Текст книги "Сказка о Шуте и ведьме. Нелюбезный Шут (СИ)"
Автор книги: Елена Зикевская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 22 страниц)
– Что угодно госпоже ведьме?
Кузнец в кожаном фартуке, невысокий, но кряжистый, как дуб, вышел нам навстречу и с прищуром окинул нас взглядом. Короткая тёмная борода была в подпалинах, а руки, покрытые следами ожогов, – толщиной с мою талию. Подмастерья за его спиной воспользовались случаем бросить работу и с любопытством уставились на необычных посетителей.
– Кузню твою до вечера одолжить хочу, – выступил вперёд Джастер. – Поправить кое-что нужно.
Косматые брови кузнеца удивленно приподнялись от такой наглой просьбы.
– Кузню мою одолжить? – и без того красное от горна лицо наливалось кровью и темнело на глазах.
– Ага, – обезоруживающе улыбнулся Шут, ничуть не обращая внимания на гнев кузнеца. – Я гляжу, она у тебя добрая, в хороших руках. Лучше во всей округе не найдёшь.
– Гкхм, – смущённо поперхнулся довольный кузнец возражениями, горделиво поглядывая по сторонам: кто из соседей слышал похвалу?
– И что же господин поправить хочет?
– Да так, по мелочи, – Джастер снова улыбнулся. – За простой не переживай, не потеряешь.
На раскрытой ладони появился «бутон», тут же перекочевавший в широкую лапищу заметно подобревшего кузнеца. За такие деньги он мог и три дня не работать.
– До вечера, значится?
– Угу, – кивнул Джастер. – Вот как солнце до леса опустится, так и приходи.
Но кузнец так просто сдаваться не собирался.
– Может, помочь чем, господин? Я сам могу, или вот кого из помощников оставить?
– Выпейте лучше за здоровье госпожи Яниги, – Шут сложил вещи у входа в кузницу, скинул рубаху и надел кожаный фартук одного из подмастерьев. – Сюда только не ходите.
Кузнец невнятно хмыкнул от такого недвусмысленного посыла, но кивнул подмастерьям, довольно переглядывавшимся в предвкушении дармовой выпивки.
– До вечера, значится, господин! – кузнец решил оставить последнее слово за собой.
– До вечера, госпожа Янига, – коротко бросил Шут, подходя к створке ворот, и мне ничего не оставалось, как выйти на улицу следом за кузнецом и подмастерьями.
Ворота за нашими спинами закрылись сами, но мужчины, возбужденные из-за неожиданного отдыха и предстоящего веселья, этого даже не заметили.
Гулять до назначенного срока по ярмарочным рядам в одиночестве оказалось утомительно. Хотя я вдоволь налюбовалась платьями, тканями, украшениями и разным другим товаром, но отсутствие Джастера чувствовалось очень сильно.
Дело было даже не в том, что без него я чувствовала себя немного не по себе. Шут словно отталкивал от себя людей. Вокруг него как будто была невидимая граница, пересекать которую совсем не хотелось.
Меня же в ярмарочной толчее не замечали: рыжие волосы не редкость, а чёрное платье под зелёным плащом ещё разглядеть надо.
Конечно, когда толкавшие или грубившие понимали, что я не просто городская девица, а ведьма, они извинялись, но мне от этого было не легче. К тому же приходилось тщательно следить за сумкой, в которой была сегодняшняя выручка золотом и серебром. Мне совсем не хотелось быть обворованной в царящей вокруг толчее и кутерьме.
И потому я с нарастающим нетерпением поглядывала на катившееся по небу солнце, поджидая назначенное время.
Бегущие по небу облака хотя и укрывали ярмарку своей тенью, но дождя не приносили. Я опасалась, что они скроют солнце, и решила отправиться к кузнице пораньше.
Лучше там подожду, чем задержусь и Джастер будет на меня сердиться.
Когда я подошла к кузнице, стало ясно, что Шут ещё там.
Одна половинка ворот была приоткрыта, и перед ней собралась целая толпа. Из трубы кузницы вырывались искры и пламя, а сквозь гул огня и звонкие удары молота доносился сильный и уверенный голос. Слов было не разобрать, но по напевному речитативу это могло быть как песня, так и заклинание.
Даже в соседних кузнях бросили работу и пришли поглазеть на невиданное диво. При виде меня любопытные расступились, и я зашла во двор, проскользнув в приоткрытую створку.
Во дворе, задрав голову и приоткрыв рот, стоял хозяин с подмастерьями. От всей троицы шёл заметный винный дух: значит, последовали совету выпить за здоровье…
Сама кузня была заперта изнутри.
– Во даёт, – один из подмастерьев вытирал лоб: от кузницы исходил ощутимый жар. – Чой-то за слова такие, и не разобрать даже? Колдует он там, что ли?
– Придержи язык, чушка, – хмуро приструнил его кузнец, заметивший моё присутствие. – Тыщу лет уж колдунов нету! Дело парень делает. Это вы малохольные, духу так бить нету.
– Синий, синий огонь-то! – второй подмастерье ткнул пальцем вверх. – Во, видали?! А теперь зелень! Колдует же!
– А ну цыц! – кузнец отвесил болтуну крепкий подзатыльник. – Не волшба это. Слыхал я от деда, а он от своего деда, что в древности в цветном пламени клинки особые ковали. Крепкие и остроты необыкновенной. Цены им не было, только короли такими владели. А как боги наш мир покинули, так и секрет тот утерялся. Кто ежели и помнит, не откроет. Не думал, что сам такое увижу… Верно я молвлю, госпожа?
В ответ я сложила руки на груди и промолчала с многозначительным видом. Сказать мне всё равно было нечего, да и не нужно.
За моей спиной за воротами пополз тихий шепоток, а я подумала о том, что всего за несколько дней ведьма Янига и её «пёс» успели обрасти самыми разными слухами, к которым только что добавился новый.
Подмастерья замолчали, косясь на пышущую жаром кузню с уважением и страхом. Даже мне стало немного не по себе.
Джастер был полон тайн и загадок.
Солнце коснулось макушек леса на том берегу, когда удары молота стихли, а из трубы перестали вырываться языки пламени. Джастер распахнул дверь, на почерневшем от копоти лице сияла улыбка, голубые глаза светились от удовольствия. В руке, защищенной толстой кожаной рукавицей, горел алым огнём раскалённый меч.
Кузнец с подмастерьями отступили к воротам, и я невольно тоже сделала несколько шагов назад, в то время как любопытные как раз осадили щель, пытаясь разглядеть, что тут происходит.
Не обращая внимания на собравшихся, Шут остановился посреди двора и поднял вверх клинок, наверно только вытащенный из горна. Стремительный взмах – и воздух низко загудел. Вишнёвая полоса раскалённого металла в руках воина слилась в сплошную бледнеющую завесу, а низкий звук не перешёл в тонкий пронзительный свист. И только когда свист стал едва слышен, движения Шута замедлились, и он опустил вниз серый невзрачный клинок.
Где-то за моей спиной тихо ахнули. Кузнец провёл рукой по лицу, словно смывая наваждение.
– Ну вот, – Джастер придирчиво осмотрел результат и щёлкнул по мечу ногтем. Ответом был чистый мелодичный звук. – Хорошо…
Воин кивнул сам себе и только теперь обратил внимание на нас. Выглядел он очень довольным, а голубые глаза смеялись.
Кузнец с подмастерьями не сводили взгляда с оружия, а я смотрела на Шута и думала, что ещё никогда не видела его настолько… живым и красивым. Как в пасмурный и хмурый день, когда вдруг свинцовые тучи расходятся, чтобы напомнить о чистом небе и солнце, которые скрыты за ними…
– Хорошая кузня у тебя. Возвращаю, как было. – Джастер с улыбкой положил серый клинок возле своих вещей, прикрытых чёрным плащом, стянул фартук, забросив его на дверь, и склонился над бочкой с водой, отмывая с себя копоть.
И всё больше становился похожим на себя обычного.
Зрители за воротами начали расходиться, понимая, что представление окончено. Какие слухи поползут по Кронтушу теперь – я решила не думать.
Всё равно завтра утром мы отсюда уходим.
Кузнец же, не отрывая жадного взгляда от меча Джастера, шагнул вперёд, а подмастерья тенью повторили за ним.
– Ножны бы ему… – Шут умылся и натягивал рубаху, словно не замечая того, как дрогнули руки кузнеца в желании взять чудо-клинок. – Оружие делать люблю, а ножны – лениво.
– Я… – кузнец с трудом оторвал взгляд от меча и посмотрел на его создателя. – Я могу сделать господин. Оставьте на денёк, самым лучшим образом ножны сработаю!
– Я б оставил, да какой я тогда «пёс» – без оружия? – Джастер не повёлся на эту уловку. – Вот если готовые подберёшь – возьму.
Кузнец заметно скис, понимая, что попытка заполучить чудесный клинок не удалась, но отказываться от денег всё же не стал и кивнул подмастерьям:
– Тащите, что готовое есть. Пусть господин посмотрит.
Пока он отдавал распоряжения, Шут успел собраться и даже плащ надел.
Примерка ножен затянулась надолго. Джастер отвергал и простые, и узорчатые, дорогие и не очень. Подмастерья начали тихо ворчать, да и сам кузнец зыркал недобро, но Шут игнорировал их недовольство.
– Всё показал, господин, – на второй дюжине кузнец не выдержал. – Нету боле.
– Есть, я слышу, – поморщился воин, чуть наклонив голову, словно на самом деле к чему-то прислушивался.
Кузнец не нашёлся, что ответить на такое заявление, а Джастер уже подошёл к куче старого железа, сваленного в углу двора, и попинал его ногой.
– То ж барахло негодное, господин! – едва ли не взвыл кузнец, пока Шут вытягивал из-под гнутых кос, рубленых кусков колёсных ободов и неумелых поковок подмастерьев потрёпанные ножны. – К делу не приспособить и выкинуть жалко!
– Вот видишь, как хорошо сложилось. – Джастер оглядел неказистого найдёныша и с тихим шелестом вложил клинок в ножны. Меч в них вошёл как в родные. – И во дворе чище, и тебе заботы меньше, и мне нужное нашлось. Идёмте, госпожа Янига.
Он направился к воротам, и я была готова пойти за ним, решив придержать все вопросы, пока мы не доберемся до трактира.
– Эй, а деньги?! – один из подмастерьев подбежал и дёрнул Шута за рукав.
Я не успела даже рта раскрыть, чтобы возмутиться, потому что наглец уже висел над землёй, в ужасе дёргая ногами и вцепившись в сжимавшее горло пальцы.
– Говорят, в старину, до Великой войны, мастера древности знали один любопытный способ закалки.
Голос Джастера был сух и холоден, глаза знакомо потемнели, а лицо стало знакомой маской хладнокровного воина. Держать подмастерье за шею ему труда не составляло. В другой руке Шут держал меч в ножнах, почему-то не повесив его на пояс.
Подмастерье снова задёргался, едва скобля носками башмаков по земле, но ни его приятель, ни сам кузнец не осмелились вмешаться: они прекрасно понимали, что мечом загадочный «господин» владел ещё лучше, чем кузнечным молотом.
– Так вот, – Джастер не нуждался в ответе. – Они считали, что самые лучшие мечи получались, когда их остужали в теле живого человека. Раскалённый клинок медленно погружали в живот и дальше, до самого горла. И давали остыть. Само собой, жертва умирала в страшных мучениях, но хорошее оружие этого стоит, правда? Только повторить надо не меньше трёх раз.
Подмастерье смертельно побледнел, прекрасно поняв намёк, и задёргался ещё сильнее, тщетно пытаясь освободиться от железной хватки. Трезвел он прямо на глазах.
– Я вот подумал, – ледяной взгляд прямо в глаза бедняге. – А может, попробовать? Горн ещё горит, вас здесь как раз трое. Что скажешь? Будешь у моего меча первым?
И я вдруг поняла, что воин совсем не шутит и не пугает. Это было другое состояние его гнева, холодное и беспощадное, как сама смерть. Я видела такое впервые, но нутром чуяла: он действительно на грани того, чтобы убить этих троих, жадных до чужого добра. И никто ему не помешает.
Хоть весь город, хоть весь мир…
Но я не могла этого допустить. Сглупил этот бездельник по пьяни, не убивать же за это? Хватит уже ссор и драк!
– Джастер, не надо, – я осторожно и мягко положила ладонь на руку с мечом, нутром чуя, что приказывать ему, изображая «госпожу», сейчас точно нельзя. – Он всё понял. Отпусти его и пойдём.
Белый, как мука, подмастерье скосил на меня полный ужаса взгляд и отчаянно захрипел, пытаясь подтвердить, что всё осознал.
– Н-не надо, господин, пощади дурака! – Кузнец бросился на колени, окончательно поняв, что связался не с тем. Глядя на происходящее, второй подмастерье молча шлёпнулся рядом со своим наставником.
– Глупый он ишчо, как чушка неотёсанная! Прости дурака, господин!
– Угу, я так и понял, – мрачный Шут разжал пальцы, и подмастерье упал на землю.
Схватившись одной рукой за горло, где чётко отпечаталась пятерня воина, кашляя и хрипя, парень торопливо отполз подальше от страшного «господина».
– Учи их лучше, – Джастер холодно посмотрел на кузнеца. – Жадность, она, знаешь ли, до добра не доводит. И сильно жизнь укорачивает.
Толстую створку ворот воин распахнул с такой силой, что она едва не слетела с петель.
Шёл же он, с таким видом держа в руке ножны с мечом, что люди перед ним просто разбегались. Даже со спины было понятно, что к Шуту сейчас лучше не подходить.
Я же шла следом, стараясь сохранять невозмутимость госпожи ведьмы, и не думать про испуганные и косые взгляды, которые бросали нам вслед.
И когда толкают со всех сторон – плохо, и когда шарахаются как от чудища – тоже не слишком приятно…
– Джастер… Мы пойдём за книгами? – я осмелилась заговорить, когда воин свернул с дороги и остановился у городской стены, не слишком далеко от ворот, только сейчас прилаживая ножны с мечом на пояс. – Ты успокоился?
– Да, – буркнул Шут. – Почти.
Я облегчённо вздохнула.
– Ты меня напугал. Я думала, ты его убьёшь.
В ответ он неопределенно повёл плечом и снова хмуро буркнул:
– Спасибо, ведьма.
От этой неожиданной благодарности внутри вдруг поднялась такая волна радости и нежности, что я едва сдержала счастливую улыбку и желание обнять Джастера на глазах идущих мимо горожан. Как же приятно, что он не сердится за моё вмешательство…
Настроение у меня заметно поднялось. И только теперь я поняла, что меч в ножнах, с которым возился Шут, – это не Живой меч!
– Джастер… А где твой…
Вместо ответа он немного наклонился, и под расправившимся на спине плащом показался знакомый контур Живого меча, занявшего место фламберга. Джастер выпрямился и складки плаща снова скрыли оружие.
Но тогда получается, что…
– Подожди, а зачем тебе ещё меч? У тебя же два есть!
– Так он не для меня, – Шут даже бровью не повёл, проверяя, как держатся ножны на поясе. – Он для тебя.
– Для ме… Что?!
– Я обещал научить тебя сражаться, – Джастер едва заметно усмехнулся, глядя на моё изумлённое лицо. – Вот и будешь учиться сразу с хорошим оружием. Или ты забыла?
Забыла… С момента нашего договора столько всего случилось, что я про это совершенно забыла.
– Так ты у нас ещё и кузнец, выходит? – Мне не хотелось показывать свою растерянность, и я сердито нахмурилась.
Кто-то из горожан, идущих в город, покосился в нашу сторону, но говорили мы тихо, а судя по тому, что Шут стоял, опустив голову, а я хмурилась, издалека вполне можно было решить, что ведьма отчитывает своего «пса».
– Я не…
– Что? Такой же не кузнец, как не менестрель, не волшебник, не лекарь, и ещё скажи, не наёмник?
– Я умею делать оружие, ведьма, но это всё. – Джастер смотрел на меня с усмешкой. – Гвоздь какой, может, ещё скую, а подкову уже нет. Извини, что разочаровал.
Мне оставалось только смириться с очередной колкостью.
– А что ты ещё умеешь?
Джастер хмыкнул и положил ладонь на тонкую рукоять нового меча.
– Так, по мелочи кое-что, что в дороге может пригодиться. Одежду-обувь подлатать, царапину подлечить, еду сготовить. Вот и всё. Ну что, идём? Или у тебя ещё вопросы?
Я только вздохнула, глядя на него исподлобья. Всё складно со всех сторон получалось, только его волшебство никуда не вписывалось.
– Джастер, а это правда, что ты им сказал?
– Что именно? – Шут приподнял бровь. – Про жадность? Правда, конечно. Любого разбойника спроси.
– Нет, – я покачала головой, скрывая улыбку от его шутки. – Про то, что ты рассказывал? Что меч в живого человека…
– Понятия не имею, – он равнодушно пожал плечами. – Я ж не мастер древности. Может, и было. Люди иногда творят такое, что демонам от зависти удавиться впору.
Я помолчала, не зная, что ответить на это, а Шут спокойно оглянулся в сторону ворот.
– Пошли уже, надо ещё книги забрать, собраться и выспаться. Выходим завтра на рассвете.
– Так рано? – Я пошла к воротам, стараясь не оглядываться на идущего следом воина.
– А ты что, здесь жить собралась?
Я покачала головой. Конечно, заявили мы с Джастером здесь о себе очень громко, и Кронтуш поразил меня красотой, размерами, многолюдностью и ярмаркой, но…
– Ты опять скажешь, что я деревенская девчонка… – я грустно улыбнулась на его молчание. – Только, пожалуй, для меня это слишком большой город.
– А может, слишком маленький, – негромко ответил Шут. – Ты ещё много не видела, Янига.
Переулок Кривой Ивы встретил нас любопытными носами, торчащими из всех окон. При нашем приближении носы отрывались от стекла и окна задёргивались занавесками, но я всё равно чувствовала любопытные, опасливые и восторженные взгляды. Даже казалось, что я слышу, как перешёптываются невидимые наблюдатели.
– Чего они так смотрят? – я тихо обратилась к Джастеру, идущему следом за мной.
Мне хотелось закутаться в плащ и спрятаться в тень, чтобы стать как можно незаметнее. Но приходилось идти по переулку на виду этих домашних соглядатаев с гордо поднятой головой.
– Это люди, – негромко фыркнул он. – А ты теперь известная на весь Кронтуш ведьма. Чего ты хотела? Привыкай.
Я только вздохнула, признавая его правоту. Конечно, я мечтала стать известной ведьмой, не хуже Холиссы, но не думала, что это может оказаться… Не очень приятно.
В доме книжника горел свет. Хотя вчерашнего сторожа видно не было, Джастер не стал заходить во двор, а громко постучал в калитку.
– Иду-иду, госпожа ведьма! – Дверь распахнулась, и показалась женщина в возрасте, одетая в коричневое платье, белый передник и белый чепец.
Видимо, та самая госпожа Гвитлоу, о которой говорил архивариус.
Женщина торопливо зашаркала деревянными башмаками по дорожке. Доброе и круглое лицо напоминало загаром и румянцем печёное яблоко. Подойдя ближе, она посмотрела на меня и всплеснула руками.
– Ох ты, батюшки… Как вы на неё похожи… Только моя девочка была чёрненькой, а глазки синенькими…
– Госпожа Янига пришла навестить господина Эрдорика и забрать покупки, – спокойно огласил Джастер цель нашего визита, беззастенчиво прерывая очередной виток воспоминаний о несчастной судьбе хозяина дома.
– Конечно, входите, входите!
Женщина открыла калитку, запуская нас во двор. Из-за угла дома показался вчерашний пёс, но, увидев, что всё в порядке, лениво лёг у забора, почесав за ухом.
– Древние боги, как хорошо, что вы пришли, госпожа ведьма! И вы, господин! – Госпожа Гвитлоу замерла на пороге и, снова всплеснув руками, смотрела на нас как на спасителей. – Пойдёмте скорей! Он совсем меня не слушает!
– Кто? – я удивлённо смотрела на неё.
– Господин Эрдорик, конечно же! – женщина вздохнула. – Так и рвётся встать с постели, говорит, что у него перед вами долг…
– Кто там, госпожа Гвитлоу? – отозвался из глубины дома книжник. – Абрациус?
– Нет, это ваши спасители! – ответила женщина и тут же кинулась на голос. – И не смейте вставать! Вам нельзя вставать! Я запрещаю вам вставать! Вы слышите, господин Эрдорик?
Я посмотрела на Шута и поразилась неожиданной мягкой улыбке, тенью играющей на поджатых губах. Даже серые глаза потеплели и, казалось, искрились весёлыми огоньками.
– Идёмте, госпожа. – Джастер тут же стёр улыбку с лица, снова становясь ведьминым «псом». – Прошу.
Я только вздохнула, понимая, что на людях так будет всегда. Ведьма и её «пёс».
А ведь всего несколько дней назад мне хотелось, чтобы Джастер так себя вёл постоянно…
Ох, Янига, сама-то знаешь, что хочешь?
Признаться, после беспорядка у архивариуса и заброшенного заднего двора я ожидала увидеть в доме книжника нечто подобное хаосу. Но, к моему удивлению, здесь царил порядок. Причём не столько наведённый госпожой Гвинтлоу, сколько установленный самим хозяином дома.
В центре гостиной стоял большой стол, гладко отполированный за годы службы, и несколько стульев вокруг него. Перед камином красовалось кресло, накрытое пестрым шерстяным покрывалом. Наверняка там любил коротать вечера хозяин дома. Вдоль одной стены возвышались полки, на которых аккуратно были расставлены книги и лежали свитки.
Я невольно загляделась на эту невидаль. Никогда не думала, что книг может быть… так много.
– Наших здесь нет, – тихо сказал Джастер. – Они редкие и наверняка хранятся в тайнике. А собрание у него неплохое…
Спросить, откуда он это знает, я не успела.
– Прошу, прошу сюда, госпожа ведьма, и вас, господин!
Одна из занавесей, служивших здесь вместо дверей, откинулась в сторону, и госпожа Гвитлоу позвала нас за собой.
– Вы уж не обессудьте, госпожа, – женщина негромко стучала деревянными башмаками по полу коридора. – Сами понимаете, господин Эрдорик в постели и принять вас, как положено, не может…
– Не волнуйтесь, – я успокаивающе ей улыбнулась. – Всё в порядке.
Госпожа Гвитлоу только вздохнула и отодвинула очередную занавесь, пропуская нас в спальню книжника.
– Добрый вечер, госпожа ведьма! – книжник с приветливой улыбкой попытался приподняться, но тут же был остановлен властной ладонью Шута, положенной на одеяло. – И вам, юноша…
– Добрый вечер, господин Эрдорик, – я улыбнулась в ответ, а Джастер молча кивнул. – Как вы себя чувствуете?
– Благодаря вашему охраннику – я жив, госпожа, – книжник печально улыбнулся. – И сожалею, что не встретил вас раньше, юноша.
– Всё случается тогда, когда случается.
Шут подвинул мне стул от маленького столика, предлагая сесть. Сам он остался стоять за моей спиной, как и положено «псу».
– Не стоит сожалеть о том, чего не случилось.
– Может, вы и правы, юноша, – господин Эрдорик все же печально улыбался. – Я не стану с вами спорить. Вы ещё молоды и не теряли близких.
Ох, нет… Только не это напоминание! Он же только после кузнеца успокоился!
– Джастер! – я поспешно посмотрела на Шута, сохранявшего каменное выражение лица. – Ты посмотришь, как заживает рана господина Эрдорика?
– Если ему будет угодно, – невозмутимо ответил воин, ничуть не успокоив моих подозрений.
– Буду благодарен вам, юноша, – книжник кивнул. – После вашего вмешательства я вам доверяю больше, чем лекарю.
– Госпожа ведьма, – раздался громкий шёпот, занавесь приоткрылась, и меня поманила знакомая рука. – Позволите вас?
– Я отойду поговорить с госпожой Гвитлоу, – я вежливо улыбнулась, понимая, что одно дело – срочная помощь раненому, и совсем другое – присутствовать на таком лечебном осмотре. Я не лекарь и не целительница всё-таки.
Предлог покинуть комнату был очень кстати.
– Конечно, госпожа Янига, – ответил книжник, а Джастер подошёл к его кровати, и хозяин дома откинул одеяло, оставаясь в нижней рубахе.
Я только вздохнула и вышла из спальни.
– Госпожа ведьма, – женщина поджидала меня возле гостиной и смущённо сжимала руки. – У меня к вам будет одна просьба.
– Конечно, – я улыбнулась, гадая, чем могу помочь этой женщине. Явно она не зелий у меня купить хочет…
– Вы… вы не могли бы сказать Рику… господину Эрдорику, конечно же, – тут же поправилась она, – что ему необходим постоянный уход. Хотя бы до тех пор, пока лекарь не разрешит вставать. Вы спасли ему жизнь, он вас послушает! Понимаете, я очень переживаю за него. После того несчастья он… он очень сдал, бедняжка. Я… я много лет помогала вести хозяйство госпоже Изольде, и их дочка выросла у меня на глазах… После их гибели он… он очень замкнулся в себе. Долго никуда не выходил, и только необходимость заставила его снова вернуться к делам. Я предлагала ему помощь, но он согласился только, чтобы я приходила раз в неделю убираться и готовить…
Женщина промокнула уголки глаз краем передника.
– Понимаете, госпожа… Рик… он очень дорог мне. Понимаете? Они стали моей семьей, госпожа… Конечно, он не знает об этом, и… простите…
Госпожа Гвинтлоу вытирала передником слёзы, а я ошеломлённо молчала от такой откровенности, чувствуя, как внутри всё холодеет от какого-то глубинного понимания. Можно подумать, я про саму себя сейчас слушаю…
– Вы не подумайте дурного, госпожа! – женщина с испугом обхватила мою руку ладонями. – Я ни на что не претендую! Я хочу только заботиться о нём! Мне этого довольно…
– Я… я поняла, – с натянутой улыбкой я потянула руку к себе и госпожа Гвинтлоу разжала ладони. – Я… я скажу ему.
– Благодарю, госпожа! – женщина в порыве чувств снова схватила мою ладонь и благодарно прижала к горячему и мокрому от слёз лицу. – Вы – сама доброта!
Успокоив разволновавшуюся госпожу Гвинтлоу и отправив её на кухню готовить ужин, я потёрла лицо ладонями, стараясь прийти в себя от всей этой истории.
Забытые боги… Неужели Джастер улыбался по этой причине? Сразу понял, что эта служанка неравнодушна к книжнику, но… отнёсся к этому тепло? Я ведь не ошиблась? Ему понравилось это…
Только вот к моим чувствам Шут холоден. Он – не ослеплённый горем книжник. Он – знает, что нравится мне и что я хочу быть с ним.
Но ему это не нужно. Его интересует только одна женщина.
А я нужна, чтобы от драк со всеми подряд удерживать…
Вздохнув, я постаралась взять себя в руки. Как бы там ни было, а я пообещала помочь. И ему, и этой милой женщине. А ведьмы обещаниями не разбрасываются.
Значит, сделаю всё, что в моих силах.
Подойдя к спальне, я услышала голоса и остановилась, прислушиваясь. Без меня мужчины беседовали на равных.
– Вам порезали не сухожилия, а мышцы. Они неправильно срослись, поэтому вам тяжело ходить. Сколько вы лежали без помощи, пока вас не нашли?
– Трое суток, как мне рассказывали. Но откуда вы…
– Я вижу по этим рубцам. Вам бы найти хорошего целителя, который не побоится убрать рубцы, чтобы восстановились мышцы. Бегать не будете, но ходить быстрее – вполне.
– Где же вы видели таких целителей, юноша? – негромко и с болью рассмеялся книжник. – Лекарь сказал, что…
– В Сурайе есть целители. Когда соберетёсь туда за книгами, навестите Алинсанннах. Там спросите баллу Вашртави. И послушайте, что он вам скажет.
– Вы… Вы понимаете, что сейчас сказали?
– Прекрасно понимаю. Я оставил вам мазь, вы можете смазывать и эти рубцы тоже. Конечно, не исцелитесь, но боль она снимает.
– Вы учились у этого… баллу?
– Баллу Вашртави. Нет, я не лекарь и не целитель. Я просто видел тех, кого он исцелил.
– Вы очень интересный «пёс», юноша. Для простого наёмника вы необычно образованны. Вы родом из Сурайи?
– Вы ошибаетесь, господин Эрдорик. Я обычный бродяга и наёмник и знаю только то, что может помочь в моём ремесле. Когда госпожа Янига не будет нуждаться в моих услугах, я отправлюсь дальше.
Я только усмехнулась и покачала головой. Шут оставался верен себе и не собирался открывать своих тайн никому.
Вполне подходящий момент мне вернуться.
– Джастер, вы закончили?
Я не собиралась нарушать правила приличия без всякой необходимости.
– Да, госпожа, – спокойно отозвался Шут. – Я осмотрел рану.
Вздохнув, я постаралась придать лицу невозмутимое выражение и вошла в спальню.
Книжник снова был укрыт одеялом до шеи, и я села на стул, за которым с видом статуи стоял Шут.
– Господин Эрдорик… – начала я, но книжник выпростал из-под одеяла руку, останавливая меня.
– Я помню про ваши книги, госпожа, – он слабо улыбнулся. – Абрациус доставит их вам сегодня.
Сдержанное неудовольствие Джастера я почувствовала даже спиной.
– Вы не сердитесь на меня, госпожа, – улыбка книжника стала немного виноватой. – Он очень хотел отблагодарить вас за вчерашнее и долго упрашивал меня разрешить оказать вам эту услугу…
Мне оставалось только кивнуть, досадуя про себя.
Ох, чую, Джастер мне выскажет опять… Второй раз за этими книгами приходим, а всё никак не забрать!
Да ещё и архивариус сам принесёт…
Доулыбалась, Янига, молодец…
– Хорошо, господин Эрдорик, – я сдержанно улыбнулась. – Плату оставить вам или передать господину Абрациусу?
– Вы мне спасли жизнь, госпожа, – улыбнулся книжник. – Считайте это моим ответным подарком вам и вам, юноша.
– Благодарю, – негромко отозвался Шут, давая мне время прийти в себя от такой щедрости. – Но позвольте спросить: книги сейчас у вас?
Книжник нахмурился, а я посмотрела на невозмутимого воина.
– Что ты имеешь в виду, Джастер?
– Мне не нравится, что вчера, когда мы договаривались забрать книги, какие-то бандиты напали на вас. И я не хочу услышать о смерти господина младшего архивариуса и краже книг завтра утром или сегодня вечером.
А ведь верно… Если это такие ценные книги, архивариуса за них вполне могут убить, ведь скоро стемнеет, а он совсем не производит впечатление человека, способного за себя постоять. Да и вон как щурился вчера в сумерках…
С книгами или без – он лёгкая добыча для ночных грабителей.
Книжник задумчиво погладил бороду и внезапно решительно махнул рукой.
– Помяни меня Древние боги, но вы правы, юноша. Абрациус, конечно, расстроится, но в ваших руках книги будут в большей безопасности. Госпожа Гвинтлоу! – громко позвал он.
– Иду, иду, господин Эрдорик! – почти сразу откликнулась женщина, а затем в коридоре раздался стук башмаков.
– Вы звали меня, господин Эрдорик? – она заглянула в комнату. Но первый взгляд женщины был обращён не к её Рику, а ко мне: сказала или нет?
Я уверенно улыбнулась в ответ. Скажу. Обязательно скажу.
И только пусть попробует не послушаться.
– Госпожа Гвинтлоу, прошу вас, принесите книги, которые должен забрать сегодня Абарциус. Они в комнате…
– Да, господин Эндорик, – женщина кивнула, не дослушав. – Сейчас принесу.
Она скрылась за занавесью, а я решительно обернулась к книжнику.
– Господин Эрдорик, у меня будет к вам небольшая просьба, – я постаралась мило улыбнуться. Если уж я так похожа на его дочь, то почему бы этим не воспользоваться?
– Какая, госпожа? – книжник внимательно смотрел на меня.
– Послушайтесь Джастера и не вставайте с постели, пока вам не разрешит лекарь. Госпожа Гвинтлоу присмотрит в это время за домом, чтобы вы не волновались.
Книжник откинулся на подушки и негромко засмеялся, но тут же схватился за рану рукой.
– Ох… – он вытирал навернувшиеся на глаза слёзы. – Она вам нажаловалась на меня, да, госпожа?
– Она беспокоится о вашем здоровье, и я считаю, что так поступить будет разумно.
Мужчина опустил руку вдоль тела и вздохнул.
– Гвин всегда заботилась обо мне… Всегда была с нами рядом. Знаете, госпожа, мне иногда кажется, что я не достоит такой самоотверженности…
– Она так не считает, господин Эрдорик, – я покосилась в сторону коридора, где снова стучали башмаки. – И будет рада, если вы позволите ей остаться и помогать вам.
Книжник недоверчиво посмотрел на меня, но ничего сказать не успел.
– Вот книги, которые вы просили.
Женщина вошла в спальню, с трудом неся четыре огромных фолианта, каждый толщиной с моё запястье. Сверху эту гору украшала толстая тетрадь из пергамента, в кожаной обложке.
Я услышала за спиной только движение воздуха, а книги уже были у Шута.
– Они прекрасны, – Джастер бережно положил фолианты на столик и быстро просматривал по одному. – Просто великолепны.
