцессы у борделя, приятного аппетита!

Впиваясь зубами в хороший ломоть ароматного хлеба, Хьюго захрюкал от смеха, но все же произнес хором с остальными дружное «приятного!» и застучал ложкой по стенкам стремительно пустеющей миски. О Фортуна, как же вкусно! О боги, всетерпеливые и скучающие, о четыре стихии, о прекрасная покровительница удачи!.. Три разных, но все же одинаковых возгласа, произнесенные с набитым ртом – лучшая похвала для повара.

Царь и властелин этого райского уголка – кухни – оказался душевным и «своим» человеком. Охотно положив путникам добавки и с довольной улыбкой выслушивая сбивчивые благодарности, он выглядел по-настоящим влюбленным в свое дело, довольным работой и жизнью. Собственно, таким он и был. Риццио Гер, главный повар, сын того самого, легендарного мастера, всю жизнь проработавшего на лордов Виттов, как и его дед, прадед и пра-пра-прадед. Призвание оказалось семейным, талант – счастливым наследством.

Друзья за разговорами и не заметили, как на лагерь опустилась ночь. Дождь не прекращался, с завидным упорством заставляя людей прятаться в шатры и под навесы. Зажгли факелы. Мигель до сих пор не вернулся, из командирского шатра раздавались все более запальчивые интонации, и трое путников решили дождаться его уже в палатке. Распрощались с поваром, накинули капюшоны плащей и торопливо перебежали к себе, плюхнулись на постели и одинаково, все трое, раскрутили фляжки, наполненные Риццио на последок горячим вином с пряностями из специальных запасов. До обещанного файтером глинтвейна напиток не дотягивал, но заслуживал всяческих похвал. Косой дождь с удвоенной силой набросился на самонадеянных людей, вздумавших ему противостоять.