Текст книги "Сказка о Шуте и ведьме. Нелюбезный Шут (СИ)"
Автор книги: Елена Зикевская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 22 страниц)
Но хотя бы что-то правильное и достойное умной ведьмы я сделать могу.
Например, не подавать вида, как сильно напугало и удивило всё произошедшее, и не задавать вопросов, пока он не подобреет. Придя к такому решению, я сняла котелок с огня, разложила готовую кашу и молча протянула воину его порцию.
– Ладно, отомрите, – смилостивился Джастер, когда его миска опустела наполовину.
Болото облегчённо вздохнуло и ожило. Подул лёгкий ветерок, зашелестели травы, зазвенели комары, снова забулькала вода, и пополз туман.
Осмелела и я.
– Джастер, кто это был?
– Болотник, кто ж ещё. – Он покосился на меня. – Ты что, никогда на болоте не была?
Я покачала головой. Откуда мне? В такие дебри вообще никто не ходит, даже травники: кому охота с жизнью расстаться?
В болоте тяжело вздохнули.
– Сам виноват, – негромко бросил через плечо Джастер, как будто подводное чудище могло его слышать. – Тебя попросили по-хорошему – вот и нечего было выёживаться, жабья морда. А теперь сиди и не булькай, пока не выпущу.
Новый вздох, тяжелее предыдущего. Слышит, значит…
– Не, не интересно. – Шут доскрёб остатки каши из котелка и облизал ложку.
Вздох.
– Чего ещё? – Джастер прислушался к бульканью и чавканью. – Снежноягодник? Да на кой он мне?
Я чуть не подскочила на месте, разом забыв про все свои страхи и переживания. Что значит «на кой»?! Это же летний снежноягодник! Он чуть ли не от всех болезней лечит! И стоит безумно дорого, потому что растёт на таких вот болотах с нечистью, жадной до человеческого мяса. Да я за пригоршню этих ягод могу столько золота получить – на несколько лет безбедной жизни хватит! В этом Кронтуше одну ягодку можно за «бутон» продавать, а то и целую «розу» просить!
Шут же лишь мельком взглянул в мою сторону, по-прежнему разговаривая с болотником.
– Ладно, присылай утром своего проводника. Посмотрю, что у тебя там за снежноягодник…
В ответ на мои полные горячего любопытства взгляды хмурый Джастер ничего не сказал, только закутался в плащ и улёгся спать. Мне ничего не оставалось, как последовать его примеру.
Тёмник, чьё присутствие я ощущала неподалёку от лагеря, прятался под лапами елей и даже не смел приближаться к нашему лагерю.
Проснулась я на рассвете, стуча зубами от холода. Плащ насквозь промок от росы, от болота шёл холод, а белый туман поднялся настолько высоко, что почти добрался до нашей полянки. Собственно, вместо болота в сером утреннем свете я видела только белесое одеяло, укрывшее собой всё.
Я уж совсем решилась подобраться к Джастеру поближе, желательно под плащ, когда из тумана беззвучно появилась сначала одна белая когтистая и скользкая на вид лапа с острыми длинными пальцами, а за ней вторая. Старая хвоя бесшумно проминалась под лапами отвратительной твари. Следом из тумана возникла большая и приплюснутая голая голова с алыми точками глаз и двумя дырками вместо носа. Выползень скалил редкие острые зубы и принюхивался, отвратительно дёргая верхней губой. Почуяв мой ужас, тварь уставилась на меня, и я не выдержала.
– Джастер! – Путаясь в юбке и плаще, я кинулась к спящему Шуту, чтобы врезаться ему прямо в грудь.
– Ты чего орёшь, ведьма? – хмуро вопросил он, сидя и придерживая меня одной рукой. Во второй был Живой меч.
– Вы-вы-вы… – я только клацала зубами, трясущейся рукой указывая в сторону чудовища, прижавшегося к земле на границе тумана.
– А, проводник явился, – лениво зевнул Шут, отпустив и меня, и оружие. – Я уж думал, тебя тут заживо едят. Стоило так орать…
П-п-проводник?! Да он же людей жрёт! Он меня чуть не съел!
– Ладно, подожди пока. – Джастер небрежно махнул рукой, и выползень послушно отступил под нависшие лапы елей, снова скрываясь в тумане.
Да уж, вот так уснёшь на берегу болота, а утром от тебя одни косточки и найдут, если найдут…
– Всё, успокаивайся уже, – хмурый взгляд Шута подействовал на меня отрезвляюще. – Собирайся и пойдём тебе за ягодами.
Болото тяжело вздохнуло под туманным одеялом, медленно таявшим под первыми лучами солнца.
– Вот увижу, тогда отпущу, – ответил болотнику Шут. – Ничего, потерпишь ещё, не помрёшь. Всё, собирайся, ведьма. Хватит зря время терять.
Мне не оставалось ничего, кроме как встать на ноги, торопливо привести себя в порядок и собрать свои вещи. Судя по всему, Джастер мог отпустить болотника откуда угодно, и навряд ли мы сюда вернёмся.
Выползень бесшумно перебирал перепончатыми лапами, враскорячку перешагивая с кочки на кочку и почти распластываясь над водой. Если бы не лёгкий ветерок, разогнавший туман над тропинкой, жуткая тварь легко могла бы в нём скрыться и подобраться к утратившим бдительность путникам, чтобы полакомиться свежим мясом. Впрочем, Джастер шагал настолько спокойно, что я стыдилась своего страха, хотя замечала мелькающие по бокам и за спиной белые тени, почти сразу растворяющиеся в тумане. Конечно, я понимала, что болотник не настолько глуп, чтобы повторить вчерашнюю ошибку, но зубы всё равно нервно выбивали дробь. Я просто старалась, чтобы это было не так заметно.
Снежноягодник рос в глубине болота, на сухой возвышенности, в окружении редких кривых сосёнок. Памятуя, мимо каких топей и как извилисто мы шли, просто так сюда не добраться, даже если никто не тронет.
Выползень замер на краю этого острова, отступив в сторону и пропуская нас. Красные точки сверлили мне спину, пока я поднималась к кусту. Остальные выползни прятались по окрестным кочкам и зарослям камыша, бесшумно поднимали плоские головы из воды, внимательно следя за нами.
Впрочем, Джастера это ничуть не волновало.
– Устроит тебя? – равнодушно кивнул он в сторону куста, усыпанного белыми ягодами.
Я кивнула, одновременно чувствуя страх из-за окружившей нас нежити и ликование при виде драгоценного ягодного изобилия.
– Ладно, гуляй, заслужил. – Шут поднял руку и по-особому прищёлкнул пальцами. Где-то далеко довольно ухнуло, и по чёрной воде пошла мелкая рябь, словно чудище радостно плескалось, как рыба в речке. Выползни скрылись: солнечные лучи уже разогнали туман, а эти твари не терпели прямого света. Под чёрной водой тускло мелькали алые глаза и белёсые тощие тела: выползни вовсе не собирались оставлять нас без внимания.
Опасность как была, так и осталась.
– За одного битого двух небитых дают, – усмехнулся Шут, наблюдая как солнце превращает жуткое обиталище нечисти в обычное заболоченное озеро, пока я торопливо собирала ягоды в свою миску. Придётся ещё на полденька задержаться, чтобы их подсушить, но уж очень ценный откуп.
Отвечать на непонятную фразу я не стала: мало ли, вдруг опять рассердится…
– Ну что? – Воин обратил внимание на меня. – Готова?
Я кивнула: миска была полна с горкой. Я бы ещё взяла – весь куст обсыпной, да только деть некуда.
– Не жадничай, ведьма. Сколько раз тебе говорить… – проворчал Джастер, и я торопливо отвела взгляд от куста.
И вовсе я не жадничаю… Просто когда ещё будет такая возможность?!
– Идём. – Шут не собирался давать мне поблажек. А учитывая, кто охранял этот кустик, спорить было просто глупо.
Я не сомневалась, что одинокую ведьму никто бы из местной нечисти не пожалел. Дёрнуть за ногу в воду – и всё. Только булькнуть успею.
Уходили от снежноягодника мы самостоятельно и не той тропой, что пришли. Островок соединялся с берегом узкой грядой. Наверняка раньше это был далеко выступающий мыс или даже полуостров. В любом случае, сейчас мы шли посуху, пробираясь между редких чахлых сосенок, и я не сразу обратила внимание, что Джастер что-то ест.
– Что ты ешь?
Он показал горсть, наполовину полную белых ягод. И когда успел?
– А разве их можно есть? – Моё чутьё травницы, которое за последние несколько дней заметно обострилось, подсказывало, что обращаться с ягодами надо осторожно. Было в них что-то мне непонятное. Какая-то неуловимая двойственность. Но раз он так спокойно их ест… Я потянулась к своей миске, которую так и несла в руках, но тут же была неожиданно остановлена Шутом.
– Нет, вообще-то. – Он двумя пальцами придержал меня за запястье. – Они почти ядовитые.
– Тогда почему ты ешь?
– Мне можно.
– Почему?!
Джастер смерил меня внимательным взглядом и усмехнулся.
– Хорошо, Янига. Место для лагеря найдём – узнаешь.
С этими словами он опустил мою руку и снова пошёл вперёд, окончательно распалив моё любопытство. Но нарушать негласный запрет я не осмелилась, только тихо обрадовавшись, что Шут снова стал со мной разговаривать. Подожду до привала. И кроме как о ягодах, вопросов у меня много. Надеюсь, они его не рассердят…
– Джастер… Почему ты их не убил?
– Кого?
– Болотника, выползней, тёмника, и…
– А почему я должен был их убивать? – Нахмурился воин, оглянувшись через плечо. – Мы здесь гости, они у себя дома, за порядком следят, травы-ягоды редкие охраняют, людям хитничать не дают. Ну, сглупил у них хозяин, бывает, жабья морда – она и есть жабья морда. Я его просто на место поставил, чтобы не забывался и за своими следил. Теперь поумнее будет, нахрапом не полезет и своим закажет. Ягодами этими он передо мной извинялся. Что ты так на меня смотришь?
– Хочешь сказать, что это ты не меня защищал, а…
– А от кого тебя защищать-то было? Тебя же никто не трогал. Даже не пытался. И рот закрой, комары залетят.
Джастер развернулся и продолжил идти между деревьев, оставив меня потрясенно переваривать совершенно иной взгляд на случившееся.
Выходит, лесная нечисть и впрямь оказалась умнее болотной…
Когда под ногами оказалась настоящая твёрдая земля, Шут остановился и осмотрелся из-под руки.
– Далеко ушли… – Он недовольно хмурился. – И короткой тропы нет…
– Очень далеко? – осторожно полюбопытствовала я.
– Ну да. Мы на север ушли, а нам к югу надо. А чаща здесь совсем непролазная, даже местные не жалуют, обходить придётся. Дня два уйдёт. Затем к дороге выйдем.
Местные не жалуют? Это он опять про нечисть всякую?
– Разве ты не рад?
– Чему?
– Мне кажется, что ты не очень любишь людей. – Я осмелилась высказать свои наблюдения. Но ответ получила неожиданный.
– В каком виде? – невозмутимо поинтересовался Джастер. – В сыром, жареном, варёном, копчёном, тушё…
– Ты прекрасно меня понял!
– В сыром и болтливом я их определенно не люблю. – Он сделал вид, что не расслышал. – А вот если выпотрошить и пожарить на костре, то вполне себе…
– У тебя отвратительные шутки! – рассердилась я. И чего жалела, спрашивается, когда он молчал?! – Не хочешь говорить, так и скажи, а не…
– И да, и нет. – Он перебил меня сухо и холодно. От шутливого тона не осталось даже тени. – От конкретного человека зависит. Если это всё, то будь добра – помолчи. Мне надо сосредоточиться.
Он снова осмотрелся, выбрал направление и пошёл вдоль края болота, постепенно углубляясь в лес. Мне ничего не оставалось, как молча идти следом, сердиться на хмурого Шута и думать, почему нечисть и нежить ему дороже людей…
На ночёвку мы остановились довольно поздно, зато Джастер нашёл родник, что было очень кстати: я с удовольствием умылась и напилась.
– Ты обещал объяснить про снежноягодник. – Я раскладывала добычу на просушку, пока Шут разводил костёр и набирал воду из родника.
– Ты по деревьям лазать умеешь? – Он повесил котелок над огнём.
– По деревьям? – Он опять меня удивил. – Нет, конечно. Разве это надо для…
– Да нет, – перебил Джастер в своей неподражаемой манере. – Иди сюда.
Он отошёл к крепкому молодому ясеню, росшему на краю крохотной полянки. Я убедилась, что все ягоды разложены ровно, отряхнула руки и подошла к нему.
– Спиной к стволу встань и руки назад сделай, – спокойно попросил воин.
Недоумевая, я выполнила его просьбу и тут же пожалела об этом, ощутив на запястьях веревочную петлю.
– Ты что делаешь?! Развяжи меня немедленно!
– Это для твоей безопасности. Ещё спасибо мне скажешь. – Джастер невозмутимо сделал своё грязное дело, отошёл к разложенным ягодам и почти сразу вернулся.
– Ты что задумал?! – Я пыталась испепелить его гневным взглядом, но видела только насмешку в серых глазах.
– Ты хотела ответы, вот сама всё и узнаешь. – Он поймал меня за подбородок и впихнул белую ягоду мне в рот. – Жуй тщательно. Семечко тоже.
Всё ещё сердясь на этого хама, я перекатила ягоду языком. Шершавая, тугая… Мякоть была плотной и сладковатой, а крупное семечко оказалось не твёрже ядра лесного ореха и почти таким же на вкус.
– Ну как? – поинтересовался Шут.
– Вкусно… – Я задумчиво разжевала приятную смесь и посмотрела на мужчину. В наступивших сумерках его кожа даже через одежду светилась золотистым цветом, а волосы напоминали всполохи огня, если бы огонь был цвета солнца…
При виде такого восхитительного зрелища кровь в моих жилах побежала быстрее.
– Ты очень красивый… – почти промурлыкала я, надеясь, что он подойдёт ближе и поступит со мной так, как должен поступать мужчина с женщиной.
– О, действует, – удовлетворённо кивнул синеглазый и золотой Джастер. – Наслаждайся, ведьма.
Он развернулся и пошёл к тусклому костру, оставляя за собой в воздухе мерцающий искрами след, а я рванулась за ним следом. Точнее попыталась, потому что проклятое дерево не пускало меня!
– Джастер, стой! Подожди! Вернись! Я хочу тебя!
Шут оглянулся, усмехнувшись, и остался у костра.
Волны вожделения накатывали на меня одна за одной, доводя почти до безумия. Я кричала, стонала, умоляла его прийти ко мне. Я мечтала сорвать с себя одежду и отдаться ему, как пожелает. Я была готова бежать за ним на край света и дальше, лишь бы он дал мне желаемое. Я была готова умереть за него и убивать за него…
Ночь стала чёрной водой, лес и костёр отражениями заплясали на её волнах и растворились в небытии. Я не видела ничего, кроме Шута.
Неистово желанный и такой недостижимый, Джастер представал передо мной прекраснейшим янтарным и солнечноволосым обнажённым богом с глазами синее неба. За его спиной раскрывались крылья, сотканные из света и ветра. Крылья исчезали, и золотой бог становился белокожим брюнетом в чёрном, глаза которого меняли цвет с вишнёвого на густой зелёный. В следующий миг белоснежный плащ гладких волос, взрезанный острыми кончиками ушей, падал на обнажённую спину. Из-под верхней губы появлялись тонкие клыки, а глаза обретали глубину и цвет речного льда. Я видела, как за спиной Шута распахивались кожистые крылья, а тело покрывалось лиловой чешуей, и он обретал облик чудовищного огромного ящера, каких не бывает в мире. Ящер же уступал место сгустившемуся облаку мрака, у которого были только очертания человека, а вместо глаз сияло такое жуткое золотисто-коричневое нечто, что кровь стыла в жилах, и сердце почти отказывалось биться от ужаса. Но даже в таком виде Шут оставался невыносимо прекрасным и самым желанным для меня…
И я рвалась, тянулась к нему, билась, не в силах разорвать путы или освободиться иным образом…
Наконец, он смилостивился над моими мольбами.
– Ну что, хватит тебя мучить, ведьма? – Прекрасный и ужасный, с каждым шагом меняющий облик, солнечноволосый Джастер шёл ко мне.
Я же изнемогала от сжигающей страсти, опустившись на колени, изо всех сил стремясь к этому мужчине.
– Возьми меня… Хочу тебя…
– А как же. – Прекрасный бог протянул руку, двумя пальцами приподняв мой подбородок. От этого горячего прикосновения захлестнуло новой волной сумасшедшего вожделения. Шут же с лёгкой улыбкой обвёл большим пальцем контур моих губ, и я чуть не захлебнулась от этой ласки.
– Дай… – Я жадно попыталась поймать его пальцы губами. Прикоснуться хотя бы так, почувствовать его частичку в себе…
– Да-ай…
– Дам, – усмехнулся он, и в следующее мгновение его пальцы глубоко проникли мне в рот, дразняще пощекотав у самого горла. Но вместо наслаждения тело вдруг сотрясла совсем другая волна!
Ошеломлённая и испуганная, я согнулась в рвотных позывах, а он держал меня за волосы и издевательски подбадривал.
– Вот и молодец, вот и умница, девочка…
Когда миновал первый порыв, Шут приподнял мне голову и поднёс к губам чашку с водой.
– Пей, – серые глаза воина смотрели требовательно и внимательно. – Пей, и повторим ещё раз. Тебе надо очистить желудок от яда.
Я послушно выпила, и меня снова рвало.
Только после третьего раза, когда я уже без сил легла на землю, он счёл издевательство оконченным, развязал мне руки и помог добраться до костра.
– Ну что, ты удовлетворила своё любопытство, ведьма? – Джастер в своём нормальном виде и со знакомой усмешкой смотрел на меня. – Или дать тебе ещё полакомиться? Очень уж ты просила, чтобы я пришёл. Я чуть не поддался.
Он ещё и издевается… Я с содроганием покосилась в сторону белеющих в темноте ягод и покачала головой. Состояние было отвратительным. Перед глазами всё плыло, и даже лёжа мне казалось, что я куда-то падаю. Да и стыдно было за всё, что я наговорила… Как уличная девка…
– Что… что это было?
– Яд, я же сказал. – Джастер протянул мне чашку. – Вот, выпей. Это целебный отвар. Он тебе поможет. Только пей маленькими глотками.
Сесть удалось с трудом, но чашку я удержать смогла. Приятно горячая, терпкая и пахнущая хвоей жидкость лилась в горло, и я действительно начинала чувствовать себя лучше. Земля обрела твёрдость и не стремилась сбежать из-под меня.
– Мякоть вызывает в женщинах безумную страсть, а семечко заставляет любого человека видеть то, чего нет, – пояснил Шут, не дожидаясь моих вопросов. – За это ягоды и ценят так высоко. И очень быстро к ним привыкают.
– А как… же … ты? – прохрипела я осипшим голосом, протягивая чашку обратно. Натёртые веревкой запястья горели огнём, да и остальные суставы тоже болели. Рвалась к Джастеру я нещадно. И ведь даже жуткие видения не отпугивали…
– Я? – Он усмехнулся. – Так я семена не ел. А мякоть на мужчин не действует.
Вот ведь хитрюга какой…
– П-поэтому ты… удержался?
Джастер коротко взглянул на меня, забрал опустевшую чашку, налил в неё остатки отвара из котелка и снова протянул мне.
– Во-первых, я не терплю насилия и принуждения, ведьма. Особенно в этом. Говорил уже. Во-вторых, если бы я поддался или подождал ещё немного – ты бы с ума сошла. – Он не шутил. – От целой ягоды исход всегда один, но с получением желаемого это будет быстрее и приятнее. Вообще, с этих ягод ты бы на любого мужика кидалась, даже самого неприятного и отвратительного для тебя. Так что я не обольщаюсь.
– С… спасибо… – Я уткнулась лицом в чашку, чувствуя стыд, и благодарность, и… тихое ликование глубоко в душе оттого, что он всё же не остался равнодушным.
– На здоровье, – отозвался Шут. – Допивай, ложись и спи. Сейчас для тебя это лучшее лекарство.
Я кивнула и легла, уже сквозь наваливающийся сон почувствовав, как бережно опустился на меня плащ.
На следующее утро я встала поздно. Точнее, просыпалась на рассвете от холода, но Джастер укрыл меня вторым плащом, и я снова заснула, очень быстро согревшись.
– Доброе утро. – Шут сидел у костра, вырезая очередную игрушку, когда я высунула нос из своего укрытия. – Как себя чувствуешь?
– Лучше, спасибо. – Я только поразилась внезапной смене его настроения. Сейчас он совсем не походил на мрачного и жуткого воина, одним махом поставившего болотника на место и распугавшего всю нежить в округе. Да и от грубого хама и насмешника не осталось и следа.
Напротив меня сидел красивый ясноглазый парень, с добрым и чуть насмешливым взглядом, балагур и сердцеед, в руки которому напрашивалась лютня, а не оружие. Светлые пряди задорно падают на весёлые глаза, улыбка ироничная и мальчишеская одновременно. Берет с пером, наряд яркий – и у обаятельного красавца-менестреля отбоя от женщин не будет.
Неужели он на самом деле вот такой? Молодой шут и музыкант, чьё призвание дарить людям радость и улыбки…
И ведь до чего очарователен, нахал…
Я поспешно отвела взгляд, чтобы не выглядеть совсем уж влюблённой дурочкой.
Странно, что вместо настоящего Джастера я вчера видела нечто невообразимое. И ведь оно мне казалось самым настоящим. Особенно та жуть с глазами… Брр!
Накорми он меня только семечком, я бы от ужаса в лес рвалась, сбежать куда подальше, а не к этому чудовищу.
Так, всё, хватит о ненужном думать. Пока он в хорошем настроении, можно кое-что спросить.
– Откуда ты всё это знаешь? Ты же меня на год-два всего старше!
В ответ на удивлённо приподнятые брови я довольно пояснила:
– У тебя усы не растут ещё.
– А, это да-а. – Он задумчиво погладил гладкие щёки и подбородок, знакомо усмехнулся и сразу стал похож на себя обычного. – Так я в книге ведьмовской прочитал. Настоящей.
Ну вот. Только стоило порадоваться, что он грубить перестал… Но на это я больше не поведусь, не дождётся.
– И почему сразу не сказал?
– Один битый умнее двух небитых. – Он внимательно смотрел на меня, заодно пояснив вчерашнюю непонятную фразу. – Я бы объяснил, а ты бы всё равно попробовала. Проще и быстрее было накормить тебя под приглядом, чем ловить потом по всему лесу. Или отбиваться посреди ночи от сумасшедшей ведьмы.
Хмм… то есть, если бы я решила попробовать только мякоть, он бы не устоял?
– Даже не думай, ведьма. – Шут проследил мой взгляд и посерьёзнел окончательно, сразу становясь грозным воином. – Выпорю. Жгучкой. По голой заднице. Неделю враскорячку ходить будешь.
Я только фыркнула и рванула в кусты, так как потребность облегчиться дала о себе знать.
В серьёзности угрозы я ничуть не сомневалась. Жгучкой выпорет… Брр!
Да от неё волдыри только неделю сходить будут, а язвы и рубцы от них – еще дней десять! Хорошо, если шрамы не останутся, а то так и буду рябая ходить ниже пояса, даром что ведьма… Ни один мужик не соблазнится!
И не важно, что жгучка – отрава редкая, он – найдёт!
Я же не его возлюбленная, а всего лишь навязавшаяся деревенская ведьма…
И тут меня озарило: неужели он так ведёт себя именно потому, что хочет заставить меня отказаться от исполнения договора? А я, глупая, не понимаю его прямых намёков…
От таких мыслей настроение резко испортилось, и на поляну я вернулась в мрачном расположении духа.
Джастер же только покосился в мою сторону, но расспрашивать ни о чём не стал, только хмыкнул, чем ещё больше укрепил меня в ужасных подозрениях.
На лесную дорогу, ведущую к торговому тракту, мы вышли до того, как солнце поднялось над вершинами деревьев. Моя торба была забита редкими травами, а сумка – отличными зельями, что сулило невиданные прежде заработки. Белые ягоды, по совету Шута, я вышелушила от семян, но выкидывать ядра не стала, ссыпав в отдельный мешочек, который Джастер забрал себе, «от греха подальше», как он выразился. Я спорить не стала, решив, что потом попробую приготовить любовные зелья именно для женщин. По крайней мере, Шут не возражал против этой идеи. Учитывая, насколько сильное действие оказывала мякоть одной ягоды, – запаса для зелий хватит надолго.
Туфли и платье после лесного путешествия пообтрепались и требовали чистки и стирки, зато плащ выдержал все испытания и выглядел вполне прилично.
Но, прежде чем возвращаться к людям, я остановилась, глядя в спину идущего впереди Шута.
Не могу я так больше. Не могу.
Может, я снова делаю глупость, но я должна знать, что он думает обо мне на самом деле.
– Джастер… – Он чуть замедлил шаг, а я решительно набрала воздуха и выпалила на одном дыхании: – Скажи честно: ты хочешь разорвать наш договор? Да или нет?
Он развернулся и внимательно посмотрел на меня. Сердце в груди забилось, а в коленях появилась предательская слабина.
Но Шут себе не изменял.
– Ты передумала, ведьма? И почему же?
Пришлось сглотнуть комок в горле. Почему… Опять он надо мной издевается.
– Потому что я… я много глупостей наделала. – Я смотрела в землю. – Я не знаю, как тебе помочь. Ты считаешь меня плохой ведьмой. И, как женщина, я тебе не нравлюсь.
Шаг, другой – и он уже рядом. Ноги по щиколотки утопают в траве, на чёрной ткани играют яркие солнечные отсветы. Серебряная пряжка на поясе, ладонь на рукояти Живого меча. Едва уловимый тёплый запах. Его запах. Ставший для меня таким родным и желанным…
– Ты хорошо подумала, Янига? Ты на самом деле этого хочешь?
Мне показалось, или в его голосе прозвучала… горечь?
Я подняла голову и неожиданно увидела не стальную стену, а живой взгляд серых глаз. Внимательный, глубокий и… с затаённой грустью?
Это стало последней каплей.
– Нет. – Я обхватила Шута руками, обняв и прижавшись лицом к груди, не обращая внимания на впившуюся в щёку перевязь. – Я хочу остаться с тобой и помочь тебе. Очень хочу.
Джастер молчал. Молчал так долго, что я, слушая, как размеренно бьётся его сердце, потеряла всякую надежду и мысленно прощалась и с Шутом, и со своими мечтами стать настоящей ведьмой в его глазах, и…
Воин глубоко вздохнул, вынуждая меня отстраниться. Я разжала руки, отступила назад и замерла с опущенной головой, как ученица перед наставником, ожидая отказа. Но он вдруг легко взял меня двумя пальцами за подбородок и заставил посмотреть на него. Глубокий взгляд тёмно-серых глаз проникал в самую душу и был настолько серьёзен, что у меня даже дыхание перехватило от волнения.
– Знаешь, в чём твоя беда, ведьма? Ты не ценишь себя и то, что делаешь. Я подтверждаю наш договор, Янига. Ты помогаешь мне, я помогаю тебе. Твоя судьба исполнима. Всё, не спрашивай меня больше об этом.
Каждое слово весомо падало куда-то вглубь меня, и оставалось там каменной глыбой под тёмной поверхностью моего дара, становясь основанием чего-то очень важного… Ничего подобного я не испытывала раньше. Я понимала только одно: всё сказанное связало нас с Джастером намного сильнее, чем моё слово ведьмы.
Но не успела я обрадоваться и осмыслить пережитое, как он снова стал обычным насмешником, резко выводя меня из этого нового, глубинного ощущения самой себя. Словно из настоящей глубины на поверхность одним рывком вытащил.
– Поэтому выброси ерунду из головы, вытри слёзы и хоть причешись, а то народ распугаешь. – В его руке неожиданно появился резной гребень с длинной ручкой. – Подумают ещё, что ты чудище лесное.
Вот ведь! И приятно очень, что он для меня такую вещь сделал, и… Только я обрадуюсь и расчувствуюсь, как он обязательно скажет какую-нибудь грубость! Можно подумать, я не расчёсываюсь каждый день!
Мне было одновременно и смешно, и обидно, но в то же время я вдруг поняла, что эти мои переживания лежат высоко над той глубиной, которую я внезапно обнаружила в себе. Так, хватит. Потом обо всём этом подумаю.
Прикусив губу, чтобы справиться с противоречивыми чувствами, я взяла подарок. Гребень был прост и при этом незатейливо красив, как все поделки Джастера. В руке он лежал очень удобно и по волосам прошёлся неожиданно легко. Не дёргал, не путался, а словно гладил бережно…
– Не увлекайся, а то весь день простоим. – Насмешливый Шут опять развеял приятное. – Теперь запомни. С этого момента ты – госпожа ведьма Янига, а я – твой охранник. Всё. Ничего личного. Голову не опускай, спину держи прямо и веди себя достойно госпожи ведьмы. По сторонам не пялься, как девка деревенская, пальцем не показывай, ко мне, как к охраннику обращайся. В общем зале долго не сиди, лучше в своей комнате и ешь, и посетителей принимай. С ценой не продешеви. Меня к другим женщинам не ревнуй. Комнаты будем снимать разные.
Теперь я обиделась куда сильнее, чем на «лесное чудище». Только спорить с Джастером бесполезно.
– Ничего, потерпишь. – Усмехнулся этот нахал, сразу поняв причину моего настроения. – Думай о деле, а не о постели, ведьма.
Вот ведь, хам! Я что – девка беспутная?! И что он там говорил про «сидеть в комнате»?!
– Мы же на ярма…
– Ярмарка – это моя забота. Делай, как говорю, и всё будет хорошо.
Опять он всё с ног на голову переворачивает! Где это видано, чтобы ведьмы от людей прятались?! Всегда мы с Холиссой по ярмаркам и улицам ходили или в общем зале сидели, чтобы люди нас видели и за товаром подходили. Это когда Холисса дома жила, тогда, конечно, горожане к ней шли…
Но Джастер чихать хотел на все обычаи.
– Ты хочешь, чтобы я вообще в город не выходила?
– Почему? Выходи, только веди себя соответствующе. А ещё лучше охрану бери с собой. Не ты в покупателях нуждаешься, а они в тебе.
– С охраной? Так ты же всех покупателей своим видом распугаешь!
– Мой вид – не твоя забота, Янига. Думай о себе.
Он несколькими движениями поправил на мне платье и плащ, игнорируя моё недоумение.
– Вот, так намного лучше. Так, теперь духи доставай.
– Зачем?
– Чтобы ими пахнуть, разумеется.
– За…
– Хочешь поспорить, ведьма? – Джастер нахмурился.
Я, мигом вспомнив болотника, торопливо покачала головой и полезла в сумку за баночкой с душистой мазью.
– Вот сюда и вот сюда, – воин пальцем легко мазнул меня по запястьям и за ушами, заодно поправив волосы. – Запомнила?
– Да, – кивнула я, убирая баночку обратно в сумку. – А ты что будешь делать?
– Охранять молодую, привлекательную и богатеющую госпожу ведьму, конечно же, – усмехнулся воин, положив ладонь на рукоять Живого меча. – Как и положено наёмнику. Идём.
Сам Джастер выглядел так, словно и не бродил ни по каким чащобам и болотам. Одежда чистая, волосы слегка растрёпаны, как обычно. А ведь я ни разу не видела, чтобы он себя в порядок приводил. Отряхнулся, волосы пятернёй расчесал и пошёл…
Шут и в самом деле уже шагал по дороге в сторону тракта. Я вздохнула, убрала гребень в торбу и поспешила следом за своим необычным спутником.
Привлекательную госпожу ведьму…
Это он правда так думает или опять посмеялся надо мной?
То соблазняй его как женщина, то веди себя как госпожа… Я бы ещё знала, как они себя ведут. Издалека видела, конечно, но знатные господа и дамы к нам с Холлисой не приходили, слуг присылали.
– Ты бы уж сам определился, что от меня хочешь, – тихо пробормотала себе я под нос и, догнав Шута, постаралась идти следом за ним с прямой спиной и поднятым подбородком.
