Текст книги "Покушение"
Автор книги: Елена Сенде
Жанр:
Триллеры
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 27 страниц)
Мари-Жанна встала, не спрашивая разрешения.
– Ну что ж… В любом случае, я здесь не при чем. Если ты не против, я вернусь к работе.
* * *
В 9.3 °Cириль усиленно смотрела в монитор своего компьютера, но сосредоточиться на работе у нее не получалось. Она даже сгрызла ноготь на большом пальце, который теперь кровоточил. По правде говоря, она ждала телефонного звонка от Бенуа – на мобильный или городской, безразлично, – ждала, что он сообщит ей первые результаты расследования. Ей нужно было знать, каким образом этот сумасшедший проник в квартиру. Иначе она не сможет туда вернуться, а тем более – спать там.
В 10.30 ее телефон по-прежнему молчал. Сириль спросила у Мари-Жанны, не пропустила ли она звонок, и почувствовала себя нелепо. С чего бы ей задавать подобные вопросы?
В 11.30 она отправилась на собрание персонала. Мариза Энтманн выступала с докладом о состоянии здоровья пациентов, принимавших мезератрол. Сириль отметила про себя, что психоаналитик решила занять твердую позицию по отношению к остальным членам команды. Сомнительную позицию, учитывая то обстоятельство, что производство мезератрола оказалось под вопросом… Она была намерена выдвинуть свои контраргументы. «Она хочет вытеснить меня?» – спрашивала себя Сириль.
После собрания Сириль отправилась пообедать в бар, расположенный напротив больницы Некер. Размяв ноги и подышав свежим воздухом, она почувствовала себя лучше. Во дворе детской больницы она увидела девчушку лет десяти-одиннадцати в инвалидном кресле, и ей стало стыдно.
«Что значит частичная потеря памяти по сравнению с тем, что переживает этот ребенок?»
С тяжестью в сердце, раздумывая не только о своем горе, она вернулась в кабинет, решив съесть бутерброд. Съев половину, она выбросила остальное вместе с целлофаном и своей нечистой совестью.
В час дня она не выдержала и набрала номер Бенуа, но попала на автоответчик. И тут в ее кармане принялся вибрировать айфон. Неопознанный номер.
– Бенуа?
– Это буржуазная мадам?
Сириль улыбнулась. Она и не думала, что будет так рада его услышать!
– Нино! Ты не сердишься?
– У меня нет на это времени. Что ты собираешься делать в ближайшие два часа? Занята?
– Я должна утвердить планы на следующую неделю.
– Я внизу. Захвати плащ и сумку. Я тебя жду.
Сириль нахмурилась.
– И что будет?
– Увидишь. Я бы не стал напрасно тебя беспокоить.
– Не сомневаюсь.
– Сириль?
– Что?
– И захвати халат.
27
Белые халаты и бейджы произвели должное впечатление на персонал клиники де Гарш. Клара Маре сидела за столом, нанизывая на леску разноцветные пластмассовые бусинки. Она обожала это занятие. Это успокаивало ее, и она, обычно такая неловкая, была отдана этому делу всей душой. Она увидела, что к ней приближались двое незнакомых врачей, мужчина и женщина. Подойдя ближе, они придвинули стулья и сели напротив нее. Он напоминал доктора Ковача из «Скорой помощи» – не такой красивый, но симпатичный. Она была необыкновенно элегантна и казалась милой.
За время пребывания в больнице Клара набрала тринадцать килограммов: из-за приема лекарств она постоянно ела и поэтому поправлялась. Она находила себя отвратительной: жирная кожа, прыщи, как у подростка, тусклые волосы. Когда она сидела, то старалась не обращать внимания на складки на животе. А проходя мимо зеркала, замечала, что шеи у нее практически нет. Поэтому она покраснела, когда симпатичный доктор заговорил с ней.
– Здравствуй, Клара. Меня зовут Нино.
– Здравствуйте.
– Я медбрат.
– А!
Она могла бы поклясться, что он – врач. Она спрятала руки под стол, как будто ее поймали за чем-то предосудительным. Женщина ласково улыбнулась и представилась врачом. Клара почувствовала себя в безопасности.
– Я видел вчера твою маму, и она сказала, где тебя можно найти. Как ты? – спросил Нино.
Клара захлопала ресницами. Она уже давно не видела свою мать. Последний раз это было, когда они поссорились, но она не помнила, из-за чего именно.
– Хорошо.
– Я тебе кое-что принес.
Он достал из сумки три бутылки фруктового сока и небольшую коробку отличных шоколадных конфет. Сириль, бросив взгляд на подарки, оценила вкус медбрата.
– Это улучшает настроение и содержит массу полезных для здоровья веществ.
Клара Маре все посматривала на конфеты.
– Можно?
Она вытащила руки из-под стола, развернула голубую обертку, положила конфету в рот и улыбнулась. Сегодня ей будет что рассказать Наде, своей соседке по палате!
– Клара, я решил увидеться с тобой, поскольку работаю в Сент-Фелисите. Я провожу небольшое исследование относительно результатов лечения в этой больнице.
Клара никак не отреагировала на упоминание психиатрической клиники. Можно было подумать, что она никогда не слышала этого названия. Жуя конфету, она снова принялась нанизывать бусинки на леску.
– Ты знаешь, что такое Сент-Фелисите, не так ли?
– Да, конечно. Я провела там некоторое время.
Она произнесла это очень спокойным голосом. Нино ожидал любой реакции, но только не такой. Сириль тоже почувствовала напряжение.
– Как ты там оказалась? – спросила она в замешательстве.
Клара быстро взглянула на нее и вернулась к своему занятию.
– Я пыталась перерезать себе вены, а родители не хотели, чтобы я умерла… Наверное, из-за этого. Я так думаю.
Она улыбнулась легкой улыбкой. Она без стеснения говорила об этом. Рассказ о нежелании жить больше не был для нее запретной темой. Она говорила об этом так же просто, как если бы речь шла о погоде или сплетнях, прочитанных в прессе. Ее заставляли проделывать это упражнение множество раз за минувшие годы. Она также без труда говорила о том, почему чувствует себя никому не нужной, отвратительной, нелюбимой, почему у нее периодически возникает желание выпрыгнуть из окна… Иногда ее еще спрашивали, почему ей так нравится репертуар Барбары, певицы, которую любили ее родители и которая так ее волновала… И никто не задавал ей вопросов об актерах, игра которых ее трогала, или о ее потаенных мечтах…
– А после лечения в Сент-Фелисите ты почувствовала себя лучше? – спросила Сириль.
– Да. Это да!
Она рассмеялась, и Нино подумал, как контрастирует этот веселый смех с ее неухоженным внешним видом.
– Как ты себя чувствовала? – продолжала Сириль.
Клара прищурилась, надевая на леску сразу три голубые бусинки, которые послужат крокодилу хвостом.
– Легкой, словно перышко… Я имею в виду общее состояние. Все казалось мне под силу. Я как будто заново родилась.
– Ты справилась со всеми своими проблемами?
– Да, можно так сказать. Они рассеялись.
– То есть ты с уверенностью можешь сказать, что тебя там хорошо лечили?
– Да, самым лучшим образом.
Нино прикусил нижнюю губу.
– Ты наблюдалась в Сент-Фе в апреле двухтысячного года, так?
– Да, наверное. На Пасху. Я пробыла там до начала каникул, то есть до конца июня. А потом поехала с родителями в Испанию.
– А ты помнишь, в чем заключалось твое лечение? Кто был твоим врачом?
– Профессор Маньен, заведующий отделением. Что касается лечения, то я, как и все, принимала лекарства. Были также сеансы психотерапии.
Нино помрачнел.
– И все было в порядке.
– Да, отлично.
Клара взяла еще конфету.
– А потом ты оказалась здесь…
Клара взяла в руки два конца лески и завязала их в узел, закончив таким образом хвост крокодила.
– Когда меня выписывали, я чувствовала себя великолепно. Я это точно знаю, потому что вела дневник и потому что постоянно повторяла себе всякие глупости, например: «Все будет хорошо. Я люблю жизнь». Но зимой я снова почувствовала себя плохо. И с каждым годом мое состояние все ухудшалось. Поэтому я регулярно прохожу здесь курс лечения.
– Что с тобой?
– Врачи говорят, что я биполярна, что у меня периодически возникают фазы депрессии и безумия. Но я так не думаю.
– А что ты думаешь?
– Что в целом все хорошо.
– Но иногда это не так.
– Но иногда это не так… – повторила она, глядя куда-то за спины этих посетителей в белых халатах.
Нино потер рукой подбородок.
– Прости, что потревожили тебя своими вопросами.
– Ничего. Все в порядке.
– Но почему ты пыталась перерезать себе вены? Твоя мать сказала, что ты хотела быть медсестрой, это правда?
Клара Маре высоко подняла выщипанные черные брови.
– Я? Медсестрой? Я терпеть не могу уколы!
– Но твоя мать сказала, что ты записалась в школу мед…
– Да нет же! Я получила диплом бакалавра, а затем… поступила на факультет права… Я не знаю.
– Тогда почему ты хотела это сделать?
Женщина закашлялась.
– Я не знаю. Это должно быть записано в моем деле. Я была молодой… Я не помню.
Сириль побледнела.
– Ты не помнишь, почему хотела покончить с собой?
Клара посмотрела на нее.
– Да.
Как объяснить этой женщине, что она забыла причину своей попытки самоубийства, что иногда, пытаясь вспомнить, почему это произошло, она готова была биться головой о стену? Кларе хотелось, чтобы эти люди побыли с ней еще немного, но она чувствовала, что они уже получили то, что хотели, что они скоро уйдут и она никогда больше их не увидит.
И она принялась за нового крокодильчика. Этот будет черным с белым животом.
Сириль повернулась к Нино. Она, похоже, нашла кое-что общее между Кларой и Жюльеном Дома.
Усевшись в машину Нино, Сириль некоторое время молчала, наблюдая за людьми на бульваре. Нино не осмеливался даже дышать, опасаясь помешать ее размышлениям.
Вдруг Сириль воскликнула:
– Жюльен Дома позабыл причину своей травмы, Клара Маре – своей попытки самоубийства… Черт побери!
Нино закурил сигарету и опустил стекло. Сириль продолжала:
– Значит, им назначали лечение, целью которого было стереть из их памяти причину, по который они пытались покончить с собой! – Сириль нервно стучала пальцами по стеклу. – Невероятно!
Нино включил зажигание и выпустил дым в окно.
– Знаменитая секретная программа 4РП14? – насмешливо произнес он.
Сириль, все так же наблюдая за людьми на бульваре, впитала в себя эти слова, будто промокашка. На пешеходном переходе появились студенты с учебниками в руках. Внезапно она прекратила постукивать по стеклу и повернулась к медбрату.
– У тебя есть еще час времени?
Она почти кричала.
– Да.
Сириль указала в направлении Парижа.
– Поехали в Сент-Фе.
Когда они доехали до Парижа и проехали по его улицам, было уже 14.30. Нино припарковался возле больницы. Сириль за всю дорогу не произнесла ни слова. Она исследовала собственную память на предмет малейшего признака, способного подтвердить ее догадки и подозрения. Она почти бежала от главного здания к помещению, где размещался ее факультет. Нино следовал за ней по пятам. Они обогнули аудиторию имени Шарко с ее желто-грязными стенами и проникли в медицинскую библиотеку.
– Ты решила пересмотреть медицинскую литературу? – спросил Нино то ли в шутку, то ли всерьез.
Но Сириль была глуха ко всему, кроме своих мыслей. Они прошли через ворота безопасности, которые вот уже некоторое время не работали, и Сириль, ни секунды не колеблясь, направилась вглубь помещения. Она считала стеллажи. Дойдя до четвертого, повернула направо и окинула взглядом полки. Остановившись напротив ряда книг, она принялась просматривать заглавия.
– Ты заинтересовалась заболеваниями стопы? – спросил Нино, который ничего не понимал.
Сириль вздохнула.
– Я была уверена…
– В чем?
– Каждый раз, когда я думала об этом коде, 4РП14, я пыталась перенестись в атмосферу отделения того времени. Врач, написавший это, – Маньен или кто-то другой, неважно, – хотел обозначить что-то с долей неуместного юмора, как это обычно делается. А чем занимались врачи, когда находились вне больницы? Они приходили сюда, чтобы почитать или пофлиртовать со студентками интернатуры, которым хотелось, чтобы их заметили. Я отлично помню, что, выдавая какую-нибудь книгу, фиксировали своего рода код. Ряд и полку. Р и П! – Рассматривая книги по лечению заболеваний стоп, она пожала плечами. – Но я, видимо, ошиблась…
Засунув руки в карманы пальто, Сириль продолжала рассматривать книги. Она чувствовала запах старины – запах, который ненавидела. Чем больше ей вставляли палки в колеса, тем больше она злилась.
Она прошла по центральному ряду, рассматривая стеллажи.
– Генетика… В то время она здесь не стояла, – заметила она.
– Да?
– Она стояла в последнем ряду, поскольку являлась относительно новым направлением в психиатрии. Это теперь она в первых рядах.
– И что?
– Значит, здесь все переставили. Все книги переставили…
Молодой человек – впрочем, у него на голове уже виднелась лысина – сидел за стойкой, читая выпуск «Клетки». Сириль направилась к нему.
– Здравствуйте. Я врач и хотела бы получить некоторую информацию.
– Да?
– Когда вы переставляли книги в библиотеке?
Нино с восхищением смотрел на Сириль. Она отбросила скромность в сторону, вернув себе прежнюю напористость, которую он так хорошо знал! Он улыбнулся и мысленно пообещал купить ей несколько бокалов пива в ближайшем баре.
Студент пожал плечами.
– Не знаю. Нужно спросить у мадам Габовитц.
Сириль знала ее. Это была пожилая библиотекарь, полька по происхождению, акцент которой так и не исчез с годами.
– Что вы хотели узнать?
Кожа, волосы – все в этой женщине пожелтело. Но она оставалась все той же мадам Габовитц. Клон мастера Йоды. Решительная и строгая. Ничто не ускользало от ее внимания. И она не могла ошибиться.
– Здравствуйте, мадам. Я бывший интерн больницы. Я работала здесь до двухтысячного года. Я хотела бы узнать, как в то время были расставлены книги.
– Это вовсе несложно, мадмуазель. С тех пор ничего не изменилось.
– Ничего? Вы в этом уверены? А генетика?
– Ах да, действительно! Мы переставили генетику и мозговую визуализацию на первые две полки.
– То есть вы переместили книги с этих двух стеллажей?
– Да. И частично продали лишние экземпляры.
– Спасибо, мадам!
Сириль бегом направилась к шестому ряду, повернула направо и нашла полку под номером 14.
Здесь стояли книги о научных исследованиях, проводимых в нацистских лагерях. Последней была выдающаяся работа медиков из университета Тура. Сириль ее читала. Чувствуя леденящий холод в затылке, она провела пальцем по корешкам книг. Нино, стоявший за ее спиной, стиснул зубы.
– Не нравится мне юмор медиков.
* * *
Нино и Сириль молча ехали на улицу Дюлак. Они оба пришли к одному и тому же выводу: Жюльен Дома, Клара Маре и другие стали подопытными кроликами команды Маньена. Следующий вопрос Нино казался вполне логичным:
– А ты? Может, и ты стала жертвой этого опыта? Как ты думаешь?
– Вполне вероятно.
– Давай вернемся в Сент-Фе и припрем этого мерзавца к стенке. Пусть рассказывает все!
– Нет. У нас нет ни малейших доказательств. Я не хочу, чтобы после нескольких телефонных звонков мой авторитет пострадал еще больше.
– Что думаешь делать?
– Не знаю. – Она повернулась к Нино. – Во всяком случае, тебе я доверяю полностью. И спасибо. За все.
– Все в порядке? Может, сходим куда-нибудь, выпьем по бокалу пива?
– Я бы с радостью, но… Мне нужно решить еще одну проблему.
И Сириль рассказала ему о своей кошмарной ночи.
28
Она остановилась перед зданием Центра. Впервые за всю карьеру Сириль Блейк показалось, что она играет роль. Роль директора «Дюлака». Она не понимала, что происходит. Ее мысли метались подобно волне, которая то ударяет о берег, то возвращается в море. Перед ее глазами стояло одно-единственное слово: «эксперимент». Эти идиоты из Сент-Фелисите испытывали лечение по крайней мере на двух пациентах – Жюльене Дома и Кларе Маре. И в результате оба получили серьезные осложнения.
Сириль потрогала большой палец руки, который снова принялся кровоточить, и слизнула с него кровь. Возможно, это придаст ей сил. Она должна нормально выглядеть в глазах своих коллег, должна играть в эту игру, пока все не выяснится. Но как это сделать и сколько времени ей нужно продержаться? Где-то в глубине сознания Сириль понимала, что этой ночью пошатнулись основы основ, что ее внутренний стержень надломился. В ее душе поселились сомнения и опасения; а ее уверенность в том, что долгие годы усилий принесли свои результаты, дала трещину, которая не прекращала увеличиваться…
Войдя в клинику, Сириль сразу направилась к лифту, чтобы подняться на второй этаж. Она была настолько напряжена, что между лопатками образовался болезненный узел.
Сириль шла в свой кабинет, и ей казалось, что она привлекает взгляд каждого встречного в коридоре. У нее было ощущение, будто она парит над землей, оценивая со стороны свое тело, свою походку, свое поведение… Ничто больше не казалось ей естественным. Она пообещала себе, что первое, что она сделает, когда прилетит в Бангкок (как раз перед встречей с профессором Аромом), – это отправится на сеанс тайского массажа. Она будет далеко от всего этого: от давления, от пациентов, скитающихся по улицам Парижа и направлявшихся к ней, от таинственным образом испарившегося прошлого, которое теперь вдруг возникло перед ней, от врачей, забавлявшихся играми в экспериментаторов…
Сириль вздохнула при мысли о массаже в тысяче километров отсюда. Она представила себе цветы лотоса, плавающие в бассейне с прозрачной водой, расслабляющую музыку, аромат цветочного и миндального масла, сильные руки, массирующие болезненные точки ее тела. Она успокоилась и вспомнила фразу, которую часто повторял отец, когда она была маленькой: «Никогда не забывай свою мечту, моя Лили. Защищай ее и защищайся сама от тех, кто будет говорить, что она не осуществится».
Окончательно успокоившись, она открыла дверь своего кабинета.
Но он не был пустым.
На диване, обхватив голову руками, сидел Бенуа. Мюриэль Ванг листала журнал, который сразу же отложила в сторону.
Сириль тотчас поняла, что произошло что-то серьезное. К ее шее и лицу прилила кровь.
– Что? Что произошло?
Бенуа медленно поднялся и положил руку ей на плечо.
– Присаживайся, дорогая. Я попросил Мюриэль присоединиться к нам…
Сириль посмотрела на мужа, потом перевела взгляд на подругу. Они бросили все свои дела и прямо посреди рабочего дня приехали сюда?
«Мой отец попал в аварию… У Бенуа обнаружили рак… У меня болезнь Альцгеймера…»
– Что? ЧТО?
– Дорогая, присядь, пожалуйста.
Сириль почувствовала, что дрожит.
– ЧТО произошло, в конце концов?
Твердой рукой Бенуа усадил ее в кресло. Под его взглядом Сириль опустила голову.
– Дорогая, все так запутано… Сегодня утром Ивон Местр, мой друг-инспектор, прислал к нам домой свою команду. Они все осмотрели и взяли пробы в квартире.
– И что?
Мюриэль подошла к Сириль и взяла ее руку в свои теплые ладони. Сириль не шевельнулась. Она начинала злиться. Их взгляды были полны волнения и сочувствия, и она напряглась, готовясь к серьезному удару.
– Дорогая, нашли отпечатки пальцев.
– И что?
– Эти отпечатки принадлежат одному человеку.
– Я так и думала. И кому же?
– Тебе.
– Мне?
Сириль почувствовала, что задыхается.
– Это что еще за шутки?
– Как сообщил мне Местр, эти отпечатки пальцев соответствуют тем, что фигурируют в твоем биометрическом паспорте. Этой ночью к нам в квартиру никто не входил.
Сириль запаниковала. Ее миндалина выбросила мощный импульс нейромедиаторов, предупредивших все центры, отвечающие за страх. Кора ее головного мозга пустила в ход тысячи соединений, работая на пределе своих возможностей, разыскивая ощущение того, что она ожидала. Напрасно.
– Мне очень жаль, но я ничего не понимаю.
Мюриэль сказала:
– Похоже, этой ночью у тебя случился приступ лунатизма и ты действовала, не отдавая отчета в своих поступках.
Эта фраза постепенно достигла мозга Сириль. Кровь отлила от ее щек, губ, а паркет начал расплываться перед глазами…
– Не надо рассказывать мне глупости. Я не могла этого сделать. Я этого не пом…
Она не окончила фразу, сраженная наповал тем, что собиралась сказать. Ее мозг взбунтовался.
– Чем я могла сделать… это?
Бенуа сел напротив нее. Их колени соприкасались, и он по-прежнему держал ее за руку. Каждое слово с трудом срывалось с его губ. Он старался говорить мягко, тщательно подбирая слова.
Сириль заметила, что его глаза покраснели. Он выглядел таким уставшим!
– Мы нашли… ножницы…
– Ножницы… Где?
– В посудомоечной машине.
Сириль недоверчиво взглянула на мужа. Это невозможно, полный бред! Она изуродовала своего любимого кота ножницами, которые затем сознательно спрятала в посудомоечную машину?
– Это полное безумие! – воскликнула она.
Она рассмеялась нервным, почти истерическим смехом. Бенуа Блейк сжал ее руку, глаза его увлажнились.
– Дорогая, нашли также твою ночную сорочку.
– Что?
– Она была в корзине с грязным бельем. Вся в крови. Похоже, ты воссоздала сцену, которая привела тебя в шоковое состояние. Такое случается.
Сириль попыталась встать и чуть не упала. Бенуа подхватил ее и крепко обнял.
– Дорогая, не волнуйся, мы позаботимся о тебе. Правда, Мюриэль?
Та грустно кивнула и погладила подругу по спине. Сириль прильнула к мужу.
Губы Бенуа двигались, но она ничего не слышала и воспринимала звучание его голоса как монотонное бормотание.
Ну вот.
Она была сумасшедшей. Вот он, вердикт. Другая «она» совершила этой ночью преступление, а она ничего об этом не помнила. Она как будто оказалась по другую сторону зеркала, как будто пересекла тонкую грань, отделявшую нормальное состояние от патологии. Как и Жюльен, как и Клара, она этого не помнила. Она была больна и, как и они, сражалась с демонами.
Она была убийцей.
Она встала, отвела руки Бенуа и подошла к открытому окну. На улице светило солнце, было тепло и тихо. Она рассматривала стебли бамбука, наслаждавшегося послеобеденной сиестой. Затем словно кто-то включил звук. Бенуа продолжал говорить, и она прислушалась к его словам.
– Местр замял дело, так что волноваться не стоит. А Гомбер подыскал тебе место в Ротшильд. Он оказал нам огромную услугу. Уже сегодня вечером ты сможешь отдохнуть в VIP-палате, а с завтрашнего дня мы приступим к необходимым обследованиям.
Сириль оглянулась было, вслушиваясь в его слова, но потом снова отвернулась к окну.
– Хорошо, – слабым голосом ответила она.
Бенуа и Мюриэль, почувствовав некоторое облегчение, подошли к ней. Неужели она так легко согласилась отправиться в больницу?
– Если хочешь, я останусь с тобой, – предложила Мюриэль, поглаживая ее руку.
Уже второй раз подруга прикасалась к ней, хотя Сириль отрицательно относилась к любым тактильным контактам с коллегами. Но этот случай действительно был особым. Сириль вежливо отодвинула ее в сторону.
– Спасибо за предложение, но нет. Я закончу то, что должна сделать. А потом вернусь домой, приготовлю сумку с вещами и буду ждать вас.
– Это не совсем разумно, – начал Бенуа, – в твоем состоянии…
Сириль подняла голову и взглядом заставила его замолчать.
– Послушай, я понимаю, что у меня серьезные проблемы и что мне нужно лечиться. Но если я выйду отсюда в вашей компании, это будет конец моей репутации как руководителя этого учреждения. Я по-прежнему управляю им! Я не уйду отсюда, не закончив свои дела.
– Ты уверена, что все будет в порядке?
– Да, все будет в порядке. Я вернусь вечером, как обычно. Мне нужно найти оправдание своему отсутствию, чтобы все выглядело правдоподобно.
– Хорошо. Как хочешь.
Бенуа и Мюриэль не спеша собрались. Было заметно, что они колеблются, стоит ли уходить, и размышляют, не лучше ли будет забрать ее с собой…
Сириль решительно проводила их к выходу и закрыла за ними дверь. Она немного подумала, прикусив губу, и решила позвонить Мари-Жанне.
– Можешь зайти ко мне в кабинет?
– Взять записную книжку?
– Нет, не стоит.
Девушка выглядела взволнованной. Визит в клинику средь бела дня, без предупреждения, ее дяди и подруги ее тети не предвещал ничего хорошего.
Мари-Жанна заметила, что Сириль чем-то расстроена и нервничает.
– Что такое?
Сириль провела рукой по лицу.
– Ты умеешь хранить секреты? Никто в клинике не должен знать то, что я сейчас скажу. Мне нужна твоя помощь.
Мари-Жанна быстро кивнула и замерла в ожидании.
– Для начала ты отменишь забронированный на пятнадцатое билет до Бангкока.
