Текст книги "Творцы миров (СИ)"
Автор книги: Елена Артамонова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 16 страниц)
12. Творец не позаботился дать мне при рождении имя. В памяти, как со дна черного пруда, выползает презрительная кличка – Рыжая… Сколько пренебрежения вложено в грубое прозвище, какую оно причиняло боль! За что? Когда в одной из комнат дома появилось гигантское, во всю стену зеркало, я долго стояла перед ним, созерцая отражение. Вновь обращаюсь к излюбленной теме – описанию внешности человека (человека ли?). Итак, она (я) была весьма привлекательной особой. Отлично сложенное тело, быть может, чуть полноватое, но гибкое и на редкость пропорциональное, нежная кожа того оттенка, что обычно присущ рыжим женщинам, классические черты лица, миндалевидные изумрудные глаза под густыми ресницами… Добавлю – в тот день она (я) была одета в темно-
зеленое облегающее платье, отделанное черной шелковой сеткой с вплетенными в нее изумрудами. Я гордилась своим обликом. Красота была в доме мерой всего и вся. Уроды у нас не появлялись, за исключением Дурнушки, но о ней позже… Презрев совершенство созданных им людей, Творец с редкостным постоянством именовал женщин той мерзкой кличкой, что я не желаю упоминать вновь, а мужчин наградил прозвищем – «этот тип». Этот Длинный тип, этот Голубоглазый… Удивительный диссонанс.
13.. Мы придумали себе имена достойные и благозвучные. Но Творец никогда не узнает их, мы пытаемся достичь свободы хотя бы в малом. Пусть эта крошечная тайна останется для него недоступной.
14. Почти на каждой странице я пишу о Творце. Кто он? Хозяйка, она же – Тощая, поведала нам многое. Но, увы, Творец недоступен и ее пониманию. Мы знаем – воля его безгранична. Он может все, никогда не останавливается на достигнутом… и всегда остается неудовлетворенным. Рушит созданное, создает вновь, рушит и так до бесконечности.
Это его глаза я видела в первый день своей жизни.
15. О Творце сложено много легенд. Мы стремимся постичь его, пытаясь человеческими мерками измерить его деяния – тщетно. Почему он жесток? Он создает красоту, и душа его должна быть прекрасна, но, сколько зла он принес, сколько боли!
16. А если ключ к разгадке чудовищного несоответствия – в благоволении Творца к Хозяйке? И черная душа ее – вовсе не роковая случайность? Творец намерено соединяет зло с красотой. В этом его цель. Или его заботит только внешнее совершенство? Не знаю, не знаю…
17. «Однажды, кажется с того мига прошли тысячелетия, я впервые увидела мир. Творец был заботлив, он дал мне одежду и дом. Мой Дом. Он никогда не завершит его строительство. Это Дом перемен. Пришедшее на смену вытесняет старое – снова, снова, снова… Творец стремится к недосягаемому. Долго, очень долго я жила одна под этим кровом. Только я и Дом. Я и Творец. Я и одиночество. Когда пришли другие, я осталась равнодушна, досада или гнев не затмили мой разум. На все воля Творца. Судьба каждого из пришедших – отдельный рассказ. Теперь этих людей уже нет. Еще и уже… Но мы не умираем и не стареем. Творец изгнал старость из нашего Дома. Смерти нет, но в час, ведомый только Творцу, он забирает избранного из этого мира. Большинство покидает его навсегда, кое-кто появляется вновь, но в ином обличии, без памяти о прошлом, с неузнаваемым лицом. Творец легко меняет лица..» – так рассказывала Хозяйка.
18. Тогда глаза Хозяйки сияли. Она говорила о том, что обязана сохранить историю Дома. У каждого мира должна быть своя история. Обитатели Дома знали – в тайнике, недоступном взору Творца, лежит летопись нашего мира. И тот, кому
суждено пережить Хозяйку (симпатии Творца изменчивы), обязан продолжить ее. И так будет всегда, пока существует мир. Летопись, пожалуй, единственное, что волнует Хозяйку всерьез. Почему?
19. Надеюсь, и мой дневник прочтут пришедшие после меня. Мой образ воскреснет на этих страницах, я оживу на мгновенье и вновь растворюсь во мраке, непонятая… И каждый, пришедший после меня, станет на путь страданья, познает одиночество, возжелает смерти. Ни чья исповедь не послужит советом другим. Придет время, и они поймут. А пока прочтут, пожмут, быть может, плечами, быть может, усмехнутся или, вдруг, пожалеют меня, и, как слепцы на горной тропе, смело пойдут вперед, не ведая о бездне, что ждет их. Но, если прозреют – тогда ничто не удержит их на краю пропасти.
20…………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………….
21. В конце нашей первой встречи Хозяйка пожелала мне счастья. Но мне не удалось достичь его, если не считать тех коротких дней…
22. Только Творец ведает, сколько мне еще отпущено дней или лет. Что, если он опередит меня? Потому я тороплюсь рассказать все. Рассказать, пока осталось время.
23. Вновь – Хозяйка. Она сыграла огромную роль в моей судьбе, точнее – створила ее. Мысли вновь и вновь
возвращаются к ней… Хозяйка Дома. Энергия и твердость, властолюбие и умение повелевать возвели ее на престол. Когда-то я сравнивала ее со змеей. Это неверное сравнение. Змея откровенна, каждый изгиб ее тела, поворот головы не скрывает – подчеркивает холодную мудрость и беспощадность. Что до Хозяйки, она как мягкая ласковая кошечка с отточенными стальными коготками. Сердца у нее нет вовсе. Творец не позаботился об этом «пустячке». Хозяйка могла очаровать всякого, только глаза изредка выдавали ее.
24. В Доме тяжело жить. Виною тому и неустроенность быта, и ежечасное ожидание беды, и козни Хозяйки. Она ни дня не могла прожить без интриг. Остальные обитатели нашего мира исполняли роли пешек в той запутанной игре, которую вела Хозяйка сама с собою. Она переставляла безмолвные фигуры на доске, без особого сожаления жертвовала ими и все больше запутывала затянувшуюся партию. Она скучала…
25. Мужчин в Доме не было. Наверное, от этого Хозяйка хандрила и пребывала в дурном настроении. Отыгрывалась она на нас.
26. Мы – Смуглая (красавица с бронзовой кожей, жгуче-черными глазами и мечтательным взглядом), девочка-подросток, чье прозвище я упоминать не стану, Творец не любил ее и наградил очень грубой, вульгарной кличкой, Дурнушка, наша служанка (несуразная девка с красным лицом
и кривыми ногами, обликом своим являющая резкий контраст с красотой Дома) и я.
27. Так мы и жили впятером безрадостно и скучно.
28. Первое время я была очарована Хозяйкой, но постепенно наваждение прошло, и я сблизилась со Смуглой. Да, она имела вспыльчивый характер, давала волю эмоциям, порой была резка, но сердце в ее груди билось доброе, и я благодарна судьбе, что повстречала ее. Смуглая была моей настоящей и единственной подругой.
29. Тихую девчушку, о которой уже упоминалось в моем дневнике, я назову Дочуркой, так как формально она считалась дочерью Хозяйки и внешне очень походила на нее. Но душа человека накладывает отпечаток на лицо и, хотя Хозяйка и Дочурка имели одинаковый разрез глаз и красиво очерченные губы, трудно было найти двух столь несхожих людей. Робкая Дочурка редко разговаривала с нами (что говорить о Хозяйке!) и большую часть времени проводила в безмолвии за рукоделием. Ее смех никогда не звучал под сводами Дома. Я и Смуглая жалели бедную девочку, а Хозяйка презирала. Впрочем, презрение ее распространялась практически на всех.
30. Дни проходили за сплетнями и рукоделием. Хозяйка же кружевам предпочитала интриги и плела их бесконечную сеть, стремясь перессорить всех и навсегда. С удручающим постоянством она тиранила Дочурку и Смуглую, издевалась над Дурнушкой, благоволила ко мне. Благосклонность Хозяйки
была намного хуже ее неприязни. Она хотела сделать меня своей наперсницей, а, следовательно, и шпионкой, но эта перспектива пугала меня…
31. Минуты странной болезненной радости – разговоры со Смуглой. Под лестницей, ведущей на чердак, укрывшись ото всех, мы говорили, говорили, говорили, но чаще плакали, сами не зная о чем…
32. Так текла наша жизнь – скука, переходящая в истерику и истерика, переходящая в скуку…
33. ………………………………………………………………………………………..
34. ……………………. Что видела я в своем мире, что испытала? Бессодержательность – удел всех в нашей крошечной вселенной.
35. Вместе со Смуглой мы придумали свой мир – широкий, безбрежный. Непохожий на наше королевство пыльной роскоши, злобы и скуки. Там, за выдуманным горизонтом царил ветер… Ветер, свежий ветер, он никогда не ворвется в дом. Бархат и золото, хрусталь и зеркала – они давят, убивают, делают людей этого дома мертвыми. Хозяйка – королева вещей. Я испытываю перед ней мистический ужас. Она способна на любое злодеяние, но пугает иное – она может жить в доме, ей не душно…
36..………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………….
37. Как всегда перемены в нашем скучном бытие случились неожиданно. Под роскошно-ветхий кров Дома вступил мужчина, Длинный тип – так его величал Творец. И все завертелось, закружилось в безумном вихре карусели…
38. Мужчины – редкие гости в Доме. «Особи мужского пола» (терминология Творца) обычно не удовлетворяли его взыскательный вкус и быстро исчезали из Дома. Но тогда Творец превзошел самого себя! Длинный стал его безусловной удачей. Творца всегда привлекала внешность, и он должен был почувствовать удовлетворение, создав эту «особь мужского пола».
39. Статный красавец с безукоризненно правильными чертами лица, одаренный (как выяснилось впоследствии) разнообразнейшими талантами, великолепно вписался в дворцовые интерьеры Дома. На него можно было любоваться часами, как на великолепную скульптуру или картину старинных мастеров.
40. Хозяйка преобразилась – какие восхитительные наряды (образец высочайшего вкуса и изящества) надевала она, какие дарила улыбки! Длинный должен принадлежать ей – для нее и меня это было бесспорно. Только Смуглая не желала признавать очевидного. Длинный покорил ее воображение и случилось то, что принято называть любовью с первого взгляда. Увы, любовью безответной.
41. Я наблюдала за ними, полная предчувствий мрачной развязки. Длинный не замечал влюбленную девушку, околдованный Хозяйкой, а она все чаще посматривала на Смуглую с ласковой улыбкой, что не предвещало ничего хорошего.
42. Длинный был очень красив, но, возможно, именно поэтому – заносчив и эгоистичен. Себя он оценивал высоко (основания тому действительно имелись!) и только такая незаурядная женщина, как Хозяйка, была достойна его. Так думал Длинный, а какого мнения придерживалась Хозяйка… Великолепная пара бездушных красавцев… На радость Творцу…
43. Смуглая страдала. Не раз приходилось выслушивать мне ее страстные исповеди, когда мы прятались ото всех в своем тайном убежище под чердачной лестницей. Она мучилась от равнодушия Длинного, не обращая внимания на скрытые угрозы Хозяйки. Я все отчетливей ощущала, как сгущаются тучи над головой Смуглой.
44. В тот день, испытывая очередной приступ хандры, я отправилась в Золотой зал, сама не знаю почему… О нем ходило много жутких легенд и туда, как правило, старались не заглядывать. Золотой зал был первым отделанным помещением Дома. Но отделку Творец так и не завершил, и зал выглядел плачевно, ветшая на глазах. Я созерцала фрески западной стены, лениво прикидывая, что могли означать сложные многофигурные композиции росписи. Скрип
отворяемой двери насторожил меня, в мозгу моментально всплыли страшные истории, коими не один вечер с упоением пугали мы друг друга…
45. Ко мне подошел Длинный. Впервые за все время мы оказались наедине. Приступ мистического ужаса сменился робостью. Я не знала как вести себя с Длинным. Он заговорил. Почему-то я никогда не могла представить, что он заговорит со мной. Длинный поинтересовался тематикой росписи, но что мне было сказать в ответ?! Содержания сюжетов фресок не знала даже сама Хозяйка, только Творец, Я еще больше смутилась, пробормотала нечто невразумительное, успев разозлиться на собственную глупость и стеснительность. Длинный усмехнулся и молча вышел из зала. Самоуверенность этого субъекта могла вывести из себя и святого…
46. О, если бы я знала, что происходило в те минуты в спальне Хозяйки! Если бы я была там, если бы…
47. В зал вбежала, ворвалась как вихрь, еще более уродливая, нежели обычно, Дурнушка. Говорить она не могла, только нелепо размахивала своими лапищами и всхлипывала. Что произошло? Что может произойти в нашем тихом и мрачном мирке, подвластном воле Творца? Какую кару ниспослал он нам?
48. И тут появилась Хозяйка. На ее пушистых ресницах поблескивали слезы, а рука судорожно теребила кружевной платочек. Хозяйка разыгрывала сцену скорби. Она умела
придавать изящество любому своему действию, и в этот жуткий миг, как всегда, была прекрасна.
«Ах, Рыжая (естественно она назвала меня другим именем), произошло ужасное несчастье…» – Хозяйка прижала платок к глазам и умолкла на несколько секунд. Банальная фраза возымела должный эффект – у меня внутри все похолодело. Выдержав паузу, она продолжила. – «Такая нелепая случайность… Как только могло произойти подобное… Проклятый дом, здесь все зыбко и ненадежно…»
Нервы мои не выдержали. Забыв о приличии и этикете, я заорала:
«Что случилось?!»
Хозяйка наверняка испытывала удовлетворение, заставляя меня страдать от неизвестности, и потому не торопилась сообщать суть произошедшего. Дурнушка, наконец, обрела дар речи и прохрипела:
«Смуглая, Смуглая…»
«Постойте, милочка, не устраивайте панику…» – перебила Дурнушку Хозяйка. – «Надеюсь, я все же имею право рассказать произошедшем сама? Наш Дом ненадежен… Люстра в спальне чересчур тяжела для перекрытий – она обрушилась. Я предвидела подобную неприятность. Стоило использовать железные балки, впрочем… Итак, это оказалось бы всего лишь досадным пустяком, если бы… Если бы в тот момент под ней не стояла Смуглая. Нет, нет – она жива! Но ее лицо… Все же
главное – бедная девочка осталась жива. Ужас! Ужас – все произошло на моих глазах… Такое потрясение трудно пережить… Ах…»
49. Хозяйка говорила, говорила, закатывала глаза к золоченому решетчатому потолку, и слезы не уродовали ее лица. Она говорила, а я видела только ее тонкую руку с зажатым батистовым платочком – белую кобру, несущую смерть…
50. Не ведающим законы нашей жизни не постичь глубины трагедии. Я, все мы не сомневались – Творец заберет Смуглую из Дома и скорее всего мы больше никогда не увидим ее. Случившееся хуже смерти… Меня пытались удержать, но, оттолкнув Дурнушку, я побежала к лестнице, ведущей на второй этаж.
51. Смуглая лежала на кровати, лицо ее было прикрыто еще одним платочком Хозяйки. Тут же, на полу, возвышалась чудовищная громада из бронзы и хрусталя… Хрусталики скрипели под ногами как снег.
52. Я шептала пустые слова утешения. Голос Смуглой звучал спокойно. В спасение она не верила. А я продолжала твердить, доказывая скорее себе, а не ей, что Творец все исправит, ничего страшного не произойдет и очень скоро она вернется в Дом. Смуглая довольно долго выслушивала мои сумбурные речи, а потом резко сдернула с лица платок…
53. То, что осталось от милого и красивого личика Смуглой, я никогда не сумею описать – рука не поднимется. Страх вызывает покалеченное, изуродованное, противоестественное. Изначально безобразное не пугает, лишь вызывает брезгливость. Мы привыкли к определенной форме, но если она рушится, тогда подступает ужас.
54. Девушка была обречена. Творец не станет возиться, исправляя покалеченное создание – он никогда не возвращается к содеянному еще раз. Только вперед, вперед, вперед… Мне кажется, Творец терял интерес к каждому из нас, стоило ему завершить работу. У Смуглой не было ни единого шанса.
55. Вечером того же дня Творец, раздосадованный случившимся, долго возился с проклятой люстрой, укрепляя ее на потолке и меняя разбитые хрусталики, а потом, завершив работу, взял, как ненужную вещь, Смуглую и, стараясь не задеть портьеры, канделябры и прочие безделушки, осторожно вынес ее из Дома.
56. Вскоре к моим ногам упало платье Смуглой и ее бирюзовые серьги.
57. Я испытывала то же, что и каждый человек, потерявший кого-то из близких. Людские чувства сходны и неоригинальны. Разные характеры и привычки, разные жизни, но приходит настоящее горе – и страданье, равное для всех, начинает терзать душу. Только проявление этих мук различно.
58. Удивительно, как могу я столь отрешенно рассуждать о сущности человеческой! Могу – ибо с того дня минула бездна времени, боль притупилась, и разум вновь вступил в свои права. Я привыкла к горю. Это был первый удар, но не последний… Жгучий, терзающий мозг огонь, подернулся пеплом, но не погас. Он погаснет только вместе с моей жизнью.
59. Это – траур или бальное одеяние? Хозяйка делает вид, что траур. Бархат черен, как ночь, а тюль белоснежен… То ли морозный узор, то ли побеги диковинных трав, вышитые жемчугом и хрусталем, полоса серебряной парчи, окаймляющая разрез узкой юбки от пола до бедра, пена кружев, вырвавшаяся из него. Траур? Судите сами. Хозяйка считала – легкая грусть ей к лицу, как впрочем, и черный цвет. Она права. Хозяйка не забывала утешать меня, а я пыталась всеми способами избегать встречи с ней. Я боялась Хозяйку.
60. Очень много думаю о Творце. Кто он? Он дал нам жизнь. Он окружил нас роскошью. Но любит ли он нас? Но любим ли мы его? Мы должны любить Творца, ибо мы его дети. Хозяйка твердила не раз – люби Творца, люби… Но… Почему тогда он столь чудовищно несправедлив? Почему, дав нам жизнь, он же и отнимает ее? Почему обрекает на муки? Или мы – нелюбимые дети Творца? Но, значит, где-то есть любимые… Или их нет? Нет в мире добра и любви? Тогда зачем, зачем все это?
61. Пора заканчивать. Осталось совсем немного – только рассказать о самом непонятном в моей жизни. О том, что зовут
любовью. Порой мне кажется – моя душа слилась с душою Смуглой, и лишь потому вспыхнуло это чувство. Оно принадлежит ей, не мне. Потому оно необъяснимо.
62. Я пыталась уйти от этой любви, изжить ее – тщетно. Неведомая могучая сила толкала в омут, и я не могла противостоять ей. Я убеждала себя, что иду в Золотой зал просто так, от скуки, от нечего делать, но подспудно знала, хотя и пыталась инстинктивно отдалить от себя это знание – там я встречу Длинного. И я встретила его.
63. Меня пугает Дом. В этом мире все неестественно и Как-то не по-людски. Даже любовь здесь похожа на ненависть. Даже любящие сердца стремятся причинить боль друг другу. Наша любовь не возвышала, тащила в бездну, но все же мы любили…
64. ………………………………………………………………………………………..
65. Хозяйка ничего не замечала. Или делала вид, что не замечает. Она не чинила нам препятствий. Смирение ее необъяснимо.
66. Я все больше теряла ощущение реальности. Вязкий, тяжелый, кошмарный сон, от которого поутру болит голова… Но были и минуты подлинного счастья! Наша любовь вырвалась из плена Дома, нам было хорошо вдвоем. И снова холодный бред. И снова полумрак комнат. Призрачная глубина зеркал, убожество и великолепие – наш Дом, наш мир. Он сводит меня с ума. Я завидую Смуглой – она погибла прежде, чем окончательно воцарилось безумие.
67. Творец не даст расслабиться. Ни на минуту. Он создал кошмарный мир и следит за тем, чтобы никто не вырвался из него. Любовь, иллюзия счастья, даже иллюзия неприемлема для Творца. Он знает все. Он видит, как осыпаются фрески Золотого зала, кистью и красками восстанавливает их. Он видит, как рушится Дом и знает, какая сила разрушает его. И он уничтожает эту силу, а имя ей – любовь.
68. Мы любили друг друга (как умели!), мы были счастливы (как могли!), и потому нас покарала рука Творца. Как иначе можно объяснить то, что он забрал Длинного? Он же был ослепительно красив, он… Что же в нем не устроило Творца?
69. Хозяйка говорила – помыслы Творца непостижимы для нас, но она ошибалась. Я поняла их суть. Мы исходили из того, что высшая цель Творца – добро, и плутали во мраке неразгаданных тайн. Нет, нет, нет. Он создал мир для мук и страданий. Он мучает нас. Он жаждет нашей боли. Мир зла. Темные тени в складках бархатных драпировок… Зло.
70. И нет конца моим мученьям! Вернулся Длинный – так показалось мне в первый миг. Я шагнула ему навстречу… Пришелец был похож на Длинного, точнее – совсем недавно был им. Творец никогда не останавливается на пути к совершенной форме. Он доделала свою игрушку, что-тодобавил, убрал, изменил цвет глаз (у Длинного были очень светлые, почти бесцветные глаза, возможно, именно это и не
понравилось Творцу), и вот передо мной стоит иной человек. Самое страшное – он так похож на Длинного. Пришелец был наречен Голубоглазым типом.
71. Я думала, что нет ничего страшнее смерти любимого человека. Но Творец методично совершенствует свои пытки, он стремиться к идеалу. Убиты душа, разум, все, что было дорого, но осталась оболочка: лицо, фигура, походка… У моего возлюбленного была масса недостатков, но я любила его таким и он любил меня. Пусть Голубоглазый окажется лучше, добрее, пусть он само совершенство – он мой враг. Не желаю… Не хо-чу.
72.…………….………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………..
73. Каждый день, каждый день одно и то же. Хозяйка, Голубоглазый, Дурнушка, Дочурка… Я не могу видеть их.
74. Однажды мне показалось – в зеркале мелькнуло отражение Смуглой. Что если Творец вернет и ее? Старая форма и новое содержание – Творец превзошел сам себя, изобретая пытки для своих детей.
75. Решено. Я попробую обыграть творца в его игре. Творец полагает – лишь он властелин судеб обитателей Дома. Я докажу ему обратное.
76. Это последняя страница моего дневника. Я спрячу его в тайнике, там, где хранится летопись Дома. Неважно, что его прочитает Хозяйка. Когда это произойдет, мне будет все равно.
Я много наговорила о ней дурного. И все же – Хозяйка молодец. Хотя бы в чем-то неподвластна Творцу. «Летопись Дома», тайные имена – все это придумано не зря. Браво, Хозяйка!
77. Я отвлеклась. Мысли о Хозяйке не отпускают меня даже сейчас… Но время вопросов прошло. Мне достаточно того, что я постигла сущность Творца. Более чем достаточно. Однако к делу (если честно, мне немного не по себе, я не в силах оторваться от дневника. Я пишу и пишу – это последняя ниточка, что связывает меня с…). После того, как рукопись окажется в тайнике, я поднимусь на чердак, вылезу на крышу и оттуда полечу вниз. К счастью, Творец не дал мне крыльев, а, значит, моя прекрасная оболочка существенно пострадает от встречи с землей. А большего мне и не надо…
II.
Год четвертый от Сотворения Дома,
23 день второго месяца,
по летоисчислению Творца.
483. Это событие. Это настолько важное событие, что я позволю себе быть многословной. Хорошо, что у события есть
пространное объяснение – семьдесят семь страниц дневника займут свое достойное место в Летописи Дома. Я все же недооценивала Рыжую. Она оказалась чуть умнее, нежели я предполагала. Перехитрить Творца – это уже кое-что значит. Недаром Рыжая была мне симпатична. Но не слишком ли дорого она заплатила? Творец-то, кажется, не подозревает, что его оставили в дураках…
484. Рыжая неглупа, но слишком многое перепуталось в ее бедной голове. С немалым удовольствием читала страницы, посвященные некоему исчадью ада, чудовищу, в ангельском обличии. Обвинения звучат убедительно. Хозяйка. Она же – Тощая, она же – я. Льстит, да-с, льстит…
485. Девочка не сомневалась, что злополучное падение люстры – моих рук дело. Не угадала. Самое забавное, что это – действительно роковое стечение обстоятельств. Рыжая считала меня хуже, чем я есть на самом деле. Это по-своему приятно. Приятно, когда удается создать целостный образ, который все принимают за твою сущность. Даже, если это роль циничной злодейки.
486. Человек, пишущий стихи – поэт, создающий картины – художник. Кисти, краски, холст… А если вместо холста – человеческая душа, а вместо кисти – воля и разум? Это ли не творчество? Ни в этом ли – высшее наслаждение? Взамен слабой мятущейся души, подверженной сомнениям и колебаниям, идеальное, до мелочей выверенное, творение
художника. Художника, являющегося объектом собственного творчества. Кропотливый, тяжелый труд. Когда встречается человек, способный оценить его, это довольно приятно.
487. Я – Хозяйка Дома. Так ли легко быть его хозяйкой? Легко ли распоряжаться чужими судьбами? Этого вопроса Рыжая себе так и не задала. А надо бы. Ко времени возникший вопрос расширяет горизонт, выводит на новый уровень понимания. Нельзя крутиться в водовороте привычных понятий. Это оболванит и умного. Надо уметь задавать вопросы. Парадоксальные, кощунственные, ломающие только что выстроенную схему. Жаль, недовелось сказать об этом Рыжей. Я слишком многого ей не сказала…
488. Мертвый мир, мертвая красота – эффектные фразы, не более. Я не жалуюсь на жизнь, но убеждена – в иной обстановке я достигла бы большего. Да, здесь я Хозяйка, но этот дом – приют убогих.
489. В Доме, как в капле воды отразился весь мир. Здесь все миниатюрное, почти игрушечное и, тем не менее, даже здесь, в крошечном мирке, очень нелегко удержать хрупкое равновесие. Волею Творца (или собственной), я стала Хозяйкой Дома, и на мои плечи легло то бремя, что ложиться на всякого, обличенного властью.
490. С точки зрения Рыжей – я воплощение зла. У нас разные масштабы. Несопоставимые. Как нельзя до бесконечности увеличивать любую конструкцию, не меняя
материалов, так нельзя сравнивать простого человека и человека, имеющего власть. Сложите из бумаги кораблик, пустите в лужу – он поплывет, но, упаси Господь, увеличить его до реального размера и отправится на нем в странствие по океану. Иные масштабы – иная прочность…
491. Есть разное понимание добра. Добро простого человека, той же Рыжей. Для таких, как она, омерзительны интриги, они не приемлют жестокости, они мечтают о счастье для всех. Делай добро, живи, как подсказывает совесть, и мир станет подобен раю… Но это кораблик в луже. Это добро тех, кто не ответственен за всех, кто не имеет власти.
492. Власть, прежде всего – ответственность, пусть даже ничтожная власть над несколькими убогими, обитающими в Доме. Я отвечаю за них. И ради спокойствия Дома, ради сохранения равновесия, порой я сталкиваю их друг с другом, творю зло, но делаю это во имя конечного блага для всех. И об этом я не говорила с Рыжей. Жаль. Ее мнение интересно. Но она бы мне не поверила. Или ужаснулась. Ей не подняться над привычными представлениями, не перейти в иную плоскость. Она только еще более утвердилась бы во мнении, что я – бессовестная карьеристка. Бог ей судья.
493. Я говорю – Бог. Не Творец, которому в нашем Доме поклоняются, как богу. Творец – всего лишь прозвище, подобное нашим кличкам. Прозвище, звучащее достаточно величественно. Он создал всех нас, но…
494. Рыжая и прочие думают – Творец всемогущ, ему необходимо поклоняться (кстати, дабы не возникала излишняя путаница в мозгах моих подопечных, я сама внушила им эту идею). Но слепая вера невежд в силу Творца – очередное заблуждение.
495. Я знаю, чувствую, уверена: Творец – жертва, как и мы. Он несчастен. Он бежит из своего Дома, он утешается иллюзиями, он хочет доказать, что равен Богу. Он создал наш мир, так же, как Бог создал его. Он на нашем примере пытается уяснить, какие тайные закономерности правят миром.
Он несчастен…
496. Рыжая твердила – Творец жесток. Нет. Рыжей все непонятное представлялось жестоким (в том числе и я). Реально же, я – промежуточное звено цепи. Я могу распоряжаться судьбой своего стада, а творец стоит на еще более высокой ступени власти. И ради каких-то (недоступных мне) понятий, часто причиняет невольное зло.
497. Так и должно быть. Рыжей не понять меня, мне – Творца. Но кто-то стоит и над ним. Непонятный, загадочный, оттого жестокий.
498. В Доме нет счастья. Нет счастья и в мире Творца. Счастья нет нигде, и в этом неповинны конкретные люди. Таков закон жизни. Изредка, как исключение, подтверждающее общую закономерность, встречается иллюзия счастья. Впрочем, чем большим грузом знаний отягчен человек, тем труднее
достичь ему этой иллюзии. Счастье – удел и незаслуженная награда беспечных глупцов.
499. Что же касается любовных историй, время от времени происходящих в доме, особенно последнего моего, а затем и Рыжей, романа с Длинным, стоит сказать о нем подробней. При всей банальности интриги, она дает повод для размышлений, для очень………………………
III.
Меня мало интересовал конечный результат, скорее – процесс. Быть может, потому я добился в жизни меньшего, чем желал, но как оказалось, достигнутого мною с лихвой хватит на годы сожаления. Об этом я узнал только теперь.
Процесс творчества – бесконечный, увлекательный… В голове теснятся новые и новые идеи, а руки без устали воплощают их. Бог дал мне слишком искусные руки… Довольно отступлений, позвольте представиться, я – Творец. Именно так меня нарекли мои дети. Я – создатель Дома и его обитателей. Этими руками я создал Тощую, Смуглую, Дурнушку… (всего дюжину игрушек).
Истина открылась слишком поздно. Больших трудов стоило мне прочесть «Летопись» и дневник Рыжей, обнаруженные в руинах Дома. Представьте мое удивление – я разбираю (точнее ломаю и крушу) вконец надоевшую игрушку и вдруг нахожу в ее чреве нечто, созданное не мною – кипу листочков, не больше спичечного коробка каждый, исписанных невероятно мелким почерком. Разглядывая их под сильной лупой, я увидел – текст написан на каком-то неизвестном языке. Позже выяснилось, что русские слова (мой родной язык) были записаны при помощи абсолютно несходных с кириллицей знаков. Бедняги, они понимали мою речь, но алфавит узнать так и не смогли.
И настал мой черед ужаснуться! Создавая игрушки-манекены, я не знал, не знал, не подозревал, не мог предположить, что они обладают душой и разумом, что они живые…
Они называли меня Творцом, они ломали головы над моей жестокостью. Они допускали самые разнообразные объяснения этого, кроме одного, оно просто не могло прийти им на ум – я считаю их неодушевленными предметами. Они не могли и помыслить, что их милостивый и жестокий Творец забавляется игрой в куклы.
Когда я прочел дневник, изменить что-либо было уже нельзя. Не желая того, я убил свои создания. Куклы показались мне не слишком удачными, и я взялся их переделывать. Скоро
это занятие наскучило – тема исчерпала себя. Так и остались лежать в коробке детали игрушек или расчлененные трупы (не знаю, как правильней их назвать). Позже я разобрал и Дом. Теперь на его месте стоит город. Средневековый город с башнями, крепостной стеной и озером…
Находка дневников надолго приостановила работу над городом. Сначала я корпел над расшифровкой текста, а потом, потрясенный, долго не подходил к макету.
Но время стирает следы любых потрясений. Не работать я не могу. И вот передо мной стоит недостроенный город, и я закончу его постройку. Не знаю, получится ли всего лишь забавный макет, или удастся вдохнуть жизнь и в него. Порой мне очень страшно, порой мне хочется бросить все, но я не могу не работать. Я постараюсь забыть свершившуюся трагедию и буду, буду строить дома и сажать сады. К чему бы это не привело…
