Текст книги "Путями тьмы (СИ)"

Автор книги: Елена Шелинс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 15 страниц)

Хозяин тяжело вздохнул, словно раздумывая. Потом откинулся на стуле и заговорил.

– Тогда мне было полторы сотни лет, Ричи – чуть за сотню. Мы были молоды и наивны, – Адриан невесело усмехнулся. – Возможно, будь мы постарше, то смогли бы избежать глупостей, но Ричи, несмотря на уже открывшуюся между нами и смертными пропасть, полюбил одну девушку. Ровесницу Одри.

– Как ее звали?..

– Анна. Да, она была миловидна и свежа, как и свежа любая барышня этих лет, не знающая тяжелой работы. Только в то время я понял, что люди и те, кто ими когда-то был, любят не за что-то конкретное… Чаще – вопреки чему-то. Объективно Анна не обладала яркой красотой или острым умом. Легкая, даже поверхностная, но именно от нее Ричи потерял голову в первую же их встречу. Мы с братом часто бывали по вечерам у ее отца. Старый пройдоха неплохо поднялся на морской торговле, и через него можно было добыть занимательные диковины с других концов света. Казалось, Анна сама оказывала расположение моему брату, но это было лишь недальновидной женской игрой. Истинным объектом интереса Анны был далеко не Ричи….

– Им был ты?… – догадалась я, с трудом сдержав кривую улыбку.

– Да. Я. Брат, пусть и слепо влюбленный, быстро понял, что к чему, и зачем Анна так часто зазывает нас в гости. Стоит ли говорить, что ревность затмила его разум? Он втерся в доверие к девушке и вызвался помочь устроить тайную встречу, а сам провел ее ко мне, когда я пил очередного бедолагу. Узнай Деви об этом, девчонка умерла бы в ту же ночь, а Ричи ждало бы наказание, но все обернулось иначе. Деви осталась в неведении, Анну же не оттолкнула моя природа, а вопреки здравому смыслу разожгла в ней желание быть со мной. Очередная глупость, которая привела нас к катастрофе.

Я слабой рукой налила Адриану новую порцию виски и придвинула к нему бокал.

– Следующей ночью девчонка, начитавшись глупых книг, обратилась ко мне с мольбой разделить с ней вечность. Я понятия не имел, что делать, она слишком много знала, но мне было жаль ее и я знал, какие чувства питает к ней мой брат. Увещевания и просьбы не возымели никакого эффекта, и бедняжка, поняв, что я ничего к ней не испытываю, не нашла выхода лучше, чем выброситься из окна. Все произошло слишком неожиданно, я пришел в себя, когда она, проломив голову, медленно умирала на камнях их сада. И я сделал последнюю, самую главную ошибку.

Хозяин умолк. Чернота его глаз засасывала, словно желала присоединить мою сущность к сонму всех плененных душ.

– Ты обратил ее? – тихо спросила я

– Да. Укусил, дал своей крови, и унес в наше логово, в дом, в подвале которого мы по старой традиции спали в неудобных дурацких гробах. Я думал, что поступаю правильно, что только так смогу заслужить прощение Ричи. И казалось, я его получил. Когда Анна пришла в себя, ее восторгу не было предела. Ей так нравилось, как выглядит ее белая кожа, как сами вьются ее чудесные светлые волосы. Ричи, глядя на нее, забывал дышать. Он был бы счастлив, если бы не мое присутствие рядом, и не ее потребность во мне. Деви, которая тогда жила с нами, совсем не обрадовалась прибавлению в семье. Она сразу сказала, что из Анны ничего не выйдет, что тот, кто решил свести счеты с жизнью, никогда не оценит наш дар. И мудрая Деви знала, о чем говорит. Анну медленно сводила с ума необходимость пить кровь. Поначалу под моим руководством она бездумно утоляла жажду, но затем пришло тяжелое чувство вины, усугубленное тем, что я не мог ответить взаимностью на ее чувства. Она не видела смысла в том, что делает, а когда узнала про необходимость поглощать души, то и вовсе начала считать нас порождениями Сатаны. Ее облик медленно менялся, кожа иссыхала и темнела с каждым новым приступом истерики. Когда мы поняли, что пройдена точка невозврата, и Анна становится тем существом, которое мы называем отверженным, мне пришлось убить ее, пока она не покинула нас и не стала членом стаи кладбищенских гулей.

– Ричи, наверное, возненавидел тебя…

– Мы не общались больше двадцати лет. Деви смогла нас примирить, и Ричи больше никогда не упоминал Анну. Конечно, после этого наши отношения были весьма прохладны. Теперь я знаю, что он так и не простил меня, а затаил обиду и ждал возможности мне отомстить.

– Мне очень жаль, Адриан. Правда, жаль. Но… ведь в смерти девочки нет твоей вины.

– Я убил ее собственными руками. Почти что дважды. Для Ричи этого более чем достаточно.

Я взболтала остаток виски в своем стакане.

– Так значит, поэтому ты и не спешишь открывать Одри правду про души? Про силу, которую они дают?

– Ты же слышишь ее речи? Души могут оказаться последним толчком к началу конца.

– Но как без информации она примет правильное решение? Но даже если Одри так и не захочет пить кровь из людей, то почему бы не оставить ее в покое? Пусть, к примеру, живет в глуши и охотится на животных. Если она будет в мире с собой, то не станет отверженной.

– Ты не понимаешь, Хелла, – мгновенно вскипел Адриан. – Если бы все было так просто! Сейчас при наличии необходимых связей можно получать каждую ночь пакет еще теплой человеческой крови от живых и невредимых доноров. Никаких поисков жертв, никаких морок с устранением их трупов. Совесть кристально чиста, так в чем же подвох?.. Подвох в могуществе и нраве моего племени. Если бы Древние всю свою жизнь пили кровь животных или не забирали бы души, по силе они недалеко бы ушли от новообращенных. Когда один благодаря железной силе воли раз за разом оставляет в живых всех своих жертв, второй без особого сожаления вырезает семьи. И вопрос времени, когда второй решит, что первый уже достаточно пожил на этом свете. Одри останется слаба. Она не сможет защитить ни себя, ни тех, кто ей дорог. А время будет упущено, и назад его не вернуть.

– Наши виды… все-таки невероятно схожи… – медленно проговорила я.

– Значит, в чем-то Анна была права. Мы недалеко ушли от порождений Сатаны, – Адриан вдруг обольстительно улыбнулся, и в его глазах заиграли дьявольские искры. – Но вампиры давно отринули всех богов, и старых, и новых. Наша цель – всего лишь выживание. Но любой ценой.

Я потянулась к бокалу.

– Выпьем же за выживание. Наших видов.

Мы чокнулись. Виски опалило глотку. Я пила до самого дна.

Тело хмелело, но мне нравилось это. Человеческий рецепт работал, алкоголь все упрощал, временно отодвигал проблемы на задний план. Мы были здесь и сейчас, за этим покачивающимся столиком, покрытым липкими каплями пролитого пойла.

– Хелла, – чуть заплетающимся языком спросил Адриан. – Я тут изливал тебе душу, ну, или то, что от нее осталось… Но не мог не заметить.

– Заметить что?

– Твою реакцию и построение ответа на заданный вопрос. Про любовь бессмертного к смертному.

Я глухо рассмеялась. Хозяин застал меня врасплох. Стресс и алкоголь могут привести к самым непредсказуемым темам.

– Немилостивая тебя раздери. Ты что же, потребуешь откровенность за откровенность?.. Я, на секундочку, ничего излить не могу. Моя сущность есть некая субстанция вроде духа, способного обретать физическую форму, и она умрет вместе со мной, поэтому, технически, у меня нет души.

– Или ты сама и есть одна осознающая себя душа?..

– Раз уж мы заговорили о теологии, то…

– И все же, Хелла, – Адриан не дал мне сбить себя с толку. Он тряхнул головой, и несколько прядей заслонили его пронзительные глаза. – Мне правда интересно. Неужели демоны способны кого-то любить?

– Ты это всерьез?.. – вкрадчиво уточнила я. Хозяин задел за живое. – Отказываешь столь сложно организованным существам в чувствах?

– Из демонов я знаю только тебя и твою сестру, и пример последней показывает, что не все вы так уж и сложно организованы…

– Адриан!

– Я не хотел тебя обидеть.

Я фыркнула и вылила последнюю порцию виски себе в бокал.

– Да, мы можем сильно отличаться. Развитый вид подразумевает его многообразие. А моих слишком чувствительных собратьев изводит обыкновенный естественный отбор. Но мы подвластны обычным людским страстям. Мы может бояться, злиться, привязываться, насколько это возможно, ревновать и любить. Любовь наша, может, более плотская и менее возвышенная, но ведь воспеваемые поэтами романтические человеческие бредни – лишь сублимация, пережевывание все той же жвачки, начинка которой – страсть. Без страсти дружба просто дружба, а идеализация партнера – поиск того самого родителя, которого не хватало в детстве. Ведь что такое любовь, Адриан? Я слышала от людей одну формулировку, которую решила оставить и для себя. Любовь – желание касаться. Это чувство нам ведомо. Во всяком случае, некоторым из нас.

– Так, значит, ты любила?

Ответила нехотя.

– Бывало.

– Демона?

– И с демоном бывало.

Адриан неестественно рассмеялся:

– Мы точно говорим о любви, а не о чем-то несколько ином?

Я аккуратно поставила бокал на стол и ухмыльнулась:

– Значит, решил поменяться со мной ролями, и теперь играешь на моих нервах?

– Так вот что ты обычно делаешь… осознанно играешь на моих нервах, – потянул Адриан. – Это многое объясняет.

– Ладно. Хорошо. Я утолю твое любопытство, в конце концов, я сама виновата в неосмотрительно провокационных формулировках. Когда-то давно я тоже, как и твой Ричи, зачем-то ввязалась в дурацкую игру: “Полюби смертного”. Кончилось это так же паршиво.

– Ты любила человека?.. – в тихом голосе Адриана читалось… изумление?

Впервые за многие годы я покраснела от нахлынувшего смущения, будто меня с поличным поймали за чем-то действительно абсолютно неприемлемым. Абсурдность ситуации раздражала, и мой голос прозвучал почти зло.

– Да. И я была уже немолода и достаточно опытна, чтобы не иметь оправданий.

– Как же так вышло?..

Резко захотелось затянуться сигаретой, но это бы уже пахло дешевой драмой.

– Возможно, повлияло то, что к тому моменту я оборвала долгую связь с демоном, который столетиями пудрил мне голову и, что закономерно, проявил себя как мерзавец. Знаешь, есть вещи, которые даже нам кажутся чудовищны, Адриан. К тому же, дело было на самом севере Европы, а там чертовски холодно и так хочется тепла… – позволила себе ухмылку, которая, надеюсь, не выглядела слишком жалкой. – Я могу назвать еще сотню вероятных причин, но в действительности, я не знаю. Я втерлась ему в доверие, забрала его сердце, но душу забрать не смогла, хотя он, сам о том не подозревая, готов был подать мне ее на блюде… А потом кто-то донес Матери, что я отказалась выполнить свой долг. Я потеряла милость, а смертному в назидании глупой демонице открыли мою истинная сущность. Он покинул меня. И его сложно в этом винить, в конце концов, как можно винить кого-то за разумность?

– Трусость, а не разумность.

– Давай начистоту, мало кого не оттолкнет тот факт, что его возлюбленная рождена в геенне огненной со всеми вытекающими последствиями. Особенно человека.

– Не все люди трусы, Хелла.

Из меня вырвался хриплый смех. Нервы действительно уже ни к черту.

Пальцы Адриана водили по грани ободка пустого бокала, и ухо чутко улавливало таящий стеклянный звон.

* * *

Мы вернулись в номер, когда небо налилось сиреневой, готовой принять первые лучи солнца.

Бар закрылся пару часов назад, но хозяин пожелал пройтись. Пошатываясь, мы обошли весь местный пригород, некоторое время забавляясь мутной пьяной головой и ватным телом. Когда надоело, протрезвели и молча посидели на перилах моста, бездумно перекинув ноги над пустотой. Я без спешки курила одну за одной сигарету, впитывая с никотином блаженное спокойствие. Внизу журчала мутно-жемчужная от пенистых порогов вода. Ранние птахи уже проснулись и, предчувствуя утро, без устали упражнялись в трелях.

Когда мы с Адрианом перешагнули порог номера, Стив, уже почти задремавший на кресле у входа, вздрогнул.

– Долго вы, – проворчал он. – Одри уже уснула.

– Рано засыпает и рано встает, – заметила я.

– Для молодняка хороший знак, – сказал Адриан.

Мы обменялись взглядами, как люди, которых сблизила тайна, и в выражении лица вампира смешались в равных долях надежда и опасение. Лишь бы новообращенная взялась за ум. Лишь бы не повторила судьбы первой ученицы хозяина.

Я направилась в комнату, где планировала разместиться со Стивом, когда Адриан перехватил меня за локоть.

– Номер мотеля – не самое безопасное место для дневки. Хелла, останься со мной и Одри, пока мы будем спать.

Предложение застало меня врасплох, но я кивнула. Внутри шевельнулось любопытство, – за все время службы Адриан не разу не просил ни о чем подобном, и я никогда не имела возможность понаблюдать за глубоким сном вампира.

Мы вошли в полумрак комнаты и плотно прикрыли дверь. Шкаф стоял на прежнем месте, заслоняя окно. Это наспех придуманное решение беспокоило, днем сюда проникнет слабый рассеянный солнечный свет, но, впрочем, вампирам опасны лишь его прямые лучи.

Две кровати Стив предусмотрительно отодвинул в дальние углы. На одной навзничь вытянулась Одри, натянув одеяло под самый подбородок. Лицо девушки напоминало восковую маску, жестко контрастирующую с роскошными блестящими рыжими локонами, а грудь казалось пугающе неподвижна. Размазанные по лицу остатки слез лежали бурой крошкой, едва различимой на пятнах плохо смытой туши.

Отмахнувшись от галантного предложения хозяина воспользоваться второй кроватью, я подобрала сброшенный Одри плед и, скинув обувь, с ногами забралась на кресло, стоящего неподалеку от шкафа. Адриан не стал утруждать себя раздеванием, что вызвало как мое разочарование, так отчасти и облегчение, и лег поверх покрывала прямо в одежде.

– Спокойного дня, – заторможено растягивая слова, с ощутимым трудом выговорил он.

Я открыла рот для зеркального пожелания, но моего ответа уже не требовалось. Глаза вампира были плотно закрыты. Он отрубился с повернутой набок головой, его светлые, почти белые в темноте локоны каким-то волшебным образом покоились на подушке в самом художественном беспорядке, словно их специально поправили для съемок в рекламе очередного бренда.

Некоторое время я разглядывала вампиров, но оказалось, что наблюдение за ними – не самое увлекательное занятие, и с таким же успехом можно было пялится на два мертвых тела. Они абсолютно не меняли позы, а дышали столь редко, что заметить это представлялось практически невозможным, отчего сходство с трупами только росло.

Я со вздохом расплела косу и расчесала волосы пальцами. Зябко закуталась в плед и, свернувшись калачиком, положила тяжелую голову на потертый подлокотник.

Казалось, я лишь моргнула, но возникший желтоватый свет, каймой обрамляющей шкаф, говорил о том, что рассвет давно позади, а солнце вошло в полную силу. Его рассеянные лучи цепляли дешевенькие обои и пустоту, что прежде занимали кровати, но та часть помещения, где покоились вампиры, тонула в полумраке.

Видимой причины для беспокойства не было. Хозяин и его ученица предсказуемо лежали в тех же позах, в которых их сморил сон. За дверью с присвистом похрапывал Стив, с улицы доносились приглушенные голоса других постояльцев и тихий звук работающего мотора.

Но нечто незримое в воздухе заставило отложить плед и встать.

Приблизившись к Адриану и Одри, я поняла, что именно привлекло мое внимание. Кровать девушки темным покрывалом укрывала беспокойная энергия. Она была мне знакома, – подобная сопутствует всем плохим снам. Я не видела ее взглядом, но так явственно ощущала внутренним чутьем, что мозг с легкостью дорисовал картинку.

Веки девушки едва различимо дрожали. Для мертвого сна даже это – перебор.

Я протянула руку, и кожу приятно защекотало. Чернота закрутилась вдоль кончиков пальцев и я вобрала все, без остатка, едва не замурчав от удовольствия. Но стоило остановиться, как воздух вновь потемнел.

Дневные видения Одри не навеяли извне, они даже не были продуктом разума молодой вампирши. Их источник шел лежал в тех глубинах, на которые сейчас не мог повлиять ни один демон. Кошмары шли от поглощенных душ, попавших в бессмертную ловушку.

Я коснулась лба бедняги. Когда еще выпадет подобный шанс?.. Разум вампиров демону не открывался так легко, как открывался человеческий, но то, что смогло в меня просочиться, заставило отдернуть руку и отшатнуться.

На грудь словно опустилась каменная плита, а в горле застрял огромный комок игл. Я смахнула проступившие слезы и с трудом втянула воздух. Если негативная энергия для таких как я сладка и приятна, решиться прочувствовать эмоции, являющиеся ее источником, оказалось идиотской затеей.

Великая Мать, как же переживает такие дни Адриан с его немалой коллекцией душ?..

Челюсть Одри неожиданно дрогнула, и белый острый клык с размаху вонзился в ее пухлую губку. Красная струйка потекла по подбородку.

Я остолбенела и несколько секунд разглядывала, как кровь впитывается в ткань одеяла. Обретя власть над собственным телом, заметалась по комнате, и с большим трудом нашла пачку запечатанных салфеток. Когда я вытирала кровь с ледяной кожи девушки, мои руки дрожали.

Сколько же успел поглотить душ убитый Одри вампир? В любом случае, их оказалось слишком много для маленькой дечонки.

Если она сейчас придет в себя, то под влиянием увиденного во снах, может натворить глупостей. Что Одри стоит, например, в порыве накатившего отчаяния сдвинуть шкаф и попытаться погубить и себя, и Адриана? Недоразумение из дсп – единственное, что отделяло вампиров от их главного природного врага, и острое осознание этого сводило с ума.

Но боли от пронзенной клыком плоти, хвала нечистивой, оказалось недостаточно, чтобы вывести вампиршу из коматозного состояния, в котором она пребывала. Кровь продолжала идти, словно вообще не планировала останавливаться. Собственная слюна Одри, поняла вдруг я, не дает ей свернуться. Как долго так может продолжаться? Не проснется ли от этого девочка?

Я полностью измельчила испачканную салфетку в труху, прежде чем пришла к неоднозначному решению освободить губу вампирши.

Это оказалось чертовски сложной задачей, челюсти Одри будто сковало трупное окоченение. Я сделала пару безуспешных попыток и истерично рассмеялась, понимая, как по-идиотски, это, должно быть, выглядит со стороны.

Оглянулась на Адриана. Выражение его лица мне показалось раздражающе беспечным. Вампир, в отличии от подопечной, не страдал сегодня от кошмаров, но если бы узнал, чем я занимаюсь, вряд ли мог бы продолжать так беззаботно спать.

Выдохнула, цепко схватила рот вампирши и, приложив немало сил, с трудом расцепила ей зубы.

Тут же отпрянула, готовясь, если понадобиться, схватить девчонку.

Но та клацнула челюстью и вновь онемела. Ранка на освобожденной губе потемнела и на глазах стянулась. Что-то глухо отбивало нестройный ритм, и понадобилось с полминуты, чтобы понять, что это стучит мое собственное сердце.

Я рухнул на пол и прислонилась спиной к краю кровати Одри. Стерла со лба капельки выступившего пота.

Черт, ну потеряла бы девчонка некоторое количество красной жидкости, от этого ни один вампир еще не умер. Они и полностью обескровленные продолжают жить дальше, сколько таких высохших от голода тел раскидано по разным концам мира? Паника из-за собственных фантазий и опасений, касающихся Адриана, кажется, способна выключить мою способность адекватно мыслить.

Захотелось с размаху ударится головой о стену. Я глубоко вздохнула, призвав себя к спокойствию, подтянулась на руках и села на кровать.

Одри, обманчиво прелестный ангел с рыжими кудрями, больше не даст мне возможности нормально выспаться. Я аккуратно отодвинула несколько шелковых локонов и легла на узкий свободный край рядом.

* * *

Чей-то пристальный взгляд заставил выйти из сонного забытья. Солнечный свет почти полностью потух, уступая сумеркам.

Одри уже проснулась и лежала, повернув ко мне голову. Фарфоровое личико застыло в маске недоумения, и потребовалось несколько секунд, чтобы заметить соскользнувшее одеяло и тот факт, что моя ладонь вольготно лежит поверх пижамы девушки в области ее груди. Смешок вырвался сам собой, и новообращенная вспыхнула.

– Хелла, ты, конечно, привлекательна и все такое, но… – с трудом выдавила она.

– Не вздумай принимать на свой счет, – фыркнула я и убрала руку. – На твоей кровати всего лишь оказалось комфортнее, чем на дурацком кресле.

Поняв, что на данный момент никто не собирается толкать ее на путь порока, Одри с облегчением выдохнула.

Я слезла и принялась разминать мышцы, затекшие от неудобной позы. Адриан пока спал, и разбудить его не могли ни разговоры, ни моя гимнастика.

Вампирша вставать не спешила. Краска схлынула, и ее сменила меловая бледность. Одри натянула одеяло под самое горло и потухшим взглядом уставилась в потолок.

– Что-то не так? – вскользь уточнила я, громко и с наслаждением хрустнув рукой.

– Все так… – ответила она и после паузы добавила, тщательно подбирая слова. – Просто видела сны… слишком яркие и жуткие. Мне и раньше снилось разное, но такое… впервые. Не могу понять, это нервы или, может, какая-то особенность вампиров?..

– Может, – неопределенно сказала я. – Но не время раскисать от парочки кошмаров. Тебе стоит принять холодный душ и выпить чашку крепкого кофе. И советую добавить в свою жизнь хотя бы немного аморальности, а то так и будешь краснеть невинной девой еще несколько столетий.

Кожа Одри заалела до самых корней волос. Я не сдержала смех, и девушка с досадой отбросила одеяло. Если смущение помогает ей не завалиться в депрессию, сегодня будет день непристойных шуток.

– Вряд ли я смогу догнать в аморальности демона, даже если мне и доведется прожить до скончания веков, – мстительно пробормотала она.

Я великодушно пропустила шпильку мимо ушей, но незвначай подрезала Одри по пути в душ и хлопнула дверью прямо перед ее носом.

После водных процедур я отправила Стива за завтраком и кофе. Вампирша с охапкой одежды заняла ванную, а я вернулась в комнату к Адриану, где лежали мои свежие вещи, чтобы успеть переодеться до его пробуждения, до которого по моим расчетам оставалось не меньше получаса.

Гостиничный халат лег под ноги махровым белым облаком. Абсолютно нагая, я потянулась к стопке свежей одежды, предварительно сложенной на кровати Одри. Натянула трусики, чуть выгнулась и за спиной ловко поймала крючками бюстгальтера его петли.

Замерла и, повернув голову, тихо проговорила:

– Подглядывать нехорошо.

Мой тон был совершенно прямо противоположен произнесенным словам.

Адриан, как джентльмен, в подобных ситуациях обычно начинал с преувеличенным интересом разглядывать стены. Но в этот раз своих темных, стремительно поглощающих свет глаз он не отвел. Я повернулась к вампиру, откидывая волосы назад.

После пробуждения в нем не было ни капли сонливости. Адриан сел, все так же прямо смотря на меня.

В комнате стояла прохлада, но воздух при вдохе отчего-то норовил опалить легкие.

– Искушать своего хозяина нехорошо вдвойне, Хелла, – вкрадчиво сказал вампир.

Если в начале незапланированной игры я чувствовала себя охотником, то за пару мгновений роли кардинально поменялись. Легкомысленность мышки достаточно вывела кота из себя, и добыча оказалась всего в шаге от того, чтобы быть пойманной.

– А разве есть какие-то особые запреты в кодексе фамильяров?.. – невинно уточнила я.

Взгляд вампира, скользивший по коже, остановился на моих губах.

– Соблазнение – прерогатива хозяина, а не слуги.

– Что ж, – я с наигранным сожалением пожала плечами, – в таком случае мне стоит одеться…

Я отвернулась, чтобы взять свитер, но в шею тут же ударило дыхание Адриана, а талию обвили крепкие руки.

Тело пронзило искреннее изумление, а затем приятно парализовало ожидание дальнейшего развития событий. Пальцы вампира тыльной стороной медленно заскользили по моей шее, очертили линию подбородка, а затем он мягко развернул меня к себе.

Черная радужка с почти неразличимым зрачком казалась глубже Бездны ада. Чары вампира не действовали на демона, но воля стремительно покидала меня, словно я была обычной человеческой жертвой в руках обольстительного убийцы.

Следующий шаг был очевиден, наши губы уже оказались преступно близко. Но хозяин отчего-то медлил, и я не могла знать наверняка, специально ли он растягивает волшебный момент истинной власти надо мной, или же сам мешкает перед тем, как переступить последнюю черту и перевести игру на совершенно иной уровень.

Прежде чем ждать стало совершенно невыносимо, дверь неожиданно распахнулась.

В приятный полумрак хлынул раздражающе яркий электрический свет. Одри, которая дальновидно переоделась еще в ванне, уставилась на нас глупым новорожденным теленком.

Адриан предпочел сделать вид, что не происходит ничего необычного. Без спешки он отвел выбившийся непослушный вьющийся локон с моего лица, и отступил назад.

– Я… помешала?.. – запоздало выдавила Одри.

Больше всего на свете я сейчас желала обрести способность испепелять взглядом и превратить девчонку в гору дымящихся угольков. Другой любой разумный человек на ее месте уже давно бы поспешил убраться, но новообращенная окончательно впала в ступор.

Я сгребла свитер и джинсы и молча прошла мимо.

К завтраку я присоединилась уже одетая, более-менее сносно причесанная и с сошедшей на нет жаждой убийства. Для достижения последнего пришлось еще разок принять душ – такой ледяной, что сводило пальцы.

Через час мы мчались по трассе. Притихшая Одри цедила остатки кофе из стаканчика через тонкую трубочку, Адриан не без успеха подражал каменному изваянию, а Стив деланно беззаботно подпевал радио, полностью списывая поведение членов команды на вчерашнюю охоту. Пользуясь полной безнаказанностью, я прикончила в окно несколько сигарет, стараясь не думать не о чем лишнем.

Нас ждало неизвестное количество вампиров и возможность заполучить святыни, необходимые для отправки моей дорогой сестренки обратно в ад. Достаточно причин, чтобы отложить остальное на потом.

Коттеджный поселок, куда нас вывел навигатор, не мог не значится в списках элитной недвижимости риэлторов штата.

Из-за заборов, тонущих в густой посадке деревьев, виднелись просторные дома – стекло в причудливых конструкциях, облицованных светлым камнем. Голубоватые и прозрачные бассейны блестели осколками огромного драгоценного камня, зачем-то брошенного сюда небесным атлантом.

Стив остался в припаркованной машине. Одри озиралась вокруг с неподдельным любопытством, да и я, признаться, заинтересовалась местными хайтеком. Только Адриан непринужденно захлопнул за собой дверь и пошел прямо к искомым воротам. Я и новообращенная поспешили за ним.

Охранники-фамильяры пропустили нас без единого вопроса. Прежде чем я успела озвучить все свои опасения, вдруг поняла, что мы пришли в самый разгар вечеринки.

Если на улице со стороны дома не доносилось лишних звуков, то оказавшись ближе, я поморщилась. Электронная музыка лилась из распахнутых дверей, и прямо на лужайке парочка вампиров, опрокинув на траву коктейльные бокалы и игнорируя окружающую действительность, самозабвенно целовалась, и каждый из них пытливо изучал тело партнера под одеждой. Оба вампира были длинноволосы и смазливы, и я затруднилась определить кто из них мальчик, а кто – девочка, или же они и вовсе принадлежат к одному полу.

Видимо, Одри тоже привлекла эта головоломка, и она не шелохнулась, разглядывая любовников, пока я не потянула ее за руку.

Внутри в просторном зале, охватывающем два этажа, истерично металась цветомузыка и дергались тела вечно молодых и красивых. Это была исключительно вампирская вечеринка. Человеческое тепло не ощущалось ни от дредастого диджея, с таким ритмом крутящего из стороны в сторону головой, что я всерьез забеспокоилась за состояние его шейных позвонков, ни от постоянно движущихся барменов. Они лили в бокалы красную жидкость из запаянных пакетов, украденных или купленных в центрах хранения донорской кровь, и мешали ей с литрами алкоголя, ловко маневрируя между ногами пьяных вампирш, перепутавших барную стойку с танцполом.

– Теперь я спокойна, наши потенциальные соратники внушают мне самое неподдельное доверие и, безусловно, надежны как швейцарские часы, – сообщила я Адриану на ухо.

Тот дернул уголком губ, изображая улыбку.

Мы с хозяином смотрелись среди беснующихся белыми воронами. Едва ли не половина из них была обращена в возрасте чуть за двадцать, и я могла поклясться, что видела несколько подростков. Дреды, цветные волосы и татуировки меня нисколько не смущали и даже навевали приятные воспоминания об очень давно минувших временах, но я и Адриан на фоне этой вампирской молодежи напоминали раздраженных и не очень адекватных родителей, пришедшим за своим гулящим чадом прямо на тусовку. Само же чадо в лице Одри, кажется, было в равной степени как шокировано происходящим, так и им заинтригованно.

Я ожидала, что наше появление привлечет всеобщее внимание, но публике оказалось откровенно плевать, что вампир, бросивший вызов Древним, почтил ее своим присутствием. Получив с десяток тычков локтями, мы пробрались к барной стойке.

Я не успела и слова сказать, как мне сунули в руки в буквальном смысле кровавую маргариту.

– Я не из ваших, олух, – раздраженно отставила стакан, и только сноровка бармена помогла избежать встречи коктейля с ботфортами длинноногой танцовщицы.

Несмотря на скорость и ловкость, мозги у вампира работали туго. Он с непониманием уставился на меня мутными глазами, и огромные зрачки свидетельствовали о том, что мальца не стоило подпускать к алкоголю и холодильнику, полного крови.

– А вот и самые долгожданные гости! – с пафосом раздалось за спиной.

Одри едва не выронила свою порцию маргариты. Адриан развернулся медленно и не спеша, и вряд ли кто-то, кроме меня, заметил, что черты его лица неуловимо заострились от вмиг собравшейся внутренней пружины, готовой в любой момент распрямиться.

Распахнув объятья, нам улыбался лохматый невыразительный парень в белой футболке с изображением химических элементов, расположение которых намекало на трудно уловимую для непросвещенных шутку.

– Я Эрик, – вампир бесцеремонно схватил Адриана за руку и с чувством ее потряс. – Адриан, я сразу вас узнал! Я был на последнем Совете!

– Не могу припомнить…

– Не удивительно, – улыбка Эрика могла осветить парочку районов. – Нас не представили, к тому же, это был мой первый Совет… Но для новообращенного, как я понимаю, само присутствие там – уже немалое достижение.

– Что-то вроде того, – медленно проговорил Адриан.

– С ума сойти, вы все-таки пришли… – Эрик перевел взгляд на нас с Одри и вдруг резко стушевался. – Дамы…

Он зачем-то поочередно поцеловал нам руки, и едва ли не отвесил реверанс. Мне захотелось провалиться сквозь землю.

– Прошу за мной… – Эрик махнул рукой по направлению к лестнице на верхние этажи.

На Эрика гости почти не обращали внимания, но пара ребят, выйдя из алкогольного транса, ему сердечно помахали. Лохматый вампир, кажется, даже не заметил эти жесты, его внимание полностью сосредоточилось на нас.