Текст книги "Сердце Дэва. Искатель (СИ)"

Автор книги: Елена Майская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 18 страниц)

Глава 5. Неожиданная встреча

Сразу после выступления князя на сцену попросили самого виновника торжества. Фринн попытался отказаться, но люди поддержали его овациями, а игнорировать это было уже неприлично. Фринн обречëнно склонил голову и вышел на сцену.

– Спасибо, что дали слово, но, право, я не умею говорить красиво. В последней экспедиции, когда мы нашли осколок, я потерял много друзей. Понимаю, вам сейчас не очень хочется слушать про изнанку праздника, но я не могу себе позволить не вспомнить про товарищей. Тридцать восемь человек уходили со мной на поиски, а вернулось лишь пятнадцать. И каждая потеря для меня, как игла в сердце. Кто-то погиб, смытый в Бушующий океан, другие пали от рук туземцев и диких зверей. Да и ловушек хватало в том погосте, где мы нашли осколок. Сложно это было. Очень сложно. Но зато теперь у нас есть доказательство существования Сердца Дэва. Сейчас он находится в выставочном зале, так что все вы наверняка его видели. А дальше пусть учëные занимаются. Спасибо за внимание.

И снова раздались аплодисменты. Мила, поражëнная речью профессора, смотрела на лица окружающих и с ужасом понимала, что всем им плевать, какой ценой досталась находка. А ведь это знаменательное событие. Что уж говорить про Афанасия Рябова, который вряд ли отыскал нечто подобное.

Тем временем на сцену вновь поднялся Хопф и объявил о начале магического представления.

Свет притушили. Повисла тишина, полная нетерпеливых шепотков.

Вдруг в разных частях зала в воздух взмыли разноцветные змейки. Переливаясь и мерцая, они проплыли к сцене и там свились в человеческую фигуру.

Вспышка!

Вместо фигуры уже стоял дряхлый седобородый старик, навалившийся на посох. В щëлковой фиолетовой мантии, что стелилась у него под ногами, весь скрюченный, как знак вопроса. Он глянул на присутствующих исподлобья, приподнял посох и с громом обрушил его на пол. Тут же из-под полы мантии выпорхнули десяток крошечных фей, подхватили мантию, окутали ею старика.

Взрыв!

Теперь на сцене стоял темнокожий туземец с южных островов Тарнавского океана. В руках он сжимал копьë и испуганно озирался, словно не понимал, где находится. Страх сменился удивлением, потом гневом. Туземец замахнулся копьëм, целясь в кого-то из зрителей. Мгновение колебался, а потом заорал боевым кличем и швырнул оружие. Зал успел лишь охнуть, когда копьë рассыпалось искрами. Они повисли облаком, зашевелились.

Рык!

Из облака на сцену выскочил лев, бросился на туземца. В секунду они слились в единое целое, закружились в безумном водовороте.

Хлопок!

Искры, что до сих пор висели в воздухе, рассыпались на части. Облако обхватило туземца и льва и в следующий миг превратилось в балерину, крутящую па.

– Как здорово! – пискнула Мила, когда вернулся Фринн. Она наблюдала за представлением с детским восторгом и напрочь забыла о том, зачем сюда пришла.

– Да, красиво, – сухо согласился Фринн. Взял со стола фужер с игристым вином и в несколько больших глотков его осушил.

– Вам не нравится?

– Не люблю такое. Мне нечего праздновать. Я нашëл стекляшку, за которой гонялся половину жизни, а толку от неë никакого.

– Но ведь это доказательство, что Сердце Дэва существует!

– И где же оно? Вы видели осколок?

– Честно говоря, пока нет. Как-то не до того было, – смутилась Мила.

– Я вас не виню. Это просто кусок кристалла, который излучает немного света. Вот и всë.

– Но как же вы тогда поняли, что это и есть осколок Сердца?

Фринн пожал плечами:

– Это очевидно. Когда касаешься его, тело пронизывает какая-то энергия, и многие вещи становятся очевидными. Вот вы сегодня спросили меня, когда я успел прочитать вашу курсовую. До того момента, как я прикоснулся к осколку, мне и впрямь потребовалось бы много времени, чтобы это понять. Но с тех пор чтение даëтся поразительно просто.

– Но ведь это здорово. Я никак в голову не возьму, почему же вас так раздосадовала речь князя?

Фринн взял ручку Милы и дружески еë похлопал. Натужно улыбнулся.

– Не думайте об этом. Просто мои мысли отправились не в том направлении. Наверное, после экспедиции стоило отдохнуть.

– Вы ведь только недавно вернулись, да?

– Позавчера вечером. Мой бриг до сих пор разгружают в порту, а я уже во всю участвую в светской жизни, – усмехнулся Фринн.

Мила озадаченно вздëрнула брови.

– Ещё и преподаëте к тому же.

– Об этом с Львом Мерецким, ректором Малнис, мы договорились давно. А потом я так извëлся на корабле от безделья, что с первого же дня принялся за работу.

Сложно было признавать это, неприятно, но Мила ощущала, как проникается к Фринну тëплыми чувствами. Первое впечатление оказалось неверным. Профессор не был самодовольным, не мнил себя покорителем женских сердец. Да и от славы, что обрушилась на него, всячески отмахивался.

Мила вдруг поняла, что подозрительно долго смотрит на профессора, и резко отвела взгляд. Негоже сейчас думать о глупостях! Не для того она сюда пришла.

Дождавшись, когда представление закончится и прибавят свет, Мила нашла глазами князя и обратилась к Фринну:

– Сейчас лучшее время, чтобы подойти к Его Высочеству. Вы со мной?

– Конечно! Идëмте.

Князь стоял недалеко от окна в компании Хопфа и двух графов. Судя по лицам, говорили о чëм-то несущественном, часто смеялись.

– А, господин Фринн со своей обворожительной спутницей! – приветствовал Михаил подошедших. Поцеловал руку Миле, за что та присела в реверансе.

Примеру князя последовали и остальные, от чего на щеках Милы проступил румянец. Обычный этикет, но никогда ещё такие могущественные люди не склонялись перед ней.

– Ваше Высочество, простите за наглость. Могу ли я обратиться к вам с личной просьбой? – решилась Мила.

Сердце от волнения колотилось, как безумное, не хватало воздуха. В глазах темнело, но Мила изо всех сил держалась, чтобы не упасть в обморок.

– Увы, от сих просьб не спрятаться, не скрыться, – кивнул князь. – О чëм вы хотели просить?

Мила растерянно посмотрела на Хопфа. Тот уже понял, о чëм пойдëт речь. Толстое округлое лицо его налилось кровью, мясистый нос как будто вытянулся и загнулся, а обыкновенно толстые губы сжались, превратившись в тонкую белую ниточку. Хопф яростно сигнализировал глазами, что не стоит поднимать эту тему. И именно такая реакция приободрила Милу.

– Ваше Высочество, мой отец, Афанасий Рябов, пропал вместе со своей экспедицией около трëх месяцев назад. Он долгие годы верой и правдой служил на благо Румелии, а теперь ему требуется помощь. Прошу, велите отправить спасательную экспедицию. Быть может ещё не поздно и есть надежда.

На последних словах Мила едва не расплакалась и остановилась, чтобы не опуститься до мольбы. Но Великий Князь Михаил обернулся к Хопфу и спросил:

– Милый друг, скажите мне, почему вы не выслали корабль по следам Афанасия Рябова? Я много слышал об этом почтенном искателе и могу с уверенностью сказать, что мы не должны бросать его на произвол судьбы.

– Ваше Высочество, это невозможно, – пролепетал осипшим голосом Хопф, подавшись вперëд. – Сезон штормов, да и путь его весьма неясен. Мы лишь растратим ресурсы, которые сейчас необходимы в других частях света.

– Прошу прощения за дерзость, но это пустые оправдания! – вступил в разговор Фринн. – Афанасий Фëдорович достоин того, чтобы перенести ради его спасения одну из штатных экспедиций. Всë равно те не приносят результатов.

– Да как вы смеете, господин Фринн?! – возмутился Хопф. – Вы и есть свидетельство тому, что любая экспедиция важна. Это кропотливейшая работа, и нет ничего удивительно, что в пустую уходят большинство усилий.

– Вы серьëзно? Да вас же распирает от желания выкинуть меня из совета за то, что я отклонился от утверждëнного плана. Разве нет? Разве не диким ором вы меня встретили, когда ещё не узнали про осколок?

– Вам повезло, Фринн, но это редчайшее исключение из правил. Если нет системы, то всë идëт кувырком!

– Значит, вы так цинично относитесь к человеку, который был вашим наставником? Что это? Месть за выговоры? Обида? – зло спросил Фринн.

– Не смейте так со мной разговаривать! Понахватались от матросни непотребщины! Здесь вам не кубрик, помните это.

– Порой мне и впрямь кажется, что такие железные задницы, как вы, по-другому не понимают. Сидите себе в кабинетах, писульками занимаетесь, пока реальность в окно не постучит!

– Ну, знаете!

Хопфа оборвал смех князя, который немедля подхватили и графы. Пришлось смеяться и самому Хопфу.

– Господа, что же вы устроили в присутствии дамы? Это недопустимо.

– Простите, Ваше Высочество, – в один голос повинились Фринн и Хопф.

– Сударыня, вы их прощаете? – игриво обратился князь к Миле.

Но той было совсем не до шуток. Ей казалось, что она стояла перед непреступной глухой стеной. Ни один довод не мог проникнуть сквозь неë, непроницаема она была и к чужим тревогам. Оттого отчаяние всë яростнее сжимало Миле горло.

– Ваше Высочество, прошу вас, не обрекайте моего отца на смерть. Ему необходимо помочь, пока не поздно.

– Увы, ничего не могу поделать. Глава совета всë очень доходчиво объяснил. Мы не имеем возможности отправить корабль неизвестно куда и непонятно зачем.

– Но как же… Ваше Высочество… Я же… – Мила ощутила, как ноги теряют опору.

Она собрала последние силы и бросилась к двери на террасу. Повисла на ограде и судорожно пыталась вдохнуть поглубже. В ушах шумело.

Всë получилось так плохо, что хуже не придумаешь. Чего ради Мила так унижалась? Просила? Прав был Фринн, этим людям на всë плевать! Обратилась она к самому́ Великому Князю, и что? В итоге насмешки и издëвки, от которых так мерзко на душе.

– Рябова? А вы что здесь делаете? – проскрипел знакомый голос.

Мила утëрла слëзы и обернулась. Рядом стоял профессор Валенберг. Маленькие чëрные глаза, один из которых спрятался за моноклем, крючковатый нос, тонкие губы и почти отсутствующий подбородок. Длинные седые волосы как обычно зачëсаны назад и собраны коричневым атласным бантом в хвост. И как всегда на Валенберге висел несуразный коричневый костюм. У профессора как будто другой одежды вовсе не было.

– Вы? – выдохнула Мила. Только этого сейчас ей не хватало. – Я думала, вы уже покинули город.

– Пока что я здесь, как видите. Решил задержаться и посетить приëм. Не часто осколки находят, – мелко захихикал Валенберг.

– И не говорите.

– А вы как сюда пролезли? Да ещё в таком вульгарном платье. Такой вырез глубокий, что мягонькие зефирки вот-вот вывалятся.

Мила сжала зубы. Так и знала, что этот мерзкий старикашка возьмëтся за своë.

– Профессор, держите себя в руках, пожалуйста.

– Да я вроде и не сказал ничего такого. Это же очевидно, – кивнул он на декольте.

Мила отступила на шаг и попыталась прикрыться ладонью.

– Что вам от меня надо? Идите вон! Теперь вам нечем меня шантажировать. Я расскажу о вашем поведении.

Валенберг хмыкнул, пригладил волосы.

– Рябова, вы такая ранимая, что меня смех разбирает.

– Вот идите и смейтесь где-нибудь подальше от меня.

– Ладно, чëрт с ним. С кем вы тут? Хоть это расскажете?

– Между прочим, с профессором Фринном.

– Да вы с ума сошли! – Валенберг резко переменился в лице, шрам его побагровел.

– С чего бы это? Ревнуете? – усмехнулась Мила. Она хотела уязвить его. Не каждый день можно похвастаться тем, что пришла в компании виновника торжества.

Но чего она точно не ждала, так это того, что Валенберг ринется к ней с бешеными глазами, схватит за плечи и примется трясти, крича:

– Не будь дурой, Мила! Держись подальше от этого негодяя! Ты не представляешь, что это за человек! Он опасен!

– Пустите меня! – закричала Мила.

Узловатые пальцы впивались ногтями в кожу, его зловонное дыхание вызывало тошноту. Но Валенберг не унимался:

– Прекрати верещать и слушай меня! Он лжец! Я не знаю, что он задумал, но это не твоя игра. Он использует тебя, как портовую шлюшку, и выкинет на обочину! А потом тебя же и обвинят в его грехах.

– Спасите! – простонала Мила.

И спасение пришло. Фринн схватил Валенберга за шиворот и отбросил в сторону. Пока тот пытался встать, подошëл к нему и хладнокровно, наотмашь врезал по лицу. Валенберг крякнул. Хотел что-то сказать, но получил второй удар. Потом третий, четвëртый.

Мила бросилась к Фринну и потянула на себя:

– Хватит! Оставь его!

– Ты в порядке? – обернулся к ней Фринн и взглянул с такой нежностью, что всë внутри Милы затрепетало.

Она кивнула.

– Давай лучше уйдëм отсюда, пока этот гад не пришëл в себя.

И Мила снова кивнула.

Глава 6. На берегу

– Мне ужасно жаль, что так получилось. Если бы я знал, не оставлял бы тебя ни на минуту, – успокаивал Фринн, когда они с Милой вышли на улицу.

Уже стемнело и остался лишь свет эфирных фонарей. Погасли окна в домах, заметно убавилось самоездов. А воздух стал лëгким, наполнился запахами моря и прелой зелени, остывающего камня. Самое лучшее время для неспешной прогулки. Не сговариваясь, Мила и Фринн отправились вниз по улице к набережной.

– Я сама не ожидала. Он всегда был неприятным типом, но чтобы так… Нет, это просто отвратительно! Я до сих вижу его бешеные глаза, и меня в дрожь бросает. Хоть бы он больше мне не встретился никогда, – рассуждала Мила.

– Что он хотел? Так вопил, что всех перепугал. Хорошо хоть Его Высочество был занят и этого не видел, иначе потом проблемы были бы у всех.

– Не знаю, что он там кричал. Какой-то пошлый бред, наверное. Я не расслышала, – соврала Мила, чтобы не ставить профессора в неловкое положение.

– Похоже, он совсем спятил. Впрочем, всë к этому и шло.

– Вы давно знакомы?

– С Валенбергом? – Фринн на секунду задумался. – Лет семь. Может, чуть больше. Мы вместе работали у одного старого искателя помощниками. Я тогда только начинал ходить в экспедиции, а он уже имел определëнную репутацию.

– Он работал помощником в таком возрасте? – удивилась Мила.

– Так и искатель был не простым. Легенда, можно сказать. Отто Вернер, если тебе это имя о чëм-то говорит.

– Ничего себе! Конечно, я его знаю! Отец с ним дружит. Да и дом его стоит совсем недалеко от нашего. Но последнее время он стал затворником. Быть может, столько всего повидал, что больше на улицу высовываться не хочет.

Фринн рассмеялся:

– Точно. Старик одних языков знал штук двадцать. Помню, зашли мы как-то в бухту острова Макрай, что на экваторе в Бушующем океане. Хотели воды набрать, да и мяса, если повезëт. Но туземцы были против. Похитили Вернера, меня и ещё пять человек.

– Как же они вас похитили? Вы же не вëдра какие-то, – заинтересовалась Мила.

– Нет, не вëдра. У туземцев были такие длинные дротики со снотворным. Они выждали, когда кто-то из нас останется один, и так собрали себе на обед семерых человек.

Фринн замолчал, ожидая реакции, но Мила отнеслась спокойно к новости про туземцев-каннибалов.

– Ты не удивлена? – спросил он.

– Я дочь артефактолога. Поверь, и не такое слышала, – гордо ответила Мила.

Они остановились. Смотрели друг другу в глаза. Улыбались.

– Значит, не только красива, но и умна? – понизив голос произнëс Фринн.

– Редкость, да?

– Не то слово. А я очень люблю всë редкое.

– Даже если это очень опасно?

– Особенно если это опасно, – Фринн положил руку ей на талию, привлëк ближе.

– А если это будет стоить жизни?

– Обожаю такие испытания.

Он наклонился, чтобы поцеловать Милу, но та в последний момент выскользнула из его рук.

– Смотри, какая яркая звезда над бухтой! – резко сменила она тему.

Фринн усмехнулся, взглянул на небо и спокойно произнëс:

– А ты знаешь толк в издевательствах.

– Мы уже перешли на «ты»? – кокетничала Мила.

– Давно. Ты не заметила?

– Как-то не обратила внимание. Так что там с туземцами? Они тебя в итоге съели?

– Как видишь, нет. Вернер понял их язык и предложил обменять нас на семь ружей.

– Как дëшево вы, оказывается, стоите.

Они пошли дальше и вскоре свернули на набережную. Тихие волны шелестели, волнуя дорожку Кары. Та ребристой линией убегала к горизонту между каравелл. В одной из рестораций с живой музыкой звучал душевный романс.

– А с моим отцом ты знаком? – продолжила Мила.

– Было дело, мы пересекались в Порт-о-Лейн года три назад. Уж не помню, куда он держал путь, но я возвращался в Адамар с грузом ритуальной посуды из храма Духа Пантеры.

– Вы разграбили храм? – ахнула Мила. Она знала, как добывались экспонаты для музеев и объекты для исследований, но только сейчас стало очевидно, что это не просто находки, а украденные у кого-то вещи.

– Он стоял заброшенным многие века. Боюсь, в живых уже нет никого, кому эта посуда была бы важна. Так что разграблением я бы это не назвал.

– Может и так. Но мне не по себе становится, как представлю, что лет через двести кто-нибудь найдëт, к примеру, мою комнату и вынесет всю одежду.

Фринн мягко засмеялся.

– Поразительно! Никогда не встречал таких впечатлительных барышень. Разве через двести лет тебя будет это заботить? Боюсь, в таком возрасте от тебя уже мало чего останется.

Мила надула губки. Слова Фринна казались насмешкой, хоть и сказанной с нежностью. И сложно было решить, надо ли отвечать на это с вызовом или принять, как шутку.

– Прости, мне не стоило так говорить, – спустя короткую паузу произнëс он.

– Да, не стоило.

– В любом случае, я уверен, что Афанасий Фëдорович ничем таким не занимался.

– И почему я тебе не верю? Не пойми меня неправильно, но иногда на вещи смотришь под другим углом, и они приобретают другие смыслы. Отец никогда не делал секрета из своей работы. Он часто и подробно рассказывал, что и где нашëл. Да и дома у нас полно трофеев из его путешествий.

– Не удивительно, что вы с братом пошли по его стопам. В Порт-о-Лейне мы провели целую неделю в разговорах обо всëм, и я не уставал восхищаться его не дюжим умом. Искусство, литература, история, технологии. Он во всех темах был, как рыба в воде. Единственное, что его раздражало, это светские новости.

– Это всегда его утомляло. Он говорит, в высоком свете меньше души, чем в двигателе самоезда. Все презирают друг друга, завидуют и ждут, когда можно будет с аппетитом обсудить чью-нибудь неудачу, – пояснила Мила.

– Примерно так он и сказал, когда я решил было сообщить о женитьбе дочери графа Брутова на своëм двоюродном брате. Тогда эта новость будоражила всех, а его больше интересовал новый аппарат для опреснения воды.

Дальше набережная удалялась от воды и тянулась вдоль пустого в это время песчаного пляжа. Фринн свернул на пирс, и Мила, не задумываясь, повернула следом. Так они и шли между тесно пришвартованных лодок и яликов, небольших яхт. Те вяло покачивались на воде, но в темноте это больше напоминало шевеление морских животных.

– Я читал несколько книг твоего отца. У него получаются прекрасные приключенческие романы, – произнëс Фринн.

– На самом деле он просто описывал художественным слогом свои путешествия. Даже придумывать ничего не потребовалось.

– Правда? Даже историю про остров Родэм, где нашлись руины древнего высокоразвитого города?

– Да, и про него тоже правда. К сожалению, в совете не поверили этому и отклонили отчëт об экспедиции. Я сама не помню подробностей – двадцать лет прошло с тех пор. Но скандал был оглушительный. Отца едва не выгнали с позором. А уж когда он опубликовал роман, то лишь благосклонность попечителей его защитила.

– Неужели он не взял ничего с собой? – с робкой надеждой спросил Фринн. – Это помогло доказать ему свою правоту.

– По-моему, нет. Не припоминаю ничего такого.

– Невероятно! – воскликнул Фринн. – Благодаря этой книге я и выбрал путь искателя. Она перевернула моë представление о мире! Настолько близки оказались загадки нашего происхождения, что я больше не мог сидеть, сложа руки. Отец мне прочил карьеру в магическом соборе. Он сам был колдуном первой степени и мечтал, что я так же буду плести чары, ворожбу наводить и прочей дребеденью заниматься.

– Но ведь это большие деньги. Люди хорошо платят, если нужно срочно подправить здоровье или найти пропавший кулон любимой бабушки, – размышляла Мила.

Фринн выругался в бороду и остановился. Они уже дошли до края пирса, и дальше разливалось бескрайнее море. Не было видно горизонта, лишь усыпанное звëздами небо отражалось на подвижной глади. И Кара, что жëлтым большим диском зависла над головами.

Фринн взмахнул рукой. Мерцающая дымка окутала еë в один миг и начала струйками сплетаться в чайную розу. Фринн провëл рукой вдоль стебля, завершая формирование цветка, подхватил его. А потом преподнëс Миле со словами:

– Единственное, в чëм вижу смысл магии я, это возможность подчеркнуть волшебство твоей красоты этой розой.

Мила не знала, что сказать. Она приняла цветок и увидела, что тот идеален. Каждый лепесток насытился нежным жëлтым цветом, на крепком стебле ни одной колючки. Мила расплылась в улыбке, а Фринн продолжал:

– Я не встречал ещё таких девушек, как ты, Мила. Но боюсь, что моя работа заставляет тебя держаться на расстоянии.

Мила потупила взгляд, не решаясь признаться, что это правда. Ей стоило невероятных усилий не давать волю чувствам. Пускаться в их омут с головой было не правильно. Даже запретно. И вот она стояла, едва не падая в обморок, рассматривала розу. Воздуха не хватало, хоть Мила и пыталась это скрыть.

– Позволь мне тебя поцеловать? – спросил Фринн.

Сердце Милы забилось ещё чаще. Она подняла голову. Фринн шагнул ближе. Приблизился к еë губам и осторожно коснулся их своими. И тут мир померк. Голос города отдалился, затих. Всплеск воды.

Мила как будто парила. Удушье стягивало грудь, но это уже не волновало. В висках нарастала тупая боль, но и это было чем-то таким, с чем бороться бесполезно.

Внезапно тяжесть в груди пропала. Глубокий вдох. Мила пришла в себя на песке. Боль в висках резко усилилась и охватила всю голову.

– О, Дэв! Ты жива! – с облегчением обрадовался Фринн.

Он нависал над ней и с ужасом рассматривал еë лицо. С его волос капала вода, а лицо даже в темноте казалось бледнее мела.

– Что случилось? – слабым голосом спросила Мила.

– Ты упала в воду. Не помнишь?

– Наверное, я потеряла сознание.

Она подняла руку, чтобы потереть лоб, но заметила, что рукав болтается слишком свободно. Тут же ощупал грудь – платье и корсет были разорваны. Тело прикрывало лишь исподнее, но и его Фринн надорвал так, что теперь левая грудь была оголена.

– У меня не было другого выхода, – произнëс Фринн в своë оправдание, когда понял ход мыслей Милы. – Ты уже не дышала. Я боялся, что ты умрëшь у меня на руках.

Возмущению Милы не было предела. Какая наглость: оставить несчастную в нижнем белье и говорить при этом, что по-другому никак.

Мила собрала обрывки платья, пытаясь прикрыться, и поднялась:

– Спасибо, профессор Фринн, за вечер, но мне надо домой. Вызовите такси, если у вас есть такая возможность.

– Как скажешь.

Фринн достал эфирон – личный кристалл Тарнавы, размером с ладонь. Крайне дорогая вещица, позволяющая всегда иметь доступ в эфир. А уж огранëнные и украшенные эфироны вовсе были редкостью. Кристаллы поддавались обработке только искуснейшим мастерам, а на один экземпляр уходило до года работы. Эфирон Фринна имел прямоугольную форму, был тонок, а по краю его тянулась золотая кайма.

Мила едва не ахнула от восхищения, но вовремя опомнилась. Только что Фринн облапал еë, пользуясь минутной слабостью. После такого даже намëка на снисхождение быть не должно.

А Фринн, ничего не заметив, провëл рукой над кристаллом. Всплыло эфирное облако, где в упорядоченном хаосе блуждали окошки с фильмами и играми, с новостями, беседами, магазинами. Ноосфера эфира была необъятна, и хранила если не всю информацию, созданную людьми, то большую еë часть.

Фринн вызвал такси и вновь обратился к Миле:

– Мне жаль, что ты неправильно всë поняла. Я хотел помочь, только и всего.

Но Мила с гордым видом хранила молчание.

– Ладно, дело твоë. Наверное, у тебя сейчас голова раскалывается, а тут ещё я со своими объяснениями.

Не сказала она ни слова и когда подъехал самоезд. Села в мокром платье, от чего извозчик уже готов был разродиться матерным несогласием. Тут Фринн протянул ему три купюры и примирительно сказал:

– У девушки выдался неудачный вечер. Вы уж извините, если можете.

– Без проблем, – резко подобрел тот.

Фринн повернулся к Миле:

– До встречи. Надеюсь, твоя ночь пройдëт тихо и спокойно.

И закрыл дверь.