Текст книги "Дневник Елены Булгаковой"

Автор книги: Елена Булгакова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 29 страниц)

Авель Сафронович —Енукидзе.

Бубнов А. С. —в 1929–1937 гг. нарком просвещения.

Марков Павел Александрович(1897–1980) – театральный критик, театровед; с 1925 г. – заведующий литературной частью Художественного театра; способствовал постановке «Дней Турбиных» и «Мертвых душ» во МХАТе, активно стремился к постановке «Бега». Прототип Миши Панина в «Театральном романе». Павла Маркова совсем вон. —Ср. в «Театральном романе», там, где Бомбардов напутствует Максудова перед свиданием с Иваном Васильевичем: «Тут прогремели звонки, Бомбардов заторопился, ему нужно было идти на репетицию, и дальнейшие наставления он давал сокращенно: – Мишу Панина вы не знаете…»

От Пырьева получен сценарий «Мертвых душ». —К сценарию приложено письмо И. А. Пырьева (15 сентября 1934 г.): «Многоуважаемый Михаил Афанасьевич! Посылаю Вам экземпляр сценария, в котором я сделал кое-какие режиссерские поправочки, прошу за них на меня не обижаться. Дня через два, если позволите, я к Вам зайду лично, и тогда мы эти «поправочки» обговорим…»

Личное свидание, по-видимому, не состоялось, и только 5 ноября Булгаков ответил Пырьеву: «Милый Иван Александрович! При просмотре экземпляра сценария «Мертвых душ», переписанного с Вашими режиссерскими добавлениями, я обнаружил многие вещи, которые следует немедленно исправить. В частности, на балу Вы ввели менуэт.Я не могу сейчас сделать срочной проверки танцев того времени, но и без этой проверки могу сказать, что на губернаторском балу менуэт в чичиковские времена никак танцевать не могли. Менуэт надо убрать.

Далее: на 56-й странице у Вас введен урядник.Урядники появились в России в 1878 году. Следовательно, урядника надо немедленно убрать.

Еще: на стр. 41-й введена странная надпись: Несравненно замечательное впечатление он произвел на дам…»Такой надписи быть не может!

Вообще весь сценарий содержит такое множество стилистических ошибок и всякого рода искажений, что его надлежит немедленно править. И я прошу Вас прислать мне экземпляр для того, чтобы я его выправил, с этого выправленного переписать и лишь тогда давать его читать. Я не хочу отвечать за те ошибки, которые в нем содержатся. На сценарии стоит моя фамилия, и я, как автор, настаиваю на том, чтобы текст был мною выправлен». (Оба письма цит. по ст.: Егоров Б. Ф. М. А. Булгаков – «переводчик» Гоголя//Ежегодник рукописного отдела Пушкинского Дома, 1976. Л., 1978. С. 75–76).

16 сентября.

Вечером – Лямин. Миша читал ему несколько глав романа. —10–15 сентября 1934 г. Булгаковым вчерне написаны несколько важнейших последних глав, еще не имеющих ни названий, ни нумерации. В этих главах описан подвальчик, в котором герой очнулся после шабаша; диалог Маргариты с неизвестным, появившимся за окном:

«– Богохульский дома?

– Никакого Богохульского здесь нет, – ответила грубым голосом Маргарита.

– Как это так нету? – растерянно спросили в форточке. – Куда же он девался?

– Его гепеу арестовало, – ответила строго Маргарита и прибавила: – А твоя фамилия как?»

Здесь дано явление «фиолетового всадника»:

«…пятая лошадь грузно обрушилась на холм, и фиолетовый всадник соскочил со спины. Он подошел к Воланду, и тот, прищурившись, наклонился к нему с лошади. Коровьев и Бегемот сняли картузики, Азазелло поднял в виде приветствия руку, хмуро скосился на прилетевшего гонца. Лицо того печальное и темное было неподвижно, шевелились только губы. Он шептал Воланду…»

Что именно шептал он, еще не слышно, но уже слышен «мощный бас Воланда», ответно разлетевшийся «по всему холму»:

«– Очень хорошо, – говорил Воланд, – я с особенным удовольствием исполню волю пославшего. Исполню».

В главе, датированной 15 сентября, к герою, которого автор до сих пор называл «поэтом», Азазелло впервые обращается со словом «мастер».

17 сентября.

Илья —И. Я. Судаков.

Шапошников Борис Валентинович(1890–1956) – художник, искусствовед, сотрудник и действительный член ГАХНа с самого начала его основания. В 1930 г. был сослан в Великий Устюг; по возвращении – директор Музея Л. Н. Толстого в Москве. «В конце 40-х годов, также стремясь резко изменить свою жизнь, чтобы, может быть, как-то спастись от постоянно висевшей над ним, как и над многими другими, угрозы репрессий <…>, переехал в Ленинград и занялся восстановлением музеев и музейных комплексов, связанных с именем Пушкина, стал директором Музея Пушкинского дома» (Шапошникова Н. В. с. 104).

На чтениях у Н. Н. Лямина в 1925 г. познакомился с Булгаковым и стал одним из самых близких его друзей. Расцвет их дружбы приходится на 20-е гг.

20 сентября.

Марианна Толстая(р. 1911) – дочь писателя А. Н. Толстого. В конце 1933 г. познакомилась с Е. А. Шиловским (писала близким: «Красивый синеглазый военный с тремя ромбами в петлицах… Ему 43 года…» – Толстая М. А. Тихая музыка памяти//Нева. 1987. № 8). С 1936 г. – жена Е. А. Шиловского.

21 сентября.

Вечером М. А. писал роман. —21 сентября 1934 г. в тетради романа датирована глава «Ночь»: всадники на своих черных конях летят над землею, над морем, над сверкающим городом. Можно догадаться, что это – Рим… «Я никогда ничего не видел. Я провел свою жизнь заключенным. Я слеп и нищ», – говорит Мастер, и Воланд дарует ему несколько мгновений побыть невидимым в толпе…

Впрочем, не исключено, как это нередко в публикуемых дневниках, что речь идет о вечере накануне – о вечере 20 сентября. Если так, то Е. С. отмечает здесь работу писателя над сценой «Свист», предшествующей главе «Ночь».

30 сентября.

Р. К. —Рипсимэ Карповна (Таманцова).

12 октября.

Басов Осип Николаевич(1892–1934) – актер и режиссер Театра им. Вахтангова.

16 октября.

Ульянов Н. П. —театральный художник, автор первоначального оформления спектакля «Мольер».

Гремиславский И. Я. —театральный художник, заведовал постановочной частью МХАТа.

18 октября.

Мария Гермогеновна —жена В. В. Вересаева.

…письмо с фабрики. —18 октября Булгаков получил от директора кинофабрики С. А. Саврасова и заместителя директора И. В. Вайсфельда письмо с требованием внести новые изменения в сценарий «Мертвых душ». Его ответ датирован 22 октября:

«…сообщаю Вам, что я согласен произвести в сценарии «Мертвых душ» те переделки, которые указаны в письме, но при условии, что эта работа будет оплачена фабрикой.

По нашему договору фабрика могла требовать от меня переделки сценария два раза.Дважды мною и были произведены переделки, после чего сценарий был принят фабрикой. Вновь предложенная мне работа не входит в мой договор и должна быть оплачена отдельно…

Меня крайне удивило то, что Вы пишете в письме о возможности привлечения другого автора для осуществления переделок. Фабрика не имеет права вводить в мою работу никакого другого соавтора…» (цит. по: Егоров Б. Ф. С. 76–77).

20 октября.

«Привидения» —пьеса Г. Ибсена.

17 ноября.

Вечером приехала Ахматова. Ее привез Пильняк из Ленинграда на своей машине. —Э. Герштейн рассказывает: «…Анна Андреевна совершила с Пильняком экзотическую поездку в открытой машине из Ленинграда в Москву. Знакомым она, бравируя, говорила, что отделалась только легким насморком. Но мне рассказала о пренеприятном дорожном происшествии. Где-то под Тверью случилась небольшая авария, пришлось остановиться и чинить машину. Сбежались колхозники. И легковая машина, и костюм Пильняка обнаруживали в нем советского барина. Это сразу вызвало вражду. Одна баба всю силу своего негодования обратила на Ахматову. «Это – дворянка, – угрожающе выкрикивала она, – разве не видите? Я сразу признала»» (Вопр. лит. 1989. № 6. С. 254).

Рассказывала о горькой участи Мандельштама. Говорили о Пастернаке. —Это – одно из мест дневников, в чтении которых особенно горько чувствуется утрата первой редакции. Соединение имен Мандельштама и Пастернака, возможно, означает, что Ахматова пересказывала разговор Пастернака со Сталиным, позднее в ее записях изложенный так:

«Сталин сообщил, что отдано распоряжение, что с Мандельштамом будет все в порядке. Он спросил Пастернака, почему тот не хлопотал. «Если бы мой друг поэт попал в беду, я бы лез на стену, чтобы его спасти». Пастернак ответил, что если бы он не хлопотал, то Сталин бы не узнал об этом деле. «Почему вы не обратились ко мне или в писательские организации?» – «Писательские организации не занимаются этим с 1927 года». – «Но ведь он ваш друг?» Пастернак замялся, а Сталин после недолгой паузы продолжил вопрос: «Но ведь он же мастер, мастер?» Пастернак ответил: «Это не имеет значения».

Борис Леонидович думал, что Сталин его проверяет, знает ли он про стихи, и этим он объяснил свои шаткие ответы.

…«Почему мы все говорим о Мандельштаме и Мандельштаме, я так давно хотел с вами поговорить». – «О чем?» – «О жизни и смерти». Сталин повесил трубку» (цит. по: Виленкин В. С. 209).

21 ноября.

День имянин М. А. —21 ноября, или 8 ноября по ст. ст., – день архангела Михаила.

26 ноября.

Коростин М. С. —кинорежиссер. По сообщению Г. С. Файмана (см.: Искусство кино. 1983. № 9), в некоторых документах эта фамилия пишется так: Каростин.

1 декабря.

…имя М. А. в проспекте на 1935 год. —«Мольер» Булгакова действительно был объявлен журналом «Красная новь» на 1935 год. Публикация не состоялась.

9 декабря.

Русланов Л. П. —актер и режиссер Театра им. Вахтангова.

10 декабря.

Такие разговоры действуют на М. А. угнетающе. —В 1-й ред. (она сохранилась начиная с 5 декабря 1934 г.) далее: «С моей точки зрения все эти разговоры – бессмыслица совершенная. Приходят к писателю умному, знатоку Гоголя – люди нехудожественные, без вкуса, и уверенным тоном излагают свои требования насчет художественного произведения, над которым писатель этот работает, утомляя его безмерно и наводя скуку. Угостила их, чертей, вкусным ужином – икра, сосиски, печеный картофель, мандарины».

12 декабря.

…решили идти на договор с театром. —В 1-й ред. далее: «Отдыхаю душой, когда они говорят о Пушкине». И запись 13 декабря,во 2-й редакции отсутствующая:

«Вечером я пошла к Троицким. <…> При уходе они мне рассказали, что доктор Дж… (неразб.) два года назад клятвенно их заверял, что брак наш с Мишей продержится не больше года, и демонически при этом хохотал.

Я его выругала им тут же сукиным сыном и сволочью и сказала Лиде на ее слова: «Я ему напомнила о его сестре, которая тоже…» – «Ты бы лучше мать его вспомнила!» – что привело Ивана Алек. и поклонника Лидиного в дикий восторг.

До каких пор все посторонние люди будут вмешиваться в наши любовные дела и обсуждать, сколько времени мы будем жить вместе!»

Троицкие – давние друзья Елены Сергеевны, упоминаются в ее письмах к сестре в 20-е гг.

15 декабря.

В 1-й ред. запись: «Читала книжку Заяицкого – страшно понравилось. А Миша о нем отзывался, как о очень приятном и талантливом человеке».

17 декабря.

Егоров возмущался… —В 1-й ред.: «До чего верны характеристики, которые дает людям Миша. Егоров передо мной играл когда-то роль христианина, человека, который только и думает о том, чтобы сделать людям добро. На самом же деле он – злой, мстительный, завистливый, дрянной и мелкий человек!»

28 декабря.

М. А. перегружен мыслями, мучительными. —В 1-й ред.: «Я чувствую, насколько вне Миши работа над «Ревизором», как он мучается с этим. Работа над чужими мыслями из-за денег. И безумно мешает работать над Пушкиным».

…свои мысли о пьесе. —В 1-й ред.: «Виден Николай, видна Александрина – и самое сильное, что осталось в памяти сегодня, сцена у Геккерена – приход слепого Строганова, который решает вопрос – драться или не драться с Пушкиным Дантесу. Символ – слепая смерть со своим кодексом дуэли убивает».

31 декабря.

В 1-й ред.: «Кончается год. И вот, проходя по нашим комнатам, часто ловлю себя на том, что крещусь и шепчу про себя: «Господи! Только бы и дальше было так!»».

1935

1 января.

…и он мне диктовал сценарий. —В 1-й ред.: «А вечером мне Миша диктовал «Ревизора»».

2 января.

При редактировании Е. С. опустила следующую запись: «Неприятное впечатление в трамвае вечером после театра. Какой-то вдрызг пьяный тип в шлеме с голубой звездой явно хотел затеять скандал по поводу моей шубы. И две бабы хихикали и с любопытством подзуживали его на это. Не в первый раз замечаю эту ненависть к шубе!»

4 января.

В 1-й ред. после рассказа Ольги об Афиногенове перечеркнутый карандашом текст: «Я слушала ее, молчала и только смотрела на нее таким взглядом!.. Это мне говорить о жалости к Афиногенову! Мне, жене Миши, которого травили и душили в продолжение всей его литературной жизни! Но дело не в этом, а вот в чем: не означают ли все эти тухлые разговоры того, что Немирович хочет опять оттеснить «Мольера» и выпустить на скорую руку афиногеновскую пьесу с тем, чтобы укрепить свою репутацию?»

И далее: «Я не знаю, кто и когда будет читать мои записи. Но пусть не удивляется он тому, что я пишу только о делах. Он не знает, в каких страшных условиях работал Михаил Булгаков, мой муж».

13 января.

…на генеральной «Китежа» —в Большом театре.

16 января.

«Шляпа» в Вахтанговском —комедия В. Ф. Плетнева.

24 января.

Горчаков привез эскизы Вильямса к «Мольеру». —Петр Владимирович Вильямс (1902–1947) – выдающийся театральный художник. В числе его лучших работ – декорации к «Пиквикскому клубу» и «Мольеру» во МХАТе. Оформлял посмертную постановку пьесы Булгакова «Последние дни» (МХАТ, 1943). С середины 30-х гг. один из близких друзей Булгакова.

9 февраля.

Маруся Т. —вероятно, Мария Георгиевна Топленинова.

12 февраля.

М. А. читал… —В 1-й ред. запись: «Впечатление сильное, я в одном месте (сумасшествие Натальи) даже плакала».

18 февраля.

Я… сделала небольшой доклад… —В 1-й ред.: «Я не подготовилась, волновалась сильно, но вышло, кажется, неплохо. И Миша очень похвалил, и пушкинисты…» 23 февраля Е. С. напишет известному пушкинисту Л. Б. Модзалевскому:

«Уважаемый Лев Борисович!

Обращаюсь к Вам по совету Мстислава Александровича Цявловского. Дело в том, что мне, при изучении книги Щеголева «Дуэль и смерть Пушкина» пришло в голову совершенно иное толкование некоторых записей Жуковского, чем у Щеголева, а также и Полякова. (Запись, в которой содержатся, между прочим, слова: Мрачность при ней. Веселость за ее спиной. При тетке ласка к жене и так далее, – относится не к Пушкину, а к Дантесу.)

Об этих своих мыслях я сделала доклад на небольшом собрании пушкинистов у В. В. Вересаева 18.II.1935, причем Цявловский, Вересаев и другие пушкинисты согласились с моим толкованием записей».

Далее она просит фотографии подлинных заметок Жуковского («Если бы оказалось возможным снять фотографии, сообщите мне, пожалуйста, сколько я должна выслать денег») и задает ряд профессионально точных архивистских вопросов.

Ответ Модзалевского не пришел; по-видимому, затерялся на почте (см. запись 7 апреля 1935 г.). Гипотезу же Е. С. М. А. Цявловский привел в комментарии к книге Щеголева «Дуэль и смерть Пушкина» (М., 1936): «Смысл этих записей Жуковского неверно истолкован П. Е. Щеголевым, а вслед за ним А. С. Поляковым <…>. В записях этих речь идет несомненно не о Пушкине, а о Дантесе. Такое осмысление записей принадлежит Е. С. Булгаковой, доклад которой я слышал у В. В. Вересаева в 1935 г.»

5 марта.

Тяжелая репетиция у Станиславского. —«Мольер» репетировался в 1932 г., и в 1933-м, и в 1934-м. Дважды менялся состав исполнителей. Дважды менялись художник спектакля и план постановки. Спектакль переносили с Большой сцены на сцену филиала и обратно. «…Ну что ж, ну, репетируем, – писал Булгаков Попову 14 марта 1934 г. – Но редко, медленно. И, скажу по секрету, смотрю на это мрачно. Люся без раздражения не может говорить о том, что проделывает Театр с этой пьесой».

5 марта 1935 г. пьесу, уже разученную, но все еще без костюмов и декораций, впервые представили Станиславскому. Весьма обстоятельный протокол репетиции запечатлел и требование Станиславского показать гениальность Мольера («Я уже за это время забыл эту пьесу, но самим вам, актерам, разве не хочется взяться за эту сторону – показать гения, о котором захочется поплакать?»; «А сейчас я смотрю и вижу жизнь простого человека»; реплика Булгакова: «Я и стремился, собственно, дать жизнь простого человека»), и споры об отдельных аспектах пьесы («…Он получается только драчун какой-то… И вообще о драках в пьесе. Они сильно вылезают». Булгаков: «Если вопрос идет о запальчивости его характера, то ведь и век его был такой, что с меньшим количеством эксцессов не обойдешься. Я думаю, что Мольеру в пьесе отпущено этого как раз порция… Вас кровь и драки шокируют, а для меня это ценная вещь; может быть, я заблуждаюсь, но мне кажется, что это держит зрителя в напряжении: «А вдруг его зарежут!» Боязнь за его жизнь. А может быть, я большего и не могу дать… Моя главная задача была о том, чтобы он был живой»). И вздох драматурга: «Ведь уж пять лет тянется это, сил больше нет». И настойчивость режиссера: «Может быть, и жестоко с моей стороны требовать доработки, но это необходимо».

10 марта.

Маленький оперный зал в Леонтьевском. —Репетиции шли в квартире К. С. Станиславского в Леонтьевском переулке (ныне ул. Станиславского, 6). В. Я. Станицын исполнял роль Мольера, Б. Н. Ливанов – Муаррон.

14 марта Булгаков напишет Попову: «Теперь накомандовал Станиславский… В присутствии актеров (на пятом году!) он стал мне рассказывать о том, что Мольер гений и как этого гения надо описывать в пьесе.

Актеры хищно обрадовались и стали просить увеличивать им роли.

Мною овладела ярость. Опьянило желание бросить тетрадь, сказать всем: пишите вы сами про гениев и про негениев, а меня не учите, я все равно не сумею. Я буду лучше играть за вас. Но нельзя, нельзя это сделать! Задавил в себе это, стал защищаться.

Дня через три опять! Поглаживая по руке, говорил, что меня надо оглаживать, и опять пошло то же.

Коротко говоря, надо вписывать что-то о значении Мольера для театра, показать как-то, что он гениальный Мольер и прочее.

Все это примитивно, беспомощно, не нужно. И теперь сижу над экземпляром, и рука не поднимается. Не вписывать нельзя – пойти на войну – значит сорвать всю работу, вызвать кутерьму форменную, самой же пьесе повредить, а вписывать зеленые заплаты в черные фрачные штаны!.. Черт знает, что делать!»

20 марта.

М. А. измучен. —В 1-й ред. далее: «Я перечитывала «Мольера». Пьеса, по-моему, сделана безукоризненно, волнует необычайно. А Станиславский предъявляет совершенно нелепые требования – пытается исключить лучшие места: стихотворение, сцену дуэли и т. д. Всего не упишешь. Доходило до того, что мы решали с Мишей вопрос – не написать ли письмо Станиславскому с отказом от поправок, взять пьесу и уйти».

И далее еще несколько существенных записей, не вошедших во 2-ю ред.:

«Сережа учится на фортепиано. У него очень хороший учитель, а, кроме того, дома с ним много занимается Миша и немного – я».

«Б. И. Ярхо сделал перевод «Мещанина во дворянстве», прислал Мише книжку с надписью.

Третьего дня примерно мы узнали, что он и Шпет арестованы. За что, мы, конечно, не знаем».

26 марта.

О концерте вагнеровском в 1-й ред.: «…Рейзен поет очень дурно, хотя голос у него очень сильный. Хорошо он спел только последнюю фразу заклинания. Сидели мы в шестом ряду. Я была в черном платье с разрезом на спине, что вызывало большое внимание. Одна дама злобно сказала: «Ненавижу такие вещи!..»»

Миша продиктовал мне девятую картину – набережная Мойки. —В 1-й ред. далее: «Трудная картина – зверски! Толпу надо показать. Но, по-моему, он сделал очень здорово!

Я так рада, что он опять вернулся к Пушкину. Это время, из-за мучительства у Станиславского с «Мольером», он совершенно не мог диктовать. Но, по-видимому, мысли и образы все время у него в голове раскладывались, потому что картина получилась убедительная и выношенная основательно. Замечательная концовка сцены – из темной подворотни показываются огоньки – свечки в руках, жандармы… Хор поет «Святый Боже…»».

…отзыв о режиссерском сценарии «Мертвых душ». —Режиссерский сценарий был прислан Булгакову на отзыв еще 13 декабря 1934 г., но писатель медлил с ответом. 20 января в «Вечерней Москве» появилось сообщение: «…режиссер Ив. Пырьев начал снимать звуковой фильм «Мертвые души» Н. В. Гоголя. Сценарий написан М. А. Булгаковым и Ив. Пырьевым». Тогда Е. С. написала режиссеру письмо:

«Уважаемый Иван Александрович, вот уже в течение месяца я никак не могу добиться, чтобы Вы пришли обсудить вопрос о режиссерском сценарии «Мертвые души», который прислан с 1-й фабрики для дачи Мих. Аф. своего мнения. Я очень прошу Вас пожаловать к нам в ближайший день.

Кроме того, я прошу Вас сообщить мне, что означает заметка в «Веч. Москве» от 20.01 сего года, в которой сообщается, что сценарий «Мертвых душ» написан Булгаковым и Вами. Елена Булгакова».

Надо думать, объяснения со стороны И. А. Пырьева не последовало. 11 февраля Булгаков обращается в Управление по охране авторских прав:

«…я считаю:

1. Что фабрика нарушила мое право и существующие законы тем, что без моего ведома и согласия переделала мой сценарий.

2. Что т. Пырьев, автор монтажного листа, никаких прав в результате этих переделок не приобрел и соавтором сценария не сделался.

3. Что фабрика вольна оплачивать его труд по переделке любым порядком без ущемления в дальнейшем моих авторских прав и что, повторяю, всю ответственность за такого рода действия как передо мной, так и перед общественностью и руководящими органами несет фабрика, которую я прошу Управление поставить об этом в известность».

11 марта директор кинофабрики Саврасов направляет в Управление по охране авторских прав длиннейшее ответное письмо, в котором, в частности, напоминает, что режиссерский сценарий «был сдан для согласования М. А. Булгакову, но фабрика никаких замечаний от автора до сих пор не получила», и заявляет в заключение, что, «по отзыву директивных органов, литературный сценарий не годен к производству, а режиссерский сценарий годен и, таким образом, основная задача по экранизации «Мертвых душ» достигнута» (цит. по публ.: Файман Г. С. Кинороман Михаила Булгакова//Искусство кино. 1987. № 9. С. 82–83, 87–88).

И только после этого, возможно, по настоянию И. В. Вайсфельда, Булгаков пишет 26 марта свой адресованный Вайсфельду отзыв:

«Уважаемый Илья Вениаминович!

В ответ на Ваш запрос сообщаю Вам свое мнение о режиссерском сценарии «Мертвые души»:

1. По-моему, следует исключить в 1-й части… сцену кобзаря с пением былинного сказа, так как это нарушает ткань сатирической поэмы Гоголя. 2. Невозможен гипсовый Наполеон в гостиной вице-губернатора… 3. Следует исключить сцену катания крашеных яиц у полицмейстера… 4. Неверна концовка маниловской сцены… предложение Чичикова продать мертвых не может вызвать у Манилова хохот – это предложение может вызвать у Манилова только ужас. 5. В ноздревской сцене непонятны крики Ноздрева: «Дерут… дерут его, дерут…» 6. Следует исключить сцену Анны Григорьевны и Чичикова в кустах сирени… 7. Невозможны слова губернаторши – «Вот вам моя дочь»… 8. Непонятна фраза Чичикова: «я, кажется, опять увлекся, сюда приехал, позабыл зачем…» 9. Надо изменить надпись на бумаге… вместо «его высокопревосходительству генерал-аншефу (?) Александру…» надо: «его сиятельству графу..» (если действие происходит после 1832 года). 10. Сцену появления дамы в номере Чичикова… следует вернуть в тот вид, какой она имела в моих дополнениях к сценарию от 18.XI.34. В том виде, в каком она в режиссерском сценарии, она значительно снижена в качестве. 11. Следует исключить сцену, в которой конвой мнет старика, и последующую – с пением былины, как нарушающие ткань сатирического произведения Гоголя. 12. Следует проверить слова: «Исайя ликуй… дева имя во чреве (?)»… 13. Нельзя не пожалеть, что исключена баллада о капитане Копейкине». (Цит., с сокр., по ст.: Егоров Б. Ф. С. 78–79).

Сценарий не был экранизирован. Впервые опубликован – с указанием двух авторов: Булгаков М., Пырьев И. Мертвые души: Киносценарий// Москва. 1978. № 1.

7 апреля.

…переписку Чайковского с Мекк и материалы Достоевского. —Из весьма обширной библиотеки М. А. Булгакова уцелело всего лишь несколько десятков книг. Небольшая часть, по-видимому, была расхищена после смерти писателя; значительная часть распродана Е. С. в очень тяжелые для нее 40-е и 50-е гг. (сделанная ею опись проданной библиотеки не найдена); часть утрачена после смерти Е. С.

Названные книги не сохранились.

13 апреля.

«Зойкину квартиру»все-таки хотят ставить в театре «Vieux Colombier». – Из писем Н. А. Булгакова дальнейшая судьба постановки вырисовывается так.

8. IV.1935 г.: «…директор этот снял театр и совершенно его переоборудовал заново (работы и сейчас еще идут). Его надежды на постановку твоей пьесы этой весной(т. е. к концу этого театрального сезона) не оправдались – болезнь, финансовые осложнения, затяжки работ – все это заставляет его перенести постановку на осень…»

9. XII.1936 г.: «…После долгого периода затишья и выжиданий снова поднялся вопрос о постановке «Зойкиной квартиры» во французской адаптации. Дело в том, что директор театра «Vieux Colombier» собирается начать играть ее в январе будущего [1937] года».

2. II.1937 г.: «Театр «Vieux Colombier» вовсю работает над «Зойкиной», и ее представление для прессы назначено на 8-е февраля… Мне даны формальные заверения в том, что все твои требования и указаниястрожайше исполнены. Во всем тексте французской адаптации нет ничего,что бы могло носить антисоветский характерили затронуть тебя как гражданина СССР.Больше того, и сам режиссер-директор театра Рене Роше, а также и переводчик-адаптатор Benjamin Cremieux принадлежат к числу людей, глубоко чтущих СССР и советское искусство, и они никогда не допустят ничего предосудительного по адресу Союза и престижа советского театрального искусства».

20. XII.1961 г. – Е. С. Булгаковой: «…Постановка «Зойкиной квартиры» в Париже. Она была задумана и после долгих хлопот осуществлена переводчицей – артисткой Марией Рейнгардт и адаптатором Benjamin Cremieux. Она пошла на сцене театра «Vieux Colombier» под дирекцией и режиссерством Rene Rocher – очень известного в Париже режиссера, новатора – в небольшом, но очень посещаемом театре новинок и иностранных пьес. На все это было потрачено всеми очень много труда… Но наконец она – «Зойкина квартира» – пошла и с большим успехом, в прекрасном ensemble'e артистов, – особенно хорош был китаец Херувим, роль которого исполнял индокитайский киноактер, с которым я до сих пор встречаюсь… Артист Henri Rolland прекрасно провел роль Аметистова. Сама пьеса и ее постановка были приняты с большим интересом; маленький «Vieux Colombier» («Старая голубятня». – Л. Я.) бывал переполнен; в печати появились очень интересные рецензии (отзывы). Но публика французская, пресса, театралы сбиты были с толку политическим подходом… После немалой шумихи спектакль был посещен полпредом (советским полпредом. – Л. Я.) и, как утверждали тогда, он настоял на том, чтобы спектакль был остановлен, как несвоевременный по тематике и оформлению».

…умер Юра Неелов. —В 1-й ред.: «…умер мой первый муж Юрий Мамонтович Неелов. Как странно: я о нем совсем было забыла, а последние дни вспоминала очень часто».

При редактировании Е. С. опустила запись 18 апреля:«Утром позвонила в Ржевский. Евгений Александрович сказал мне, что арестована Ирина Свечина. Я сейчас же пошла к Александру Андреевичу. Он в ужасном состоянии – говорит, что совершенно потерял работоспособность, что дом стал, как гроб, и все в таком роде.

Днем к нам пришли Мишины сестры, Андрей Михайлович, дети…»

Андрей Михайлович Земский – муж Надежды Афанасьевны.

22 апреля.

М. А. тут же продиктовал мне письма… —«Ввиду полного разрушения моего художественного замысла, – писал Булгаков Н. М. Горчакову, – и попыток вместо принятой Театром моей пьесы сочинить другую, я категорически отказываюсь от переделок пьесы «Мольер»». И К. С. Станиславскому: «Если Художественному театру «Мольер» не подходит в том виде, как он есть, хотя Театр принимал его именно в этом виде и репетировал в течение нескольких лет, я прошу Вас «Мольера» снять и вернуть мне».

23 апреля.

М. А. пленился более всего фраком дирижера – до пят. —Когда Е. С. делала запись о бале у американского посла, она, естественно, не могла предположить, что Булгаков в романе «Мастер и Маргарита» использует впечатления этого бала. Когда она работала над 2-й ред., это ей было уже хорошо известно и она извлекала из памяти полузабытые штрихи, некогда не привлекшие ее внимания. Так, «фрак дирижера – до пят» в 1-й ред. дневников не упоминается и появляется только во 2-й ред. (Ср.: явление Воланда в главе 12-й романа: «Прибывшая знаменитость поразила всех своим невиданным по длине фраком дивного покроя…»)

…мы сели в их посольский кадиллак. —В 1-й ред. далее: «С нами в машину сел незнакомый нам, но известный всей Москве и всегда бывающий среди иностранцев – кажется, Штейгер. Он – впереди с шофером, мы – сзади». Штейгера, и не без основания, Е. С. считала прототипом барона Майгеля (в «Мастере и Маргарите»).

В. Я. Лакшин («Булгакиада». М., 1987. С. 35) рассказывает о бароне Б. Г. Штейгере, в прошлом белом офицере, «человеке с изысканными манерами и рискованным остроумием», который считался «незаменимым собеседником на дипломатических обедах и ужинах» и «переносил сплетни из посольства в посольство». В 1937 г., как сообщает В. Я. Лакшин, Б. Г. Штейгер, приобщенный к процессу маршала Тухачевского, был расстрелян.

Возможно, с этим трагическим концом реального Штейгера связана реплика Воланда, обращенная в романе к барону Майгелю: «…злые языки уже уронили слово – наушник и шпион. И еще более того, есть предположение, что это приведет вас к печальному концу не далее, чем через месяц».

9 мая.

Ангарский (Клестов) Н. С.(1873–1941) – общественный деятель, литературный критик, организатор издательского дела. В 1924–1932 гг. – руководитель издательства «Недра». При его участии и одобрении в альманахе «Недра» были опубликованы повести М. А. Булгакова «Дьяволиада» (в 1924 г.) и «Роковые яйца» (в 1925-м). Его попытка опубликовать «Собачье сердце» не увенчалась успехом. (Последняя редакция повести «Собачье сердце» сохранилась в фонде Н. С. Ангарского в ОР ГБЛ.)

13 мая.

В течение недели М. А. диктовал «Зойкину»… —В эти дни возникла новая, значительно сокращенная редакция комедии. Правка за счет беспощадных сокращений, движение к лаконичности и обобщенности характерны для доработок и переработок Булгаковым в основном законченных произведений.

…с копией письма из Стокгольма. —«Мы придаем большое значение возможности познакомить шведскую радиопублику с таким значительным и со столь представительным для современной советской драматургии произведением, как «Дни Турбиных», и ждем с большим интересом от Вас ответа». (Из письма агентства «Радиочиенст», имевшего монопольное право радиовещания в Швеции.)