Текст книги "Темница для разума (СИ)"

Автор книги: Елизавета Флоркинголд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 20 страниц)

Ком застрял в горле девушки. Сказать, что убийцы бесчувственные, язык не поворачивался. Возможно, это сказала бы какая-то другая медсестра, которая всю жизнь работала в госпитале около отдела полиции или при монастрыре, но уж точно не обвиняемая в смерти пенсионеров.

– Не только он забыл события того дня, из моей памяти они тоже ушли, возможно, потому что в детдоме за мной наблюдал психолог… Как бы там ни было, но вместе с этими воспоминаниями ушло мое детство и с тех пор никого родного рядом. Я буду заботиться о нем и следить, чтобы он никогда ничего не сделал плохого, мы уедем далеко-далеко на край света и наших имен больше не появиться в газетах, только выпиши эту чертову бумажку!

Тушь на лице блондинки потекла, ее капли пачкали белоснежный фартук горничной. Сейчас она как никогда походила на ту девчонку из фото, которая стеснялась криминалиста, снимавшего побои. Алиса часто обходила правила и говорила неправду, но свои обещания всегда выполняла.

– Если ты так хочешь то выпишу, но прошу подожди еще немного. Через пару дней Картер уедет из лечебницы, тогда покажешь эту выписку Джейсону и Забывашка свободен. Но учти, когда главврач вернется вы уже должны быть на краю света, если это не слишком близко для него.

– Об этом не волнуйся. Спасибо тебе огромное.

Она повисла на Алисе, как маленькая девочка, обняла ее и продолжила рыдать. Еще никто никогда не поступал с медсестрой настолько искренне, если такие наивные взрослые как Софи вообще существовали.

Вскоре рыжеволосая выдала девушке то самое предписание, уборщица выбежала прочь из больницы, весело пробегая мимо Штейна, шагавшего похоронным маршем. Чашка чая так и осталась стоять на тумбочке.

***

Когда время пришло, Джейсон отправился к палатам. Еще издали заслышав его шаги, пациенты перестали ссориться. И как у них вообще оставались на что-то силы?

Войдя в их коридор санитар почувствовал страх, безнадегу и все это приправлено мертвой тишиной. Он наслаждался этим, он чувствовал себя всесильным.

Проходя мимо дверей мужчина заметил, что в палатах стоят миски с едой, но никто не притронулся к ним. Санитар направился к одной из самых дальних палат.

– На выход. – Скомандовал он, открывая дверь.

Штейн встал на ноги (хотя в застегнутой смирительной рубашке это было нелегко) и спокойно подошел к Джейсону. Тот схватил его за рукав и потащил к выходу. Обернувшись уже в коридоре мужчина увидел Инсанабили: стояла как вкопанная и не могла поверить в происходящее.

Впрочем, в данной ситуации это можно было считать нормой. Остальные вообще вошли в некий транс, словно каждый из них был в своем мире, а этого, реального, вовсе не существовало. Подтверждением этого стал 13-й, уставившийся на Джейсона через окошко карцера.

– Вчера во время побега ты проглотил какую-то железяку, мы вытащим ее из тебя и все… – Но бывший аниматор не слышал этих оправданий. Он продолжал смотреть на стену позади санитара. – Эй, слышишь, это не смертельно!

– Да кого ты обманываешь? – Подал голос Штейн.

И тут, словно услышав его, здание вздрогнуло. Джейсон так и остался там стоять, глядя на 13-го. Он надеялся, что сейчас пациент очнется и (как бы не к месту это сейчас было) скажет что-то из своих заготовленных для праздников фразочек. Такой ступор явно не понравился существу.

Стены начали покрываться едва заметными красными линиями, но постепенно они становились все ярче и ярче. По этим линиям перетекал дым такого же цвета.

«Пища распадается на частицы и через кровь питательные вещества доходят до органов» – вспомнил санитар строчку школьного учебника.

«А чем питается оно, что растворяет на частицы?» – И тут в голову полезли те странные образы людей разных эпох, периодически возникавшие по всей территории. Уже не личности и даже не целые души, нет, всего лишь переваренные частицы.

Стены начали наливаться кроваво-красным цветом и Джейсон почувствовал, как что-то толкнуло его вперед. Снова и снова. И так с интервалом в несколько секунд.

Будто они находились внутри огромного сердца, и он сейчас был такой же частью этого механизма как и Штейн. Мимо них, безумно смеясь, пробежала уборщица. Она, кажется, совсем не замечала всей этой херни вокруг и оно тоже не замечало девчонку, этому существу сейчас не нужна была та блондинка.

На стенах возникали и так же быстро затухали чьи-то силуэты. Движение механизма продолжалось, впереди уже виднелись двери операционной, готовые безвозвратно затащить в себя жертв. На встречу выбежала Алиса. Красный крест на сарафане тоже пульсировал, как живое сердце.

«Могила, воистину Красная Могила» – подумал Джейсон, отдавай Штейна медсестре.

– Я не буду участвовать в этом, здесь подожду.

Он даже представить себе не мог, как отведет (или отнесет) пациента назад.

***

Боб еще в жизни так не волновался, как перед этой операцией. Первая, которую он проведет вне стен института и не на трупе. Возможно, хорошие оценки и знания сделают процедуру безопаснее.

– Кого ты обманываешь, Гарлоу?

(Исход один и он уже ждет)

Он думает, что хуже уже не будет, как вдруг входит Алиса и приводит с собой Штейна. С него снимают смирительную рубашку, оставляя только в штанах и черных туфлях. Сейчас этот «больной» больше походит на обычного парня, только взгляд безумного гения остался.

– А куда Картер ушел? – Спрашивает девушка, окидывая взглядом небольшую операционную.Кажется, она тоже боится этого места.

– В свой кабинет, позови его.

Алиса уходит, и они остаются одни. Штейн поначалу молчит, поэтому Боб сам начинает разговор.

– Скажи, тебе страшно сейчас?

– Безумным гениям почти никакие страхи неведомы. – Пожав плечами отвечает парень.

– Если боишься, то не стесняйся, скажи об этом.

– А может боишься ты?

Боб не понял, когда пациент к нему подошел, но теперь Гарлоу казалось, что это его сейчас принесут в жертву тому нечто.

– Это первая операция, которую я провожу вне института. – Признается Боб, и отчасти это причина его волнений, но делиться с безумцем размышлениями о железном гробе не стоит. Сейчас они поговорят, а завтра Боб займет место почетного психа, возможно, и его брат отправиться туда же. – Если я могу что-то сделать для тебя, в пределах разумного, только скажи.

В голове пролетают все разговоры с того времени, как интерна впервые пустили к существу. Как же оно ждало этого момента, хоть и старалось не показывать эмоции, а он, пускай и поддерживал нечто, надеялся на другой исход. Ведь эти пациенты пели песню, пробовали сбежать и говорили с тенями. Неужели все это оружие оказалось бесполезным? Неужели психи просто задний фон, а не полноценные соперники?

– Обезболивающее.

– Что? – Боб погрузился глубоко в свои мысли и чуть не застрял в них.

– Вколи мне лекарство, чтобы не чувствовал боль. Этой ямы на дороге жизни мне никак не обойти, так можно хоть упасть туда без боли? Это допустимое желание?

– Да, конечно, только не вырывайся, когда я буду делать укол.

Он подошел к небольшой тележке с препаратами и нашел там нужный флакончик. Очень странно, что оно тут лежало, ведь с самого начала решили, что никаких лишних препаратов не будет. В голове вновь пролетела мысль о каком-то чуде, противостоявшем существу. Гарлоу схватил шприц и набрал дозу побольше.

(никаких отклонений, все должно быть по плану)

Шепот в голове не заставил интерна передумать. В другую руку он схватил вату и спирт. Стены резко начали окрашиваться в красный и даже слегка пульсировать, Боб быстрым шагом подошел к Штейну, взял его за руку и…

Оказалось, это простая операционная, еще без единой капли крови и уж тем более без пульсирующих стен. Удивленный взгляд парня говорил «Это ты? Как ты это сделал?». «А что, разве что-то пошло не так?» – читался ответ в загадочной улыбке Штейна.

***

Джордж был крайне расстроен тем, что его не пустили в операционную. Он вместе с Майлзом получил выходной. Психолог решил провести это время вне лечебницы, а вот Джордж остался в кабинете.

Изредка в коридоре раздавались шаги. Парень долго думал, под каким предлогом он может явиться на операцию. Возможно, ему просто интересна хирургия? Или он запишет это в дело больного? И вот, наконец-то более-менее адекватная идея: поддержать Штейна, ведь люди очень бояться подобных процедур.

Двери кабинета психолога распахнулись ровно в тот момент, когда двое людей зашли в операционную и закрыли помещение на ключ. Операция уже началась, он опоздал.

Не было не криков, не выбегающих в коридор перепуганных врачей. Никаких странных голосов, безумного хохота, завываний больных. Но Джордж каждой клеточкой своего тела чувствовал тот ужас, происходивший за дверью в этот момент. Ему срочно нужно было переключить эти мысли на что-то, пока волнение не переросло в галлюцинации и необдуманные решения.

Гарлоу начал исследовать кабинет. Он вспомнил, как больные часто рассматривали предметы на полках и успокаивались. Но каждая побрякушка, будь то кубик или плюшевый мишка, еще больше нервировала. Он чувствовал необъяснимую штуку, которая пронизала их всех, объединила в одно целое, и теперь все живое тонуло в этой субстанции, названной кабинетом.

Вдруг лампочка погасла и что-то грохнулось в темноте. Когда свет снова включился, звук пропал и в помещении никого не было. Гарлоу подошел к заводной игрушке, лежавшей на полу, поднял ее и попробовал успокоиться.

«Она просто заработала и упала, сколько раз такое бывало в моем детстве… Наверно, лучше мне выпить успокоительного и лечь спать, а завтра расспросить у Боба о подробностях операции.»

Убеждение почти сработало. Интерн поднял побрякушку и уже хотел поставить на единственную пустую полку, как вдруг его рука замерла.

Там, позади шкафа, висела картина в рамке. Любопытство мгновенно заполонило ум Джорджа, и он не пытался бороться: лучше это, чем глупые страхи.

Положив игрушку на стол, парень осторожно взялся за край шкафа и начал двигать. Безделушки задрожали, грозясь упасть, но перекладывать их не было времени. Достаточно было чуть-чуть отодвинуть полки, чтобы схватиться за картину и потянуть ее на себя.

Оказалось, это была фотография, сделанная в черно-белом стиле. Нет, не старая фотка, а именно с фильтром, напечатанная на современной фотобумаге. Сзади корявым почерком было написано «На пути к великому все мы равны», а спереди на фоне подвала стояла вся команда исследователей. Там нашел себе место и бывший психолог, которого Джордж узнал по галстуку, (Что с ним случилось? Хотите узнать? Повесился мозгоправ, вашу ж мать!) был и Рейган, почти непричастный к делам в больнице, а в центре стоял… Нет, не Картер, а сам Штейн в белом халате. В одной руке он держал исписанный блокнот, а другую положил на плечо Инсанабили. Девушка стояла во втором ряду за высоким Джейсоном, так что можно было увидеть лишь часть лица. На этом фото никто не улыбался.

***

«Мне трудно сказать, что было хуже – операция или все, что за ней последовало. Как же хорошо, что Штейна в палату повела Жанна. Бинты под его рубашкой уже начинали промокать от крови, и конечно же, ее не остановит никто, кроме существа, проклявшего тот инструмент.

После того, как я вышел с операционной, на меня налетел Джордж. Он требовал рассказать мне все, говорил, что знает о предыдущих врачах и что они делали какое-то открытие… (хорошо хоть подождал пока другие разойдуться) Значит, по сути не знает ничего, нет смысла ему объяснять, какое именно это было открытие.

Вот уже время отбоя. Хочу уснуть, но не дает покоя одна мысль. Об одной несносной девчонке, которая может вскоре разозлиться и натворить бед. Джордж как-то рассказывал мне о ней.

Он говорил, что гнев всегда приходится на пик эмоций, но никак не в начале приступов плохого настроения. Что-же, я знаю, как сделать так, чтобы до этого не дошло.»

«Теперь даже мой родной брат что-то скрывает от меня. В голове творится полнейшая каша. Они были врачами…были пациентами… и кто же эти двое на самом деле?! Столько ответов на вопросы всплывает в памяти: от наглого поведения Неизлечимой с врачами и до спокойствия Штейна. Мой мозг начинает отключаться от такого урагана, и я хочу спать.

Что-то невидимое тянет меня вниз, но не сейчас. Я прошу это нечто, как просил в детстве маму, когда не хотел идти в школу. Не сейчас… Я хочу спать, а завтра все будет. Узнаю тайну кабинета Картера, найду доказательства реальности этой фотографии, поговорю с братом в конце концов! Но в данный момент мне хочется лишь уснуть, пока стены вновь не начали пульсировать и покрываться красными пятнами.»

========== 12. Тихая ночь. Мертвая ночь. ==========

Все пациенты волей-неволей вышли из транса ближе к вечеру. Некоторые поели еду, оставленную Софи, другие даже этого не сделали. Грусть, кажется, уже и забыла о минувшей ссоре, так как силы покинули ее. Удивительно, но только под конец дня с ними произошло то, что должно было произойти: больные чертовски устали и провалились в сон.

Лишь одна пациентка не спала. Она с последних сил противилась смыкающимися глазам и сладкой дремоте, стремившейся захватить еще одну душу в свои объятия. Инсанабили не злилась на других за это: ведь не они волновались за судьбу Штейна.

И вот двери коридора отворились. Привел ли Джейсон больного за руку или же принес на руках девушка не помнила. Она с нетерпением ждала, пока санитар свалит в свою уютную кроватку, чтобы побыстрее оказаться рядом с другом.

Но Джейсон даже не думал уходить. Он ощупывал стены, потом смотрел на свои руки и снова их щупал. Несколько раз мужчина ударял штукатурку и шептал «хватит, остановись, остановись!». В конце концов Джейсон таки вышел с коридора и отправился прямиком на улицу подальше от этого (сердца) места.

В тот же миг Инсанабили достала из щели в стене две небольших иголки: она всегда хранила у себя такую «отмычку» на все случаи. Привычными движениями пациентка взломала замок и вышла в коридор. Тогда ей показалось, что она не только чувствовала теней, но так же видела их.

Черные существа с желтоватыми глазами тянули ее в сторону открытой двери, девушка все еще не могла расслышать их голосов, но прекрасно понимала, чего они хотят.

Без истерик и протестов, характерных для ее вспыльчивой натуры, Инсанабили направилась к двери Штейна и продолжила взламывать замки. Ее друзья крайне странно вели себя – казалось, на их глазах проступило некое подобие слез. До девушки постепенно начинало доходить.

Каждая их встреча со Штейном в стенах больницы была опасной. Будь то шутка, объятия или просто взгляд. Они видели. Врачи, а уж тем более существо, всегда видели это и знали, что они лучшие друзья. Чем чаще эти двое общались, тем меньше сомнений оставалось, что заточение в палатах не сломало их дружбы.

Руки начали дрожать и все же она не сдавалась, пытаясь повторить давно знакомые движения и взломать этот замок.

А когда они обнялись после заточения в карцере Картер уже сделал выбор, только сейчас это стало понятно! Они так хотели выбраться их этих стен, что постоянно уходили в свой мир, забывая о реальности и пропуская такую банальщину!

Одна игла чуть не сломалась. Скрипа в замочной скважине слышно не было, но пациенты все равно начали просыпаться. Постепенно они все приходили в себя, превозмогали дремоту и подходили к окошкам.

Все эти взгляды на дурочку, открывающую дверь вместо того, чтобы бежать на свободу… Это не Картер затащил Штейна на операцию, а она своим упрямством.

Теперь этот чертов замок наконец-то поддался. Инсанабили с нетерпением толкнула дверь и зашла в палату. Она сразу упала на колени перед своим лучшим… единственным живым другом и попыталась разглядеть его в полумраке.

Камень с души ненадолго спал. Он дышал, он жил, он не подхватил одержимости… Все худшие опасения улетели прочь.

– Как ты здесь оказалась?

– Как обычно, с помощью иголок.

Штейн улыбнулся, но это была вовсе не улыбка безумного гения.

– Лучше открой двери остальным, пусть бегут.

И тут на его рубашке проступили пятна крови. Сердце в груди резко сжалось, после чего начало колотиться как бешеное. Девушка осторожно коснулась кровавого пятна, которое разрасталось, боясь поранить друга.

– Что это… как это… не важно. Потерпи немного, я пере…

– Не поможет тут перевязка, оно не позволит.

Волнение в глазах сменилось ненавистью. Одна рука осторожно держала руку друга, вторая сжалась в кулак, оставляя синяки на ладони.

– Ты только не иди к нему, это ошибка. Оно ждет этого… своего тела… последнего ключа… – Каждое слово давалось все труднее, и в этот миг злость в глазах больной заступил страх.

– Не волнуйся, побежим вместе.

Она крепче сжала его руку и уже почувствовала, как по животу растекается острая боль, как нечто внутри грозится пробить все органы, и вдруг вся эта боль вернулась к хозяину.

– Ты что забрал назад? Как это у тебя вышло?

– Три года исследований… огня… научился…

И они оба улыбнулись. В такой чертовски неподходящей ситуации.

– Послушай меня… не надо этого делать… два больных от сюда не… не выберутся…пообещай мне что ты… позаботишься о нем…

В голове уже крутился логичный вопрос, но она не успела его задать. С последних сил Штейн обнял ее, прижал к себе. Это было то, чего ей не хватало последнее время, но в этих родных для нее объятиях Инсанабили чувствовала, как его сердце замедляется.

– Позаботься о нашем творении… – Повторил он.

– Я это сделаю, обещаю. – Не успела она договорить последнего слова, как сердце замерло окончательно, в этот раз не она вырвала кого-то из объятий смерти, а наоборот.

========== 12. Не в своей тарелке ==========

Сеансы как обычно начались после завтрака, не считая того, что Картеру сегодня придется принять только шесть пациентов. Они решили устроить похорон вечером. Джордж не знал, когда кто и как договорился заполнить отчет о смерти больного и обойтись без стандартных процедур – ему просто сообщили, что они с братом помогут Джейсону выкопать могилу и займутся похоронами.

Естественно, отменять лечение еще на день никто не собирался, ритм (сердцебиения) работы возобновился.

Первой кабинет посетила Зэд. Девушка-зомби выглядела слишком живой для своего привычного состояния. По щекам катились слезы вперемешку с соплями, глаза покраснели, а пальцы рук были искусаны до крови.

– Я же знала, что кто-то должен… но так и не закончила ритуал. Ох, неужели в чистилище кто-то может умереть…

– Твои ритуалы не отменили бы назначенной операции и последующих событий. – Сказал интерн.

– Вы могли бы сделать это со мной. Он не хотел уходить…не так… а я была бы благодарна за такую услугу.

– Тебе тоже приготовлена одна не очень приятная процедура, но сначала нужно что-то сделать с твоими руками.

Ногти на руках Зэд были обгрызены, на безымянном и указательном пальце следы от укусов доставали практически до костей. Все рукава испачкались в крови, хорошо что на черной рубашке этого не было видно.

Помощник Картера промыл рану. Девушка продолжала плакать и всячески пыталась убрать руку.

– Ты чувствуешь боль?

– Да, теперь, когда на мои руки вылили эту гадость, они чешутся и жутко болят.

– Не бойся, это обычный антисептик. Все заживет. Через пару недель только шрамы останутся.

На несколько секунд Зэд перестала плакать, потом и вовсе ушла в свои мысли. Картер поднял ее и повел к кабинету с окном, девушка машинально шла по знакомой дороге. Интерн сильно занервничал, когда его попросили привязать больную.

– Я все еще не в себе после вчерашнего. – Оправдывался он, когда запутался в ремнях. Картеру пришлось помочь парню.

– У тебя вчера было каменное лицо, даже меня это поразило.

– Ну иногда суть происходящего доходит до людей не сразу. Мне просто нужно немного прийти в себя.

– Даже не мечтай о выходном, Гарлоу, и так уже много нарушений было за эти две недели.

– Нет, что вы, никаких выходных, просто немного нервничаю.

Зэд привязали к стулу и вышли к панели управления. Картер сказал поставить рубильник на двойку, но если присмотреться повнимательнее, то интерн немного не довел рычаг до этой позиции, поэтому напряжение все еще оставалось на уровни еденицы.

Однако и этого было больше чем достаточно. Сначала Зэд просто тихо заскулила, потом широко открыла глаза и осмотрела свое тело. Она начала вопить и расшатывать стул.

Не спрашивая разрешения, помощник отключил заряд и подбежал к пациентке.

– Ч…ч…что это было? Так больно… Что за новая отвратительная пытка? – Глаза девушки-зомби метались по сторонам, как у напуганного зверька.

– Мы проводим такую процедуру каждую встречу.

– Нет! – Теперь взгляд остановился на Картере. – Вы просто садили меня на эту табуретку и уходили! А теперь… что за шутка несмешная?!

– Ты же не думаешь что мы правда поверим в твои…

– Она не врет. Посмотрите на ее глаза она напугана! Такой испуг невозможно подделать.

Он уже хотел что-то сказать, но тут Зэд снова начала вырываться и попыталась зубами схватить один из проводов. Она и правда сейчас больше смахивала на напуганное животное, а не на человека.

– Ладно сними ремни и отведи ее на кушетку.

Стоило девушке освободиться, как она мигом вылетела из злосчастной комнаты, запрыгнула на кресло и свернулась в комок.

– Теперь нам надо перевязать ее руку и переодеть в старую смирительную рубашку. У этой рукава короткие, черт бы побрал того, кто их пошил.

Гарлоу молча сделал все, о чем его просили, даже не задержался на складе. В голову закрались самые обычные в такой ситуации мысли: «почему их сшили с короткими рукавами?» «почему не попросили перешить?», но донимать Картера еще какими-то вопросами он не рискнул.

Соломка зашла в кабинет без помощи. Она по памяти нашла стул и села туда. Лицо девушки расплылось в блаженной улыбке. Наверно, ее смерть Штейна совсем не волновала.

– Тут стандартно: снимаем бинты, смотрим рану, обрабатываем, перевязываем и отпускаем.

Интерн начал разматывать казалось белые бинты, но под верхним слоем было немало кровавых пятен, следов от каких-то препаратов и непонятного вещества, похожего на гной вперемешку со слезами. При этом Соломка ничего не говорила, только насвистывала какую-то песенку и весело дергала ногами.

Бинты полетели в мусорку, обнажив раны. Глазницы представляли собой два красных пятна, на щеках почти зажили легкие царапины, а от лба до носа проходили более глубокие.

«Она боялась, сначала пробовала на щеке и только потом на глазах» – мысленно сделал вывод интерн. Он смотрел на эту картину с неким отвращением, борясь с желанием отвернуться.

– Так, вижу понемногу заживает. Теперь промоем рану от всей этой гадости. Справишься?

Гарлоу отрицательно покачал головой.

– И чему вас там учат? Смотри внимательно, я не буду показывать второй раз.

Эта процедура была еще отвратительнее чем сама рана. Сукровица и гной все не заканчивались, Соломка прикусила губу, а глазницы начали пульсировать… или это уже воображение разыгралось.

– Принеси лекарство и новые бинты, у нас осталось не так много времени.

Интерн не особо разбирался в этих препаратах за дверцей стеклянного шкафчика, поэтому взял то, что было помечено красным.

– Рискованно… Хотя с другой стороны оно сейчас на пике своей силы.

Даже не дав своему помощнику что-то сделать, Картер продолжил перевязку, используя это что-то. Второй сеанс закончился, Соломка пошла к выходу и чуть не врезалась в дверь, но Джейсон вовремя ее схватил.

– Доктор Картер, а почему Штейна так долго нет? – Первым же вопросом Забывашка взбудоражил обоих.

– Понимаешь, так сложились обстоятельства…

– Не надо перед ним распинаться, Штейн умер и все тут. Несчастный случай, заговор Масонов – пусть думает что хочет.

Забывашка ничего не ответил. Он уставился в стену и пытался там кого-то разглядеть.

– Как думаете, если у Жениха получилось, может и я смогу?

– Ты и так уже болеешь амнезией, зачем тебе еще шизофрения?

– Хочу увидеть теней, услышать их, узнать, как они вас накажут.

За такие слова ему пришлось хорошенько расплатиться. Картер не стал тащить больного на электрический стул или колоть ужасное лекарство, просто молча вышел из кабинета.

– Если тебе станет от этого легче, то твоей дочери там нет. Она все еще жива.

– Возможно, вы и правы, интерн Боб, но даже если так, узнает ли она меня? Да и вообще смогу ли я найти ее…

Тут в кабинет вернулся Картер. Он принес с собой целую стопку бумаг, в том числе фото и газеты.

– Значит, хочешь вернуть себе память и поскорее выздороветь? Тогда пройдемся по этой истории от начала и до конца.

Ради такого даже отменили процедуры Механика (но ведь можно было просто занять то время, которое раньше уходило на Штейна). Забывашка яро спорил с доктором, по нескольку раз перечитывал документы, и с последних сил старался сдержать слезы. Больше всего его зацепила фотография маленькой девочки с порезом на плече.

– Так что, как ты понимаешь, после стольких лет лечения тебе еще сидеть срок за убийство. Поторопись с выздоровлением, иначе до встречи с дочерью не доживешь.

Совсем никакущий пациент вернулся в свою палату.

Дальше на процедуру отправилась Грусть. Но и тут все пошло наперекосяк: интерн то и дело задавал идиотские вопросы, ронял инструменты и волновался за больную без повода. Картер даже засомневался, действительно ли Боб заслуженно получил свой диплом, помощник повторил свою байку про растеряннность и нервы.

За обедом братья Гарлоу не встретились, да и сам обед выдался очень коротким: Джейсон каким-то чудом нашел обоих (одного в своей комнате другого в столовой) и дал только десять минут на перекус.

– Нам предстоит много работы, а времени мало. Хватайте лопаты и за мной. Ах, да, снимите халаты, вы же не хотите их испачкать?

Санитар повел их по уже знакомой дорожке к кладбищу. Удивительно, как за ту неделю, что они тут не были, все успело зарасти бурьянами. Надоедливая мошкара так и норовила покусать руки, холодный ветер пробирал до костей. Джейсон остановился под самым забором и очертил лопатой контур могилы.

– Сначала вырвете бурьян, потом начнем копать. А я пока приведу в порядок другую могилу.

Братья взялись за работу не переговариваясь. Никто не задавал лишних вопросов. Наверно, не было смысла лжецам выпытывать правду.

Яму копали уже вместе с Джейсоном. Земля была сырой, но на удивление без камней или еще каких неприятных сюрпризов.

– Лишь бы дождь снова не влупил. – Бурчал санитар, поглядывая на осеннее небо.

Марудная работа на кладбище заняла очень много времени, а тогда Джордж спросил, в чем же будут хоронить покойника.

– У нас на такой случай как раз завалялся деревянный ящик. – Ляпнул Джейсон.

– Как же так можно с человеком?

– А чего ты хотел? Семьи у него нет, по крайней мере, мы никого не нашли, денег как бы тоже не водиться.

– Это абсолютно нормально. Я много читал о подобных захоронениях.

– Но он ведь жил где-то, если родственников нет может продать дом и на эти деньги…

– Слишком много возни, Гарлоу, трупы так долго не ждут, у них срок годности истекает быстро.

Джейсон оперся о свою лопату и расхохотался. Как вдруг, всего на одно жалкое мгновение, увидел в яме одну очень знакомую женщину, с прогнившими от диабета ногами и впалым лицом.

Санитар закашлялся, схватил лопату покрепче и продолжил работу.

– Тело сам положу туда, закопаю после последнего пациента. Можете прийти, если интересно.

Никто ему не ответил. Братья быстро закончили свою работу и вернулись к лечению больных, правда, шестой прием уже закончился.

– Поскольку последнего сегодня не будет, спускайся к существу и поговори с ним. – Сказал Картер, выдав интерну ключ от лифта.

Парень кивнул и бегом направился ко второму кабинету. Он едва не врезался в Джейсона, который как раз отвел последнего больного к Майлзу.

– Хорошо, что мы встретились, у меня к тебе будет одна маленькая просьба.

– Придумал ее за те пару минут, что мы не виделись, да?

– Просто забыл сказать. Я хочу чтобы Инсанабили присутствовала на похоронах.

– С ума сошел? Да она рванет к воротам, едва мы выведем ее на улицу!

– Застегнем ремни на рубашке, она будет под моим присмотром. За других я ничего не говорю, но она должна с ним попрощаться.

– Ладно, возьмешь ключ от замка на ремнях у Алисы или Картера. Но помни: она под твоим присмотром.

– Обещаю, пациентка никуда не сбежит.

У лифта интерн повстречал медсестер. Жанна, узнав о «чудесной» идее отказалась помогать, но Алиса с радостью дала ключ.

– Затяни ремни потуже, чтобы она ничего не смогла сделать. – Предупредила рыжеволосая и помогла запустить лифт. – Беспомощность – самое страшное наказание.

В подвале никого не было, кроме Рейгана. Он спросил, по какому поводу сюда приперлось столько народу, медсестрички попросили несколько препаратов, в том числе для заживления порезов. Рейган злорадно посмотрел на Жанну, она не стала ждать ответа и молча взяла все необходимое.

– А ты чего приперся?

– Мне сказали поговорить с этим…

– Что опять?! Говорю я вам, это бесполезно. Общаться должен кто-то один, а не все по очереди!

– Что, боишься потерять статус его любимчика?

– Нет, что за идиотизм!

– Может, ты знаешь об этом больше чем остальные, чтобы такое утверждать? Ну тогда вперед, делай как надо, а не указывай на ошибки других.

– Иди ты к черту, Гарлоу. – Посчитав это лучшим окончанием беседы, Рейган отвернулся и сделал вид, что перебирает документы.

Интерн подошел к железному гробу и впал в ступор. Он понятия не имел, что делать дальше. Над непонятным устройством, похожим на калькулятор, висела бумажка с паролем. Гарлоу ввел эти цифры, после чего снова впал в замешательство.

«Ты здесь?» – Написал он самый банальный вопрос.

«Пока что да, но скоро уйду.»

«Как ты собираешься выйти отсюда?»

«Заберу то, что принадлежит мне, и освобожусь из этой темницы.»

«А что насчет больных? Оставишь их страдать, ты, существо, исцеляющее от всех болезней?»

«В мире очень много нуждающихся, мне надолго хватит и без этих двенадцати.»

«Значит ты причастно к смерти Штейна, и еще кого-то хочешь убить?»

«Не задавай таких глупых вопросов, Гарлоу, лучше выпей сегодня кофе и постарайся не спать.»

Экран погас. Интерн пытался набрать еще какие-то слова, но Рейган с видом гордого оленя прервал эти попытки.

– Оно больше не хочет с тобой разговаривать, чего тут непонятного? Проваливай, недогений, и больше не напрашивайся сюда, это тебе не игрушки!

– Хорошо, я уже иду. – Спокойно ответил парень, хотя Рейган всеми силами старался затеять с ним ссору.

– Хэй! – Окликнул он его, когда интерн вошел в лифт. – А где ты успел разбить себе лоб?

Этот вопрос Джордж проигнорировал.

========== 12. Инсайдер ==========

– Джордж, первый прием уже почти закончился, где ты был?!

– Простите я не… – Боб быстро пробежался взглядом по коридору. Никого не было, – не уследил за временем.