Текст книги "Надлом (ЛП)"

Автор книги: Элиза Крейв

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 17 страниц)

Глава 16

Горящая кожа обтянула тело, а кости превратились в раскаленное железо. Кровь кипит.

Пронзительные вопли душат меня, подобно рвоте. А мой рот всё продолжает открываться, не

замолкая ни на секунду.

Я не отвожу взгляда от Джо. Её спокойное лицо склонилось надо мной, говоря мне без слов,

что, на самом деле, я не горю. Я напрягаюсь изо всех сил, отчаянно стараясь оставаться

неподвижной, но судороги продолжают сотрясать тело. И лишь страх перед повторением

мучительной процедуры помогает мне выдержать нечеловеческий жар этих маленьких ручек.

И тут, мне начинает казаться, что моё тело может этого не пережить. Возможно, моя

демоническая сущность не позволяется провести церемонию, и прямо сейчас я умираю, лежа в

агонии и стараясь не изо всех сил не двигаться, пока меня жарят заживо.

Правда, сейчас уже поздно об этом думать.

С этой мыслью я переключаюсь на более приятные моменты. Я пробегаюсь по любимым

картинам, плыву в синем водовороте Звёздной ночи, кружусь в цветочных лепестках Джорджии

О’Киф.

Я избегаю красного.

Время ползёт. Я провожу месяц в Постоянстве памяти Дали, играя с плавлеными часами, и

год в Ирисах Ван Гога. Я танцую в Гернике Пикассо. И избегаю Крика.

И вдруг, огонь затухает так же быстро, как загорелся. Я открываю глаза и вижу

обеспокоенное лицо Джо.

– Первая часть закончена. Как себя чувствуешь?

102

– Прекрасно, – бормочу я. Никогда в жизни не чувствовала себя хуже, чем сейчас. И она это

знает, поэтому улыбается.

– Настало время второй части. – Она тянется ко мне, и я ели сдерживаю крик. При виде

моего лица она останавливается. – Четыре минуты. Не больше. Вдвое короче и вдвое меньше боли.

Я продолжаю нервно глотать воздух. Моё тело ни в какую не хочет второй части. Я заставляю

себя дышать медленнее. Самая сложная часть закончилась, с каждым разом будет легче. И вне

зависимости от того, что произойдёт, мне не придётся повторять первую часть. Самое сложное

позади.

Я смотрю на флуоресцентные лампы, спрятанные в потолке. Ещё один вздох, и мы переходим

ко второй части. Джо тянется ко мне, и я съёживаюсь.

Хорошо, ещё два вздоха.

Нет, три.

– Меда, пора. – Похоже, сопереживания ей хватило ненадолго. Я напряжённо киваю, но как

только Джо наклоняется ко мне, лампы, на которые я так усердно цеплялась взглядом, затухают, и

мы погружаемся во мрак.

– Что происходит? – спрашиваю я дрожащим голосом и заставляю себя приподняться.

– Не знаю, – тревожно шепчет Джо, всматриваясь в темноту коридора. Хай уже во все

оружие и готов идти в разведку. Ури следует за ним, идя по коридору к комнате с окном.

– Везде отключили электричество, – сообщает Хай.

Ури отворачивается от окна и смотрит на нас. В свете луны показывается его бледное лицо,

искажённое ужасом.

– Они нас нашли. Думаю… – его голос ломается. – Думаю, мы окружены.

Мы с Джо в панике подскакиваем, и я отодвигаю боль на задний план. Джо хватает гримуар

со стола, и мы все бежим в библиотеку. Не произнося ни слова, мы мчимся по проходам, петляя

между книжными шкафами, стоящими вдоль окон. Как такое возможно? Как они могли нас найти?

Не знаю как, но у них это получилось. Судя по тому, что я вижу, чёрные костюмы окружили

здание в два, а то и в три ряда. Неподвижные чёрные фигуры безмолвно стоят в чёрной ночи. Я

начинаю чувствовать приток энергии, который не замечала, пока лежала, горя в агонии. На этот раз

демонов меньше, но если здание полностью окружено… их должно быть около сотни. Я подбегаю к

другому окну, а их там ещё больше. Я нахожу взглядом Джо и Хая и качаю головой – выход

перекрыт. Они повторяют моё движение. Мы окружены.

– Меда, – распевает голос, доносящийся из множества глоток. Он низок и мягок. И

проскальзывает через разбитое окно. – Выходи, выходи, где бы ты не была.

Я отскакиваю от окна. Хай, Джо и Ури делают то же самое, обступая меня со всех сторон.

– Что будем делать? – шепчу я.

– Меда, выходи, или мы придём за тобой.

Хай отвечает:

– Мы с Ури их задержим…

– Ты ожидаешь, что я просто убегу… – начинает Джо, но Хай её обрывает.

– Нет, я не хочу, чтобы ты убегала. Я хочу, чтобы ты завершила церемонию. – Затем он

обращается ко мне. – Будем надеяться, твои способности помогут нам в битве, в противном случае

нам конец. – Хай смотрит в глаза Джо, взвешивая её реакцию. – Затем вы вернётесь к нам, и мы

будем биться плечом к плечу.

Его слова поражают Джо, и её глаза расширяются от счастья, ведь для неё они наполнены

особым смыслом. – Правда? – шепчет она с надеждой, почти не веря в происходящее.

Он сжимает её руку.

– Правда.

– Меееееееееда, – сладко поют демоны. Джо хватает меня за руку и тянет меня обратно в

тёмную комнату.

– Постараюсь оставить тебе парочку, – кричит вслед Хай.

103

Джо с грохотом захлопывает за нами дверь, запирая её на замок. До нас доносится звон

бьющегося стекла, и Джо толкает меня обратно в круг. Она неловко забирается на стол и прячет

гримуар за перекрытием, а затем почти прыгает и почти падает рядом со мной.

Времени на то, чтобы перевести дыхание, нет, и меня тут же накрывает пламя.

И хоть боль уменьшилась вдвое, ощущения всё равно ужасны. На этот раз мне не удаётся

спрятаться среди любимых картин. Мне надо знать, что происходит. Я держу глаза открытыми и изо

всех сил стараюсь не шевелиться, но это как держать руку на раскалённом утюге. Это возможно —

всё, что могу сказать. Возможно.

Из главного зала слышны борьба, ворчание, крики, снова бьющееся стекло, грохот мебели.

Доносится детский крик Ури, и глаза Джо распахиваются, а песня прерывается. Она практически

встаёт, будто собираясь бежать, но я хватаю её за руки, прежде чем мы теряем контакт. Её взгляд

возвращается ко мне, и я вижу, что глаза её горят подобно моей коже.

На поле боя становится громче, в то время как боль спадает. Мы переходим к следующей

части – две минуты. Для сравнения, по ощущениям, это как сильнейший солнечный ожог, который

я только могу представить. Тупая, пульсирующая боль. Теперь мало что может отвлечь меня от

происходящего в соседней комнате. Демоны уже в коридоре, но ещё не у нашей двери. Значит,

должен быть жив хотя бы Хай, ведь кто-то продолжает их удерживать. А вот что с Ури, совершенно

неясно.

Хай кричит нам поторопиться, но две минуты – это две минуты. Я слышу, как Хай раздаёт

приказы, причём не нам.

Ури ещё жив.

Боль снова падает – эта часть длится всего минуту. Речь Джо обретает новый ритм, в ней

почти чувствуется восторг. Я хватаю её за запястья. Тела бьются о стены снаружи двери, и рядом с

моей головой падает картина.

Ещё два удара, удушающий вопль, короткий удар. Человеческий крик. Мы узнаём его

моментально, хотя я думала, что мне когда-нибудь доведётся его услышать.

Хай.

Я вижу в глазах Джо то, что не забуду никогда.

Радостные возгласы демонов раздаются эхом в коридоре, и какое-то тело врезается в

запертую дверь. По лицу Джо бегут слёзы и с шипением падают мне на кожу, но она не

останавливается. Мы переходим к следующей части, длительностью в тридцать секунд, затем ещё

пятнадцать и всё. Слова быстро слетают с её губ. Дверь разлетается на части, и мы разрываем

зрительный контакт, чтобы посмотреть, что происходит, но Джо продолжает петь. Боль утихает.

Пятнадцать секунд – это всё, что осталось. В комнату входит коренастый, темноволосый мужчина

средних лет. Джо надо встать, чтобы себя защитить, но она этого не делает. Она остаётся на полу,

рядом со мной, завершая заклинание. Её пальцы вцепились ко мне в кожу. Осталось всего несколько

секунд.

Он ухмыляется и потирает руки, затем шипит и прыгает на нас. Джо ждёт до последнего, но

ей всё же приходится разорвать контакт, не закончив церемонию. Она ныряет под стол, а я

перекатываюсь к двери, и демон перепрыгивает через меня. Он движется к Джо, и я прыгаю на него

сзади. Я тяну его назад за волосы, пока моя подруга разделывается с ним. Я отбрасываю тело, и Джо

даёт мне нож. Несмотря на дрожь отвращения, я хватаю его.

Демоны вылетают из двери, словно осы из улея. Маленькая комната – наше главное

преимущество, потому что они не могут атаковать нас сразу. Мы с Джо встали плечом к плечу,

образуя прямой угол и держа между нами и дверью стол.

Нам удаётся справиться ещё с двумя, но на этом поток нечисти не заканчивается. Один из них

перепрыгивает через стол, и я поворачиваюсь к нему. Он налетает на мой нож, но сила удара

отбрасывает меня назад, и я с силой врезаюсь в книжный шкаф. Я сбрасываю его с себя, и в комнату

залетает следующий – теперь на Джо, которая и так старается удержать двух, пытающихся

прорваться вокруг стола. Я мчусь к нему, ударяю со всего размаху и возвращаюсь к Джо. Ещё один

перепрыгивает через стол и набрасывается на меня и откидывает в сторону. Демон замахивается, но

104

я отклоняюсь. Я поворачиваюсь на крик Джо и вижу, что она упала. Я бросаюсь на её нападающего и

всаживаю нож ему в спину.

Но в результате, моя спина сама остаётся без защиты.

Неимоверная тяжесть бьёт меня по основанию позвоночника, и от этого давления у меня

подкашиваются ноги. Я падаю на Джо так, что между нами оказывается мёртвый демон, и на

короткое мгновение наши глаза встречаются, прежде чем меня отрывают от неё и швыряют в

книжный шкаф. Мир погружается во тьму, пока расплывчатые фигуры в неистовом водопаде

перелетают через стол в комнату, перекрывая свет, перекрывая всё что можно. Я пытаюсь вырваться,

но меня крепко держат сильные руки.

Демоны ликуют и весело переговариваются, пока меня несут в потоке, поднимая над

головами. Я выкручиваюсь и брыкаюсь, пытаясь разыскать Джо.

Прошу, оставьте её в живых, прошу, оставьте её в живых.

До моих ушей доходит сладчайший звук – ругательства, способные заставить покраснеть

любого. Джо жива. Я поворачиваюсь и вижу, что её несут так же, как меня.

В узком коридоре образуется давка, Джо тут же протягивает мне руку, и я сразу освобождаю

свою, чтобы схватить её. Но только нам удаётся соприкоснуться пальцами и начать читать

заклинание, как нас мгновенно разделяют.

Пронзительно гогоча, демоны с шумом швыряют меня на пол, и воздух со свистом вылетает

из моих лёгких. Последнее что я вижу – блестящая туфля готовая нанести удар. Голова взрывается

от боли, и всё становится красным.

Затем чёрным. Блестяще-чёрным, как носок туфли.

Глава 17

Я поднимаю тяжёлые, слипшиеся веки. Я не умерла. Грубо заведённые за спину руки

заставляют меня раскачиваться как на волнах. Дрожащее сияние свеч озаряет потолок, покрашенный

в серый, красный и кремовый цвета. Корчащиеся нагие тела, монстры, пламя, буря и кровь. Даже не

знаю, что там изображено: оргия или ад. Стены гладкие и чёрные.

Я наклоняю голову. Вокруг меня пляшет два десятка непонятных существ, совершенно не

похожих на моих похитителей. Они молоды и необычайно прекрасны. Пластично танцующие

создания в стильных костюмах и платьях. Все в чёрном, сером и красном цветах. Ничего не

понимаю.

– Что происходит? – пытаюсь спросить я, но слова звучат совсем нечётко. К счастью,

стоящей рядом со мной женщине удаётся их разобрать.

– О-о-о, ты нас не узнаёшь? – распевает элегантное дьявольское создание. Её голос с гулом

проносится по моему телу. – То, что ты видела, – маскировка. – Её алые губы изгибаются в

улыбке. – Человеку средних лет, одетому в костюм, проще всего раствориться в толпе. Армия

демонов становится похожей на собрание офисных сотрудников. – Она смеётся, и от её сильного

голоса по моему телу пробегают мурашки. – Теперь ты видишь наше настоящее обличие. – Она

кружится, демонстрируя своё прекрасное тело, едва прикрытое одеждой. – Очевидно же, что такая

внешность не приводит ни к чему хорошему.

– Где мы? – Мой голос становится немного чётче.

– На пути к зи-Хило. – И снова эта озорная, сладострастная улыбка. – У него на тебя

планы, – поёт она и ударяет меня по лицу так, что длинные ногти царапают мне кожу.

– Где мои друзья?

– А теперь ш-ш-ш-ш-ш-ш. – Она поднимает руку и раскрывает ладонь. Затем прижимает к

ней губы и посылает мне поцелуй. Что бы там ни было у неё в руке, после того как оно распыляется

по моему лицу, я проваливаюсь обратно во тьму. – Спокойной ночки!

105

Первое, что я чувствую, – это холод. Холод, пронизывающий до боли в костях. Я лежу на

льдине. Пытаюсь пошевелиться, пытаюсь открыть глаза, но ничего не выходит. Меня заковали в лёд.

Учащаются дыхание и сердцебиение, адреналин подскакивает.

Глаза резко открываются. Вокруг полная темнота. Я смотрю по сторонам и понимаю, что лёд

был лишь у меня в голове, но, несмотря на это, мне всё ещё холодно. Я приподнимаюсь и замечаю,

что не чувствую ничего кроме холода и изнеможения, что уж говорить о какой-то супер-силе. Как

раз наоборот, я слабее, чем когда-либо. И ещё я очень голодна, такое ощущение, что меня грызёт

изнутри крыса. Но как такое возможно? Должны были пройти недели, чтобы я дошла до такого

состояния. Как долго я находилась без сознания?

Глаза начинают привыкать, но мне кажется, лучше бы они этого не делали, так как то, что я

вижу, не выглядит многообещающе. Чёрный пол, чёрный потолок, чёрная решётка – клетка. Я

встаю на ноги, но спотыкаюсь.

Пол выложен из чёрного стекла, но плитка не квадратная, все детали какие-то… не такие.

Похоже ни на квадраты, ни какие-либо другие геометрические фигуры, у них просто кривые,

причудливые углы. Плитка так отполирована, что походит на чёрное зеркало, из которого на меня

смотрит запертая Меда. Точно также оформлена единственная стена и потолок. А вместо остальных

стен – решётки. Снаружи хаотично расставлено много тюремных камер причудливой формы со

стенами, стоящими не под прямым углом. Потолки по высоте тоже разные, у меня он низкий, а где-

то многоярусный. В одной камере вообще всего в полметра. С таким потолком можно только лежать.

Темница озаряется лишь конусообразными канделябрами, отбрасывающими на потолок синеватый

свет. Пещера пляшущих теней и тусклых зеркал.

Краем глаза я ловлю какое-то движение и оглядываюсь, но там никого нет. Оборачиваясь, я

вижу ещё одно, но это лишь рефлексия моего отражения. Я не шевелюсь, и вокруг ничего не

двигается.

Ури, Хай, Джо. Они могут быть где-то здесь. Если они ещё живы. Я мчусь к решётке.

– На твоём месте я бы этого не делал, – сквозь чёрные тени грохочет голос.

Я оборачиваюсь, но никого не вижу.

– Кто здесь? – спрашиваю я.

– Тебе обязательно быть такой громкой? – спрашивает он с дрожью в голосе. Я замечаю

акцент, но никак не могу определить его происхождение. Я нахожу его обладателя в темноте. Его

клетка странным образом охватывает бесформенный угол, и я вижу, что он сидит в самой темноте,

прислонившись к стене, согнув ноги и положив руки на колени. Его голова запрокинута, но мне не

удаётся различить черты его лица. Мне видна лишь человеческая тень.

Ещё один узник, с которым меня разделяет решётка. Никакой угрозы. Я оборачиваюсь в

поисках своих друзей и тяну руки, чтобы проверить ограждение.

– Говорю же, ты делаешь ошибку, – предупреждает он почти с насмешкой.

– Тебе-то какое дело? – спрашиваю я, но при этом мои руки не решаются схватиться за

решётку. Оснастить тюрьму всякими сюрпризами как раз в духе демонов. Я поворачиваюсь к нему.

– О, обычно, как второму сыну тьмы, боль незнакомцев доставляет мне удовольствие, но

прямо сейчас я пытаюсь в тишине насладиться своими собственными страданиями. – Его

дразнящий тон говорит мне, что ничем подобным он не занимается.

Но всё же, я убираю руки от решётки. Лучше не рисковать.

– Как долго я была без сознания?

– Около часа.

– Где мои друзья? – допытываюсь я.

– Неужели я похож на твоего экскурсовода? – Я слышу в его голосе улыбку. Его глаза

распахиваются, и сквозь тень, подающую ему на лицо, мелькает слабая белая вспышка. – Потому

что я им не являюсь.

Мне бы хотелось хорошенько его ударить, но мне не следует его пугать. Я поворачиваюсь к

нему спиной и бросаю взгляд в непроглядную тьму, затянутую решёткой. Стараясь не смотреть не

слепящие глаза канделябры, я ищу среди теней своих друзей.

106

– Джо, – в темноте шикаю я. – Хай, Ури. – Ответа нет. Я шепчу снова, на этот раз громче.

Ответа всё нет. Пошло всё к чёрту! Я открываю рот, чтобы закричать.

– Прошу, не надо.

– Почему нет?

– Я хочу пострадать в тишине. Помнишь?

– Неужели я похожа на того, кого это волнует? – говорю я, подражая ему. – Потому что

это не так.

– Придут охранники. И не очень-то обрадуются. – И хотя это предупреждение, по его тону

видно, что ему нет до этого дела.

– Ах, ну тогда, ты должен знать, что у меня нет цели – нести людям радость.

Я вижу блеск его зубов. Он улыбается.

– А я уж было подумал.

– Просто скажи, где мои друзья, и мне не придётся кричать, – предлагаю я.

– Наш вид всегда славился умением вести переговоры. – Он поднимается на ноги, променяв

страдания в тишине на мою очаровательную компанию. Он двигается напряжённо, словно готовясь

наброситься в любой момент. Мой упрямый экскурсовод примерно моего возраста, может, судя по

его щетине, где-то на год старше. Ему идёт образ плохого парня, и можно точно сказать, что он

горяч, правда, сейчас совсем не время об этом думать. Надвигающаяся смерть заставляет сменить

приоритеты.

Мягкая кожа, спутанные длинноватые волосы, полные губы, девически-длинные ресницы,

чёрные глаза, чёрная футболка, чёрные джинсы, заправленные в чёрные военные ботинки. Не

удивительно, что я не могла его найти в темноте. Судя по кровавому порезу на губе и опухшему

левому глазу, его не так давно избили. В уголке его рта играет озорная ухмылка, а глаза горят даже в

этой адской бездне, говоря о том, что он вряд ли к чему-нибудь относится серьёзно.

Вдруг до меня доходит смысл его слов. Наш вид.

Я отступаю и сердито замечаю:

– Ты – демон!

Неповреждённая часть рта расплывается в лёгкой улыбке, похоже, его нисколько не задело

моё обвинение. С чего бы это? Я в ловушке.

– Полукровка, – пресыщено поправляет он. – Так что, да, я такой же демон, как и ты.

Полукровка. Впервые встречаю себе подобного. На ум приходит масса вопросов, но я

отодвигаю их подальше. Сейчас действительно не время.

Улыбка парня становится немного шире.

– Может, больше тебя, ведь, по правде говоря, я уже побывал на стороне демонов. – Он

улыбается ещё шире и вздрагивает от боли. Я чувствую кровь. – И я уж точно не ошиваюсь с

тамплиерами.

У меня округляются глаза.

– Откуда ты знаешь, что я дружу с тамплиерами?

– Потому что я работаю под прикрытием, и у меня есть тщательно продуманный план, как

обмануть тебя. – Я смотрю на него во все глаза, и он поднимает руки. – Расслабься. Мне это

известно, потому что они в камерах для борцов. – Он показывает направление, и я поворачиваюсь,

чтобы проследить взлядом за его рукой. – Когда их привели, они были в сознании, но затем они

разозлили охрану. И теперь они без сознания.

– Сколько их? – спрашиваю я, всматриваясь в темноту. – Сколько человек сюда привели?

– Моё сердце начинает биться быстрее от страха перед тем, что я увижу или не увижу.

– Трое, – отвечает он. Я снова могу дышать.

В итоге, в шести метрах отсюда, мне удаётся различить какую-то неровную кучу. Я не могу

быть полностью уверена, что это они, но пока они без сознания, кричать нет смысла.

– Уверен, что это они?

– Тебе придётся поверить.

Я пропускаю его слова мимо ушей.

– Ты уверен?

107

– Два парня и одна девчонка. – Он морщится. – Очень громкая девчонка.

Это они. Мне так тяжело дышать, что приходится запрокинуть голову.

Теперь, когда мой главный страх был унят, я могу уделить больше внимания парню. На

данный момент, в моём распоряжении не так-то много оружия, да и найти его здесь будет очень

сложно. Как минимум, мой новый знакомый мог бы стать ещё одним телом, которое можно бросить

медведям. И если бы пришлось выбирать между ним и Джо, я бы скорее остановила свой выбор на

нём из-за его атлетического телосложения.

– Так что же ты здесь делаешь? Ты не привык к образу хорошего парня, не так ли? – Делаю

паузу. – Уже слишком хорошо вжился в роль?

Он фыркает.

– Боюсь, мне едва ли это удалось. Судя по тому, что они придут, из меня плохой актёр.

– Тогда в чём дело?

– Почему я должен отвечать? – Он подходит максимально близко, но к ограде всё же не

прикасается.

– Потому что, если ты этого не сделаешь, я буду разговаривать сама с собой. – С делав

паузу, я зловеще добавляю. – Или петь.

– Звучит опасно.

– Ты даже не представляешь насколько. Ты бы предпочёл, чтобы я кричала.

Полные губы изгибаются в понимающей улыбке. Вот бы убрать её с этого милого личика. Мы

стоим слишком близко, меньше чем в полуметре друг от друга, разделяет нас лишь решётка.

Причиняющая боль решётка, но всё же. Я отступаю на шаг и прочищаю горло. Его улыбка

становится шире, когда он замечает мою неловкость.

Я решаю перейти в наступление.

– Итак, почему ты здесь?

– Не привык соблюдать правила.

– Какие, например?

Он медлит, изучая моё лицо.

– Никогда не убивай своих.

– Своих?

– Других демонов.

– Почему бы и нет?

– В нас полно зла и ярости, да и характер просто ужасный. Если бы нам позволили убивать

друг друга, через неделю от нашего вида не осталось бы и следа.

Я вижу. Мне несомненно хотелось убить всех встречавшихся мне демонов.

– Так ты убил демона?

Во мраке появляется белая танцующая улыбка.

– Нескольких.

– Почему?

– Мне не нравилось их поведение, – коротко объясняет он. И очевидно, что погружаться в

детали он не собирается. Но это не отменяет моего любопытства.

– Если ты так их ненавидишь, почему играешь на их стороне?

Он качает головой.

– Потому что это то, кем я являюсь. – К нему возвращается злобная улыбка. – Я – дьявол.

– Нет, если ты полукровка, то ты лишь наполовину дьявол.

– Наполовину дьявол, наполовину человек. – Он поднимает бровь. – Но людей нельзя

назвать добрыми, не так ли?

Нет, нельзя. Даже мои друзья граничат с преступностью.

– Я уже давно решил с этим не бороться. – Его глаза выискивают что-то, чего я не вижу. —

В этом нет смысла. В конце концов… – Он возвращается в реальность, и на его лице снова

появляется улыбка. – В любом случае, быть плохим куда веселее. – Он подходит ближе к решётке,

и я ловлю его тёмный, острый аромат, шоколада и корицы.

– Даже если время от времени всё заканчивается тюрьмой?

108

Он смеётся.

– Я и не думал, что ты поймёшь, Хорошая Девочка – как же это происходит у тебя?

Задел. Я показываю ему язык. Он сдавленно смеётся, и этот танцующий звук отдаётся по

всему моему телу.

– Итак, как тебя зовут?

– НЕ Хорошая Девочка.

Он поднимает бровь.

– Тогда, Плохая Девочка.

Я закатываю глаза.

– Красивая Девочка, – предлагает он, и я открываю рот, чтобы ответить, но он не даёт мне

этого сделать. – Нет, не красивая. – Ой. – Цветы и закат могут быть красивыми. А вот ты нет.

Ты…

Не думаю, что хочу слышать, кто же я такая.

– Меда. Меда Меланж.

Он смеётся.

– Что такого смешного?

– Меланж. По-французски – смесь, очень подходит.

Мам, ты такая смешная.

– А как зовут тебя?

– Арманд Делакруа. – Прежде чем я могу пошевелиться, он ловит мою руку между прутьев

решётки. Я пытаюсь её выдернуть, но это слишком опасно. Он склоняется над моей рукой, словно

собирается её поцеловать, но затем останавливается и бросает на меня взгляд из-под ресниц. – К

вашим услугам, – шепчет он и прижимается своими слишком большими и чересчур мягкими

губами К кончикам моих пальцев. Я тут же краснею и выдёргиваю руку из его хватки.

– Француз? – спрашиваю я, и он молчаливо кивает головой. Я вытираю руку о джинсы.

– Итак, Арманд, что здесь происходит? Меня подвергнут испытанию или чему-то в этом

роде?

В глазах виден смех.

– Ты – пленница Ада. Они не сильно занимаются здесь правосудием.

– И что тогда? – Не уверена, что хочу это знать.

– Если повезёт, они позволят тебе продать свою душу и стать одной из нас.

– Меня не так-то просто заставить что-то делать.

Он пожимает плечами.

– В любом случае, это если только тебе повезёт. А если нет… что ж, им проще просто

устранить проблему.

Может, меня легче заставить, чем я думала.

– Так или иначе, если они возьмутся тебя уговаривать, советую не сопротивляться. – В его

голос возвращается горечь. – В этом просто нет смысла, особенно, когда у тебя такая… природа.

Как-то это звучит не очень хорошо.

– А пытать они меня будут? – Неужели этот писк принадлежит мне?

– В какой-то степени.

– Что это значит?

– Они будут тебя пытать, но лишь для того, чтобы напомнить тебе о твоей природе. Они

будут морить тебя голодом – эти клетки высасывают из тебя всю жизнь. Пройдёт всего несколько

часов, а тебе будет казаться, что ты не ела неделями. Через пару дней ты уже будешь страдать от

голода. А к следующей неделе сойдёшь с ума. Затем они будут соблазнять тебя тем, чего ты всегда

хотела больше всего на свете. Свобода от голода, свобода от ограничений, созданных человечеством.

– Его голос обретает силу и становится более соблазнительным. – Знаешь, мы не такие уж и

плохие. Мы – это ты, позволь себе быть той, кем ты была рождена. Мы поддаёмся искушениям, а не

пыткам.

– Я не похожа на них. Не похожа и на тебя.

109

– В самом деле? – Голос у него ядовито-нежный. – А мне показалось, что тебя одолевает

множество соблазнов.

Я открываю рот, но он продолжает.

– Разве ты не мечтаешь о насилии? А о силе? – Он упорно продолжает свою речь. Я уже

вижу в своих руках какую-то жизнь и то, как чья-то душа свободно вздымается ввысь. – Разве ты не

мечтаешь о том идеальном моменте, когда прекрасная душа пройдёт через тебя, словно большая

радуга, не мечтаешь о моменте абсолютной свободы, когда тебе ничего не надо? – С каждым

словом, его акцент становится всё сильнее.

Я трясу головой, освобождая себя от этих мыслей.

– Пфф, да кто вообще может этого захотеть? – Дрожа говорю я, и он смеётся, его речь

испорчена. – Но в любом случае, судя по всему, они не так уж и идеальны, раз, по твоим словам, ты

постоянно их убиваешь.

– Не постоянно и не оттого, что они демоны. Лишь потому, что они выводят меня из себя. —

Его надоедливая бровь снова поднимается. – Или ты никогда не встречала людей, без которых мир

стал бы значительно лучше?

Не хочу об этом говорить.

– Мои друзья никогда не перейдут на другую сторону.

Наши глаза встречаются, и он равнодушно произносит:

– Тогда они умрут.

– Но…

– Спасти их тебе не удастся; всё, что ты можешь, так это не умереть вместе с ними.

– Но…

– Они не позволят охотникам на демонов просто так здесь разгуливать. Думаешь, твои

друзья поступили бы иначе, будь у них в заложниках демон?

Я вспоминаю, как борцы безжалостно убивали застывших демонов.

Он снова смеётся, на этот раз с горечью.

– Как минимум, у тамплиеров есть выбор – они могут перестать быть борцами в любой

момент. А вот у демонов выбора нет, не после того, как ты продал свою душу, и у полукровок как

такового выбора тоже никогда нет. Мы рождены злыми. Мы такими родились, но они всё равно нас

истребляют. – Он наклоняет голову, и мне начинает казаться, что он может быть серьёзным. – Как

тебе удаётся с ними дружить? Не устаёшь притворяться кем-то другим? Не устаёшь сдерживаться?

Да.

– Нет.

– Это как посадить волка на цепь.

Это действительно так.

– Всё не так уж и плохо.

– Получается, и волка можно приручить. Кто же знал?

Я шиплю на него.

– Меда? Это ты? – шепчет слабый голос. Мой мрачный компаньон перестаёт для меня

существовать, и я кидаюсь к решётке, с трудом останавливая себя от того, чтобы к ней прикоснуться.

– Ури?

– Меда? Ты где? – Я пробегаю глазами по темноте. Затенённая груда тел лежит совсем

рядом.

– В темнице у демонов – не прикасайтесь к решётке. – Ури не отвечает, но я слышу его

паническое дыхание и спокойно добавляю. – Успокойся, хорошо?

– Успокоиться? – пищит он.

– Только представь, как ты будешь рассказывать о своих приключениях одноклассникам.

Вот они будут завидовать!

– Завидовать, – повторяет он, но его голос успокаивается. – Почему тебя посадили

отдельно?

Я уклоняюсь от вопроса. Арманд это замечает и ухмыляется.

– Джо и Хай с тобой?

110

– Да.

– Тогда разбуди их.

Я слышу, как Ури начинает вертеться и расталкивает их, зовя их по имени.

– Меда? – теперь со мной говорит Джо.

– Джо, Хай, я здесь.

– Меда, – в голосе Джо слышится паника. – Я не завершила заклинание. Мне надо всего

несколько секунд…

Я бросаю взгляд на Арманда и обрываю её.

– Я поняла.

Никаких новых суперспособностей. Они в метрах шести от меня, и между нами ещё одна

камера и выступающая стена, частично загораживающая их клетку от меня и Арманда от них.

– Не прикасайтесь к решётке, – добавляю я, на случай, если Ури забыл их предупредить. Я

слышу разговор Хая и Джо.

– Мы выберемся отсюда, – доносятся уверения Хая и замечаю, что он не говорит, как

именно мы это сделаем.

– Меда, как давно ты проснулась? – спрашивает Джо.

– Всего несколько минут назад. Здесь ещё один заключённый.

– Здесь?

– Да, – подтверждает Арманд.

– Полукровка, – предупреждаю я. Джо демонстрирует своё отвращение, в достаточной

степени пропитанное ненавистью, чтобы заставить меня вздрогнуть. – Он-то мне и сказал, не

трогать решётку. Сама я даже не пыталась, – добавляю я.

Тут же до меня доносится небольшой взрыв и проклятия Хая. Значит, Арманд не лгал. Вот и

хорошо, кроме того, мне даже не пришлось проверять это на собственной коже.

– Трогать решётку определённо не стоит, – заключает Джо. – Что будем делать?

– Умирать? – шепчет Ури, да так слабо, что я едва ли его слышу.

Ответить решается лишь Хай:

– Нет, этого не случится до тех пор, пока я хоть чем-то могу помочь.

Никого это не успокаивает.

Джо подавляет свою ненависть к Арманду в достаточной степени, чтобы засыпать его

вопросами. В её тоне всё ещё слышно презрение, но, кажется, её собеседник больше поражен им,

нежели обижен. Арманд же в своих ответах очень любезен, но я вижу, как пляшут его глаза. Наши

планы на побег кажутся ему шуткой.

Хай пытается прикоснуться к решётке, обернув руки рубашкой, и лишь узнаёт ещё один

способ причинить себе боль. Затем он предпринимает попытку обернуть рубашку вокруг решётки и

дотронуться лишь до её краёв. И снова находит лишь (чуть менее) болезненный способ. В итоге, он

выходит из себя и со всей силы ударяет по ограде. Это, конечно, не помогает, и Хая отбрасывает на

другой конец камеры.

Проходят часы.

Я измеряю камеру шагами, словно запертый в клетке тигр. Арманд пытается со мной

заговорить, но только меня отвлекает. Так что я не обращаю на него внимание. Тяжелее же

игнорировать растущий голод. Он раздирает меня изнутри, подобно живому существу. Сначала

крыса, затем кошка, а теперь крокодил, извиваясь, грызёт мои внутренности. Я улавливаю запах

взбрызнутого соусом чили манго, горячего жаркого и, самое невыносимое, попкорна – всё это

сладкие ароматы душ моих друзей.

От таких мыслей легче не становится. Я сажусь на корточки, убираю с лица волосы и начинаю