Текст книги "Девственный огонь"
Автор книги: Элизабет Чедвик
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 20 страниц)
Джессика вздрогнула от волнения, потому что ее мать разрешила пригласить его на вечеринку в конце недели. Теперь, когда она знала, что он снова хочет ее видеть, приглашение будет как раз кстати. У нее есть чудесное платье, которое мать купила ей в прошлом году в Вашингтоне для приема в Белом Доме, а Франни пообещала сделать ей прическу. Вообще-то Франни с ее шуточками не очень стоило доверять. Неизвестно, помнил ли об этом мистер Парнелл, но Джессика до сих пор не забыла экскурсию по туалетам. В сущности предложение Франни было предложением мира, поэтому Джессика решила, что с прической все должно быть в порядке.
Джессика передала приглашение, и он тут же попросил оставить ему первый танец. Она радостно кивнула. Джессика с удовольствием оставила бы ему все танцы.
* * *
Джессика критически изучала себя в зеркале. Она очень хотела произвести впечатление на мистера Парнелла, ну хоть немножечко, и была довольна, что ее волосы выглядят лучше, чем обычно. Она никак не могла решить, что делать с волосами, поскольку была уже достаточно взрослой, чтобы заплетать косы или носить их прямыми распущенными по плечам. Джессика приняла предложение Франни, но волосы Франни хороши сами по себе – ярко-рыжие, блестящие, вьющиеся. Что могла сделать Франни с прямыми, тонкими, светло-каштановыми волосами Джессики? Что вообще можно было сделать с такими волосами?
К счастью, удачно придуманная сестрой высокая прическа в стиле помпадур с локонами вокруг лица выглядела очень привлекательно. Помогли купленные для этой цели щипцы для завивки волос. Интересно, знал ли отец об этой покупке? После его щедрости при покупке велосипеда он не должен был обратить внимание на такую незначительную трату. Слава Богу, что у нее уже есть подходящее платье и не надо было просить его купить новое.
Но не слишком ли оно вызывающе? Она нервно пригладила облегающее платье. Оно прекрасно подошло для выхода в Вашингтоне – очень красивое, из бледно-зеленой тафты, вышитое по низу листьями и цветами, с глубоким декольте, открывающем грудь и плечи.
Лицо горело от мысли, что в таком наряде ее увидит мистер Парнелл. Она знала, что такие вечерние платья носят в Форт Ворсе, но носят их взрослые замужние дамы. Тем не менее ей уже двадцать два, не так и мало, и ей так нравится Тревис Парнелл. Она хотела его видеть, она все время думала о нем, чувствуя себя испорченной.
– Готова, дорогая? – улыбающаяся Энни Харт внимательно оглядела старшую дочь. – Ты выглядишь восхитительно, Джесси! Какой у меня прекрасный вкус! – Энни похвалила себя, так как сама выбрала и купила это платье. Мать и дочь дружно рассмеялись и спустились вниз к остальным членам семьи.
– Черт возьми, где ты взяла это платье, Джессика? – отец разозлился, как только увидел ее.
– Я купила его в прошлом году в Вашингтоне, – сказала предостерегающе Энни.
– Не слишком ли большой вырез для юной девушки? – проворчал он.
– Папа, я не юная девушка, мне уже двадцать два года, – запротестовала Джессика. – Я видела в Техасе дам и в более открытых платьях.
– Кого это? – фыркнул отец.
– Ну, – Джессика задумалась, – два года тому назад я обратила внимание на необыкновенно красивую блондинку в Форт Ворсе, в театре. Ее имя миссис Грисхем.
Джессику сильно удивило, что и отец, и мать побледнели, на лице отца, обычно спокойном, появилось злое выражение. Мать взяла его под руку и быстро увела в холл, чтобы встретить первых гостей.
Что могло быть неправильным в отношении миссис Грисхем? Джессика хотела бы знать. Ей говорили, что эта женщина – жена банкира, она выглядела такой респектабельной.
* * *
Она танцевала весь вечер. Мистер Парнелл старался, чтобы к ней не подходили другие молодые люди, особенно ее сосед Гэврилл Пикеринг, которого Джессика считала скучным с самого детства. Никто из них не претендовал на два танца с ней, но Пикеринг вмешался в их танец с мистером Парнеллом, который рассказывал ей любопытные вещи о нефтяном бизнесе. Гэврилл по другую сторону говорил о каком-то быке, которого он недавно купил и привез из Кентукки. Что за нудный юноша!
Мистер Парнелл танцевал с ней четыре раза – самое большое количество танцев, которое ее мать позволила для одного партнера, – и сопровождал ее к столу. Она заметила любопытную вещь – мистер Парнелл совсем мало говорил о своем детстве. Ведь Джессика рассказала ему о своем детстве абсолютно все, даже о том, как Франни засунула змею в церковную кружку для пожертвований, чем довела миссис Артемис Калп до обморока, хотя это была очень маленькая змейка; о том, как ее братья хлороформировали скунса и оставили его в большой гостиной; о том, какое чувство ревности она испытала, когда папа отправил ее в школу в Вашингтоне, а ее место между Недом и Дэвидом заняла Франни.
– Все они прекрасные наездники, – вздохнула Джессика, – все, кроме меня.
Но когда она спросила о его детстве, он отрывисто бросил:
– Моя мать умерла, когда мне было пять лет, а отец умер, когда мне было восемь.
– А потом вы стали жить у своего хозяина? – спросила она, горя желанием знать мельчайшие подробности его жизни.
– Нет, – сказал он, – Джой Рей подобрал меня на улице четыре года спустя.
Горькая обида шевельнулась в нем, когда он сравнил свое несчастное, благодаря ее матери, детство с той безмятежностью и любовью, которые окружали ее. Тревис решил приоткрыть ей завесу в самые худшие годы своей жизни.
– С восьми до двенадцати лет я был предоставлен сам себе в Форт Ворсе: ходил с церковной кружкой, убирал конюшни, чистил обувь за пенни, – он ниже нагнулся над тарелкой и добавил, – воровал.
Тут он заставил себя замолчать, чтобы не сказать лишнего и не напугать ее.
Она смотрела на него широко открытыми глазами.
– Я даже немного учился в школе, – добавил он, – хотя одноклассники не дружили с бездомным немытым мальчишкой, не принимали его в свою компанию. Я должен был очень много бороться, прежде чем достиг желаемого.
– Тревис, это... это...
– Трогательно, – добавил он, негодуя на ее любопытство и сочувствие. Он заметил, что она оговорилась и назвала его Тревисом, ведь обычно она обращалась к нему официально – мистер Парнелл.
– Нет, – негромко сказала она. – Это достойно восхищения. Вы выжили! Вы всего добились! Это заставляет меня чувствовать себя такой ничтожной, у меня были такие возможности, а я ничего в жизни не добилась!
Обезоруженный таким сравнением своих и ее возможностей и достижений, он пробормотал:
– Женщины и не рассчитывают на слишком многое в своей жизни.
– Может, другие и нет, но я надеюсь чего-нибудь добиться! – резко сказала Джессика.
– О, у вас еще уйма времени.
Пары начали возвращаться в зал, и Тревис спросил:
– А вы обязательно должны опять танцевать с Пикерингом?
– Нет, если он меня не найдет, – ответила Джессика, чувствуя, что задыхается. Может, ей тяжело дышать из-за корсета, говорила же она матери не затягивать его так туго.
– Если мы выйдем на веранду, то вряд ли Гэврилл будет меня там искать.
Она не хотела, чтобы Тревис хоть на минуту подумал, будто она может предпочесть Гэврилла Пикеринга после того, как услышала его искренний рассказ о таком бедном и печальном детстве.
Тревис с улыбкой принял предложение и так быстро увел ее через холл, что никто и не заметил, что они не вернулись в танцевальный зал.
– Может, мы сядем? – спросил он, придвигая два викерских кресла к маленькому столику.
Джессика согласно кивнула.
– Я считаю, вы выглядите еще красивее, сидя в этом белом кресле в своем зеленом платье.
Джессика вздрогнула от удовольствия – он считает ее хорошенькой.
– Однажды, вставая с кресла, я оторвала около десяти ярдов ткани от моей юбки, и папа сильно разозлился на мою небрежность. Викер знаменит тем, что рвет юбки у леди.
Джессика сидела, мечтательно прислонив голову к колонне, и сквозь опущенные ресницы наблюдала игру бликов лунного света на листьях. Вдруг она почувствовала быстрое нежное прикосновение к плечу. Что это? Его пальцы? Нет, ведь ее обдало теплое дыхание! Его губы?
– Вы обиделись? – долетел до нее голос Тревиса.
Джессика повернулась и беспомощно посмотрела на его губы, которые только что дотронулись до ее кожи. Она не могла поверить, но он медленно наклонялся к ней, очень, очень медленно его рот приближался к ее губам. Она почувствовала, что задыхается, голова закружилась. Он собирается ее поцеловать, а она может упасть в обморок до того, как это случится. Корсет давил немилосердно. Может, мать так туго затянула его нарочно, чтобы Джессика никогда не смогла узнать вкус поцелуя Тревиса Парнелла?!
Его губы были совсем близко, она почувствовала его теплое дыхание и... не упала в обморок. Он обнял ее, притянул к себе и прижался ртом к ее губам. Перед глазами Джессики все закружилось, сердце гулко стучало, теплые волны окутали все ее существо, казалось, поцелуй будет длиться вечно. Но вдруг все оборвалось.
– Джессика, ты здесь? Гэврилл ищет... – Энни Харт резко остановилась. – О, дорогая, – пробормотала она упавшим голосом.
Голос матери вернул Джессику к реальности. Руки Тревиса отпустили ее, и он повернулся к Энни Харт:
– Миссис Харт, я надеюсь, что вы не думаете...
– Я даже не знаю, что и подумать, мистер Парнелл, – прервала она, – кроме того, что моя дочь не должна здесь, на веранде, целоваться с вами.
– Поверьте мне, мэм...
– Мистер Парнелл, я думаю вам лучше уйти, а тебя, Джессика, я жду в твоей комнате сию же минуту.
Она повернулась и ушла в дом, оставив испуганную парочку.
– Я должен уйти, Джессика, – сказал он в отчаянии, взяв ее руки в свои. – Но я надеюсь, это не помешает нам встретиться снова.
– О нет! – сказала Джессика прерывающимся голосом. – Вечер был такой замечательный... По крайней мере, пока мама не вышла меня искать.
Тревис сжал ее руки, повернулся и стал спускаться по ступенькам. Джессика грустно подумала, что он мог бы поцеловать ее еще раз, невзирая на то, что думает ее мать о поцелуях на веранде.
* * *
– Джессика, – сказала Энни, – молодой женщине так легко испортить репутацию. Если бы кто-нибудь увидел тебя...
– Мама, я люблю его!
– Что-то слишком быстро! – воскликнула Энни, потрясенная тем, как скоро ее скромная дочь стала жертвой безрассудной страсти. Но тут же она вспомнила, как быстро когда-то вспыхнула ее собственная любовь к Джастину.
– Ты думаешь, мистер Парнелл отвечает на твои чувства? – она беспокойно вглядывалась в лицо дочери.
– Я не знаю, мама, но если бы он попросил, я бы сегодня вышла за него замуж.
– О моя дорогая, не будем так ставить вопрос! Мы же о нем ничего не знаем. Может быть, он... – она заколебалась, подбирая выражения помягче, – может быть, он, Джесси, просто охотник за приданым.
– Ты так говоришь потому, что думаешь, что я недостаточно красива, чтобы привлечь внимание такого человека, как мистер Парнелл! – воскликнула Джессика, и глаза ее наполнились слезами...
– Джессика, ты красивая молодая женщина, – укоризненно сказала Энни, – сегодня ты выглядишь просто восхитительно.
– О, мама, мы обе знаем, что я самая обыкновенная, но если мистер Парнелл захочет...
– Мы, конечно, объявим помолвку, – быстренько закончила Энни. – Длинную помолвку. Год, по меньшей мере.
Она очень сожалела, что все сказанное может разрушить доверие дочери к ней, но, с другой стороны, она не могла позволить, чтобы какой-то чужак обманул ее девочку.
Год?! Это звучало ужасно, но, поразмыслив, Джессика поняла, что весь разговор был нелепым. Мистер Парнелл не просил ее руки и, возможно, вообще не собирался этого делать.
* * *
Тревис Парнелл медленно ехал верхом к своему отелю, думая о юной женщине, которую только что целовал. У Джессики Харт сладкие теплые губы и... соблазнительное тело. Ее фигура не результат тугого корсета и многочисленных крахмальных оборок, которые придают современным леди какой-то нелепый вид. В своем облегающем декольтированном платье Джессика выглядела необыкновенно хорошенькой. Да, она просто красавица. «Женитьба на ней не будет неприятной», – весело подумал он.
Глава 4
– Джастин, я ужасно беспокоюсь, – сказала Энни на следующее утро.
– Ты имеешь в виду, что Джессика упомянула Пенелопу? Меня это тоже очень волнует. – Он отложил журнал по скотоводству. – Но я даже не представляю, откуда Джессика могла что-нибудь узнать.
– Теперь это уже неважно, – ее пальцы рассеянно перебирали пряди рыжих волос. – О, Джастин, я всегда считала, что мы были неправы, не рассказав ей о Пенелопе. Я боюсь, что с моей стороны было малодушно не объяснить ей всю правду.
– Она же не спрашивала об этом в последнее время?
– Нет, но ты же знаешь, Джессика прекрасно понимает, что она не моя дочь – не моя родная дочь. Бог мой, я не могла бы любить ее больше, если бы она была родной.
– Ладно, если она не требует объяснений, мы не будем поднимать этот вопрос как можно дольше. Что тебя беспокоит теперь?
– Она любит Тревиса Парнелла.
– Ерунда, может, это простое увлечение, – он покосился на жену. – Откуда ты это знаешь?
– Она сама мне сказала. И я боюсь, что она действительно очень любит его, Джастин.
– Но они едва знакомы! Да и мы о нем ничего не знаем.
– Именно это меня и беспокоит. Это не первый охотник за ее приданым. Помнишь того торговца скотом, когда ей было восемнадцать? Тот парень в Джек Каунти с карточными долгами?
– Я помню, – мрачно сказал Джастин. Он закрыл глаза и откинулся в кресле. Жена ждала. Наконец он хлопнул рукой по столу и сказал:
– Мы отправим ее к Сисси.
Энни удивленно посмотрела на него, но промолчала.
– Твоя сестра опять беременна, не так ли? В который раз? Одиннадцатый? Так вот, с десятью детьми в доме и в ожидании одиннадцатого Сисси нуждается в помощи. Джессика должна ей помочь. Мы отправим ее в Бэр-м. Это отвлечет ее от Парнелла, а я тем временем постараюсь узнать, что он за человек.
Довольный своим решением, Джастин добавил:
– Возможно, он достойный претендент. Мне он кажется здравомыслящим.
– Когда мы ее отправим? – спросила Энни.
– Сегодня.
Она обеспокоенно заметила:
– Мне неловко говорить с ней об этом. Джессика может обидеться.
– Я сам ей скажу, – твердо сказал Джастин. – Кроме того, мы не можем позволить какому-то чужаку разбить ей сердце.
* * *
– Опять ты меня куда-то отправляешь? – спросила Джессика. – Как делал это раньше!
– Я не понимаю, что ты хочешь этим сказать, Джесси, – отец пристально смотрел ей в глаза. – Твоей тете нужна...
– Папа, ты беспокоишься вовсе не о тете Сисси! Всего пару недель, как я вернулась домой, а ты снова меня куда-то отправляешь! – Глаза ее наполнились слезами. – Как можно быстрей ты отправил меня в школу, а теперь...
– Джесси, о чем ты говоришь? Мы отправили тебя в Вашингтон потому, что твои учителя советовали такой способной девочке, как ты...
– Ты хочешь избавиться от меня и разбиваешь мое сердце, заставляя жить далеко от дома. Никого другого ты не отправлял в школу! Я была так одинока и так тосковала по дому!
– Но ты никогда не любила ранчо, – отец выглядел смущенным и озабоченным.
– Я люблю этот дом и тебя. Я не думала, что ты такой бессердечный.
– Джесси... – отец обескураженно замолчал.
– Ладно, по крайней мере хоть тетя Сисси любит меня, – Джессика повернулась, чтобы уйти. – К вечеру я уеду, – пробормотала она, и дверь за ней закрылась.
«О Господи! – подумал Джастин. – Энни права! Девочка считает, что я не люблю ее! Когда Джессика вернется, надо будет убедить ее, что это не так. Между тем нужно получше узнать этого Тревиса Парнелла. Если он подходящий человек и нужен Джессике, ради Бога, она его получит».
Наверху, небрежно бросая одежду в свой дорожный чемодан, Джессика вдруг подумала, что согласившись уехать к тете Сисси, она согласилась бросить Тревиса Парнелла. К тому времени, как она вернется назад, он, возможно, закончит свои дела в Ведерфорде и вернется в Корсикану. Что задумали ее родители? Джессика села и горько заплакала.
* * *
Джессика не спеша ехала на велосипеде своей кузины Марты вниз по ухабистой тропинке. Это была ее первая прогулка за неделю пребывания в суматошном доме тети Сисси и дяди Дэвида. Она не обратила внимания на появившегося всадника, думая, что это кто-нибудь из ковбоев Бэр-м. Только когда он остановился и сказал «Джесс?», она с замиранием сердца поняла, что человек, которого ей так не хватало, нашел ее.
– Твоя тетя объяснила мне, где тебя найти, – сказал Тревис, спешившись. – Может, мы присядем и поговорим? – он кивнул в сторону старого дуба на обочине тропинки. Молча она слезла с велосипеда и пошла за ним, едва сдерживая радость.
– Я должен выяснить, уехала ли ты из Ведерфорда, не послав мне ни слова, потому, что ты хотела сбежать от меня.
– Нет! – воскликнула Джессика, потрясенная тем, что он мог так подумать. – Родители попросили меня поехать к тете Сисси. У меня не было времени связаться с тобой, я не знала, куда тебе написать, и потом, – она застенчиво отвела глаза, – нужно ли было мне куда-то писать.
– Мне не нужны твои письма! – Ее сердце сжалось. – Мне нужна ты! Я хочу, чтобы ты вышла за меня замуж, Джессика.
– Правда? – она не могла поверить в услышанное. Конечно же, она мечтала об этом. Всю неделю она не могла думать ни о чем другом, но не верила, что это возможно. Тут она вспомнила реакцию матери, когда Джессика рассказала ей о своей любви к Тревису.
– Мои родители хотят, чтобы у нас была длительная помолвка, по меньшей мере год, – она надеялась, что Тревис не спросит, откуда ей это известно.
– Я не хочу ждать год, – сказал Тревис, – а ты?
Она кивнула.
– Мы убежим!
Она растерянно смотрела на него, зная, что должна все выяснить сама. Поскольку она жаждет стать его женой, она должна узнать, почему он хочет на ней жениться.
– Если мы так сделаем, родители очень рассердятся. Я думаю, что они откажутся от меня.
– Ты имеешь в виду, что лишат тебя наследства?
Она кивнула, и Тревис рассмеялся.
– Джессика, мне не нужны деньги твоего отца. У меня полно своих. Единственное, что мне нужно, это ты, и я не хочу ждать не только год, но даже месяц.
Джессика почувствовала огромное облегчение. Ему нужна она сама! Радость наполнила ее, но тут же она подумала, как расстроятся родители, если она убежит. Потом опять подумала о Тревисе. Она так любит его, так хочет выйти за него замуж! Как она боялась, что он откажется ждать целый год и изменит свое решение.
– Когда... Когда мы это сделаем? – нерешительно спросила она.
– Сегодня, – ответил он, не колеблясь ни минуты. – У ранчеро Баннерманов есть запасной подъездной путь. Мы поедем туда и остановим поезд на Форт Ворс.
– Поедем? Как? – спросила Джессика испуганно.
– Верхом на моей лошади, но ты сядешь впереди меня, и тебе не будет страшно, – он ободряюще улыбнулся. – Я буду поддерживать тебя.
Мысль о том, что руки Тревиса будут обнимать ее всю дорогу, была прекрасной, ради этого стоит даже рискнуть сесть на лошадь.
– А тетя Сисси? Она будет в ужасе, если я не вернусь домой.
– Я заплачу кому-нибудь, и мы отправим ей весточку о том, куда ты уехала и где забрать велосипед кузины.
Он рассмеялся и спросил:
– Это все, что тебя волнует?
Она кивнула, ее глаза возбужденно засверкали.
– Теперь ты согласна выйти за меня?
Она снова кивнула и так ослепительно улыбнулась, что у изумленного Тревиса перехватило дыхание.
Книга 2
Форт Ворс, Техас,
август 1900 – март 1901 гг.
Глава 5
Он шагал по Венс Севенс-стрит, глядя на шикарные дома по обеим сторонам улицы, в которых жили самые богатые люди Форт Ворса. Тревис был уверен, что когда-нибудь и у него будет такой же. Пока же Джессика Харт не соглашалась поселиться вместе с ним, несмотря на всю свою влюбленность. Она решила до свадьбы пожить у мистера Генри Барнетта, адвоката своего отца и ее крестного.
Уверенный, что Барнетт свяжется с Джастином Хартом и тот несомненно попытается помешать слишком поспешной свадьбе, Тревис принял решение. Он появился на Венс Севенс-стрит с целью воссоединить Джессику с ее настоящей матерью Пенелопой Грисхем.
И вот он у дома, выстроенного в стиле итальянского дворца. На звонок открыла горничная в черном платье с белым передником и в белом кружевном чепце. Она была полной противоположностью Мэб из дома Хартов с ее деревенской неуклюжестью и грубой одеждой. Горничная проводила его в гостиную, украшенную светлым ковром, мраморным камином, хрустальной люстрой, изящными креслами, диванчиками и столиками. На двух стенах висели огромные зеркала, расположенные так, чтобы хозяйка могла отовсюду любоваться своим отражением.
Пенелопа Грисхем была и теперь так же красива, как и семнадцать лет тому назад. На ней был изысканный туалет цвета лаванды с многочисленными складочками и оборочками. «Это, наверное, пеньюар», – подумал Тревис. Он видел такие у некоторых богатых дам в Корсикане. Пенелопа, уютно устроившись в большом бархатном кресле, пристально смотрела на него.
– Мы встречались с вами раньше? – в ее взгляде было больше кокетства, чем подозрения.
Поскольку Тревис не хотел, чтобы она раньше времени вспомнила испуганного ребенка в конторе Хьюга Грисхема и не восприняла его враждебно, он ответил вопросом на вопрос:
– Вы бывали когда-нибудь в Лаббок Каунти или Корсикане?
– Слава Богу, нет.
– А это как раз те места, где часто бываю я, – сказал он, думая, что лучше произвести впечатление простого человека, сраженного ее красотой. – И можете быть уверены, что я не смог бы забыть вас, миссис Грисхем.
Он наблюдал, как она приосанилась. «С ней не будет проблем», – злорадно решил он.
– Выпьете чаю? – ее изящные руки запорхали над чашками.
– Нет, мэм, спасибо. Я пришел просить вас об одолжении, миссис Грисхем. Если вы мне поможете, я буду очень рад.
Она удивленно подняла брови.
– Я сбежал с вашей дочерью.
Кровь резко прилила к ее лицу, потом она побледнела.
– Джессика – ваша дочь от первого брака, – добавил он, отрезая ей путь к отступлению.
Ее рот угрожающе сжался.
– Харты против брака, – сказал Тревис, – а, как вы знаете, Джастин очень жестокий человек. Тот, кто отобрал у матери ее дитя, не может быть другим.
Тревис полагал, что он поступает правильно, обвинив Джастина Харта в разлуке. В действительности он даже не имел понятия, хотела ли Пенелопа оставить ребенка у себя. Похоже она была не слишком обременена материнскими чувствами. Тревис даже не знал, почему они развелись, хотя на месте Харта он непременно развелся бы с Пенелопой, чтобы жениться на Энни.
– Я очень надеюсь, что вы, как бы это сказать, возьмете Джессику под свое крыло. Конечно, если вы не боитесь своего бывшего мужа. Я смогу вас понять, если...
– Я не боюсь Джастина Харта! – резко ответила она.
– Да, мэм. Но поскольку мистер Харт прятал ее от вас все эти годы, я думаю, он будет очень расстроен, найдя ее в вашем доме.
Тревис увидел злобу в ее фиалковых глазах и понял, что не ошибся в ней. Этой женщине нравилось причинять боль, как это было в случае с его отцом, и теперь он видел то же самое. Она хотела причинить страдания Джастину Харту и надеялась сделать это с помощью дочери.
– Итак, вы женаты на моей дочери?
– Нет еще, – ответил Тревис. – Теперь она у мистера Генри Барнетта.
Имя Барнетта вызвало новые эмоции. Фиалковые глаза еще больше потемнели от ненависти.
– Ради соблюдения приличий. До тех пор, пока мы не поженимся, – объяснил Тревис, как будто не замечая ее реакции.
– Этого не следовало делать, – раздраженно заметила Пенелопа, – Барнетт – вдовец. – Она ядовито-льстиво улыбнулась и добавила: – Самый лучший выход для Джессики – приехать сюда. Я сама все устрою со свадьбой. Девочке повезло найти такого ловкого молодого человека, который соединит ее с матерью, а мать устроит ей такую чудесную свадьбу, какую ей никогда бы не сделал ее отец. – Пенелопа постукивала длинными ногтями по ручке кресла. – Джастин всегда был бессердечным и скучным.
– Я это заметил, – сказал Тревис.
– А на что вы будете жить, мистер Парнелл?
– Я нефтепромышленник из Корсиканы.
– Да? Это прибыльное занятие?
– Очень.
– Чудесно. Теперь вы должны немедленно доставить сюда Джессику. Не обращайте внимания на Джастина и Генри Барнетта. Скажите, а что думает об этом ее мачеха? – фиалковые глаза прищурились.
– Я боюсь, что миссис Харт меня не любит, – сказал Тревис, и это было правдой. Ведь Энни Харт была свидетелем того, как он чуть не испортил репутацию ее дочери.
– Ну, конечно. Ладно, пусть вас это не волнует. Мнение Энни Харт ничего не значит. Она всегда была женщиной с плохим вкусом и Плохой репутацией, и я сомневаюсь, чтобы она изменилась.
Тревис весело улыбнулся. Злоба достигла цели – Пенелопа против Джастина и Энни, злоба привела к тому, что он обеспечен поддержкой своей будущей тещи. Легкое, невинное кокетство смогло убедить Пенелопу в том, что это она сама хочет, чтобы новобрачные жили в ее доме, а это дает шанс Тревису отомстить как можно лучше. Мертвое лицо отца промелькнуло перед его глазами, но он мило улыбнулся Пенелопе, хотя сердце его было наполнено злобой, как и ее собственное.
* * *
– Ради Бога! – воскликнул Джастин. – Неужели Сисси не могла присмотреть за девочкой?
– Сисси понятия не имела, что Джессика поедет на велосипеде и сбежит.
– Велосипед, – пробормотал Джастин.
– Не тот, который купил ей ты, – сказала Энни. – Это был велосипед Марты. О, дорогой, я надеюсь, с ней все в порядке. Я знаю, что она любит его, но любит ли он ее?
– Он сделал это не ради денег, – сказал Джастин. – У него большое дело в Корсикане. Тогда почему, почему он хочет на ней жениться? Может, и правда он ее любит. А может, она...
– Джастин, ты не имеешь права так думать. Она очень самостоятельная и умная девушка. Она ничего не позволит до свадьбы. – Энни ясно понимала зыбкость своих утверждений. Тревис Парнелл напомнил ей Джастина, а ведь двадцать пять лет тому назад она тоже была самостоятельной умной девушкой.
– Это моя ошибка, – заметила Энни, вздохнув. – Когда она мне говорила, что выйдет за него замуж тотчас, как только он ее попросит, я сказала, что мы объявим помолвку на год.
С раскаянием на лице она добавила:
– Я так сказала только потому, что мы о нем ничего не знали.
Джастин нахмурился.
– Ладно, будем надеяться, что он сделает ее счастливой. Перед отъездом к Сисси она ясно дала мне понять, что я этого не достиг.
Энни утешающе обняла мужа:
– Никто из нас даже и не предполагал, в каком состоянии она уезжала, бедное дитя.
* * *
– Джессика, – Тревис взял ее за руки, – помнишь, ты интересовалась своими настоящими родителями?
Джессика вздрогнула. Неужели он обнаружил что-то, что изменит его решение о женитьбе? Она с ужасом представила себе, что ждет ее после всей радости от его предложения и волнений побега с ним.
– Я видел, как ты несчастна от мысли, что ты подкидыш, поэтому я кое-что узнал.
«Когда?» – изумилась она. Сегодня утром? О, Боже, если бы она не настаивала на своем пребывании в доме Генри Барнетта, Тревис не стал бы...
– Джастин Харт – твой настоящий отец.
Джессику охватило смущение и замешательство. Как могло такое быть, если Энни не ее мать, а Тревис, она это точно знала, не будет ей лгать.
– Этого не может быть! Я ведь говорила тебе про Дэвида и Неда.
– Я знаю, – мягко сказал он, – но подумал, Джесси, у тебя необыкновенные глаза, точно такие, как у твоего отца.
«А вдруг это правда?» – мелькнула счастливая мысль и тут же погасла.
– Он был женат на другой женщина, когда родилась ты, и она является твоей настоящей матерью.
– Но... Но... Дэвид и Нед, они на месяц старше меня. Как...
– Мы не должны никого осуждать, – сказал Тревис, зная, как сильно она любит Энни. – Это было давно, и мы не знаем, что тогда произошло. Важно то, что твоя настоящая мать жива. Они с твоим отцом развелись вскоре после твоего рождения.
– Она жива?
– Ее зовут Пенелопа Грисхем.
Джессика глубоко вздохнула, вспоминая потрясающую женщину, которую она однажды видела в опере.
– Ты знаешь ее? – в замешательстве спросил Тревис.
– Я видела ее, но мы никогда... – Джессика смущенно замолчала. – Мне кажется, что она не захочет меня увидеть.
– Она хочет, Джесс! Она приглашает тебя пожить в ее доме, пока мы не поженимся. Она даже хочет сама устроить свадьбу и прием.
– Правда? – Глаза Джессики широко распахнулись, и Тревис почувствовал угрызения совести. Спокойно, он должен защитить Джессику, он сможет сделать все необходимое. Возможно, это и не понадобится. В отместку разозленному Джастину Пенелопа, без сомнения, примет свою дочь очень нежно.
* * *
Джессика обессиленно села на атласное одеяло своей кровати. Ее мать хотела, чтобы она называла ее Пенелопой. Она объяснила, что слово «мама» всем напомнит тот давнишний скандал. После первого объяснения Пенелопа добавила с веселым смехом: «Кроме того, дорогая, мы больше похожи на сестер, чем на мать и дочь, ведь правда?» Однако Пенелопа дала понять, что они не совсем похожи. Не раз, к стыду бедной Джессики, она повторяла, что та не унаследовала ее красоту. Конечно, Джессика знала, что это правда, но было так больно выслушивать это.
С другой стороны, Пенелопа уделила ей очень много внимания, водила от одного портного к другому, купила ей не только чудесный свадебный наряд, но и дорогое приданое. При этом она часто напоминала, что, по-видимому, бедная Джессика не привыкла к дорогой одежде и украшениям, живя все эти годы в доме Джастина Харта. Она никогда не говорила, почему после развода Джессика осталась с отцом, а сама Джессика спросить не отваживалась. Несмотря на все любезное отношение к ней, Джессике было нелегко. Пенелопа была вспыльчивой, иногда становилась необъяснимо резкой, хотя все обидные вещи говорила с улыбкой и смехом.
Генри Барнетт был категорически против переезда на Вест Севенс-стрит. Хьюг Грисхем тоже не особенно радовался пребыванию Джессики в своем доме, в ее присутствии он чувствовал себя неловко, но он обожал жену и, казалось, готов был выполнить любое ее желание, даже оплатить приданое и свадьбу, что стоило уйму денег.
Джессика видела, как много денег мать тратит на нее, и знала, что должна быть благодарна за это, но вместо этого ей почему-то хотелось плакать. Найдя мать, она потеряла Энни, в чьей любви не сомневалась. Она потеряла братьев и сестру. Она потеряла отца, в любви и привязанности которого полностью не была уверена. Она не должна была убегать! Если бы они узнали, как сильно любит ее Тревис, они сократили бы срок помолвки! Но все эти рассуждения исчезали от одной мысли: Тревис! Как она любит его!
* * *
– Да, сэр, – откровенничал Хьюг Грисхем, – когда я приобрету один из больших северных упаковочных складов, цена моих акций в «Форт Ворс Дресст Биф и Пэйкинг Компани» быстро поднимется. – Он положил себе еще кусок мяса и налил третий стакан вина. – Вы, возможно, не в курсе, Парнелл, поскольку вы нефтепромышленник, но техасские ранчеро терпят убытки из-за карантинных ограничений против клещевой лихорадки.
