Текст книги "Покушение"

Автор книги: Елена Сенде

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 27 страниц)

Усевшись на кровать, она вытащила свой айфон. Сообщение от Нино так и не было прочитано. Она его открыла. Это был документ Word.

Нахмурив брови, она пробежала глазами несколько строк таблицы, которые выглядели следующим образом:

18 / 1973 / 12КУ / 30-40-60 НС / позитивн.

15 / 1976 / 85МИ / 30-40-60 НС / ВС

21 / 1979 / 5699КБ / 30-40-60 НС / ВС

И еще три строчки вроде этих.

Сириль не могла ничего сообразить. Количество информации просто переполняло ее. Она встала, вымыла руки и причесалась. После этого она почувствовала себя более собранной. Итак, таблица…

Сириль снова взяла в руки телефон и перечитала данные. После третьей строчки ее сердце бешено забилось, а каждый уголочек тела начал пульсировать: виски, горло, живот… «Боже, это невозможно!»

Потом ее словно обдало ледяное дуновение…

Долгое время Сириль не могла даже пошевелиться.

* * *

Сидя на кровати, Сириль плакала без остановки. То, что она поняла, так же потрясло ее, как и то обстоятельство, что она этого не помнила. Правда была спрятана в глубинах ее памяти и отказывалась выйти наружу.

Таблица представляла собой всего лишь неофициальные записи, резюме в формате Word клинических испытаний, проведенных Маньеном. По словам Нино, 21 – это номер палаты Жюльена Дома. 1979 – год его рождения. Что же касается «5699КБ», то это был код, который она вписывала в дела пациентов сотни раз. Это был номер бейджа, который она носила на халате в течение двух лет… Расшифровать остальную часть данных не составляло никакого труда. 30-40-60 – дозы. «НС» – способ введения в организм, назальный. «ВС» – это вегетативное состояние. Соединив все элементы цепочки, можно было прийти к логическому выводу…

Прикусив губу, Сириль кипела от возмущения на медицину, на Маньена, на Бенуа и на саму себя. У нее были доказательства не только того, что десять лет назад Маньен проводил подпольные исследования, но и того, что она тоже принимала в этом участие. Она вводила Жюльену Дома огромные дозы мезератрола, из-за чего он на некоторое время впал в кому, из которой вышел в более чем нестабильном психическом состоянии…

Сириль испытывала почти физическую боль: она была полностью ответственной за патологию своего пациента! Стиснув зубы, она попыталась оценить ситуацию и все возможные варианты.

Вскочив на ноги, она схватила сумку и выбежала из номера, хлопнув дверью.

39

В девять вечера Сириль снова звонила в дверь Санука Арома. В гостиной профессора замигал голубой свет, указывая на то, что у двери стоит гость. Появилась старая тайка, очень недовольная с виду. Сириль извинилась, представилась и сказала, что ей необходимо увидеться с Аромом по очень срочному делу. Но на этот раз она не осталась снаружи, а прошла вслед за женщиной по длинному темному коридору с покрытыми лаком стенами. Слева находилась освещенная небольшой лампой гостиная, служившая профессору также кабинетом.

Первое, что почувствовала Сириль, войдя в комнату, – это запах. Пахло гашишем. Потом послышалось бульканье, доносившееся от огромного наргиле, стоявшего на низком китайском столике. Проследив взглядом до конца шланга, она увидела, что на красном диване кто-то лежит. Человек поднял голову, и Сириль узнала длинные белые волосы. Она решительно подошла ближе, настроенная на этот раз узнать все.

– Профессор?

Санук Аром с трудом поднялся и сел. Он выглядел слегка оглушенным, и ему понадобилось несколько секунд, чтобы прийти в себя и собраться с мыслями. Потом он указал ей на кожаное кресло напротив. Сириль села, положив руки на колени.

– Вы ездили в отдел ГВ, – произнес он глухим голосом.

– Да.

– Вам не следовало этого делать.

Санук Аром глубоко затянулся. Сириль Блейк проигнорировала его слова и перешла к главному:

– Как вы лечили детей, найденных в Сураттхани?

– Я же уже говорил, что не могу вам этого сказать.

– Я разговаривала с мужем. Все в порядке, он не будет препятствовать опубликованию ваших материалов. Вы можете рассказать мне о своем протоколе.

– Я не хочу, чтобы у меня возникли какие-то проблемы до опубликования последних результатов. Ваш муж обладает огромными полномочиями в нашем небольшом сообществе. Вы и сами это знаете.

Сириль откашлялась.

– Он пообещал ничего не предпринимать против вас, если я вернусь для лечения в Париж, а я именно это и собираюсь сделать. Я пришла просто поговорить с вами. – Она четко произносила каждое слово. – Мне нужно узнать ваши методы лечения. И срочно.

– Ваш муж не хотел, чтобы я встречался с вами. У него должны быть на то веские причины.

Сириль изменила тактику. Наклонившись, она тихо спросила:

– Скажите, профессор, на какой стадии заболевания вы находитесь? Седьмой? Восьмой?

– О чем вы говорите?

– О болезни Альцгеймера.

– Как вы… Никто…

– Синий язык. Вы принимаете метиленовую синь в больших количествах, не так ли?

Половина лица Санука Арома дрогнула.

– Это единственный препарат, показавший отличные результаты при клинических испытаниях.

– Да, я знаю, они были опубликованы в прошлом году. Гашиш тоже приглушает признаки болезни, да?

Санук Аром ничего не ответил. В его взгляде промелькнула грусть, и Сириль решилась:

– Через полгода-год вы, скорее всего, будете уже не в состоянии публиковать результаты. Если вы объясните параметры протокола, я помогу вам довести начатое до конца. Даю слово. Я помогла мужу победить его проблемы для опубликования работ.

На лице Арома появился интерес.

– Его проблемы?

Сириль больше нечего было терять, и сейчас ей было абсолютно все равно, что она предает Бенуа.

– Мой муж страдает редкой формой дислексии в результате травмы головы, случившейся в двухтысячном году, когда была задета лобная доля мозга. Он не может нормально писать. Никто этого не знает. Если бы не я, он бы никогда не смог опубликовать свои работы.

Сириль замолкла в ожидании. Она только что серьезно пошатнула репутацию Бенуа Блейка и вручила Арому бесценный козырь в случае проблем с будущим обладателем Нобелевской премии. Профессор ничего не сказал, но черты его лица смягчились. Сириль мысленно поздравила себя с победой.

– Итак, профессор, как вы лечили этих детей?

Аром уклонился от прямого ответа, спросив:

– Что с вами произошло, мадам, что вы так сильно хотите это знать?

Сириль вдруг надоело ходить вокруг да около, и она решила выложить все карты на стол.

– Десять лет назад я приняла наркотики. Пока что я сама не знаю, какие именно. Но это вызвало частичную амнезию.

Аром трижды вдохнул гашиш, показав кончик синего языка.

– Да, такое бывает… Ваша искренность делает вам честь. Хорошо. Вам лучше устроиться поудобнее, это долгая история. Хотите чаю?

Он встал и тяжело направился к закрытой двери в глубине комнаты. Положив руку на ручку двери, профессор замер, и Сириль пришла ему на помощь, мягко напомнив:

– Чай… Вы шли за чаем.

Не оборачиваясь, он открыл дверь, выходившую, по всей вероятности, в кухню, и что-то сказал старой тайке, ответившей ему ворчанием.

* * *

Несколько минут спустя, устроившись на красном диване и держа у рта мундштук наргиле, Санук Аром приступил к самому невероятному из всех рассказов, которые Сириль когда-либо слышала.

– Когда тринадцать месяцев назад Группа волонтеров обнаружила первого ребенка с амнезией на юге Сураттхани и доверила его мне, я подумал, что этот случай похож, к сожалению, на сотни других, когда дети подвергаются жестокому обращению или напичканы наркотиками. Когда нашли второго ребенка, я был удивлен. Третьего – откровенно взволнован. Я пересмотрел все возможные гипотезы, включая появление нового вируса, атакующего гиппокамп или кору головного мозга. Но анализы ничего не обнаружили. Кровь была в норме. Я испытал на троих детях всевозможные методы лечения. Единственное, что дало хоть какие-то положительные результаты, – это магнетическая стимуляция.

– Я тоже пробовала ее, – перебила его Сириль, – но безрезультатно.

– Поначалу я делал все скорее наугад, стимулируя ту часть коры головного мозга, где, как предполагают, хранятся воспоминания. Но это не улучшило их состояния. Затем у меня появилась идея стимулировать мозг детей на довольно высокой частоте, одновременно показывая им картинки.

Сириль нахмурила брови.

– Картинки?

– Любые картинки, которые могли бы напомнить им прежнюю повседневную жизнь. Изображения фермы, города, животных, школы, машин, крестьян… Я перепробовал все. И во время одного из сеансов первый из найденных детей начал по крупицам собирать свои воспоминания.

– Вы уверены, что эти воспоминания не были ложными?

– Я не могу быть уверенным на все сто процентов, но сказанное тремя детьми совпадает. Знаете, это ведь основа моей работы. Я много лет назад понял, что воспоминания не исчезают, не стираются из памяти; ослабевают только цепочки, ведущие к ним. Достаточно соединить нужные звенья, и память возвращается…

Сириль некоторое время пребывала в задумчивости, потом спросила:

– И что же они рассказали?

– Они описывали… лагерь в джунглях… и пляж.

Сириль замерла.

Санук Аром внимательно посмотрел на нее и улыбнулся.

– Мы ведь с вами знакомы, да? Мы когда-то встречались с вашим мужем.

– Профессор, я – доктор Блейк. Я приехала поговорить с вами о детях, страдающих амнезией… – напомнила Сириль.

Некоторое время они сидели молча. Санук Аром скрылся где-то в удаленном уголке своего мозга. Он вернулся к разговору так же неожиданно, как и абстрагировался.

– Район Сураттхани – это область стычки банд Кох Самуй – местных подонков, живущих за счет торговли чем угодно. Выслушав детей, я предположил, что одна из банд, обнаружив существование нового наркотика, который делал людей покорными и податливыми и в то же время заставлял их частично терять память, организовала торговлю детьми.

В комнату вошла пожилая тайка и поставила на стол поднос с фарфоровым чайником, от которого шел пар. Рассказ Арома прекратился на время, пока они потягивали из чашек горячий черный чай.

– Теперь я расскажу вам другую историю. Пятнадцать лет назад я занимался изучением цикла памяти в университете Питтсбурга. Я работал в лаборатории с еще одним исследователем из Таиланда. Он был младше меня, и звали его Рама Супачай. – Аром затянулся и выпустил к потолку густой ароматный дым. – Нашей целью было достичь полного исчезновения болезненных воспоминаний у крысы. И нам это удалось.

– Я читала ваши публикации. Вы открыли принцип амнезийного упрочнения.

– Именно так. Воспоминания оказываются нестойкими, когда их воскрешают в памяти, – продолжал Аром. – Во время восстановления их можно укрепить, но можно и изменить. И если во время восстановления случится шоковая ситуация или вмешается та либо иная молекула, воспоминание может ослабеть или вообще исчезнуть, по крайней мере из сознания. Именно это мы и исследовали на мышах.

Сириль небольшими глотками пила ароматный чай.

– И вы изменяли воспоминания мыши?

– Да. Мы приучили ее бояться красной и синей бусины. Позже, воздействуя в нужный момент на ее мозг электрическим током, мы добились того, что она забывала страх при виде красной бусины, но не синей…

– Выборочное удаление воспоминаний…

Аром перевел дыхание.

– Именно так.

– Это невероятно.

– Спасибо… Да, это революционное открытие. После наши пути разошлись. Мне предложили должность в Центре исследования мозга, и я сразу же согласился, поскольку моя жена и дочери хотели вернуться на родину. В течение двух лет я ничего не слышал о Раме Супачае, а затем он также приехал в Бангкок. Он работал в государственной больнице, но его это не устраивало, и он приходил ко мне поделиться планами создания клиники медицинского туризма, которая, по его словам, принесла бы огромные деньги.

– В вашей стране это просто манна небесная…

– Да, прибыли огромные. Богатые иностранцы, отчаявшись, готовы на все и денег не жалеют. Особенно если некоторые технологии в их странах запрещены.

– Итак, Рама Супачай вернулся…

– Да, в течение последних двух лет он пытался усовершенствовать метод удаления воспоминаний. Сначала он проводил исследования на мелких животных, потом на более крупных млекопитающих, затем на приматах и наконец на человеке.

Сириль открыла рот от изумления.

– Но зачем?

– Чтобы вернуть счастье страдающим людям! Удалить любые воспоминания, которые могут их потревожить, травмировать. То же самое, что вы делаете при помощи своего мезератрола, разве не так?

– Нет! – отрезала Сириль. – Мы смягчаем боль, а не удаляем воспоминания!

– Я не хотел задеть вас. Рама полагал, что это и есть верный путь, священный Грааль нейронауки – счастье путем забытья.

– Он тестировал этот метод?

– Я не знаю. Он хотел, чтобы я помог ему: хотя Рама Супачай и прекрасный исследователь, ему не хватает теоретических обоснований. Что касается меня, то об этом не могло быть и речи. Я не сомневаюсь, что однажды все это станет возможным, но каковы будут последствия? Кроме того, я стал руководителем отделения, и впереди у меня была должность директора. Помимо всего этого, я не особенно доверял ему и сомневался относительно того, какими средствами он располагает на самом деле. Он рассердился, исчез, и я ничего о нем не слышал. До… сегодняшнего дня.

Сириль Блейк замерла, поднеся руку к губам.

– Боже мой… Видео! Вы узнали его на видео Анувата…

Руки старого профессора задрожали.

– Ануват прислал мне это видео как раз перед тем, как показал его вам. Да, действительно, я узнал Раму Супачая. Его ни с кем нельзя перепутать: у него нет ни волос, ни бровей. Меня это привело в шоковое состояние.

– И что он, по-вашему, делает? Тестирует метод на детях?

– У меня нет доказательств, но я думаю, что да.

Сириль разволновалась.

– Ему нужно помешать. И как можно быстрее!

– Для этого, дорогая доктор Блейк, нужны хоть какие-то зацепки, чтобы знать, где он скрывается вместе с детьми.

Они молча смотрели друг на друга.

Ответ Сириль прозвучал уверенно:

– Нужно обследовать малышку Док Май и применить ваш метод. Возможно, она вспомнит какую-либо деталь, которая позволит нам добраться до них. Я сделаю все, что в моих силах, чтобы помочь вам.

Санук Аром закрыл настоящий глаз и глубоко вздохнул.

– Родственники не могут помочь мне в этом деле, а весь мой персонал занят подготовкой к конгрессу. Мне некого отправить за ней раньше чем через две недели. А сам я не смогу проделать этот путь.

Сириль встала.

– Я поеду!

– Вы?

– Да, завтра. Я смогу вернуться вместе с ней послезавтра вечером, и мы применим ваш метод лечения. Если повезет, девочка нам поможет.

Аром улыбнулся своей вертикальной полуулыбкой.

– Ваша помощь была бы бесценна.

– Ну что ж, тогда договорились. Я привезу ребенка, и мы попробуем провести магнетическую стимуляцию.

– Я помогу вам вылечиться, обещаю.

Сириль подарила ему широкую улыбку.

– Это было бы чудесно!

Аром встал, и они пожали друг другу руки.

– Извините, что так плохо принял вас. Вы чудесный человек. Я свяжусь с Ануватом; и он расскажет вам о подробностях поездки. Будьте осторожны. Не задерживайтесь в этой зоне.

– Я только туда и обратно. Это я должна вас благодарить. Впервые за долгое время я чувствую себя лучше.

40

Сириль ехала в отель, сильно нервничая, но все же радуясь тому, что хоть какой-то вопрос она уладила. Она одержала победу! Она отправится за девочкой, перестанет подстраиваться под события, будет действовать, а Аром, бедняга Аром, пообещал помочь ей… Она верила ему. Она поможет ГВ, а профессор поможет ей.

Зазвонил ее телефон. Номер не определялся.

– Доктор Блейк? Это Ануват из Группы волонтеров.

– Добрый вечер, Ануват. Профессор ввел вас в курс дела?

Секретарь организации вкратце объяснил, что получил от Санука Арома сообщение, из которого узнал, что она отправится в Сураттхани и что ей нужно выдать разрешение на перемещение девочки. Его голос звучал громко, а речь была быстрой.

– Я хотел бы, чтобы вы кое с кем встретились, – добавил он.

– Конечно. Скажите, где и когда. Завтра?

– Сожалею, доктор Блейк, но он может увидеть вас только сейчас.

– Но уже ночь!

– Он работает только по ночам. Я отправлю вам адрес на мобильный телефон, и вы сможете показать его водителю такси.

– Я еду на повозке.

– A-а, отлично, тогда дайте мне водителя.

После беседы с Ануватом они проехали мимо отеля и направились на юго-запад. Они ехали по освещенному огнями мегаполису, а потом свернули с дороги и оказались на темных улочках. Сириль почувствовала легкое волнение.

На одном из перекрестков тормоза повозки завизжали, и водитель круто повернул вправо. Огромная зеленая вывеска «Пиво, Патпонг» указывала на то, что они свернули на улицу Патпонг I и II – «горячий» квартал Бангкока. Здесь Сириль ни разу не была. Тут можно было найти все, что так или иначе связано с секс-бизнесом. Неоновые вывески слепили глаза, гремела музыка. Десятки тайцев, молодых мужчин и женщин, сидели на табуретах на летних площадках баров, улыбаясь прохожим. Здесь были также леди-мужчины – трансвеститы, одетые в мини-платья и вышагивающие на огромных каблуках. Кричащие вывески гласили «Шоу-герлз», «Сафари-бар» и многое другое, а пабы рекламировали местное пиво. Они увидели огромного усатого европейца, сжимавшего в объятиях девочку ростом полтора метра максимум. Сердце Сириль сжалось. Мысленно она выругала туриста. На улице было полно народу. Пьяные туристы с Запада бродили между проститутками и их клиентами, на тротуарах спали люди, дети просили милостыню, молодежь танцевала. Кого-то рвало возле урны.

Повозка проехала еще несколько метров и наконец остановилась перед фасадом потрясающего здания в готическом стиле, достойного украсить игру «Замок и драконы».

Вывеска «Зона металла» указывала на то, что это был своего рода храм тяжелого рока. Расплатившись, Сириль спрыгнула с повозки и внимательно осмотрела черные пасти чудовищных животных, взирающих со стен здания. Она подумала, что днем все это, должно быть, кажется менее впечатляющим и что человеческий род поистине странный, раз ему нравится, когда его пугают. Она вошла в бар, где играла музыка. Внутри было много людей, пахло пивом и потом. Рок-группа, состоявшая из трех тайских рокеров, одетых в кожу и металл, с собранными в хвосты длинными волосами, играла на гитарах. Сириль хотелось заткнуть уши. Она взглянула на часы. Почти час ночи. У Анувата были свои причуды… Ей не пришлось искать его, он уже ее ждал. Указав на троих музыкантов, он что-то прокричал. Сириль его не услышала, но все же прочла по губам «Мой брат!». Секретарь направился к бару, обошел его, как будто был у себя дома, открыл служебную дверь и поднялся по ступенькам.

Они оказались в крохотной кухне. Ею, очевидно, мало пользовались. Здесь был лишь небольшой холодильник, столик с двумя пластмассовыми стульями, разбитая раковина над шкафчиком без дверцы, где были пакеты с сахаром и чаем. На табурете стояла ободранная кастрюля, и лежал пакет растворимого кофе местной марки. За столиком сидело странное существо: то ли мужчина, то ли женщина, с пухлыми губами и грудью, с лицом, обрамленным черными густыми волосами. Ануват закрыл дверь, и шум из зала стал тише.

– Позвольте представить вам Рену. Рену, это доктор Блейк, о которой я тебе рассказывал.

Рену сложил руки под подбородком в знак приветствия.

Ануват предложил второй стул Сириль, а сам остался стоять.

– Рену работает с нами. Он помогает нам приблизиться к беспризорным детям, заслужить их доверие. Сам он, до того как переехал в Бангкок, работал на юге страны, в основном на островах, в Пхуке, Кох Самуй и Кох Тао. Аром написал мне, что узнал на видео своего бывшего коллегу, Супачая.

Взгляд Сириль перебегал с секретаря ГВ на Рену.

– Рену, – сказал Ануват, – можешь рассказать доктору то, что говорил мне?

– Я знаю Супачая.

Сириль нахмурилась. Рену продолжал:

– На островах перевозка наркотиков и оружия, а также проституция организована тремя сетями. Супачай возглавляет одну из них, под названием Лига Кох Самуй. Он также занимается поединками по боксу между шахтерами.

Сириль облокотилась о небольшой пластмассовый стол, который тут же зашатался.

– Рама Супачай, исследователь, превратился в главаря банды?

Ее голос звучал скептически.

Рену прищурился, между густыми бровями залегла вертикальная морщина.

– Нет, не Рама, а Пот Супачай.

Сириль, усаживаясь на стуле поудобнее, прикоснулась пальцем к губам.

– Там несколько Супачаев?

Ануват скрестил руки на белой футболке с логотипом ассоциации.

– Точно. Похоже, семья Супачай активно работает на островах, занимаясь всевозможными перевозками. Пот и Рама – двоюродные братья.

Рену продолжал:

– Пот Супачай очень опасен. В тех местах его все боятся. Это бывший тайский боксер. Он ни во что не ставит человеческую жизнь. Ануват говорил мне, что вы отправляетесь в Сураттхани. Будьте предельно осторожны! Не ездите на личном транспорте. Никому не доверяйте. Опасайтесь любого, кто будет вас о чем-то спрашивать. Там похищают женщин, накачивают их наркотиками и отправляют на панель. В данный момент все озлоблены из-за приезда русских.

– Русских?

– С наплывом русских конкуренция в сфере проституции стала нешуточной. Блондинки более востребованы, чем тайки. В прошлом году произошли первые стычки. Пот Супачай приказал средь бела дня избить двух русских проституток на пляже Паттайи. С тех пор и недели не проходит без столкновения. Вы должны быть очень внимательны.

Сириль с трудом сглотнула.

– Я только съезжу туда и вернусь завтра.

– Будьте бдительны, и все будет в порядке.

Ануват откашлялся.

– Привезите нам малышку, а также, если это будет возможно, мобильный телефон, который был у нее. Если ей его дали и освободили, значит, кто-то пытается нам помочь. Возможно, нам оставили еще какой-то знак, чтобы мы могли найти детей.

* * *

Было уже три часа ночи, когда Сириль вошла в вестибюль отеля «Хилтон» и взяла ключ от своего номера. Она едва держалась на ногах. Швейцар протянул ей карточку на вход и запечатанный конверт.

– На ваше имя пришел факс, мадам Блейк.

В лифте, поднимаясь на одиннадцатый этаж, Сириль с опаской осмотрела конверт.

«Что за очередная чертовщина?»

Оказавшись в своем номере, она вытянулась на кровати. Она ощущала резь в покрасневших глазах, у нее болели ноги, спина, голова, и она была голодна. Когда она ела последний раз?

Раздевшись, Сириль залезла под одеяло. Взяв в руки телефон, она установила будильник на восемь утра и только сейчас решилась открыть конверт.

Это было написанное от руки письмо, отправленное по факсу, на плохой глянцевой бумаге. Она сразу же узнала почерк Бенуа.

Протерев глаза, она попыталась прочесть письмо, почти недоступное для понимания обычному человеку. Просмотрев его до конца, Сириль принялась читать сначала. После того как все буквы были расставлены по своим местам, письмо выглядело приблизительно следующим образом:

Сириль!

«Хилтон» сообщил мне о твоем приезде.

Я только что разговаривал по телефону с Р. М., который, по его словам, получил от меня письмо по электронной почте. Я разгадал эту хитрость, которая помогла тебе догадаться об остальном.

Что еще сказать? Думаю, ты все поняла. Да, я был в курсе дела и предпочел скрыть это от тебя. Я хотел бы объяснить, почему сделал это.

Десять лет назад Р. М. попросил у меня то, что ему было необходимо для испытаний. Я выполнил его просьбу, не подозревая ничего плохого. Когда ты узнала о содержании его опытов и рассказала все мне, я сразу понял, что наши карьеры и жизнь под угрозой. Я убедил тебя не доносить на Р. М., поскольку мы тоже были вовлечены в это дело и рисковали оказаться перед судом вместе с ним.

Когда ты ушла из С.-Ф., я поддержал тебя в этом. В Бангкоке, когда ты вернулась после «побега», ты не затрагивала эту тему. Ни разу. Никогда. Я уважал твое молчание, предположив, что тебе не хочется ворошить прошлое. И только несколько дней назад я понял, что ты действительно все забыла. Да, я опасался, что Ж. Д. возродит твои воспоминания, поэтому и уговаривал тебя передать его дело в клинику.

Делая все это, я пытался любой ценой защитить нас, оставив прошлое в прошлом.

Я надеюсь, что не ошибся, сказав Р. М., что ты ничего не предпримешь против него. Никто от этого не выиграет.

Люблю тебя и больше всего в мире хочу, чтобы ты простила мою ложь, цель которой – сохранить наш брак.

Надеюсь на твою взаимность.

Б.