Текст книги "Девственный огонь"

Автор книги: Элизабет Чедвик

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 20 страниц)

Ей пришлось заманивать их на занятия с помощью такой известной личности, как Патилло Хиггинс. Он был не только учителем Баптистской воскресной школы, но и первооткрывателем Спиндлтопа. Сочетание в нем набожности и потенциального богатства – на арендованной им земле действовало шесть скважин – плюс его репутация знаменитого в свое время скандалиста, все это сделало его настоящим героем в глазах ее юных подопечных.

Она пыталась привлечь и Тревиса, предложив рассказать мальчикам немножко о Боге и о ротационном нефтяном буре. Тот расхохотался и заявил, что он очень занят. В субботу вечером он приедет к ней принимать ванну, а на такое важное мероприятие никак нельзя опаздывать. Кстати, он принесет ей сюрприз. Джессика возмущенно заявила, что ей не нужны никакие сюрпризы от него, спасибо уж.

* * *

Но в результате она не смогла отказаться от сюрприза – толстенького щенка, который на удивление был похож на губернатора Джеймса Хогга. Тревис явился к ней в дом прямо из ужасной весенней бури, когда Джессика уже перестала его ждать. Она даже убедила себя, что с облегчением воспринимает его отсутствие. Ветер завывал, как дикий зверь, холодный дождь так громко стучал в окна, что Джессика даже не расслышала, как подъехал и вошел Тревис, промокший до нитки, с огромным рулоном в руках. Он положил рулон на пол в гостиной, вышел в прихожую, стряхнул воду со шляпы и начал снимать мокрую одежду.

– Тревис, иди сюда, – приказала Джессика, не спуская глаз с рулона, который подозрительно шевелился. – Что это ты принес?

Тревис уже разулся и снял всю одежду, кроме джинсов.

– Это сторожевой пес.

– Что-то он выглядит, как живой коврик.

Он рассмеялся и начал разворачивать белый овчинный коврик.

– Не слишком и промок, – решил он и стал расстилать его перед камином. – А этот маленький бродяга не промок и вовсе, хотя путешествие не понравилось ему.

Щенок выскочил из последней складки коврика и немедленно принялся лизать Тревису ноги.

– Прекрати, пес, – приказал тот.

– Ой, – Джессика осторожно и нежно провела рукой по мягкой белой шерсти щенка. – А какой он породы?

– Черт возьми, если бы я знал. Но он вырастет в большую сильную собаку. Как раз такая тебе и нужна, раз ты не хочешь, чтобы тебя оберегал я. Как ты его назовешь?

– Джеймс, – вырвалось у Джессики.

– Но, Джесс, все поймут, почему ты его так назвала.

Она с лукавым видом смотрела на Тревиса, приятно удивленная, что он тоже заметил сходство с губернатором.

– А может, никто и не заметит, – хихикнула она, – мы ведь не позволим ему носить зеленый дождевик или ходить под желтым зонтиком.

– Или произносить речи с трибуны, или рассказывать байки в Кросби-баре, – он начал стягивать мокрые джинсы.

– Тревис, неужели ты не можешь подождать, пока я налью горячей воды в ванну и уйду на кухню?!

– Не будь такой скромницей, Джесс. Мы ведь еще женаты, и потом, ты не раз видела меня без штанов.

– Можно мне закурить? – спросил Тревис после обеда.

– Конечно нет. Иди на крыльцо.

– Джессика, там же льет как из ведра.

– Ты должен бросить курить. Это очень плохо для твоего здоровья.

– Ерунда.

– Все, что вызывает кашель, вредно для здоровья.

– У меня сигареты не вызывают кашля.

– Вызывают. У меня вызывают кашель.

– А я не знал, что ты куришь.

Джессика внимательно смотрела на него.

– А на нефтяных разработках это вдвойне опасно. Неужели находятся глупцы, которые рискуют взорваться из-за сигареты. Какая женщина захочет поцеловать мужчину, курящего сигареты?

– Если ты захочешь целовать меня, я брошу курить.

– Совсем недавно один тип пытался уговорить меня инвестировать его аренду. Но он курил, поэтому я, естественно...

– ...отказалась поцеловать его, я надеюсь.

– Отказалась вложить деньги.

– Держись подальше от таких типов, – посоветовал Тревис. – Только деньги потеряешь. Если он натолкнется на сухое пространство, там вообще ничего не будет, а если даже попадет в фонтан, нефть будет плохой. Ты рискуешь получить не больше, чем баррель воды, теперь повсюду сухие скважины.

– «Гэли и Гаффи» наткнулись на два фонтана.

Тревис пожал плечами.

– Так это же на холме. Ладно, давай перейдем в гостиную. Я думаю, собачке скучно и одиноко.

Джессика кивнула и встала из-за стола.

– Я посоветую дедушке вложить деньги в сигареты и пиво. Они принесут дохода больше, чем нефть, по крайней мере здесь, в Бьюмонте.

Тревис рассмеялся и похвалил ее коммерческую смекалку. Она улыбнулась и опустилась на овчинный коврик поиграть со щенком. Тревис не мог отвести от нее глаз. Как прекрасно выглядит, какая красивая. Блики огня на блестящих золотых волосах, изящная нежная шея, высокая грудь под облегающей блузкой. Как он хочет ее! Если она не разрешит ему остаться, он не выдержит и пойдет в Дип Крокет. Может, нужно сказать об этом Джессике? А может, и не нужно. Может, она его уже больше не любит.

Он сел в ее большое кресло с левой стороны у огня и тихо попросил:

– Джесс, посмотри на меня.

Она подняла глаза.

– Ты уже забыла меня?

Джессика отвела глаза.

– Я не могу изменить прошлое, понимаешь? Но я обещаю предпринять все возможное, чтобы сделать тебя счастливой в будущем.

Она подняла и крепко прижала к щеке щенка, как будто тот мог уберечь ее от неправильных решений и обязательств.

– Не тискай собаку, Джесс. Она этого не любит.

Тревис опустился на колени на коврик, взял щенка и положил в удобную коробку, которую они устроили у камина.

Затем обнял Джессику за плечи и притянул к себе.

– Неужели ты не понимаешь, что я хочу тебя, хочу, чтобы тебе было приятно. Я никогда не делал тебе больно, – его голос звучал тихо и нежно. – Нам было очень хорошо вместе. Хочу, чтобы так было всегда.

«И ни слова о любви», – с горечью подумала Джессика, глядя на огонь. Что ж, по крайней мере, он честен. Он не любит ее, поэтому и не говорит о любви.

– Я хочу, чтобы ты шел домой, Тревис. Я действительно хочу, чтобы ты ушел. Этого пункта не было в нашем договоре по поводу ванны, и я надеюсь, что ты мне его не будешь навязывать.

– Господи, но я хочу быть с тобой, Джесси, я безумно хочу тебя. Если все, что у меня будет, – это субботние ночи, я согласен. – Он одной рукой обхватил ее за плечи, повернул к себе и быстрыми поцелуями стал покрывать ее лицо и шею, легко касаться губами уголков рта, другая рука нежно ласкала грудь. Видя, что она почти уступает, Тревис, прижавшись ртом к ее уху, прошептал:

– Я терплю такие муки, Джесс, и уверен, что ты тоже страдаешь. – Прежде чем она успела уклониться, он приник к ее губам в долгом и страстном поцелуе.

– Вспомни, как это прекрасно! Мы прямо сейчас можем пойти в твою комнату и заняться тем, чем мы с таким удовольствием занимались в постели в доме Пенелопы. Я сделаю все, чтобы тебе было приятно, тебе же это нравится делать, Джесс.

Джессика оттолкнула его и отвернулась с полными слез глазами. Тревис растерянно уставился на нее, пожал плечами и поднялся. «В следующий раз», – пробормотал он и взял сушившийся на спинке стула плащ. Джессика, наклонившись, закрыла лицо руками. Изгиб ее изящной, нежной шеи взволновал его. Тревис опустился на колени, сжал руками ее плечи и покрыл поцелуями ее затылок в золотых завитках волос.

– Спокойной ночи, любимая, – прошептал он. – Береги себя.

Когда Тревис ушел, Джессика была готова расплакаться и позвать его обратно.

Глава 21

– Стиральная машина сломалась, – Рейни с недовольным видом смотрена на Джессику.

Войдя с заднего крыльца, Джессика стояла в прихожей, с головы до ног запачканная зеленовато-черной нефтью.

– На земле, арендованной Хиггинсом, заработала новая скважина, – объяснила она. – Я как раз разговаривала с мистером Хейвудом по поводу отправки партии пиломатериалов, когда это произошло. – Она вытянула руки вперед и нефть закапала с пальцев. – Я надеюсь, что смогу отчистить велосипед.

– После дождей нефть хорошо для велосипеда. Нехорошо для одежды. – Рейни резко повернулась. – Большая Сова-Людоед в гостиной.

– Что? Как сова попала в гостиную? Ты что, не могла выгнать ее веником или еще чем-нибудь?

– Выгнать мать веником? Хорошая мысль, – Рейни схватила веник, стоявший в углу.

– Подожди! – закричала Джессика. – Моя мать? Энни здесь? – От восторга она забыла и о перепачканной одежде и велосипеде. – Рыжеволосая женщина?

– Желтые волосы. Язык, как у койота10. Трудно поверить, что она ваша мать.

– Пенелопа, – догадалась Джессика, ее радость улетучилась. – Интересно, что она здесь делает?

– Обходится с Рейни как с скво11 Тонкавы, – обиженно заметила Рейни.

Видимо, относиться как к скво Тонкавы, было очень оскорбительно, и Джессика сказала:

– Рейни, я очень сожалею.

– Уф-ф! Я помою вас, прежде чем вы встретитесь с Большой Совой-Людоедом.

– Большая Сова-Людоед? – Джессика ухмыльнулась.

– Большая Сова-Людоед ест плохих детей у команчей.

Джессика рассмеялась от мысли, что ее красивую, модную мать обозвали Большой Совой-Людоедом.

– Нечего смеяться. Эта может съесть и вас. Она ведет себя не как мать.

– Она действительно моя мать, – заметила Джессика, – но только по крови.

* * *

– Твоя служанка, Джессика, очень нахальная, – заявила Пенелопа. – И Бог знает, какой она расы. Как ты могла нанять такую неподходящую личность?

– Рейни мне прекрасно подходит, – отрезала Джессика, разозлившись, что мать критикует Рейни, которая в сто раз лучшая подруга для Джессики, чем сама Пенелопа. А что привело Пенелопу сюда, за сотни миль от Форт Ворса? Единственная цель, для которой она могла куда-то поехать, это покупка нарядов, а Бьюмонт вряд ли можно назвать модным центром.

– Это патронажная поездка, Пенелопа? Возможно, ты очень беспокоилась обо мне? – с сарказмом предположила Джессика. Она написала матери несколько писем, но в ответ не получила ни строчки.

– Ну, я думаю, что волноваться о тебе вовсе не мое дело, – сказала в ответ Пенелопа. – В конце концов, ты сама игнорировала все мои просьбы и уехала из города. Господи, ты же могла прекрасно выйти замуж за приличного молодого человека, если бы позволила мне все это устроить.

– Я уже замужем. Ты хочешь, чтобы я совершила двоемужие?

– Ты снова живешь с Тревисом Парнеллом? – голос Пенелопы звучал требовательно и недовольно. – У тебя совершенно нет гордости? Человек, который женился на тебе только потому...

– Я не живу с Тревисом Парнеллом, – перебила Джессика. – Я... я только иногда встречаюсь с ним.

– Ты вообще не должна с ним встречаться. – Пенелопа уселась в лучшее кресло Джессики. – Что за ужасный, маленький дом. Он хоть принадлежит тебе, раз ты сюда переехала? И опять ты носишь эти безвкусные короткие юбки. И потом... – Пенелопа искоса взглянула на Джессику, – ты, конечно же, не ополаскиваешь волосы? Они опять стали мышиного цвета.

Джессика сжала зубы. До сегодняшнего дня она не представляла, насколько наслаждалась жизнью в Бьюмонте. Здесь никто не критиковал ее вкус или внешний вид. Здесь она все время была занята чем-то интересным. И, кроме того, она и здесь ополаскивала волосы лимонным соком. С этого момента она поклялась перестать думать о недостатках Спиндлтопа и ценить все, что имеет.

– Ладно, мама, отвечу на все вопросы по порядку. Этот ужасный маленький дом принадлежит дедушке. Если хочешь, я могу передать ему твои впечатления. – Джессика с удовлетворением заметила, что мать встревожилась. – Далее, мои юбки. Они практичны, поскольку здесь всюду грязь и нефть. Твои юбки, я заметила, внизу запачкались, и даю тебе слово, нефтяные пятна не отстирываются. Так, что еще? Ах, да, мои волосы. Хорошей воды здесь не хватает. Лимонов тоже. Я делаю все, что могу, когда у меня есть время и возможность. Я думаю, дедушка возражал бы, если бы я уделяла больше внимания своим волосам, чем его бизнесу. Но я передам ему твои пожелания. – Джессика почувствовала удовлетворение, закончив свою контратаку. Мать выглядела совершенно ошеломленной. А чего она ждала? Что Джессика расплачется?

– Боже мой, Джессика, не воспринимай все так. Если я тебя и покритиковала немного, то для твоей же пользы. И, ради Бога, не беспокой дедушку, – Пенелопа широко улыбнулась и добавила: – А теперь, моя дорогая, я думаю, ты будешь удивлена причиной моего приезда. Я здесь по коммерческим делам.

Джессика удивленно уставилась на мать. Коммерция? Какие торговые дела могут здесь быть у Пенелопы? А если у нее тут и вправду дела, почему она не поручила их дедушке Дюплесси вместо того, чтобы проделать такой длинный путь до Бьюмонта?

– Твой дедушка рассказал нам о земле, которой он тут владеет и которую, он надеется, ты продашь. Так вот, Хьюг и я решили помочь тебе, дорогая, и купить эту землю. Хьюг теперь... очень занят, поэтому он попросил меня уладить это дело.

Джессика нахмурилась.

– Ты не рада? – нетерпеливо спросила Пенелопа.

– Все купить?

– Ну, это зависит от цены, которую ты мне назначишь, – Пенелопа застенчиво улыбнулась.

Джессика знала, что такая улыбка предназначалась мужчинам, иногда даже Тревису, но никогда ей самой.

– Спекуляция землей – рискованное дело, – заметила она.

– Ерунда, – отрезала Пенелопа, взмахнув рукой. – Газеты полны сообщений об очень удачных сделках.

«У матери нефтяная лихорадка», – подумала удивленно Джессика.

– Земля ужасно дорогая, – пробормотала она, особенно на холме. На холме она раз в десять дороже, чем в окрестностях Спиндлтопа.

– Ладно, поскольку мы одна семья, и поскольку я делаю тебе услугу...

– Пенелопа, ты говорила об этом с дедушкой?

– Твой дедушка будет в восторге...

– Да, но ты говорила с ним?

– Ладно, Джессика, я думала, что этим ведаешь ты. Но, если ты просто маленькая девочка... – Пенелопа сделала паузу, ожидая, что Джессика обидится.

– Я должна обязательно проконсультироваться с дедушкой, прежде чем назначать особые цены для тебя или для кого-нибудь вообще, – заявила Джессика.

Пенелопа нахмурилась.

– Как мало в тебе родственных чувств, и это после того, как ты жила в моем доме и я оплатила все твое приданое и свадьбу. Ну, да ладно. Я вижу, что все это ты не принимаешь во внимание.

Она замолчала, надеясь, что Джессика проявит родственные чувства. Видя, что дочь молчит и не собирается ни на что реагировать, она раздраженно спросила:

– Сколько я должна заплатить за эту землю?

Убедившись, что Пенелопа заинтересована только в покупке, а не в аренде, Джессика назначила цену в соответствии с местонахождением земли. Ведь мать с Хьюгом в итоге собирались перепродать ее позже, когда цены поднимутся.

– Ладно, лучше получить больше земли за меньшую цену, чем меньше земли за большую цену, – Пенелопа самодовольно улыбнулась.

– Не обязательно, – заметила Джессика, – Тревис говорит, что земля за пределами холма рано или поздно упадет в цене, потому что там не будет нефти.

– Ты видишься с ним! – воскликнула Пенелопа. – У тебя нет стыда, Джессика. Даже при том, что ты не очень красивая, ты должна иметь гордость и быть подальше от человека, который использовал тебя самым отвратительным образом. Неужели ты настолько глупа, чтобы не видеть, что он старается снова причинить нам убытки. Он тебе сказал это, потому что сам хочет получить эту землю по дешевке.

– Нет, он...

– Не будь дурой, Джессика, и не делай дуру из меня.

– Хорошо, Пенелопа, – мрачно сказала Джессика.

– Это, несомненно, больше, чем я предполагала заплатить, – сказала нахмурясь Пенелопа, – но, слава Богу, мы еще зарабатываем очень много денег. – Она задумалась. – Я сию же минуту выпишу тебе чек Катлмен Банка.

– Мы торгуем только за наличные.

– Я твоя мать, я...

– Ты прояснила мне это несколько месяцев тому назад, – перебила Джессика, – поэтому я так о тебе не думаю.

– Я просила не называть меня матерью. Но ты должна думать обо мне как о своей матери.

– Это неважно. Когда дело касается земли, только наличные, – стояла на своем Джессика.

– Почему? Что ты себе позволяешь, маленькая дурочка? – взорвалась Пенелопа. – Наверно, Тревис и ты собираетесь заполучить эту землю себе, но у вас ничего не выйдет. Это земля моего отца, и я имею право извлекать из нее выгоду. Я собираюсь поговорить с отцом, рассказать ему, как ты со мной обошлась.

– Ради Бога, – заметила Джессика, – но помни: цены все время поднимаются.

– Ты же только что сказала, что они будут падать!

Джессика пожала плечами.

– Рано или поздно, если Тревис прав, будут.

Пенелопа встала, громко стукнув зонтиком в пол.

– Я вернусь, – в голосе звучала угроза. – Смотри, не смей продавать до моего возвращения.

– Я веду торговлю, выгодную для дедушки. Я его доверенное лицо, а не твое.

– Отец не нуждается в деньгах. Вы оба невероятно жадные, и я даже не представляю, как он может доверять важные дела такой глупой девчонке, как ты. Если я не куплю землю, это может для тебя плохо кончиться. Когда отец умрет, я ведь унаследую все его состояние.

Джессика с отвращением посмотрела на нее. У дедушки Дюплесси прекрасное здоровье для человека его возраста. Говорят, он в прошлом был всегда очень великодушен к своей дочери. Как холодно и безразлично сказала Пенелопа о его смерти, как будто она ее ждет. Похоже, что определение Рейни «Большая Сова-Людоед» не такое уж смешное.

– И знай, что я очень возмущена. Из-за тебя я должна приезжать еще раз. Два дня в отвратительном поезде, чтобы добраться сюда. Конечно, кондуктор и некоторые джентльмены были очень внимательны ко мне. – Пенелопа подняла зонтик и сумочку. – Но я должна быть дома. Я уже и так пропустила две примерки у портнихи.

Она, не попрощавшись, вышла и изящно села в ожидавшую ее коляску.

Джессика в изумлении покачала головой. Пенелопа еще раз проявила себя как совершенно эгоистичная и бесчувственная мать. Приехать в такую даль, чтобы раскритиковать экономку дочери, ее дом и внешний вид, постараться расстроить ее замужество, постараться удовлетворить собственную алчность за чужой счет, поскольку Джессика была уверена, что дедушка Дюплесси не потерпит никаких финансовых потерь ради Пенелопы, и уехать, даже не поинтересовавшись ни жизнью дочери, ни ее здоровьем, ни настроением.

Джессика чувствовала себя настолько подавленной после этой встречи, что была не в силах заниматься делами в этот день. Мысль о том, что она плохо ведет торговые дела дедушки, не давала ей покоя. Неужели Тревис дал ей плохой совет в отношении цен на землю? Неужели он опять пытается причинить неприятности ее семье? Ведь всем его советам она поверила, особенно после того, как она поговорила с такими знаменитыми людьми в нефтяном бизнесе, как капитан Лукас и Патилло Хиггинс, с такими бурильщиками, как Хеймилы и Штурмы. Но, может, они поддерживали Тревиса потому, что он один из них? Может, он предупредил их? Может, все вместе они смеются над ее доверчивостью?

– Что бы ни сказал вам язык койота, – посоветовала Рейни, – не надо слушать.

Джессика уже больше часа сидела, выпрямившись и сложив руки на коленях, в своем кресле и молчала, уставившись в одну точку.

– Такая женщина – плохое лекарство. Она сказала, чтобы вы не называли ее матерью?

Джессика кивнула с несчастным видом.

– Тогда и не думайте о ней как о матери. Думайте, как о Большой Сове-Людоеде, которая вас может съесть. Или, может, вы не верите Рейни?

– Рейни, ты единственный человек, которому я верю в Бьюмонте. – Джессика в порыве чувств сжала руки женщины. – Иногда мне так одиноко здесь.

Суровое лицо Рейни смягчилось.

– Вы меня защищаете. Я вам буду давать советы.

Они улыбнулась друг другу. Несколько дней назад Джессика приехала домой днем и обнаружила, что какой-то незнакомый белый мужчина пристает к Рейни. Джессика с силой ткнула его зонтиком, чтобы привлечь его внимание, глянула своим лучшим Маутвернонским взглядом и произнесла:

– Если я когда-нибудь увижу или услышу, что вы снова беспокоите мою экономку, сэр, я заставлю шерифа Раса Лэндри арестовать вас, а если вы когда-нибудь выйдете из тюрьмы, то мои друзья будут счастливы пристрелить вас по моей просьбе.

Мужчина мгновенно исчез, а Рейни удивленно глядела на храбрую Джессику, которая и сама была довольна своим поступком. Джессика даже предложила купить огнестрельное оружие для защиты Рейни, но заметила, что у нее самой оно вызывает отвращение.

– А кто будет стрелять? – сухо спросила Рейни. – Я не буду стрелять в белого человека, я его свяжу. А вы можете упасть в обморок, прежде чем нажмете курок.

Джессика хихикнула. Рейни тоже улыбнулась.

– Мы сделаем лучше. У вас холодные, как у пантеры, глаза. А у меня когти, – она приподняла юбку с одной стороны и показала зловещего вида нож, висящий в чехле у бедра.

– Ты сможешь воспользоваться им? – Джессика была поражена.

Рейни пожала плечами.

– За кожу человека платят намного больше, чем за шкуру буйвола.

– Боже мой! – Джессика не знала что сказать, но почувствовала себя в большей безопасности. Вне сомнений, такой нож защитит лучше, чем холодный взгляд.

– Теперь я пойду домой, – Рейни вывела Джессику из задумчивости. – С вами все в порядке?

Джессика неохотно кивнула. Она и раньше не любила оставаться дома одна, а сегодня, после визита матери, ей было особенно неприятно и страшно. В итоге, когда часом позже послышался стук в дверь, она и вовсе перепугалась. Нерешительно подошла к окну и вгляделась в темноту. Убедившись, что высокая фигура на крыльце – Тревис, вздохнула с облегчением. Интересно, почему он пришел? Сегодня суббота. Неужели что-нибудь случилось.

– Тревис? – на всякий случай спросила она.

– А кто же еще?

Голос звучал так уверенно, что, открыв дверь, Джессика готова была спустить его с крыльца. Он зашел широко улыбаясь, но, взглянув ей в лицо, сразу нахмурился.

– Что случилось? Кто тебя обидел?

Он выглядел таким мужественным и готовым защитить ее от любой опасности, что неприязнь Джессики исчезла. Правда, где-то в глубине души она понимала, что расслабляться в его присутствии опасно.

– Почему ты приехал? – ее голос звучал сухо. – Мы договаривались только на субботу.

– Я хочу, чтобы ты подстригла мне волосы.

Джессика изумленно уставилась на него.

– Я ничего не понимаю в стрижке волос. Почему ты просишь об этом меня?

– Потому что к тому времени, когда я возвращаюсь в город с буровой вышки, парикмахер сдает в аренду все кресла в своем заведении. Люди в них спят, – пояснил он в ответ на ее немой вопрос. – Если я срочно не подстригусь, то скоро мои волосы будут длиннее твоих.

Джессика подозрительно посмотрела на него. Интересно, какая-нибудь очередная его проделка? Кажется, нет. Волосы у него действительно очень длинные. Выглядит обросшим и лохматым, как бродяга. Наверно, так выглядел ее отец в молодости, когда возвращался домой к матери в Поло Пинто Каунти после перегона скота в Канзас. Опасные это были места в то время. Как Спиндлтоп теперь.

– Джессика, что с тобой, дорогая?

– Ничего, – она отогнала фантазии. – Я, конечно, могу тебя постричь, но я никогда этого не делала. Вдруг тебе не понравится?

– Не волнуйся, – заверил ее Тревис. – Ты их просто укороти, чтобы не доставали до плеч.

Она кивнула, усадила его в большое кресло на кухне, накрыла плечи простыней, взяла расческу и ножницы. Когда она начала расчесывать его спутанную шевелюру, Тревис вздохнул и расслабился. Джессика старалась не думать, как приятно чувствовать пальцами завитки его волос, но, казалось, они сами прикасались к ее рукам, гладили ее кожу, заставляя и пальцы, и ладони трепетать и гореть. Да, было неправильно согласиться на его просьбу...

Она упрямо сжала губы, взяла ножницы и принялась стричь волосы. Чтобы отвлечься, начала задавать ему вопросы о ценах на землю, надеясь увериться в правильности своих действий по отношению к матери, надеясь удостовериться, что не поступила глупо, поверив ему и его коллегам. Она терпеть не могла быть неуверенной.

Недоверчивость ясно слышалась в ее голосе, и потому, когда она положила ножницы и тщательно убрала состриженные волосы, Тревис взял ее руки в свои и мягко спросил:

– Что с тобой, Джесс? Ты сегодня очень обеспокоена.

Джессика сжала губы и отвернулась.

– Нет, не отталкивай меня, дорогая. Разреши помочь тебе.

Колеблясь, она взглянула на него. Можно ли ему верить?

– Я все время не уверена, что... что должным образом веду торговлю. Я ведь совсем новичок в этих делах.

– Но, Джесс, у тебя все прекрасно получается. Если бы ты делала что-то не так, твой дед первым бы предъявил претензии.

– Может, он видит все мои глупые ошибки. Может, он просто потакает мне...

– Ерунда, – Тревис усадил ее к себе на колени. – Кто тебя критиковал? Ты не должна обращать внимания, если какой-то глупец пытается убедить тебя, что ты не компетентна в своей работе.

– Это был не глупец, это был не мужчина, – с несчастным видом прошептала Джессика.

– Не мужчина? – он удивленно посмотрел на нее и приподнял ее подбородок. – Может, тебя снова беспокоили эти церковные дамы? Нет, они не, станут говорить о торговле землей.

– Пенелопа была здесь. – Когда Джессика рассказала обо всем случившемся, Тревис крепко прижал ее к себе и, глядя мрачно поверх ее головы, сказал:

– Хорошо. Вот что ты должна сделать, Джесс. Пойдешь в Кросби и объявишь землю для продажи. Тебе посыплются предложения, и ты выберешь самые высокие цены на те участки за пределами холма. Затем, когда она вернется с наличными, а она обязательно вернется, потому что Пенелопа хочет скорой и огромной прибыли за твой счет и за счет деда...

– Но почему?

– Потому что она жадная. Когда она вернется с деньгами, не уступай ни пенни от цены.

– Но она может вовсе не купить.

– Ты ее предупредила?

Джессика кивнула.

– Тогда это ее проблемы. Твоя задача – защищать интересы Оливера. Если тебя это волнует, свяжись с ним. Расскажи обо всем.

– Я не хочу быть причиной ссоры между ними.

– О, Джесс, какая ты неиспорченная. – Он крепко обнял ее. – Ты не заслуживаешь быть брошенной на съедение этим диким зверям, даже я и то этого не заслуживаю, – добавил он, приподняв пальцем ее подбородок.

Джессика попыталась отвернуться, но Тревис не позволил.

– Я не курил сегодня весь день, – он капризно улыбнулся. – Когда утром я решил, что просто не доживу до субботы, если не увижу тебя, то не захотел идти к тебе плохо пахнущим.

– Уж ладно, это был день, который ты прожил, не пытаясь себя взорвать на скважине, – пробормотала Джессика, чувствуя себя спокойно и уютно в кольце его рук.

– Если это так важно для тебя, я вообще брошу курить, – он начал медленно склоняться к ее губам, давая ей возможность отвернуться.

Она не отвернулась. Она жаждала снова ощутить возбуждающее прикосновение его рта, его горячую уверенную страсть, которая в их отношениях была единственным чувством, не подлежащим никакому сомнению. Тревис постоянно хотел ее после самого первого раза, как они занимались любовью, она тоже всегда хотела его, сегодня сильнее, чем когда-либо. Он нежно притронулся губами к ее рту, а затем впился обжигающим страстным поцелуем. Казалось, его руки успевали всюду – гладили ей спину, ласкали грудь, срывали ее и свою одежду, пока она не очутилась верхом на нем в этом большом удобном кресле на кухне. Он задохнулся и взорвался сразу же, так бурно прореагировала Джессика на его первое проникновение, и пробормотал:

– Слишком долго. Я совершенно потерял контроль, тебя слишком долго не было со мной в постели. Но я исправлюсь, любимая моя, сладкая моя, счастье мое.

Тревис встал, взяв ее на руки, отбросил валявшуюся в беспорядке одежду, крепко прижал Джессику к себе.

– Какая дверь в спальню?

– Мы не должны...

– Да, черт возьми! Мы должны и будем, Джесс.

Он открыл первую дверь и внес ее в комнату. Это была не ее спальня, там даже не было простыней на матрасах. Но Тревис начал снимать остатки одежды, нежно лаская пальцами, прикасаясь сводящими с ума губами, и у Джессики не было ни сил, ни желания указать ему на ошибку.

Когда он расстегнул блузку и кончиками пальцев стал ласкать ей грудь, как он делал всегда раньше, Джессика задохнулась от восторга. Он гладил и пожимал розовые соски, вызывая у нее страстное возбуждение, расстегнул и бросил на пол юбки. Ее трусики остались на кухне, и она предстала перед ним совершенно обнаженной, трепещущей от желания. Джессика была возбуждена до предела, но Тревис не торопился. Он уложил ее к себе на колени и приник ртом сначала к пупку, потом к нежному треугольнику волос внизу живота, лаская его губами и языком. Джессика дрожала, из ее горла вырывались жалобные стоны, тогда, наконец, он сжалился, положил ее на кровать и накрыл своим телом.

Она захлебнулась от восторга, когда Тревис еще раз вошел в нее, а он прошептал:

– Мы одни, любимая моя, никто нам утром не выразит недовольство. Мы одни, только мы и наше наслаждение.

Он еще глубже проник в теплую нежность ее тела, и она в экстазе закричала. Никогда раньше она не испытывала такого всепоглощающего наслаждения. Всю ночь они занимались любовью. Любовью то нежной и ласковой, то необузданной и страстной до боли. Порой Джессике казалось, что от наслаждения она теряет рассудок, а то, что Тревис этой ночью полностью потерял над собой контроль, возбуждало ее еще больше.

Они были так увлечены друг другом, что утром Рейни появилась раньше, чем Джессика успела подумать о той неловкости, которую испытает, когда экономка увидит ее в постели в объятиях мужчины. Тревис вел себя совершенно невозмутимо. Он спокойно представился, съел огромный завтрак, приготовленный экономкой, поцеловал Джессику долгим поцелуем и ушел, насвистывая.

Как только за ним закрылась дверь, Рейни посмотрела Джессике в глаза и сказала:

– Принимать незнакомого мужчину опасно.

– Это мой муж, – пробормотала Джессика.

– О-о! – брови Рейни удивленно поднялись. – Почему муж не живет здесь?

– Потому что мы разошлись.

– Разошлись? – Рейни не понравилось такое непривычное слово. – А теперь отдельный муж перенесет свою одежду в жилище Джессики?

– Нет.

– Почему нет? Вам нужен мужчина. Похоже, он неплохой.

Джессика не знала что сказать. Она могла объяснить, почему Тревис не хороший человек, но как тогда объяснить его присутствие в ее постели. Как это объяснить себе самой, не то, что Рейни. Ладно, она подумает об этом вечером. Тревис должен придти, она была в этом уверена, а теперь ей нужно заняться делами. Джессика решила следовать совету Тревиса и ни пенни не уступать при продаже матери дедушкиной земли. Большая Сова-Людоед попытается съесть еще чьи-нибудь доходы, а Джессика постарается защитить себя саму.

Глава 22

– Я боюсь, Тревис, ты неправильно все понял, – сказала Джессика, как только вечером он появился на пороге.

– Милая, очень трудно неправильно понять то, чем мы занимались всю прошлую ночь.

– Действительно, – согласилась она, а Тревис улыбнулся. – Ты просто придаешь этому слишком большое значение.