Текст книги "Закат в раю. Часть 2"

Автор книги: Элизабет Хэран

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 13 страниц)

Глава 29

На то, чтобы очистить плантацию от мусора, ушло два изнурительных дня: солнце, как назло, палило в эти дни особенно безжалостно. Чтобы забыть о сердечной боли и не думать о Еве, Джордан работал до полного изнеможения.

Потом пришло время идти в поля. Тростник, к счастью, еще не успел подняться высоко, и ураган не нанес ему большого ущерба. На других фермах, где тростник высадили раньше, поля пострадали значительно сильнее, но Джордану нужно было всего лишь обрезать со стеблей сломанные листья и проверить, не размыты ли дождем корни.

Держа в руках дымящиеся кружки с чаем, Джордан и Нибо стояли у реки и смотрели на пустырь на месте коттеджа. Неподалеку сидел Элиас – он вернулся в Эдем после того, как Мило Джефферсон приехал в Уиллоуби. Джордан настоял, чтобы Элиас отдыхал и восстанавливал силы, а не работал. Джордан видел, что Элиас тоскует по Уиллоуби и волнуется о своем будущем: теперь, со смертью Макса, будущее рабочих было неясно, так как Летиция могла продать Уиллоуби.

– Я сказал Фрэнки, что он может начинать заново отстраивать коттедж для семьи, – сказал Джордан, обращаясь к Нибо. – Теперь он хочет построить его на шести высоких столбах, из хорошего леса и подальше от реки, вон там. – Джордан показал рукой на поляну у больших тенистых деревьев. – Гэби очень нравилось жить у самой воды, но больше так рисковать нельзя, дом может смыть при следующем наводнении.

Нибо кивнул, задумчиво глядя на Джордана, и тот внезапно понял, о чем думает старик.

– Мне нравится, что Мэллоу живут здесь, я привязался к мальчикам, к Гэби, и они тоже, кажется, счастливы здесь. Фрэнки отличный парень, и ему с его способностями всегда найдется работа. – Джордан задумчиво смотрел на реку. – Если я когда-нибудь захочу вернуться в город, из Мэллоу выйдет отличный управляющий.

– Вы ведь не хотите сказать, что возвращаетесь в город, мастер Джордан? Я-то думал, что вы счастливы здесь, – удивленно спросил Нибо.

– Я был очень счастлив здесь, Нибо, – вздохнув, сказал Джордан, – но за будущее я не могу поручиться…

Нибо, с тех пор как Ева уехала из Эдема, незаметно наблюдал за Джорданом и очень страдал при виде того, как мучается хозяин: Джордан был сам не свой, работал не покладая рук, едва прикасался к еде, а ночами бродил по плантации. Старик канак терпеливо ждал, когда же хозяин наконец откроется ему и выскажет свою боль.

– Вы же знаете, вы можете доверять мне, мастер Джордан… – начал Нибо.

Некоторое время Джордан молчал, а Нибо не хотелось вынуждать его говорить.

– Ты видел Еву? – внезапно спросил Джордан. Вопрос этот уже давно жег его душу.

– Да, мастер Джордан. Она помогает Мэри Фоггарти, вместе с ней разыскивает животных. Они ведь все разбежались во время бури, – ответил Нибо. Посетив Еву на следующий день после урагана, он застал ее в ужасном состоянии. Старик канак был очень опечален тем, что Ева, в первый раз за все время их знакомства, не стала ничего обсуждать с Нибо. – Думаю, она очень сильно потрясена смертью Макса Кортленда и похоронами. Хотя они и не были близки, ей так был нужен… отец. Или кто-то, кто бы мог заменить ей отца.

– Как жаль, что Лютера Амоса нет в живых, – задумчиво сказал Джордан.

Элиас удивленно поднял голову и посмотрел на него так, как будто ослышался.

– Вы сказали, что Лютер Амос умер, мастер Джордан?

Час спустя Гэби видела, что Джордан стоит на веранде и задумчиво смотрит вдаль. В первый раз за эти дни она заметила, что хозяин немного успокоился: раньше даже по ночам до нее доносились его шаги – он печально бродил по веранде. Ева никак не объяснила свой внезапный отъезд, но Гэби чувствовала, что Ева, как и Джордан, убита горем. Странно было видеть, как два человека, созданные друг для друга, так страшно переживают разлуку.

– Видели вы передовицу в сегодняшней газете? – спросила Гэби, подходя к Джордану.

– Нет, – коротко ответил Джордан, не отрывая взгляда от далеких холмов. В эти дни он не мог заставить себя взять в руки газеты.

– Думаю, тогда вам следует прочитать вот это, – сказала Гэби, передавая ему газету. – Передовица написана Евой. – Гэби заметила, как задрожала рука Джордана, и отошла на другой конец веранды, чтоб дать ему возможность прочитать статью в одиночестве.

В глаза Джордану бросился заголовок: «Щедрость и великодушие одного человека ломает систему рабского труда». Сердце Джордана тревожно забилось. Текст передовицы гласил:

«Еще недавно Джеральдтоном правили жадность и царили низкие закупочные цены, но теперь новый владелец сахарной фабрики в Бабинде протянул нуждающимся фермерам руку помощи: Джордан Хейл рискнул предложить фермерам выкупить у них половину следующего урожая. Это означает, что стесненные в средствах фермеры смогут безбедно жить до следующего года. В обмен на это фермеры подписали соглашение, предусматривающее прекращение использования дешевой рабочей силы. Сделка эта означает не только рост доходов фермеров, но и прекращение жестокой эксплуатации канаков. Одним этим мужественным решением Джордан Хейл добился того, на что так долго не могло решиться правительство штата Квинсленд. В знак поддержки компания CSR заявила, что готова покупать всю продукцию фабрики в Бабинде.

Благодаря Джордану Хейлу в городе появился врач – подающая большие надежды, увлеченная новыми методами лечения мисс Рейчел Беннетт, дочь доктора Джорджа Беннетта. Город недавно приобрел – и вновь только благодаря щедрости Джордана Хейла – пожарную машину. Мистер Хейл также помог организовать обучение добровольцев.

Так кто же он, Джордан Хейл?

Сын одного из первых поселенцев Джеральдтона, Джордан провел детство на отцовской плантации Эдем. Он покинул город десять лет назад после трагической смерти родителей и лишь недавно вернулся домой. За прошедшие годы он стал богатым и опытным бизнесменом. Он поставил перед собой цель возродить плантацию своих родителей, к сожалению, пришедшую за последние годы в полный упадок. Отстроив заново свой дом, Джордан мог бы заняться выращиванием тростника и спокойно подсчитывать прибыли, но доказал всем нам, что душой и мыслями он с жителями города. Джеральдтон всегда нуждался именно в таком человеке. И сейчас можно смело сказать, что Джордан Хейл – наш местный герой».

Джордан опустил газету и посмотрел вдаль.

– Это же ясно как день, что она любит вас, Джордан! – убежденно сказала Гэби, подходя к нему.

– Вы не правы, Гэби. Она ненавидит меня, и я не виню ее.

– Я не знаю, Джордан, что произошло между вами, но здесь, по-моему, все ясно как день. Каждый дурак, если он хоть немного умеет читать между строк, поймет, что она любит вас. Куда вы собрались? Забудьте про город! Ее герой – вы.

Джордан взглянул прямо в лицо Гэби и в первый раз увидел в ее глазах настоящую боль за него.

– Когда она писала это, она могла думать именно так. Но поверьте мне, сейчас у нее совершенно другое мнение, – тяжело вздохнув, ответил он.

Гэби сделала глубокий вздох и решила рискнуть еще раз.

– Почему? – спросила она, почти уверенная, что Джордан посоветует ей не вмешиваться больше в его жизнь.

– Ева забыла сказать кое-что, и я уверен, что она теперь сильно жалеет об этом. Когда я вернулся сюда, я был одержим мечтой о мести. Я хотел уничтожить Максимилиана Кортленда любой ценой. У меня был свой план, безжалостный и последовательный. Я собирался вредить Максу, бить его в самые уязвимые места. Он оболгал мою мать и разбил этим сердце моему отцу, он убил его, и я твердо решил разделаться с ним точно так же.

– Что же вы хотели сделать? – спросила Гэби.

– Я намеревался соблазнить его жену и дочерей, – ответил Джордан и увидел, как лицо Гэби искривилось от отвращения. Джордана охватило чувство стыда, и он поспешно отвернулся. – Я познакомился с ними, но… Знаете, Гэби, в моем великолепном плане, – тут Джордан презрительно улыбнулся, – обнаружился фатальный изъян. – Джордан вновь посмотрел на Гэби. – Я стал осознавать, что Летиция, Силия и Лекси – живые люди, совсем не похожие на Макса. На самом деле они, вероятно, были такими же его жертвами, как и я.

– Вы объяснили это Еве?

– Она не захочет меня видеть и выслушать меня!

– Тогда покажите ей, что любите ее!

– Как, Гэби? Дарить цветы и шоколад? Сейчас это мне не поможет. Да кроме того… скажу вам откровенно, Гэби… Я совсем не надменный человек, но я никогда в жизни не гонялся ни за одной женщиной и не испытывал такого желания.

– Значит, вы никогда по-настоящему не любили, – убежденно сказала Гэби.

– Вполне возможно. И должен признаться, что с тех пор, как умерли родители, я никогда еще не чувствовал себя… таким уязвимым.

– То была ужасная трагедия, Джордан, но за все стоящее в этой жизни нужно платить. Так, значит, вы намерены расставаться с Евой из-за единственного недоразумения?

– В бизнесе я никогда не боялся рисковать, но здесь ставки слишком высоки. Меня мучает страх, что я не сумею завоевать Еву. Я понимаю, это, наверное, звучит очень смешно…

– Я знаю, что вы очень изобретательный бизнесмен, Джордан! – сказала Гэби. И если вы не знаете, как вернуть Еву – что же, попробуйте действовать так, как вы привыкли вести дела. Только, что бы вы ни делали, делайте это искренне, иначе у вас ничего не выйдет.

Джордан, нахмурившись, обдумывал достоинства этого предложения.

– Я вас оставлю. А вы подумайте хорошенько! – воскликнула Гэби и направилась к двери.

– Спасибо, Гэби! – неожиданно сказал Джордан ей вслед.

Гэби повернулась к нему и слегка улыбнулась… И вдруг неожиданно подмигнула, доказав, что ей не чуждо некоторое озорство. Джордан удивленно посмотрел на нее и не смог сдержать смеха.

Через два дня Ева присутствовала на похоронах Макса Кортленда. На кладбище собралось несколько сотен людей из Джеральдтона и ближайших городов. Ева никогда не ощущала себя частью семьи Кортленд, но сейчас в душе ее звучали последние слова Макса: «Помни, я люблю тебя!», и ее сердце разрывалось от боли при мысли о безвозвратно ушедшем и потерянном времени.

Ева осторожно пробралась вперед, встала у могилы рядом с матерью и сестрами и посмотрела на гроб. До нее доносились слова священника, говорившего о жизни и свершениях прославленного Макса. Его грубость и высокомерие были представлены как проявления его могучего характера, а другие недостатки покойного обойдены тактичным молчанием. Никто из присутствовавших не стал отрицать, что Макс был настоящим столпом общества и истинно великим человеком.

Толпа уже разошлась, а Ева все стояла у могилы, пытаясь найти прощальные слова. Это оказалось непросто – ведь Макс не являлся ее родным отцом, а надежды когда-либо встретиться с Лютером Амосом у Евы не было.

– Ева!

Вытирая глаза, Ева повернулась и увидела мать.

– Ева, благодарение Богу, что с тобой все в порядке! Джордан сказал мне, что ты была вместе с Максом, когда он… умер.

Ева кивнула в ответ, едва сдерживая слезы.

– Он спас мне жизнь, но… ему не хватило сил, чтобы спасти свою. Мне так его жаль, мама!

– Мне тоже жаль его, Ева, – сказала Летиция, обнимая Еву за хрупкие плечи. – К несчастью, никто еще не нашел способа повернуть время вспять, и мы можем идти лишь вперед. Но я не о том… Скажи мне, что же Макс делал в Эдеме? Об этом Джордан ничего мне не сказал.

– Давай скажем, мама, что он… заблудился, – ответила Ева, посмотрев на гроб Макса. Летиция тоже посмотрела на гроб, и Ева вдруг ощутила, что мать поняла ее.

– Мама, перед смертью он сказал, что любит меня, – продолжала Ева. – Эти слова так много значат для меня, после всех лет нашей бесплодной вражды.

– О, Ева! – вздохнула Летиция. В самой глубине души она всегда знала, что в Максе было что-то хорошее.

– Что ты теперь будешь делать, мама?

– Пока не знаю. – Летиция старалась держаться уверенно и спокойно, но в душе сейчас чувствовала себя уязвимой и одинокой. – Мне нужно время, чтобы все обдумать и решить, что будет лучше для всех нас.

– Теперь тебе нужно подумать о себе, мама. – Ева посмотрела на Силию и Лекси, стоявших по другую сторону могилы. Силия была очень печальна, глаза ее покраснели от слез. Лекси же хмуро и раздраженно посмотрела на Еву, словно она была виновата в смерти отца, и отвернулась, будто желая уйти.

– Александра, я думаю, тебе нужно сказать кое-что сестре! – сурово сказала Летиция.

– Она мне не… – раздраженно начала Лекси.

– Александра! – Летиция чуть повысила голос.

– А по-моему, сейчас совсем не время, – с досадой сказала Лекси, прикусив полную нижнюю губу.

– А по-моему, сейчас самое время, – строго сказала Летиция. – Ева имеет полное право знать правду, – Летиция повернулась к взволнованной Еве: – Должна со стыдом признаться, что Александра исказила некоторые факты.

Ева пристально посмотрела на Лекси. Смутно догадываясь, что мать говорит о Джордане, Ева почувствовала, как сильно забилось у нее сердце.

– Что мама имела в виду, Лекси?

Летиция пристально и твердо смотрела на Лекси, не оставляя ей другой возможности, кроме как признаться в своем проступке. Лекси с досадой фыркнула и воинственно вздернула подбородок.

– Я… дала тебе тогда понять, что Джордан и я… что мы любовники. Это неправда. – Лекси сжала губы, твердо решив не извиняться перед Евой и не говорить, что Джордан отверг ее домогательства.

– Александра заставила тебя считать, что Джордан… какой-то подлец и хам, – сказала Летиция. – Нет ничего более далекого от истины! Он всегда вел себя с нами, даже с Лекси, как настоящий джентльмен, а Лекси, я уверена, давала ему множество поводов повести себя совсем иначе. – Летиция выразительно посмотрела на старшую дочь, и лицо ее исказилось от негодования.

– Зачем ты сказала мне, будто вы любовники? – спросила Ева.

Лекси молчала, глядя на заваленный цветами гроб, и думала, что скорее умрет, чем признается, что сделала это из ревности.

– Потому что иногда она не может сдержать зависть, – ответила за дочь Летиция.

Униженная Лекси покрылась пятнами, что-то яростно буркнула себе под нос, повернулась и пошла прочь. Ева смотрела на Силию, спрашивая себя, смогут ли они когда-нибудь снова сблизиться.

– Мама права, – сказала Силия. – Джордан всегда был безупречным джентльменом. – Она замолчала, но Еве показалось, что Силия желает сказать что-то еще, и Ева вся напряглась в ожидании.

– С тех пор как ты вернулась в Джеральдтон, мы с Лекси были несправедливы к тебе, – продолжала Силия. Я не могу говорить за Лекси, но мне стыдно за то, как я относилась к тебе. Надеюсь, ты простишь меня и когда-нибудь мы станем друзьями.

– Нет. Я не хочу, чтобы мы были друзьями, – ответила Ева. Силия при этих словах совершенно упала духом: казалось, она была готова бежать прочь со всех ног. – Я хочу, чтобы мы стали наконец настоящими сестрами. Тебя это устраивает?

Силия изумленно смотрела на сестру, и глаза ее начали наполняться слезами.

– Очень устраивает. – Силия повернулась и посмотрела вслед Лекси: та быстро шла к экипажу, у которого их терпеливо ждал Уоррен Моррисон.

Ева повернулась к матери.

– Спасибо, что рассказала мне правду о Джордане, – сказала она. – Я ведь терялась в догадках, не знала, что и думать о…

Летиция сжала ее руку.

– Я понимаю, Ева. Сейчас тебе еще многое, верно, кажется не очень понятным… Я уже рассказывала тебе, что Макс питал нежные чувства к Катэлине Хейл, матери Джордана. Макс в минуту гнева или ревности солгал Патрику… так же, как тебе солгала Александра.

Ева кивнула.

– Если бы Джордан не был таким джентльменом, он бы мог начать преследовать Лекси, или Силию, или даже меня, только для того, чтобы отомстить Максу, – продолжала Летиция.

Ева мысленно поразилась чутью и проницательности матери.

– Он потрясающе красивый мужчина. Очень немногие женщины могли бы сопротивляться ему. Красота – страшное оружие, но он им не воспользовался.

Сердце Евы застучало, как молот.

– Вместо этого он предложил нам свою дружбу. Он дал мне возможность почувствовать, что я нужна людям. Я вечно буду благодарна ему за это.

– А я рядом с ним почувствовала, что во мне есть что-то необычное, что я почти красива, – сказала Силия. – Я ни с кем еще не испытывала ничего подобного!

Ева вдруг поняла, что Джордан заставил и ее почувствовать себя желанной женщиной. И, конечно, весьма необычной.

– Он настоящий мужчина, – добавила Летиция. – Счастлива будет та женщина, которая сумеет завоевать его сердце.

– Да, – сказала Силия. – И если у тебя есть хоть один шанс, Ева, не упускай его.

Ева с горечью подумала, что сама лишила себя всех шансов. Ей нужно просить у Джордана прощения, но примет ли он его?

– Я подожду тебя в экипаже. – сказала Силия, посмотрев на мать. – Уоррену наверняка не по себе сидеть одному с Лекси – сейчас она непременно скажет ему что-нибудь кошмарное. До свидания, Ева! Надеюсь, скоро увидимся. – Силия счастливо улыбнулась, подумав, что теперь у нее есть настоящая сестра, которая ей гораздо ближе, чем когда-либо была Лекси.

– До свидания, Силия! – ответила Ева.

– Как же я рада видеть, что вы теперь становитесь друзьями! – тихо сказала Летиция, глядя вслед Силии.

– Я правильно догадалась, что Силия и Уоррен все еще хотят пожениться?

– Да, но Силия не спешит. Да! Ты не поверишь мне, Ева, но Александра заявила мне, что уезжает в Мельбурн. Она собирается поступить в театр!

– Из нее выйдет замечательная актриса, – ответила Ева, не особенно удивившись словам матери. Глаза ее весело блеснули, и Летиция слегка улыбнулась в ответ.

– Верно. Бог свидетель, опыта у нее достаточно.

– И это значит, что, когда Силия выйдет замуж, ты останешься совсем одна, – погрустнев, сказала Ева.

– Да. Мне бы хотелось остаться здесь, в Уиллоуби… но, честно говоря, меня просто ужасает мысль самой управлять плантацией. Жаль, что я совсем не занималась всем этим, пока Макс был жив. По крайней мере сейчас я бы знала, с чего начинать.

– Есть Мило Джефферсон, он может помочь тебе, – сказала Ева, с трудом скрывая свое отвращение от одного этого имени.

– Его больше нет.

– Неужели! Он ушел?

– Нет. Я сама уволила его. Сегодня утром.

– Я бы сказала, отличное начало! – воскликнула Ева.

– Надеюсь, что так. Я не могу допустить, чтобы мой управляющий избивал рабочих. И я никогда не поверю, что он когда-нибудь сможет измениться.

– Молодец, мама! Представляю, как обрадуется Элиас!

– Мне так стыдно за то, что Макс тогда сделал с ним… но теперь, кажется, он счастлив, живя в Эдеме, – грустно сказала Летиция, и Ева поняла, что мать скучает по нему.

– Это не настоящее счастье. Сердце его осталось в Уиллоуби. И он волнуется за тебя, – убежденно ответила Ева. Эти слова тронули Летицию.

– Он очень преданный человек. Когда ураган только надвигался, он вернулся, чтобы помочь мне, но мне пришлось отослать его назад, потому что неожиданно вернулся Мило.

– А почему бы не назначить Элиаса управляющим, мама? Он прекрасно поладит с рабочими, – неожиданно для самой себя сказала Ева.

– Это замечательная идея! – радостно воскликнула Летиция, широко раскрыв глаза.

– Джордан всегда поможет тебе, и рядом еще множество верных друзей! Я сама сделаю все, что смогу.

– Спасибо, Ева! Но, думаю, мне пора уже учиться самой стоять на ногах.

– У тебя все получится, мама! Ты очень сильная женщина. Тебе просто нужно собраться с мыслями.

– Я очень жалею об упущенном времени, Ева. Мы могли бы быть вместе все эти годы, но, надеюсь, еще не поздно. Я сделаю все, чтобы стать частью твоей жизни, чтобы ты была счастлива. Ты мне веришь? – И Летиция с Евой, заплакав, обняли друг друга.

Расставшись с матерью и побродив немного по городу, Ева вышла к редакции газеты. Тут ее осенила великолепная мысль – Еве захотелось написать статью о женщинах – женах основоположников сахарного производства в Бабинде и Джеральдтоне. Ева знала, что ей будет о чем рассказать своим читателям и спешила в редакцию в радостном волнении.

Ева уже прикидывала, что нужно будет взять интервью у матери, что стоит побеседовать с Тэдом Хаммондом о его покойной жене, Ирен, и об ее участии в строительстве плантации Уиллоу Гленн. Уже входя в редакцию, Ева подумала, что и Дороти Хаммонд тоже могла бы многое рассказать о жизни своей тещи.

Жюль и Ирвин как-то странно посмотрели на Еву, и она слегка встревожилась, но тут же подумала, что сейчас весь город говорит про нее. Чтобы избежать расспросов, Ева с порога рассказала о своей идее. Поначалу Жюль, как обычно, не обратил никакого внимания на ее восторженную речь.

– Что вы думаете, Жюль? – спросила она под конец, ожидая от него неминуемой скептической отповеди.

Жюль поднял на нее глаза. Во взгляде его было что-то озабоченное и неуверенное, чего Ева никогда за ним не замечала.

– Какое это имеет значение, что я думаю? – угрюмо спросил он.

Ева растерянно посмотрела на Ирвина, но тот тут же спрятал глаза и завозился с бумагами.

– Так мне написать такую статью, Жюль?

– Да делайте, что хотите! – буркнул редактор и отчего-то с досадой махнул рукой.

– Вы разрешаете мне писать, как я пожелаю? – озадаченно спросила Ева.

– Вам не нужно моего разрешения.

– Почему?

Жюль, нахмурившись, посмотрел на Ирвина, потом вновь перевел взгляд на Еву.

– Теперь вы владелец газеты, – ответил он, – и можете писать, что хотите.

Ева ошеломленно посмотрела на него.

– Вас случайно не хватил солнечный удар, Жюль? Сейчас я вряд ли смогу выкупить газету, – сказала Ева. Благодаря дяде и тете у нее был порядочный счет в банке, но для покупки газеты было нужно много больше.

Теперь пришла очередь удивиться Жюлю.

– Не было у меня солнечного удара, и с ума я тоже пока не сошел. Вы владелец Gazette, теперь мы с Ирвином работаем на вас, – сказал он, ерзая на стуле. – Пока что работаем, – добавил он несколько тише.

Ева взглянула на Ирвина, который на этот раз застенчиво улыбнулся. Ева не догадалась, что Ирвин предвкушает возможность видеть ее постоянно, и решила, что Жюль просто разыгрывает ее.

– Все это, конечно, очень смешно, Жюль! Вам, видимо, кто-то рассказал о моем желании когда-нибудь купить газету и вы думаете, что после того, как я написала нескольких статей, у меня слишком закружилась голова от счастья. Хотите спустить меня с небес на землю? Да, у меня большие планы, и я кое-чего добьюсь, быть может, даже скорее, чем вы думаете.

Жюль пошарил в ящике стола и вытащил какую-то бумагу.

– В десять часов утра сего дня вы стали владельцем издания Gazette, – официальным тоном объявил он. – Документы будут подписаны через день, может, два, но это всего лишь формальности. Так что все это, – он обвел рукой помещение редакции и кивнул на печатный пресс в задней комнате, – теперь ваше.

Ева заглянула в документ. На нем стояло имя покупателя и нового владельца Gazette – ее имя. Ева недоуменно уставилась на Жюля.

– Как это возможно? – еле слышно вымолвила она.

– Джордан Хейл сделал мне предложение, от которого я не смог отказаться. – Лицо Жюля покраснело. – Лично я подумываю об отставке, – сказал он, поглядывая на Ирвина, который знал о накопившихся долгах и крохотном тираже Gazette. – Но, может быть, не в самое ближайшее время… – Вид у Жюля был немного растерянный. Перспектива оказаться без работы, хотя и без долгов, видимо, немало беспокоила его.

– Джордан берет нового редактора? – спросила Ева.

– Нет! Вы редактор, вы, Ева, вы! И все решения принимаются вами! Джордан совершенно ясно заявил, что не желает ни во что вмешиваться. – Жюль посмотрел на Еву. Она вдруг почувствовала слабость и опустилась на стул. – Вы справитесь, Ева. Вести дела не всегда просто, а вот писать вы умеете. У вас настоящий талант.

Ева, не веря своим ушам, глядела на смущенного Жюля. Его удивило, что Ева ничего не знала о сделке, и он подумал, что сейчас самое время поговорить с ней о важном деле.

– Ева… я понимаю, что мне придется уйти, но не могли бы вы оставить Ирвина? Вам понадобится помощь с печатным прессом, а Ирвин отлично с ним управляется. Ему еще многому надо подучиться, но малый он шустрый.

Ева, моргая, смотрела на Жюля – его слова медленно доходили до нее. В другой момент она бы немало удивилась, что у Жюля Кина на самом деле такое доброе сердце.

– Разумеется, – сказала она и встала. – Я не хочу, чтобы вы уходили. Вы оба. Я же ничего не понимаю в издательском деле!

Жюль поднял голову, и Ева впервые в жизни увидела, как осветилось улыбкой его всегда хмурое и неприветливое лицо.

– Благодарю вас, Ева! Говоря откровенно, я не знал, что стал бы делать, отправь вы меня в отставку. Я работал в газете с молодости, был тогда такой, как сейчас Ирвин… – Жюль явно волновался, и речь его становилась все более сбивчивой. – И… ну, тираж несколько поднялся в последнее время, из-за ваших статей… и думаю, что дохода на нас троих хватит… – Жюль спохватился, что слова эти звучат слишком уж сентиментально, поспешно надел очки, нахмурился и с преувеличенным вниманием зарылся в свои бумаги.

Ева встала и пошла к двери. Все вокруг было как в тумане. Уже взявшись за ручку, она вдруг повернулась и растерянно окинула взглядом комнату, еще не в силах до конца осознать, что газета теперь принадлежит ей. Она не знала, что и думать – в душе ее смешались благодарность, смятение, восторг и легкое раздражение оттого, что Джордан даже не поставил ее в известность. Наконец она открыла дверь и вышла на улицу.

– До завтра! – донесся до нее голос Жюля. Ева тихо прикрыла за собой дверь.

Выйдя на улицу, Ева постояла и медленно направилась по дороге, ведущей в Эдем. Вскоре ее догнал Райан О'Коннор, ехавший в коляске.

– Куда вы, Ева? – крикнул он.

– В Эдем.

– Неужели собрались идти пешком всю дорогу?

Ева растерялась.

– А я даже как-то не подумала, – ответила она. Действительно, Ева думала сейчас о Джордане и о том, как ей теперь говорить с ним.

– Залезайте! – сказал Райан, заметив, что Ева сама на себя непохожа, протянул ей руку и встряхнул поводья. Коляска тронулась.

Только сейчас Ева поняла, как скучала все это время по своим друзьям – все они стали для нее почти семьей, даже Тин Ян и ее братья.

– Все… здоровы? – спросила она.

– Все прекрасно. То есть на самом деле не все. С Джорданом что-то не так.

– Он болен? – ахнула Ева.

– Нет. Но сам не свой… с тех пор, как вы уехали.

Ева ничего не ответила – она думала, что не сможет винить Джордана, если он не простит ей, что она так плохо о нем думала.

Еве было стыдно за свою горячность. Но в то же время она не переставала удивляться, как мог Джордан строить планы соблазнить женщин одной и той же семьи? Хотя он и не сделал этого, но сама мысль казалась Еве аморальной.

– Не знаю, почему вы уехали, Ева, – сказал Райан, – но я хорошо узнал Джордана за это время и считаю, что это один из самых благородных людей, которых мне доводилось встречать.

Ева взглянула на Райана, и он увидел в ее черных глазах тень сомнения.

– Да, он добр и щедр, Райан, но он всего лишь человек, как и все мы… – ответила Ева. Она не могла сказать всего, что хотела бы, не упоминая Макса, но чувствовала, что это было бы предательством по отношению к его памяти: хотя Макс и был повинен во множестве грехов, все же предавать его было нельзя.

Райан, казалось, не терзался такими сомнениями.

– Не дело плохо говорить о мертвых, Ева, но Макса Кортленда испортили власть и деньги. Бог свидетель, я сам не святой, но, беден я или богат, я останусь таким, каков есть. Нужно быть сильным человеком и иметь настоящий характер, чтобы обладать большим состоянием и не поддаться искушениям. Джордан именно такой человек. Уверен, у него тоже были искушения, он всего лишь человек, как вы сами только что сказали. Но важно, что в конце концов он всегда поступал, как честный и благородный человек. Вот только это и важно.

Ева посмотрела на Райана и вдруг почувствовала, что слова его каким-то чудесным образом раскрыли ей глаза на головоломку последних событий.

– Да, Райан, вы совершенно правы, – с облегчением ответила Ева. – То, что у человека могут быть соблазны, еще не делает его грешником. Все зависит только от нашей воли. – Ева счастливо улыбнулась и взяла Райана под руку.

Райан не очень-то понял, отчего его слова так обрадовали Еву. Он просто был счастлив видеть, что она вновь радостно улыбается.

– Гэби, где Джордан? – влетев в кухню, взволнованно спросила Ева. Гэби оторвалась от корыта: руки ее были по локоть в мыльной пене.

– Ева?! – ошеломленно вскликнула она, вид у нее был такой, как будто она увидела привидение. Гэби внезапно смутилась, быстро взглянула на корыто и вдруг загородила его собой. – Как я счастлива тебя видеть!

«Отчего у нее такой смущенный вид? И что она прячет?» – подумала Ева.

– Надеюсь, ты приехала… что ты останешься, – сказала Гэби. – Тут без тебя было как-то неуютно и скучно…

Ева неловко молчала, не зная, как примет ее Джордан – ведь он знал, что она совершенно утратила веру в него, и, должно быть, очень страдал с тех пор, как они расстались.

– Мне нужно поговорить с Джорданом. Ты не знаешь, где он?

– Знаю… я видела, как он пошел к реке… – ответила Гэби.

Ева благодарно сжала руку Гэби и почувствовала, как внутри у нее все переворачивается от волнения.

Спустившись к реке, Ева заметила вдали Джордана. Рядом с ним был еще какой-то мужчина. Стоя у самой воды, они были погружены в беседу. Ева увидела, как они пожали друг другу руки, как будто договорившись о чем-то, и на мгновение Ева с ужасом подумала, что Джордан только что продал плантацию Эдем. Сердце Евы дрогнуло.

Ева пошла к ним. Джордан и его собеседник были примерно одного роста и одеты были почти одинаково – в белые рубашки и темные брюки. Как будто почувствовав ее присутствие, они одновременно обернулись. При виде Евы глаза Джордана радостно загорелись, а у другого мужчины на лице отразилось неприкрытое любопытство.

Не дойдя до берега футов двадцати, Ева остановилась, раздумывая, что сказать Джордану.

– Ева! – окликнул ее Джордан и торопливо пошел ей навстречу. Голос его дрожал от нескрываемого волнения. Ева же не сводила глаз с другого мужчины: он был несколько старше Джордана, лицо его пересекал большой шрам, и двигался он слегка прихрамывая. Мужчина двинулся к ней навстречу, но вдруг нерешительно остановился, и Ева успела подумать, что в его облике есть что-то странно знакомое…

– Ева! – сказал Джордан. – Я не думал, что увижу вас… я так рад видеть вас!

– Вы уверены?

– Конечно. Как вы могли сомневаться?

– Я приношу вам свои извинения. Я очень виновата. Не знаю, как я могла подумать, что вы…

– Вы были правы, Ева. Я не должен был говорить вам, что я думал о Максе. Поймите, я вернулся сюда, одержимый ненавистью и местью… но я быстро опомнился. Ваши мать и сестры вовсе не заслуживали того, чтобы их использовали. Я думал тогда, что они – всего лишь часть Макса, его продолжение, но скоро понял, что это совсем не так. Это вы изменили мой взгляд на них, на мир, на будущее. И на Эдем. Вы внесли в мою жизнь радость, Ева.