Текст книги "Алые нити прошлого"

Автор книги: Елена Голуб

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 28 страниц)

Глава 18 Туз в рукаве

– Извините? – переспросила Грослин. – Проблемы? Нет, сэр, у меня нет никаких проблем – всё отлично. Просто с подругой повздорили…

Сама Грослин при этих словах ощутила, как у неё затряслись поджилки, и во рту резко пересохло. Неизвестно почему – но этот человек вызывал у девушки чувство безотчётного страха, особенно когда находился на таком близком расстоянии. Подавив в себе желание по-детски закричать и кинуться наутёк, Грослин вместо этого попыталась изобразить на лице уже знакомую улыбку легкомысленной «недалёкой» туристки, которой смогла поначалу вроде как «очаровать» Медичи. Однако с этим «кадром» явно было что-то не то: вместо того, чтобы «растаять» – и спокойно отпустить «пустоголовую куклу» восвояси, он, напротив, ещё внимательнее уставился в её зелёные глаза. Как будто мог увидеть там что-то экстраординарное. Гро почувствовала, как мысли в её мозгу начали сначала спутываться в один, «разноголосый» клубок, а потом и вовсе застыли в некоей неопределённой форме. При этом ей показалось, что шерифу доступна любая из них – стоит ему только пожелать. Но длилось это чувство всего лишь одно – крохотное мгновение, и девушке так и не удалось выяснить для себя – нашёл он в её взгляде то, что искал, или же нет.

Шериф Хаммер первым отвёл глаза и посмотрел куда-то, далеко поверх головы Гро. Блондинка заметила, как ноздри огромного мужчины слегка дрогнули – словно он «взял след». «Очередной „ищейка“», – пронеслось в мыслях Грослин, и Хаммер тут же вновь опустил на неё взгляд. На этот раз, в его глазах светилось презрение – в этом Грослин могла поклясться чем угодно. И вместе с тем изменились и её внутренние ощущения: страх сменился пустотой, словно частота, «излучаемая» шерифом внезапно «выключилась».

– Вы не местная, – скорее констатировал факт, нежели спросил он. – Предъявите ваш пропуск. – И снова это был в большей степени приказ, чем просьба.

Гро похлопала себя по карманам – пропуска, естественно, не было. Обернувшись, она попыталась взглядом «ухватить» направление, в котором ушла сестра. Син, как всегда, исчезала очень быстро – особенно, если назревали проблемы.

– У меня его нет, – честно призналась блондинка, повернувшись обратно к полицейскому. – Я забыла его в гостиничном номере.

– А как насчёт подруги? – спросил тот вновь. – Её пропуск тоже «временно отсутствует», или его и вовсе не существует? – На этот раз в голосе шерифа промелькнула нотка иронии.

– Я…я…Не знаю, сэр. Но могу поручиться, что пропуска есть у нас обеих – честное слово, если не верите мне – спросите администратора в «Славном моряке»! Там на ресепшене девушка с рыжими волосами – она оформляла наш приезд…

Гро в отчаянии развела руками, мол, «больше добавить нечего» и приготовилась к самому худшему. Шериф в ответ достал из кармана свою здоровенную ручищу и, бесцеремонно почесав одну из бакенбард, «нацелил» в грудь Гро огромный указательный палец:

– Уже поздно. Не советую вам кричать так громко – здесь это не приветствуется. Народ в Дарквилле – люди тихие, не любят «крикливых» разборок, – его голос звучал спокойно, но в нём угадывалось что-то, отдалённо напоминающее предостережение. – Так что впредь следите за уровнем кислорода в лёгких.

Мужчина в последний раз, весьма нагло, окинул Грослин с головы до ног – и ухмыльнулся. Потом развернулся, и пошёл было в противоположном от девушки направлении, но, не пройдя и трёх шагов остановился. Не оборачиваясь, шериф обронил как бы «между прочим»:

– Ваша подруга пошла по Клэйкери-Стрит – к водоканалу, – пояснил он. – Что же до шатенки с мужчиной восточной внешности, то я видел их рядом с Зелёным Прудом – это в западной части города. Удачи, – бросил он напоследок, и двинулся дальше.

Грослин была слегка ошарашена – откуда он мог знать, что она кого-то ищет? Его ведь не было на Площади полчаса назад – в этом девушка была абсолютна уверена! Впрочем, он ведь сам сказал – она громко орала. К тому же, он вполне мог видеть, как она вместе с Син опрашивает прохожих. Скорее всего, по долгу службы шериф являлся человеком наблюдательным, поэтому так скоро смог сделать вывод относительно их с сестрой занятий. Грослин смотрела вслед мужчине-великану, когда спохватилась:

– Спасибо! – крикнула она как можно громче, забыв о предупреждении.

Шериф, отошедший уже довольно далеко, как ни странно услышал слова благодарности. Вместо ответа, он на ходу развернулся и молча приложил палец к губам, после чего демонстративно им же постучал себя по виску – недовольно глядя на Грослин.

Светловолосая девушка кивнула, и отвернулась. Конечно же, Андреа уже не было на Площади, и теперь приходилось рассчитывать только на собственные силы и неожиданную информацию из уст здешнего полисмена. Стараясь не думать ни о чём, кроме дела – Грослин лёгкой «трусцой» двинулась вдоль одного из переулков, ведущих с Площади на улочку Клэйкери-Стрит…

Когда Минни с Ли дошли до большого красивого дома, стоящего в отдалении ото всех остальных на самом краю крутого берега – девушка решила, что попала в сказку. Внизу текла шумная река, в свете ночного светила переливающаяся сотнями серебристых бликов-«чешуек», словно в ней беспрестанно передвигалась колония маленьких рыбок. Серые мраморные колонны разительно контрастировали с тем, что Минни довелось видеть в центре Дарквилля. Однако дом находился в самой малонаселённой его части, и, как видно, в самой обеспеченной. Особняк стоял на берегу реки и словно «отгораживался» от мира высокой стеной из дико растущего терновника – кусты создавали естественную изгородь, окружавшую дом со стороны улицы плавным полумесяцем. На заднем дворе располагался маленький розовый сад, а чуть поодаль – крутой обрыв, с которого и открывался изумительный в своей простоте и одновременной прелести вид на зелёный лес и вечно бегущую воду. Минни была безмятежна, она ощущала в своей ладони тепло руки Ли, и в это невероятное мгновение ей казалось – что больше ничего не имеет важности в мире, кроме того, что здесь и сейчас стоят два человека, связанные одной нитью сердца.

Сначала они и вправду какое-то время гуляли по Дарквиллю – оказалось, город действительно производил приятное впечатление, когда не был наполнен мрачными, одетыми в тёмные цвета, людьми. В свете старинных фонарей, Дарквилль казался будто бы сошедшим со страниц сборников легенд: окрашенный в неброские тона «сепии», он представлялся хитрым лесным гномом, хранящим множество тайн и ещё большее множество сокровищ – отыскать которые было дано лишь храбрейшим и достойнейшим из рыцарей…

Мысль о «сокровищах» вызвала в душе Минни неприятную аналогию, вернув её в реальность и напомнив об истинной цели их визита в это место. Сейчас Минни была наполнена «очарованием момента», а потому постаралась не думать о том, как сейчас, вероятно, тревожатся за неё сёстры. Она была словно под гипнозом – одновременно и осозновала, и не осознавала те действия, что совершает в эту минуту. Мысли были надёжно заперты в так называемой «кладовке неприятностей», и упорно ютились там, не желая выбираться наружу и тревожить свою хозяйку. Каким-то дальним уголком своего сознания она понимала, что всё слишком идеально, но, как только «плохие» мысли подбирались к поверхности и грозили «выплыть» – их сразу же что-то подавляло. Подавляло, плавно нажимая на тот самый рычаг, что «опускал» лифт неприятных моментов памяти далеко-далеко вниз.

В последнее время Минни остро ощущала какую-то потребность, удовлетворить которую была не в силах, и только сейчас – глядя на ночной лес в тонких иголках снежного инея, поняла, что этой самой потребностью было курение. Сигарета, ставшая для неё в последние годы твёрдой привычкой, от которой она втайне мечтала избавиться, но никак не могла перебороть себя – сейчас полностью отсутствовала в её жизни. Странно, хотя всё можно было «списать» на перенесённый за эти пару дней стресс. И всё же… Почему-то Минни подумалось, что, затянись она сейчас – и многое вдруг стало бы куда как проще, и даже, может быть, к ней пришли бы кое-какие ответы на некоторые из тех вопросов, что хранились в её голове под грифом «неразрешимые навечно».

Ли стоял рядом с девушкой и молча наблюдал за ней. Контролировать её эмоциональный фон было делом чрезвычайно сложным, но – всё же она была самой податливой из всех троих, и только поэтому он выбрал её, а не ту симпатичную блондиночку, готовую в любой момент сорвать ему всю «операцию». Сейчас они, наверное, «рвут и мечут» на пару с Синайей – но, в этом и крылась гарантия его безопасности: Гро не станет рисковать одной сестрой, даже если другая будет настаивать на этом. Они все как-то связаны… Связь… Пора было заканчивать со всем этим.

«Период ухаживаний подошёл к концу, – размышлял Ли. – Наступает время решительных действий». Ему, конечно, было немного жаль сестёр, но – как истинный эгоист, Медичи в первую очередь думал о себе и своей выгоде и благополучии, а уже во вторую очередь – о благополучии близких, своего рода. К женщинам же он привык не испытывать ничего, кроме мужского восторга и чисто потребительского отношения. В конце концов, рассуждал он, устройство мира таково, что сильный пол вершит революции и войны, и устанавливает Великий Мировой Порядок. А слабый пол – тихо лежит и подчиняется всем прихотям, исполняя свою Великую миссию – продолжение священного рода. И так было от Начала времён – и так будет впредь…

Ли мягко развернул Минни к себе лицом – его сильные руки сжимали плечи девушки, заключённые в слои безвкусной стёганой ткани. Он улыбнулся, одновременно поглощая всё её внимание и концентрируя его исключительно на себе:

– Кортни, – начал он почти шёпотом. – Я ещё никогда не испытывал ничего подобного. Лишь находясь рядом с тобой, я могу просто молчать – и чувствовать при этом, будто разговариваю со всем миром. А весь этот мир – заключён в тебе, такой удивительной и прекрасной…

Минни не могла оторваться от этих гипнотизирующих, цвета нефрита глаз. Она заранее знала, чем может закончиться эта «прогулка», ещё когда выходила с Ли из бара. Однако девушка предприняла последнюю попытку «сопротивления», всё же её ум был не настолько затуманен как сердце, жаждущее сейчас только одного – быть вместе с ним, быть его частью…

– Ли, я…погоди. Мы ещё так мало знаем друг друга – мне кажется, что мы несколько ускоряем ход событий, – слабым голосом произнесла девушка. – А вдруг…вдруг, ты разочаруешься во мне, и что тогда? Наше чувство, пресытившись одной ночью, исчерпает себя без остатка – а я этого не хочу.

Минни говорила правду. Она действительно так чувствовала и не видела нужды лгать. Медичи наклонился к её лицу так близко, что девушка почувствовала на своей коже его дурманящее дыхание. Он легонько прикоснулся к её щеке своими тонкими, но такими красивыми губами, и произнёс, одновременно целуя ей то место чуть ниже уха, где располагается «сонная» артерия:

– Больше всего на свете, Кортни, я хочу только тебя – без остатка… И мне кажется, что и ты этого хочешь… Мы можем уехать отсюда так далеко, что никто и никогда нас не найдёт…

– Ли…, – «блёкнущим» голосом попыталась возразить Минни.

– Забудь обо всём…обо всех…, – Медичи обвил талию Минни более настойчиво, не желая выпускать её из своих объятий ни на сантиметр: – Ты – моя, а я – твой. Полностью… Без остатка…

Горячим шёпотом произнося все эти банальности, Ли, тем не менее, был абсолютно уверен в том, что они сработают. Тут ведь самое главное, не что говорить – а как. И по своему опыту, Медичи прекрасно знал, что все истории о том, как времена изменили противоположный пол и сделали его в разы умнее – полная брехня. Все женщины – это женщины, и ничто не заменит им хорошей ночной «встряски», особенно если до этого они вынуждены были долго терпеть. А слова – слова во все времена были одинаковы, и никто со времён Петрарки не придумал ничего лучшего. «Женщины любят ушами» – расхожая истина, но некоторые считают, что она устарела и перестала работать. Весь секрет заключался лишь в том, что для того, чтобы женщина этим самым «ухом» тебя полюбила – надо быть к нему как можно ближе, а ещё лучше – произнося слова любви целовать и ласкать эту эрогенную точку. И тогда истина сработает – на все сто.

К сожалению, Медичи был прав – Минни абсолютно не вслушивалась в то, что шептал ей «на ушко» её «возлюбленный», всё её тело находилось во власти одного сладостного предчувствия. И потому, когда горячие губы мужчины добрались, наконец, до её собственных пухлых губ – она безропотно отдалась поцелую, всё крепче и крепче приникая своим стройным и чувственным телом к телу Медичи…

В постели он был внимателен и нежен – их кожа испытывала постоянный физический контакт, и каждый раз Минни чудилось, что между ними в прямом смысле «проскакивает искра» – крохотные заряды голубой энергии, одновременно обжигающие и дарящие неизведанные ею ранее ощущения удовольствия и полного погружения в суть другого человека. В её теле то и дело вспыхивал и расцветал огненный цветок страсти – он цвёл и сбрасывал свои лепестки подобно тому, как поднималось, длилось и опускалось внутри Минни чувство единения с этим человеком. Если бы можно было словами описать рай, то Минерва Кроу сказала бы, что рай – здесь, в Дарквилле – в мрачном городке с непонятной погодой. В большом светло-сером особняке, на постели с бельём из светло-сиреневого шёлка. В объятиях почти незнакомого, но такого близкого ей человека с прекрасными, светло-зелёными глазами… И ничто больше не имеет и не будет иметь значения – ни сейчас, ни когда-нибудь потом…

Медичи лежал на животе, теребя на указательном пальце крупное серебряное кольцо. Он был обнажён до пояса, нижняя же часть его мускулистого тела скрывалась под шёлковой лиловой простынёй, оставляя открытыми только широкие длинные ступни с идеальным педикюром. Минни же находилась в душе, поэтому сейчас Медичи мог спокойно отдохнуть от её присутствия и обдумать некоторые «рабочие» моменты.

Хоспек должен был предупредить Ромиреза о том, что подобная ситуация могла иметь место, поэтому он безбоязненно отключил прослушивающее оборудование. Теперь также можно было не беспокоиться и о том, что на том конце услышат что-то, не предназначавшееся для начальственных ушей. Занятия любовью не предполагают каких-то жёстких рамок – так что, он выигрывает, по крайней мере, часа четыре как минимум. А может даже – и весь следующий день, если удасться подключить микрофоны таким образом, чтобы коллеги услышали лишь часть разговора, имеющего открытый сексуальный подтекст. Скажем, ему так понравилась средняя Кроу, что он решил «зависнуть» с ней в койке на целый день, проигнорировав своё основное задание. Звонки от Хоспека, конечно, беда неизбежная, но – зато он отведёт от себя лишние подозрения. Очень важно, чтобы всё «дело» оставалось в чистой «удалённости» от малейших умозаключений полиции.

Что же до Минни – то она оказалась, на удивление, хороша. Как любовница, она без сомнения выигрывала в «состязании» с продавщицей из ювелирной лавки, с которой у него в последний раз была интрижка. Она настолько его порадовала, что Ли пришлось даже очень и очень постараться, чтобы в «сетях экстаза» удержаться от произношения её настоящего имени. Но не более того.

Как раз в тот момент, когда Медичи в уме проводил «сравнительную экспертизу» Минни и другой девушки – средняя Кроу вышла из душа и незаметно «подкралась» к постели любимого. В руке у неё был бокал игристого шампанского – она хотела распить его вместе с Ли. На ней было только белое махровое полотенце, и она надеялась, что Медичи захочет «развернуть» свой подарок лично.

Тихонько присев на краешек широкой кровати, миловидная шатенка с любовью рассматривала свою «вторую половинку» – ей не хотелось вот так его тревожить, он над чем-то размышлял, а ей просто приятно было смотреть на него, когда он её не видит. «Скользя» глазами по его спине, она невольно задержалась на красивых мышцах плеч – и тут её дыхание остановилось. Во время секса она не могла полностью сконцентрироваться на красоте его тела, поэтому и не заметила сразу того, что сейчас заставило пульс несчастной девушки забиться с усиленной частотой.

На правой лопатке её любовника чернела яркая татуировка среднего размера, изображавшая кубок с витыми ручками и поперечной косой перекладиной вдоль «ножки».

«Чёрная Чаша» – два этих слова буквально «взорвали» мозг бедной девушки, и поверить в происходящее внезапно стало столь же трудно, как в бесплатный полёт всех желающих до юпитера. Всё ещё не до конца уверенная в том, что она увидела – Минни аккуратно поставила бокал на прикроватную тумбочку. Она от волнения даже не смогла сделать «глотка храбрости», удовольствовавшись одним лишь запахом и щипающими ноздри весёлыми пузырьками газа. Медичи заметил её и медленно перевернулся на спину:

– Привет! – улыбнулся он. – Как тебе шампанское?

– Отличное, спасибо милый, – растянув губы в елейной улыбке, ответила Минни.

Она решила действовать осторожно – мало ли что ей могло привидиться, может, и не стоит поднимать эту тему? Девушка плавно улеглась на грудь к своему избраннику. Покоясь в приятной тишине, Минни вместе с тем была терзаема сомнениями, пока Ли с довольным видом перебирал её шелковистые каштановые локоны.

– Дорогая – ты была великолепна, – «отвесил» он принятый в таких случаях «дежурный» комплимент. Впрочем, сделал он это лениво, без удовольствия.

Маленький червячок, покусывавший сердце девушки, от этих слов «подпрыгнул» до размеров ядовитой кобры – мгновенно впившись в её нежные чувства. Она решилась, и, упёршись локтями в грудь Медичи, спросила его – взглянув в самые зрачки зелёных глаз:

– У тебя не найдётся парочки сигарет для леди?

Ли удивился неожиданной прямолинейности «подруги», но вытащил из тумбочки лёгкую, красно-синюю пачку. Открыв её, он предложил Минни:

– Может быть, леди желает ещё и огоньку? – выражение его глаз стало хитрым и впервые с момента знакомства, он показался Минни действительно не самым приятным типом. Как будто кто-то убавил ручку волшебства на кухонной плите, и романтическое топливо перестало давать яркое пламя – это было неприятно и…противно.

– Можно и огоньку…, – зажав сигарету в зубах, Минни сладко ухмыльнулась.

– Для леди всё, что угодно – сейчас принесу зажигалку. – Медичи соскользнул с кровати, оставив девушку одну на пару секунд. Когда он вернулся, в руках у него была классическая бежевая зажигалка «Бэрберри» в зеленовато-красную клетку.

Минни закурила и боязливо оглянувшись, обняла себя за плечи. Медичи тем временем с удовольствием опустошил принесённый ею бокал шампанского. Он заметил изменения в поведении девушки, и теперь перематывал в голове все подробности ночи – желая найти тот момент, из-за которого первоначальный план, возможно, придётся «переигрывать». Он стоял, уже одетый в брюки, и, облокотившись на стену – внимательно наблюдал за Минни. Та курила дрожащими тонкими пальцами, и с каждой затяжкой к ней словно бы возвращалась её истинная личность и её собственные мысли и чувства – выдернутые из плена «забвения» спасительной дозой никотина. Она расслабленно прикрыла глаза, затянувшись в последний раз – не заметив, Минни с полного ходу «ухнула» три сигареты подряд, и теперь понемногу приходила в себя после полученного «просветления».

– Что с тобой? Я сделал что-то не так – тебе было неприятно? – спросил озадаченный мужчина.

– Нет, – Минни покачала головой. – Всё было замечательно, но…, – она ещё не знала, как именно закончить фразу.

– Но что? – приподнял брови Ли. – Не бойся, продолжай, – он махнул рукой, побуждая девушку не стесняться своих желаний.

– У тебя на спине…там…, – она закинула руку за плечо, показывая точное место.

– Татуировка на твоём плече, – выдохнула Минни.

– И? – Глаза Медичи стали блестеть, но – не по доброму. Это был хищный блеск.

– Что она означает? – как можно более «невинно» спросила девушка.

Медичи сложил руки на груди характерным «блокирующим» жестом. Он закрыл для неё свою личность, хотя – в принципе, он для неё себя и не открывал. Это Минни поняла сразу же, как только посмотрела в его глаза.

– Детка, зачем тебе это? Ты что – спец по «татушкам»? – издевательски осклабился он, и демонстративно повернулся к ней задом – показав своё «художественное клеймо» во всей красе. Сладко потянувшись так, что все его кости разом хрустнули – он спокойно прошёл в соседнюю с комнатой кухню и достал из ведра со льдом бутылку «Кристалл». После чего отхлебнул из той большой глоток.

Минни тоже слезла с кровати и, воспользовавшись моментом, стала по-быстрому одеваться. Увидев, что его «Джульетта» намеревается уйти – «Ромео» незамедлительно преградил девушке дорогу.

– И куда это ты собралась? – спросил он внезапно посерьёзневшим голосом.

– Уже поздно. Девочки будут волноваться…, – также серьёзно, без капли страсти или симпатии ответила Минни. – А по поводу тату – мне просто было интересно, что это за экзотический символ. Но, как видно, тебя мои вопросы не очень-то интересуют. Судя по всему, как и я сама. – «Выпалила» на последнем дыхании, еле сдерживая подступившие к глазам слёзы, средняя сестра Кроу.

Медичи подошёл к девушке вплотную. Она попробовала отступить, но он лишь крепко ухватил её за локти и сдавил их так, что та застонала.

– Интересуешься символикой, крошка?! – прошипел он. – Ну, так ты мне и расскажи, что он означает? Что означает этот кубок, а?! Ты же прекрасно знаешь…

– Прекрати! Хватит, Ли – мне больно! – вскрикнула Минни.

– Больно, Кортни? Неужели?? – голосом, полным яда, переспросил он. – Или, может, лучше мне тебя называть Минерва Кроу??? А? Так тебе больше нравится?!

– Пожалуйста! Прошу тебя – прекрати!!! Кто ты такой??? Кто ты на самом деле?! – кричала Минни в то время, как Ли сильнее и сильнее сжимал её руки, заставляя тело девушки опускаться всё ниже и ниже.

– Кто я??? Кто я?! – кричал он ей в лицо, залитое ручьями слёз. – Скоро узнаешь, скоро вы все меня узнаете…Стервы, – добавил он и, мёртвой хваткой вцепившись Минни в волосы – со всей силы ударил её головой о стену.

Минни сразу умолкла. Проверив пульс и убедившись, что девушка жива – Медичи не торопясь натянул на свою обнажённую гладкую грудь рубашку и застегнул все пуговицы, вплоть до запонок на манжетах. Презрительно взглянув на распластанную посреди комнаты полуголую девушку, он недовольно хрюкнул, и уложил несчастную жертву на кровать. После чего также медленно довершил начатую ею процедуру – одел Минни полностью. Покончив и с этим, Медичи вышел из комнаты, предварительно заперев её на ключ – и медленным, ленивым шагом спустился в холл на первом этаже (спальня располагалась на втором). Взяв со стола в прихожей свой сотовый, Ли стал набирать определённую комбинацию цифр, не переставая при этом широко улыбаться. Дело шло как нельзя лучше, поэтому сейчас настало самое время ему исполнить свой финальный аккорд…

* * *

Син и Гро сидели в своём номере, в соседних комнатках и не разговаривали друг с другом. Когда Грослин нашла сестру на Клэйкери-Стрит, та была в самом подавленном состоянии. Преграда, сдерживавшая все её чувства в последние несколько месяцев – рухнула, и всё то тёмное, что копилось в ней, вылилось в одну широкую и полноводную реку молчания. Как и когда-то, в подростковом возрасте, черноволосая девушка укрылась внутри собственного «я» точно в раковине – не допуская внутрь никого из родных. В такие моменты общаться с ней было невозможно, и именно сейчас казалось – что внутри девушки действительно кроется загадочная болезнь, берущая свои истоки из меланхолических привычек юности. Грослин как психолог могла понять Син, но как сестра – не желала признавать возможного поражения. И, естественно, признавать такой способ ухода от проблем как приём «дамбы». Стена молчания была той непозволительной роскошью, которую ни одна из сестёр Кроу сейчас не могла и не имела права себе позволить. Однако Синайю, очевидно, это ничуть не трогало, ибо девушка уютно расположилась на полу своей спальни – рядом с кроватью, куда побросала свои многочисленные кофты. И теперь – сидя в одной чёрной майке и джинсах, обхватив себя руками за колени – не желала ни видеть, ни слышать вообще что-либо, касающееся реальности вокруг неё.

В соседней комнате шумела Гро, открывая и закрывая дверцы мини-бара, случайно обнаруженного по возвращении в номер. Так нашлась одна бутылка тёмного пива, забытая, как видно, неким приезжим много месяцев назад, так как она вся была покрыта толстым слоем пыли. Порывшись в ящике комода, Гро нашла ещё и открывашку – в виде старого, наполовину сломанного швейцарского ножа, в котором работали только три из десяти функций: мини-лупа, нож для открывания и собственно само лезвие – покрытое каким-то дурно пахнущим, похожим на остатки мяса, налётом. Взобравшись с ногами на кровать, Гро сделала несколько глотков пива, которое оказалось на удивление хорошего качества – несмотря на то, что по всем законам срок его годности должен был уже давно истечь. Мысль об отравлении старым пивом была последним, о чём сейчас могла думать Грослин. В соседней комнате сидела сестра-шизоид, решившая именно теперь показать всем свой «непростой» характер, а вторая сестра вообще пропала в неизвестном направлении, и с каждым часом шансов, что она ещё жива – становилось меньше и меньше.

Гро поставила бутылку на комод и прошла в спальню Син. Та по-прежнему сидела, погрузившись в свои, далёкие от настоящего момента, мысли. Гро присела рядом с младшей сестрой на корточки и попыталась разнять её руки, сцепленные «замком» вокруг острых коленок. Заметив длинный красноватый шрам на левой руке младшей сестры, Гро поняла, что Синайя самостоятельно сняла повязку. Взглянув на кровать, она нашла тому подтверждение в виде окровавленного смятого бинта. Вновь переведя взгляд на Син, светловолосая девушка «наткнулась» на покрасневшие глаза – Син редко плакала, но когда это случалось – у неё, как правило, сильно краснели белки глаз и веки. И это свидетельствовало о крайней степени переживания ею некоего чувства.

– Это всё моя вина. С самого начала…, – тихо произнесла она. – Если бы я спокойно отправилась в «Ривер-Бридж», как того требовал закон – сейчас Минни и ты имели бы ту самую нормальную жизнь, которую я так по-свински у вас отняла…

Гро опустила глаза. Сестра была права – это её вина, целиком и полностью, но сам факт признания себя виновной в разрушении чьей-то жизни – уже есть немалый залог успеха. Успеха в качестве возможности социального исправления: адаптация в обществе обычных людей всегда была для Син тем «камнем преткновения» – переступить через который, для неё стало бы равносильно признанию себя ничтожеством. Но, придерживаясь столь странной философии, Син всё же умудрилась сохранить остатки былого умения уживаться с людьми. Былого – в смысле, до гибели родителей. Тогда Синайя хоть и была весьма странным ребёнком, но всё же как-то пыталась найти своё место в мире традиционными способами. После ухода мамы с папой всё резко изменилось – и она уже не хотела жить среди тех, кто спокойно может лишать жизни себе подобных ради материальной выгоды. Поэтому так легко она вступила на опасный путь мрачных фантазий, приведших её в конечном итоге к потере собственной жизни, и, чего больше всего боялась Гро – к потере души.

Светловолосая сестра открыла было рот, чтобы как-то утешить пессиммистично-настроенную девушку, когда внезапно услышала какой-то странный звук. Син посмотрела на Гро непонимающим взглядом, но через мгновение на её лице последовательно сменилось сразу несколько эмоций – сначала просветление, потом – недоверие, и, наконец, страх. Звук повторился несколько раз, прежде чем Грослин поняла, что это звонит телефон Минни. Обе девушки одновременно вскочили и кинулись в гостиную комнату – звук исходил из нижнего ящика комода, куда Гро, перед тем как уйти на поиски Минни, кинула злосчастный аппарат. Дисплей светился светло-голубым, но номер, отображённый на плоской сенсорной панели – девушкам был неизвестен и никак не обозначался в записной книжке телефона.

Гро взглянула сначала на Син, потом – на номер. Ясное дело, это не мог быть кто-то из прежних знакомых – в связи со сложившимися обстоятельствами, вряд ли кто-нибудь из них решился бы позвонить банде умалишённых преступниц.

– Чего ты ждёшь? – Син посмотрела на сестру глазами, полными страха, но одновременно и надежды. – Мы же обе понимаем – кто это…

Грослин недоверчиво глянула на младшую сестру, но всё же решила не испытывать судьбу. Облизнув губы, девушка осторожным движением надавила на экран: «Даже если это и звонок из полиции с объявлением, что всё закончилось – терять уже нечего, придётся просить помощи хотя бы у них», – успела подумать золотововлосая сестра.

– Алло? – бесцветным голосом спросила она.

– Доброй ночи, сестрички, – промурлыкал в трубке мужской голос. – С кем имею честь? Синайя? Или, может быть – Грослин?

Гро сразу узнала его. Ей хватило бы и половины секунды, чтобы понять, что этим мерзким бархатным голоском способен обладать лишь один человек – Ли Медичи.

– Где Минни? – вместо приветствия спросила Гро. – Клянусь тебе, если ты посмел хоть что-то сделать с ней – я…

– О, мы оба посмели сделать всё, и даже больше – боюсь, ты немного опоздала с напутствиями, дорогуша, – Гро буквально кожей ощутила довольную улыбочку мерзавца на том конце провода.

Син выхватила плоский телефон из рук сестры и отвернулась – лицо её в этот момент исказилось от нечеловеческой злобы. В последний раз, такой прилив негативной энергии она ощутила под прицелом Дона Ромиреза на заднем дворе мотеля Квинси.

– Привет тебе от «Снежной кости», Ли, – прошептала девушка голосом, дрожащим от ненависти. – Ты ведь не просто так решил вернуться в эту дыру, и, насколько я понимаю – тебе нужна наша помощь? Мы ведь, вроде как, из одного клана? Формально.

– Си-и-н, – протянул Ли удовлетворённо, – Как я рад, что хоть кто-то из вас троих способен ещё мыслить рационально. Но, – добавил он, – насколько мне помнится – ты официально считаешься «отщепенцем» от «Чёрной Чаши» – сбежала на сторону более сильного противника. – Похоже, эта тема враждующих сект забавляла его.

Гро непроизвольно начала «наматывать» круги по комнате, время от времени поглядывая на младшую сестру – ей нетерпелось узнать, как Минни и вообще – жива ли она ещё.

– Это ненадолго, – беззаботным тоном произнесла Синайя. – Скоро весь ваш род твердолобых стариков безнадёжно вымрет – и тогда, – Син выдержала небольшую паузу. – Тогда уже не будет противоборствующих сторон, потому что останутся только одни – истинные хранители знания…