Текст книги "Вторая жена (ЛП)"
Автор книги: Элизабет Бушан
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 18 страниц)
Глава 18
Я тщательно спланировала свою атаку на Барри. Ночной клуб «Ла Гасиенда» находился в подвале, два лестничных пролета вели во мрак. Барри взял Криса, Деб, Габриель, Сирила и меня отпраздновать заключение контракта на «Пункт отправления». Деб с Крисом развалились на диване, а Сирил одиноко танцевал в темноте на маленькой танцплощадке. Оглушительно гремел Игги Поп. Барри присосался к бутылке «Бакарди Бризер» (50 % сахара). Я сделала глоток текилы, и соль обожгла мне губы.
– Барри, – прокричала я, – я могу уйти пораньше в пятницу? У нас не будет ни встреч ни чего-то важного, я проверила.
Он отнял бутылку ото рта и крикнул:
– Зачем?
Я пододвинулась поближе и приложилась губами к его уху, надеясь, что он не поймет меня неправильно.
– Уезжаю на выходные.
– Это необходимо? – заорал он.
Я оглянулась. Сирил в разноцветных вспышках света казался неземным существом. Пара на соседнем диване поедала друг друга. Деб смотрела в глаза Крису, но его взгляд был устремлен на Сирила. Мне было неуютно среди этого шума в темноте, я чувствовала себя старой.
– Да, очень нужно, – сказала я. – но я вернусь вовремя и в понедельник утром буду на встрече с Эдом.
– На твое усмотрение, – ответил он. – Но мы должны продолжать наше давление, чтобы показать, что у нас серьезный проект.
Ева согласилась без уговоров. Она была проинструктирована и подкуплена двойной оплатой; меню, покупки, развлечения распланированы. Я позвонила Пейдж и умолила ее подстраховать меня. Она не вспоминала нашу ссору во время последней встречи.
– Но только при чрезвычайной ситуации, – сказала она. – У Джексона в субботу утром учитель математики, а Лара весь день на балете. А в воскресенье мы едем к моей маме.
Итак, система страховки была организована. Даже экспедиция на Луну не планировалась бы более тщательно: питание, маршруты, одежда, деньги. Учтена была каждая мелочь. Я объяснила близнецам, что уезжаю на два дня и две ночи туда, где меня сделают красивой, и чуть ли не кровью подписала обещание по возвращении сводить их посмотреть динозавров в Музее естественной истории.
Но я рано расслабилась. Вдруг Лукас запрыгал передо мной с криком:
– Не бросай меня! Не бросай меня!
Я снова терпеливо объяснила, что о них будет заботиться Ева, и это будет совсем недолго. Я слышала свой спокойный и умиротворяющий голос – я уеду вечером в пятницу, а вечером в воскресенье буду дома и пожелаю им спокойной ночи.
– Но ты и так красивая, мама, – Феликс потянулся за Бланки.
Ему удалось задеть мою совесть, и я ответила резче, чем собиралась:
– Мне нужно немного отдохнуть, Феликс. Знаешь, как трудно ухаживать за вами обоими?
Феликс и Лукас одновременно отступили на шаг назад, словно связанные некой внеземной формой связи, и, не говоря ни слова, вышли из комнаты.
– Дети, – позвала я, – пожалуйста, вернитесь.
Они поднялись по лестнице, храня зловещее молчание, и вошли в свою спальню. Хлопнула дверь. Что-то тяжелое протащили по полу и ударили о дверь. Я приступила к расследованию.
– Феликс, впусти меня! Лукас! – я постучала в дверь. Ответа не было. Я опустилась на одно колено и заглянула в замочную скважину. Ее заслоняла спинка стула. – Феликс, Лукас… – я жалела, что мой голос не звучит более твердо и уверенно, как у авторитетного родителя.
Тем не менее, ответ я получила, возможно из того же космоса. Я не могла видеть близнецов, но слышала осторожный шепот за дверью. Ковер впивался в мое колено, пальцы были судорожно сжаты, и я не могла их распрямить. Я глупо себя чувствовала в этом положении. В этом положении близнецы брали верх надо мной. Когда я поднялась на ноги из-под двери выскользнула бумажка.
«Уезжай, мамчка». Написано зеленым карандашом. Я прислонилась к стене и медленно, устало смяла листок, потом заняла сидячее положение. Орфографическая ошибка в слове «мамочка» звучала как безжалостное обвинение и упрек. Болезненное, как ножевой порез.
В такие моменты я требовала: «Натан, пожалуйста, разберись. Близнецы не слушаются/отвратительно себя ведут/упрямятся/плачут…». Оглядываясь назад, я признаю, как редко я принимала вызов сама. И, совершенно не скрывая своего удовольствия, в ответ на мой призыв о помощи, Натан бросался в драку: «Мы должны выступать единым фронтом. Просто будь тверда». Он любил повторять: «Не ведись на всякую чушь. Пусть они знают, кто вожак стаи». Иногда я дразнила его за пафос. Иногда плакала от того, что моя семейная жизнь не была идеальной. И снова пыталась разгадать загадку: как такая умная, практичная женщина, как я, попала в эту ловушку?
Я повернула голову, ожидая услышать шаги Натана на лестнице, почувствовать его руку у себя на плече, его губы около моего уха. Я снова услышала свой протестующий голос: «Натан, ты хочешь иметь седую жену?». Но все это в прошлом. «Уезжай, мамчка».
* * *
В Клер Мэнор я приняла снотворное и проснулась только на следующее утро в незнакомой кровати, искусно задрапированной муслином «а ля полонез». Окно в другом конце комнаты было закрыто шторами с шелковыми кисточками, такими же, как на подушках.
Это был один из тех номеров, чьи фотографии публикуются в журналах. Богатство, элегантность, комфорт, фантазии, воплощенные в реальность. Я не могла себе представить, как можно жить в такой комнате. Тем не менее, роскошная усадьба Клер Мэнор отнюдь не была раем. Все здесь заявляло о служении телесной красоте и требовало рабского подчинения. Целая батарея лосьонов и кремов в ванной ожидала внимания гостей. Они манили и соблазняли увлажнять кожу и обновлять ее коллаген. Здесь возникала интересная дилемма. С одной стороны не было ни малейшего шанса, что они действительно дадут то, что так уверенно обещали, но не использовать их и довериться природе значило не воспользоваться данным шансом вообще.
Подборка книг на полке от «Десяти шагов к красивому телу» до «Йоги для Духа» и «Управления собой» так же была подчинена общему замыслу достижения красоты и гармонии. В конце коридора, устланного пушистым ковром, находился номер Гизеллы, почти идентичный моему, только немного просторнее, с большим количеством фруктов в вазе и полотенец в ванной комнате.
Ни один ребенок никогда не будет допущен в Клер Мэнор. Ни одному шумному или грубому существу не будет дозволено вторгнуться в его розовые, душистые, задрапированные муслином чертоги.
Вчера вечером, стоя рядом с Гизеллой перед стойкой администратора, я попыталась изобразить упражнение для ног и поднять свой боевой дух полузабытой аэробикой.
– Я могу начать буйствовать, – предупредила я Гизеллу. – Наемся маринованного лука, например, или закажу себе в номер гамбургер с жареной картошкой на завтрак.
Она странно посмотрела на меня:
– Минти, это ферма здоровья. Позволь напомнить тебе, что твое тело – это храм.
В холодном свете утра в моем мозгу, еще одурманенном снотворным, возник яркий мысленный образ. Я знала, что сейчас Лукас и Феликс сидят в своих постелях и говорят Еве: «Мамочка ушла далеко».
Пока мы ели ужин (рагу из зеленой фасоли с луком), Роджер дважды позвонил Гизелле без определенной причины. Гизелла слушала и успокаивала его, а потом извинялась передо мной за беспокойство:
– Роджер ужасно волнуется, когда я уезжаю. Он это ненавидит. – она наколола стручок на вилку. – И это человек, управляющий двумя огромными компаниями и зарабатывающий миллионы.
– И? – подсказала я, когда она замолчала.
Гизелла схватила свой стакан воды.
– И о нем я хочу поговорить с тобой. Но не сегодня.
Последние остатки сна слетели с меня, как только я вспомнила об угрозе разговора. Раздался стук в дверь и девушка в светло-розовой форме с подносом вошла в комнату. Выражение ее лица было суровым, а густые светлые волосы собраны в хвост.
– Ваш завтрак, – она поставила чашку горячей воды с ломтиком лимона на прикроватный столик. – Сегодня прекрасный день, – прокомментировала она и раздвинула занавески, теплый солнечный свет проник в комнату. – Ваше расписание на сегодня. – она положила на столик распечатку на розовом листе бумаги. – Вы знаете, где будет проходить ваша первая процедура? – она положила руку мне на ногу под одеялом. Это был профессиональный жест, призванный успокоить и создать иллюзию искренней заботы. – Приятного дня.
– Мое тело это храм, – бормотала я, потягивая горячую воду. За последние годы я далеко ушла от правильных завтраков.
Дома Феликс мрачно смотрел на горку мюсли в своей миске, так происходило каждое утро. Феликс не любил завтраки. «Я не хочу есть». Лукас быстро и эффективно расправлялся со своей кашей. Они придумали одну хитрость и каждое утро пытались обмануть меня. Когда Феликс думал, что я не смотрю на него, он быстро передвигал свою миску брату. Я исподтишка наблюдала за ними. Мы с Натаном обсудили растущее влияние Лукаса на Феликса. Натан почесал затылок и сказал без тени иронии: «Таков закон джунглей. Они быстро этому учатся». «Странно, – сказала я. – Раньше я была крепким орешком, а ты тряпкой». «Времена меняются», – ответил Натан.
Он был прав. Теперь времена изменились, изменились до неузнаваемости.
Я подняла трубку и позвонила Еве:
– У вас все в порядке?
Ее голос был хриплым и звучал устало:
– Да, все хорошо.
9.00 – Фитнес класс. Я добросовестно повторяла движения. Сожмите мышцы тазового дна (вот как это называют теперь). Контролируйте дыхание. Сидя прямо, сосредоточьтесь на согнутых коленях. Команды стройной девушки-инструктора были знакомы. Их целью было стремление к недоступному совершенству. На этом фундаменте она строила свою жизнь.
«Растяжка», «сгибание», «фиксация»… Я успела освоить еще один язык, теперь более близкий мне и содержащий команды: «помой за ушами», «бегом в ванную», «я не буду повторять дважды». Его назначение? Помочь мне прожить день и благополучно дожить до вечернего купания мальчиков и сказки на ночь.
10.30 – Я голая забралась в хитроумное устройство, напоминающее сапог, и по горло погрузилась в горячую грязь. Не самые приятные ощущения. Еще через час меня из шланга поливала еще одна блондинка в белой форме. Струя была ледяная. Девушка ободряюще улыбнулась:
– Вы все делаете очень хорошо, миссис Ллойд, – ее взгляд скользнул по моему животу и бедрам.
Я схватила полотенце и завернулась в него. Принимая как должное наготу в тренажерном зале, я до этого момента не могла оценить, как восхитительна и желанна может быть скромность. После каждой процедуры каждая девушка в белоснежной униформе писала отчет и засовывала его в пластиковую папку, с которыми курсировали все гости.
13.00 – В ослепительно белый махровых халатах мы с Гизеллой встретились за ланчем: французские бобы с орехами и лимонной заправкой. Залитая солнцем столовая выходила окнами на безупречный английский сад с цветущими дельфиниумами и маками.
– Моя оценка? – Гизелла была возбуждена. – О, все прекрасно. Хотя они предположили, что моя диета недостаточно сбалансирована, но я их уверила, что это не так. – она взяла себя в руки. – Ты звонила домой? Все под контролем?
– Голос Евы звучал несколько странно, но до сих пор все было хорошо.
Лимонный соус был очень, очень кислым, и я не могла не поморщиться. Я никогда не любила лимоны. Высокий загорелый мужчина за соседним столиком с нескрываемым ужасом смотрел на фасоль и тофу в своей тарелке. Он взглянул на меня, и я сочувственно улыбнулась. Он покачал головой и улыбнулся в ответ. Гизелла ела без удовольствия. Она казалась нервной и расстроенной. Я старалась прожевать быстрее.
– Предполагаю, Маркус поставил ультиматум?
Она откинулась на спинку стула.
– Он требует выбрать? – продолжала я. – Это будет либо Роджер либо он?
Гизелла взяла ложку и набросилась на небольшой кусок папайи, лежащий рядом с ломтиком дыни.
– Не очень красиво со стороны Маркуса поднимать шум именно сейчас.
– Бедный Маркус.
Уголки губ Гизеллы поползли вниз.
– Он знал, как обстоят дела.
Оспорить это было невозможно, и я задумалась о жизненных правилах Гизеллы. имел ли Маркус статус постоянного любовника или он допускался в ее жизнь только в антрактах между мужьями? Существует ли кодекс чести для подобного рода вещей? Дыня на моей тарелке была незрелой и почти ледяной, мои зубы заныли, когда я попыталась откусить от нее.
– Что ты собираешься делать?
Она напряглась.
– Вот об этом я и хочу поговорить.
– Я тронута тем, что ты доверяешь мне… и тем, что ты делаешь для меня. Это все замечательно. – я обвела рукой комнату. – Но я не знаю, чем я могу помочь.
– Вот так сюрприз, – Гизелла опешила, – ты сама была в такой ситуации. В свое время ты была безжалостна, и мне нужная твоя ясная голова.
Я молча попыталась осознать этот факт. Через некоторое время я сказала:
– Но ты знала, что в один прекрасный день тебе придется сделать выбор.
Она вздохнула.
– Я старалась не думать об этом, чтобы не потерять голову. Я даже считала наши отношения ненастоящими и надуманными. Маркус признавал, что я не выйду за него замуж, пока он не начнет делать деньги. У него тоже были другие женщины, и всякий раз, когда он был свободен, я была замужем. И наоборот. У нас не было надежды. Но я всегда говорила, что он свободен уйти, и он бы мог бросить меня много лет назад. И только теперь он поставил свои условия. Я никогда не собиралась выходить за него замуж. Оказывается, он смотрел на наши отношения иначе.
– Я не держу зла на Роджера, – сказала я, – но думаю, если ты уйдешь, это подкосит его.
Гизелла прикусила губу:
– Раньше у меня не возникало такой проблемы. Раньше мои мужья просто умирали, а это совсем другое дело.
– Совсем другое. – от этого разговора я чувствовала дурной вкус во рту и попыталась перебить его замерзшей дыней.
Гизелла покачала головой.
– Я сделала грустное открытие. Я больше не хочу рисковать.
Я собиралась сказать, что думаю о ней прямо противоположное, когда она добавила:
– Маркус был моей жизнью. Хотя я и говорю, что могу потерять его навсегда, я и мысли такой не допускаю. Кроме того, быть замужем за Роджером сложнее, чем за Николя или Ричмондом. Они оставляли мне пространство для собственной жизни. Роджер этого не делает.
– Ты уверена, что он не имеет ни малейшего представления о Маркусе?
Гизелла опустила глаза:
– Нет.
Большая стрелка часов постепенно передвигалась к двум.
– Гизелла, у меня назначена процедура с горячими камнями. Придется продолжить этот разговор позже.
Гизелла сверилась со своим расписанием.
– А у меня грязи.
Она поспешила прочь. Когда я проходила между столами, загорелый мужчина сказал:
– А я съел тофу.
– И выжили? – пробормотала я.
– Запросто.
Тот, кто придумал лечение горячими камнями, кое-что понимал в человеческой психике. Девушка в белом халате пояснила, что в средние века использовали горячие стекла, чтобы вытянуть из больных дурные соки. И та процедура мало чем отличается от этой. Прекрасная идея, и наводит на размышления. Плохой характер, невезение, меланхолию можно излечить горячим стеклом или камнем. Тоже самое можно сделать с горем или сожалением – если вы поверите в это.
Я вышла из кабинета вся в красных пятнах от камней и с пульсирующей болью в висках – начали выходить токсины, и я это чувствовала – и упала на массажную кушетку. Ангел в белом начал легко и чутко прощупывать мою спину.
За моими закрытыми веками близнецы сбежали по лестнице и ворвались в кухню. Раннее субботнее утро. «Папа, что мы будем делать сегодня?». И Натан, примериваясь укусить свой тост, говорил что-то вроде: «Ну, я думаю проверить ваше правописание». Затем, переждав крики негодования, продолжал: «Нет? Удивительно. Я думал, вы, ребята, любите правописание. Тогда подумаем о чем-нибудь другом. Я бы посмотрел, как вы помогаете маме вытирать пыль. Тоже нет?». Минут пять или около того близнецы объясняли, какое неодолимое отвращение они испытывают к работе по дому, в саду или на кухне. Натан приставлял палец ко лбу: «Подождите, один из вас посылает мне телепатическое сообщение. Он передает… Я его получаю… Что там написано? Игровая площадка с аттракционами и пицца! Я прав?». Очень часто я говорила: «О, Натан, просто скажи им».
Пальцы массажистки ощупывали область моего седалищного нерва. Этот семейный спектакль был разыгран последний раз месяца три назад, и меня потрясла его утрата. Теперь я так скучала по нелепой субботней суматохе.
– Вы очень напряжены, миссис Ллойд, – заметила девушка.
Сколько раз в день она повторяла эту мантру, если ее слова звучали так успокаивающе? Она давала понять, что все беды мира зафиксированы в мышцах лежащего перед ней на кушетке тела, и только она, настоящий профессионал, могла всем помочь. Она обхватила ладонями мою голову и производила сложные манипуляции с шеей.
– Я думаю, вы испытываете постоянный стресс. Я могу сказать, что мышцы сильно сжаты. – ее пальцы продолжили свое исследование. – Они очень… – она сделала эффектную паузу – … тугие.
Это было похоже на присвоение звания. Моя усталость была вещественным доказательством того, с чем я сталкивалась во внешнем мире – со всеми этими акулами и воротилами бизнеса – и подтверждением, что я заслуживаю места на этой кушетке. Она была нужна мне, а я была нужна ей в качестве объекта заботы. Очень приятное распределение ролей. В конце сеанса она собрала полотенца.
– Я оставляю вас, – она оглянулась в дверях. – Вы должны заботиться о себе, миссис Ллойд. – она твердо верила в каждое слово, которое говорила.
– Спасибо.
Я только что уютно устроилась рядом с бассейном с ярко-бирюзовой водой в окружении колонн из поддельного мрамора, как почувствовала чье-то присутствие. Это был мужчина из столовой.
– Привет.
Мой ответ был вежливым, почти радостным:
– Привет.
– Я ищу хорошую компанию, – он призывно улыбнулся. – Я здесь один, и неуютно чувствую себя без общества.
– Обед не доконал вас?
Он уселся в шезлонг рядом со мной.
– Тот, кто изобрел тофу заслуживает того, чтобы его отвели к ветеринару и усыпили.
Я засмеялась:
– Вы можете отказаться от диетического стола, вы знаете?
– Так и сделаю. Меня зовут Алан Миллет. Я здесь, потому что моя семья отправила меня в ссылку, чтобы без помех организовать мне сюрприз ко дню рождения. Они не знают, что я знаю.
– Но вы пошли на это?
– Почему бы и нет? Это доставляет Салли, Джо и Бену огромное удовольствие. Я согласился с тем, что мне нужен небольшой отдых и позволил избавиться от себя.
Пластиковый конверт соскользнул на пол, и я наклонилась, чтобы поднять его. Я подумала, что смотрю на Алана Миллета, как на Натана в тот первый вечер в доме Роуз. Алан Миллет смотрел на меня У него было открытое честное лицо. Оно говорило: «Я семейный человек и люблю свою семью, но… знаешь что?».
– У вас интересные глаза, – сказал он. – Кто-нибудь вам это говорил?
Неужели все мои рефлексы притупились? Почему я не обрадовалась этому плоскому комплименту? Почему я не улыбнулась призывно в ответ? Я выпрямилась.
– Да, мой муж.
Женщина на другом конце бассейна встала, чтобы снять халат. Под ним оказался красный купальник. Она легко и уверенно сошла по ступеням бассейна и с громким выдохом бросилась в воду.
Алан Миллет предпринял вторую попытку:
– Не хотите выпить? Я думаю, здесь подают морковный сок или что-нибудь не менее отвратительное.
– Вы не прониклись здешним духом.
– Ни в малейшей степени, – ответил он весело.
– Я солидарна с вами, только никому не рассказывайте. Моя подруга сделала мне подарок.
– Забавно, – сказал он. – а я думал, вам здесь нравится.
Я мгновение смотрела на женщину в бассейне, а потом спросила:
– Что за сюрприз будет у вас на день рождения?
– Вечеринка с шатром и всяческими развлечениями. Они, должно быть, считают меня слепым. Разметка на газоне. Доставка свечей. Но самый верный признак: моя жена купила весы в ванную. Это значит, она попытается втиснуться в новое платье. – он говорил с нежностью.
– Вас это радует?
– Конечно. Не каждый день мне исполняется пятьдесят. Почему бы не отпраздновать? – он слегка наклонился ко мне и приподнял бровь. Я знала, что стоит мне подать малейший знак и шанс упадет мне прямо в руки. Веселый, забавный, без всяких условий. – Я не расслышал ваше имя, – добавил он.
– Я его не говорила, но меня зовут Минти.
– Необычно. И почему вы здесь.
– По многим причинам. – я поднялась на ноги и туже затянула пояс халата. – Вы очень хорошо рассказываете о своей семье. Надеюсь, вечеринка будет иметь успех.
Я оставила его задумчиво смотреть в синеву бассейна. Одеваясь на ужин в своем роскошном номере, я обнаружила, что разговариваю с Натаном. «Представляешь, со мной пытались познакомиться». «И?». «Неинтересно, Натан. Он был очень хорош, но это совсем не то». Я не расслышала ответ. Я испугалась, что уже не могу точно вспомнить Натана. Его образ казался размытым и терял форму. Неужели это правда? Было ли это с нами? Что бы он сказал мне на самом деле?
