Текст книги "Закат в раю. Часть 2"

Автор книги: Элизабет Хэран

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 13 страниц)

Ева почувствовала, как сильно бьется его сердце, и взглянула в его затуманившиеся глаза.

– Вот так вы действуете на меня, – хрипло прошептал он. Его взгляд вновь упал на ее губы. Опустив ее подбородок, он провел длинными пальцами по ее шелковистым волосам и привлек Еву к себе. В этот раз губы его были требовательны. Она услышала его стон и ощутила на своем лице его жаркое дыхание. Он медленно опустил ее на траву, долго целовал ее в шею и вновь возвращался к губам. Все сомнения, желает ли он ее, покинули ее.

Никогда в жизни Ева не испытывала столь острого наслаждения.

– О боже, – сказал Джордан, наконец оторвавшись от нее. – Мне лучше остановиться, пока это еще возможно.

Ева подняла взгляд, и он внимательно посмотрел в ее бездонные черные глаза.

– Не смотрите так на меня, Ева! – сказал он, слегка улыбнувшись. – Я всего лишь человек.

– Как так? – невинно спросила она. Ее лукавый взор остановился у него на губах.

Джордан издал какой-то глухой звук, похожий на рычание, встал и слегка оттолкнул ее.

– Идите в дом, бесстыдница! Мне нужно искупаться, – сказал он, расстегивая рубашку. Ева улыбнулась. – Идите! – рыкнул он, не решаясь еще раз посмотреть на нее.

Ева почувствовала, как возбужден Джордан. Взволновавшись до дрожи, она повернулась и медленно побрела по направлению к дому. Через несколько мгновений до ее слуха донесся плеск. Она повернулась, но увидела на берегу, где они недавно сидели, только его одежду – сам же Джордан, рассекая воду яростными движениями, плыл по реке с такой энергией, что, казалось, за ним гонится крокодил.

– Спасибо, Джордан, ты сумел заставить меня почувствовать себя желанной, – прошептала Ева и с удивлением осознала, что способна возбудить в другом человеке столь сильные, чувства. Ева повернулась и пошла в дом. Она знала, что сегодня ей всю ночь будут сниться чудесные и удивительные сны.

Глава 26

Макс вошел в бар гостиницы «Санрайз» в Бабинде почти перед самым закрытием – он был слегка пьян и находился в состоянии сильнейшего раздражения. Старая, обшарпанная гостиница была одной из двух в городе и имела хорошо заслуженную репутацию притона для всякого сброда: плантаторы и предприниматели останавливались обычно в гостинице «Тэттерсолз», расположенной в лучшей части центральной улицы, а «Санрайз» служил пристанищем для сезонных рабочих и разнообразного портового отребья. Среди разномастной публики, заполнившей бар, находилась сейчас и компания отъявленных негодяев – Дермот Локк, Билл Болтофф, Хьюберт Иболд, Нэд Флетчер и Чарли Хайд.

Макс считал, что первая встреча прошла удачно. Дермот выслушал его предложение и согласился потолковать с Джорданом Хейлом за вознаграждение в двадцать фунтов. Обычно очень хитрый и предусмотрительный Макс, однако, совершенно не учел, что пропойцы из бара готовы слушать его разглагольствования ровно до тех пор, пока Макс платит за выпивку. Но сейчас Макс не был прежним Максом – в последнее время он почти не бывал трезв, да и страстная жажда мести уже не позволяла ему рассуждать здраво. Второй же визит Макса в «Санрайз» оказался совсем не так успешен, как первый, – прежде всего Макс явился в бар вечером в пятницу, когда компания Дермота Локка находилась сильно навеселе и у всех уже чесались кулаки. Во-вторых, сам Макс был наполовину пьян и находился в особенно угнетенном рас положении духа: Макс был совершенно убежден, что возвращение Джордана Хейла в Джеральдтон стало причиной его жизненного краха, он узнал, что жена оказалась ему неверна, что младшая дочь в действительности не его дочь, а последней каплей стал приезд на плантацию Комиссии по правам человека, пригрозившей ему закрытием фермы из-за нечеловеческого отношения к канакам. От всех этих несчастий и постоянного злоупотребления алкоголем ум Макса слегка помутился, сейчас он действовал почти бессознательно, и его единственным желанием было уничтожить, растоптать, истребить Джордана Хейла.

– Дермот! – крикнул Макс, пробираясь через толпу разнообразных подонков, вроде Нэда Флетчера и Хьюберта Иболда и особенно гнусного типа по имени Финли Скотт.

Дермот поднял глаза на Макса и в первое мгновение даже не узнал его – за последнее время Макс так опустился, что сейчас почти не выделялся из окружающей толпы. От неожиданного окрика настроение Дермота, постоянно колебавшееся между разухабистым пьяным весельем и злобой на весь свет, немедленно испортилось.

– Чего надо? – раздраженно буркнул Дермот.

– Надо, чтобы ты сделал дело, о котором мы говорили пару недель назад. Прямо сейчас! – ответил Макс. – Найди несколько человек понадежнее, и пошли!

Дермот невозмутимо посмотрел на Макса. Ледяному спокойствию Дермота мог бы позавидовать даже тайпан, Макса же этот ленивый и наглый взгляд привел в бешенство.

– Что сидишь! – закричал он. – Нужно сделать дело, о котором говорили, срочно! Сегодня же! – закричал он во весь голос. Почти обезумевший от ненависти к Джордану, Макс даже не подумал о том, что это сомнительное заведение полно любопытных ушей.

Дермот, опершись локтем на стойку, поднял почти пустой стакан. Он, как и всегда, нуждался в деньгах, но не настолько, чтобы позволить Максу Кортленду разговаривать с ним, как с каким-нибудь канаком: Дермот Локк перевидал за свою бурную жизнь множество важных и надменных плантаторов и органически не выносил их.

Впервые приехав в Бабинду в поисках тех людей, бывших в Эдеме, Макс нашел Дермота в баре гостиницы «Санрайз». Вместе с ним там были Нэд, Чарли, Билл и Хьюберт. Плантаторы и другая публика почище забредали в этот грязноватый бар разве что по ошибке, и обычно им тут же показывали дорогу в «Тэттерсолз», но Макс прочно засел у стойки и половину дня угощал нею компанию выпивкой. Пропив всю наличность Макса, Дермот с приятелями быстро отделались от него и едва ли вспоминали с тех пор о нем.

– Иди проспись, – грубо ответил Дермот. – Или не видишь, что я занят?

Нэд Флетчер отпихнул Макса в сторону.

– Это еще кто такой? – спросил он, повернувшись к Максу. В лицо Максу ударил сильный запах перегара и пота. Он с презрением оглядел Нэда и подумал, что этот испитый кабацкий крикун – наглядный пример того, что для работы следует нанимать только канаков: платить им можно было, по сравнению с европейцами, гроши. Главное же, канаки всегда знали свое место и были почтительны, во всяком случае, большинство – если же среди островитян и выискивался какой-нибудь умник, Макс умел быстро объяснить, как положено вести себя рабу.

– А твоя какая забота? – ответил Макс. – У меня есть важное дело, и у меня с этим человеком уговор. Я плачу хорошие деньги, так что убирайся к дьяволу с моей дороги.

Это смелое заявление привлекло внимание Финли Скотта.

– Уговор, говоришь? – Он грубо передразнил выговор Макса. Презрительно оглядев его с головы до ног, Скотт подумал, что перед ним, наверное, какой-нибудь сумасшедший бродяга. – Ты, видать, шел сюда, да башку об дверь зашиб, старый хрыч! Уговор! Ты на себя взгляни, у тебя, верно, и двух пенсов в кармане нет!

– Видать, у старичка уже не все дома! – ехидно добавил Нэд и засмеялся.

Раздражение Макса достигло наивысшей точки: он прищурил глаза и с отвращением обвел взглядом своих собеседников.

– Я-то думал, вы серьезные мужчины, – прошипел он, – а вы просто толпа болтунов, хуже баб!

При этих словах Нэд вскочил, схватил Макса за ворот рубахи и с помощью Дермота, Чарли и Хьюберта вышвырнул его на улицу, прямо на грязную землю.

– Ты кого назвал бабами, старик? – заорал Нэд.

Макс с трудом поднялся на ноги. Зрелище было жалкое: рубашка, жилет, брюки Макса покрылись грязью и навозом, струи дождя текли по лицу. Сердце Макса бешено стучало, и нагнувшись, чтобы поднять с земли шляпу, он внезапно ощутил странное онемение в руках и вокруг рта. В первый раз за всю жизнь Макс почувствовал страх, поняв, что теряет контроль над ситуацией.

– Мы же договорились с тобой! – сказал он Дермоту.

– Какой еще договор? – Нэд повернулся к Дермоту.

– Ему нужно уделать Джордана Хейла, – ответил тот, безжизненными глазами посмотрев на Макса. – А у самого-то, видать, дела идут неважно, – презрительно добавил он.

Макс, стараясь сохранить достоинство, поднялся на ноги.

– Мои… дела… вас не касаются, – задыхаясь, проговорил он. – Я хочу, чтобы вы прикончили Хейла, прежде чем он разорит меня.

– Судя по твоему виду, ему уже удалось это, – засмеялся кто-то.

– Ни дьявола ему не удалось! – рявкнул Макс.

– Ну вот и докажи, – сказал Дермот, сложив на груди мускулистые руки, – покажи-ка сначала деньги, старик!

– Деньги у меня есть, – процедил Макс сквозь зубы. То, что Дермот посмел усомниться в его платежеспособности, искренне возмутило Макса. – Так будешь ты работать или нет? – спросил он и с отвращением почувствовал, как слабо и жалко прозвучал его голос – в точности как голос какого-нибудь слабака из тех, кого сам Макс всю жизнь искренне презирал. Дермот с компанией немедленно уловили неуверенность Макса и тотчас решили «подоить» его.

– Не знаю, какие там у тебя есть деньги. А такая работа встанет тебе в сотню фунтов. Деньги вперед, – равнодушно сказал Дермот.

Макс вытаращил глаза.

– Сто фунтов? Ты совсем спятил? – воскликнул он, кое-как вытирая лицо и надевая шляпу.

– Ни один нормальный бродяга не рискнет пойти и укокошить кого-то за несколько фунтов, – ухмыльнулся Дермот, переглянувшись с Нэдом. – За такие дела полагается виселица, тебе это известно? Так что, если хочешь, чтобы дело было сделано, гони сотню вперед, понял?

– Хейл обдурил вас! И не в деньгах дело! Это ваш шанс отомстить ему! Вы хоть уважать себя станете!

– Уважать? – зарычал Дермот и свирепо посмотрел на Макса. – Я-то себя уважаю. А денежки никогда не помешают, особенно тебе! Да у тебя-то, видать, ничего и нет!

Даже сейчас Макс по-прежнему считал, что все еще может договориться с Дермотом.

– Мы сошлись на двадцати фунтах, выплата после дела. Но я, так и быть, дам тридцать. Хорошие деньги! И подумай, какое удовольствие ты получишь!

Мужчины молчали, глядя на стоявшего под проливным дождем Макса с откровенным презрением. Сердце Макса колотилось, перед глазами плыли какие-то цветные круги: он чувствовал, что планы его вновь рушатся. Компания Дермота молча выжидала – их терпение казалось безграничным, но Макс уже не мог выносить напряжения: он выпрямился, и на мгновение в его глазах появилось что-то от прежнего, безжалостного и уверенного в себе Макса Кортленда.

– А иначе вы ничего не получите, – с презрением бросил он. – И я не позволю, чтобы меня грабили всякие подонки вроде вас!

Мужчины обменялись нехорошими улыбками и стали медленно приближаться к Максу, окружая его, как волки жертву. Увидев мерзкую усмешку на лице Дермота, Макс наконец понял, что попал в серьезную переделку. Последняя слабая надежда его погасла, как свеча на ветру.

– Я что-то тебя не понял, – процедил Дермот, поглаживая шрам на щеке.

Под градом ужасных ударов Макс рухнул на землю почти без сознания. Обшарив его карманы, мужчины нашли в них несколько банкнот и немного мелочи.

– Это что, все? – разочарованно спросил Нэд.

– Нам повезло, что есть хоть это, – ответил Дермот, залез в жилетный карман Макса и рывком сорвал часы. – А вот это, верно, кое-чего стоит, – добавил он, рассматривая гравированную надпись на крышке.

Чарли Хайд стащил с Макса сапоги, а Билл снял жилет и шляпу. Покрытое грязью и кровью тело Макса свалили в придорожную канаву.

– А вот это, сказала бы я, театральная сцена!

Джордан с удивлением поднял глаза, решив, что Ева вернулась, и почувствовал, как тревожно забилось у него сердце. Он стоял по пояс в воде и тяжело дышал, так как только что, в бесплодной попытке не думать о Еве, дважды переплыл реку, стараясь грести как можно быстрее.

– Как вода? – весело крикнула Лекси.

Джордан еще не видел ее, но с раздражением узнал голос девушки. Лекси вышла из тени эвкалипта и пошла к берегу. Джордан видел, как она медленно расстегнула пуговицы тугого корсажа. С каждой новой расстегнутой пуговицей лунный свет все больше освещал грудь Лекси.

– Что вы здесь делаете, Александра? Вы должны быть дома… там ваша больная мать… – растерянно глядя на нее, сказал Джордан.

Лекси остановилась у самой воды, сбросила башмаки и стала стягивать с плеч платье. Платье медленно соскальзывало с ее тела, открывая полную грудь.

– Лекси… что вы делаете? – сердито сказал Джордан, глядя, как ее платье скользит все ниже, по тонкой талии, стройным бедрам. Наконец, оно упало к ногам, Лекси сделала шаг вперед и оказалась совершенно обнаженной.

– Маме гораздо лучше, – вкрадчиво сказала она, входя в воду. Почувствовав холод воды, она глубоко вздохнула.

– Вам… не стоит здесь находиться, Лекси! Ваш отец может броситься искать вас, и первым делом он явится сюда.

– Не беспокойтесь о папе! – засмеялась Лекси, все глубже заходя в воду. – Никто не знает, где он. Мы не видели его уже несколько дней.

Лекси перевернулась и поплыла на спине, ее спелая грудь влажно блестела в лунном свете.

Джордан возвел глаза к небу: он пошел плавать, чтобы остудить свою страсть к Еве, и неожиданно оказался в реке с ее обнаженной сестрой, вздумавшей соблазнить его!

Это было уже слишком.

– И никто не знает, где он сейчас? – спросил он, стараясь немного собраться с мыслями.

– Никто. Даже Мило Джефферсон. Откровенно говоря, мне-то это на руку – как приятно, когда никто не следит за каждым твоим шагом! А вот мама беспокоится, ведь это совсем не похоже на папу – вот так уйти и не вернуться.

– Вы говорили с констеблем Хокинсом?

– Еще нет, но мама собирается послать за ним завтра. А тем временем я надеюсь насладиться… этой ночью свободы.

«Неудивительно, что она больше всего радуется своей свободе, когда мать больна, а отец пропадает неизвестно где», – подумал Джордан. Еще один пример ее эгоизма. Вспомнив, что Ева говорила ему об отъезде Макса в Бабинду, Джордан нахмурился: Макс должен был уже давно вернуться домой. Похоже, Ева была права – Макс что-то задумал.

– Джордан, я начинаю думать, что с вами что-то не так, – сказала Лекси, игриво брызгая в него водой.

– Что же?

– Я совершенно обнажена… и вы обнажены… а вы говорите только о моем отце!

– Вам не следовало приходить сюда, – проворчал он и сделал шаг к берегу, но Лекси, схватив его за руку, заставила его остановиться.

– Расслабьтесь, Джордан, давайте немного повеселимся! – воскликнула она, подходя и прижимаясь к нему мокрым телом.

Чтобы возбудиться, в прошлом Джордану не потребовалось бы времени много, но Лекси оказывала на него прямо противоположное действие.

– Ступайте домой, Лекси, – устало повторил Джордан.

– Я не хочу! – капризно ответила она.

– Но я этого хочу.

– Точно? – Лекси посмотрела куда-то вниз и начала гладить тугие мускулы его плоского живота. Джордан схватил ее руки.

– Я говорю с вами вежливо, но это в последний раз: ступайте домой, Александра!

– Я знаю, ты хочешь меня, Джордан! – прошептала она. – Когда ты в последний раз занимался любовью с женщиной? – Она шагнула к нему, стараясь коснуться влажной грудью по темным шелковистым волоскам на его торсе. Она услышала глубокий вдох и, как всегда, ощутила острое наслаждение, чувствуя, какую власть над мужчинами дает ей ее привлекательность. – Ты не умеешь лгать, Джордан, – добавила она понимающе и обольстительно улыбаясь.

Одна мысль о ее прикосновениях вызывала в нем отвращение.

Джордан шагнул назад.

– Я буду ждать столько, сколько ты захочешь, – прошептала она, пытаясь дотянуться до него. – Только подумай, что бы мы могли с тобой делать… всю ночь!

Лекси не собиралась возвращаться домой с пустыми руками: она была твердо уверена, что Джордан не сможет устоять перед ней, особенно если она разденется и предстанет перед ним в самом соблазнительном виде. Отказ Джордана Лекси воспринимала как последнюю попытку вести себя благородно. Она совершенно искренне полагала, что он велит ей отправляться домой из страха, что не сможет дальше сопротивляться ее чарам.

Джордан с отвращением оттолкнул ее руку:

– Лекси, перестаньте меня соблазнять. Вы ведете себя, как шлюха.

Лекси ахнула.

– Не надо делать вид, что вы шокированы, – сдерживая раздражение, добавил Джордан. – Вы сами сейчас набросились на меня, но я совершенно не собираюсь решать ваши проблемы. Я понимаю, вам просто скучно в этом городишке, и вы, конечно, превосходная актриса. Знаете, я считаю, вам нужно уехать отсюда и поступить в какой-нибудь театр, где вы сможете применить свои таланты.

В первый раз Лекси отвергли так грубо, и она была искренне удивлена.

– Я не верю, что не нравлюсь вам! Вы так высокомерны, потому что боитесь дать волю своим чувствам, – Лекси понизила голос: – Это очень мило, Джордан, что вы так беспокоитесь обо мне… но, Джордан, дайте же себе волю! Я столько мечтала о том, как мы будем вместе…

– Хватит, Лекси! – резко перебил ее Джордан. Мысли его вдруг вернулись к ночи, когда умер его отец: он вспомнил, как Макс Кортленд говорил отцу, что мать желала его, и ощутил тошноту. – Я не хочу вас обижать, Лекси, но вы мне действительно не нравитесь.

– Неужели, – в голосе Лекси прозвучало изумление, – вы всерьез хотите сказать, что не желаете меня и что вас не возбуждает мое прекрасное обнаженное тело?

Джордан молчал, думая, какую невыносимую боль почувствовал отец, всего лишь предположив, что жена могла быть ему неверна. Глядя на Лекси, так недалеко ушедшую от ее отца, он желал только одного – чтобы она скорее ушла.

– Я же самая привлекательная женщина в Джеральдтоне, – протянула Лекси. Ее обиженно надутые губы придавали ей сейчас большее сходство с капризным ребенком, чем со взрослой женщиной.

– Это вопрос вкуса, – с досадой пробормотал Джордан. Сдерживать раздражение ему становилось все труднее. Он вышел из воды и потянулся за одеждой.

Лекси ошеломленно посмотрела ему вслед. Она увидела, что его взгляд устремлен в сторону дома, и глаза ее блеснули злобой.

– Конечно же, вы не находите Евангелину привлекательной… она…

– Не нужно говорить ничего унижающего Еву, – Джордан перебил Лекси прежде, чем она успела оскорбить Еву. Он совсем не собирался защищать ее, и слова эти были неожиданны для него самого. – Она сама может сказать за себя…

– Так она вам нравится?

– Она прекрасна. И душой и телом, – сказал Джордан, натягивая брюки.

В ответ Лекси презрительно фыркнула, и Джордан ощутил еще большее раздражение.

– И она невинна, она чиста сердцем и помыслами… и удивительно правдива, – продолжал Джордан. Он чувствовал, что его отношения с Евой стали теперь настолько близкими, что они могли бы честно сказать друг другу все. В первый раз он осознал, как сильно Ева напоминает ему мать, и поразился, как раньше не замечал этого сходства. Джордан всегда мог спросить свою мать о чем угодно и всегда знал, что получит правдивый ответ. Внезапно все его сомнения о прошлом словно растаяли – и теперь, так же твердо, как и десять лет назад, он знал, что ни мать, ни отец никогда бы не предали его.

– Это просто значит, что она глупа и наивна. Наверняка для такого мужчины, как вы, она легкая добыча. – Лекси сердилась. Стоя по пояс в воде, она комично уперла руки в бока.

Джордан повернулся и строго посмотрел на нее. Под его холодным взглядом Лекси вдруг почувствовала себя очень уязвимой и неожиданно прикрыла грудь руками.

– Я никогда не причиню боль Еве, – сказал Джордан. – Я… – Он запнулся, едва не сказав, что он любит Еву. – Ступайте домой, Лекси, – тихо добавил он, повернулся и направился к дому, оставив Лекси в одиночестве.

Лекси была совершенно обескуражена: этим вечером все пошло не так, как она задумывала. «Да, он влюблен в Евангелину, – думала она, выходя из воды и надевая платье. – Как только такой человек, как Джордан, мог… снизойти до нее?» Лекси чувствовала себя униженной и ощутила болезненную зависть и ревность.

Джордан не мог придти в себя, осознав, что по-настоящему любит Еву. Это было странное, еще незнакомое ему чувство – любить женщину, понимать, что для ее счастья он готов пойти на все. Эта мысль потрясла его и отчасти лишила его присутствия духа: он понял, что не может играть чувствами Евы и вести себя с ней так, как привык поступать с женщинами: он не хотел разбить ее сердце, причинить ей боль, оскорбить ее чистоту. До этой ночи Джордан никогда еще не задумывался, отчего никогда не чувствовал душевной близости с другими женщинам, и только сейчас начал понимать, что это каким-то образом связано с памятью о матери.

Джордан обошел вокруг дома и остановился, чтобы полюбоваться тростниковыми полями, залитыми нежным лунным светом. Он думал о матери, и лицо ее впервые за много лет предстало перед ним. Он видел ее так ясно, как будто она стояла рядом с ним и смотрела на него нежными, доверчивым глазами. Джордан улыбнулся в темноту.

– Прости, что я усомнился в тебе, – прошептал он, вдруг поняв, как боялся узнать правду. Мать улыбнулась. Казалось, она поняла его. – Я знаю, что ты не предавала отца, – продолжал он. – Вы любили друг друга… той любовью, которую я надеюсь познать с женщиной… с такой женщиной, как Ева.

Джордан пошел к бараку. Зная, что Нибо спит очень мало, он не удивился, увидев, что старик сидит под деревом и наслаждается ночной прохладой, прислушиваясь к стрекоту сверчков.

Нибо с радостью понял, что Александра Кортленд пробыла на плантации недолго и ушла домой. Старик хорошо понимал, что она приходила, чтобы соблазнить Джордана. Знал он и то, что Джордан и Ева очень сблизились за последнее время. Нибо доверял Джордану и верил, что он не разочарует его.

– Тоже не спится, мастер Джордан?

– Да, Нибо. У меня есть о чем подумать.

Старик кивнул:

– Помните, как мы иногда подолгу говорили… когда вы были мальчишкой?

– Да. Я всегда приходил к тебе со своими бедами. И ты всегда помогал мне, – ответил Джордан. Даже в детстве он старался не беспокоить отца по пустякам, понимая, сколько забот и ответственности лежало на нем.

– Я всегда говорю, что стоит иной раз потолковать о том о сем, мастер Джордан. И отец ваш, бывало, советовался со мной, и ваша мать.

Джордан удивился.

– И с мисс Евой мы понимаем друг друга…

– Отец и мать по-настоящему любили друг друга, Нибо?

– Да, мастер Джордан. Никогда я не видел, чтобы двое людей были так счастливы друг с другом.

Джордан кивнул в ответ.

– В ту ночь, когда умер отец, Макс Кортленд пришел сюда, – сказал он.

Нибо, казалось, не удивился: он всегда подозревал, что в ту ночь что-то произошло.

– Чего он хотел, мастер Джордан?

– Он сказал, что пришел, чтобы принести отцу соболезнования. Но он сказал отцу страшные, жестокие слова… и сердце отца не выдержало.

– Какие слова, мастер Джордан?

– Макс сказал… мама на самом деле покончила с собой, потому что… – Джордан замолчал, но вспомнил ее нежную, ободряющую улыбку и нашел в себе силы продолжить: – Макс сказал отцу, что у него был роман с матерью, и мать не смогла больше жить, когда он закончился. – Джордан вспомнил перешептывания на похоронах, так испугавшие и озадачившие его.

– С таким грузом вам, мальчику, было, верно, непросто жить, мастер Джордан, – осторожно сказал старик после некоторого молчания.

– Мне сказали тогда, что мать умерла от укуса змеи. Это правда? – спросил Джордан. Он был убежден, что мать не покончила с собой, но, хорошо зная, на что способен Макс Кортленд, не исключал возможности убийства.

– Так и мне говорили, мастер Джордан, – ответил Нибо и внезапно понял, кто мог рассказать Джордану всю правду. «Жива ли она?» – подумал он. – Наверное, я смогу помочь вам узнать правду о смерти матери, – добавил старик, тряхнув головой. – Я помогу вам, мастер Джордан.