Текст книги "Евсения. Лесными тропками (СИ)"

Автор книги: Елена Саринова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 16 страниц)

ГЛАВА 18

   – Да, ты, права. Я с тобой полностью согласна, но, пожалуйста, дослушай – мне больше не с кем поделиться самым сокровенным. Дриады, конечно, своими... моральными устоями отличаются от других рас. По крайней мере, от тех, о ком я читала. Хотя, если верить всяким странствующим авторам... Но, тебе это, точно знать ни к чему. Я сейчас о другом... Ведь, одно дело – без всяких угрызений получать услаждение с тем, кого выбираешь сама, а совсем другое – то, чем я три долгих года занималась. У меня ведь их много было, но об усладе там и речи не шло. Но, тебе это тоже знать ни к чему. А то совсем уважать меня перестанешь, ведь ты у меня – девушка строгая. Хоть и краси-вая. Глаз не оторвать... А здесь – всё по другому. Всё. Ты меня понимаешь? – отстранилась я от лошадиной морды, стараясь заглянуть в ее голубые с огромными черными зрачками глаза. – Я очень сильно боюсь, Кора, что, когда Стах... Что он вызовет из моей памяти совсем ненужные сравнения. И тогда – всё, конец. А я этого не хочу. Совсем не хочу... Ты чего?.. А, ну да, ты уже говорила – и пастись тебе с остальными не даю и не чешу... Только знаешь, Кора, я вот что решила... – воткнув, наконец, гребень в золотистую лошадиную гриву, решительно подбоченилась я. – Я его первой должна поцеловать. И тогда уж точно, всё у нас будет по-другому. Как ты считаешь?.. По взгляду вижу, что...

   – Евсения! – о-о-о, но, не так же скоро то?

   – Да, Стахос.

   – Начало мне уже нравится, – засмеялся мужчина и, разгребая сапогами траву, направился в нашу сторону. – Иди сюда, у меня к тебе дело.

   – И что, важное? А то у меня тут... свои дела, – вмиг улетучилась из меня вся хваленая дриадская уверенность.

   – Я очень сильно на то рассчитываю, – приблизился он вплотную и, ухватив за запястья, водрузил их на собственные плечи. – Давай, дегустируй.

   – Что я должна сделать? – сглотнула я слюну.

   – Дегустировать, любимая. Я ведь только что из бани.

   – Ага... Я это вижу... – скользнул сам собой мой взгляд от влажных волос Стаха к его груди под расстегнутой синей рубашкой. – Но... Я все равно не поняла.

   – Мой неприемлемый запах. Я надеюсь, чудесное сочетание лечения и конского мочала его окончательно уничтожили. Проверяй, – обхватил он меня сзади руками, видимо, для ускорения процесса.

   – Ты больше не пахнешь чесноком, – и в правду, "ускорилась" я. – А теперь мне можно к своим... Стахос...

   – А вот ты пахнешь очень приятно... Странно... Мылись то мы одним и тем же мылом.

   – Оно-то хоть было не конское?.. Стах?..

   – Особенно твои волосы... – тихим шепотом над самым моим ухом.

   – Ты меня вообще слышишь, Стах? – резко уклонившись в сторону.

   – И твоя шея... О, как же она пахнет, – обжигающим дыханием вдоль всей ее длины.

   – Стах! – прямо в его ухо заорала я, уткнувшись в грудь локтями, но в следующее мгновение уже ошарашено застыла сама... Послышалось?.. Отпрянув от мужчины, огляделась по сторонам – наш пасущийся рядом, маленький табун, все как один, повернули головы в сторону леса... Или не послышалось?.. Капкан, стоящий ближе остальных к крайним деревьям, вдруг, дернул ушами, а потом, взмахнув длинным хвостом... вновь вернулся к луговой траве... Не знаю...

   – Евсения.

   – Да-а?

   – Извини... Просто, когда ты так близко, я будто ума лишаюсь... Ты права, конечно.

   – В чем я права?

   – Все не так, как должно быть между нами. Пойдем, – и, ухватив меня за руку, потащил в сторону дома. Так мы и бежали. Он – молча и впереди, я – пыхтя и следом. Вприпрыжку через бугры и канавы, а когда "доскакали" до двора... – Хран! Любоня!

   – Стахос, ты что задумал?

   – Не бойся, любимая – наверстываю упущенное. Хран! Да где ж ты? О! А где Любо... Ага... Хран. Любоня. В вашем присутствии... – торжественно начал Стахос, испугав меня еще больше, а потом, вдруг, хлопнулся на одно колено. – Да к чему сейчас эти церемонии?.. Евсения! Ты – мое самое драгоценное в этом мире создание. Моя единственно возможная половина. И я люблю тебя больше жизни, потому что совсем без тебя ее не мыслю. Прошу тебя, стань моей женой. На долгие годы, до конца наших совместных, счастливых дней. Надеюсь, я все верно сказал. И извини за временное отсутствие кольца...

   Самой первой мыслью, посетившей мою голову, была: "Уж лучше б я его на том лугу поцеловала". Так и стояла, твердя это про себя, в полной тишине, посреди чужой, забытой деревни с ладонью, плотно приложенной к сердцу человека, который только что огласил мне брачное предложение... "Прямо, как в книжке какой-то", – это, видимо, было второй моей мыслью. И только потом, оторвавшись от глаз Стаха, нашла своими глазами подругу, открывшую на крыльце рот. Любоня в ответ суматошно закивала головой... "И хорошо, что молча"... И Храна, стоящего у распахнутых настежь ворот сарая с шилом в руке. Мужчина сначала поднес инструмент к лицу, намереваясь, видимо, почесать им себе лоб, но, вовремя одумался... "А что-то не особо радостный у него вид. Хотя, у меня самой наверное...".

   – Не-ет, Стах, – освободила я свою руку.

   – Почему?

   – Да потому что... Мы с тобой – очень разные. Из разных миров. И я о тебе ничего не знаю, но, даже не это главное. Ты понятия не имеешь, кто я такая. Иначе, сейчас не стоял бы передо мной на колене.

   – Ты что такое говоришь? – и вовсе бухнулся он в притоптанную траву. – Как это, "не знаю"? Что значит, "не стоял"? Да я знаю о тебе самое главное.

   – Цену моих поцелуев и ласк? Ты считаешь, они стоят твоей свободы?

   – Евсения, да причем здесь это? Ты мне нужна целиком. И на всю жизнь, – оглядывая свои ладони, произнес он, а потом, вдруг, подскочил на ноги. – А знаешь, что? Давай с тобой представим, что не было ни луга, ни моих слов сейчас. Ты это можешь сделать?

   – Зачем?

   – Евсения, так надо.

   – Стахос! Ведь девушка тебе ясно дала понять...

   – Хран, заткнись! Пожалуйста... заткнись, – не оборачиваясь, процедил тот сквозь зубы. – Это касается только ее и меня и больше никого на этом свете. Евсения, ты в силах это представить?

   – Хо-рошо, – глядя в совершенно шальные глаза Стаха, выдохнула я. – И что дальше?

   – А дальше я опять наверстаю упущенное – расскажу о себе. Пошли?

   – А выбор у меня есть?

   – Только, если заткнешь уши, – протянул мне руку мужчина...

   Я не знаю, искал ли он какое-то "особое" место или просто куда-нибудь шел, по дороге настраиваясь на важную тему, но, скакать нам больше не пришлось. Да и бегать – тоже. Выйдя из ворот, мы перешли улицу и, тут же утонув в траве, занырнули в заросли бывшего местного палисадника. О прошлом его теперь напоминали лишь широко разросшиеся жасмины, давно покинувшие пределы скромных клумб, да еще густая сирень, облетающая последними розовыми гроздьями.

   – Садись, – отведя рукой зелень, кивнул мне Стахос на узкую лавочку, приткнутую к самой стене бревенчатого дома. Сам же напротив, опустился в траву. – Я обещал тебе рассказать... Раз это так необходимо... – судя по началу, на обдумывание "важной темы" дороги мужчине не хватило.

   – Стах, а может, ну его? – наблюдая эти потуги, вкрадчиво уточнила я. – Мало ли, чего я хотела?

   – Хорошо, – тут же кивнул он. – Но, тогда ты без всяких колебаний даешь мне свое согласие. Мы в ближайшей на пути конторе фиксируем этот факт, а в Тинарре играем полноценную свадьбу.

   – То есть, как это?.. Как это... у тебя все быстро получается.

   – Жизнь, любимая, у нас одна. К тому, же – поделена на двоих. Так к чему терять драгоценное время? – с философским вздохом изрек нахал, а потом в голос расхохотался. – Ты бы видела сейчас свое лицо... Евсения, ты же сама дала мне право на такие слова.

   – Это когда? – только и смогла выдавить я от изумления.

   – Когда мне только что отказала. Ведь ты не стала говорить, что делаешь это из-за того, что меня не любишь? А значит, рано или поздно признаешься в обратном.

   – Ну, ты и нахал. Самоуверенный нахал.

   – Угу, мне это много раз говорили. В том числе ты. Но, если бы я таким не был, то не сидел бы сейчас здесь, напротив тебя. Разве не так? Я же тебе говорил, Евсения – это судьба. И от нее никуда не денешься. Так что, смирись.

   – Что я должна сделать?.. Мы вообще-то не за тем сюда пришли. И я... Я передумала и очень хочу знать о тебе все. И кто тебя таким воспитал. Это – первоначально. Так что, смирись сам, и давай, рассказывай, – скрестив на груди руки, явила я собой большое неподдельное внимание.

   – Значит, первоначально, "кто меня таким воспитал"? – вмиг стал серьезным мужчина.

   – Ага.

   – Аф-фх-хи... О-ой.

   – Тишок, а ты пошел вон из травы! Считай, сегодня тебе не свезло... Ну, Стахос, я тебя слушаю.

   – Хо-рошо, – с явной завистью вздохнул тот вслед потрусившему через дорогу бесу. – То, что касается моих воспитателей, то с одним из них ты уже знакома лично. Это – Хран.

   – Так вы с ним не просто друзья? – удивленно открыла я рот.

   – Нет. Друзьями мы стали гораздо позже. Уже после того, как он сломал об меня ни одну свою палку, – с улыбкой покачал головой Стах. – Хран многому меня научил. В первую очередь, боевому искусству. Ведь он в прошлом сам – солдат. И очень хороший солдат. Что же касается другого воспитателя, то им был старый кентавр по имени Феофан. Он и сейчас еще, слава богам, жив. Правда, сколько его помню, всегда казался мне жутко древним. Феофан учил меня разным наукам и ломал об мою спину уже указки... Евсения, мне продолжать?

   – Да-а. Я тебя слушаю, – без прежнего запала, но, все же, кивнула я, усаживаясь на лавке по удобнее. – А твои родители?

   – Родители?.. Мой отец принадлежит к одному из самых древних тинаррских родов. А мама... Она умерла много лет назад, во время родов моего младшего брата. Но, я до сих пор ее помню и в единственном моем подлинном паспорте вписана ее фамилия – Мидвальди. И еще... – внимательно посмотрел он мне в глаза. – Я, так же, как и ты – полукровка. Но, все дело в том, что... по матери я – человек, а по отцу – кентавр... Вот так вот, Евсения.

   – Ах, вот, значит, откуда у тебя такие глаза?

   – Ну да. От отца. Я же говорил.

   – А по матери ты – сирота?

   – Да-а, – озадаченно выдохнул мужчина, а потом тряхнул головой. – Евсения, ты меня извини, но, тебя что, нисколько не пугает тот факт, что моим отцом является... "полуконь"?

   – А мне что, стоит этого бояться? – на всякий случай уточнила я. – Стах, я очень мало знаю о кентаврах, чтобы иметь о них свое мнение. И если судить по единственному, мне знакомому, пусть и полукровке, то... кентавры мне, наоборот, должны нравиться... очень. Хотя, вопрос твоего воспитания...

   – Ну, некоторые, знающие кентавров гораздо лучше, считают, что нахальство – наша общая кровная черта, – облегченно засмеялся Стах. – Евсения, и как я могу тебя не любить? Сама подумай.

   – О-о, если я о чем-то начинаю думать, то мне это, обычно, идет не на пользу. Просвещенный Тишок вообще считает, что надо "думать" сердцем, а не головой. И знаешь что... – вздохнув, посмотрела я на мужчину. – Мне тоже есть, что тебе рассказать, но, боюсь, это не так безобидно, как твое откровение.

   – Так может, тогда не стоит? – усмехнулся в ответ Стах. – Я и так про тебя все знаю. Даже то, зачем ты приходила ко мне ночью, в Букоши.

   – И зачем? – перехватило у меня голос.

   – Это не главное, Евсения. Гораздо важнее то, что ты этого не сделала. А совершила много чего другого, доказавшего мне обратное. К тому ж, знакомство с твоим бывшим родственником мне тоже кое-что в твоей судьбе открыло. Да и о "Дриадском деле" я в курсе.

   – Да?.. Но, ты, наверняка не знаешь, что судили тогда и пожизненно сослали в Грязные земли обоих моих родителей. Получается, я чуть не повторила судьбу своей мамы. Правда, "добрый" волхв меня научил быть более осторожной, стирая своим "источникам" память о себе. На это простые дриады не способны. А вот моя смешанная кровь вполне позволяла подобное проделывать. Стах, я ненавидела всех мужчин. Я им мстила. Долгие годы жила этой местью и еще страхом перед собственным кошмаром, который постоянно повторялся. Эта сволочь... он... Но, я сама виновата. Я была до тебя сорной лесной травой. И правильно он обо мне сказал – созданием совершенно безгодным. И я себя за это...

   – Евсения, иди ко мне, – сгреб меня в охапку Стах. – Сейчас не важно, что было с нами раньше. Жизнь – это река, которая постоянно куда-то бежит. И лишь этим она дышит. Ты меня понимаешь?

   – Ага, – обхватила я его за плечи. – Наша жизнь, это не стоячее болото.

   – Я до тебя тоже многое... повидал. И много разных мест и женщин. И даже в какой-то момент уже стало казаться, что больше меня ничего не сможет удивить, затронуть сердце. А тут...

   – Ты многое повидал? – отстранилась я от мужчины.

   – Ну да. Мы ведь давно на пару с Храном "бродяжничаем". Я за свои двадцать шесть лет дома не просидел и половины из них. Но, если ты про женщин, то...

   – Да что мне твои женщины? Нашел, чем... удивить. Я про другое. Стах, ты мне расскажешь о тех местах, где ты был? Мне это очень любопытно. Я столько книг прочитала про разные путешествия, а тут...

   – Евсения... ну как мне тебя не любить? – покачав головой, беззвучно засмеялся мужчина, но, вдруг, резко развернувшись, замер. – Быстрее пригнись, – произнес неожиданным шепотом.

   – А что такое? – напротив, развернулась я в ту же сторону, что и он. – Это... кто, Стахос?

  – Это "гости". И сильно опасаюсь, не с теми подарками...

ГЛАВА 19

   Накрывшие деревню, серые сумерки уже растворили в себе краски летнего дня, превратив окружающий мир в размытые блеклые пятна, но нежданных «гостей» я разглядела сейчас прекрасно. Двое. Их было именно столько, крадущихся вдоль покосившегося, в щербинах забора, за которым наша компания нашла свой приют. Но, я была точно уверена – визитеров гораздо больше. И осознание этого, вдруг, отрезвляющим колоколом ударило в голову:

   – Стах... Что будем делать?

   – Ты – ничего, – обернулся ко мне мужчина и, скользнув правой рукой к поясу, скривился. – Меч остался в доме... Евсения, будь здесь. Я – туда. И...

   – Вот уж нет.

   – Что?

   – Сам тут сиди, – возмущенно прошипела я, сползая с мужских колен в траву. – Там Любоня.

   – Евсения, мне некогда с тобой спорить.

   – Так к чему тратить на это время? Давай за мной – я отведу им глаза. Хотя бы на время.

  Стах, вздохнув, одарил меня скорбным взглядом:

   – Ну, хорошо. Только ты – за мной и лишь до ворот. Мне нужно оружие. Значит, с этих и начну. Давай, твори свое волшебство.

   Ох, если б я была способна на это самое, настоящее волшебство. Но и тех крох, какими владела давно, хватило. Хотя бы на то, чтобы Стахос, для начала обзавелся мечом отлетевшего в заросшую канаву татя. А уж потом, с порога незримости, рванул ко второму, замершему напротив ворот. Остатков же моей недавней бравады хватило лишь на писк в собственные ладошки, срочно прихлопнувшие рот. А потом я услышала пронзительный свист и по тому, как ощерился противник мужчины, поняла – началась настоящая драка. Доказательством этому за забором тут же загремели мечи. И громкие маты Храна. Через несколько долгих мгновений я, вслед за Стахом, незримой нырнула во двор. Да так и осталась стоять у створки ворот, расширив глаза. Потому что, в первый миг мне, вдруг, показалось – против нас сражается целое полчище. Но, выровняв дыхание, понемногу начала вникать в действительную реальность происходящего: да, их и в правду, было много и сейчас против двоих, отчаянно машущих мечами мужчин толпилось как минимум, человек десять. Один из татей юркнул между мной и горящим костром так близко, что я не смогла удержаться – пихнула его вбок. Мужик, завис, взмахнув руками прямо над пламенем и, порыскав глазами, описал мечом круг. Пришлось отступать вдоль ворот, но, подвиг мой безызвестным все ж не остался:

   – Мужики! Девка здесь и она под колпаком!

  Ну что ж, тогда поиграем в открытую. Тем более, "гостям" обо мне явно известно. И, подобрав из остатков поленницы "орудие" по увесистей, запустила им в бородатого "глашатая". И тут же постигла, что бывают маты куда красочнее Храновых. Так мы и продолжили. И постепенно, "загоном" моей скромной незримой персоны занялись уже двое. Я носилась вдоль огорож, стараясь держаться по дальше от дерущихся спиной к спине мужчин и швыряла в своих преследователей всем, что под руку подвернется. Причем, что самое обидное – совершенно молча, в отличие от них и без остановки орущего в мой адрес Стаха. Да он в их адрес себе такого не позволял!

   – Евсения! Быстро отсюда сваливай!

   – "Ага, сейчас... Ой! Мимо..."

   – Я кому сказал?!

   – "На Капкана своего так орать будешь... Ага! Теперь попала!.."

   – Евсения! Ну, доберусь я до тебя первым, строптивое создание!

   – "А вот это уже не смешно. И даже местами так прямо оскорбительно!"

  Но, когда я и сама поняла, что слишком уже заигралась, "валить" внезапно оказалось некуда – меня загнали в просторный, разящий прелым сеном сарай. Запыхавшиеся и злющие мужики, сразу от входа, разойдясь на расстояние вытянутых мечей, медленно двинули в сторону дальнего угла, в который я сейчас, спиной вперед, отступала, стараясь попутно не оставить следов в тех, что щедро "отбрасывал" по ночам наш табун. Но, расстояние меж нами сокращалось все больше. Пока... Хр-рясь!

   – Ах, ты, оторва! И когда мимо прошмыгнуть успела?! – подогнул колени, приложенный палкой мужик, а второй смачно сплюнув, развернулся на выход.

   – Евся, ты или на самом деле сваливай отсюда. Или покажи на что способна, – проследив взглядом за вторым преследователем, ощерился на меня Тишок.

   – И ты туда же? Где Любоня?

   – В доме закрылась. Ну, так что? Или ты лишь меня в воздухе кувыркать способна?

   – Ну так... отойди, – выдохнув, направилась я к открытым воротам сарая. Потом обвела взглядом весь двор и хоть ничего не смыслила в тактике боя, все ж догадалась, что держаться нам осталось не долго... И даже Стах кричать перестал, больше не тратя свое драгоценное дыхание на сотрясающие воздух посылы. – Попробуем.

  Первым в воздух, сначала не очень высоко и уверенно, но, воспарил один из моих "загонщиков". Тот, кому не досталось от беса. Мужик, с вытаращенными от страха глазами, сначала завис над колодцем, а потом стал плавно смещаться в сторону огородной изгороди... И даже как то красиво, если б конечностями так не махал.

   – Евся, – пихнул меня сбоку незримый Тишок. – А по быстрее нельзя?

   – Ага, – тут же рухнул летун в высокий бурьян и, обернувшись от него, я с удовольствием отметила, что зрителей сей "полет" равнодушными не оставил. Правда, ненадолго.

  Поэтому, уже через долечку, следом взмыл и второй, лишь успев замахнуться на Стаха мечом со спины (может, хоть спасибо мне скажет). Но, парил он не долго. Зато довольно высоко, с криком исчезнув за крышей сарая. Тишок, четко бдящий за моей безопасностью, уже потянул меня в сторону за юбку, но, вот с третьим совсем не свезло – в следующий миг дверь в дом с жалобным визгом распахнулась и на крыльцо, упираясь, вышла Любоня, а впритык за ней – длинный рыжий мужик с намотанной на кулак подружкиной косой:

   – Эй, бойцы!!! Кончай бузить, иначе вашей крале конец! – перехватил он по удобнее нож, приложенный к девичьему горлу. – Меня все хорошо расслышали? – и вдохновленный повисшей вмиг тишиной, усмехнулся. – То то же. А теперь слушай меня чутко! Мы – люди не мстительные, потому возьмем только то, зачем пришли и уйдем. И ту... Нам нужна вторая и золотая цацка, ею у очень уважаемого человека умыкнутая. Так что, бросайте свои железки и волоките сюда обеих. Ну?!..

   – Евся, даже не думай. Им все одно – конец. Это не тати, это наймиты и они свидетелей не оставляют, – заскулил, не отрываясь от моей юбки бесенок.

   – Да что ты говоришь? – в ответ прошипела я, медленно проявляясь посреди заваленного телами двора.

   – Евся-я...

   – Ух ты! И в правду, дриада во всей красе, – душевно расплылся мне рыжий, кивнув своим, замершим рядом подельникам. – Руки ей за спиной вяжите. Да по крепче. А то, предупреждены, наслышаны.

   – Подружка, прости, – не хуже Тишка, пропищала Любоня, заставив меня криво улыбнуться:

   – Все хорошо, – лишь после этого обернулась я к Стаху. – Все будет хорошо.

   – Конечно, хорошо, – пихнув Любоню в объятья ближайшего бандита, оскалился мне главарь. – Вот доставим тебя, куда надо и...

   – Я тебя найду, сволочь и прикончу.

   – Что ты сказал? – развернулся тот к стоящему на коленях Стаху и в ухмылке скривил рот. – Я б на твоем месте не был таким оптимистом. Хотя, на том свете мы, наверняка свидимся. Только, вот я прибуду туда гораздо позже и тебя и твоего дружка. А вот кралю вашу... – с прищуром оглянулся он к плачущей Любоне. – Кралю вашу мы...

   – Умет ты фаряжный! – с чувством выкрикнула подруга, вырываясь из рук бандита. – Евся, прости меня! Все меня простите!

   – Любоня, прекрати... А ты? Чего же ты ждешь?! Ведь я тебя чую! – что есть мочи, заорала я, уставясь во тьму за распахнутой створкой ворот. – Мне нужна твоя помо... – резкий удар, рикошетом от лопнувшей вмиг губы, заслонкой захлопнул глаза. И, уже уткнувшись лбом в траву, я все ж поняла – он пришел. Явился на зов своей госпожи. А потом, собрав все свои силы, прокричала. – Своих – не смей! Иначе, не отпущу никогда! Ты меня понял? – ответом мне стал страшный медвежий рев. Значит, понял. И, значит, все, действительно, будет хорошо... Правда, не у всех...

   Вот завидую я своей подруге – "Ах!" и срочно лишиться чувств. Провалиться из ужаса яви прямиком в мягкую спасительную перину беспамятства. А тут... Да я бы сама с удовольствием куда-нибудь сейчас "провалилась". Но пришлось, все ж, ползти, через двор, временами сжимаясь от скачущих и орущих вокруг, превозмогая пульсирующую боль в голове, именно к ней, живописно разлегшейся в лопухах. Чем вам не дама с картины из... Да о чем я вообще думаю?

   – Любоня... Любонь? – облизнув соленые губы, приткнулась я сбоку к подружке, и попробовала сама избавиться от пут на руках. Но, где там – вязали, действительно на совесть. А потом, плюнув, подняла взгляд... Уж лучше бы этого вовсе не делать. Рыжий главарь наймитов, лежащий посреди двора на боку, с распахнутыми мертвыми глазами, кажется, смотрел ими прямо на меня. Смотрел, и, скривившись в последней своей, презрительной усмешке, будто ей говорил: "Да, и это тоже – настоящая жизнь. А что ты хотела, дремучая наивница? Это – не книжка тебе". – Я в домике... – зажмурившись, прогундела я себе прямо под нос. – Мы в домике. Мы в надежном маленьком домике и никто нас здесь...

   – Евсения? – ну вот, а только начинала верить сама. – Ты как? – Стахос, стоящий передо мной на коленях, с кровью на лбу и вдоль скулы, в совершенно драной, грязной рубахе, но, все же, живой, с силой прижал меня к себе.

   – Я тоже живая, – шерканулась щекой об шею мужчины. – Любоня – в обмороке, а где Хран?

   – Он здесь. Бес твой на трубе сидит. И еще... – отстранился от меня Стах, помогая подняться на ноги. – Что с медведем то теперь делать?

   – С бером? – прищурившись, скользнула я быстрым взглядом по двору и у самого колодца встретилась им с огромным бурым зверем. – Я сама с ним... Только, руки мне развяжи...

   "Медведь" – прозвище "лесного царя", земного воплощения бога Велеса и сторожа входа в подземный мир. А истинное имя ему – "бер". Имя, которое вслух произносят немногие, да и знают лишь единицы. Потому что боятся... и бога и зверя. И я тоже сейчас боялась, хоть и видела очень отчетливо, что предо мною уж точно ни один и не другой.

   – "Я тебе послужил".

   – Я тебе благодарна... Хран?!

   – Что, Евсения? – качнулся ко мне из тени костра мужчина.

   – Мы прямо сейчас отсюда снимаемся?

   – Так точно. И чем быстрее, тем лучше.

   – Ага... – не отрываясь от маленьких настороженных глаз, протянула я. – Я тебя отпущу. Кем бы ты ни был на самом деле. Я бы сделала это и раньше, явись ты ко мне сам до этого дня. Но, раз уж так сложилось, значит... – улыбнулась, вдруг, и тут же прихлопнула рукой отдавшуюся болью губу. – Значит, это – судьба. Но, отпущу лишь, когда мы выберемся с этого проклятого тракта. Ты меня понял?

   – "Я тебя понял. Я буду вас... сопровождать".

   – В отдалении, иначе... – скосившись на лежащую в траве подругу, мотнула я головой. – В общем, ты меня понял. А сейчас, уходи и жди нас в лесу у дороги, – бер, не издав ни звука, развернулся и через мгновение исчез в темени ночи, а вот я, напротив, не удержалась. – Что?.. Ну и чего вы остолбенели? Да, это мое "наследство" от волхва – третий его слуга. И вообще... Стах...

   – Да-а, – только сейчас смог оторвать свой взгляд от пустой створки ворот мужчина.

   – Что мне делать? Что нам с Любоней делать? Вещи собирать? Или после увиденного ты решил, что я больше не нуждаюсь в вашей защите?

   – Евсения, что значат твои слова: "Кем бы ты ни был на самом деле"?

   – То, Стахос, что у этого зверя сияние гораздо меньше его самого, а это может означать лишь одно...

   – То, что он перевертыш? Оборотень? – сузил глаза мужчина.

   – Вполне возможно. Но, уж точно, звериная сущность, не его истинная... Так мне собирать вещи или...

   – Любимая, – наконец, отмер мужчина, – И как можно быстрее. Кстати, Любоня приходит в себя. А все остальное – уже по дороге...

   Мы скакали всю ночь. Да, на этот раз, мы уж точно скакали. И я, с примолкшим Тишком в закрытой наглухо сумке. И моя дорогая подруга, с момента своего возвращения в явь "разродившаяся" лишь несколькими словами ("Где он?" и "Котелок не забыли?"). А когда густые кроны раскрасило румянцем солнце, впереди, меж деревьев, наконец, показался просвет.

   – Всё, – первым перевел своего Перца на шаг Хран. – Дальше – лишь поля вплоть до самой Силежи, но через нее моста давно нет. Есть переправа, но, опять же – не для нас.

   – Понятно, – в ответ нахмурился Стах. – Время безвозвратно упущено.

   – Время просто вносит свои коррективы, – устало усмехнулся ему в ответ "наставник". – И, исходя из нашей действительности, они могут быть только одни – то, чего мы изначально пытались избежать, сейчас становится оптимальным для нас вариантом, – глубокомысленно изрек он, оглядываясь по сторонам. Ага. Не забыл, значит о нашем "сопровождающем".

   – Хран, я не знаю, что такое "оптимальный", но, думаю, ты имеешь в виду то, что нам стоит вернуться "к людям"? – сморщившись, потрогала я свою нижнюю губу.

   – Да, дочка. Точно так я и предлагаю сделать. Сейчас, примерно в миле отсюда, если верить моей карте, будет поворот к деревне Садки. А от нее, на север вдоль реки, миль через тридцать – небольшой городок, Клитня. Он стоит в аккурат между двумя трактами, ведущими на запад – нашим и новым.

   – Ну да. По всей видимости, там и мост через Силежу есть. В крайнем случае, можно будет и о "личной" переправе договориться, – покачал головой Стахос и глянул на меня. – Тогда сейчас объезжаем стороной деревню, находим подходящее для отдыха место и...

   – Я поняла. Хорошо... Любонь, ну что, посмотрим страну нашу, Ладмению?

  А то на лес мы с тобой еще с детства налюбоваться успели.

   – Ага, – порадовала нас подруга очередным своим словом, а потом еще пуще "расщедрилась". – Евся... А где он то?

   – Пока с нами, Любоня. Пока с нами. Но, близко не подойдет...

   Деревня Садки, благоразумно оставленная нами слева, вдоль жидкого подлеска, только еще просыпалась. Аккуратные, натыканные на пологом бугре домики, с зелеными заплатами огородов и садами, между листвой которых из летних кухонь уходили в безветренное небо дымки, показалась мне "раем на земле". Хотя, что это такое, я знала, опять же, из книжек. Но, так и подумала тогда, вывернув на эту разноцветную лепоту голову:

   – Рай...

   – Что? – удивленно переспросил Стах, едущий сбоку. – Хотя, после... Евсения, я пойду к нему с тобой. И это не обсуждается, – неожиданно резко сменил он тему.

   – Хорошо.

   – Хорошо?

   – Ага... А мне лень сейчас с тобой спорить. Но, про твои оскорбления я не забыла. Так и знай.

   – Это были не оскорбления, а констатация факта, – тоже без особого энтузиазма, огрызнулся в ответ Стах.

   – А вот словами непонятными разговаривать вообще...

   – Кстати, о непонятных словах... – встрял в нашу "неспешную" беседу Хран. – Любоня, а что такое, "умет фарежный"? – ну конечно, и кто б сомневался, что именно его этот загадочный "оборот" так взволнует. Однако, подруга моя, вдруг, густо покраснела:

   – А что? А я что?.. Когда это я такое сказала? – но, ей на выручку открыл пасть еще один наш "молчальник", проблеяв прямо из сумки:

   – Не "фарежный", а "фаряжный". И это то, что оставляют после себя на дороге кони... ну, и лошади тоже.

   – Кх-хе, – крякнул Хран, с уважением глядя на потупившуюся скромницу. – Надо будет запомнить, – да я, в общем-то, и в этом не сомневалась.

   Вскоре место нашей очередной стоянки было определено – окруженный с трех сторон низким ельником клочок высокой травы, разбавленной мелкими лесными цветами. К тому ж, со старым кострищем по центру. Я тут же, с большой радостью, сползла со своей уставшей лошади, а вот что в этот самый момент подумала Кора, даже пересказать бы постыдилась. Лишь одарила ее пристальным взглядом... и сделала выводы. А потом мы со Стахом, не теряя времени, направились в лес. Странно, но, возвращалась я под охранительную тень родной дриадской стихии, без прежнего большого желания... Ну и дела...

   – Он к нам придет или его искать? – вполголоса поинтересовался мужчина, на ходу поправляя свой меч. Но, я и сама, уже через несколько ярдов, остановилась, разглядев движущуюся навстречу, бурую тушу:

   – Он... пришел. Теперь просто стой рядом и молчи. Я все скажу сама.

   – То же, что и на капище? – тут же не сдержался Стах.

   – Ага. А я по-другому и не умею.

  Медведь же, явно торопился. И лишь бросив на нас по очереди внимательный взгляд, начал диалог:

   – "Ты пришла сдержать свое обещание или..."

   – Да, – тоже с поспешностью, кивнула я. – Но, для начала, мне нужно знать твое имя... Настоящее имя. Как мне к тебе обращаться?

  Зверь на мгновение замер, а потом, вдруг, громко фыркнул:

   – "Ты права... Обращайся ко мне "Донатис". Так меня звали когда-то"

   – Хорошо... Донатис, я избавляю тебя от прежней службы и отпускаю на свободу, которой ты волен распоряжаться, как велит тебе твое сердце... У меня все... Я что-то не так сказа... Жизнь моя, пожухлый лист! – и в следующий миг уже усиленно терла пальцами глаза. Потому что зверь, во время моей речи торжественно вставший на задние лапы, вдруг стал... "облетать", постепенно выравниваясь с контуром собственного сияния, вспыхнувшего теперь с новой силой.