Текст книги "Девственный огонь"
Автор книги: Элизабет Чедвик
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 20 страниц)
– Тревис, – сказала она по пути в магазин, – я должна кое о чем с тобой поговорить.
– Кое о чем, что давит сильнее корсета? – рассмеялся он.
– Это серьезный разговор.
– Хорошо, но в таком случае тебя надо подкормить в кондитерской, любовь моя.
Джессика вздохнула, надеясь, что он будет называть ее «любовь моя» и после разговора о переезде из дома матери. Подождав, пока ей принесут чай, ему кофе, поставят блюдо с пирожными, она произнесла:
– Я очень несчастна, живя у Пенелопы.
Его улыбка сразу исчезла.
– Из-за... из-за нее, – Джессика запнулась. – Не из-за...
– Джессика, – Тревис был очень серьезен, – надо более терпимо относиться к матери.
Он должен что-то предпринять. Гамлет Эрли ни за что не позволит им уехать.
– Но она совершенно нетерпима ко мне, – вздохнула Джессика.
– Я знаю, любовь моя, но Пенелопа... У твоей матери серьезные проблемы. То лекарство, которое она принимает...
– Я понимаю, Тревис, но ее... ее невозможно выдержать. Даже когда она выпьет свое лекарство и становится веселой, она говорит... говорит мне... совершенно безобразные вещи.
– Ты же можешь не обращать внимания, зная, что...
– Нет. Не могу. Не похоже, что я ей вообще нужна. У нее масса служанок и... и Хьюг. Они присмотрят за ней. Я не понимаю, почему мы не можем жить отдельно и изредка навещать их.
Тревис нахмурился. Он вернулся из Корсиканы с хорошими новостями. Братья Хеймил, владельцы бурильного оборудования, которых нанял Лукас для бурения скважины за пределами Бьюмонта, должны были начать бурение в конце октября. Все считали, что это будет впустую – тяжелая порода, плывуны, – но только не Тревис.
Кроме того, его усилия по добыче информации в заведении Фанни Портер были не напрасны. Хьюг связался с Вилд Банч3, пообещав поручительство по любым ценным бумагам, не являющимся предметом сделки, которые они могут взять при своем следующем грабеже. Хьюг уже даже получил деньги, хотя пока еще не сделал ничего противозаконного, чтобы Хартвиг мог его арестовать. До того как это случится, ни Хартвиг, ни Эрли не отпустят его, поэтому желание Джессики уехать откладывается. Может, ненадолго, но теперь...
– Милая, завести собственный дом – это очень дорого. Ты даже не представляешь, сколько нам это будет стоить.
– Мне кажется, у тебя достаточно денег. Если ты их не будешь тратить на подарки, которые мне не нужны...
– То, что я покупаю, мелочь по сравнению с тем, сколько нужно потратить на обустройство собственного дома. Я не говорю, что мы не должны или я не в состоянии. Но если мы так поступим здесь, в Форт Ворсе, это будет просто расточительство.
– Ох? – Джессика внимательно посмотрела на него. – В Корсикану?..
– ...или в любое другое место, где найдут нефть.
– Но ты же говорил, что здесь у тебя хорошо идут коммерческие дела?
«Черт! Логики ей не занимать!»
– Да, но все-таки мое основное занятие – нефть. Когда я здесь все закончу, мы уедем. Уже недолго осталось. – Он видел, что ей очень хочется спросить, как долго, и сказал:
– Я надеюсь, ты можешь потерпеть Пенелопу еще пару месяцев, ради меня.
Пораженная Джессика кивнула.
– Прекрасно, любимая, – ему было очень неловко. – А теперь в бельевой магазин.
– Но, Тревис...
Он даже не стал слушать. В минуту расплатился и потащил ее прямо в магазин, где решительно объявил хозяйке, что он человек женатый и пришел присмотреть жене корсет.
– Но, сэр, – смутилась хозяйка, – мужья никогда...
– Боже милостивый! – прервал ее Тревис, оглядывая безрукие и безголовые манекены, затянутые в корсеты. – Неужели ваша одежда заставляет дам терять руки и головы? В таком случае...
Продавщица хихикала, Джессика едва сдерживалась, но шокированная хозяйка чопорно произнесла:
– Сэр, я вас уверяю, что одежда, купленная у нас, не произведет неблагоприятного эффекта на вашу жену.
– Правда, мадам? Я просто не переживу, если моя половина потеряет руку или даже ногу, я вижу, что у ваших моделей нет никаких конечностей.
Джессика отвернулась, чтобы скрыть смех. Он был великолепен и делал все, чтобы развеселить ее и хоть на время заставить забыть Пенелопу. В то время как раскрасневшаяся хозяйка суетилась, чтобы показать ей самую дорогую модель, Джессика пробормотала:
– В настоящее время люди, пропагандирующие практичную одежду для женщин...
– Как те бриджи, в которых ты ездишь на велосипеде?
– Они-то как раз практичные, – согласилась Джессика. – В любом случае члены общества рациональной одежды не одобряют корсетов. Они говорят, что женщина не должна носить на себе одежды больше семи фунтов4 веса.
– Семь фунтов! – воскликнул Тревис. – Боже милый! Мадам, сколько весит ваш корсет?
– Ну, я даже не знаю, – смутилась хозяйка.
Потом в течение получаса Тревис внимательно рассматривал и обсуждал корсеты, шнуровки, прочность китового уса, вызывая улыбки продавщиц и недовольство хозяйки, а Джессика старалась вести себя серьезно.
Когда, купив корсет, они вернулись домой, Пенелопа не стала слушать про посещение магазина и корсеты и заявила, что она чувствует себя неловко, поскольку Джессика нарушила приличия, позволив мужу сопровождать ее в дамский магазин. Тревис заявил, что он полностью справился со своей миссией и в случае необходимости готов сопровождать и саму Пенелопу. Пенелопа разозлилась, а Джессика решила, что, к сожалению, у матери полностью отсутствует чувство юмора.
* * *
Пенелопа давала один из своих нескончаемых обедов, которому предшествовала обычная семейная ссора. Сначала Пенелопе не понравилось платье Джессики необычного покроя – свободное от груди, без подчеркнутой линии талии. Она такого никогда не видела и потребовала, чтобы Джессика сняла его. Она громко, не в первый раз, настаивала, что нужно поменять весь гардероб Джессики. Эти крики заставили Хьюга забегать в своей комнате, а потом вызвали очередную перебранку между мужем и женой по поводу денег. Джессике все это было очень неприятно.
С мрачным лицом она продолжала одеваться, зная, что какое бы платье она ни надела, мать все равно ее раскритикует. Более того, Тревис до сих пор не вернулся, и было невыносимо очутиться лицом к лицу с матерью и ее подругами без его защиты. Когда они собрались в гостиной, Тревиса все еще не было, и Пенелопа воспользовалась случаем, чтобы обратить внимание гостей на совершенно неподходящее платье своей дочери.
– Ты когда-нибудь видела что-либо подобное, Бланш? – спросила Пенелопа.
– Это эстетический стиль, миссис Холлмен, – вежливо объяснила Джессика Бланш. – В Лондоне все повально им увлекаются. Эту моду сделали популярной художники-прерафаэлиты. Она очень распространена в артистических и интеллектуальных кругах.
– Ты купила его в Лондоне? – миссис Холлмен была явно заинтересована. Все дамы стали внимательно разглядывать платье, пока их мужья курили.
– Да, мэм. У меня есть еще одно очень красивое платье от Ворта, но я его не надела, потому что Пенелопе, – она холодно взглянула на мать, – оно не нравится больше всех.
Волшебное слово «Ворт» произвело впечатление на дам, вызвав у Пенелопы гримасу недовольства. Джессика совершенно игнорировала ее. Она пришла к выводу, что ничто так не усмиряет враждебность матери, как такое же враждебное отношение к ней самой.
– Оно совсем скромное, – с колебанием заметила другая дама. Она конечно же не хотела критиковать наряд, который был последним криком моды в местах более известных, чем Форт Ворс.
– Да, – Джессика приободрилась. – Дамы в городах – центрах моды уже чувствуют себя глупо, загромождая свой гардероб безвкусными ненужными украшениями. Например, перьями.
Она видела, что мать, тяжело дыша, злобно смотрит на нее. Но дамский кружок был слишком заинтересован, чтобы обращать на это внимание.
– Чувствительные женщины, понимая, как много несчастных птиц убивают ради украшений, отказываются от перьев как модных аксессуаров. А вы представляете, как страдают бедные птицы, когда у них выдергивают перья? Это же причиняет им невероятную боль.
Дамы похоже были шокированы.
– А самое печальное касается популярных эгретов, – воскликнула Джессика, возвращаясь вновь к волнующей ее теме. – Поскольку перья более всего красивы в то время, когда птицы спариваются, вьют гнезда и высиживают птенцов, именно тогда их и убивают...
Пенелопа прервала ее, пригласив всех к столу, хотя кухарка еще не подала знак, а Тревис еще не появился.
– ...оставляя бедных птенчиков без родительского ухода, – закончила Джессика. – Я боюсь, что эгреты уже не будут носить.
На этой фразе все перешли в столовую, и Джессика удивила гостей, объясняя теорию эволюции Дарвина, изложенную профессором богословия Генри Драммондом.
– От обезьян? – удивленно прошептала миссис Холлмен. Она бы никогда не поверила, что кто-то будет ставить ей в вину, что она произошла от громадной обезьяны. Ведь все знают, что со стороны матери она ведет свой род от поселенцев Бостона в Массачусетсе. – Я не могу поверить, что такое мог сказать человек духовного сана.
– Но это так, – настаивала Джессика. – Теперь у многих церковников передовые взгляды. Вот, например, года три назад доктор Лимон Эббот сделал серию очень интересных лекций по теме «Библия как литература». Он не верит в историю Иоанна.
– Но ведь так написано в Библии, – заикнулась миссис Бетина Менриш.
– Это все с Востока, – проворчал мистер Менриш, мучной король Форт Ворса. – Оттуда всегда приходят глупые идеи. Парнелл, вы должны смотреть, что читает ваша жена. Она только что рассказывала нам такие глупости, о которых я никогда не слышал.
Тревис извинился за опоздание и так звонко поцеловал в щеку Пенелопу, что она подпрыгнула, затем сел рядом с Джессикой и, тепло улыбнувшись, прошептал:
– Потрясающе выглядишь. Очень красивое платье.
– Пенелопа ненавидит его.
– Ну и черт с ней. – Тревис оглядел смущенных гостей. – Я только что услышал интересные слухи. Говорят, сенатор Бейли получил огромный кредит от «Пирс-Ватерс» в благодарность за помощь отхватить долю в Техасском пироге. Ведь ясно же, что помогать «Пирс-Ватерс» значит помогать «Стандарт Ойл».
В гневном гаме и шуме опровержения сказанного шокирующие высказывания Джессики, как и ожидал Тревис, были забыты:
«Что случилось с девочкой? Очередная грубость Пенелопы? – подумал он. – Надо бы этой женщине сдерживать свой язык». Он предполагал, что своим опозданием вызовет раздражение и злость Пенелопы, но этого не случилось. Он только что узнал, что братья Хеймил, нанятые Лукасом и финансированные Гэли и Гаффи, наконец приступили к бурению. Гэли выбрал место как раз на холме Спиндлтоп.
– Я тоже слышала интересные слухи, – заявила Пенелопа, – о доме, принадлежащем некой Фанни Портер.
Тревис перестал размышлять о нефти, заметив, как Хьюг неловко заерзал. Понимала ли Пенелопа, что она затрагивает незаконные действия своего мужа? Забавно.
Джессика уставилась в свою тарелку. Она слышала это имя в разговоре мужа с офицером полиции на Дне труда и почувствовала что-то неладное.
– Это дом с плохой репутаций, – объявила Пенелопа.
По комнате пронесся удивленный шепот. Такие вещи не обсуждались в Приличном обществе, особенно в присутствии дам. Джессика напряглась, связав имя мужа с таким местом, но... нет, не может быть. Наверно, полицейский просто рассказывал ему о каких-то... каких-то... противозаконных делах, происходящих там.
– Кажется, не только проститутки и преступники...
Тревис почувствовал напряжение жены. Он уже не сомневался, о чем пойдет речь. Хьюг побледнел.
– ...частые гости там, – с удовольствием рассказывала Пенелопа. – Ходят слухи, что некоторые джентльмены, которые считаются респектабельными и счастливыми в браке, там тоже бывают.
– Хватит, Пенелопа, – резко сказал Хьюг, что очень удивило всех за столом, особенно его жену – она не привыкла, чтобы ее прерывали.
Тревис едва сдерживал смех, наблюдая за реакцией гостей на шокирующую речь Пенелопы. Жены нахмурились, мужья с волнением поглядывали на них. Неужели все мужчины посещали заведение Фанни Портер? Если они женаты на женщинах типа Пенелопы, то вполне возможно.
Тревис тепло улыбнулся жене, подумав, что он сам никогда бы не пошел в такое место, если бы не необходимость защитить Джессику. К концу обеда разговор иссяк, дамы вышли, а мужчины закурили свои сигары.
Джессика ненавидела эту часть вечера больше всего, потому что в это время мать обязательно говорила ей какую-нибудь гадость.
– Принеси мне мое лекарство, – начала атаку Пенелопа, как только дамы уселись. – После твоих невыносимых разговоров сегодня у меня совершенно разыгрались нервы.
Как только Джессика вернулась в комнату, Пенелопа немедленно приступила к делу.
– Один из тех, кто бывает в заведении Фанни Портер, это твой муж, Джессика. – Пенелопа вытянула перед собой руку, любуясь кольцом, которое ей недавно подарил Хьюг. – Просто удивительно. Молодожены обычно не изменяют так быстро. Господи, вы же женаты всего два месяца.
Джессике стало тошно. Тревис – посетитель притона!
– Может, это послужит уроком для тебя, Джессика. Мужчины обычно не любят тех женщин, которые всегда щеголяют своими знаниями и выражают антиобщественные идеи. Твой муж был бы больше привязан к дому, если бы ты уделяла внимание одежде, а не книгам, и не дискутировала с мужчинами, это совсем не женственно.
От таких жестоких слов Джессика похолодела. Она и раньше слышала подобные высказывания, но они никогда не ассоциировались с тем, что муж считает ее непривлекательной и... недостойной любви. Она тяжело сглотнула, зная, что должна что-нибудь сказать, хотя бы ради поддержания собственного достоинства. Она мертвой хваткой сжала флакон с лекарством и наклонилась к креслу матери:
– Если ты говоришь правду...
– Я уверяю тебя, Джессика, – самодовольно улыбнулась Пенелопа.
– Если ты говоришь правду, я надеюсь, что правила хорошего тона не позволят тебе повторить это, Пенелопа.
– Как ты смеешь... – резко начала Пенелопа, а затем, ядовито улыбнувшись, добавила: – Хотя, конечно, надо принять во внимание, что такой очевидный... побег твоего мужа из супружеской постели очень потряс тебя, ты ведь так недавно замужем.
Джессика осторожно поставила флакон на столик за креслом.
– Может, ты примешь большую дозу лекарства? – предложила она матери.
Пенелопа зло прищурилась, но не ответила на вызов, а перешла к другим темам. Джессика едва ли слышала, о чем говорят. Так жестоко Пенелопа еще не обходилась с ней. Она даже не заметила, когда вернулись мужчины. Все это время она даже не взглянула в сторону Тревиса, мечтая остаться незаметной до тех пор, пока не покинет удушающую атмосферу этой гостиной.
– А теперь, – сказала Пенелопа, – мы с большим удовольствием послушаем игру Джессики. Ведь моя дочь очень талантлива, не правда ли?
Предложение было встречено без особого энтузиазма. Пенелопа выжидательно улыбнулась Джессике, но та твердо отрезала:
– Пенелопа, или у тебя совсем нет слуха, или ты имеешь зуб на своих гостей. Даже те, кто любит меня, считают мою игру на пианино очень неважной, я сама того же мнения.
Пенелопа мгновенно замолчала.
– Если ты хочешь послушать музыку, Тревис может принести граммофон. – С этими словами, не глядя на мужа, Джессика уселась и молча провела остаток вечера.
* * *
Прежде чем за ними закрылась дверь и Тревис успел спросить, что за муха ее укусила, Джессика повернулась к мужу:
– Ты постоянный посетитель публичного дома Фанни Портер?
Его глаза сузились.
– Кто тебе это сказал?
– Пенелопа.
– Когда?
– Какая разница.
– Ради любопытства. Интересно, какой момент выбирает мать, чтобы сообщить дочери, что ее мужа видели в борделе в обществе шлюх.
Его грубые слова заставили Джессику покраснеть.
– Когда дамы уединились.
– Значит, за кофе Пенелопа обвинила меня в посещении шлюх. Что же она еще тебе сказала?
– Она говорила, что любая женщина, которая не уделяет внимания моде, а проводит все время за чтением неподходящих книг, спорит с мужчинами на разные неженские темы, должна ожидать, что муж будет изменять ей. Ты так и сделал.
Тревис нахмурился. Его теща жаждет крови.
– Все нормально, Джесс. Я был в заведении Фанни Портер, но не по той причине, на которую намекала Пенелопа.
Джессика отвернулась, чувствуя, что сердце ее разрывается.
– Нет, не отворачивайся, смотри на меня. Мужчины ходят в такие места, чтобы посидеть вместе, выпить, обсудить деловые проблемы, просто поговорить, а не только для того, чтобы общаться с женщинами. Я не посещаю женщин у Фанни.
– Ох, Тревис, – грустно прошептала Джессика. Чувствовалось, что она не верит ему.
– Джесс, неужели ты действительно думаешь, что мне может понравиться какая-то недалекая, разнузданная, полуодетая проститутка? – Пристально глядя на нее и видя, что не добился ожидаемого эффекта, он добавил:
– Я очень счастлив с тобой, Джессика. Я не хочу других женщин.
Наконец она подняла на него глаза, и Тревис улыбнулся.
– Ты удовлетворяешь все мои желания, абсолютно все, – он взял ее руки в свои и крепко сжал. – Верь мне, Джесс. – Все еще видя в ее глазах сомнение, он нежно коснулся ее лица. – Ты единственная женщина, которую я хочу и буду хотеть всегда, пока ты меня хочешь. – Он нежно поцеловал ее. – Не позволяй матери разрушить то, что есть у нас двоих. Она очень хочет этого, ты же видишь.
– Я мечтаю, чтобы мы уехали отсюда, – Джессика горько вздохнула.
– Ты должна научиться доверять мне. А теперь пойдем в постель. Мне очень нравится твое платье, но я не знаю, как его снять. – Он взглянул ей в глаза, обнял и крепко прижал к себе.
Джессика даже через одежду почувствовала, как он возбужден. Если у нее и оставались какие-то сомнения, его страстная требовательность заставила о них забыть.
Глава 12
Когда в ноябре наступили холода, Джессика начала думать про Рождество, вспоминая, как чудесно оно проходило дома. Здесь же у Пенелопы все, наверное, будет наоборот – дорогие подарки, скучное общество и мучительная болтовня. Возможно, если она будет экономна, то сможет убедить Тревиса переехать в собственный дом до праздников. Но, с другой стороны, она должна купить очень много рождественских подарков. Нахмурившись, она ломала голову над этой проблемой и решила, что в этом году она может сделать подарки сама.
Пенелопа должна оценить подарок, сделанный собственными руками. Она всегда хвастается качеством ручной вышивки на своем белье. Полная энтузиазма, Джессика решила приобрести набор Королевского общества, рекламные проспекты которого с прекрасными рисунками показывали, как выполнить изумительные по красоте вещи. Для Пенелопы можно сделать набор чайных салфеток, вышитых цветами и отделанных зубцами по краям. Для Энни можно смастерить хорошенький ночной чепец. Она всегда жалуется, что, если не надевает чепец, волосы совсем сбиваются за ночь. А для Франни... может, шарф к ее новому костюму цвета кленовых листьев? Если у нее будет время, она может сделать маленьких куколок для младших детей тети Сисси и... Джессика остановилась, вспомнив, что она не очень умелая рукодельница. У нее никогда не было таких талантов, как у Энни, но ведь Энни ее мачеха, а не мать, Джессика не могла унаследовать ее способности.
Она вздохнула и пошла за плащом. Прежде чем пускаться в рождественские прожекты, она должна пойти и купить, наборы, чтобы не растратить деньги на что-нибудь другое и успеть все сделать к праздникам.
Что же она сделает для Тревиса? Рубашку! Если бы она была дома, Энни бы ей все показала. Но, поскольку она это затеяла, нужно справляться самой. И, конечно, можно не беспокоиться, что Тревис будет отрывать ее от работы. Почти постоянно его не было дома, часто не было в городе. Энтузиазм немного поостыл, Джессика начала спускаться вниз.
* * *
– Господи, Джессика, что ты делаешь? Это должна делать прислуга.
– Я делаю рождественский подарок сестре. – Джессика спрятала чайные салфетки и вытащила шарф, когда Пенелопа внезапно вошла в комнату.
– О, моя дорогая, что за странная идея. Надеюсь, твоя сестра не будет разочарована.
– Почему она должна быть разочарована?
– То, что ты делаешь, это очень... очень скромно для рождественского подарка. На твоем месте я купила бы ей что-нибудь изящное. Но, зная твоего отца, я предполагаю, что вы все привыкли праздновать Рождество довольно скромно. А почему ты не пользуешься лорнетом, который я тебе подарила на день рождения? Ты опять в этих ужасных очках!
– Во-первых, я не могу одновременно шить и держать лорнет. Во-вторых, я тебе уже говорила: хотя он очень красивый, но через его линзы я вижу хуже.
– Но, господи, Джессика, совсем не важно, как ты видишь, важно, как ты выглядишь. А лорнет я выбрала действительно хорошенький. Золотой, отделанный перламутром, я соблазнилась купить его для себя, но ведь мне не нужны очки, я и так хорошо вижу.
– Поскольку линзы из простого стекла, ты можешь им пользоваться. Тебе его отдать?
– Нет, конечно. Я не хочу прикрывать глаза, они у меня такого необыкновенного цвета. Как жаль, что ты унаследовала глаза отца. Ладно, зачем же я сюда пришла? А! Я хочу, чтобы ты забрала у портнихи мое платье, которое она переделывала. Оно мне нужно сегодня к вечеру.
– А ты не можешь пойти сама? Вдруг тебе что-то не подойдет или не понравится?
– Нет, пойдешь ты и принесешь платье, – резко сказала Пенелопа.
Джессика уставилась на шарф, лежащий у нее на коленях. В ее рабочем ящике лежали чайный салфетки, которые Пенелопа, конечно же, не оценит. Она просто не успеет закончить ни один из подарков, если мать будет посылать ее с бесконечными поручениями.
Когда дверь за Пенелопой закрылась, глаза Джессики задержались на сводах законов, разложенных на столе. По предложению Тревиса она опять принялась их изучать. Хотя он сказал, что со временем ему понадобится экспертиза по земельному законодательству, Джессика подумала, что он просто решил занять ее чем-нибудь во время своих длительных отлучек. Конечно, если ему понадобится ее экспертиза, он за нее платить не будет, но... ведь кто-нибудь... кто-нибудь может заплатить.
Намного лучше зарабатывать деньги, чем экономить их, что она и делала в последнее время. Может, и Тревис будет сговорчивее, чтобы потратить необходимую сумму на устройство собственного домашнего очага, если она тоже будет зарабатывать. Ее отношения с Пенелопой, наверняка, улучшатся, если они с Тревисом переедут. Вне сомнений, Пенелопа и Хьюг терпят лишние расходы оттого, что в доме живут еще два человека. Запихнув шарф в ящик, она побежала за своей длинной накидкой с капюшоном. Решено! Она идет к Генри Барнетту.
* * *
– Тебе нужны деньги? – спросил Генри, услышав ее просьбу о работе.
– Тревис очень щедр ко мне, – решительно ответила Джессика. Она не могла сказать Генри, что деньги ей нужны, чтобы уехать от матери. Ведь он был категорически против ее переезда к Пенелопе. – Но я... но мне совершенно нечего делать.
– Юная новобрачная, которой нечего делать? – Генри странно улыбнулся, а потом нахмурился. – У тебя все хорошо с молодым Парнеллом?
– Мы очень счастливы, но он все время занят, вы же понимаете – бизнес, а я... Я хотела бы применить мое образование на службе. Получается, что я училась впустую. Если бы вы могли использовать мои знания. Наверно, весь вопрос заключается в том, что я женщина. Ваши коллеги могут подумать, что работать с женщиной гораздо хуже.
– Могут подумать, – сказал Генри, – но не в этом дело. Есть другие обстоятельства. Я бы с удовольствием нанял тебя на службу, Джессика, но я не могу.
– Почему? – Джессика расстроилась. Он подтвердил то, чего она боялась: ее крестный, единственный в городе юрист, который мог взять ее на работу, не хочет этого делать.
– Джессика, твой отец один из самых важных моих клиентов в течение уже многих лет, а ты теперь живешь в доме женщины, которая стремится причинить ему вред. Я просто не могу посвятить тебя в его дела при таких обстоятельствах.
– Но... но, Генри, я никогда и ни с кем не буду обсуждать папины дела.
– Я в этом не сомневаюсь, Джессика. Но дело в том, что у Джастина есть повод подать жалобу по поводу конфликта, особенно теперь, когда он порвал важные и прибыльные связи с Хьюгом, по-видимому, из-за того, что ты живешь в их доме.
– На самом деле? – переспросила ошеломленная Джессика. Она начала вспоминать: отец, говорящий, как важно для ранчеро иметь собственные банковские источники; Пенелопа, жалующаяся, что они должны выкупить долю Джастина, потому что отказались выгнать Джессику. Она совершенно забыла об этом. Конфиденциальная покупка, совершенная Хьюгом через посредника, была мерой для предотвращения открытой продажи акций ее отца и возможного наплыва в банк требований о возвращении вкладов.
Продал ли Джастин свою долю потому, что, как говорила Пенелопа, он очень разгневан на Джессику, или потому, что, как намекал Генри, он ненавидит Пенелопу и не доверяет ей? Тревис видел ее отца в сентябре и сказал, что тот не сердится, но ведь папа никогда не навестил ее и не написал. Джессика почувствовала себя несчастной. Где бы ни была правда, она причинила своим родственникам финансовые потери. Джастин не имеет доступа к банку и его прибылям. Хьюг и Пенелопа потеряли деньги, выкупив его долю.
– Я... я не хочу вам больше надоедать, Генри, – огорченно сказала Джессика. – Спасибо, что вы встретились со мной.
– Моя дорогая девочка, ты моя крестница, я всегда счастлив видеть тебя. Я надеюсь, ты будешь приходить чаще и будешь откровенной, если тебе что-то понадобится. Ты поняла, Джессика? Я всегда в твоем распоряжении.
– Спасибо, Генри. – Он, кажется, переживает за нее. Он думает, что ей понадобится еще что-то, кроме работы. Возможно, ему кажется, что поиск работы был лишь капризом с ее стороны и она ей вовсе не нужна. Может, попытаться в других юридических конторах? Тревис может быть не доволен, если узнает, что она искала работу по всему городу. Он, возможно, понял бы ее, если бы она работала у Генри Барнетта, но у кого-то постороннего – нет. Он считает, что вполне способен содержать ее.
Итак, если она не сможет работать юристом, что она может делать? Джессика внимательно оглядела улицу, прежде чем перейти, и на глаза ей попался маленький, худенький мальчик-газетчик, продающий «Газетт». Таким, наверное, был когда-то в детстве Тревис. Живет ли этот мальчик-сирота в упаковочном ящике? Джессика поежилась от холода и, купив газету, дала мальчишке несколько лишних пенни. В ответ она получила широкую белозубую улыбку и «спасибо, мисс».
С зажатой в руке газетой она направилась домой. Как прекрасно было бы поехать на велосипеде, она бы добралась быстрее и не так замерзла. Но Пенелопа обычно поднимала ужасный шум по поводу велосипеда, и Джессика предпочитала ходить пешком, чем выслушивать ее нотации. Взглянув на газету, она обратила внимание на редакторское объявление на первой странице. Большими буквами сообщалось о том, что в сегодняшнем номере публикуется новый рассказ и статья для дам с советами по украшению дома к Рождеству.
«Я тоже могла бы написать что-то подобное, – подумала Джессика. – У меня всегда были хорошие оценки по сочинениям». Интересно, сколько платит газета за такие статьи? Вместо того чтобы идти к портнихе, она развернулась и направилась в редакцию «Газетт». Редактор пригласил ее к сотрудничеству и пообещал заплатить, если материал ему понравится.
Окрыленная, Джессика побежала домой, чтобы приступить к новой деятельности. Что же написать? Рассказ? Что-нибудь историческое? Вот это идея! На Дне труда всем очень понравилась ее история про покойного шерифа. Статью можно озаглавить «Воспоминания о Длинноволосом Джиме Кортрайте». Если это пройдет, она попытается, написать рассказ, что-нибудь про Рождество. Она читала подобные вещи, должно быть, рассказ не очень тяжело написать. И потом... Она недавно прочитала знаменитый роман Теодора Драйзера, который потряс всех даже в Вашингтоне. Д. С. Перапс, редактор газеты, должен заинтересоваться рецензией на этот роман. Полная энтузиазма, Джессика вприпрыжку вбежала в дом.
– Где мое платье? – голос Пенелопы дрожал от злости.
– Я про него забыла. – Господи, она, наверно, высматривала ее из окна и теперь злится на ее веселое настроение. Поток обвинений сопровождал ее по лестнице до второго этажа, но Джессика не обращала внимания, у нее теперь есть чем заняться. Если мать действительно хочет пойти куда-то в этом платье, пусть подождет до обеда. Джессика заперла дверь, чтобы ей не мешали, и направилась к столу.
Ну, посмотрим. Может, начать с забастовки железнодорожных рабочих, когда ее девятилетнюю спас шериф? Понравятся ли читателям рассказы о жизни на ранчо? Может, послать что-нибудь в Ведерфордскую газету? Или в Вашингтон? Что-нибудь типа «Воспоминания ученицы Маунтвернонской школы» или «Единственная женщина в Колумбийском Юридическом колледже»? Она вытащила листы бумаги из ящика стола и начала: «Когда мне было девять лет, во время поездки в Форт Ворс...»
* * *
Тревис вошел в темный дом и направился в кабинет Хьюга, чтобы немножко выпить и расслабиться, прежде чем подняться наверх. Несколько последних недель Джессика была очень занята, но он ни о чем не спрашивал. Все, что бы она ни делала, его устраивало, лишь бы не напоминала о переезде и не спрашивала, где он бывает по ночам. Угрозы Гамлета Эрли вынудили его опять пойти в заведение Фанни Портер.
Нехотя Тревис просмотрел бумаги на столе Хьюга. К большому разочарованию агента Пинкертона там не было ничего, касающегося банка, лежали только пачки счетов. Пенелопа своими придирками и скандалами очевидно добилась, чтобы Хьюг прекратил борьбу за экономию. Здесь были ее счета, немыслимо огромные.
Тревис решил, что у Хьюга определенно нет денег, это было видно по неоплаченным счетам и наводило на мысль, что он стал небрежен, поскольку находится в совершенно отчаянном положении. Тревис хотел, чтобы он разорился, но только после того, как они с Джесс уедут из города, он не хотел быть вовлеченным в крушение Хьюга. Он считал, что Джессика не в курсе финансового бедствия Хьюга и Пенелопы, просто она хочет уехать от матери, а это случится очень скоро.
Он узнал, что Эл Хеймил девятого декабря недалеко от Бьюмонта, в грязном карьере нашел нефть. В январе там собираются бурить скважину. Гэли приказал бригаде бурить на глубину триста футов5, они уже на глубине восемьдесят восемь футов достигнут нефти. Вероятно, Гэли считал, что чем больше глубина, тем больше нефти. Гэли хотел остановить буровую после Рождества, пока Лукас не купит или не арендует больше земли в этом районе. В начале декабря Тревис сам купил небольшой участок земли, но сомневался, покупать ли еще – не очень устраивала цена.
С тех пор как отрылась скважина Лукаса, Тревис становился богаче Креза. Его теперь беспокоили лишь две вещи. Во-первых, Гамлет Эрли, – лишившись его информации, он найдет возможность поговорить с Джесс; во-вторых, Хьюга могут арестовать до того, как они уедут из города, и Хартвиг заставит Тревиса давать показания на судебном процессе.
