Текст книги "Творцы миров (СИ)"
Автор книги: Елена Артамонова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 16 страниц)
– Это я называю – занесло, – пробормотал Иван.
Гнетущую тишину нарушил негромкий отчетливый звук – днище лодки зашуршало по песку. Оба вздрогнули. Иван и Анюта могли бы поклясться, что мгновение назад их окружала бескрайняя гладь воды. Туман отступил, обнажая берега. Они осмотрелись – лиловый песок, серые валуны, уложенные в прихотливый, трудноуловимый для глаза рисунок, чуть отступя – пологие холмы, укутанные розовой дымкой.
– Я – Зо-ли… – внезапно проговорила девушка и легко выпрыгнула из лодки. Ее ступни не оставили отпечатка на влажном песке.
– Анюта, что с тобой… – начал было Иван, но внезапно понял – ему нет дела до торопливо шедшей прочь девушки, с которой он некогда был знаком.
– Я – Орр и у меня своя дорога… – бросил он в пустоту.
Зо-ли шла по тропе, извивавшейся между пологими холмами. Утомленная долгим переходом девушка пропустила момент, когда ее взору явилась укутанная дымкой громада замка. Зо-ли заторопилась, пошла быстрее, но тщетно – петлявшая тропа с каждым шагом уводила ее от цели. Лиловый песок под ногами поскрипывал, и этот звук напоминал девушке ехидный смех. «Заманили, а теперь посмеиваются! Скорее бы добраться до замка» – подумала Зо-ли и тут же, неведомо каким образом, оказалась в двух шагах от черных, окованных серебристыми полосами ворот. «А мое мнение тут кое-что значит!» – самодовольно подумала она. Чеканные узоры, покрывавшие прорезной металл, четырехгранные блестящие заклепки, шероховатая фактура старого дерева – все это смотрелось очень достоверно, ничем не отличаясь от предметов привычного мира, в то время как стены замка были расплывчаты и не имели четких линий и форм. Повинуясь мысленному приказу Зо-ли, ворота открылись. Девушка вступила в обиталище грез.
Замок был соткан из теней и бликов. Залы и лестницы только угадывались в хаосе зыбких пятен лунного света. Но стоило Зо-ли правиться в какой-либо из его покоев, как блики и тени обретали большую упорядоченность, постепенно превращаясь в подобие помещений. Драпировки, сотканные из
тумана, зеркала из серебристого света принимали привычные для человеческого глаза очертания, подчиняясь воле своей новоявленной госпожи. Зо-ли поняла, что отыскала свой настоящий дом.
Нескладная девчонка в потертых джинсах и линялой футболке внезапно приблизилась к Зо-ли.
– Ты мое отражение? – спросила хозяйка замка.
– Да, – ответила нескладная девчонка.
– Ступай прочь, ты не должна быть мною.
Отражение растворилось в клубах тумана. Из глубин зеркала выплыла высокая фигура, укутанная в плащ из серебристой ткани. Поклонившись Зо-ли, она замерла, воздев руки. Диадема из звезд сияла на ее великолепных лиловых локонах, а невероятно тонкая талия и неправдоподобно длинные ноги не могли принадлежать земной женщине.
– Что ж… Пусть я буду такой – пока… – хозяйка замка приподняла полы ниспадающих серебристых одежд, повернулась к зеркалу спиной и удалилась из зала.
Зо-ли украшала свой мир. Лиловые холмы, расстилавшиеся вокруг замка, покрылись ковром белых лилий, звеневших от дуновения ветерка. Небо заиграло переливами перламутра, а хрустальные водопады, струящиеся из пустоты, преобразили пейзаж, наполнив его волшебством.
Зо-ли разбудила покоившийся в бесконечном сне народец эльфов и с той поры могла наблюдать веселые хороводы, кружившиеся над белоснежными цветами. Она заполнила замок эфемерными созданиями, денно и нощно прислуживавшими своей госпоже. Вопреки ее желанию, жизнь похожих на детей существ оказалась коротка, но их смерть не пугала, будучи необычной и легкой. Зеленоглазые малышки таяли, обращаясь в золотистую пыльцу, которая, сверкая в воздухе, медленно уплывала к лиловому горизонту. Зо-ли творила множество чудес, преображая мир, но больше иных метаморфоз любила менять свои отражения. Ослепительно красивые женщины являлись ей из бездн зазеркального мира и Зо-ли принимала новые и новые обличья, вскоре сменяя их вместе с наскучившими драгоценными нарядами.
Когда затянутый дымкой небосвод озарялся светом полной луны, Владычица Грез, несравненная Зо-ли пела, и от ее дивного голоса на холмах расцветали сотни новых лилий.
Напоенный дурманящими ароматами воздух был неподвижен, стрекотанье цикад мириадами золотых струн пронизывало ночь, похожие на драгоценные камни звезды задумчиво смотрели на уснувшую землю… Правая рука Орра покоилась на рукояти меча, но расслабленная поза заставляла
предположить, то он задремал в седле, поддавшись умиротворению южной ночи. Его окран осторожно перебирая копытами, выбирал дорогу, прислушиваясь к загадочным звукам никогда не спящего леса. Вдруг черная масса отделилась от кроны похожего на дуб дерева и с визгом бросилась на спину всаднику. Неуловимое взглядом движение, свист рассекаемого воздуха и разрубленное тело ростлака, скользнув по ноге Орра, тяжело плюхнулось на землю. В тот же миг еще трое нежитей выпрыгнули из засады и ринулись вперед, преграждая путь попятившемуся окрану. Меч Орра снес бугристые головы двух ростлаков, а третий закончил свое существование, будучи заколотым коротким ударом, пригвоздившим его тело к ближайшему дереву. Выдернув клинок, Орр стряхнул с него кровь и плавным движением погрузил в ножны. Воитель знал – меч ждет недолгий отдых. И хотя путь был свободен, а распростертые тела мертвых ростлаков остались лежать на лесной тропе, Орр предвидел, что короткая ночная схватка – всего лишь первый эпизод длительной жестокой борьбы. Оракул Вечности поведал великому магу Витимюргу весть о скорой кончине, увидев в зеркале Грядущего его гибель от руки Орра. С той поры, стремясь сохранить собственную жизнь и изменить пророчество, предрекавшее освобождение земель Вал-мар от власти колдунов его рода, Витимюрг стремился во что бы то ни стало уничтожить Орра. Орр пришпорил окрана и внезапно
усмехнулся, припомнив гибкий стан и пухлые губки принцессы Арилоны, ныне пленницы Витимюрга. Обещания, некогда данные на террасе загородного дворца, сулили ему достойную награду. Но не страстная любовь Арилоны, а жажда мести вела Орра вперед – он никогда бы не простил Витимюргу жестоких гонений, которые постигли его род по вине мага.
Орр Непобедимый, повергнувший двуглавого змея, разоблачивший заговор семи мудрецов, разогнавший орды кочевников юга и покоривший земли запада, никогда не сожалел о выпавшем ему жребии. И только порой, прервав чреду кровавых схваток, любовных утех и шумных застолий он вспоминал об утрате того, что некогда было обыденным и привычным. Его окран лишь напоминал коня, как напоминали росшие здесь деревья дубы и клены, как походили на земных девушек гибкие статные красотки, во множестве встречавшиеся Орру в его скитаньях. Этот был искаженным отражением иного, давно и безвозвратно сгинувшего, почти забытого, отблески воспоминаний о котором порой вспыхивали в его мозгу.
Орр выехал на опушку леса. Светало. Птица, похожая на ворона, зорко смотрела ему вслед.
Зо-ли знала – она начало и конец мира, владычица сущего и вечная его первооснова. Все остальное было создано по ее воле и служило ей… Знала Владычица Грез и то, что одиночество одно лишь одиночество служило залогом ее всевластия. Всякий вошедший в мир волшебных образов человек нарушил бы хрупкое равновесие лунных бликов и погрузил бы вселенную Зо-ли в первозданный хаос. Опасаясь вторжения, она оградила свои земли незримой стеной, делавшей невидимыми холмы, поросшие белыми лилиями, ажурные башенки замка, хрустальные водопады и ручьи, рыла от чужих глаз и странный народец, живший на ее земле. Сделав так, Владычица Гроз произнесла:
– Да будет бал!
В тот же миг круглый зал с двумя дюжинами стрельчатых окон и витыми колоннами, капители которых были увенчаны хрустальными цветами, начал заполняться причудливыми созданиями. Они материализовались из струек тумана, просачивались сквозь опаловую кладку пола, возникали из капель росы, прилетали вместе с ароматом цветов… Играла флейта…
В толпе приглашенных было немало фей – хранительниц маленьких ручьев и островов, умевших творить иллюзии. Они собирались небольшими группками, избегая общества гостей, не владевших тайнами колдовства, и развлекались, творя
несложные чудеса. Кто-то преображался в цветок, кто-то окружал себя роем сверкающих искорок, кто-то растворялся в воздухе. Эльфы парили на стрекозиных крылышках по залу, то и дело затевая веселые погони, Серьезные, молчаливые гномы перебрасывались скупыми фразами, обсуждая строительство подземного города. Недовольная разобщенностью гостей, Зо-ли хлопнула в ладоши и странный народец, населявший землю, воду и воздух закружился в бурном танце.
Среди малорослых существ, пришедших на праздник возвышались, привлекал всеобщее внимание около сотни неземной красоты девиц в потрясающих роскошью и изяществом одеяниях – желая устроить грандиозное торжество Зо-ли позвала на бал все свои отражения. Она не ошиблась – зеркальные девы действительно стали главным украшением бала, и восседавшая на хрустальном троне Владычица Грез с удовлетворением рассматривала их вереницу.
Нескладный подросток в потертой одежде, неведомо как затесавшийся в хоровод отражений, отвлек Зо-ли от блаженного созерцания. Она нахмурила брови и звезда, сиявшая на ее лбу, налилась холодным, злым светом. Но девчонка, стоявшая перед троном, вовсе не собиралась уходить, подчинившись воле разгневанной правительницы. Тогда Зо-ли заговорила:
– Ты не мое отражение! Как же ты посмела явиться сюда и омрачить наш праздник?! Ступай прочь, в зазеркальный мир!
– Я пришла не по своей воле, ибо есть законы, которые не может нарушить никто. Посмотри мне в глаза, Владычица Грез. Пришло время главного решения! Время Выбора.
Зо-ли знала – девчонка права. Обе они не могли ослушаться воли Неведомой Силы, вынуждавшей их делать то, от чего нельзя было отказаться.
– Что ж… Подойди ближе, – поманила она девчонку в потертой одежде, – посмотри мне в глаза.
Всматриваясь в близорукие глаза девчонки, Зо-ли увидела, как мелькают в глубине ее зрачков неясные образы. Будто со дна черного омута всплывали они на поверхность, заполняя весь мир… Золотой свет солнца рассеял холод лунного сияния. Повзрослевшая девчонка и незнакомый Зо-ли парень обнявшись шли по заросшей подорожником тропке, а рядом с ними, как планеты вокруг светила, пронеслись, беззаботно смеясь, двое малышей трех-четырех лет отроду.
Чувства не исказили безукоризненный лик Владычицы Грез:
– Я исполнила твою просьбу, дитя. Теперь ты позволишь мне продолжить празднество? – усмешка звучала в ее голосе.
– Вспомни его имя! Позови его! Он совсем близко, рядом. Позови его, и вы вернетесь… – в глазах нескладной девчонки блестели слезы. – Вас ждет любовь, счастье, долгая жизнь. У вас будут дети, внуки. Это – сама жизнь. Позови…
– И рухнет замок, а эти прелестные создания… – Зо-ли широким жестом указала на толпу притихших гостей, – невинные, нежные создания погибнут, разорванные порывами ледяного ветра? Обратятся в прах… Я утрачу власть, и Вечность отвернется от меня… Во имя чего? Ты хочешь погубить меня, соблазнив убогим подобием жизни и несуществующими чувствами? Но твой соблазн жалок и нелеп, как ты сама. Ты худшее отражение, которому нет места на моем празднике красоты.
Звезда на челе Владычицы Грез полыхнула ослепительным светом, озарившим нескладную девчонку, в чертах лица которой жил невыразимый ужас. Худшее отражение, несравненной Зо-ли покрылось сетью трещин и с тихим звоном рассыпалось на тысячи осколков. Серебристой чешуей устлали они опаловый пол и крошечные духи травы тот час же растащили кусочки зеркального стекла, освобождая место для закружившихся в танце пар. Бал продолжался.
Оттолкнув ногой тело поверженного врага, Орр протиснулся в расщелину и, согнувшись, пошел по прорубленному в граните скалы коридору. Не без труда, ежечасно рискуя своею головой и отправив в иной мир немало врагов, он наконец-то добрался до логова колдуньи Крыэры, дабы услышать долгожданное предсказание. Великий маг Витимюрг, обративший в камень всех троих его спутников, сумел выкрасть у Орра волшебный кристалл, тем самым лишив его магической защиты. Но не это волновало Орра, привыкшего рассчитывать только на собственные силы и не доверявшего людям, владеющим колдовством – он вполне мог обойтись без похожей на крупный изумруд волшебной безделушки. Тревожило иное – Витимюрг, завладевший кристаллом обрел с его помощью невиданную власть над живыми и мертвыми, и только его адские покровители знали, как распорядится ею старый безумец.
Коридор повернул влево, и Орр неожиданно очутился в просторной пещере. Факелы, воткнутые в щели между камнями, давали слабый неровный свет, который, казалось, не освещал, а, наоборот, сгущал тени в низком сводчатом помещении. Из мрака бесшумно выступили люди в черном, лица которых скрывали маски. Их было четверо. Орр остановился в центре пещеры, положил руку на рукоять меча. Замер, выжидая. Неслышно, как тени, кружили вокруг него безликие воины. Развевались полы их черных одеяний, пламя
играло на клинках. Не поворачивая головы, боковым зрением Орр уловил, как противник справа незаметно готовится к атаке. Неожиданно шагнув вперед, Орр повернулся вправо, молниеносно извлек меч из ножен и рубанул им по запястью нападавшего. Кисть, с зажатым в ней боевым топором отлетела в сторону, тяжело плюхнулась на камне. Тут же коротким ударом сверху Орр добил оравшего от боли и потерявшего контроль над ситуацией раненого воина. Не дав нападавшим опомниться, горизонтальным движением меча он полоснул по телам стоявших перед ним врагов и успел заметить, как один из них отступает назад, придерживая вываливающиеся из рассеченного живота внутренности. Резко обернувшись, Орр зарубил третьего врага, успевшего занести меч над его головой. Оставшийся в одиночестве противник, нападавший на Орра спереди, был ранен, но не думал сдаваться. Воспользовавшись тем, что Орр повернулся к нему спиной, он метнул кинжал, целясь в поясницу. Звериное чутье Орра не изменило и в этот раз – он сумел отклониться от несущего смерть клинка. Обернувшись, Орр нанес сокрушающий удар, смахнув голову с плеч последнего из нападавших на него воинов.
Схватка длилась несколько мгновений и только, стоя среди поверженных врагов, Орр задумался кем были от люди и кто послал их сюда. Поддев острием меча маску, скрывавшую лицо убитого, он резко сдернул ее. Орр не ошибся – синий узор
из скрученных двойных спиралей четко выделялся побелевшей коже мертвеца. Такие татуировки имели только личные телохранители Витимюрга, давно снискавшие дурную славу своей запредельной жестокостью и неуемной жаждой смерти. Стряхнув кровь с лезвия, Орр вложил меч в ножны и пошел вперед, в темный провал хода, уводившего его в недра горы.
Спустившись по корявым ступеням, Орр очутился в круглой пещере с потолком-воронкой, таявшим во мраке. В центре помещения высился алтарь, сложенный из человеческих черепов слева от зловещего сооружения – треножник под которым билось бледное голубовато-серое пламя. Варево, булькающее в подвешенном к треножнику котле, издавало дурманящий, но довольно приятный запах.
– Я знаю, что привело тебя сюда, о великий воин… – скрюченная карга тихонько выбралась из-за алтаря и шагнула навстречу Орру. – Важное послание ожидает тебя. Смотри зорко орел, парящий над степью – это поворот твоей судьбы.
Орр без лишних разговоров приблизил к глазам хруст шар и начал пристально вглядываться в него.
…солнечная лужайка, скатерть, расстеленная прямо траве, сдобные пирожки в плетеной корзине… Смеются дети, он и она смотрят в глаза друг другу…
Лица влюбленных показались Орру знакомыми.
– Кто это? – отрывисто бросил он.
– Ты и твоя жена.
– Я? – Орр засмеялся.
– Она рядом, близко. Вспомни ее имя, позови, и вы вернетесь. Вспомни ее имя!
– Девица не в моем вкусе. Невзрачная.
– Ты смотрел в глаза красавиц, когда сжимал в объятьях их стройные тела?
– Да… – Орр помрачнел. – Да.
– Там – туман. В их глазах гнездится болотный туман. Они похожи на земных женщин, но только похожи… Ты один – больше здесь нет людей. Убей одиночество, вспомнив ее имя!
В гневе сверкнули глаза Орра:
– Я пришел сюда не за тем, старуха! Или Витимюрг и тебя подчинил своей воле?
– Мне больше нечего добавить, доблестный воин. Ступай своей дорогой.
Выругавшись, Орр покинул пещеру колдуньи. Почти неразличимый шорох привлек его внимание. Положив руку на рукоять меча, он легкими шагами стал продвигаться вдоль скалы…
В маленькой заводи, спокойная вода которой отражала сонные ивы, покачивалась, на поднятой набежавшим ветерком ряби, старая лодка. Люди скрылись за деревьями, но над заводью все еще звучали их голоса.
– Клюет скверно, с чего бы это?
– Черт его знает. Всю неделю одни неприятности. Из рук вон плохо…
– Лето еще толком не началось, а уже двое сгинули.
– Коварная река. Странно, что местный парнишка пропал – здешние здесь каждый омут знают, корягу. Не лезут куда попало.
– Дно чистить надо.
– Ты что ли будешь?
– А тела опять не нашли…
– Гиблое место…
Стихли тяжелые шаги, умолкли голоса.
Стрекоза, похожая на эльфа, замерла на носу лодки, подставив слюдяные крылышки лучам утреннего солнца. Было очень тихо…
Из цикла «Сказки средневековой Альдекции»
О пяти братьях и сестре
Агэл
История, которую я вам поведаю, да послужит предостережением для тех из вас, друзья, кто в порыве гнева способен совершить опрометчивый непоправимый поступок и остановит вашу руку, в ярости занесенную над невольным обидчиком.
Слушайте же… Случилось это много лет назад, на северо-западном побережье княжества Ренгия, в селении Сиано-тарри. Онор Род-Ал, удачливый рыбак, известный по всей округе благонравием и добропорядочностью, отец шестерых детей, был уважаем и любим односельчанами. Нередко приходили они к Онору за советом и всегда Онор дельным словом помогал избежать беды или ссоры. Не было во всем Сиано-тарри более рассудительного, мудрого мужа, нежели он. И никто из сельчан
не знал давнего греха Онора Род-Ала. Много зим назад, бучи еще безусым юношей, сгубил Онор невинного человека.
Как-то раз, возвращаясь из дальней поездки, встретил Онор одинокого путника, шедшего той же дорогой. Путь, пройденный вдвоем, кажется короче, и они вместе направились к Сиано-тарри. Ночь опустилась на горы Ренгии, и странники заночевали в лесу на поляне возле крутого обрыва. Неведомо мне, о чем была их беседа, но молодому вспыльчивому Онору почудилось, будто незнакомец насмехается над ним. Недолго сдерживал юноша свой гнев и без особых раздумий изо всех сил ударил тщедушного собеседника, тот пошатнулся и, не удержавшись на краю обрыва, камнем полетел вниз.
Испуганный не на шутку Онор не знал как поступить, ведь в темноте он не мог спуститься с крутой горы и помочь незнакомцу. Едва дождавшись рассвета, юноша склонился над пропастью и взглянул вниз – черным мешком лежало недвижное тело, распростертое на острых камнях. Ни слово, ми стон не доносились до ушей Онора. Уверовав, что его попутчик мертв и поддавшись страху, юноша трусливо бежал с роковой поляны.
Многие ночи, минувшие после того события не мог Онор спать спокойно, лицо незнакомца вставало перед его глазами, и с криком он просыпался. Совесть терзала юношу, но, если бы
Онор знал, что оставил умирать без помощи еще живого человека, кто знает, как бы поступил он… Неведомо было Онору, что несчастный еще двое суток пролежал с перебитым хребтом, прежде чем смерть смилостивилась и забрала его с собой.
Годы текли быстро, и со временем Онор почти не вспоминал о своем тяжком грехе. Но душа убитого не знала покоя.
Однажды жена Онора, Гюна, выйдя во двор, разговорилась с соседкой, а ее новорожденный сын остался дома под присмотром своей малолетней сестры Агэл. Немного времени заняла праздная беседа, но достаточно, чтобы в доме Род-Алов случилось непоправимое. Вернувшись под его кров, Гюна прежде увидела рыдающую перепуганную дочь, а затем то, что никто не может пожелать увидеть матери – обгоревшее тельце младенца в пылающей печи… Страшным был тот день для семьи Онора. Только на следующее утро смог безутешный отец расспросить едва успокоившуюся Агэл о произошедшем. Девочка рассказала Онору, что видела страшного человека в черном, неведомо как очутившегося в доме и швырнувшего в очаг ее маленького братика. Большего Агэл не знала и не видела.
В скорби и тревоге прошла зима, а весной на Онора и его жену Гюну обрушилось новое горе. Теплым весенним денечком
соседские ребятишки, в том числе и трое младших детей Онора, отправились играть к старому амбару на краю селенья – излюбленному месту их развлечений и забав. Но недолго слышался их веселый смех. Прибежал домой Ран, брат-близнец Агэл и, захлебываясь слезами, указал родителям и в ту сторону, куда поутру убежали все трое ребятишек.
Полные дурных предчувствий, бросились Онор и Гона к амбару. Маленькая зареванная Агэл сидела на песке возле покосившегося от времени строенья, а поодаль, в развилке старой осины, висел труп ее среднего брата Энтора. Неведомый злодей зажал голову ребенка меж, толстыми ветвями и заколол его, валявшимися тут же, неподалеку вилами. Онор наклонился к Агэл, погладил по светловолосой голове, взглянул в невинные голубые глаза и спросил:
– Кто это сделал, дочурка?
И как прежде, девочка рассказала о черном незнакомце, убившем ее брата. Агэл вновь не знала, откуда он пришел и где скрылся. А толстячок Ран и остальная детвора, игравшая в миг убийства в прятки, вообще не видела ничего.
Недолго думал Онор, чтобы понять – страшное проклятие тяготеет над его родом. Вспомнил он об убиенном страннике и открылось ему, кто приносит горе и беды в их дом. Черный дух вернулся, чтобы рассчитаться со старыми долгами. В тот же вечер отправился Онор к городской колдунье Аране искать у
нее мощи и защиты. Старая женщина выслушала его исповедь и произнесла:
– Дух не может погубить человека. Убить человека может только существо из плоти и крови. Но Черный дух умеет починять людскую волю, заставляет служить себе. Ищи человека, Онор.
На прощанье колдунья протянула Онору Род—Алу талисман – сушеный корень мюия, вымоченный в лягушачьей крови и сказала:
– Черный дух уйдет в могилу, если ты положишь на лоб его раба этот талисман. Но знай, прежде чем навсегда исчезнуть, напоследок, Черный дух умертвит своего раба, заберет его душу в царство Тьмы.
Встревоженным возвратился Онор в свой дом. Внимательно вглядывался он в лица своих домочадцев и соседей, искал затаившегося врага. Смотрел Онор на светлые лица детей: на любимицу Агэл, на толстячка Рана, на долговязого Арета, на совсем взрослого Эрда, чья свадьба была уже не за горами, смотрел и не верил, что кто-то из них служит черной силе призрака, задумавшего отомстить ему.
Наутро Рана нашли в постели мертвым – мальчика укусила неведомо как пробравшаяся в дом медянка. И тогда Онор вспомнил, что вечером прошедшего дня, воротившись из леса, Агэл принесла в дом корзинку, прикрытую листьями
лопуха. Страшное подозрение закралось в сердце Онора, сжалась его рука на груди, там, где носил он ладанку с талисманом колдуньи… Но, если верна его догадка и волей маленькой Агэл, в самом деле, завладел Черный дух, то невинного ребенка ожидала гибель от руки собственного отца, а Онор никогда бы не согласился стать убийцей родной дочери.
И вновь отправился он к колдунье Аране. Неутешительными оказались слова старой ведьмы и еще более страшными были события, произошедшие за время его отсутствия. Едва вышел Онор из дома колдуньи, как увидел свою жену, торопившуюся навстречу. Задыхаясь от быстрого бега, поведала Гюна, что привело ее сюда. Загоняя в хлев корову, Гюна увидела встревоженного, растрепанного старшего своего сына Эрда, выскочившего из дому. Она спросила юношу:
– Что случилось, Эрд?
Он прокричал на бегу:
– Мама, Арет видел, как кто-то схватил и унес Агэл. Мы догоним его, а ты разыщи отца, позови соседей. Человек в черном побежал в сторону леса. Он не сумеет уйти далеко!
И Эрд помчался туда, где скрылся прежде Арет. Не медля Онор, Гюна, колдунья Арана, еще несколько слышавших их разговор односельчан, устремились по дороге, ведущей к лесу. Без труда отыскал Онор следы своих сыновей и пошел по ним в
самую глубь лесной чащобы. Следы обрывались у ловушки для крупного зверья, ставшей могилой обоих сыновей Онора. Острые колья, которыми было уткано дно ямы, пронзили их тела и, хотя мальчики были еще живы, никакое чудо уже не могло спасти их.
Подойдя к безутешно рыдающему отцу, колдунья Арана сказала:
– Черный дух помутил разум твоего сына Арета, и он увидел то, чего не было. Никто не похищал Агэл. Это она заманила своих братьев в смертельную ловушку. Теперь я знаю точно – Агэл одержима духом-мстителем. Положи ей на лоб талисман, и ты спас ешь хотя бы жену и себя.
С грубой руганью оттолкнул Онор старуху-колдунью и зашагал, не оглядываясь к своему опустевшему дому. На пороге его сидела маленькая Агэл, перебирала разноцветные камешки и напевала немудренную песенку.
– Что случилось с тобой, моя крошка? Кто тот черный человек, что преследует тебя?
С испугом посмотрела Агэл на отца и заплакала. Онор взял малышку на руки и зарыдал вместе с ней. Онор Род-Ал открыл жене свою давнюю тайну. Вместе решили они сжечь талисман Араны и пуще глаза присматривать за Агэл, дабы не случилась с ней ничего дурного, и она не принесла бы никому вреда. Так прошло лето и половина осени. Однажды от заезжих купцов
Онор узнал, что на самом краю Ренгии, в селенье Ренод, живет могущественная рыжеволосая колдунья Илма, умеющая изгонять Черных духов из разума их рабов, не причиняя при этом людям ни малейшего вреда. Недолго думая, Онор отправился в дорогу, прежде наказав Гюне строго следить за Агэл и не выпускать ее из каморки, куда сам запер ребенка. Гюна согласилась, и Онор уехал в Ренод.
Долго плакала маленькая Агэл, сидя взаперти и не выдержало материнское сердце – Гюна отворила дверь и выпустила на волю свою дочь…
А Онор тем временем уже добрался до высокой, поросшей огромными елями горы, где и жила могущественная колдунья Илма. Долго взбирался он по крутым каменистым тропам, блуждал под тенью сумрачного леса, пока, наконец, не предстал перед той, в чей помощи нуждался.
– Ведомо мне, что привело тебя сюда, путник, но не в силах я изменить твой жребий. Слишком поздно пришел ты ко мне… – молила рыжеволосая колдунья. Протянула Онору дубовую чашу полную студеной воды, велела смотреть в самую ее глубину. И увидел он двор своего дома, Агэл, беззаботно перебирающую ракушки и цветные камешки, Гюну, идущую с кувшином за водой. Едва только Гюна склонилась к колодцу, черная тень коснулась лица маленькой Агэл, девочка неслышно подкралась к матери и что было сил толкнула ее.
Даже не вскрикнув, упала Гюна в колодец. А маленькая Агэл с искаженным неживым лицом, все таскала камни, некогда припасенные для постройки нового дома, и бросала, бросала в колодезное жерло.
Опрокинул Онор дубовую чашу, бросился прочь, заторопился туда, куда не дано ему было успеть. Долго смотрела ему вслед рыжеволосая Илма.
Длинен путь от Ренода до Сиано-тарри, не один день блуждал Онор по ренгийской глухомани, и вдруг остановился, огляделся – видит поляну, поросшую молодым ельником, крутой склон у самых своих ног… Вспомнил Онор – здесь и повстречался ему одинокий путник, здесь и погиб он от его руки. И тогда увидел он, как идет навстречу маленькая Агэл, вся перепачканная, в изодранной рубашонке, исцарапанная, идет и плачет:
– Папа, папа! Я не знаю, как попала сюда! Помоги мне!
Бросился Онор к невинному ребенку, хотел защитить, помочь, но черная тень заслонила глаза Агэл и с недетской силой она толкнула отца в пропасть.
Не поддался бы в свое время гневу горячий юноша, не сбежал бы позорно от содеянного – разве постигла бы его в зрелые годы подобная участь? А мстительный дух, наконец, успокоился, утолил свою жажду отмщения и, смилостивившись, отпустил разум маленькой Агэл из своего
плена. Долго бродила девочка по лесу, пока не подобрала ее рыжеволосая колдунья Илма, но это уже другая история…
История о влюбленных,
застигнутых ненастьем
Вечером вчерашнего дня я поведал вам, друзья мои, как мстительный Черный дух, карая, причинил немало зла виновнику своей смерти. Но, увы, возмездие не всегда бывает справедливым. Как часто страдают от гнева неотомщенных мертвецов ни в чем не повинные люди! Зло подобно горной лавине – один маленький обломок скалы, увлекая в бездну равных ему, может смести на своем пути целые селенья, погубить немало людских душ. Зло порождает зло, и Смерть собирает обильный урожай. Друзья мои, остерегайтесь бывать в местах, где случались некогда кровавые преступления, ибо Черные духи не всегда простирают свою карающую десницу над виновными и порой обрушивают свой гнев на невинные жертвы. Примером тому пусть послужит история, которой я сам был свидетелем. Произошло это около десяти лет назад в
селении Мию, что раскинулось в двух часах езды от альдекского города Элторена.
Приехав в селение, я застал его жителей за приятными хлопотами – они готовились к празднику Урожая. Но не веселье ожидало их – страшная беда внезапно омрачила жизнь обитателей Мию. Душераздирающие вопли нарушили безмолвие предпраздничной ночи. Почти все миюйцы сбежались на окраину к дому молодого Трига Кэдрина и замерли в растерянности – стоны и крики разносились из наглухо запертого дома, ставшего неприступной крепостью. Самые сильные мужчины Мию не смогли взломать его дубовые двери и ставни. Крики продолжались почти до рассвета, но не лучи солнца – всполохи пожара первыми озарили окрестности. Дом Кэдрина вспыхнул, как сноп сухой соломы. Вдруг чердачное оконце распахнулось, в его проеме появилась странная, едва похожая на человеческую, фигура – окровавленная, в полыхающей одежде и, чуть задержавшись на скате крыши, скатилась со стоном на землю, под ноги односельчан. Соседи с трудом признали в уцелевшем человеке Диолентию – юную жену Трига Кэдрина. Дом тем временем догорал, и всем стало ясно – Кэдрин, уже никогда не переступит его порога, не встретит рассвета.
Женщина потеряла сознание, лишь завершив свой скорбный рассказ. Мало кто надеялся, что Диолентия выживет,
но, говорят, свершилось чудо – она исцелилась после долгой мучительной болезни, длившейся около полугода. Впрочем, я не могу говорить об этом со всей достоверностью, ибо к тому времени я давно покинул западные земли Альдекции. Со слов несчастной женщины мы и узнали правду о том, что же произошло в ту роковую ночь.
Все началось ровно год назад. Тогда Диолентия только-только вышла замуж за Трига, и счастье их не знало предела. Раз погожим денечком отправились супруги в дальнюю прогулку на левый берег Урмэли. Туда, в старую дубовую рощу, с незапамятных времен приходили молодожены собирать тяжелые золотистые желуди, дабы с помощью их волшебной силы укрепить брак и защитить от бед свое потомство. Все дети в Мию испокон века носили такие талисманы из волшебных желудей. Долго бродили Триг и Диолентия по заветной роще и не заметили, как начало смеркаться, а небо заволокли тяжелые грозовые тучи. Первые крупные капли ударили по резным листьям вековых дубов, разорвала небесный свод первая молния… Молодые люди поняли – им не успеть вернуться до начала грозы в Мию и задумались, где им лучше уберечься от ливня. Триг вспомнил – неподалеку от рощи, на развилке трех дорог, стоит заброшенный одинокий дом, пустовавший уже более четверти века. Там и решил Триг укрыться от грозы. Но Диолентия возразила мужу, сказав:
